Текст книги "Наследник огня и пепла. Том Х (СИ)"

Автор книги: Владислав Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Надо было сделать так, чтобы это не просто экономило деньги, но и приносило их. Идея пришла с неожиданной стороны – однажды я устало пожаловался, что не люблю местный пресный хлеб. А его постоянно мне подсовывают. И Адель засмеялась и горячо меня поддержала. Оказывается, в Королевстве пекут обычный хлеб, на дрожжах. Как и почти везде. Только в Долине Караэна и Таэне – этот надоевший мне плоский лаваш. По сути – это экономия. Можно прилепить к стенке печки или просто обжечь тесто, пока печь горячая после готовки. И эта экономия настолько въелась в культуру, что местные просто разучились использовать дрожжи.

И тогда мы открыли хлебопекарню. На первых порах там заведовал Бруно, повар Адель. Место мы подыскали в контадо, недалеко от стен. Он всегда хотел своё дело. Понятно, что кроме хлеба он пёк и всякое другое. Но хлеб он исправно поставлял к столу, умудряясь управиться с делами в хлебопекарне и успеть готовить нам. Думаю, у него уже было наготове пара сообразительных помощников.

И дурманящий аромат хлеба многим быстро пришёлся по вкусу. Настолько, что на прошлой неделе носильщик с корзиной, полной хлеба, попал в засаду – его серьёзно отлупили палками и забрали весь хлеб. Хаст подозревал соседей, но пока, даже обход потенциальных свидетелей с Кинжалом Истины ничего не дал.

Это, вкупе с всё повторяющимися кражами из повозок, усадеб и даже кошельков на ярмарке, – заставляло меня подозревать самого Хаста. Я даже подумывал сходить и проверить его Кинжалом. Но если он всё же работает, то дело даже хуже, чем я ожидал. Похоже, он всё-таки прозевал зарождение «воровской гильдии». Или, как говорят у меня на родине, организованной преступности.

Но отказывать себе в удовольствии потыкать его Кинжалом я всё же не стану.

У Южных Ворот было полно народу. Как и всегда. Да и улицы там будут забиты. Я решил, что лучше сделать небольшой крюк и заехать в город рядом с Военными Воротами. В это время года Древний Тракт, ведущий в Отвин, был пустынен – Отвинское море знаменито своими зимними штормами. Корабли с товарами в Отвин начнут пребывать месяца через два. Некоторые раньше – но это отчаянные команды, готовые рискнуть, чтобы собрать все сливки первого рейса.

Военные Ворота встретили меня уже почти привычным зрелищем – очередными военными играми. Великая Топь отступила так далеко, что Синий Холм оказался в глубине относительно сухой земли. Вдалеке землекопы и големы ковырялись в болоте – не столько расчищая канал, сколько грузя в корзины носильщиков и в телеги окрестных фермеров плодородный ил и торф, который сейчас слегка подмёрз, и его было удобно перевозить. Все торопились до весны. Город постановил, что ил будут давать бесплатно… только тем, кто есть в Серебряной книге.

Так что Караэн умудрился сделать неплохие деньги даже на грязи.

На не очень высокой земляной насыпи, оставленном после очередного турнира как уловитель стрел для стрелков, равно как и скамьи для зрителей, стоял Фрозен. Едва я его увидел – не раздумывая направил Коровиэля к нему. Я всё равно уже опаздываю, и ещё десять минут не сделают ярость Адель сильно больше. А вот поболтать с Фрозеном я уже давно хотел.

Глава 18

Два сольдо за душу

Фрозен заметно изменился. Сильно раздался вширь, особенно в талии. Добротная, хоть и простая одежда, прикрытая роскошной стёганой бронёй с верхом из крашенного в жёлтое сукна, серебряная бляха на таком же берете. Знал, что бархат на горожанах раздражает аристократов, многие из которых себе его позволить не могут? Или от природы скромный? Скорее второе. Лицо у Фрозена стало чуть более спокойным. Даже – надменным. Впрочем, меня он поприветствовал радостно. Небрежным жестом отослал прочь пяток разряженных в бархат хмырей, явно купеческого вида, легко спрыгнул с помоста и направился ко мне, привычно придерживая рукой уложенный в кожаную петлю на поясе бронзовый моргенштерн. С ним шло ещё трое. Такие же – одетые опрятно и недёшево, но без кричащей роскоши, с ленивыми глазами убийц. Их лица мне были знакомы.

