Текст книги "Сага о Ласке Сэме и его друзьях (СИ)"

Автор книги: Владислав Григорьянц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Торговая площадь. Магеллон. Вольные баронаты. Спорная территория.

– Мальчики! Вы только не пропадайте надолго! Первое выступление завтра, сразу после шестой стражи. В пятую стражу вы все должны быть на месте, тут на площади, а не в каталажке. Я вас выручать не буду! Понятно?

– Да, госпожа! – ответил за всех Герб. Он вообще был мастером лаконичных ответов.

Идея пробраться в Магеллон в качестве бродячих актеров принадлежала Командиру Доу. Он быстро сообразил, что такая маскировка для Сэма со товарищи будет самой удобной. Тут и начало сезона увеселений подкатило. Дальше хорошо сработала агентура Доу, люди, которых ни Сэм, ни его товарищи так и не увидели. Сначала они задержали в одной из деревень подходящую труппу, затем переманили трех актеров (за деньги Сэма) в несуществующий театр на побережье. А чтобы эти актеры не путались под ногами, они стали почетными гостями командира Доу и пребывали в преотличнейшем настроении, в относительном покое, постоянно сытые и чистые, деньги-то остались при них, и никто не собирался покушаться на их состояние. Потом в игру вступил Рутти. После того, как он рассыпал на дороге свой порошок, нечего было удивляться тому, что пара волов завернула в нужное место. А дальше – чистая психология и гимн человеческой жадности. Фана, как и характеризовали ее агенты Доу была примитивным жадным сознанием, к тому же болеющей запущенной формой звездной болезни. Она считала, что все актеры и так должны быть счастливы выступать рядом с нею, а потому за сезон им можно не платить вообще (они ведь обучались у нее великому актерскому искусству) или платить совершенно ничтожную сумму (по той же причине). Единственный, кто не симпатизировал новым актерам, был Ханни. Он вообще мало кому симпатизировал, особенно, если госпожа Фана проявляла к незнакомцам недвусмысленный интерес. Сэм, которому в этом спектакле досталась главная роль, картинно вздыхал, поглядывая на Фану, но старательно обходил Ханни стороной, а попытки Фаны отослать своего цербера подальше аккуратно пресекались Гербом и Рутти.

У бродячих актеров нет документов, есть только гильдейские удостоверения, в которых даже не записывают их приметы. Актер многолик и эта многообразность подразумевает его обезличивание. Во времена магии удостоверения рассыпались, расставаясь с телом владельца в прах. Сейчас это не происходило. Но традиция осталась. И традиция не расставаться со своими гильд-знаками была так сильна, что любой актер согласился скорее умереть, чем отдать свое имя кому-то... Конечно, встречались и исключения. Главное – уметь человека убедительно попросить. Благодаря всему этому в Магеллон труппа "Магум-Уникум" попала без особых проблем. Попали в столицу и наши господа-разведчики. Проблемой оставалось то, что Фана все более откровенно пыталась соблазнить Сэма, а это в планы Вутовича не входило.

– Мы непременно прибудем вовремя, – поддержал товарища Сэм и добавил: – А если госпоже будет угодно, то и пораньше.

При этих словах из фургона вылезла недовольная рожа Ханни, а Сэм предпочел быстро смыться, не дожидаясь ответа госпожи.

– Миксус! Как мне надоел этот Ханни! Вечно он лезет не в свои дела... – скорчила недовольную гримаску Фана. – Впрочем, он так мне предан, что я не могу на него сердиться за это!

С этими словами Фана забралась в фургон и закрыла поплотнее шторку. Вскоре фургончик стал подозрительным образом раскачиваться.

– И неймется ей, ох, неймется! – неободрительно проворчал Миксус, к постоянному ворчанию которого все давным-давно привыкли. "Скорее небо упадет на землю, чем Миксус перестанет ворчать" – эта фраза принадлежала великому актеру Притаану, отцу Фаны. И ее знали все актеры на Каррите. Так что Миксус был в актерской братии фигурой сакраментальной, если хотите, знаковой.

