Текст книги "Сага о Ласке Сэме и его друзьях (СИ)"

Автор книги: Владислав Григорьянц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

После посещения Марты настроение Толстогубого не улучшилось: у Марты должны были начаться критичные дни, в такие моменты она становилась плаксивой и сильно раздражала: "Если бы не ее роскошное тело, а что, других нету? Надо завтра заказать Жолину... У нее зад не такой пухлый, но грудь-то роскошная, всем сиськам сиськи будут! А вообще-то это идея, пока Марта будет расслабляться в своих дурных днях, надо будет поиграться с Жолиной, говорят, у нее характер не в пример Марте, покладистый, а я покладистых люблю, а то Марту никак не задобришь, только деньгами, корыстная сука...". От возникшей шикарной идеи настроение Толстогубого сразу же повысилось. Сейчас осталось последнее дело на сегодня – подмять под себя "Красный нос" – заведение, которым верховодил Плакса. Вчера вечером Толстогубый уже нанес визит Плаксе Купите. Заодно его ребята помолотили там троих подростков, которые пытались вставить своих пять центов не в свое дело. Одному, кажется, досталось преизрядно. "Если после моего удара парень не оправится, ему не повезло!" – со злорадной ухмылкой подумал Толстогубый. У его подручных мысли привычно отсутствовали.

Чтобы добраться до улицы Клавдиев, в квартале Развлечений, надо было сделать изрядный крюк по центральным улицам, но можно было отправиться и по переулку в квартале Суконщиков, по самой короткой дороге. Этот переулок, в котором стояли дома гранд– и гильд– мастеров был хорошо освещен и казался наименее опасным. Именно поэтому, Толстогубый, не самый терпеливый из людей, выбрал для своего вечернего променада именно этот переулок.

И, действительно, ничего необычного в переулке не было – до поворота. А вот за поворотом два подростка играли в камешки почти на краю тротуара. Камешек отлетел от стены, монетка перекочевала удачливому игроку в руку. Хм... "Засада? Да ну, нет, не в этом квартале! Это провто воришки! Хотят очистить домик богатого обывателя, а вот и стража, конечно, дадут вам обчистить, держи карман шире!"

Действительно, недалеко от играющих парней, сохраняя разумную дистанцию, стояла четверка стражей в серых плащах и оживленно беседовала. Один из них, худощавый, но длинный, как жердь, держал за плечо и периодически встряхивал худощавого подростка, что-то усиленно объясняя тупо уставившимся на него шкафообразным товарищам. Эти два стояли к приближающимся бандитам спиной, третий же, невысокого роста пузан, бросил на Толстогубого быстрый взгляд, конечно же, узнал и кивнул головой, мол, проходи – все спокойно.

– Собраться! – буркнул Толстогубый сопровождающим, на всякий случай. На первый взгляд, эти все подростки никакой опасности не представляли. Винт и Адольт сделали свирепые морды и вытянули дубины. Они начали зыркать по сторонам, присматриваться к окружающей обстановке, показывая всем своим видом, что за деньги хозяина готовы землю рыть носом. Толстогубый почувствовал себя еще увереннее и спокойно направился в глубь переулка.

Спокойствие – самое обманное состояние человеческого организма.