– Эти двое были с нами в Великой Клоаке, – успел шепнуть едущий позади в трёх шагах Сперат. – Тот, справа, с арбалетом и сумкой как у купца – Марацци Брион. Бывший писарь. Ничем не отличился.

Теперь и я увидел затейливо расшитую холщовую сумку на боку, рядом с кожаным тубусом для арбалетных болтов.

– Второй, с глефой, Сан Доллио. Я помню, как он рубил ту тварь, в логове которой мы нашли большой бронзовый меч, что вы отдали долгобородам. Дурак, но весёлый и храбрый. Третьего не знаю.

А жаль, третий был самым примечательным – на лбу довольно уродливо выжженный круг с отходящими от краёв линиями – символ Культа Императора. Одет в кольчугу и латные элементы. Я нутром почуял – всадник.

Не доезжая до Фрозена, я легко спрыгнул с Коровиэля, бросил поводья Волоку и оставшиеся десять шагов прошёл пешком. Всё равно уже хотелось размять ноги, а Фрозен это оценит. Не дав ему поклониться, поймал за плечо и обнял.

– Уже месяца три не виделись! – начал я.

Фрозен отчаянно смущался, но было видно, что ему приятно такое обращение. Окончательно он растаял, когда я начал расспрашивать его о жене и дочке.

Сан Доллио с глупой улыбкой вякнул:

– Так ей уже шестнадцатая зима! Ты так вовсе детей не увидишь, сколько можно Лилию в девках держать! – говорил он вполголоса. Фрозен недовольно дёрнул ус, мужик с тавром никак не среагировал, Марацци одобрительно хмыкнул.

Понятно, что они тут все закадычные друзья, но моё панибратство с Фрозеном на них не распространяется. Следовало обозначить статус прямо вот тут, когда просто без разрешения заговорили.

– Сан Доллио. Я помню тебя по Великой Клоаке, – начал я. – Если бы ты рубил своей глефой так же ловко врагов, как суёшь язык в уши друзьям, ты заслужил бы не меньше четверти от того уважения, что я испытываю к сеньору Фрозену. А пока тебе стоит захлопнуть свою варежку и стоять молча, пока я к тебе не обращусь. Уяснил?

– Да, сеньор Магн! Простите, сеньор Магн!

Все трое, включая Фрозена, резко подтянулись. Кроме меченого – тот и так стоял грудь колесом, как вассал на смотре.

– Тебя я помню, – я забыл имя хмыря с арбалетом. Но быстро нашёлся. – Ты бывший писарь, верно? Похоже, вернулся к старому?

Он угодливо хихикнул и закивал.

– Так и есть, сеньор Магн. Да, пригодилось снова, сеньор Магн. Спасибо, сеньор Магн.

И не стал напоминать своё имя. Умно. Не стоит раздражать начальство тем, что знаешь больше него. До прямого вопроса.

– А вот тебя я не помню, – я в упор посмотрел на клеймёного.

Тот молча рухнул на одно колено.

– Это Фаллерио. Мы его прозвали Кто-ж-ещё, – ответил за него Фрозен. – В отличие от Сана, на язык он не очень, зато вот железками махать – ух, как горазд. Он недавно пришёл… Сколько? Месяца два-три назад? Фаллерио? Ах, демоны тебя в сраку… У него этот… объет. Насмотрелся на Белого Рыцаря. В общем, не говорит он. Только когда светило гаснет, но ещё не ночь – один час себе позволяет.

– Фаллерио, – я похлопал его по латному наплечнику. – Так может, ты поговоришь сейчас, а помолчишь сегодня вечером? Интересно мне, откуда у тебя такой знак на челе.

– Так он же из Ревнителей, – не удержался, чтобы не блеснуть умом, Сан. Я даже придавить его взглядом забыл. Фанатики, похожие на рыцарский орден моего мира, служащие Культу Императора в конкретном лице Регента. И один из них здесь?

– Я покинул этот славный круг Ревнителей Императора, – прокашлял Фаллерио. – Ибо всё чаще мы проливаем кровь людей за дела людские, а не бьёмся против врагов людей и во имя людей.

