Текст книги "Несносная Херктерент (СИ)"

Автор книги: Владимир Чистяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

– Не скажи, видишь, браслеты, косички.

Запасы косметики у Эр тоже превосходят все мыслимые пределы. У Софи куда меньше.

Первой принцессой решили сделать Эриду, как более смуглую. Софи заплетает ей множество косичек. Проводит стрелки около глаз. Берет помаду, обводит сосок Эриды. Та хихикнула.

– Щекотно!

Каждая надевает на предплечья по несколько браслетов.

Софи застегивает тоненький серебряный поясок.

Проходит на носках, ритмично покачивая бедрами. Звякают браслеты на запястьях и щиколотках.

– Смотри, я танцовщица.

Эрида торопливо делает набросок.

– А может, фото поделать, а потом уже с них рисовать? У меня цветная пленка есть.

– А кто проявлять будет?

– Я и буду.

– Ты сможешь?

– Конечно. Мне уже два года фотографией заниматься нравиться. Я даже как в старину, на стеклянные пластины фото делать умею. Реактивов целый ящик. Марина про них расспрашивала.

"Ой, мама!"– думает Софи.

– Смотри, если с этим фильтром, то фото будет такое коричнево-желтоватое, как в старину.

– Эр, у тебя мундштука часом нету?

– Мундштука... Не, нет, капитанская трубка была где-то.

Со шкафа стаскивают плюшевого тигра, по расцветке и выражению морды мало отличающегося от настоящего. Софи устраивается у него на спине. Костюм – только бусы и шляпка. Сначала сидит, потом укладывается и обнимает зверя.

– Если подретушировать чуток, – Эрида щелкает затвором, – то тигр совсем, как живой будет.

Эрида протягивает Софи фотоаппарат.

– А теперь ты сними меня. С мечом, как воительницу.

– У тебя, что, и меч есть?

– Конечно! А у тебя разве нет?

Софи промолчала. Прославленные Мечи Дины она видела только в витрине. "Ты не коснешься "Глаза Змеи" до совершеннолетия!"– непривычно властным тоном сказала Кэретта Марине. Это было на одном из прошлых парадов. Чем-то он был важнее других, по крайней мере, на Кэретте была старинная портупея, и золотом и камнями сверкала на боку любимая рапира императрицы. Софи прекрасно знает – если Кэретта запретит что-либо одной из них – запрет распространяется и на другую.

– Есть... Но... Ты хочешь сказать, что он у тебя при себе!?

– Ну да, маминого рода. Так как она последней была, то он теперь мой.

– Посмотреть можно?

Кажется, столяр, изготовивший шкафы в комнате Эриды, знал способ делать мебель в четырех измерениях – иначе Софи не могла объяснить, как столько вещей можно разместить в столь небольшом объёме.

Эрида заходит в шкаф. Кажется, что она ушла куда-то далеко. Она и в самом деле задом вылезает совсем из другой дверцы. За портупею тащит меч. Мама дорогая! Здоровенный двуручник с клинком, пожалуй, подлиннее, чем рост хозяйки. А если ещё рукоять больше чем в полметра добавить...

– Ты его хоть поднимешь?

– Ну да.

С показной небрежностью Эрида закидывает меч на плечи. Обхватывает руками, словно мирренский наемник. Софи торопливо отщелкивает несколько кадров. Она-то видит, что рукоять меча пристегнута к ножнам, но с Эриды станется посмотреть, что это за загогулины у дужек.

А Эрида недолго думая... Отстегивает и отбрасывает ножны. Бр-р-р-р. Клинок откровенно жуткого вида. Мало того, что чудовищно длинный, так ещё и волнистый, только острие примерно на полметра прямое. Да ещё с небольшим отверстием. Сам клинок вороненый, узоры напоминают стекающую кровь, и чем-то красным выложены. Рукоять обтянута черной кожей. В оголовьях – драгоценные камни.

