Текст книги "Несносная Херктерент (СИ)"

Автор книги: Владимир Чистяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

– Ну и позвал бы меня, дурак!

– Но, Марина... Кто я, и кто ты...

– Ну, кто, говори! Какая из моих мерзких кличек тебе больше нравится? Называй любую, не стесняйся! Я их все знаю! Говори!!!

– Ты принцесса, а я...

– Дурак!

Она резко отвернулась. Что-то раскрутив в устройстве, с яростью шарахнула о стену.

– Всё!!! Проваливай с дороги!!! Взрыва не будет!!! Заряды сниму на днях!!! Какие же все дураки!!!

В небе искрятся огни фейерверка. Огненными хвостами искриться год. Затем появляется цифра «40» – Юбилейный выпуск. Цифру встречают восторженными воплями. Огни, бенгальские свечи, хлопушки. Словно Новый Год. Даже лучше. Новый Год всегда в свое время, а такие вечера случаются считанные разы в жизни.

Рано утром Марина заходит к Софи. Дверь нараспашку. Сестра лежит поперек кровати в платье, скинув только туфли. Недавно проснулась. Прическа сбита, сама не выспавшаяся, уставшая, но до невозможности счастливая. Аж потолку улыбается.

– Маринка, ты? Вчера так здорово было!!!!

– Уж точно, – буркнула сестра, – незабываемо! – шмыгнула носом, – Хейс уезжает. Пошли, попрощаемся.

Софи легко вскакивает. И тут же сгибается.

– О мои бедные ноги! – разгибается и босиком, прихрамывая, идет к двери. – Натерла себе всё, что только можно...

– До непотребных ассоциаций? – снова шмыгнув носом, спросила Марина. Ей стыдно за вчерашнее. И наплевать, что единственный человек, знающий всё, никогда и никому не разболтает. Ночью она не спала. Ползала по межэтажным перекрытиям, снимая заряды.

Софи протягивает руку:

– Помоги! Как же вчера было здорово!!!

Дверь у Хейс открыта.

– Собираешься?

– Да.– Хейс с усмешкой застёгивает небольшой чемодан. Хлопает по крышке. – Всё, что нажила!

Чемоданчик, да коробка с бальным платьем. Вроде, мало, но Хейс, несомненно, счастлива.

– Куда ты теперь? – Марина опять шмыгнула носом

– Маринка, да что ты такая кислая? Жизнь не кончилась, наоборот, всё только начинается! Мы ещё не раз увидимся!

– Собираешься поступать в университет?

– Да. Золотая медаль номер один плюс в свидетельстве изрядно добавляют шансов.

– Да они у тебя и так выше некуда! Меня не забудь позвать, когда в АН принимать будут!

– Непременно!

Хейс выходит в коридор. Школьное платье без привычного значка старосты, но зато с золотым значком первой выпускницы. Чемодан в руке. Через плечо– перевязь с лакированными ножнами. По ним и через многие годы спустя бывшие выпускницы узнают друг друга. На оголовье рукояти – герб школы.

Навстречу – Ленн, уже в платье по последней моде, но тоже через плечо перевязь с мечом. Школьным, как и у Хейс.

Хейс кивает ей. Ленн чуть гримасу не скорчила. Остановилась на секунду. И тоже кивнула в ответ. Что было-то прошло, теперь другая жизнь начинается.

– В столицу мы тебя отвезём.

– У вас же нет прав.

– Можно подумать, нас когда-либо волновали такие мелочи.

– Тебя-то, Марина, уж точно нет!

– Ты не волнуйся, на этот раз всё будет законно.

У ворот школы стоит длинный, сверкающий белизной и серебром, автомобиль. Передних осей – две, вместо одной. Полностью застеклённый салон напоминает кабину самолёта и подчеркивает ощущение скорости. Изящны плавные линии корпуса. Скорость превыше всего.

– Говорят, модель даже в аэродинамической трубе продували – завороженно шепчет Софи, – авторская работа. Называется "Машина будущего". Сенсация позапрошлогоднего салона. Её Тим V хотел для коллекции приобрести. А отец сказал: "Символ скорости должен быть грэдским!" – и сам купил машину. Тим хотел заказать вторую...