– Ишь ты, заговорил, – прокомментировал Сан.

– Тебе ж сказали – завались, – рявкнул на него Фрозен.

– А тут, значит, есть враги людей? – уточнил я.

– По меньшей мере, раз вы бились с нежитью. А позже – с ужасом, что описать затруднительно. И, как говорят, были случаи и другие. Не единожды вы находили в Караэне вампиров, кои должны быть истреблены уже многие века назад. Оттого решил я, что отдам себя в руки Императора и примкну к вашим силам. Ибо сейчас, в это время беззакония и алчности, когда люди забыли общность свою и грызут друг друга, аки выводок камышовых змеев, вижу, что направляет вас Длань Императора. И потому решил я, что рука моя и меч мой должны…

– А магистр Ревнителей про твоё решение уведомлён? – уточнил я. Не смог дослушать – очень любопытно стало.

Фрозен ехидно ухмыльнулся. Сан хихикнул. Ревнитель собрался с силами и, не поднимая глаз, выпалил:

– Я видел знамение. Сам Император велел мне пребывать возле вас, сеньор, ибо предначертано мне защитить вашу жизнь. А значит, разрешение получил от того, кто и над магистром, и над Регентом! – резковато ответил Фаллерио.

Ага, теперь понятно, почему он «Кто-ж-ещё».

На языке роились вопросы: а ты тут один такой, или ещё есть? А почему не поступил в мою дружину? От последнего я не удержался:

– Так не стоит ли тебе присоединиться к моей свите, сеньор Фаллерио?

– Я бы с радостью великой… но, увы, у меня уже есть сеньор. Тот, кто выше всех. А сейчас я связан не низменными контрактами, а словом чести, и волен поступать по-своему, – вот неубедительно, как по мне.

– За еду и кров защищать меня подрядился. Ну и парней ещё учит ратным уловкам, – пояснил Фрозен.

– Так ты ж меня защищать должен? – снова не удержался я. – А вдруг вот пока ты тут, на меня нападут?

– Император не даст этому произойти, – ответил Ревнитель, не поднимая головы.

Ой, как удобно. Я скомкал следующий вопрос, вертящийся на языке, обернулся к Сперату и приказал ему напомнить мне о сеньоре Фаллерио, чтобы я пригласил его вечерком поболтать о Таэне. Сперат понимающе кивнул.

Сдам этого меченого с потрохами Фанго. Может, даже закроем его у Хаста в подвале и Кинжалом потыкаем. Я готов поставить сольдо против четверти ченти: это шпион Престола Пустого и Хранимого. Ладно, на шпиона не похож – скорее на оперативника для силового прикрытия.

Я приобнял Фрозена и повёл его в сторону. Туда, где на холоде мялись сотни три ополченцев.

– Знаю, сеньор Магн, что вы думаете, – сказал Фрозен, кивнув на Ревнителя. – Странный он. И мы так думаем. Потому присматриваем за ним. Но дюже умеет железом всяким орудовать.

– А таланты у него какие? – уточнил я.

– А вот не показывал. Знаете же, как это у них… у вас, то есть, принято. Не кажет всадник свою силу магическую, от врагов таит. Там же фокусов раз-два и обчёлся…

Я удивлённо покосился на Фрозена. Не ожидал от него такого пренебрежения.

– Даже я паре уже научился. Шесть сольдо студиозу отдал за уроки. Ха, видели бы, как он на меня вылупился, когда я «Копьё Вирак» выпустил! – Фрозен хлопнул себя по моргенштерну. – Магнолия говорит, что он меня обманул, и сам не думал, что научить чему-то сможет!

– Слушай жену, – сказал я. – Она у тебя умная. И в людях понимает. Про Ревнителя что говорит?

– Что блаженный он, – ответил Фрозен. И без перехода вдруг разразился диким криком:

– Что встали? Разбейтесь в строй! Кавалерия – справа! Плохо! Быстрый марш к Синему холму! И назад! Строй держать!

Его команды подхватили десятники. Ополченцы явно копировали структуру «Стражи Караэна». Люди, толкаясь и спотыкаясь, перестроились – арбалетчики назад, те, кто с копьями, вперёд. И зашагали, стараясь удерживать «коробочку» строя. Получалось плохо, хоть и шагали медленно. Вокруг бегали «офицеры» с грубыми двуручными ковырялками, ровняя строй.

