Текст книги "Наследник огня и пепла. Том Х (СИ)"

Автор книги: Владислав Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Я взял бумажку и зачитал:

– Что ты хочешь, Лилия?

Я, между прочим, гордился этой формулировкой. Никаких нежных «не одиноко ли тебе, милая древесина». Конкретика. Может, ей навозу надо. Или душ.

Лилия рассмеялась, и этот смех напоминал поскрипывание качелей без смазки. Ветви колыхнулись в такт.

– Я хочу расти. Там, где кровь становится корнями, а смерть удобряет плод. Я хочу пустить побеги в тела, мысли и города. Быть не тайной – а привычкой. Быть тем, о чём забудут, но чем станут дышать. Как грибница – незримая, но соединяющая всё. А ты, человек-змей, человек с многими жизнями, странник меж миров, – ты лишь мой первый садовник.

Я нахмурился. Скажи она мне это когда я только появился в этом мире, я бы счёл её поэтичным бревном с завышенной самооценкой. А теперь… теперь я понял. Она не злая и не добрая. Она – другая. Не личность, а концепт. Лес. Вирус. Идея. Её воля не властная, а проникающая. Пока я не против её корней – она не против меня. И она про меня что-то знает. Лилия не дала мне долго думать, продолжив:

– Но я чую второе дно в этом вопросе. Вы беспокоитесь за меня, и ты, и Сперат. Это мило. Но не переживайте. Я теперь не одна. Я покажу.

Ветви разошлись, открывая уютную полянку под шатром листвы. Ствол, всё ещё напоминающий обнажённую женщину, теперь едва угадывался – воздух перед ним замерцал. Заныло тело: то самое чувство, которое раньше я едва замечал. Но теперь обстановка позволяла прислушиваться к себе. Теперь я знал: это рядом открывается портал.

– Я тут лишь частью. Другая часть – в Шаш-Нам. Так зовётся мир, где живёт теперь Пан. Ты же не думал, что это он создал его? – она хихикнула. Она знала, что этим разожжёт во мне любопытство. Но сегодня лимит вопросов уже заполнен. Не люблю ехидные деревья.

Внутри портала: гигантские стволы, как башни, изумрудная дымка, цветы, грибы размером с телегу. А сверху – луч света, пробившийся сквозь переплетение ветвей. Красота. Но с оттенком тревоги, как будто сейчас кто-то скажет «добро пожаловать домой», и заиграет хор.

– У тебя хватит магии… – начал я, но договорить «отвечать на вопросы и порталы открывать?» не успел. Сперат бодро толкнул меня локтём. Доспехи лязгнули. Я замолчал, удивленно уставился на него. Он показал на рот. Ах да. Вопросы.

– Это не был вопрос? Или был? – снова хихикнула Лилия. – Не бойся, Охотник, это разные таланты. Смотри лучше. Видишь? Это я.

В портале появилась девушка. Почти Лилия. Почти – потому что моложе, хрупче… Куда более хрупкая, с большими глазами – реально большими. Как столовая ложка. А так, вполне похожа на человека. Не считая волос похожих на листву и зеленого, оливкового оттенка кожи.

– Какая красивая, – выдохнул Сперат.

– Спасибо, – хором ответили и дерево, и девушка. – А это – те, кого вы посадили.

Она отступила в сторону, показав очень похожих на неё детей среди цветов. Их было много. Слишком много, чтобы не задать вопрос. Но я не задал. Пока.

– Я так счастлива, – сказала она, и портал схлопнулся.

Остался голос – с хрустом ветвей:

– Спасибо.

Сколько их было? Ладно, спрошу у Сперата. Он внимательный.

– Я рад, – нейтрально ответил я. Первое, чему учили Магна – принимать благодарности спокойно. Ладно, не первое. Но точно в списке было.

– Тебе стоит отблагодарить Волока. Это он посадил семена, – неожиданно вмешался Сперат.

– Волок? Паж? Помню. Он однажды застал меня за омовением. Покраснел так густо, что я поняла, почему его так прозвали, – хихикнула коряга.

Что для неё забавный случай, для Волока, возможно, одно из самых ярких переживаний в жизни. Женщины.

– Приведите его в следующий раз. Я хочу его… поблагодарить, – с заминкой произнесла Лилия.