Марина спотыкается, и чуть не падает. Хейс успевает её подхватить. Софи отбирает у неё коробку с платьем.

– Ты что?

– Устала. – сонно отвечает Марина.

У машины стоит Сордар. Адмирал в повседневной форме. Колодки в четыре ряда. Над ними сияет звезда. Софи замечает и другое – узкую красную нашивку возле Звезды. За тяжелое ранение. Он же не писал, что был ранен в рейде!

Невдалеке группа мальчишек. Смотрят с немым восторгом. Живой герой войны, да ещё и Золотой звездой награжденный! Кортик и огромная деревянная кобура настоящие! Да ещё на невиданной машине!

Удивление сменяется полной ошарашенностью: прославленный адмирал оказывается, знаком с обеими Херктерент, да ещё и Хейс!

– Вчера было награждение. Завтра уезжаю. Война ждать не будет. Пусть корабль пока на ремонте – кое-что стоит проконтролировать лично.

Сордар всегда сам садится за руль. С шофёрами не ездил с тех пор, как права получил.

Он привык управлять многотысячетонными гигантами с небрежной легкостью профессионала до мозга костей. Он и на суше в ловкости обращения с машиной поспорит с любым автогонщиком. А уж мотоциклы – чуть ли не главная любовь адмирала после моря, кораблей и оружия.

– Марина... – оборачивается с переднего сидения Софи

Хейс подносит палец к губам.

– Т-сс. Она спит.

Марина прикорнула в уголке огромного сиденья, подобрав под себя ноги.

– Что это с ней? – шепотом говорит Софи, – Совсем уставшая, будто кирпичи таскала.

– Да, небось, как и ты, вчера на балу уплясалась. На себя в зеркало глянь – тоже до сих толком не проснулась.– бросает через плечо адмирал.

– Её не было на балу. – сказала Хейс

– Да? А я и не заметила. Мне казалось, у неё есть кавалер для бала.

– Видимо, тебе показалось. Ты вчера вообще мало что вокруг замечала. Я, впрочем, тоже.

– Что это ты включил?

– Да так, сигнализация. Если кто попытается влезть – получит удар током. Заодно сирена завоет.

– Разве у тебя могут попытаться украсть?

Сордар махнул рукой:

– У нас повсюду, и все воруют. Как там по поговорке – плохо лежит все, что гвоздями не прибито.

– Пойдем к Бестии Младшей? У неё новая коллекция.

– Нет. Лучше взять что-нибудь попрактичнее.

Сордар хрюкнул от смеха.

– Что такого?

– Писаки из желтой прессы. Сфотографировали нас вместе. Уже сбежали. Опять про меня сплетни пойдут...

– С чего?

– Вас они не узнают. Ну а про меня напишут что-нибудь про любовь к малолетним девочкам. Жена одного офицера об аристократах газетные сплетни коллекционирует. Что гораздо смешнее – во все верит. Он иногда рассказывает, чего от жены про меня слышал – вся кают-компания ржёт. Я чуть ли не полстолицы совратил. Известный анекдот про моряков в борделе теперь про меня рассказывают.

Марина хихикает. Хейс и Софи непонимающе уставились на неё. Марина охотно поясняет:

– Неужели не знаете? Ну, это тот, где в конце Сордар говорит: "А нас учат на руки... э-э-э ... не попадать!"

Из чего именно, объяснить, или сами догадаетесь?

– Марина...– весьма осуждающе начал адмирал.

– А что, я ничего, а они и так скоро все узнают, если уже не знают.

Адмирал промолчал. Этого анекдота он сестре не рассказывал. Сообразительность и любознательность Марины частенько заходят не туда. Похоже, вся подборка анекдотов про мичмана Глетта– невообразимого пошляка и циника, а так же бабника и алкоголика, ей уже известна.

Софи смотрит непонимающе. У Сордара и Марины частенько получается говорить друг с другом так, что сами понимают с полуслова, а окружающие теряются в догадках. Хотя по намекам в общем-то понятно, о чем идёт речь. Марине просто в очередной раз захотелось показаться взрослее, чем на самом деле.

Нет, искусства казаться маленькой и глупенькой миленькой девочкой Марине точно никогда не освоить!