Толстогубый понял эту истину, когда уже миновал играющих подростков. Он уже было совсем успокоился, да и до стражников оставалось немного, но тут раздался свист пращи и пущенных камней, оба его охранника тут же рухнули, потеряв сознание, на мостовую. Толстогубый понял, что дела пошли как-то не так, как следовало, но по привычке, среагировал на опасность мгновенно. Он отскочил к стене и выхватил свою любимую дубинку. Ему надо было бы немедленно броситься на нападающих, давить, крушить, не давать им опомниться, но поступил Толстогубый совершенно непонятным образом: перекинул дубинку в левую руку, выхватил белый свисток особой формы и немедленно засвистел. По идее, стража обязана была по этому свистку прийти Толстогубому на помощь. Стражники развернулись, тот, что повыше, отпустил плечо подростка. И паренек направился прямо на Толстогубого. В руках паренька была такая же, как и у противника, дубина, внутрь которой заливался свинец – для силы удара. Толстогубый немного очумело посмотрел на стражей, криво усмехнулся и ухватился за дубину поудобнее. В серых плащах были мясники всех трех старых кланов Кассараха и Химус – независимый арбитр кланов, который был самым авторитетным бандитом в Кассарахе. Предстоял поединок главарей... "Что же, придется размазать этого сосунка по земле!" – сумрачно подвел итог дню Толстогубый. Паренек приближался спокойно, чуть вразвалочку, на его круглом, чуть бледноватом лице еще и усов не было. И как только противник перешел невидимую дистанцию, Толстогубый стремительно ринулся на него, стараясь угодить дубиной в живот противника. Сэм заметил движение врага, сделал ловкий финт, уходя с дистанции, успел больно пнуть Толстогубого по левой коленной чашечке и встал в защитную стойку. Толстогубый сделал шаг, почувствовал резкую боль в колени, и тут ярость затуманила его мозг, мысли тут же покинули черепушку, преодолевая боль, он бросился на врага, стараясь нанести удар точно в голову, вкладывая в этот удар всю свою ярость и силу. Если бы Сэм стоял неподвижно на месте, то его уши надо было бы отшкрябывать от мостовой, а так парень успел не только увернуться от удара, но и приложиться по почкам нападавшего, и немедленно, двумя стремительными ударами по затылку и ногам, Сэм окончательно свалил соперника на мостовую. Один удар пришелся точно по темечку. Толстогубый лежал почти без сознания в крови и дерьме, которое с него внезапно повалило.

– Надо было бы тебя доконать, – процедил Сэм сквозь зубы, – но это не в моих правилах. Ну а теперь ты еще долго ни на кого руки не поднимешь, это я тебе обещаю.

Сэм обрушил дубинку сначала на левое, а потом и на правое предплечья Толстогубого. Раздался хруст ломаемых костей и дикий вой Толстогубого. Герб и Рутти проделали тоже самое с его двумя подручными.

Затем тройка подростков подошла к наблюдателям.

– Мастаф Пирло, мастаф Кирпич, мастаф Рудой! – Сэм кивнул каждому из них.

– Поединок завершен победой Ласки. – один за другим произнесли наблюдатели.

– А что вы, мастаф Ласка, собираетесь делать с наследством Толстогубого? – мастаф Кирпич, мясник клана Сукины коты, говорил о потерпевшем поражение бандите, как о мертвом. И это действительно соответствовало социальному статусу Толстогубого. Теперь он был вне закона для любого бандита Кассараха. Он был мертвым и пнуть его мог теперь любой бродяга. Через три дня Толстогубый пропал в квартале бедняков, куда ходил лечить по дешеске раны, а его труп городские стражники нашли на помойке: он был раздет и сильно избит палками. Говорят, так на него вымесили злобы уличные попрошайки, которых Миркит ненавидел и над которыми изощренно издевался в свое время.

– Это будет просто, – ответил Сэм, – мастер Химус подтвердит правомерность моего решения.

Химус, чье лицо было скрыто капюшоном, утвердительно кивнул в ответ на реплику Сэма, мясники тут же успокоились.

– Я не собираюсь расширять свою зону влияния. – продолжил Сэм. – А три освободившихся заведения будет легко поделить между тремя кланами.

– Это приведет к расширению устоявшихся границ... – осторожно заметил Пирло, мясник клана Черные часы.

– Значит, пришло время... – спокойно ответил Сэм. – Кроме того, я лично прослежу, чтобы каждое из заведений добровольно и самостоятельно выразило готовность встать под руку выпавшего ему клана.

В ответ наблюдатели утвердительно кивнули. Тогда Сэм вытащил три квадратика бумаги и бросил их в шапку. Наблюдатели потащили квадратики, на которых были написаны названия заведений.

– Мастера! – тихо подал голос Химус. – В случае, если заведение располагается для вашего клана как-то неудобно, вы должны прийти ко мне с предложениями об обмене.

И тут переговоры были прерваны появившимся Минуткой. Одиннадцатилетний паренек сообщил, что сюда бегут серые плащи. Мгновенно все действующие лица, которые могли передвигаться, исчезли с места событий.