– Милая у нас хозяйка! Не захочет расстаться даже с парой эре, чтобы заплатить мзду стражникам! – заметил Рутти, когда Сэм присоединился к нему и Гербу уже в самом конце Торговой площади.

По вечерам Торговая площадь становилась местом прогулок и увеселений. А в дни карнавалов, дважды в году тут устраивали представления театральных и цирковых труп со всей округи. Бароны не жалели на зрелища денег, и вскоре в Магеллон стали съезжаться почти все лучшие бродячие труппы Карриты. Кого только можно было увидеть на этой площади в эти дни! И сумрачные силачи Севера, и утонченные шпагоглотатели Запада, и псевдомаги Востока, и дрессировщики кошмарных животных с самого Юга! Самая выдающаяся труппа давала представление пред очами самого сеймака, в котором заседали все бароны вольных баронатов. И кто скажет, что в этом государстве идет война?

Город Магеллон один из самых крупных городов на Южной окраине Магумастра – главного материка Карриты. Но южнее материка тоже есть земли. Еще во времена магии недалеко от Магеллона проходил довольно узкий перешеек, соединявший материк с большим полуостровом. Но, в результате войн магов, полуостров стал островом, да и островом, намного меньшим, чем был до этого. Бушующее по воле распустившихся магов море пожирало землю огромными кусками. И только победа одного мага над другим остановила это неслыханное буйство стихий. Магеллон же оказался в стороне от магических бурь, охраняемый лучшими заклинаниями магов Востока, а потому сохранился.

Во времена, когда торговые пути на полуостров Ротокаи (а теперь остров Ротокаи) шли только мимо Магеллона, город стал быстро богатеть. Потом, после битвы магов, город обзавелся приличной бухтой, а его власти быстро додумались построить тут порт. И торговля с Ротокаи опять пошла, в основном, через Магеллон. Так и остался этот город самым большим торговым центром на юге Магумастра.

Поэтому и проводили в Магеллоне не один карнавал, а два: в честь бога торговцев Шанну и в честь закладки первого камня Магеллон-порта. Сейчас шли празднества как раз по второму случаю.

Магеллон, в силу исторических причин, делился на три части: Старый город (торговый), Новый город (порт) и Крепость. В крепости находились Сеймак, правительственные учреждения и располагался гарнизон, тут же располагались городские резиденции самых знатных семейств Магеллона. Каждая часть города была окружена своей стеной, между стенами оставалось пустое пространство, около четверти лиги шириной, а ворота внутри города (таких ворот было семеро) соединялись при помощи подъемных мостов. Фактически, Магеллон не имел общей стены и его можно было считать тремя городами в одной упаковке, если придираться к городскому кодексу и истолковывать все его положения буквально.

Разведчикам надо было попасть в Магеллон-порт. Там было место встречи с агентами командира Доу.

Окрестности Кармарина. Вольные баронаты. Спорная территория.

"Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам". – Вот первое, что пришло на ум старому прохвосту Адуину де Кальтеру, когда он получил известия об осаде императорской армией замка Кармарин. Последние известия были самыми тревожными. Осада началась для императорской армии весьма удачно. Атаки Кармарина никто не ожидал, в том числе и барон Экюль де Кармарин, который являлся вновь избранным сейм-маршлаком. Экюль был в Магеллоне с большей частью своей личной охраны. На месте он полагался на удаленность своего замка от лагеря противника и крепость замковых укреплений. Городская стража была разболтана и сопротивления неожиданно свалившемуся на голову противнику не оказала. Гарнизон замка был достаточно вымуштрован, чтобы успеть закрыть ворота и оказать отпор скороспелому штурму противника. Замок Кармарин считался одной из самых неприступных равнинных крепостей. И для его круговой обороны требовалось так немного солдат!