– Незадолго до окончания школы администрация сообщила мне, что следует вступить в права наследования. Оказалось, дядька завещал мне все свои деньги. Думаю, даже если не поступлю, хватит, что бы снять квартиру на год. Работу-то с таким аттестатом без проблем найду...

– У меня идея получше: в "Доме у Старого Замка" хочешь пожить?

Хейс весело смеётся:

– Даже я знаю, сколько стоит снять в нём квартиру. Специфическое чувство юмора – у вас семейная черта.

– Да не снимать. Я в своей практически не живу. Как говорится, располагайся.

Хейс поняла – отказаться – обидеть всех троих. А грозный адмирал имеет ту же черту, что и сестра – говорить, что сказал, ничего больше не имея в виду.

– Держи ключи!– адмирал кидает связку, Хейс ловко ловит, – На днях придут из МИДв, принесут все нужные бумаги.

– Будут проблемы – скажи одно: "Хочешь с Чёрным Сордаром поссориться?". Действует безотказно. Заодно и фотку из той газетёнки показать можешь. Надо же ей хоть раз послужить доброму делу!

– Сордар, а почему ты Чёрный?

– А, я это только сейчас придумал, что бы всяких недоумков пугать. Грязь она того... и позолоченной бывает! Вон этот ключ от сейфа, там два пистолета и патроны. Надумаешь по баночкам пострелять – бери.

Глава 12

Глава 12. Дворец Грёз.

Марина не любит бывать у Кэретты. Точнее, не просто не любит. НЕ-НА-ВИ-ДИТ! И плевать, что стройка Дворца Грёз наконец закончена. Да, здания и парк обещают быть великолепными. Только большинство людей там будет... Не особо хорошими. Даже Ленн и её подруги на их фоне могут показаться приятными и милыми собеседницами. Это лето целиком предстоит провести у императрицы. Право же, Марина с куда большим удовольствием осталась бы в школе. Пыталась подать заявление, что раз столица объявлена прифронтовым городом, то, как уроженец прифронтового района, она просит администрацию разрешить ей провести летние каникулы в школе. Директор вызвал Марину. И отказал. Оказывается, прифронтовой город сам по себе – это совсем не то, что прифронтовой город, находящийся в прифронтовом районе. Некоторые из городов, объявленные прифронтовыми, находятся на Севере, и миррены физически не в состоянии нанести им какой-либо урон. Уроженцы всех прифронтовых городов, не входящих в районы, должны проводить лето по месту жительства. Упоминание Мариной «особых семейных обстоятельств» директора искренне позабавило.

Ладно, хоть на пару дней в Загородный удастся заехать.

Марина притаилась на галерее. В привычном месте помещается с трудом. Интересно, знают ли, отец и Кэрдин, что их подслушивают? Почти сразу поняла – речь идёт об императрице.

Вспомнился довольно старый разговор. Тогда отец ругался с матерью. И причиной конфликта была... Кэрдин и её дружба с Мариной.

"Она не должна с ними общаться! Она же..."

"Несколько лет назад она увидела то, что просмотрели мы оба, -холодно сказал император, – и ты, и я. Только благодаря Кэрдин наша дочь растет и развивается нормально. Не в том месте, где пребывают некоторые твои родственники. Помни об этом!"

"Да она ей это все и подстроила!"

"Кэр.."

"Не смей меня так называть!" -закричала императрица, – "Ты её так звал! Да и зовёшь, наверное!"

"Раньше ты не обижалась на Кэр", – император чуть повысил голос: – "В конце-концов, исторически сложилось, несколько имён имеют одинаковую уменьшительную форму, и я тут ни причём! Кэр, я слишком хорошо знаю, насколько сильно одна женщина может ненавидеть другую. Рационального в этой ненависти – ноль процентов. Держитесь подальше одна от другой. И хватит об этом".

"Она же..."

"Она Ягр, и никогда не пойдёт против Еггта. Хоть об этом помни!"

А сейчас отец и Кэрдин обсуждают императрицу.