Мы переглянулись со Сператом. Я поднял бровь. Он кивнул. Мы оба услышали в голосе дерева не только поскрипывание, но и едва уловимый флирт. Я прочистил горло и торопливо перешёл к следующему намеку. Тьфу ты. Вопросу. Не буду я ей мальчиков водить. Ещё сожрёт.

– Что в той шкатулке из кости, что я нашёл в сокровищнице Итвис, в этом замке, и которую я не смог открыть? – задал вопрос я. Уже прочтя, понял, что вопрос какой-то размытый. Имеет смысл всё же составлять вопросы заранее, а не под пляшущим светом факела перед самой аудиенцией. Что-то Лилия долго молчит. Едва я об этом подумал – она отозвалась. Интонации изменились. Говорила она как человек с плохим зрением, читающий вслух, вглядываясь в мелкий почерк.

– Внутри – не предмет. Внутри – возможность. Заключённый свет. Или тьма. Это – осколок Сердца, отрубленного от Великой Матери. Первый Итвис – Император благослови его дерзость – не за силой пришёл, а за правом. Он отнял у скованной Владычицы то, что не принадлежало ни богам, ни людям. Живую суть. Не плоть, но связующую ткань воли и власти. Сердце, что может командовать стихиями, но требует цену.

Ага. Теперь понятны следы разделки рядом с богиней. Что за цена? И главное – как её открыть⁈ Лилия снова заговорила, будто отвечая на мой невысказанный вопрос:

– Шкатулка – не сейф. Это клетка. Сердце внутри живо. И шепчет. Оно желает быть использовано. Но каждый, кто прикасается к нему, платит. Не серебром. Не плотью. Собой. Один становится огнём. Другой – землёй. Третий – оружием для тех, кого ненавидит. Пока ты держишь шкатулку закрытой – ты правишь своим родом. Откроешь – род Итвис начнёт править миром. Или умрёт в пламени величия.

Я всерьёз задумался – не спросить ли всё-таки, как она открывается. Но потом вернулся к началу, прокрутил её ответ – и понял, что хрень внутри опасна. А чётких инструкций у Лилии, как обычно, нет. Иначе бы уже приложила ссылку, как на четырёхполье. Ладно, имеет смысл пока с этим повременить.

Сперат нетерпеливо переминался у меня за спиной, позвякивая кольчугой. Лилия молчала. Я зачитал третий вопрос:

– Сила элементальной магии, что есть у немногих. Как она появилась в людях?

– После катаклизма, когда Владыки исчезли, но их дыхание осталось в земле, один человек собрал камни, что были сутью стихий. Он не искал силу для себя. Он искал могущество для людей. И через кровь, ритуал и забвение создал первую линию: те, кто вспоминают стихии, но не изучают их.

Я начал злиться. Что-то сегодня эта скотина… то есть дерево… избегает конкретики. Лилия продолжала:

– Он не был магом. Он был кузнецом. Тот, кто соединяет, ломает, переплавляет. Он вбил в дух человека чары, когда-то украденные у Владык. Смешал остатки великой воли с живым телом. И так создал предков нынешних элементалистов. Их можно повторить. Но никто больше не решился.

– Давай подробнее, – не выдержал я.

– Слишком много тайн, что принадлежат могучим силам. Силам, отбрасывающим густую тень на саму ткань мира. Я пытаюсь разглядеть хоть что-то, – со злобным скрипом отозвалась Лилия. – Ага. Я нашла того, кто не отбрасывает тени. Их создатель. Он не был Владыкой, но стоял рядом с ними. Его называли Зартан Хранитель. Он прожил десять жизней, потому что знал, как украсть дыхание у времени. Когда Великая Мать была скована, когда сердце мира билось с перебоями, он собрал плоть богов, кровь магии и кость стихий. И выковал из этого оружие прямо в их душах. Он не давал им оружия – он сделал их самих оружием. Оружием всех людей. Он не хотел армии. Он хотел – наследие. И из того ритуала родились первые элементалисты.

– Зартан Нахтир, – перевёл я имя на язык Древней Империи. – Я знал этого парня. Охотно делился информацией. Жаль, помер в процессе.

– Это я его развоплотила, – довольно подтвердила Лилия.