Внезапность нападения принесла имперским войскам кроме занятого города еще одно преимущество, о которой командование имперской армии пока еще не знало: в осажденном замке практически не было припасов! Большую часть провизии отправили в Магеллон, а резервные склады находились за чертой замка, в центре города. Кто-то посчитал, что времени, будет более чем достаточно, война далеко, спешить некуда, на крайний случай, есть же еще и городская стража, которая будет сдерживать атакующих, а этого времени как раз хватит на то, чтобы пополнить запасы провизии в замке из складов.

Поэтому письмо, отправленное из Кармарина в Магеллон по голубиной почте, вызвало у руководства сеймака сущий переполох. А барон Кальтер получил приказ: во чтобы то ни стало обеспечить гарнизон необходимой провизией и укрепить личный состав стрелками.

Надо сказать, что главнокомандующий направил в Кармарин уже два обоза в сопровождении самых, как он надеялся, толковых офицеров. И вот последнее сообщение, переданное по той же голубиная почте говорило о том, что и второй обоз был перехвачен противником.

"Конечно, эти идиеты думают, что к замку надо обязательно переться через пустоши да еще и ночью, бред! Какие у меня под началом олухи служат! Мы пойдем другим путем! У нас что, мало людей, которые знают город, как свои пять пальцев? То-то и оно".

До Кармарина оставалось примерно три лиги. Обоз с небольшой охраной остановился в глубине леса. Тягловые волы отдыхали, погончие кормили и поили животных, благо, стоянка была в удобной низине, в самом центре которой протекал прозрачный ручей. Арбалетчики быстро заняли сторожевые посты, а остальные тут же расположились около возов с провизией. Костры барон разжигать запретил, поэтому солдаты ели всухомятку, хлеб и вяленое мясо, запивая нехитрую пищу студеной водой из ручья. Сам барон в сопровождении двух ординарцев и двух телохранителей выехал вперед, стараясь хоть что-то высмотреть на окраине Кармаринского леса. Быстро надвигался вечер. Небо было укрыто облаками, что для Адуина было хорошим предзнаменованием. Но и рассмотреть что-то не представлялось возможным, а выбираться на открытую местность барон не рискнул: для этого есть разведчики, его глаза и уши. Примерно через час появились эти самые глаза и уши: по рассказам разведчиков, осаду вели неопытные пехотинцы, но было их много. Постов тоже много, но расставлены слишком безалаберно, вроде и по науке, но совершенно без учета особенностей рельефа местности. Так что можно было свободно подобраться к городским окраинам. Вокруг крепости народу было намного больше, да и охрана была поставлена намного серьезнее. Постоянно сновали в разные стороны конные разъезды. Особенно со стороны пустоши, там, где крепость не граничила с городом. Выслушав донесения разведчиков, Адуин пришел в превосходное расположение духа. Все шло по его плану. В любом случае, операция должна была завершиться успехом. Но ее завершающий этап полностью зависел от еще одной встречи, которую барон Кальтер ждал уже с нетерпением. Он торопливо направил коня к небольшой опушке на самой окраине леса. Внешне спокойный, барон выдавал свое нетерпение только тем, что чаще, чем обычно, теребил холку любимого коня. Около двух молодых дубков генерал Кальтер спешился, отдал поводья коня подскочившему ординарцу, второй вояка быстро расстелил на земле теплый плед, на который барон тут же возложил свое измученное долгой ездой тело. Вот что-что, а двигаться вместе с обозами барон не любил. Если скачка – так с лучшими кавалерийскими частями. Если пеший поход, так среди копейщиков. Если разведка – так с лучшими наездниками из легкой конницы. Но что делать, если война зависит от обозов не меньше, чем от храбрости командиров?

Адуин де Кальтер взял в рот травинку, стал смотреть на звезды и жевать сочный стебель молодой травы. Горьковатый вязкий сок растения попал в горло и вызвал приятное жжение. Звезды только начинали высыпать на небо, но их постоянно то тут, то там, накрывали облака. И облачность все сгущалась и сгущалась. Тут раздался осторожный шорох, несколько голосов тихо обменялись условленными словами, после чего к генералу подошел невысокий человек с правильными чертами лицами и длинными усами, свисающими почти до самого подбородка.