– Она даже со мной консультировалась относительно, так сказать, – Кэрдин скривилась, – "своего круга". Признаться, даже я удивилась – все, кто хоть близко касался чего-то подобного, изгнаны нашей, – новая гримаса, – "блистательной" из "своего круга" навсегда. Кроме того, в последнее время, на её балы и маскарады часто приглашаются "перспективные" молодые люди. Включая некоторых Ягронов.

– Точнее, целый один Ягрон.

– Поражаюсь Вашей проницательности, Ваше Величество!

– Так что скажешь в общем?

Отвечает бесцветным голосом:

– Тебе интересно мнение человека Кэрдин Ягр, или министра Бестии.

– Хотелось бы выслушать обоих.

– Человек скажет: будь у меня дочери, к личностям вроде Кэретты, я бы их не подпускала на пушечный выстрел.

– А что скажет министр?

– Это один из самых роскошных дворцов в мире, плюс расположенный в великолепном месте, созданы условия для всех видов отдыха и обеспечена великолепная (это моя профессиональная оценка) безопасность.

– Великолепие в кубе... Ты её по-прежнему не выносишь, – отвечает Саргон и направляет взгляд в то место, где обычно прячется Марина. Марине становится холодно и неуютно, но император почти сразу отводит глаза. А Марине так хочется, что бы он услышал человека Кэрдин Ягр. Но сегодня император услышал министра.

Кэрдин ушла. Входит Софи. Марина чуть не застонала. Софи последнее время почти всегда одевается как взрослая, а на этот раз выглядит просто классической леди, о чьем возрасте не скажешь ничего определенного: может, двадцать, а может, и сорок. Марина уверена – такой ей никогда не бывать. Молча завидовать получается с трудом.

Император взмахнул рукой в знак приветствия, говорит устало.

– Ты достаточно взрослая. О коде 941 знаешь?

– Какой-то из спецсигналов, – отвечает Софи, зачем-то озираясь по сторонам. Марина чуть не хихикнула. Софи что-то пытается высмотреть в том месте, где Марина никогда не пряталась.

– Правильно. Тебе, да и Марине, пожалуй, о нем стоит знать. При серьёзной опасности достаточно набрать телефон полиции или безопасности и сказать: "Код 941". Это значит – члену императорского дома угрожает опасность. Такой звонок моментально фиксируется, и принимаются меры.

– Какие?

– Любые. Включая самые жесткие. Только помни одно: применяй код, только если тебе и в самом деле будет угрожать опасность. Я не пугаю, но мы в очень сложное время живём.

– Я понимаю.

– Только учти, – проделки Марины основанием для кода 941 не являются.

Марина снова хихикнула. Пафос момента нарушен. Правильно! А то уж больно Сонька возлюбила высокопарные фразы.

Как ни относись к затее Кэретты построить Дворец-Мечту не считаясь ни с какими тратам, следует признать – вкус у императрицы отменный, и архитекторы, ею нанятые, талантливы. Словно воздушные здания раскинулись по холмам. Нежная зелень. Красота мрамора, какого-то особого, словно теплого изнутри. Гроты в скалах и скульптуры в них, словно созданные природой. Журчание фонтанных струй. Часто не поймёшь, где созданный руками человека фонтан, а где природный родник или водопад. Все вместе призвано создавать ощущение покоя и умиротворения.

У кого другого, может, и создаст. Но Марину всё вокруг БЕСИТ!!! Тепло камня – и холод людей.

Фонтаны-сюрпризы, запрятанные среди кустов. Неудачно наступил – и мокрый с ног до головы. Остроумие – уровня пятилетнего ребенка. Только нет даже поблизости от парка пятилетних детей, способных оценить всю глубину задумки! Ручные олени, большеглазые косули и какие-то мелкие пятнистые оленьки с клыками, как у свиньи, по парку бродят. В ладони тычутся, чего-то выпрашивая. У-у-у, попрошайки, можно подумать, не кормят вас тут. А знаете, сколько вашего брата в этом парке вашей нынешней хозяйкой перестреляно было? Это сейчас она, как мода на защиту редких животных пошла, любительницей природы стала, а в прошлом чуть ли не последнюю предгорную зебру, у которой только шея и полосатая, застрелила. Тогда мода на охоту была, сейчас на защиту животных.