Насколько я помню, Зартана добила Лаванда. Я настороженно глянул на дерево. Оно умеет лгать? По крайней мере – на непрямой вопрос. И у неё, похоже, есть честолюбие. Это следует держать в уме.

Я отвернулся к Сперату, пряча от Лилии лицо, и заговорил – на всякий случай топя в бессмыслице свои мысли и чувства. Кажется, она и это умеет считывать:

– Помнишь ту жуткую тварь, которую мы встретили под подземельями Таэна?

Я засыпал Сперата подробностями. Подключилась Лилия, и мы весело начали обсуждать былые приключения.

Сперат достал вино, Лилия уволокла под воду мешки с сушёным мясом. Посидели неплохо. И только когда мы уже вежливо попрощались, Лилия вдруг сказала:

– Эй, Магн.

Не будь она деревом – я бы напрягся от такого панибратства. Хотя, ладно, я всё равно напрягся. Но это, честно говоря, не тот случай, когда стоит выделываться. Границы она не переходила. Пока. Общалась дружелюбно.

– Знаешь, что я подумала? Когда я отвечала тебе на вопрос. Про Зартана Нахтира. Я ведь не сказала тебе, что он мёртв? Нет. Точно нет. Кажется, потому что ничего такого не увидела. Я сказала «развоплотила». Кажется, он жив. И даже где-то в Долине Караэна. Или направляется сюда. Спроси меня в следующий раз – расскажу точнее!

И она снова скрипливо хихикнула.

Глава 5

Еще один хороший день

Когда мы отошли от логова того, что когда-то было Лилией, Сперат нарушил тишину Лабиринта своим басом:

– Никогда не знаешь, что у деревьев в кронах.

Хорошая попытка, Сперат. Но меня даже не улыбнуло. С людьми как-то проще. Они либо преданы идее, либо ими движет корысть. В первом случае – сложнее, со вторым – проще. А деревья… они хотят пустить в тебя корни. Это делает их понятнее. Но и опаснее.

У меня оставалось ещё одно незаконченное дело. За Горящим Пиком, с противоположной от лагеря стороны, стояли палатки и телеги моих регуляров. Но не просто стояли – они окружали небольшое поле, огороженное довольно высоким, по грудь, забором, сложенным из редких для этих мест камней. Постарались. А рядом с полем – охрана.

Именно туда мы и направились. Лагерь регуляров, стражники в цветах Итвис вокруг поля – сами по себе уже хороший способ подчеркнуть важность находящегося внутри. Но, как у хорошего фокусника, отвлекающий жест должен не только отвлекать, но и привлекать. И с этим должен был справиться Фанго. Вернее, его засланцы – подсев к слугам в лагерях моих вассалов, они должны были рассказывать о том, как я увлечён и заинтересован этим, разбитым на четыре части, полем.

Да, это было четырёхполье. Проблема со средневековыми технологиями в том, что у них нет запаса прочности. Я не мог заставить всех перейти на новую систему. Мог бы, конечно, выдать каждому разнарядку и методичку – формально. А на практике… Я ещё не встречал человека, у которого всё получалось с первого раза. А если крестьянин из-за экспериментов просрёт урожай – он, вполне вероятно, будет голодать. Продавать одежду, хоронить детей. Это удручающее времяпрепровождение, поэтому любой вменяемый человек такого избегает. Отсюда – приверженность традициям. Особенно в земледелии.

А вот украсть чужой секрет высокого урожая – совсем другое дело.

У поля я обнаружил Леона. Увидев меня, он радостно двинулся навстречу:

– Мой сеньор! – склонил он украшенное шрамами лицо.

– Рассказывай, – разрешил я.

– Я думал, уже всё. Не выгорело, – широко улыбнулся он. – Но к вечеру потянулись. Мои парни требовали сольдо, но уступают. Пока рекорд – шесть ченти. Торгуются, как демоны. Но зато у нас уже есть две копчёные курицы, голова сыра и…

– Я рад за твою добычу, Леон. Сколько их было? – перебил я.

– Простите, мой сеньор. Как завечерело – толпой валят. Я аж посты удвоил. Уже человек двадцать выведали наш секрет, и ещё столько же рядом трутся, не решаются подойти. Вы бы, простите великодушно, ушли, не смущали их… – Леон явно поймал азарт.

