Текст книги "Наследник огня и пепла. Том Х (СИ)"

Автор книги: Владислав Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– А по правому флангу на шлемах только перья и много красного, – продолжил Треве. – Левые полагаются на дротики и арбалеты. Правые больше любят длинные топоры. Но у правых больше кольчуг, а у левых – копий. А вы на реке с какими столкнулись?

– Честно говоря, я не присматривался, – Треве проницателен. – Мне показалось, там было очень много их шаманов.

– Очень жаль, что мы не потрудились разузнать об их Морских Баронах, – Треве устало потер глаза.

– Как Бертрану хватило ума дать себя убить, – это был Вирак. – Кто теперь командует Маделар? Как их отозвать?

– Я бы не стал его так уж обвинять, – ответил Треве. – На левом фланге есть лучник. С зеленоватыми волосами. Маделар стояли и ждали вас. Бертран поднял забрало, чтобы подбодрить своих людей – и лучник всадил ему стрелу в глаз примерно за сто пятьдесят шагов. Если бы я сам не видел, не поверил бы. Потом он ещё минимум дважды попал в прорези забрала, и оставшимся предводителям Маделар пришлось спешиться. Честно говоря, я почти уверен, что это эльфийский певец ветра из старой сказки. Ублюдок бьёт точно, но, к счастью, редко.

Треве поиграл желваками.

– Когда их сеньора убили, Маделар рассвирепели не хуже ядовитого вепря на своём гербе – и полезли на копья. Они задали трёпку пиратам, я почти уверен, что за каждого убитого Маделар пираты потеряли двух своих. Но эти пешеходы стоят так, словно решили тут подохнуть. И равнодушны к тому, что их кромсают. Как стена из плоти.

Голос Треве стал возмущённым. И раздражённым.

– Давайте уже попробуем отозвать Маделар и стопчем эту пешую мразь. И тех, кого они прячут, – сказал он.

– Вирак пойдут первы… – начал было Вирак…

– Как ваше имя? – перебил я его, впервые посмотрев на него более внимательно.

Юноша оказался молод. Удивительно молод. Лет семнадцать, может, восемнадцать – не больше. Гладко выбрит, щёки ещё не привыкли к шлему, на виске ни одного шрама. Плащ свеж, шёлк дорогой, пряжка тяжёлая, холотая. На кирасе – герб Вирак, новый, яркий, ещё не потускнел от дождя и крови. Доспех сидел, как с витрины оружейной лавки. Лошадь под ним, впрочем, была старая – видно, от отца досталась. Или от кого-то, кто с ней сумел пережить пару кампаний.

Он посмотрел на меня с той смесью уважения, испуга и вызывающей бравады, что бывает у юных щенков с хорошей родословной. И сказал:

– Сир Герцог… я – Тибальт Вирак. Сын Тивея. Первый в седле, если угодно.

«Если угодно», – повторил я про себя. Да, наследник. Но не родной. Слухи о Вирак – правда: у них власть не передаётся от отца к сыну. Хреновая система, дающая слишком много поводов для внутренних свор, сказал бы я. Если бы не знал, что это Итвис регулярно вырезают сами себя. Магия, наверняка. В очередной раз. Какой-то ритуал или заклинание, которое «выбирает достойного». Или так считается.

– Угу, Тибальт. Тогда слушай. Сейчас ты первый в седле среди Вирак. И я уже убедился в вашей доблести. Но теперь я бы хотел увидеть, как Вирак умеют избегать очередной показательной глупости. Понял?

Он некоторое время молчал. Роннель подъехал ближе. Тибальт молча кивнул. Резко. Со стороны – почти злобно. Но он бросил на меня взгляд почти с благодарностью. Всё понимает, но репутация обязывает.

Установив вертикаль командования, я вернулся к Треве.

– Что значит «и тех, кого они прячут»?

– Это же очевидно, – по его озабоченному лицу на секунду промелькнула знакомая ехидная ухмылка. – Они не зря выбрали это место. Наверняка с теми же целями, что и мы. Разбить нас, обратить в бегство и вырезать бегущих. Но это трудно сделать, если гнаться за конницей пешими. Значит, они прячут там отряд кавалерии.

Я задумался. Мне не нравилась идея штурмовать полных сюрпризов пиратов. К тому же, я из истории своего мира точно знал, что устойчивая пехота способна выдержать атаку тяжёлой рыцарской конницы. Я с сомнением посмотрел на строй пиратов. И не увидел сомнений в бородатых зверских рожах.