– Жалко, мерзнут же, – объяснил Фрозен. – Пусть походят, согреются.

Я, наконец, обратил внимание на тех, кого Фрозен инспектировал – он был главой комиссии, проверяющей готовность ополчения к битве. После позора со сбором ополчения против сорских пиратов Караэн провёл военную реформу. Город и контадо разбили на 96 округов, каждый из которых должен был выставлять по сотне готовых к бою человек. Старый город разбили на шесть округов, каждый выставлял свою сотню. Ещё две сотни обязали выставлять мои «таэнцы», поскольку бывший квартал бурлаков занимал немало места. Оставшиеся гильдии также выставляли по двести человек. Только Гильдия Лекарей выставляла не воинов, а, собственно, лекарей. И это были самые хорошо вооружённые и одоспешенные сотни – мало уступающие по количеству железа моим вассалам.

Остальные округа, чем дальше от стен, тем хуже вооружали своих людей – вплоть до того, что некоторым на сборе выдавали оружие из арсенала. Обычно копья – как самое лучшее по соотношению цена-качество. И вот эти три сотни были набраны в каком-то особенно нищем месте.

Копья явно дешёвые, арсенальные. Крохотные, почти игрушечные арбалеты. Впрочем, «арбалетчики» явно не особо верили в своё оружие, потому что вдобавок были вооружены копьями. Щитов почти нет. Как и шлемов – только у сотников, похоже. А обязательная по постановлению Караэна «не менее, чем стеганая броня у каждого» представлена тонюсенькой безрукавкой.

Я не смог удержать лицо и брезгливо скривил губы.

– Слушайте, сеньор Фрозен, кто это такой бесстыдный, что выставил такое ополчение? – раздражённо кивнул я вслед «марширующей» пехоте.

– А, сеньор Магн. Союзники! Вижу, не нравится вам. Так я вам сейчас ещё хуже скажу. Это уже как бы не шестая такая бранкота, какую я вижу, – невесело ухмыльнулся Фрозен.

– Как ты их назвал? – слово было явно составлено из термина «военные, вооружённые» и «свора, стая».

– Да мы так, в Таэне, называем тех, кто к обозу прибился. Шваль всякая, но с ножами и дубинами каждый, а то и чем получше. В строю не стоят, но если пограбить, или за бегущими погонять, доспехи и одежду снять – страшнее нет. Падальщики, но опасные – могут и своих прирезать. Ну, разве ж не бранкота? – махнул рукой Фрозен в сторону уже почти потерявших и без того слабо выраженный строй ополченцев. Теперь многие брели уже даже не пытаясь изображать атаку – просто закинув на плечо копья и завернувшись в одеяла.

Эта зима не была суровой такой суровой, как предыдущая – снег сошёл пару дней назад почти полностью, оставшись только в прикрытых чем-то ямах или под навесами. Днём солнце, по моим ощущениям, давало уверенную плюсовую температуру. Даже припекало немного, как на горных склонах. Поэтому в Долине не было как таковой зимней одежды – зима три дня в году, дороговато ради этого держать отдельную смену. А вот плащи были в ходу. Но у этих не было плащей, только одеяла.

– Они выглядят как уже разбитое воинство. Как ты можешь их принимать? – удивился я и внимательно посмотрел на Фрозена. – Раздай штрафы мелким сеньорам и городкам, что их привели, и пусть одевают и одоспешивают заново. Или подарки ждёшь?

В Караэне очень не любили людей бесчестных. Поэтому откровенную коррупцию себе мог позволить разве что когда-то Городской Совет. А вот «подарки» были нормой. Судья вполне мог в деле об украденной козе вынести вердикт, что виновный хоть и украл козу, но подарил судье её трёхкратную стоимость, что ясно показывает глубину его раскаяния. Поэтому, мол, надлежит ограничиться лишь возмещением убытка, без порки. Это являлось прямым нарушением закона – а закон, как и во всех тесных сообществах, был очень жесток к ворам. «Крыс» даже в тюрьме не любят. Но подарки были традицией, сильнее писаного слова.