– Рад тебя видеть, Гарун ак Мализ. – барон заговорил первым.

– А я тебя, Шашим-ханут. – пришедший почтительно склонился перед бароном в низком поклоне.

– Сегодня обойдемся без витиеватых многословий, дорогой мой. Приступим сразу же к делу.

– Мои люди готовы. Надо только, чтобы вы подвели обозы к северной стене в средней ее части. Ориентир – красные кирпичи, они будут валяться на земле, поломанные пополам. Там будет удобно. Точка отправки? Постоялый двор "Гнилой тролль". Там и выгрузим товар. Подземный ход идет прямо от постоялого двора. Товар придется нести в руках. Что же делать еще остается?

– Поставим передачу по цепи. Твои люди, мои и крепостные. Должно хватить. Мы подойдем к проходу к самому рассвету. Поутру должен быть туман. Будь на готове.

– Слушаюсь и повинуюсь.

"Хм... и почему моим доверенным лицом в это базарном городке стал именно восточник? Других было мало, что ли?" – барон на минуту задумался. "А ведь действительно, верных людей в городе было немало. А из всех, кто пришел на встречу с ним, барон выбрал именно этого, Гаруна ак Мализа, уроженца Востока, отец которого осел в Кармарине долгих тридцать лет назад. Мализ и родился в Кармарине. Вел торговые дела, которые полностью перешли на его плечи со смертью отца. Много путешествовал. Имел обширные знакомства... Ах, вот что! Он сохранил верность традициям своего народа. И это резко выделяло его из общей толпы. Говорите, что такой будет привлекать всеобщее внимание? Ну, это как сказать. В новом, чужом городе, несомненно, а в своем, в котором все привыкли к нему, как к местной достопримечательности – дудки! Кого никогда не замечают на людной площади? Памятников и юродивых. Они так сильно бросаются в глаза, что именно о них забывают в первую очередь. Главное, Мализ из тех, на кого можно положиться!"

Ночью обозы тихо двинулись в путь. Морды животных были аккуратно обвязаны полотном, все движущиеся части – смазаны специальным маслом и подогнаны с наибольшей точностью. Передвижение происходило тихо и незаметно. Разведчики старательно рыскали по округе, стремясь предупредить о малейшей опасности. Но таковой не оказалось. Проход в стене был не замечен противником, и имперская армия его не охраняла, а небольшую стражу на стене успели "снять" люди Мализа. Вот и получилось, что обоз беспрепятственно очутился в городе, в каких-то трех кварталах от стены крепости, осажденной противником.

На следующий день по лесной дороге спокойно тряслась небольшая группа всадников: полтора десятка кавалеристов в основной группе и трое впереди, в качестве авангарда. Из всей группы выделялся один человек в дорогом платье, расшитом золотыми узорами. Полный коротышка с раскрасневшимся от скачки лицом решительно сжимал повод коня и что-то напевал себе под нос. Он размахивал свободной рукой, в которой сжимал перчатку, и вообще находился в преотличнейшем настроении, как и всегда, когда проводил какую-то успешную военную операцию. Конечно, в нем легко было узнать главнокомандующего армией мятежников (или армией Вольных Баронатов) барона Адуина дэ Кальтера.

И именно в тот момент, когда барон произнес про себя эту, ставшую мгновенно знаменитой, фразу: знаменитую фразу: "Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам". И сделано было хорошо! Как только подумал об этом барон, как на взмыленной лошадке примчал один из разведчиков. У него была перекошена морда, а лошадь вот-вот могла откинуть копыта.

– Карташ, что с тобой?

– Млорд Кальтер! Там вестовой из Магеллона! У него черный вымпел!

– И что?

– Нам надо немедленно повернуть к укреплениям около Тибо. И ждать там.