Рядом раздались резкие крики, привлекающие внимание. Впрочем, слегка удивлённые, но не испуганные. Люди показывали в небо. Я проследил взглядом.

К нам приближался агрегат, напоминающий тренажёр для родео, утыканный шестью крыльями. Он оставлял после себя струйки дыма и жужжал.

– Сперат, выбери место с утоптанной землёй.

Агрегат заходил на посадку с ворчанием обиженного самовара. Его шатало, он фыркал паром и оставлял за собой жирную полосу дыма, словно от пожара на мельнице. Летел он, впрочем, уверенно. Даже слишком – снизу казалось, что сейчас врежется в нас, как катапультная глыба.

– Простите, сеньор… – Сперат прикрыл ухо и отвернулся от грохота.

Горшок №4 шлёпнулся в пыль с мягкостью телеги, упавшей с утёса. Вокруг поднялось облако пыли и резкий химический запах. В данном случае, конечно, алхимический. Люди инстинктивно отшатнулись. Кто-то даже полоснул кинжалом или мечом перед собой. Местный аналог отгоняющего зло жеста.

С машины слез Аврелий, чумазый, в очках, в шлеме с кожаными наушниками и с лицом человека, которому дали полетать – но не пообещали, что отпустят обратно. Он приложил руку к груди и поклонился.

– Сеньор Герцог! Я жив, аппарат цел. Более-менее. Печка опять заплакала, но я её зажал! – Он откашлялся. – Осмотрел лагерь врага с воздуха. Левый фланг прозевал, прошу прощения – закрутило, дым от костров, и у меня опять оторвался стабилизатор. Но! Вижу, что в яме, прямо в центре их строя, между линиями пехоты, прячется отряд всадников. Спешенные, с лошадьми. Насчитал около сорока. Судя по тому, как они сидят, – ждут сигнала. Или кого-то. Или чего-то.

– Хорошо. Очень хорошо, – кивнул я. Информация неприятная, но своевременная.

– И ещё. По течению, в низовьях – пылает! – лицо Аврелия просветлело. – Эскер Дар, похоже, напал на их суда. У него получилось! Я видел огонь на палубах, трое их кораблей уже дымили, четвёртый тонул. Наши всадники развернулись прямо с берега, и два отряда пехоты атаковали их лагерь у воды. Пираты в панике – бегут. Думаю, если не вмешаются подкрепления, Эскер возьмёт устье за полчаса.

Вокруг кто-то одобрительно хмыкнул. Несколько вассалов переглянулись. Один из Роннелей даже стукнул кулаком по щиту.

Я поднял взгляд на склон. Пехота всё ещё стояла стеной. Но теперь я знал, что в центре – ловушка, а на фланге – уязвимость. Позади них – пожар. И, быть может, первый настоящий шанс сломать эту мразь.

– Молодец, Аврелий. Попробуй не умереть, пока мы тебя не наградим.

– Постараюсь, сеньор, – ответил он, салютуя штукой, явно имеющей дальнее родство с гаечным ключом.

– Сперат. На тебя вся надежда. Едь к Маделар и труби отход. Мы, сеньоры, тоже с ним. Отзывайте пехоту. Только я вас умоляю – держитесь подальше и не показывайте лицо. Кроме вас, сеньор Тибальт. Вирак ведь привели с собой сотню арбалетчиков? Что же, пришло время сравнить – так ли они хуже сотни благородных сеньоров. Пусть они проредят этих подонков. Ведите их сюда.

Глава 13

Вторая волна

Сначала везло.

Маделар, похоже, только и ждали повода, чтобы отступить. И не потому что трусы – просто сил было всё меньше, а потери все больше. Когда же Сперат въехал в строй, поднял флаг и затрубил – они откатились с такой скоростью, что даже чужих мёртвых раздевать бросили. Строй отступал быстро, но без паники. Видно, дрались до предела – и не хотели сдохнуть зря.

А вот за спиной у них появилась свежая тень.

Пехота Вирак. Уже высадилась у городка и спешила на помощь. Во главе шли тяжёлые – щиты, копья, на плечах красно-черные плащи, поверх кольчуг ленты и знаки. Шли быстро, в хорошей шеренге. Не отставая, не шумя. Почти профессионалы.