Ладно, чего уж там, я сам яркий пример – чуть ли не половину свиты одел и на коней посадил благодаря подаркам, когда вернулся из Таэна. Люди таким образом заверяли меня в своей лояльности – прекрасно понимая, что предали. Да и вообще, всё караэнцы прекрасно понимали. Например, «подарки» стражникам у ворот вместо досмотра купеческих повозок и обложения налогом давно ушли в прошлое. Тот же Лысый с «сопровождающим», которого мы встретили у стен, – наверняка судье мог неплохой подарок подогнать, раз у него была лишняя земля для выпаса коз. Я видел наделы, где люди сеяли овёс прямо между камнями.

Поэтому я искренне удивился, когда Фрозен легко согласился, кивнув на разряженных хмырей, что топтались у помоста.

– Ну, так-то да. Трясу. Сейчас каждый по два сольдо за свои два десятка ополченцев даёт. Но я не я, если меньше четырёх вытрясу. Нет, так-то, сеньор Магн, два сольдо – это, Император не дай соврать, уже хорошо. Я ж не жадный. Вот только половину я по-честному в ратушу сдам – принято так нынче. Вы ж и завели: половину вам, половину командирам, половину промеж всех. Мы с тех пор, кто с Таэна, так и делаем, да и не только мы – почитай весь Караэн. Только не напрямую вам, а на общее дело. Опять же, Император не дай соврать – бранкота сносная. У всех обувка есть, одеяла… Нет, броня, конечно, одно название. Но я и без всего, в одной шерстяной крестьянской куртке в бой хаживал. И ничего…

– Так, – прервал я его. Проглотил вертящееся на языке «я ничего не понимаю», переформулировав в более подобающее моему статусу: – Объяснись.

Фрозен почесал затылок под беретом левой рукой. Так и не привык к новой, правой.

– Хм… Сеньор Магн, что ж тут объяснять?.. А, кажись, понял, – он посветлел лицом. – Так, смотрите. Вы помните уложения нового ордонанса по ополчению? Чего там серебрянки напридумывали?

Я указал на его серебряный значок на берете.

– Ты ж сам один из них – вот и расскажи.

Если честно, я не особенно вдавался в детали. Под изменения в наборе ополчения Серебряные попытались протащить поправки и к Золотой Палате. Похоже, хотели создать пару сотен конного цехового ополчения и с помощью этого засунуть в Золотую Палату людей из города. Но Великие Семьи уже были готовы и сами увеличили число «золотых» до двадцати одного. Я советовал сорок, но им показалось это многовато.

Теперь представитель в палату выбирался от пятидесяти всадников – причём крайне хитрыми способами, в несколько приёмов, с участием жребия. А за Великими Семьями места в Золотой Палате закреплялись просто и безыскусно – пожизненно.

Это, с одной стороны, давало нам неплохое пространство для политических битв за голоса, с другой – практически гарантировало большинство по важным вопросам. Ну трудно поверить, что все остальные аристократы в палате не будут зависеть хоть от одной из Великих Семей.

Серебряные от такого так опешили, что согласились не подумав. Вот только их хитрый план с созданием конного ополчения заглох – всё же содержать лошадь очень уж дорого.

Эти политические игры, да и другие заботы, не оставили мне ни времени, ни желания разбираться в нововведениях городского ополчения.

– А в ордонансе написано, шо каждый, кто пришёл Караэн защищать, должен иметь с собой еды на две недели, одежду и обувь добротную, плащ или одеяло. А если у него нет средств на броню и оружие, то ему выдадут из Арсенала. Это всё, понятное дело, сеньор Магн, на обычного человека из контадо рассчитано. Про союзников-то мы тогда и не подумали.

Фрозен хохотнул и хитро посмотрел на меня.

– И тогда же стали все говорить, что никто не будет оружие покупать – все будут из Арсенала ждать. Надо было наказать тех, кто хуже других вооружился. И мы тогда ж ввели условие, что будет смотр два раза в год. И худшая сотня идёт на службу за два ченти в день. На целых полгода, – Фрозен махнул рукой в сторону Отвина. – Людей-то всегда есть куда поставить. И на дорогах, и на мостах. К Отвину давно уже хотели сторожевой пост на день пути выдвинуть. И в наказание, значит, придётся худшей сотне полгода за два сольдо там лямку тянуть.

– Два ченти – это же только на еду, – хмыкнул я.