Великая степь. Северное приграничье империи Анно.

Империя Анно граничила с Великой степью. Север, восток и частично юг империи соприкасался с этой огромной территорией, таившей в себе постоянную угрозу. В свое время маг-император пытался превратить Великую степь в великую пустыню, надеясь навсегда избавить границы Имперума от вторжения варваров-кочевников. Е удивительным образом степь опять набирала сил, реки не пересыхали, трава вновь зеленела, на склонах небыстрых степных рек паслись табуны животных.

После Катастрофы было одиннадцать засушливых лет. И только надвенадцатый год пошли дожди, только на двенадцатый год травы стало вдоволь, только на двенадцатый год имперские рейнджеры заметили разъезды кочевых племен невдалеке от границ империи.

Караван купца Альмунии Милавича шел через Великую степь уже семь дней. Это место называлось Перешейком. И караваны преодолевали его ровно за две недели. В Лиаре купец нанял стражу – небольшое племя воинов-степняков, выглядевших достаточно внушительно. От правильного выбора стражи зависела судьба каравана и жизнь самого купца. Милавич никогда не брал тех же проводников два раза: те, кто поступали так, чаще всего исчезали из ровной поверхности пустыни, исчезали навсегда. А'Н'Гматт был главой этого небольшого отряда. Купец точно вычислил, что это степняк был уважаемым баем, а шесть серебряных пучков стрел, которыми были украшены его доспехи, говорили о том, что он руководил своим племенем в шести выгранных сражениях. Такой удачливый воин был как раз кстати. Сколько было у А'Н'Гматта поражений? Этот вопрос может задать только ничего не знающий о Степи горожанин. Степняки – народ не самый кровожадный, но по отношению к проигравшему военноначальнику их неписанный кодекс поведения был строг: проигравший должен был сам себе перерезать горло. Так степняки избегали лишнего кровопролития.

Караван шел по степи. Шел споро – степь была в это время удобна для перемещения караванов. Погонщики шустро объезжали караван, следя за тем, чтобы животные не отставали, степняки несли свою службу привычно и умело: парами уходили то вперед, то назад, постоянно вели разведку, оставляя у каравана достаточное число защитников.

Вот арьергардный дозор вернулся, чем-то встревоженный. Милавич с опасением стал наблюдать, как степняки выстраивались в боевой порядок. Пересилив страх, купец пересел из повозки на лошадь и подскакал к А'Н'Гматту.

– Уважаемый вождь, скажите, что случилось?

Кочевник отмахнулся от назойливого купца, как от мухи, но проганять совершенно не стал. Да и купец сам увидел, в чем проблема: навстречу каравану несся большой отряд кочевников. Это был не отряд грабителей, те более полусотни никогда не собирались. Это было целое племя, тут воинов было раз в пять больше, чем охранников. Тем не менее А'Н'Гматт оставался совершенно спокоен. Он выехал навстречу приближающимся всадникам, которые стали спокойно осаживать коней, увидев, что охрана состоит из степняков. Командир охранников подъехал к воину в самом дорогом наряде – вождю племени. Они стали разговаривать. Купец, вытянув шею, следил за переговорами и чувствовал, как начинает гореть кожа на его шее, как буд-то кто-то режет ее тупым ножом. А'Н'Гматт что-то проятнул вождю, тот посмотрел, кивнул головой, вернул предмет подавшему и что-то прокричал на своем гортанном наречии. Степняки стали сворачивать, давая каравану свободную дорогу.

Альмуния Милавич был умным купцом. И осторожным. Поэтому он был все еще живым купцом. Он не расспрашивал А'Н'Гматта ни про встречу со степняками, ни про предмет, который послужил охранной грамотой его каравану. Зачем? Купец сопоставил эти события с тем фактом, что услуги охраны подорожали ровно на треть, и решил, что об этих событиях необходимо сообщить надежным людям, а те пусть решают, стоит ли его информация того риска, с которой смиренный служитель Анурра (бога-покровителя торговли) ее добывает.

Дом Марча Пирича. Квартал суконщиков. Кассарах. Провинция Каррита. Империя Анно.