Но за ними… за ними потянулось целое шествие.

Сотни две непонятных пехотинцев. Пестрых, нестроевых. У кого кольчуга, у кого стёганка. Но таких десяток на две сотни. Кто с топором, кто с кухонным ножом. У одних за спиной щиты, у других – бурдюки и носилки. Видно, обозные. Лекари. Повара. Всякий люд, кого семьи согнали в колонну, чтобы было кому вытаскивать раненых и собирать копья.

И среди них – горцы.

С десяток десятков. Ни знамён, ни строя. Полуголые. В одних штанах, с пледами через плечо. Кожаные ремни, традиционные большие ножи, иногда дротики. Многие босиком. Волосы спутаны, лица закопчённые. Выглядели как дикари. Но шли уверенно. Без суеты. Будто у них был свой план.

Арбалетчики выстроились без лишних слов. Вирак – народ гордый, но к дисциплине привычный. Команды отдавались жестами, движение шло ровно, слаженно. Почти все в одинаковых плащах, с нарукавными черными лентами. Каждый знал, куда встать, и что делать.

Пираты не реагировали.

Не перегруппировались. Не попытались прикрыться щитами. Не подвинулись ближе. Просто смотрели. Или делали вид, что не замечают.

Это настораживало.

– Почему они не встают плотнее к берегу? – пробормотал я. – Протока-то мелкая. Могут попробовать шугануть наших арбалетчиков.

– И тогда мы поднимем их на копья, – кровожадно закончил за меня Треве.

Ответ стал ясен довольно быстро.

Когда первые арбалетчики начали стрелять – стало понятно, что позиция, мягко говоря, неудачная. От воды до строя пиратов – шагов пятьдесят. А от позиций арбалетчиков до берега – ещё почти столько же. Семьдесят, может восемьдесят шагов до цели. И не по ровному. Пираты стояли на холме – метрах на десять выше, на пологой ступеньке, укреплённой бруствером.

Стрелять приходилось вверх, навесом. Как по воронам на дереве.

Арбалеты у Вирак хорошие. Тяжёлые. Но даже им приходилось целиться с поправкой на ветер и на высоту. Угол высокий, дрожь в руках, пот сходит по спине. А в ответ – ни одного шевеления. Ни щита, ни заклинания, ни выстрела. Ни одной чёртовой реакции.

– Не нравится мне это, – сказал я.

Стрелы звенели, падали среди пиратов. Несколько вонзились в щиты, пара – в землю. Одна попала кому-то в плечо. Он вздрогнул – и скрылся внутри строя. И бородатые рожи раздражающе спокойны. Почти скучающие.

– Надо было спросить у летуна, какие цвета на всадниках, – запоздало сообразил Треве.

Из-за отлогой траектории арбалетных болтов, пиратам было достаточно держать щиты над головой, чтобы чувствовать себя почти в безопасности. Первый ряд присел, задние вовсе скрылись – только верхушки шлемов мелькали. Болты Вирак летели красиво, с силой… но в разнобой. И если один попадал в щит, то три – куда-то в землю, в бруствер, или вообще пролетали мимо.

Один из арбалетчиков, бодрый, в красной повязке, с яростью рычага взводил свой арбалет и умудрялся выстрелить дважды за минуту. Первые три минуты.

Потом ритм замедлился.

Они всё чаще отдыхали, прячась за своими щитами. Поднимали воротники. Переглядывались. Становились просто людьми. Были бы тут сигареты – сели бы покурить.

В это время пираты начали отвечать.

Тоже из арбалетов. Щёлканье тетивы стало чаще, чем хотелось бы. И хотя их оружие выглядело слабее – короче плечи, короче болт, древко явно дешевле – преимущество высоты с лихвой покрывало все недостатки.

Вокруг тяжёлых, установленных щитов Вирак с тремя красными перекрещенными копьями на чёрном фоне, всё чаще распускались красно-белые «цветки» – оперения пиратских арбалетных болтов. А потом и первые болты застучали в щиты Вирак.

Очень быстро бой превратился в скучную рутину. Среди арбалетчиков Вирак бегали слуги, поднося им мехи с вином и болты. Уже унесли одного раненого – с пробитой ногой. Собственно, конкретно арбалетчиков у Вирак было половина – остальные копейщики, которые держались позади.