Марина бродит по парку, пиная или сшибая утащенным из оружейной залы учебным деревянным мечом, ни в чем неповинные цветы да кусты. Это лето, похоже, будет худшим в её жизни.

Неправильный дворец, неправильные звери. Всё вокруг неправильное. Так нельзя. Окружающие императрицу чуть ли не хором говорят. "Эта глупая война". Марину злит, когда так говорят. Война какая угодно, только не глупая. Злая, кровавая, страшная – это да, но вовсе не глупая. Марина уже видела слезы детей, потерявших отцов. Сордар не говорил, но Марина заметила: что-то с левой рукой у него не то. И ещё она запомнила гримасу боли, исказившую лицо адмирала в тот момент, когда он думал, что его не видят. На этой войне убит Тайфун, в конце-концов. Пусть он был всего лишь псом! Но он умер на боевом посту. Как человек. И увидеть его ещё раз Марина хотела бы куда больше всех местных собачонок. Да и людей, пожалуй, тоже. Пусть так говорить, и даже думать неправильно.

Война рядом, совсем близко, дотянулась почти до каждого. А здесь словно не замечают её. Только страдают, что на известный курорт, неизвестно зачем ставший прифронтовым городом, уже не съездишь. Или какую-то там ежегодную выставку молодых мирренских живописцев не посетишь. Всё "эта глупая война" виновата.

И это взрослые люди! Да они хуже несмышленых малолетних детей! Дети по крайней мере, могут вырасти. А эти "миленькие", "дорогие" и "драгоценные" – уже нет.

Говорят о чем угодно, только не о событиях на фронтах. Громкоговоритель у себя Марина сразу же отключила – он транслирует какую-то местную станцию, передающую исключительно веселую музыку, и почти не сообщающую сводок. Да ещё и диктор говорит каким-то дурацким голосом, даже не совсем понятно, мужчина он или женщина. Хорошо хоть обнаружился приемник в корпусе красного дерева с хромированными ручками и клавишами из слоновой кости. Зачем такая отделка, Марина решительно не может понять, но приемник и в самом деле великолепный – ловит все станции, о которых хоть краем уха слышала Марина. На модную новинку – телевизор – Марина взглянула только из интереса. Черно-белое изображение, выпуклый экран, несколько ручек для настройки. Смотреть не особо интересно – подумаешь, видишь диктора, читающего то, что уже слышал по радио; ну и что с того, что у него карта за спиной висит? А фильмы смотреть Марина и так не любит.

Как-то неправильно, что столько дорогих и не особо нужных вещей собраны в одном месте. Марине начинает казаться, что не будь Дворца Грез вполне могло быть два "Владыки морей". А то и три.

Кэретта и раньше с холодком разговаривала, а теперь вообще в айсберг самый натуральный превратилась. Ещё и белое в этом году в моде!

–Фе. Как это, должно быть, ужасно, каждый день общаться с вульгарными девками из простонародья!

А Марина подумала о Хейс.

Слушая Кэретту, Марина предпочитает помалкивать. Императрица, как и дочери, славится редкостным упрямством, и никого из троих ещё никому не удавалось переубедить.

На новую отделку комнат дочерей Кэретта не поскупилась. Уж насколько Марину сложно поразить чем-либо, но тут и у неё челюсть отвисла. Марина думала, краны в ванной позолочены – присмотрелась – оказалось из чистого золота. Да и сама ванна похоже, из какого-то ювелирного сплава.

Даже пристрастия дочери до какой-то степени пыталась учесть – картины на стенах – сплошь портреты Первых Еггтов и их сражения. Всё бы замечательно – только Марина слишком уж хорошо умеет считать.

Балы, маскарады, блестящее общество, всевозможные возвышенные "творческие" личности. День сменял ночь, а ночь сменяла день. Они не замечали происходящего, кружили, словно мотыльки у огня. Они тонули в удовольствиях, не видя окружающей их жизни.

Софи чем-то напоминает её... Привязанность к месту. Её любимый Загородный. Дом, где всегда можно обрести тишину и покой, место, где отдыхают тело и душа.