– Хорошо. А пояснилка? – уточнил я.

– Плохо берут. Читать мало кто умеет. Всего штук пять раздали. Хотя мои парни уж и бесплатно её хотят всучить. Говорят, мол, если у меня найдут – накажут… Но не берут. Хотя был тут один благородный сеньор, прямо не слезая с коня прибыл. Пришлось ему бесплатно всё рассказать, и пояснилку отдали.

Не очень хорошо.

– Не страшно. Каждый листок перепишут десятикратно, – пробасил Сперат.

Тоже верно. Листов с пояснением правильного севооборота я напечатал аж тысячу. С запасом. Перебдел. Ну ладно. Тут главное – сдвинуть с мёртвой точки. Я был уверен: как бы ни был хорош древний агроном, его методику наверняка можно и нужно либо улучшить, либо адаптировать под местные реалии. Пусть мучаются.

– Я готов поставить своё левое ухо: ещё до конца этого года у каждого из ваших вассалов будет такое же поле, – сказал Леон. – Поверьте, я знаю. Я ведь сам из таких. Мы не привыкли упускать возможности. И сдаваться после первых неудач. Если это хоть немного улучшит жизнь простых людей, сеньор Магн, это будет сделано. Но даже если нет, знайте: я и мои парни благодарны вам за то, что вы хотя бы попытались.

Какая неумелая лесть. Вокула бы неодобрительно покачал головой, будь он тут. Возможно, это потому что Леон не льстил. Я даже слегка растрогался. Это он удачно слова подобрал. Я ударил его по покрытому белой эмалью нагруднику. Хотел сказать «спасибо», но рот Магна такое сложное слово для нижестоящего произнести не смог. Вместо этого я выдал порцию ценных указаний:

– Деньги раздели прилюдно пополам и половину забери себе. Люди должны знать, что ты хозяин, и мимо тебя ничего не должно пройти. Остальные – по своему усмотрению, между теми, кто участвовал. Еду лучше пустить в общий котёл. Так и другие твои люди будут не в обиде.

– Будет исполнено, мой сеньор, – Леон снова поклонился.

На следующий день до обеда были соревнования. Сразу по многим видам опасного спорта. Стрельба из арбалета и из лука – последних нашлось человек десять. К моему удивлению, у них были мощные, боевые луки. Почти все – элементалисты воздуха. Уверенно всаживали стрелы в мишени размером со щит со ста шагов. Не знаю, насколько это хорошо, но окружающие были впечатлены.

Лидер по точности выделился сразу, но другой лучник оспорил его победу – довольно оригинальным способом. Заявив: «Что толку в точности, если от тебя закрываются щитом», – он поставил щит и пробил его своей стрелой насквозь, шагов с пятидесяти. Щит, кстати, скотина, взял у моего стражника. А он деньги стоит.

Меня это, если честно, впечатлило больше, чем вся их точность. Щит был дорогой – сложносоставной, из клееных полос дерева внахлёст, обтянут кожей. Всё ради прочности при минимальном весе. Не удивлюсь, если он такой стрелой и кирасу пробьёт. Хотя… нет, удивлюсь, конечно. Но выглядит так, что может.

Я наградил обоих.

Не обошлось без накладок – в соревновании конных арбалетчиков нужно было попасть стрелой в нарисованный глаз деревянной болванки, изображавшей вражеского пехотинца. Сделать это следовало на скаку, метров с десяти. Справились человек десять. А во время объявления условий герольд не уточнил, что приз будет только один – просто озвучил, в чём суть испытания.

Конечно же, дикая вольница заволновалась – но я немедленно заявил, что награжу всех. На кону был шлем. Пришлось немного распотрошить арсенал Горящего Пика, но столько шлемов там нашлось. Самого разного качества. Распределить их я велел по жребию, высокопарно заявив, что «иногда следует довериться судьбе». Вроде угадал. Никто не возмутился.

Но главные, конечно, были соревнования благородных. Помимо ожидаемых вещей – попадания острия копья по подвешенной и раскачивающейся монетке, рубки тупым оружием друг друга и рубки острым оружием различных предметов – были и турниры на копьях. Надо было выбить противника из седла. Моя «оригинальная» придумка.

Магические таланты благородные рыцари предпочитали не демонстрировать вне боя.