– Надо, так надо. Не торопись, парень, совсем лошадь загнал ведь...

И барон махнул рукой, давая приказ отряду сменить курс движения. Он теперь был мрачнее тучи. Такая спешка ничем хорошим обернуться не могла. И опытного вояку стали терзать очень плохие предчувствия.

Таверна "Ристалище богов". Магеллон. Вольные баронаты. Спорная территория.

– Бой, еще светлого!

– Барит! Старина! Дуй сюда!!!!

– Дружище Вермехт, как я рад, что ты, наконец, пришел, как там твоя "Каракатица"? Еще корячится по волнам или уже пускает пузыри где-то в проливе?

– Магум Матрикс, прошу вас, присядьте к нашему столику...

– Бой! Еще две кружки светлого и вина для молодого господина!

– Мардга, когда ты проходишь мимо, ну как тебя не ущипнуть! И скажи спасибо, что щипаю я, а не Пино!

Хохот, ругань, то там, то тут возникающие свары, шумная толпа пьяных матросов. Вот возникает драка и в ход идут не только кулаки, но и тяжелые кружки. Тут же из-за барной стойки вылетает хозяин, которому на выручку спешат сыновья. Короткие удары дубинками – достаточные, чтобы привести в чувство любого посетителя. Порядок восстанавливается. Визг служанки. Опять кто-то ущипнул смазливенькую Маргду за попку. Пощечина. Значит, ущипнул слишком решительно. В "Ристалище богов" все как всегда.

Все те же изображения богов, рвущих бороды и волосы друг другу, все те же длинные скамьи возле стен, куда складывали перед закрытием самых пьяных посетителей, которые не могли и шагу ступить за порог веселого дома. А на втором этаже все так же приглушенно мерцают огоньки ночников. Там комнаты для особых увеселений. Матросам, соскучившимся по женскому телу не жалко денег для того, чтобы утихомирить разыгравшуюся от схождения на берег похоть.

Хозяин таверны, Верзила Гармс, давно занимался этим прибыльным делом. Нет, не только таверной, но и домом увеселений. В то время, как он орудовал на первом этаже, второй был полностью в распоряжении его миловидной супруги. Толстушка Поли руководила своими девицами жестко и славилась своей свирепостью. Правда, девицам от нее доставалось большая доля, чем в других заведениях, но за это мадам Поли требовала со своих девиц полного и беспрекословного подчинения.

Верзила Гармс соорудил четырех сыновей, вместе с тремя вышибалами и самим Гармсом они были серьезной силой. Поэтом ничего и никому, кроме как налогов в городскую казну, Гармс не платил. Было пару наездов. Но когда главаря банды на следующий после наезда день находили на помойке, выпотрошенным, как свинья на бойне, причем все внутренности были аккуратно развешаны по окрестностям, Гармса со супругой окончательно оставили в покое.

Рутти и Герб сидели за столиком в самом углу заведения. Нельзя сказать, что это было самое спокойно место, но пить светлый эль им никто не мешал. Пока никто не мешал. От соседнего столика оторвался грузный моряк с наколками на все тело. Он был в грязной одежде, видно, уже успел поваляться не под одним забором, в доску пьян, но еще более-менее твердо держался на ногах. Чуть качающейся походкой заправских морских волков сей типчик подошел к столику товарищей и проскрипел сквозь зубы, в которых была зажата давно погасшая курительная трубка:

– Молодые господа! Хм-хм... (трубка перекочевала в другой угол рта) Мы тут, моряки, знаете ли, соскучились по развлечениям после плавания... А девочек у мадам недобор... Может, составите нам компанию, мы вас обижать не будем.