– Не скажите. Я вот, не то чтобы много народу кормлю: жена, дочка да всего шесть слуг, – Фрозен зыркнул на меня и оправдался. – Домик-то маленький совсем, больше и не нужно. И то, считай, полсольдо в день только на еду уходит. Подорожало, говорят, всё – раньше меньше было… Но ничего, скоро полегче будет. Мой участочек-то уже и от воды освободился почти. Спасибо вам, сеньор Магн, всю жизнь буду благодарен.

– Хорошо, хорошо. Ты к делу вернись.

– А, так я ж и рассказал? А, нет, главное ж не сказал. Ну так вот. Очень мы рядили, на сколько можно людей на войну призывать. У вас принято на четырнадцать дней. У вас, у благородных. И того хватает – даже далеко разок сходить, а если не сильно далеко, и раза три за год можно успеть повоевать. Однако ж умные люди сказали: «Вон, пираты пришли – туда три дня ходу!» А если бы город в осаду брать? Или замок… ну, чужой какой. Так и вовсе дело может на месяца два затянуться. В общем, сошлись на двадцати одном дне. А дальше уже по охотке и за плату. А союзникам так вообще сорок два дня вписали! – Фрозен расхохотался. – Не очень их караэнцы любят, «прихлебалы», говорят. И так мы это горячо обспорили, что когда сошлись и записали, уже ни о чём не думали. Но и получилось в ордонансе так и так, мол: если рота признана плохой, то после обязательной службы идёт на полгода, да за плату смешную – всего за два ченти в день. А если оружия и даже гамбезона нет, то Арсенал должен дать. При том, еды с собой – на две недели, далее покрывает город. И это, Император меня в ухо отымей, получилось что для всех. И союзничков этих тоже!

И он хохотнул, уставившись на меня. Типа – теперь-то я всё должен понять. Я вопросительно поднял бровь, не поддержав его веселья. Фрозен посерьёзнел.

– Сеньор Магн, смотрите, как обстоят дела. Вижу, вы не в курсе совсем. У вас тут как? Получше, чем у нас в Таэне, конечно…

– Сеньор Фрозен, давайте коротко и по делу, – сказал я. – Это важно. Помните, как я вас учил.

– Извиня… кхм… Значит так. Батрак он сколько получает? Да редко когда больше трёх сольдо в год выходит. А нынче подряд уже третий год урожай плохой. На один мешок зерна если пять соберёшь – повезло, считай. Да и нет зимой работы. А полгода по ченти в день – это уже почти два сольдо! Понятное дело, расчёт на что был? На человека зажиточного, у которого дело тут, в городе, или в Контадо. Он столько за неделю заработает, а то и больше. И ему бы не с руки так вляпаться.

Вот только с Арсеналом мы маху дали. Но, Императорский хрен им в нос – ткачи да оружейники справно по нескольку сотен хреновых копий да гамбезонов в месяц в Арсенал поставляют. И что ведь интересно – город им платит. У вас ведь раньше как было? Делает мастер один заказ в месяц – и всех с него кормит. А подмастерье всяким разным пробавлялись. А тут вдруг распробовали. Подмастерья так же работают, только теперь мастеру ещё платят – за инструменты и науку. Мастера сейчас уже и вовсе разленились – сидят, шлемы серебряной вязью покрывают, цену ломят, как за год работы.

Да и железа стало много. Ну, в общем, сотню копий делает молодцы Брага как с добрым утром. Плохоньких – зато сотню. И по гамбезам – так же. Так что приводят союзнички нам людей, которым не то чтобы даже эти пара сольдо нужны – а которым и вовсе есть нечего.

Опять же – много стало с гор приходить. Вон, посмотрите: те, что повыше и полохматее. Отчаянные парни. Всего-то и остаётся всяким мелким сеньорам да городкам – что их одеть, обуть, научить хоть немного ходить правильно, и под Караэн привести!

– Хорошо, я понял, зачем это солдатам, я даже понял, зачем это гильдиям. Но зачем это им?

Я указал на толпу богатых хмырей, рядом с помостом, опасливо на меня посматривающих.