На турнир с копьями заявки были ограничены – поскольку турнирные копья были только у меня. Сделали их всего двадцать штук. Поэтому я проявил суровость, исключил всех, кто был плохо одоспешен, и остались только изукрашенные золотом богачи. Всего четыре пары. Как раз хватило по одной сшибке для выявления победителя.

Последний турнир собрал самую большую толпу – и финальные поединки прошли после обеда. Так и было задумано. Сразу после этого я «призвал достойных к оружию» – и устроил манёвры вокруг замка.

Люди споро разбились на три «знамени». Одно вёл я, второе – Эскер, как самый титулованный. А с третьим возникли сложности. Я не рискнул ставить Леона – вполне реально опасаясь, что могу столкнуться с открытым неповиновением. Да и ездил он плохо. Меня спасла Адель. В доспехи она облачаться не стала, осталась в платье, зато ей принесли рядовой стяг. Который подняла та самая рыжая бестия.

Три «знамени» были человек по сто каждое. То есть, в этом развлечении участвовала хорошо если треть благородных сеньоров и их слуг. Увы, это не армия. Это – войско. А в войске многое зависит от желания конкретного благородного воина.

Тем не менее, перестроения – повороты или разворот в линию для атаки – все три знамени выполняли неплохо. Управляемость была на удивление сносной: те же пехотинцы в своё время бестолково метались, когда я только начинал их обучать. Эти же люди, сидя на конях, прекрасно понимали, чего от них хотят, и обладали достаточной выучкой, чтобы выполнять нужное. Даже на скаку – услышав рог Сперата и увидев, как моё знамя впереди поворачивается и наклоняется в нужную сторону – они за считанные минуты выстраивались в подобие линии по обе стороны от меня, готовые начать разгон на предполагаемого врага.

В мелких стычках с такой же тяжёлой кавалерией это было бы непозволительно медленно. Но в мелких они будут действовать сами – и по-другому. А в крупных… пожалуй, быстрее и не нужно.

На самом деле, я прекрасно провёл время. Так что вечерняя обжираловка была венцом прекрасного дня. Завтра вассалы начнут разъезжаться – а кто-то, возможно, уже и сегодня.

Утро я начал с энергетика. Своего, магического. Кстати, надо подкинуть идею Каасу Старноту. Хотя, учитывая цены на его продукцию… Нет, варить магический энергетик на алхимической ртути – слишком дорого.

Отогнав лёгкое похмелье, поздоровавшись с боевым конём и угостив его вкусненьким, я отправился во двор замка – там меня уже ждали. Сперат – в тренировочной броне и с деревянным топором, пара выбранных на сегодня страдальцев из замковой стражи – в своей повседневной, а заодно и парадной броне. Вчера я сломал одному руку, не рассчитав силу. И пожалел ману на лечение, отправив его к лекарям – боялся, что днём может понадобиться весь запас. И теперь, судя по лицам, мужики расценивали участие в моей утренней тренировке как наказание.

Адель осталась в кровати – её мутило.

Поэтому вскоре появились Вокула и Фанго. В окружении своей серой свиты.

– Подождите до первого перерыва на отдых, – велел я им, стоя посреди одевающих меня слуг. Портить дорогую броню не хотелось, поэтому меня облачали в толстые валики стёганой брони. Я выглядел как человек-мишень для тренировки собак.

– Простите, мой сеньор, – начал Вокула. – Но мы и так задержались. Известие пришло ещё ночью.

Он отступил в сторону, подставляя Фанго.

– Мы не хотели портить ваш сон, тем более что в тот момент сделать было уже ничего нельзя.

Повинуясь моему небрежному движению, одевающие меня слуги исчезли. Кроме Волока – тот остался неподалёку. Любопытный. Сперат, наоборот, придвинулся ближе.

– Аст Инобал, – начал Фанго. – Он обманул нас.

– Дай угадаю, – перебил я. – Он объявил сбор через две недели, а сам сел на корабли едва прибыв к стенам Селларе?

– Не совсем, – кивнул Фанго. – Но вы проникли в суть его обмана.