Произнеся последние слова, моряк выразительно почесался в паху, а моряки за его столиком разразились одобрительным гоготом... Не говоря ни слова, Рутти пнул ногами моряка прямо в коленную чашечку, а Герб опустил на нахальное рыло с красными свиными глазками кружку с пивом. Кружка разлетелась вдребезги, пиво окатила ошеломленного морячка, который даже не расслышал хруст смятой коленной чашечки, а улетел обратно к своему столику, головой сломав ножку стула, с которого на его большую волосатую грудь свалился такой же, гориллоподобный, морячок. Морячок поднялся и начал мотузить упавшего товарища прямо по мордасам. В веселую драку тут же ввязались все моряки за столиком. Герб выразительно посмотрел на Верзилу Гармса и положил на стол серебряную монету. Верзила понимающе кивнул и бросился к морякам, на помощь старшим сыновьям, которые уже вовсю орудовали дубинами, упокаивая драку.

– Весело здесь проводят время... – замети Рутти.

– Ага. – спокойно ответил Герб.

Сэм не имел возможности наблюдать за короткой схваткой. Он был в комнатах наверху. Нет, нет, он не развлекался ни на девице, ни под девицей, он вообще не развлекался. Командир Доу ждал его как раз в такой комнате. В отличии от общего зала, в покоях Толстушки Поли было спокойно и можно было оговорить открыто, не опасаясь, что тебя подслушают. Поли и Гармс были многим обязаны командиру Доу, к тому же, они были людьми благодарными. Так что сейчас Доу пользовался их гостеприимством без всякого зазрения совести.

– Ну что, командир Ласка, со счастливым прибытием!

– Благодарю, Командир Доу. Твой план был великолепен.

– Как и ваше исполнение.

– Ладно расспаться в комплиментах, мы не девицы на выданье. Лучше к делу. Что-то есть интересное?

– Самое интересное в том, что ничего интересного нет.

– И что это означает, по-твоему?

– Что он в лапах Таракана.

– Граф Альвар ль'Тобрук, шеф вашей тайной полиции, разведки, контр-разведки и прочая, прочая, прочая?

– А вы хорошо осведомлены в местном... фольклоре... Именно Тобрук. Скорее всего, граф еще и агент императора Нартау Первого, хотя это скрывается тщательнее всего.

– У нас есть подходы к его ведомству?

– Граф решительно не держит возле себя местных, только уроженцы Нартау или Пегерима. А эти будут молчать в любом случае.

– Но местные есть среди обслуги, стражи, в конце-концов, среди торговцев и поставщиков. Кто-то что-то да узнает...

– Шерстим. Мои возможности столице... несколько стеснены, но все, что возможно, делается. Я даже заплатил кое что клану воров. За нужную информацию.

– Если это сработает, получишь втройне.

– Пока нет необходимости: аванса хватает.

Сэм подумал, вытащил кошель с золотыми монетами. На глаз, не меньше двухсот золонов.

– Возьми. Если надо, удваивай ставки. Сведения нужны как можно скорее.

– Сделаем в лучшем виде. Можете приглашать товарищей. Девочки давно готовы.

Как только появились Герб и Рутти, в комнату запорхнули и девочки. Из девочек пришли, наверное, действительно самые лучшие. Магор, уроженка Акавирры, с темно-шоколадной кожей и двумя кружками полудрагоценных камней, искусно впаянные местными мастерами прямо в кожу около сосков. Камни ярко блестели, оттеняя особую нежную шелковистость шоколадной кожи. Магор имела большие глаза исключительного сиреневого цвета – такими глазами отличались только коренные жительницы Аквирры, длинные черные волосы, сниспадающий почти до нижнего края лопаток. Одета она была тоже в традиционную для аквиррок одежду: прозрачные штаны из тонкой материи, под которыми ничего более не было и широкий пояс из серебряных монет. Гибкая, стройная, это была настоящая кошка-искусительница, опасный вызов, который бросает женщина мужчине в постели. Она умела и мурлыкать, но только предварительно выпустив когти. Лакрит была мягкой, довольно полноватой девушкой с копной рыжих волос и россыпью смешных веснушек на круглом лице. Она была веселой хохотушкой, простой, свойской, такие были всегда наперстницами, подружками, советницами холодных высокородных дам. Она была красива. Той красотой, которую дарит женщина молодость. Но не только: плавные линии плеча, круглые коленки и крепкие бедра могли лишить сна не одного настоящего мужчину, а белизна ее кожи была такой ослепляющей, что вряд ли нашелся бы художник, умеющий передавать такой чистый белый цвет. Она не была вызовом, она была наградой. Лакрит – типичная крестьянка, и в тоже время квинтэссенция женственного, она была совеобразной вершиной патриархального стиля в своей работе. Олера – это порок. Олера, по внешнему виду – благородная особа, пресыщенная жизнью и занимающаяся развлечением мужчин только потому, что это ее саму забавляет. Тонкие черты лица, холодный и презрительный взгляд, тонкие цигареллы с курительным зельем, которые курят столь изящно, что даже дым не мешает беседе. Она не очаровательница, Олера – покорительница. Ее игры – это игры на смеси страсти, унижения, боли, разочарования, страха быть отвергнутым. Олера забавлялась с мужчинами, но только до той непонятной черты, до которой они ее забавляли.