– Говорят, это меч знаменитого Рэнда. В свернувшейся змее некоторые видят его герб. Но я-то знаю – при первых Еггтах таких мечей не делали.

– Да ну? А меч Фьюкроста?

– Единичное исключение. Такие мечи широко употреблялись мирренскими наемниками лет 200 спустя. Говорят, бойцу с таким мечом полагалась двойная, а то и тройная плата. А взятого в плен тут же рубили на куски.

– А зачем отверстие?

– В него вворачиваются выставленные вперед крючья. Знаешь, есть такие кабаньи мечи – сам клинок тонкий, окончание широкое, в него вставляют крючья – кабан бывает, напоровшись на меч или копье, лезет дальше, что бы добраться до охотника. Для того и копья на кабанов с перекладинами делали.

Ставит меч и устраивается головой между рукоятью и крестовиной. Задумчивый взгляд устремлен куда-то за пределы мира. Волосы небрежно рассыпаны по спине. Страхолюдный меч и едва формирующаяся девушка. Смертельная опасность и трогательная беззащитность. Робость во взгляде, застенчивость в позе.

– Снимай!

В недрах шкафа обнаруживается и широченный пояс с металлическими заклепками и огромной пряжкой с оскаленной волчьей головой. Пояс – на талию, на ноги – красные сапоги до середины бедра на высоченном каблуке. По несколько браслетов на запястья и предплечья.

Эрида перехватывает меч. Теперь стоит, отведя ногу и обхватив рукоять. Взгляд – словно воительницы. Бесстрашной, самоуверенной, дерзкой и откровенной во всем. Ярко-красные соски вызывающе смотрят вперед.

Софи опускает фотоаппарат.

– Знаешь, Эр, что– то есть в таком сочетании нежного и невинного с чем-то смертельно опасным.

– Заметь, во всех случаях это всего лишь я. Перехватывает меч, встает в защитную стойку. Лезвие чуть не задевает потолок.

Страшноватая поверхность клинка в идеальном состоянии, лезвие бритвенной остроты.

– Кто тебе его точит?

– Он же мой. Никто. То есть, я сама.

Вот так Эрида!

Слегка поводит клинком.

– Я пробовала с ним упражняться. Думаю, со временем смогу неплохо им владеть.

– Не сомневаюсь. Но почему же ты обычно такая... неуклюжая?

– Я просто, боюсь людей, с ними так... неловко. Не понимаешь их души, и не знаешь, чего от них ждать. Мне неуютно, когда вокруг много людей.

Что верно, то верно – в начале года Эрида получала довольно много плохих оценок – на уроках она запиналась и путала самые простые вещи. При этом письменные работы зачастую писала лучше всех. В списывании Эриду не обвинишь – решает быстрее всех и первой сдает. Потом преподаватели разобрались. Плохие оценки у Эриды пропали полностью. Правда, ей стали давать несколько больше заданий, чем остальным.

Она задания перерабатывает, словно комбайн. У себя Эрида пишет лежа на полу. Тетрадь, книги. Взгляд сосредоточенный, лицо напряженное. Эрида похожа только сама на себя, но в такие моменты проскальзывают суровые отцовские черты. Но такой Эриду кроме Софи и Марины, мало кто видел. Для других – рассеяно глуповатая улыбка, разноцветный взгляд и яркие ленты в косах.

Софи знает – многие в школе болтают, что она из жалости помогает Эриде, и только потому (из-за письменных работ) "эту дуру" ещё не выгнали.

Только цель. Вокруг она не замечает ничего. Можно спросить что-нибудь – повернется, ответит, и тут же забудет, о чем её спрашивали. А потом сама может попытаться рассказать человеку, о чем её спрашивали.

"Ты же об этом говорила"

"Да? Я не помню..."– и не понимающе улыбнётся.