В общем, если признаться – нас тоже догнали наши слуги. Мы спешились. Перекусили поднесённым вином, сыром и вяленым мясом с острыми специями и сильным привкусом гнилья. Обычный вкус для походного пайка. Вялотекущая перестрелка продолжалась уже больше часа.

Единственные, кто получал от этого явное удовольствие – горцы. Они по одному, по двое бегали под стрелами, уворачиваясь от гарпунов или отбивая их маленькими круглыми деревянными щитами. И собирали дорогие болты, выдёргивая их из земли, и остальное железо. Пираты встречали одобрительными криками, когда горцам удавалось увернуться. А когда один покатился в воду, слишком близко приблизившись к строю пиратов и поймав арбалетный болт в грудь – крики досады раздались с обеих сторон. Пираты явно болели за горцев.

На этом фоне почти незамеченным прошёл момент, когда пиратский снайпер поймал одного из наших арбалетчиков и всадил в него стрелу со своим фирменным почерком – в лицо. В переносицу. Убил на повал.

Это не добавило оставшимся арбалетчикам ни храбрости, ни скорострельности.

Ладно. Так дело не пойдёт. Я встал.

– Хорошо. Сеньор Сперат, сеньор Гирен. И, пожалуй, вы, сеньор Этвиан, и вы, сеньор Оренцо. Возьмите своих людей и вернитесь к этому городку. Пусть горожане идут сюда и построят нам тут стену. Возьмите щиты пиратов, разберите их корабли – и даже пирсы, если понадобится. Построим пару стрелковых башен…

– Это займёт неделю! – возмутился Этвиан.

Вот от него не ожидал. Я ждал возмущения от Вирак. Но Тибальт только молча встал рядом с Роннель. Удивительное единодушие. И бунт. Я медленно сжал кулаки.

– Сеньор Магн. Я, несомненно, полностью в вашем распоряжении, – вступил в разговор Оренцо Треве. – Но… позвольте мне хоть раз ударить в щит врага своим копьём. Поймите, это вопрос чести!

И он тоже встал. И они все трое оказались напротив меня. Треве сообразил, что меня, в принципе, устроит, если пираты дождутся ночи и попытаются бежать. Мне главное – чтобы они ушли с этой хорошо укреплённой позиции. И я не намерен их там штурмовать.

Вот только Треве – единственные, кто вообще не участвовал в бою. Не уверен, что это сможет испортить им репутацию – скорее, все этого от них и ожидали. Может, именно поэтому ему такой исход и не нравится.

– Хорошо. Тогда пока мои люди идут за горожанами, вы, сеньор Оренцо, можете сходить и ударить копьём в щит врага. Благо сейчас склон свободен, – и я ехидно улыбнулся.

Оренцо не менее ехидно улыбнулся мне в ответ. И взмахнул рукой.

Его оруженосец поднял к губам рожок и протрубил сигнал. Треве стали собираться.

Их было меньше двадцати, но они весьма уверенно развернулись в ряд. И пошли неспешным шагом на холм. Миновали арбалетчиков, на секунду будто запутавшись среди щитов.

Их стало тридцать.

То и дело они меняли направление, двигаясь будто змейкой.

И их становилось всё больше.

Узкий проток грязной воды перепрыгнуло не меньше полусотни жёлто-зелёных всадников. Я и сам не заметил, как уже сидел на Коровиэле. И даже подъехал поближе, чтобы лучше видеть.

Раздался сигнал рога: «В атаку». Треве ускорились. Неожиданно, неестественно резко. Стремительно понеслись вверх по холму.

Навстречу им полетели редкие дротики и арбалетные болты. Я наконец увидел снайпера на левом фланге – судя по копне светлых волос, женщина. Она хладнокровно выцеливала то одного, то другого всадника – и всегда это был Оренцо. Стрела попадала ему в лицо – и всадник исчезал, как лопнувший мыльный пузырь. Иллюзии. Он и другие «лопались» от арбалетных болтов, от гарпунов – но приближались слишком быстро.

– Ты смотришь… – донеслась до меня многоголосица боевого клича Треве.

Слова звучали, будто шёпот. Но громко. Слишком громко. Усиленные магией.

Пираты напряглись. Сгрудились. Попрятались за своими щитоносцами. Выставили копья, готовясь встретить натиск – но летящие на них всадники исчезали, едва столкнувшись с деревом или железом.