– Что же, тем хуже для него. Если он нападёт на южное побережье, там его либо встретит Джелал, либо местные сеньоры, что привыкли к набегам пиратов. Если поднимется по одному из каналов, вроде тех, что идут через Вириин – то это даже на руку нам. А если рискнёт и поведёт свою банду на судоходный канал, что ведёт к Караэну, то ему придётся иметь дело с бурлаками и с теми, кто жиреет на его берегах. Эти городки и сеньоры жируют на том, что стригут монеты «за защиту» с наших купцов. Пришло время показать, что они действительно могут защищать. А если не выйдет – тогда уже мы пострижем их. Давно пора навести там порядок. В любом случае – это лишь пойдёт нам на пользу. А его отсутствие облегчит дело Джелалу. Как видите, я уже всё обдумал. Аст Инобал – удивительно подлая мразь, но ему не удастся сегодня испортить моё настроение.

– Увы, мой сеньор, – вздохнул Фанго. – В этот раз ему удалось. К нам пришло письмо от Нотча. Вашего отцовского друга.

Нотч – что-то вроде начальника охраны семьи Итвис. Был. В иных семьях у этой должности есть пафосные названия, вроде Капитан Родового Зала. Отец Магна звал его просто другом. Кажется, только его одного. После Нотча был его сын – Пер, погибший на Красной Свадьбе. Его пост сейчас занимает Леон.

– Что с ним? Надеюсь, помер от старости? – Магн не любил Нотча.

Снова заговорил Вокула:

– С ним всё хорошо. У него родился девятый сын, а денег, что он получил от вашего отца, хватит, чтобы снарядить корабль и для него. Да и другие его сыновья удачливы в… торговле. Нотч шутит, что скоро станет Десятым Морским Бароном. Он подробно рассказывает о своей семье и между делом добавляет, что Совет Девяти последнее время не в почёте. Купцы ходят караванами, и добыча всё чаще либо даётся кровью, либо за ней приходится идти далеко. Да и все купцы давно поделены: сыновья Нотча охраняют корабли купцов Караэна в Сорском море, а островитяне пока ещё нечасто дерутся между собой. Вот потому Совет Девяти и решил, что будет неплохо залезть поглубже в богатые земли Долины. К тому же, их ведут проводники, которых дал Инобал. Я даже думаю, мой сеньор, что сама эта идея зародилась у Морских Баронов благодаря словам Аста Инобала. А укоренилась – благодаря его серебру.

– Значит, – подытожил я. – Аст Инобал подкупил пиратов, чтобы они разорили Долину. Что это меняет, кроме того, что набег будет большим?

– Нотч говорит, что собралась флотилия из сорока восьми шнеков. И с ними ещё двадцать кнорров. Правда, Нотч говорит, что кнорры – для добычи. Они хотят разграбить контадо Караэна, поднявшись вверх по караэнскому каналу и захватывая все грузы на своём пути.

Я потер пальцем лоб.

Шнеки – быстроходные, хищные лодки. Мы видели их во время плавания из Таэна – тогда они не решились подходить ближе. Обычно на них двадцать-тридцать человек. Этого хватает для абордажа кнора купца.

Кнорры – те толстобокие, неуклюжие корабли, на которых плыли мы. За счёт грузовой вместимости на них можно взять восемьдесят человек, или двадцать всадников с конями.

Выходит, минимум – пять тысяч пиратов. А может, и вдвое больше.

– У них нет кавалерии, – словно прочитал мои мысли Фанго. – Аст Инобал, рассчитывая этим отвлечь вас, сам тем временем хочет собрать своих вассалов, призвать благородных всадников предгорий и разбить Джелала. У меня есть основания так думать, поскольку…

– Среди сорских пиратов у тебя соглядатаев нет? – перебил я его.

– Нет, мой сеньор. Эти люди скрытны и… – Фанго опустил голову.

– Значит, у нас есть только письмо Нотча? – уточнил я.

– Не совсем, мой сеньор. Мои люди в Селларе уже давно шлют мне вести о том, что пираты готовят большой набег. Но было неясно – куда, – ответил Фанго.

– Как быстро мы узнаем, если пираты войдут в устье реки Во?

Фанго задумчиво посмотрел на Вокулу. Тот доложился:

– Эта весточка пришла в город на южном побережье Долины. Нотч знает людей, что связаны с вашей семьёй общими делами. Это надёжные люди, мы торгуем через них… впрочем, сейчас это не важно. Письмо доставили нам всего за три дня.