У Кэретты – Дворец Грёз, мир волшебной, и, прямо скажем, довольно-таки недоброй сказки. Словно у короля, строившего потрясавшие воображение волшебные замки, и не замечавшего, что пуста казна. Король жил в мире грёз. Поэты, художники и композиторы часто бывали в его волшебных замках. Некоторых из них король считал величайшими гениями. Щедро оплачивал все их оперные постановки. А они презирали его.

То же было и тут – блеск, богема... Им кажется, что вокруг атмосфера вечного праздника...

Марине просто душно в такой атмосфере.

Улыбки в лицо – и черная зависть пополам с ненавистью в спину.

Весь этот блеск был каким-то искусственным, а Марина терпеть не может фальши.

После посещения пары «литературных вечеров» Софи окончательно отказалась воспринимать «современное искусство». Художники и поэты раздражают Софи куда больше их творений. Изнеженные тонкие пальцы, маникюр перстни и амулеты с «языческими» символами. Культ всеобщего упадка и утонченного порока. Рассуждения о потустороннем. Обстановка всеобщей изнеженности. Глядя на некоторых личностей, Софи задавалась вопросом – какого они пола.

Обнаружился и брат Яроорта. На выпускном балу Софи спросила: "Я слышала, что твой брат художник".

"Художник – это ты, а он просто ничтожество. Если ты – слава Дома Еггтов, то он – позор нашего Дома."– необычайно резко ответил Яроорт, сразу же переведя разговор на другое.

М-да, посмотрев на картины, посвященные тем, кого Сордар и Марина именовали в лучшем случае "пидарасами", Софи согласилась с мнением принца.

О достоинствах стихов Софи не взялась бы судить. Язвительные стишки Марины (даже те, где объектом насмешек выступала сама Софи) ей нравятся куда больше, чем слышанное здесь.

Братья совсем непохожи. Если Яроорт со временем станет точной копией отца, то на кого похож старший, так сразу не поймёшь. Длинные черные волосы, тонкие черты лица. Если смотреть только на лицо, то можно принять за сестру Яроорта. Не слишком привлекательную. Софи вспомнила разговор двух подружек в школе, одна фото принца впервые увидела.

"Это что за страхолюдная девица?"

"Вообще-то, это молодой человек..."

"Хм, – повертела фото в руках, – какой симпатичный!"

Яроорт немного скучен своей правильностью. Всё в нем, словно в книге открытой. Ни загадки, ни тайны. Брат не такой, словно аура тайны, пьяняще-недозволенный аромат загадки обволакивают его. Яроорт словно старинный живописный канон, все пропорции точно выверены, на лице никаких эмоций. Картина в академическом жанре с изображением героя. Абсолютно неживая картина.

Брат не каноничен. Во всем. Высок, одевается, словно благородный разбойничий атаман старинных баллад. Этакий романтично – порочный герой-любовник. Красив какой-то утонченно-нездешней красотой. (Насколько Софи помнит, бабка его была южанка с примесью мирренской крови).

Не понравились Софи только руки брата Яроорта. Пальцы длинные, тонкие, чуть ли не тоньше, чем у Софи. А вот лака, бесцветного да перламутрового, на ногтях у него точно куда больше. Софи лаком пользуется редко. Постоянное общение с самыми разными красками никакой маникюр не выдержит.

Да ещё и кольца эти. Серебро, платина или какой-то ювелирный сплав – Софи без разницы. Столько колец мужчина носить не должен. Резное кольцо, заканчивающееся словно когтем неведомого зверя, скрывает фалангу полностью. Софи неприятен коготь, почему-то кажется, что он вот-вот вонзится в щеку или в обнаженную руку. Медленно так разрывая кожу.

Старо-новые подружки ( ни одна в «Сордаровке» не учится, да и «кошечки», пожалуй, поумнее будут) довольно много рассказывают о своей излишне близкой дружбе с мальчиками. В разговорах немалое место занимает обсуждение частей тела, обычно прикрываемых на старинных статуях каким-либо листом. Так же активно обсуждается находящееся на противоположной от листа стороне. По мнению многих, именно округлости этого места являются самым привлекательным в мужчине. О типах и размерах обычно прикрываемого рассуждают с большим знанием дела. Софи в разговорах не особенно активна, выкручивается, в основном за счет блестящего знания анатомии и физиологии. Подружки считают её жутко «продвинутой» – Софи лихо сыплет старогрэдскими терминами, обозначающими различные части органов размножения, а так же характер совершаемых ими действий.