– Молодой человек, что вы тут делаете? – голос Ингерильды, единственной дочери Марча Пирича, гильд-мастера гильдии суконщиков выдавал крайнюю степень удивления.

– Не видите, что ли – висю! – спокойно ответил Сэм, повисший вниз головой с забора дома гильд-мастера. Он запутался ногой в колючей лиане-габо и теперь, сделав неосторожный шаг, повис прямо на заднем дворе дома. Конечно, Сэму не стоило большого труда освободиться от лианы и продолжать свой путь, но как его продолжишь, если прямо перед твоим висячим носом промелькнула копна густых черных, как смоль, волос, зашуршало атласное платье, а глаза уставились прямо в соблазнительный вырез прелестнейшей красотки.

– Ну а чего это вы там висите? Давайте, слазьте.

– Не могу, у меня нога в лиане запуталась... Может, прекрасная дама поможет мне выпутаться?

– А прекрасная дама лучше позовет слуг, они и помогут из лианы выпутаться, заодно и стражу помогут вызвать. – девица говорила с вызовом, подразнивая запутавшегося юношу чуть обнажившимся плечиком. Слуг она вызывать не торопилась.

– А я так надеялся, что меня из плена будут вызволять нежные пальчики прекрасной незнакомки, а не узловатые пальцы грубых слуг... – Сэм начал намного покачиваться, чуть меняя ракурс, под которым можно было рассмотреть прелести, открытые смелым вырезом.

– Ну вот еще, буду я помогать какому-то незнакомцу, с какой стати? – и девушка показательно надула губки.

– Вот что значит правильное воспитание, конечно, как галантный кавалер, я должен был представиться первым, но у меня галантность сейчас была немного перевернутая, прошу меня простить, миледи, меня зовут Сэм Вутович, я курсант военной школы Гиппесби. К вашим услугам. Как только стану на услуги способен...

Девушка фыркнула, вылезла на небольшой камешек, стала на цыпочки и постаралась выпутать ногу Сэма их лианы, но тут же вскрикнула, уколов пальчик об острую колючку, которыми так изобиловали тонкие стволы лианы-габо. Ингерильда пошатнулась, сделала неудачный шаг назад, пошатнулась еще больше, начала падать... и очутилась в руках Сэма, который успел собраться, выпутаться из лианы и подхватить прекрасную незнакомку в крепкие объятия.

– Это ужасно! Так много крови! – и Сэм поцеловал пальчик, на котором выступила кровь, потом, не давая девушке опомниться, прилепился поцелуем к ее прелестны губкам.

– Наглец! – томно заявила девушка, когда Сэм на мгновение оторвался от ее губ.

– Меня зовут Ингерильда. – сообщила незнакомка и тут же притянула Сэма к себе, юноше ничего не оставалось делать, как продолжить поцелуй.

Коронный совет. Кабинет советника Крогге. Равенна. Империя Анно.

– Итак, полковник, вы предлагаете значительно увеличить контингент карательной армии.

– Так точно, магерум Крис, ровно втрое.

– И что это нам даст, мэссер Жоз?

Жоз д'Марчан, начальник штаба экспедиционного корпуса в мятежных баронатах сделал небольшую паузу, как бы стараясь подобрать наиболее точную формлировку и выпалил:

– Окончание войны через три года, магерум.

– Это выверенные данные?

– Наш план прошел проверку у маршалка Фенримора, мэссер Рудольво полностью поддержал наш план.

– Аргументы?

– Мы сумеем разрезать страну мятежников пополам, лишить координации их части. Это первая фаза операции. Вторая – захват ключевых позиций и выход к Магеллону. Третья – блокада Магеллона. С падением столицы мятежный Сеймак тоже прекратит свое существование.

– Магеллон – порт. А у империи нет морского флота.

– Это самый проблемный участок нашего плана, магерум Крис.

– И?

– Эскадру Ганона мы перебрасываем по реке в порт-Эдуи, там по суху волоком тащим к морю. Двое суток, и эскадра у морских ворот Магеллона.

– Этого мало.