Как быстро пираты смогут подняться по реке Во, миновать Тельтау и начать грабить контадо, доплыв до него по каналу Караэна? Да дней за семь. Максимум – десять, и они будут у самого Караэна. Ладно, могут на пару дней задержаться, если будут грабить городки по дороге.

– Боюсь, у меня есть известия, что флотилия сорских пиратов уже вошла в устье реки Во ещё вчера утром, с утренним приливом, – сказал Вокула.

– Откуда вам это известно, мастер казначей? – озвучил общее недоумение Сперат.

– Я дал обещание рассказать вам, когда у вас будет хорошее настроение, – неожиданно замямлил Вокула.

– У меня было хорошее настроение вчера, – сказал я.

– Да, но к вечеру вы были окружены своими вассалами столь плотно, что я просто побоялся быть раздавленным. А потом вы уединились с Адель в ваших покоях, и я не нашёл в себе смелости прервать ваш отдых… – ответил Вокула.

– У тебя всегда есть оправдания, – я начинал злиться.

Вокула резко засуровел лицом и вскинул подбородок.

– Основания, мой сеньор. У меня всегда, на всё, есть основания. Потому вы меня и цените!

– Мой сеньор, – пробасил Сперат. – Вы просили напомнить вам: наградить Вокулу за верную службу.

– Да, всё время забываю, – кивнул я.

Рядом показался пыхтящий Волок. Он тащил бочонок из-под вина, один из аккуратно сложенных в углу замка. Поставил рядом. Да, что-то они сегодня вывалили на меня. Нутром чую, это еще не конец. Эта парочка любит выплескивать на меня всякие гадости не просто ведрами, а как из реки черпая. Я присел на бочонок.

– Сеньор Вокула, подумайте, как бы я мог вознаградить вас за службу, – и прежде чем он начал благодарить и отнекиваться: – И вы, сеньор Фанго, тоже. А теперь – к делу. Откуда вы узнали то, что происходит отсюда в десяти дневных переходах?

Я слегка преувеличил, но пешему бы действительно пришлось идти не меньше недели, если идти напрямик, через чужие земли, а не придерживаться общих дорог.

– Я обещал… – начал было Вокула.

– У меня с утра было отличное настроение. Считайте, что ваше обещание исполнено, – перебил я его.

Вокула отвернулся и посмотрел на башню замка. Словно спрашивая разрешения. Я проследил за его взглядом – и увидел ворона. Здоровенного, такого, вороньего ворона. Кажется, я его где-то уже видел.

Глава 6

Все, что у них есть – скорость

Ворон сидел на карнизе башни и смотрел на меня. Не каркал. Не махал крыльями. Просто смотрел. Внимательно и бесстрастно – как камера наблюдения на вокзале. Как будто знал, что я его узнаю.

И я узнал.

– Эглантайн, – пробормотал я едва слышно. Вот теперь всё встало на места.

Я повернулся к Вокуле и увидел, как тот уже догадался, что я догадался. Казначей побледнел. Медленно, как человек, наступивший в нечто липкое, отвёл взгляд от ворона и, забывшись, сосредоточился на моём лице. Заглянул в глаза. Обычно смотрел ниже, в район груди, проявляя подчинённость.

– Так ты с ней говорил? – спросил я, всё ещё глядя на пернатого. – Интересно, почему ведьма обратилась к тебе?

– Я… эм… да, – Вокула откашлялся. – Не с ней. Это был ворон. Он сел ко мне на подоконник. Постучался в ставни. Потом… потом уже её голос. Из клюва птицы. Никакой магии. Просто птица… заговорила. Как будто это письмо, но читает его автор.

Он произнёс это с выражением лёгкой омерзённой трепетности, с какой говорят о милой старушке, которая вдруг назвала тебя «сладким мальчиком».

– И что же она сказала? – я сложил руки на груди.

– Что сорская флотилия уже в устье. Что не стоит терять время. И ещё… – Вокула замялся. – Что если вы будете в хорошем настроении, то спросить, не гневаетесь ли вы на её исчезновение. И, напомнить, что вы друзья. А значит, вы долж… не будете причинять зла её мужу.