О наличии у Эр огнестрельного оружия Софи не стала спрашивать – как раз тот случай, когда меньше знаешь – крепче спишь. С Эр станется на просьбу вытащить из шкафа пулемёт с заряженной лентой. Ладно-то она сама никогда ничего не положенного не совершала. Но ходячую бомбу по имени Марина тоже не стоит недооценивать.

– Эр, а где ты свои реактивы держишь?

– Нигде. Я их Марине отдала.

Ответ на вопрос "зачем?" Софи известен – если человек, даже малознакомый, попросит у неё какую-либо вещь, а вещь на тот момент покажется ей ненужной – отдаст, и никогда не попросит назад. "Мне это было не нужно"– и весь ответ. Марину Эр считает другом – другу она и последнее отдать готова. "Ему нужнее".

– Себе только для цветной фотопленки оставила, а для черно-белой и школьных реактивов хватит.

Да уж, об огнестрельном оружии и лучше не спрашивать. Эрида и в самом деле... НЕЧТО!!! Впрочем, и соправитель тоже хорош!

– У тебя тушь потекла.

– Да ну?

– В зеркало глянь.

– Точно. Пошли в душ.

У Эриды и в ванной зеркало в полный рост. Взявшись за руки, разглядывают изображение.

Забираются в ванну.

Софи трёт спину Эриды, та блаженно щурится. Потом они меняются.

Смотрят в зеркало. Обе в мыльной пене.

Эрида взвизгивает, уворачиваясь от струи. Софи, озорничая, направляет струю ей на ягодицы. Эрида извивается, визг переходит чуть ли не в ультразвуковой диапазон. Софи хохочет.

– Эр, повернись!

Та поворачивается, закрывая руками низ живота. Софи направляет туда душ.

– Давай, давай, там ещё не помыли!

Эр вскидывает руки.

– Ой, щекотно.

Софи снова проводит душем, но уже осторожнее.

– Щекотно... И как-то странно...

– Приятно?

– Да.

Эрида прислоняется к стене. Ноги чуть подгибаются. Глаза полуприкрыты.

– Эр, тебе плохо?

– Да... То есть нет.

Софи направляет душ ей на лицо. Эрида с визгом закрывается руками.

Софи расслаблено лежит на развернутом полотенце. Блаженно улыбается. Эр расчёсывает влажные волосы.

– Так приятно, когда так делают. Как в любимом мамином "Салоне отдохновения".

– А где такой? Я что-то не слышала?

– В районе Поместий.

– Я там не была никогда.

– Так приезжай летом. Тебе понравится. Хотя... Такого бассейна, как у тебя, даже там нет.

– Ты про салон лучше расскажи. Что там делают?

– Красоту наводят.

– А зачем? Твоя же мама и так красивая.

– Сама не знаю. Но там всякие маски на лицо и тело делают. О некоторых лучше не знать, из чего именно. Ванны там с цветами и травами разными, массажи всякие. Операции даже старухам делают, чтобы кожа как у молодых была. Разрезают, жир выкачивают.

– Бр-р-р! Даже страшно.

– Там ещё массажистки из колоний есть. Хотя и взрослые, но росточком – даже Марина пониже будет. Есть и наоборот, рослые девушки черной расы. Они южанки на самом деле, но тоже, говорят, что из колоний. Хотя, на самом деле, мама, да и остальные, туда в основном поболтать да посплетничать ездят. Слушать их скучно.

– Как это Марина там взрыв никакой не устроила?

– А её туда мама не брала, да, думаю, и не возьмёт. С её-то любовью к химии, да штучками с душем.

– Какими?

– А она тебе разве не говорила?

– Нет.

– Понятно...

– Что?

– Да так, ничего хорошего...

– Ты к ней опять придираешься.

– Я – нет. Это она всюду лезет.

Кто-то сильно дёргает ручку двери. Раз, другой. Софи торопливо вскакивает, заворачиваясь в полотенце. Эрида, как и была, идёт открывать.

– Эр...