В какой-то момент они растерянно начали выглядывать из-за щитов…

И тут раздался оглушительный треск.

На этот раз всадники в жёлто-зелёном были настоящими.

– Ты смотришь не туда! – проревели десятки глоток. Треве, всё тем же боевым кличем, с той же магической оглушительной мощью.

С копьями у Треве было человек шесть. Но каждый ударил результативно. Некоторые сломали копья, отбросили их и развернули коней, уходя. Некоторые выхватили мечи и шестопёры и послали коней вперёд, в открывшиеся прорехи строя, нанося удары налево и направо. Идущие позади них слуги прикрывали их с флангов, нанося удары короткими копьями или стреляя из арбалетов в упор. Но и эти не стали ввязываться. Почти сразу подали назад, отступая. Лошади пятились, их всадников прикрывали щиты.

Весь рукопашный бой длился меньше десятка секунд, но Треве оставили в строю пиратов зияющие раны – несколько тел покатились вниз по склону, кричали раненые, выли от злости остальные. Похоже, пираты потеряли не меньше десятка человек убитыми и ранеными. Скорее – больше.

Оренцо Треве оказался рядом с арбалетчиками Вирак. Он поклонился строю пиратов. Вернее, мне так показалось. На самом деле он опустил голову – и в железные поля его шлема ударила стрела. Он поднял голову. Дождался, пока пиратский снайпер снова выстрелит – и снова опустил её, ловя стрелу на металл. Посмотрел на снайпершу. Та стояла неподвижно на левой платформе.

Треве развернул коня и поскакал ко мне.

– Сеньор Магн? – спросил он с привычной ехидцей, когда приблизился.

– Сеньор Оренцо? – поднял бровь я.

– Полагаю, получилось не так уж и плохо. Думаете, стоит повторить? Или вы всё же хотите строить крепость?

Он явно наслаждался ситуацией.

Я фыркнул.

– Не думаю, что ваши уловки второй раз сработают столь же хорошо, – казённым тоном заявил я.

Я был обескуражен. Но вовсе не эффективностью атаки. А силой магии Треве.

– Вы абсолютно правы, сеньор Магн, – Оренцо кивнул. – Поэтому мы, Треве, стараемся не повторять одну уловку дважды. Вот только наши друзья на холме об этом не знают. Что скажете, если мы повторим всё то же самое… но так, чтобы выглядело как прежняя атака? А на деле – в этот раз в атаку пойдёт всё войско. Уверяю вас, до последнего момента они даже не поймут, что это не иллюзия. Я смогу укрыть от глаз этих наглых подорожников все две сотни всадников, пока они не начнут кромсать их на куски.

– Я с вами! – ожидаемо сказал Тибальт Вирак.

– Сеньор Магн? – Треве посмотрел на меня с лицом полного уважительного почтения.

Только в глазах плескалась насмешка.

Я почти проорал что-то типа: Я буду первым, и мне не нужны ваши иллюзии… И я бы так проорал. Если бы был по-прежнему Магном.

Но я вдруг вспомнил глаза Адель. И её губы, которые шепчут: «Вернись».

– Мне не нравится ваша затея, – сказал я после трёх глубоких вдохов и выдохов. – Однако я не стану вам препятствовать.

Треве искренне удивился.

Но теперь уже его подгоняли вперёд. Вирак. Даже Этвиан начал понукать своих людей, требовать, торопить.

За ними увязались и мои вассалы. Я остался на месте – с сотней всадников, из которых больше половины были моей дружиной. Остальные помчались к холму.

Всё начало повторяться. Вплоть до боевого клича в ушах – «Ты смотришь не туда». Вот только теперь, за сплошной волной иллюзий Треве, двигалась лавина всадников – в других цветах.

На этот раз получилось не так красиво.

Выдрессированные пехотинцы Вирак быстро сбились в две большие кучи, вынудив всадников их объезжать. А вот горцы… увлеклись сбором железа, поздно спохватились, заметались – и не меньше десятка из них стоптали свои же. Наши.

– Вы смотрите не туда, мой сеньор, – пробасил рядом Сперат, заставив меня вздрогнуть. Он указал в сторону.

Неподалёку от нас остались несколько пажей Треве с запасными конями и копьями. Они выставили копья на подставку, чтобы рыцарям было удобнее брать. Вот только подставка, да и упряжь коней были украшены несколько нетрадиционно для Караэна: бронзовые висюльки, множество маленьких круглых зеркал. А рядом, на щите – маска с одним глазом.