– Магерум Крис, мы рассчитываем на флотилию из Рандаро и на присоединение к операциям союзного флота Протингии. Даже если союзники не подойдут, наша эскадра и рандская флотилия дадут достаточно времени для подготовки и проведения штурма Магеллона.

– Мэссер Жоз, на флот Протингии я бы не рассчитывал. Если мы победим мятежников, протингия потеряет значительную часть доходов, которая шла от транзита грузов и войск по ее территории.

– Но Протингия – вассальное государство, магерум Крис...

– Весьма вассальное... – заметил советник Крогге с чуть пробившейся иронией. – В любом случае, они не выступают против нас, и оказывают поддержку, это хорошо. А вот открыто помогать нам не будут. По вассальному договору Протингия предоставляет свои силы только для отражения внешней угрозы. А у нас – карательная экспедиция против своих же мятежников, не так ли, мэссер Жоз?

– Магерум Крис, могу ли я надеятся, что вы поддержите наш план на Коронном совете?

– Я должен все взвесить и все еще раз изучить. Вы свободны, полковник.

Как только полковник удалился, советник Крогге приступил к изучению бумаг. Он хмурился, что-то сверял с толстой книгой, которую вытащил из большого книжного шкафа, потом набил трубку курительным зельем. Генерал Крогге никогда не курил в присутствии подчиненных и позволял себе курить только в минуты, когда ему надо было что-то серьезно обдумать. Выкурив трубку, советник аккуратно удалил остатки зелья и только после этого позвонил в колокольчик. Тут же появился его секретарь.

– Он прибыл? – коротко бросил советник.

– Пять минут как ожидает в приемной, магерум Крис.

– Просите.

Секретарь поклонился и пулей вылетел из кабинета. Через мгновение в кабинет вошел флаг-амирал Виккери д'Алавер.

– Магерум Крис, по вашему вызову...

– Оставьте, мэссер Виккери, оставьте... У нас очень мало времени. Коронный совет начинается через четверть стражи. Прошу, прочтите это донесение.

– Итак, ваше мнение? – спросил советник, когда начальник Секретного департамента оторвал свой взгляд от документа.

– Считаю, надо уделить этому сигналу должное внимание. Откуда он у вас, магерум Крис?

– У меня остались некоторые свои... скажем так... информационные каналы, мэссер Виккери.

– Простите, магерум Крис, но это несколько ошеломляюще неожиданно. Конечно, тут все на уровне предположений и непроверенных фактов, но если это верно схваченная тенденция, необходимо провести более серьезное исследование. Нам нужны сведения из... первоисточников, скажем так.

– Да, мэссер Виккери, займитесь этим немедленно.

Заведение Плаксы Купиты. Кассарах. Провинция Каррита. Империя Анно.

– На этот раз Сэм действительно задерживается. – теперь первым обеспокоился Герб.

– Целую стражу его ждем, пора уже, – согласился с товарищем Рутти, – вот только выпрыгнет сейчас из-под соседнего столика и заявит: я тут был все это время...

Но эффектного появления Сэма не произошло. Заведение Плаксы было небольшой таверной, главный зал которой, кроме большого общего стола, имел и множество кабинок да закутков, где важные особы могли говорить более-менее уединенно. Но основной доход Плаксе Купите приносила не выпивка и кормежка посетителей таверны, отнюдь. Главный доход давали три комнаты на втором этаже, которые были предприимчивым ресторатором переделаны в прибыльное игровое заведение.

Пройдохи и искатели острых ощущений постоянно заглядывали сюда чтобы получить свою порцию удовольствия, молодые провинциальные повесы проматывали тут свое наследство, заносчивые благородные особы в обязательных масках играли наравне с простолюдинами. Тут не было титулов, тут не было имен, тут была территория анонимной свободы.

И именно за это посетители и платили Плаксе. А Плакса делился с бандой Ласки, которая обеспечивала безопасность его бизнеса. То, как резво и радикально его патроны разобрались в наездом Толстогубого доказывало, что Плакса был не глуп и поставил на тех парней, что надо. Сейчас он самолично стоял за барной стойкой, наблюдая, не возникнет ли у Рутти и Герба каких-то новых пожеланий. Друзья пока удовлетворились светлым элем, который у Плаксы был самого отменного качества. Они ждали Ласку Сэма, предводителя банды.