Та непонимающе оборачивается.

– Что?

– Но ты же...

– Чужие здесь не ходят.

Распахивает дверь. Внутрь вваливается Марина. Она, похоже, дверь ударом ноги высаживать собиралась. И с её, довольно тяжелыми ботинками, могло бы и получиться. Недоуменно озирается по сторонам, пытаясь сообразить, с чего это Эрида вдруг запираться стала.

Вид Эриды почему-то её не удивил, а вот на Софи в полотенце уставилась в стиле барана и новых ворот.

Софи не знает, что делать – то ли в полотенце поплотнее замотаться, то ли, наоборот, сбросить его и начать одеваться, как будто Марины тут и нет.

А Марина в царящем бардаке обратила внимание на лифчик сестры. Той взгляд не понравился.

– Ой, там изнутри, что ватой подшито? Чтобы посильнее выпирало?

Софи хотела её стукнуть. Марина ловко увернулась, ухитрившись сдёрнуть с неё полотенце. Софи на мгновение застывает.

– Точно! Подшито!

Эрида только сейчас догадывается вновь запереть дверь.

– Марина, зачем ты неправду говоришь?

Любители военной техники смогли удовлетворить любопытство. Кроме неприступных лётчиков вблизи школы появилась ещё одна воинская часть – зенитчики. Да не простые, а из отдельного батальона по охране императорской ставки. Почти гвардейцы. Орудия установлены на огромных трехосных шасси от знаменитых столичных автобусов. В школьном гараже десять таких. Только столичные синие, школьные – словно диковинные звери– красные с желтым и все в разноцветных пятнах, а эти– зелёные с черными и коричневыми полосами. Радиатор и капот самые обычные, но кабины нет, а вместо салона– смотрящее назад орудие. Марина знает какое – девяностомилеметровая зенитная пушка обрзца 939 года, в просторечии именуемая «девять-девять»– по калибру и году принятия на вооружение. На одном шасси вместо пушки размещается дальномер. Горизонтальная труба с кучей рукояток, штурвалов и циферблатов делает машину похожей на аппарат из фантастического романа. На четырех машинах орудия. Ещё на батарее имеются две машины с прожекторами, выкрашенные камуфляжными цветами, автобус и лохматый щенок по кличке Кронпринц, таскающий на ошейнике два мирренских ордена времен Первой войны.

Мальчишки из школы частенько отираются вокруг батареи, Кронпринц крутится вокруг них, выпрашивая вкусненькое. Марина считает пса жуликом и бездельником. Сама она интересуется, в основном, машинами.

Особенно одной, с неисправным двигателем. Языкастую девчонку сперва с шуточками пытались прогнать. Потом махнули рукой. А спустя пару дней стали слушать её советы. Даже спросили: "У тебя отец, что, главный конструктор на автомобильном заводе – больно уж лихо ты в машинах разбираешься?"

"Ну да, – ответила Марина, – инженерное образование у него есть. А сейчас он на войне"

Больше вопросов не задавали.

Что-то неопределенное зелёного цвета с радостным тявканьем выкатывается навстречу.

Все отпрянули. Пес непонимающе гавкнул. Обычно на него так не реагировали. С трудом узнают в зелёном существе Кронпринца.

– Что это с ним?

Из-за спин голос. Все оборачиваются.

– Волчанка, – чавк, – зелёная, – чавк.

У кустов стоит Марина Херктерент и грызёт яблоко.

Все непонимающе уставились. Нелюбовь Херктерент к собакам, кошкам, птицам и прочей живности, за исключением змей, лягушек и ящериц, общеизвестна.

– Ну да, зеленая волчанка – чрезвычайно опасное кожное заболевание. Передается при тактильном контакте.

– Чего?

Огрызок плюхается в траву у ног спросившего.

– Гладил ты этого балбеса, вот чего. Ну, а теперь жди!

– Чего?