Странно?

Да ничего странного нет. Матушка Гармс содержала бордель самого высокого пошиба, бордель, класса семь звезд – не менее. Тут, в "Ристалище богинь" были свои особые правила. И именно эти правила привлекали сюда избранную публику. Каждый, кто приходил сюда, получал то, что хотел получить НА САМОМ ДЕЛЕ. Матушка Гармс владела кое-какими приемами из арсенала Великого Искусства Любви. Она точно знала, кому и что надо получить на самом деле. Девицы в ее заведении не были безропотными машинами, они могли отказаться от любого клиента, и их ни к чему не принуждали. Но получить работу у матушки Гармс могли далеко не всякие девушки, а только обладающие особенными данными. Конечно, для бизнеса главное не только то, какой товар тут предлагают, но и то, как предлагают товар и как его рекламируют. И в этом матушка Гармс превзошла сама себя. О ее заведении знали все мужчины в Магеллоне и многеи за его пределами. Даже быть отвергнутым всеми девицами (а таких клиентов было не мало) уже означало получить подтверждение совим мужским достоинствам. А получить кого-то из девиц!

Свирепая матросня на первом этаже служила прекрасной естественной охраной заведению, в которое клиенты попадали по тайной винтовой леснице, не заходя в таверну. Но перед тем, как попасть в святая святых заведения – комнату приема гостей, они проходили своеобразный кастинг. Матушка Гармс лично проводила фейс-контроль и сразу отсеивала большую половину желающих.

Сейчас в этой комнате находились трое молодых мужчин, по выговору северян, а напротив них сидели три самые прекрасные дамы заведения матушки Гармс. Тут выбирали девушки. Не правда ли, оригинально?

Тут матушка Гармс оказалась на высоте. Первой выбор сделала Олера. Она подошла к Гербу и выпустила облако дыма в его лицо. Герб не закашлялся и не отвел взгляд. Олера взяла юношу за руку, и они ушли в ее апартаменты. Почти сразу за Олерой двинулась Лакрит. Она не мигая смотрела на Рутти, который все больше краснел, становясь пунцовым почти до кончиков ушей. Чтобы не затягивать паузу девушка просто протянула Рутти открытую ладонь, движением, достойным королевы. Дольше всех колебалась Магор. Она подходила к Сэму, потом отходила от юноши, длала круг по комнате и снова подходила к нему. Наконец она присела к креслу, в котором сидел Сэм и положила открытую ладонь юноше на бедро.