– Так Джевал Гру платит. Я слышал – по два сольдо за человека. Куда ж сейчас их ещё отправлять? Тока к нему. Отправляем на баржах до Устья, потом кораблями до Башенной Реки или ещё куда. Оттуда их в лагерь ведут, или по гарнизонам. И у так выходит, что Джевала, какой-никакой, а пешеход за шестьдесят ченти в месяц. Опять же – через полгода можно, если пеший глянется, его и целым сольдо в месяц можно соблазнить.

Я хмыкнул.

– Я правильно понял, что Джевал покупает солдат в Долине Караэна? Причём за два сольдо он получает вооружённых за счёт города солдат, которым потом Караэн ещё и платит по шестьдесят ченти в месяц и кормит за свой счёт?

– Так и выходит, – кивнул Фрозен. – Как вы коротко сказали.

– А приводят нам союзники, надо думать, по спискам, по двадцать человек. Так ты мало берёшь, сеньор Фрозен, они же с каждой партии по сорок сольдо имеют.

– Так я ж не один, – пожал плечами Фрозен. – Надо ж ещё комиссии по Арсеналу занести, и…

– Нет, сеньор Фрозен. Глубоко ошибаетесь. Арсенал ведь, согласно ордонансу, обязан оружие давать? Ну так пусть и даёт. Выходит, вы тут главный. От вас зависит, сочтёте вы бранкоту годной или нет. Так что смело берите десять сольдо с каждого. И не меньше. Или заворачивайте. И строго проверяйте. Еду – тоже. И не спорьте. Прямо вот от меня пойдёте и так им и скажите. А если начнут возмущаться – посылайте ко мне. Я объясню, почему я так велел. Если им просто воли моей недостаточно. Но вы в казну половину не забывайте отдавать.

– Не хотелось бы… – осторожно сказал Фрозен.

– В казну города отдавать? – я не удержал свою предательскую бровь, и она полезла вверх.

– Это вот как раз – даже с удовольствием. Нравится мне, как тут всё устроено. Не жалко даже. Боюсь, как бы не заглохло это дело.

– Сеньор Фрозен, если вам нужны деньги, то я с удовольствием…

– Спасибо, мой сеньор, но вы и так меня уже облагодетельствовали, – твёрдо ответил Фрозен. И посмотрел на бранкоту. – Я за них думаю. Как ни крути, а это, почитай, единственный способ семью завести, хозяйство. Пару югеров в аренду – хоть бы на год взять. Говорят, после Устья новый город будут ставить. На том побережье, где мы высадились. Я ж помню – тогда всё удивлялся: по полдня идёшь, а вокруг полей совсем чуть. Говорят, пиратов боялись. Ну так теперь их черёд нас бояться пришёл. Может, даже землю будем давать. Как раз в аккурат тем, кто с оружием под Пламенем Мести стоял в первую голову.

– За два сольдо? – я уже начал уставать держать бровь удивленно приподнятой.

Фрозен посмотрел на меня, будто оценивал. Явно решился.

– Нет, сеньор Магн. Джевал этот шибко своё дело знает. Сколько уже воюет – четыре больших дела было, а наших из двух сотен от силы десять полегло. Раненых, правда, много вернулось. Так ведь каждый чуть не три телеги добра с собой привёз. Не обижает Джевал пешеходов – редкой честности человек, всем даёт взять. Я так смотрю, те у кого срок вышел, многие вернулись. И все прям с охапками кос, серпов, самое меньшее. А то и отрезы. Перину видел пуховую, на ярмарке один продавал. Без руки правда. Но так за такое чудо он такие деньги возьмет, что вместо руки себе двух слуг наймет… Мда… Леонхарт уже себе и земли прикупил, прям у долгобородской стены будущей. Я уж и сам подумываю, не смотаться ли…

– Не стоит, сеньор Фрозен. Я бы хотел, чтобы вы остались в городе. Мне так будет спокойнее. А насчёт размера подарков не бойтесь. В крайнем случае, Джевал просто будет покупать солдат Караэна чуть дороже.

Я похлопал Фрозена по плечу, попрощался, вскочил на уже подведённого Волоком коня и сразу же сорвался на рысь. Проехал мимо разодетых торговцев людскими жизнями. Пустил Коровиэля вскачь. Военные ворота при моём приближении освободили от повозок очередного торгового каравана. Но на улицах Караэна, стиснутых заборами поместий, всё равно пришлось сбавить ход.