Трудно сказать, та ли, которую носил Треве. Но очень похожая.

И всё это – кроме самой маски – сейчас светилось в моём магическом зрении, как новогодние гирлянды.

Засмотревшись на это, я едва не пропустил столкновение.

На этот раз удар был менее результативным. Действительно – пираты быстро учились. И были готовы к тому, что первые всадники будут иллюзией.

Скакать вверх по изрытому холму было трудно. Наши всадники не набрали достаточной скорости – мешали друг другу. Но теперь их было гораздо больше. В первый момент мне показалось, что они сомнут пиратов. Те, хоть и выдержали первый удар, потеряв от длинных рыцарских копий всего несколько человек, сейчас пятились, падали под копыта – со стрелами в голове, пущенными в упор.

Рыцари орудовали не только оружием: сминая шлемы ударами тяжёлых булав, хищных клевцов… но и сжигая огнём, кромсая водой, замораживая колдовским льдом.

И всё же, больше всего пало пиратов не от стали и не от магии. От толчеи. От банального толчка.

Сбитые с ног тушами боевых коней, они валились десятками. А следом по ним наезжали лошади, оруженосцы и конные слуги, добивая короткими копьями, мечами, пытающихся встать или уползти.

Строй пиратов, до того казавшийся нерушимым, подался назад. Частью – просто перестал существовать.

Но тянулись томительные секунды, складывались в десятки, потом в минуты – а пираты держались.

Они окружали всадников, норовя ткнуть копьями коней. Пытались стянуть из седла, хватая за плащи. Рубили топорами. Метали дротики. Их строй почти распался – но это «почти» всё ещё держалось.

И тут появились их всадники.

Я не увидел в них ничего особенного. Хоть и выложились сразу: у них были магические снаряды – огонь, лёд, шипы.

Но главное – их появление цементировало пиратский строй.

Во многих местах наши бросились прорубаться к «достойным врагам» – большая ошибка. В окружении стойкой, смелой и агрессивной пехоты – смертельная.

Я заметил одного – с гербовым плащом Вирак. Он яростно работал моргенштерном на цепи. Вбивал в лица ледяные кинжалы – скупо, размером с ладонь, и точно.

Мне казалось, он убил не меньше десяти.

И пропустил, как его оруженосец и два конных слуги были либо убиты, либо оттеснены. Его коня пронзили копья. За ними – топоры, оставлявшие кровавые дуги в воздухе, будто мазок кисти.

Латы Вирак держали удары. Но конь – нет. Его буквально разделывали под всадником.

Рыцаря схватили за руку с моргенштерном. И за щит. Он стряхнул щит, полоснул по держащим его рукам, встал ногами на седло и… прыгнул в гущу врагов.

За грохотом, за скрежетом стали, хрустом плоти и диким воем – мне показалось, я услышал его крик:

– Умри красиво!

Но это, наверно, было только моё воображение.

Наши теряли много лошадей. Слишком много. И вскоре я услышал сигнал к отходу.

Люди стали поворачивать назад, помчались вниз по склону, сбивая в грязь своих же раненых и спешенных уже бредущих назад.

А пираты бросились за ними.

За две конные атаки изрытый копытами холм у речушки превратился в жирную грязь. Я видел, как за считанные часы огромное поле становится вытоптанным пустырём. Но теперь увидел, как плодородная почва Долины Караэна – при наличии воды – превращается в топь.

Лошади вязли. К тому же, из-за вырытых пиратами ям, переправиться можно было не везде. Образовались «пробки».

Рог снова протрубил: «Отход».

На этот раз – почти панически.

И сигнал оборвался, не успев доиграть.

Глава 14

Победа

Я смотрел, как начиналась резня. Я уже понял, что основные потери несёт армия, что бежит. И сейчас впервые видел, как бежит моя армия.

За несколько часов боя Вирак и Маделар потеряли… сколько? Ну, пусть три десятка. Четыре. Пираты, возможно, больше.

А сейчас я видел, как умирали десятки – каждую минуту.

Они не просто гнали нас – они догоняли.

Стаскивали с седел, сбивали в грязь, и били. Добивали. Убивали.

Лошади вязли. Люди кричали. Кони скакали по тем, кто падал.