Было, конечно, что одного из своих обожателей Софи подговорила попозировать ей в позе знаменитой статуи копьеметателя. (Уговаривать пришлось не особо долго). И таком же костюме, из одного копья состоящем. Дело было почти перед самым отъездом, на самом дальнем островке. Копьеметатель весь сеанс косился на Софи. На ней был самый открытый из купальников. В процессе рисования одна из лямок (по толщине немногим от толстой нитки отличаваяйся) " случайно" развязалась. Копьеметатель стал немногим менее краснее вареного рака. Дальше хихиканья дело, впрочем, не дошло, хоть копьеметателю и удалось коснуться привлекшего его столь большое внимания маняще выпуклого предмета. Уже собираясь, Софи, словно невзначай развязала вторую лямку верха купальника. Разумеется, он свалился. Всю дорогу до школы "копьеметатель" был очень задумчивым и молчаливым. До вечера ходил как пришибленный. Софи тогда считала себя очень смелой. А Ленн ещё недавно казалась жутко распущенной девушкой. М-да, на фоне нынешних старо -новых подружек Софи, Ленн выглядит чуть ли не скромницей. Да и смелость определять стоит какими-то иными критериями, чем глубина познаний анатомии противоположного пола.

Подружки подговаривают и Софи попробовать с кем-либо, многозначительно посматривая в сторону красавчика – принца. Одна достаточно тонко намекает, что если боишься с мальчиком, то можно получить удовольствие от девочки, это гораздо приятнее... А можно, и с двумя мальчиками сразу попробовать... Софи весело отшучивается, внутренне зверея. И это они ей год назад казались такими взрослыми и умными!?

Не будь последнего года – кто знает, может, и рискнула бы. Царящая во дворце Кэретты обстановка вседозволенности и утонченного наслаждения пьянит. Но год был, да ещё Марина на день рождения довольно зло съязвила над популярностью Софи у мальчишек. Прислала в подарок университетский учебник "Лечение венерических заболеваний", а так же "Клиническая гинекология". Шуточные подарки Марины обычно складировались Софи в самом дальнем углу шкафа. Но эти учебники (один, к тому же, в двух томах), начав пролистывать, Софи в итоге от корки до корки прочла. Отчасти из-за нескольких закладок, засунутых в разные места книг. Вредина Марина читает все книги, какие находит. И наверняка, при первом удобном случае начнет щеголять познаниями из этих. Чтобы в случае чего не ударить в грязь лицом, когда Марина опять начнёт умничать, книги Софи прочитаны. Софи поняла далеко не всё, но ряд иллюстраций весьма красноречив. Да и подробные описания течения различных заболеваний и путей их распространения тоже не прибавляют оптимизма. Так что определенные выводы для себя Софи сделала.

Грустный гепард на серебряной цепочке, карманные собачонки с бантиками и бриллиантами на ошейниках. Говорящие попугаи. Тоже с ошейниками.

С гепардом на цепочке Кэретта обожает появляться перед гостями. Даже костюм есть "Повелительница Природы". Марина подозревает, что гепард Суховей просто глуп от природы, иначе давным-давно бы удрал из Дворца Грёз, сожрав перед этим всех карманных собачек и искусав как следует хозяйку. А так чинно вышагивает, и даже позволяет горлышко почесать. До такой степени зажравшийся, или просто дурак.

Марину откровенно взбесил костюм матери для соколиной охоты. Весь чёрный, с золотой полумаской сокола, словно у сестры Дины II. На какой руке полагается держать птицу, Марина не знает, и не желает лезть в книги, чтобы узнать. Левый рукав материнского костюма, от шеи до кончиков пальцев – из какой-то странной белой кожи, похожей на человечью. Рука эта... Словно выползок змеиный. Ничего против змей не имеет Марина. Но словно вся ложь, окружающая мать, сосредоточена в белом рукаве. Ещё при прошлом царствовании многие знатные дамы блистали не только туалетами и драгоценностями, но и великолепными цветными татуировками на руках, плечах, и если верить живописцам, иных частях тел. На картинах татуировки выписывались столь же тщательно, как и ордена мужчин. На придворном портрете не важно лицо, Марина читала где-то, что в позапрошлом веке лица на парадных портретах великие мастера доверяли рисовать ученикам. Даже не самым талантливым. Лицо на портрете неважноно, но если художник ошибется в изображении награды... То, в лучшем случае, ничего не получит за работу.