– Муж? – я чуть приподнял бровь. Она вышла замуж? Когда успела? Или это такая ведьмовская манипуляция – назвать кого-то мужем, чтобы придать драматичности?

– Она сказала, что вы его знаете, – Вокула сглотнул. – Наёмник. Гриф.

Тут даже Сперат, молчавший до сих пор, издал низкий одобрительный хмык.

– Сын Фредерика. Хороший боец, – сказал он. – Не хотелось бы его рубить зря.

– В этом весь вопрос, – кивнул я. – Что значит «зря».

Сперат не понял. Все, кто был с Фредериком, обратились. Возможно, сама Эглантайн и могла этого избежать, находясь под прикрытием богини. Но вот Гриф – вряд ли. К тому же, насколько я помню, он был при смерти. И всё, что привело к появлению под нашими стенами Костяного Города, случилось потому, что Эглантайн хотела его спасти.

Любовь, не видящая преград. Это делает Эглантайн великой женщиной. Но она уже великая ведьма. И тогда это чувство делает её бесконечно опасной.

Я снова посмотрел на ворона. Тот слегка клюнул камень под собой и каркнул. Однократно, весомо. Как подпись.

– Я не могу ответить сейчас. Я не знаю всего, – сказал я. Не уверен, ворону или Вокуле. – Эглантайн всегда может прийти за помощью и защитой, если пожелает. И пусть знает, что я всегда был человеком, готовым смириться со многими недостатками в тех, кто на правильной стороне.

Я снова посмотрел на своего казначея. И только усилием воли сохранил на лице безмятежно-отстранённое выражение. Мне это очень не понравилось. Плевать на сорскую флотилию – я не крестьянин, которого можно легко убить и обречь на нищету, разграбив его дом. Плевать даже на то, если Гриф – вампир. Даже демоны оказались вовсе не так страшны, как о них рассказывают. Сперат не даст соврать. Вполне возможно, с ним можно иметь дело.

Нет. Острой холодной иглой в мозг мне проникло понимание, что Эглантайн отправила своего посланца не ко мне лично. А к Вокуле. Значит, она уверена, что он сможет… преподнести всё правильно. Повлиять на решение. Управлять мной.

Как много моих дел в его руках? Всё, кроме тех, что в руках Фанго.

Я бросил быстрый взгляд на своего мастера тишины. Тот умело притворялся декорацией, умудряясь теряться даже на фоне почти незаметных своих писарей. Он почуял угрозу. Вздрогнул и поклонился. Ниже, чем обычно. Не спрашивая, что вызвало моё неудовольствие. Оставляя решение за мной.

Так и должно быть. Я решаю всё. Я мера вины и работы.

Я снова перевёл взгляд на Вокулу, чувствуя, что у меня не получается оставаться бесстрастным. Что сходятся брови, а взгляд становится тем, особенным. Захотелось процедить что-то в стиле: «Спасибо, сеньор Вокула, что решил хоть об этом мне рассказать». Похоже, меня так и не отпустило после того, как он скрыл от меня письмо Золотого Императора.

Эта вспышка бешенства и паранойи длилась не больше секунды. Я справился с собой.

Вокула ничего этого не заметил. Он всё это время смотрел на ворона так, словно ждал, что тот обернётся в жабу и укусит его за нос.

– Нам следует убедиться в этом. Фанго? Есть у тебя несколько человек, что крепко сидят в седле? Если надо – возьми лошадей с моей конюшни!

– Нет, мой сеньор. Но среди людей вашего двора есть несколько благородных юношей, что отнесутся к вашим пожеланиям со всем вниманием. И если дать им лошадей, думаю, им хватит пары заводных коней и четырёх дней, чтобы доскакать до реки Во и обратно.

Пожалуй, это был выход. Но следовало внимательно отнестись к выбору разведчиков. Нельзя посылать тех, кто ввяжется в драку.

– Если позволите, то у меня есть имена тех, кто наиболее… – словно угадал мои мысли Фанго.

Я прервал его взмахом руки.

– Всё в моих покоях. Волок, зови слуг. Сегодня тренировки не будет.

Я предполагал, что до появления Аста на берегах Долины Караэна пройдёт не меньше месяца. Да и само это появление меня не особо беспокоило. Очередной набег. Даже если войдёт в десятку крупнейших – это ничего не меняло.