Он лежал на спине и смотрел в потолок. Магор, свернувшись клубочком, крепко спала у юноши на плече. Она спала крепко, утомленная любовной битвой. Девушка иногда чуть шевелилась, чуть терлась о кожу мужчины своей кожей, тогда Сэм чувствовал, как нежно царапаются драгоценные камни. Всего несколько дней назад он расстался с девушкой, которую любил. Казалось, их расставание наполнит сердце юноши тоской и непередаваемой мукой.... И ничего. Расстались и расстались. Да, было какое-то щемящее чувство того, что что-то важное произошло в жизни и не вернется. Были клятвы, что он не обнимет больше ни одной девушки, клятвы, данные себе самому, а потому с такой легкостью смятые и выброшенные. Кто она? Искусный обман? Увлечение? Глупости... Кто ты Магор и почему ты так быстро вытеснила ту, чье имя я никогда не забуду. Кстати, как ее звали? Все таки я неисправимый киник. И это, наверное, правильно. Сэм немного потянулся, голова девушки чутьсдвинулась, но очень быстро Магор пристроилась на плече так же удобно, как и ранее и тут Сэм, понявший, наконец, что ничего в жизни не произошло, успокоенный, заснул. Когда он проснулся мАогр рядом не было. А вот волшебство непонятного свойства – осталось.

Аспагарус. Провинция Дейр. Империя Анно.

– Итак, господа советники, подведем итоги сегодняшнего дня. Думаю, излишним будет напоминать вам, что пошел уже второй день, и нам ждать окончания этих тупых церемоний предстоит еще сутки, а церемония оглашения начнется вообще на четвертый день поутру! Главное, что я ничего не могу с этим поделать! Ну же, что скажете вы, массатус Маркравт?

– Сир, ситуация неравнозначна. Не могу сказать, что перспектива на положительное решение вопроса отрицательная. Пока что нам идут навстречу, и наша щедрость все-таки воспринимается богами более-менее благосклонно. Главная проблема остается старший судья. Ведь без его милости все будет заблокировано...

– Может, кому-то следует сделать особо щедрые подношения? Так не стесняйтесь.

– Мы предложили судье Гарпагону выделить семь стельников земли в долине Иантри, чтобы расширить владения судей, но... он отказался... И не потому, что не хотел бы прибрать эти земли к рукам... А это может оказаться решающим голосом, сир.

– А теперь массатус Маркравт, перейдем к другим конкретным личностям, или круг слушателей в этом зале слишком велик?

– Думаю, боги сами прекрасно слышат все, что происходит в этой комнате. А кроме богов не слушает никто лишний, сир.

Император милостиво кивнул.

– Поставим вопрос по-другому. Что еще можно сделать, чтобы склонить ситуацию на нашу сторону, массатус Маркравт?

– Есть еще двое, которые могут изменить свою позицию на нейтральную, сир.

– И что это даст?

– Двое против семи – плохой расклад, но если Гарпагон согласится нас поддержать, к нему может примкнуть Памон, Памон не будет открыто поддерживать нас, но его позиция станет нейтральной. Если прибавить к этому достаточно вероятный нейтралитет судьи Бара и его брата-близнеца Питти, сир, то мы получим такой расклад: против трех непримиримых судей в самом удачном варианте трое наших и трое нейтральных.

– И что это даст нам, массатус Маркравт, если голос главного судьи перевешивает пять остальных?

– Сир! Разрешите мне?

– Говорите, магерум Родо.

– Советник Маркравт описывает самые радужные перспективы. Реалии таковы: семь против двух воздержавшихся. И за это мы уже отвалили достаточно много золота и драгоценностей. Казна уже пуста. И мы ведем войну. А чтобы добиться хоть приблизительного равновесия, вашу сокровищницу придется вытрусить до основания, хотя и это не поможет. Нам нужен будет заем, а парламент не утвердит его, это для нашей страны может оказаться роковой каплей, сир! Я уверен, что мы уже не в состоянии оплачивать все это предприятие.

– Я настаиваю, господа! Средств не жалеть! Удваивайте, утраивайте суммы, дарите окрестные земли. Я должен получить положительный результат. В конце-концов, почему бы не предложить господам судьям соорудить в столице новые пышные храмы всем девяти богам Пантеона? Что скажете?

– Сир!

– Да, магат Лаут...