Я видел, как одному из рыцарей помогли выбраться из ямы – только для того, чтобы тут же вонзить ему копьё в бок. Подлый, но умный удар – в подмышку, в разрез гамбезона. Падая, он обнял пирата, и они вместе рухнули обратно.

Разгром. Мясорубка. Каша из железа, плоти и неудачи.

Я стоял в стороне.

И вокруг – голоса. Кричат, требуют, спорят, даже приказывают.

– Надо идти в атаку!

– Дать сигнал!

– Нужно прикрыть отход!

– Сеньор, прикажите!

– Мы же теряем их!

И вдруг:

– Заткнулись! – проревел Сперат, перекрывая всех. Даже умирающие впереди будто притихли.

Я молчал.

Просто смотрел. Туда, где заканчивалась наша линия – и начиналась резня.

Там, через ручей, я увидел Треве.

Он был один. Почти у самого берега. Его конь испуганно оскалил зубы – и резко ушёл вниз, словно наступил в яму. Или его толкнули. Похоже, и то и другое.

Треве вылетел из седла, ловко сгруппировался, перекатился через плечо, вскочил на ноги. Красиво. Сразу видно – долго этому учили. Оглянулся, рванул меч из ножен – почти сразу.

Но не успел.

Свой. Другой всадник. Лошадь наскакивает сбоку, сбивает его с ног. Кто-то уже бежит следом и буквально проходит по нему, как по куску земли. Он у самого ручья. Грязь хлещет фонтаном. Я на секунду теряю его из виду. Утонул?

Нет. Треве всплыл. Захлёбываясь, кашляя, вырываясь из липкой трясины, полной дерьма и крови.

Он поднялся – но не выпрямился.

Потому что сзади на него прыгнул пират. Косматый. С маленьким щитом, на котором белый рыбий скелет на красном фоне. В шлеме с перьями. Оскалившись – не хуже коня Треве, только от ярости. Он навалился обеими руками – повалил, роняя Оренцо на спину.

Треве отбивается. Колдует. Я вижу, как вокруг мелькают призрачные копья, головы, кони. Иллюзии. Вспышки. Он снова тянется к мечу. Пытается вытащить клинок – но рядом уже слишком плотно. Ему не дают.

Они окружили его толпой.

Один хватает за шлем – обеими руками – и резко тянет назад. Шея выгибается. Почти ломается. Даже у меня напрягаются мышцы.

Треве бьётся. Умудряется полоснуть одного кинжалом, почти вырывается – но его снова роняют. Двое держат за руки, борцовскими приёмами.

И сверху на него усаживается ещё один. Без шлема. Особенно косматый. Огромный. В звериных шкурах. Весь в грязи. С лицом, как у дикого кабана. С куском обломанного копья в руке.

И втыкает его Треве в глаз.

Один быстрый, жёсткий удар сверху вниз.

Скупость движений и результат выдают опыт.

Треве дёрнулся – и больше не двигается.

– Ждём, – тихо сказал я.

– Ждеееем! – прогремел Сперат. За ним повторили. Крик прокатился дальше. Я слышал топот копыт. Всадники инстинктивно разворачивались в линию.

Рано.

Я тронулся с места.

Медленно. Не вскачь, не рывком. Медленно. Шагом. Так, наверное, идут на казнь. Или к невесте.

Моё знамя следовало за мной.

Я качнул копьём в сторону – и Коровиэль начал забирать вправо. Всё шире и шире.

Мы шли по широкой дуге, обходя месиво, в котором бородатые и жестокие люди мешали с грязью кровь тех, кто слишком много о себе думал.

Я посматривал через плечо.

Платформы пиратов теперь были хорошо видны. С них махали флажками. Слаженно. Уверенно. Сигналы. Морские бароны зовут своих обратно. Думаю, приказывают построиться.

Довольно логично. В море, пожалуй, так подавать сигналы удобнее. Видно издалека. Не то что рог или дудка.

Вот только сейчас пираты не видят.

Они не слышат.

Они чуют только кровь.

Им весело. Им вкусно.

Они увлеклись погоней. Стаскивали всадников, рвали спешенных.

Выплёскивали ярость за погибших братьев, за сожжённые корабли, за проигранную игру.

Я повернул резче, завершая манёвр.