– В нашем деле надо уметь ждать. Особенно, когда ничего другого не остается. – Рутти, который обычно был самым нетерпеливым из их тройки, на этот раз был совершенно спокоен.

– А я думаю, надо искать.

– Где искать, Герби, подумай сам, мы расстались в квартале суконщиков, уходили дворами, уже не раз пользовались такими путями, пока все нормально проходило. Ну, что могло случиться, сам прикинь!

– Угу... попробую... к серым плащам Сэм попасть не мог. Это точно. Тогда случилось что-то серьезное и именно в квартале суконщиков.

– Это точно, Герби, именно случилось и именно серьезное. – голос Сэма прозвучал прямо над головой товарища. Что-что, а подкрадываться незамеченным Сэм умел, как никто другой.

– Ну ты, гад, даешь! – не выдержал Рутти. – Мы тут уже извелись, тебя ожидая, а ты приходишь, как ни в чем не бывало, да еще и пахнет от тебя духами, как от непотребной девки!

– Ты тут не прав, Рутти, как очень потребной девицы, вот так!

– Сэм, что еще на нашу голову? – Герб настороженно смотрел на приятеля.

– Плакса! Антильское светлое, лучшее, на стол! Сегодня гуляем! – Рутти в ответ на взгляд Герба покрутил пальцем у виска.

– Ребята, кажется, я влюбился!

– Ну вот, влипли. – подвел итог разговору Герб.

– Да ладно тебе, не кукся, Герб, Рутти, выше нос! У нас на повестке два вопроса: первый, и самый главный – это выпускной тест. Нам надо придумать совершенно гениальную пакость.

– Это понятно. А второй?

– А второй: что подарить моей любимой девушке?

– Герб, ты прав. Мы влипли. – подвел итог началу заседания Рутти. Но тут официант принес вино и легкие закуски на двух тарелках.

– Урожай еще магических времен, как вы и хотели. – подобострастно сообщил официант и, низко поклонившись, исчез с поля зрения.

– Господа будущие офицеры, поднимем тост за самую прекрасную из девушек, Ингерильду, дочку гильд-мастера Мирча Пирича!

Друзья поднялись, столкнули высокие бокалы из чеканного серебра и чопорно выпили, подчеркивая всю значимость торжественного момента.

Магеллон. Столица мятежных баронатов. Спорная территория.

Человек в черном плаще быстро шел по улице Книжников, свернул в переулок Меченосцев, потом поднялся по небольшой лесенке и вышел к площади Казненных магов. В память о смутных временах остались обугленные столбы, у которых сжигали магов и ведьм сразу после Катастрофы.

Путник быстро пересек площадь почти наискосок, чуть свернул влево и оказался в коротком переулке, заканчивающимся тупиком. В темном тупике он почти на ощупь нашел дверцу и аккуратно постучал ровно три раза подряд. В двери появилось светлое окошко. Потом скрипнули петли. Человек скользнул в светлый проем, который немедленно за ним захлопнулся.

Еще через несколько минут человек очутился в комнате, заваленной бумаги. Это напоминало комнату стряпчего. Невысокий лысый человечек сидел за столом и тут же вежлмво вскочил, как только гость вошел в его комнатушку.

– Что у вас?

– Последние новости, млорд.

– И они настолько важны?

– Судите сами. На Коронном совете мнения разделились, но император готов поддержать план Патриса.

– И что его сдерживает?

– Позиция членов совета. Четверо высказали серьезные опасения... Хм, кто же еще?

– Мы ждем более подробный отчет. В этом только общие черты плана Патриса.

– И что? Я не специалист. Но логика железная.

– Специалист сам Парис. Старый лис знает, что ему делать. Ладно, дождитесь подробного отчета и сразу же дайте мне знать.

– Млорд...

– Ну что еще, не мнитесь, времени нет совсем...

– ОН просит увеличить жалование.

– Разве ему мало?

– Мало.

– Дайте ему еще десять процентов. Заработал. Если будет просить больше – припугните.

Человек подумал, вытащил кошель с деньгами и бросил его стряпчему.