– Ты знал? – отрывисто спросил я нагнавшего меня Сперата. Тот молча мотнул головой.

Хотя… Отчего я злюсь? От того, что мимо меня делается очередная хитрая схема? Да таких в Караэне сотни. К тому же, Вокула наверняка в курсе. Просто не посчитал нужным рассказать. Не смогу я у каждого хитрого караэнца за спиной стоять – нечего и пытаться.

А если с другой стороны посмотреть – Джевал, сам или благодаря удачно сложившимся обстоятельствам, создал мне систему перманентной мобилизации. Да ещё и буквально сразу – солдат, а не ополченцев-горожан! Которых можно отправить на войну на другой конец карты!

Когда я подъехал к воротам поместья, моё настроение так улучшилось, что даже суровое лицо Адель не смогло его снова испортить. Я легко соскочил с Коровиэля, чмокнул её в щёку. Она попыталась отстраниться, но я подхватил её на руки и закружил. Она отчаянно вырывалась, призывая меня к приличиям и немедленно требуя одеться подобающе. Но вырывалась она без применения магии – да и в её строгом голосе я слышал те нотки, что подсказывали: это лишь игра.

– Почему у нас нет пуховой перины? – спросил я.

– Я не умею так обрабатывать куриный пух, – растерянно ответила Адель. – Знаю лишь, что это сложно и нужна мастерица. Да и куры не всякие годятся…

– Купи готовую, – прошептал я.

– Люблю такие пожелания, – она наконец хихикнула.

Наконец, отпустив раскрасневшуюся и довольную Адель, я прошествовал в разбитый на воздухе шатёр – для всех приглашённых Большая Гостиная была маловата. Так что пир было решено устроить тут. Я пришёл не последним – из-за главного стола встали и меня приветствовали только Тибальт Вирак, Гарвин Алнез и Этвиан Роннель.

Нет, мне сегодня определённо везло. Этих троих я хотел видеть больше всего.

Глава 19

Образ будущего

За нашими спинами привычно шуршали тихие шаги слуг. Волок отводил коней, слуги сбивались в кучки вокруг столов и, как чайки, разлетались к своим делам. Впрочем, их смела пахнущая конским потом, лающая хриплым смехом и звенящая сталью лавина моей свиты. Разумеется, на столь изысканное мероприятие были приглашены только исключительно благородные рыцари, поэтому их тут всего рыл двадцать.

Простое и гениальное изобретение – встречать гостей у входа, чтобы со всеми вежливо поздороваться – тут ещё не придумали. И я не буду в этом помогать. Адель и так навертела сложностей. До неё сабантуйчики были попроще.

Она взяла меня под локоток и доложилась:

– Ивейн с Леоном в Горящем Пике. Девочка тоже. С ними и мои фрейлины.

Может, Леон и не лучший выбор для няньки, зато он наверняка неплохо справится в случае нападения на замок. Да, когда ты Итвис, вероятность, что на тебя нападут, бывает очень мала – но никогда не равна нулю. Приходится включать такую возможность в планы. Поэтому нечего маленьким детям находиться в одном укреплении с посторонними вооружёнными людьми.

– Некоторые из самых важных гостей уже в зале. Тебя ждут, – поторопила меня Адель. – Хотя стой! Ты должен снять латы!

– Хорошо, – я взял её за руку. – Только поздороваюсь. И пойду снимать латы. А ты – к своему столу…

Адель демонстративно фыркнула, как норовистый конь. Прям громко. И с искренней злобой.

Какая ирония – в Королевстве Адель не могла править графством без мужа. Собственно, и со мной в качестве мужа тоже – я был муж-консорт, поскольку не имел наследных прав на графство. Поэтому вместо неё правил совет регентов из дядь. Зато на пирах дамы Королевства сидели по правую руку от своего мужа. В Караэне же было принято садить мужчин и женщин за разные столы. Зато владеть и управлять женщины вполне могли – и овдовев, и даже получив собственность в наследство. Последнее, впрочем, случалось редко.

Я только улыбнулся. Мне нравилось, когда она злится. И как скрипели доски под ногами, когда мы шли вместе по дощатому настилу, перекинутому через клумбы и молодые деревья. В этом саду всё ещё висел сырой запах зимы, и воздух был будто бы прозрачнее обычного.