Татуировки женщин были своеобразными отличительными знаками Великих Домов. Отчасти, мода стала проходить из-за Саргона, когда стало известно, что самый завидный жених – наследник терпеть не может женщин с татуировками. Тогда Саргон женился на мирренской принцессе. Мода на отсутствие татуировок осталась.

Еггты могут себе позволить плевать на любую моду. Марина знает – у всех женщин Еггтов есть татуировка на левой руке в виде змеи. У кого-то больше, у кого-то меньше. Сонька на совершеннолетие собирается наколоть тоненькую змейку у кисти. Эскизы показывала. Марина тоже от родовой традиции отказываться не собиралась. Попросила Софи сделать эскиз в виде рогатой гадюки от кисти до локтя. Как у Дины I. И чтобы в один цвет. Всё равно, татуировку лучше, чем у Кэретты, не удастся сделать никому и никогда. Кэретта по размеру и красоте татуировки могла бы дать фору всем четырем Динам, вместе взятым. Кончик змеиного хвоста доходит до ногтя среднего пальца. Роскошная, яркая, черная с золотом, красным. Змея, словно живая, обвивает руку. Каждая чешуйка неповторима. Со стороны кажется, что кожа переливается. С шеи императрицы словно смотрит всевидящий глаз с вертикальным зрачком. Чего-то в великолепной змее нет. Что-то важное утрачено. Прежние змеи не были такими пышными. Но их называли мудрыми. А про великолепную так никто не скажет.

Белый рукав, скрывающий великолепную змею. В детстве Марина боялась, что изображенная змея оживет, и укусит её. До смерти. Змея вползала в детские кошмары. Не змеи вообще, а именно эта, живая-неживая ядовитая змея. Змеи молчаливы. Как и Кэретта. Сухи и холодны. Как императрица. Марина не помнит, что бы мать её хоть за что-то похвалила. Маленькой Марине, бывало, хотелось прижаться к матери, услышать ласковое слово. Что бы кто-то погладил волосы. Кэретта словно исполняла обязанность. Ту, от которой, и рад бы избавится, но не можешь. Как и все дети, Марина чувствовала настроение взрослых. Должно было быть в Кэретте какое-то человеческое чувство, имеющееся у отца, у огромного и такого доброго брата. Что-то теплое исходит от них. Но ничего подобного в Кэретте нет. Мама любит только себя. Марина поняла это, ещё будучи совсем маленькой. И место в материнском сердце Марина занимает вряд ли большее, чем лохматые, или наоборот, бесшерстные, собачонки. С ними императрица хоть иногда разговаривает. Даже ласковые нотки можно услышать. В адрес собачонок. Но не Марины. Собачонки ухожены, собачонки всегда сыты. Все собачьи радости им доступны. Но с ними иногда разговаривают. А с Мариной – нет.

Собачонки шныряют под ногами. Мелкие, злобные, так и норовят исподтишка за ногу схватить. Привыкли, что им все дозволено. От пинка Марины обиженно заскуливший комок злобной шерсти с блестючкой на ошейнике умчался со скоростью хорошего ядра.

"Убью в следующий раз!"– крикнула Марина вдогонку, потирая укушенную щиколотку. Даже через штаны больно, зубки острые, как у крыски. Можно подумать, тупая псина могла понять. Жрет только особым образом приготовленную фазанью печень, да по углам гадит. Хотя прошедшая через кишечник печенка Марине ещё нигде во дворце не попадалась, не может же её вовсе не быть? Марина ещё раз злобно посмотрела вдогонку сбежавшей собачонке. Интересно, если в корм подлить смесь сонных капель со слабительным, что будет? В слабительных препаратах Марина разбирается, так что с дозировкой вряд ли ошибётся.