– Ваш гонорар.

– Благодарю вас, млорд.

Человек кивнул головой и вышел.

Дом Марча Пирича. Квартал суконщиков. Кассарах. Провинция Каррита. Империя Анно.

– Идем же, идем... Только тихо...

– Я буду красться тихо, как ласка...

– Ш-ш-ш...

Девушка приложила палец к губам, отчего ее лицо, освещенное мерцающим пламенем свечи, стало еще соблазнительнее.

Сэм стал ступать так, как их учили, осторожно и тихо, так что даже дыхания его не было возможно услышать. Очень тихо скрипнула половица под туфелькой девушки. Еще более тихий скрип двери.

– Это моя комната. – тихо произнесла девушка, когда они оказались в уютной спальне. Кровать под шелковым пологом, ширма, за которой скрывался туалетный столик, большое зеркало и платяной шкаф составляли убранство комнаты девушки из состоятельной семьи.

– Тише! – она явно не собиралась дать Cэму даже единственный шанс заговорить. Ингерильда охватила шею Сэма руками и тут же припала к его губам жадным поцелуем.

– Милый! – прошептала она. – Как я люблю твои поцелуи!

Они целовались еще и еще, забыв обо всем на свете. Тогда Сэм аккуратно стал распутывать шнуровку корсажа. Девушка, казалось, не замечала этого, а ее поцелуи становились еще горячее.

– Подожди! Отвернись!

Ингерильда скользнула за ширму, ловко освободилась от платья и нижнего белья, после чего быстренько юркнула под простынь.

– Иди ко мне, милый!

Сэм не заставил себя долго ждать. Нетерпение охватило его, он жаждал Ингерильды сильно и страстно, теперь их поцелуй стал невыносимо долгим, девушка стала помогать Сэму освободиться от одежды, а он все еще не мог оторваться от ее губ, как-то подсознательно оттягивая момент сближения.

Нет, девственником Сэм не был. Их всех в возрасте тринадцати лет водили в специальный бордель, где проверенные дамы обучали молодых людей премудростям куртуазного искусства, соблазнения и флирта. Среди этих дам были не только обычные проститутки, мастерицы своего ремесла, но и благородные дамы, искушенные в тонкостях этикета и игры в соблазнение, популярной в высшем свете. Но это было одно, а сейчас перед Сэмом была девушка, его первая девушка, первая любовь... Он был без ума от нее, она – влюблена в него, как кошка... Ингерильде было уже восемнадцать, она практически ни с кем не общалась – отец не выпускал ее за пределы дома, а слуги следили за ее поведением в те дни, когда отец отлучался по торговым делам из дому. Она давно жаждала любви, но круг общения ее отца был настолько тесен, а у остальных гильд-мастеров пока еще не находилось подходящей пары... Мастаф Пирич хотел выдать дочь за разорившегося благородного, это была его идлея-фикс, поэтому все свои силы он направил на то, чтобы собрать дочери очень приличное приданное и оградить от каких-либо случайных знакомств. Может быть поэтому, может быть еще по какой причине, мы не можем об этом судить, в ее душе вспыхнула любовь к молодому человеку, залезшему в их сад. Он умел слушать. И он умел говорить. Сэм оказался прекрасным собеседником. А, главное, он приходил и уходил незаметно, и когда ей хотелось увидеть его, он почему-то неизменно оказывался рядом. Вскоре Ингерильда познакомилась и с его друзьями. Сейчас слуги дружно спали благодаря зелью, любезно предоставленному Рутти. Подружка Ингерильды, Тэсс, познакомилась с ребятами в один из вечеров, когда старые слуги отца мирно спали под действием того же зелья. Она положила глаз на молчаливого Герба и теперь пыталась его соблазнить, чему Герб не слишком-то и сопротивлялся. Они были в саду, когда Ингерильда вдруг притянула к себе Сэма, прошептала ему на ухо пару нежных слов и попросила идти за ней. Шансы Герба (или Тэcc) на успех сразу же резко возрасли.