Никто не возмущался. По обе стороны от меня выстраивались одоспешенные – с длинными копьями. За ними – оруженосцы, конные арбалетчики, «дядьки с короткими копьями», пажи…

Мы стояли и смотрели на них. С фланга. Там, где не ждали.

Сперат не стал ждать приказа. Протрубил сигнал к атаке.

Протяжная, почти иронично весёлая нота разнеслась в воздухе, в котором уже гудели сотни копыт.

Мы разгонялись.

До них было недалеко – поэтому разгонялись сразу. Грохот. Лязг. Мир наполнялся звуком – будто Сперат своим рогом вызвал цунами. Будто дал команду не людям, а стихии.

Сначала шагом. Потом рысью. Потом – галопом.

Коровиэль не веселился. Он знал.

Сорские пираты заметили нас в последний момент.

Заметались. Попытались сбиться в кучки. Прикрыться щитами, убежать обратно вверх по склону – слишком скользкому от крови и грязи.

Поздно.

Мы были слишком близко.

Слишком быстры.

Слишком злые.

Я не мог выбирать цель, но мне повезло.

Прямо на моём пути – десяток фигур в коже. Впереди – здоровяк в кавалерийском шлеме в цветах Треве, в кольчуге, с большим прямоугольным щитом. Остальные выстроились за ним, будто он наконечник копья: упёрлись в него плечами, выставили в мою сторону свои короткие копья и остриё мечей.

Коровиэль врезался в них, как мраморный молот.

Как шар в боулинге – и они разлетелись, как кегли.

Я выпустил из рук копьё, которым не достал того, в кого целился. И не глядя – схватил оружие у седла.

К моему удивлению – трофейный сорский топор. Видимо, машинально приладил его в ременную петлю.

Он выглядел хорошо. Красиво. А главное – увесисто.

Таким, должно быть, одно удовольствие – рубить абордажные тросы и крушить головы.

Я справлялся одной рукой.

Я не помню, как бил.

Позже я помнил только, как скакал вперёд – и они падали. Заливая всё красным.

А те, кто успел отбежать, падали через долю секунды.

Я не кричал.

Я не командовал.

Коровиэль шёл вперёд, как живой таран.

Копыта били – и кости трещали.

Щиты взлетали в воздух.

Люди – тоже.

Много. Их много.

Но меня – больше.

Каждый из них – отдельный страх. Отдельная смерть.

Но я не боюсь.

Я – стихия. Гребень стальной волны.

Я – не огонь. Я – сталь.

Я – Итвис.

Враги кончались.

Коровиэль хрипел, в клочьях пены, но шёл.

Меня занесло к самому ручью. Его тяжёлые копыта вязли, он выдёргивал их с трудом. Медленно. Тяжело.

Я поднял забрало и осмотрелся.

Впереди – кто-то ещё бился. Воины в кольчугах рубили отступающих.

Где-то слева – один из Маделар, ревя, прорубался сквозь щиты чудом уцелевшей кучки сорских пиратов. Они пятились, зыркая по сторонам, ища пути к бегству. Вокруг них, как осы вокруг мёда, вились всадники – расстреливали их из арбалетов и магией.

Всё ещё бой. Но уже не битва.

Мы победили. Это стало очевидно – даже раньше, чем трубы успели протрубить победу.

На холме, там, где ещё недавно гремела схватка, теперь поднимались флаги.

Красное и белое.

Зелёное с красным.

Итвис.

Маделар.

И люди. Наши. Много.

Пираты бежали. Уже не огрызались. Не разворачивались с оружием. Просто бросали его – и мчались прочь, спотыкаясь, скатываясь с холма. Сотни.

Некоторые наступали на свой же «чеснок», падали, хватались за ноги, выли, ковыляли дальше.

Некоторые сумели сохранить самообладание и петляли.

В них стреляли из арбалетов. За ними гнались всадники и рубили.

Коровиэль остановился.

Я опустил взгляд.

У самых копыт лежало тело. Без шлема.

Огненно-рыжие волосы, развеянные по грязи. Лицо – измождённое, в пятнах крови и копоти. Глаза – открыты. Смотрят.

Та самая. Что вышла тогда на поединок, когда я собирал вассалов у Горящего Пика.

Смеялась. Дралась. Огрызалась, как зверь. И почти выиграла бой.

Сейчас казалась совсем девочкой.

Я посмотрел на неё.

Потом – в сторону.

Потом – вверх.