Сэм постепенно стягивал с Ингерильды простынь, открывая взгляду, привыкшему к темноте, плавный изгиб плеч, маленькую грудь, с большой родинкой в ложбинке меж грудьми, теперь он покрывал поцелуями каждый сантиметр ее нежной кожи, коснулся соска, осторожно, потом еще раз, еще... Девушка застонала, потом оторвала ладонями лицо Сэма от груди и произнесла:

– Милый, будь осторожным, я ведь еще девушка...

Если бы Сэм видел ее лицо, то понял, что краска стыда заливала ее лицо, Ингерильде казалось стыдной быть такой неопытной, но, в тоже время, она была рада отдать самое дорогое любимому человеку.

Сэм ответил еще одним поцелуем. Ингерильда почувствовала, как волна жара захватывает ее, как ей становится так хорошо, что совершенно не важно, что и как произойдет через мгновение, главное, чтобы это произошло.

Он старался быть осторожным. Когда его ладонь скользнула к ее лобку и она раскрылась, отдаваясь его силе и власти, он был очень нежен. И когда вошел в нее, и когда начал движения, осторожно, прислушиваясь и присматриваясь к ее реакции, понял, что боли уже нет, что ей становится хорошо, почувствовал, как тело ее раскрывается, отдается его воле, полностью сливается с его телом...

Они лежали на кровати, нагие и уставшие. Девушка, которая отдалась первому встречному юноше и юноша, полюбивший первую встречную девушку из приличной семьи.

"Что между нами общего?" – думала она. И отвечала себе: "Только любовь".

"Что между нами общего?" – думал он. И не мог найти на этот вопрос ответа.

Глава четвертая

Очень торжественный выпуск

Военная школа Гиппесби. Кассарах. Провинция Каррита. Империя Анно.

– Смииииирна! Равнение на центр! – Три чеканных шага. Взмах меча, поворот головы.

– Мэсс Максимус, второй взвод пятого курса военной школы Гиппесби для торжественного вручения офицерских мечей построен.

Седой военный в чине полковника медленно обходит строй из двадцати двух кадетов. Они в торжественной форме, упакованы с ног до головы в металлическую чешую. Перья спадают с начищенных до ослепительного блеска шлемов. Семь лет утомительной муштры и тренировок, иссушающих тело и закаляющих души. Первоначально было три взвода и в каждом взводе было по полсотни ребят. Потом осталось только два взвода по двадцать – двадцать два курсанта. Первый выпуск школы Гиппесби. Я знаю каждого из них не только в лицо, я знаю о них все: их привычки, умения, наклонности. Они – надежда Империи. Думают, Империя – это император! Бред! Империя – это МЫ, те кто ее удерживает, развивает, защищает, Мы, которых История и не упомнит, но дело которых всегда будет на виду. Что с того, что исчезли империи Инваро? Но серые столбы напоминают об их существовании до сих пор. Через века, через тысячелетия.

Полковник обошел строй молодых ребят, которым и исполнилось всего по четырнадцать-пятнадцать лет, но которые уже стали господами офицерами! Пока что младшие, пока что никакие, им еще предстоит выгрызать свое законное место в имперской армии, перенаселенной динозаврами старых побед, но они уже ЕСТЬ! И это самое главное.

Начальник военной школы Гиппесби, полковник Максимус Астветис, вернулся в центр плаца, где уже стояли сержанты с пачкой офицерских лент, патентами и аккуратненькими новенькими мечами в сияющих ножнах. Началась церемония. Молодой офицер подходил к полковнику, который первым отдавал ему честь, затем вручал меч, который молодой воин тут же целовал. Каждый из них произносил клятву верности императору – малую офицерскую присягу, потом получал патент, а сержант, в глазах которого всю церемонию стояли непрошенные слезы, надевал на ребят офицерские ленты небесно-голубого цвета. Все уже офицеры стояли в строю. "Неужели церемония прошла без сюрпризов. Не верю!" – подумал полковник Максимус. И правильно сделал, что не поверил. Когда начальник школы уже был готов отдать приказ расходиться, как на дальней стене, окружавшей школу, раздалось подозрительное шипение. А через мгновение двадцать две ракеты синего, а при втором залпе, малинового цветов, взвились высоко в воздух.