– Расчегокался! Волчанки зелёной. С тобой-то особо страшного ничего не будет– подумаешь, волдыри, как при ожогах, ты коротко стрижен, так что просто налысо обреют. Как и всех, кто с этой псиной контактировал.

– Ой!– испуганно сказала одна из девочек

Марина с усмешкой смерила взглядом её кудри.

– Правильно "ой!", с волосами можешь попрощаться, и радуйся, если рябой не останешься. Это же зелёная волчанка. С месяцок походишь в йоде и зеленке – будешь как новенькая. Если повезет, конечно. А не повезёт – будешь, как от ветрянки в тяжелой степени, только раз в десять хуже.

– Что же делать? И почему никто из артиллеристов не заболел?

– Так это детская болезнь, у взрослых на неё иммунитет. В общем, дуйте в медпункт, а я пошла. Больно лениво на ваши волдыри любоваться.

– А ты?

– А что я? В отличие от вас, я с псиной не лизалась и с рук не кормила, а от человека к человеку это заболевание не передается.

Марина поворачивается, собираясь уйти.

– А ну стой!

Софи появляется, словно из-под земли. Норов сестер всем прекрасно известен. Сейчас что-то будет.

– Привет, Софи. Что, тоже решила с Кронпринцем пообщаться?

– Я знать не знаю никакого Кронпринца, но я очень желаю знать, куда подевались все тюбики с изумрудной и травяной зеленью из моего этюдника?

Марина шаркает ножкой. Опускает глаза. Собравшиеся начинают понимать причины возникновения зеленой волчанки.

– Что молчишь?

Марина делает пару шагов назад.

– И не думай отпираться! Я и так вижу – показывает на чешущего за ухом Кронпринца – куда подевалась моя краска!

Марина ухмыляется.

– Я тебе новую куплю. Только не плачь. Маленькая! – проворно показывает сестре язык.

– Да...– Софи задыхается от бешенства, – Да это ты у меня сейчас плакать будешь! Ребята, хватай её – чую кто-то скоро нежно-розовым будет!

Сказать что-либо значительно проще, чем осуществить. Марина выхватывает из кармана и с размаху швыряет в бегущих какой-то шарик. Хлопок. Яркая вспышка.

Когда в глазах прояснилось, Марины в поле зрения не обнаружилось.

Софи поднимается с земли. Цедит сквозь зубы.

– Профессор говорил, что из лаборатории пропал весь магний. Вот это значит, кто его уволок! Хотя он и так не особо сомневался, чьих это рук дело. Больше интересовался зачем!

Марина бесстрашно смотрит на командира батареи. То, что говорит эта девчонка, выглядит немыслимым, и одновременно, таким правдоподобным.

– Доказать можешь?

Марина разворачивает чертёж. Выполнено по всем правилам. Штамп в углу – и тот заполнен.

– Тебе кто-нибудь помогал?

– Нет. Но зато я знаю армейскую мудрость: инициатива наказуема.

Учения зенитчиков – одно из любимых развлечений.

Почти всё как на войне, только после команды "огонь" не возникают в небе шапки разрывов. Да не предшествуют началу учений сирены воздушной тревоги. Впрочем, с той памятной ночи их вообще не слышали. Для своей стратегической авиации миррены нашли какие-то более важные цели.

Командир батареи пришел в школу. Спросил, где кабинет директора, ему показали, но сказали, что он во дворе. Марина командира заметила, подходить не стала, за ним увязалась.

Козырнул. Представился.

– Я по поводу одной из ваших учениц. Марины Херктерент.

– О нет! Что она опять натворила?

– Натворила? Совсем ничего. Наоборот, я пришел доложить, что её следует наградить.

Директора давно не видели столь удивленным.

– Наградить? Херктерент?

– Да. Предложенные ею улучшения, касающиеся систем питания двигателя Б-4, значительно увеличивают межремонтный ресурс. Так как эти улучшения могут быть легко применены на всех машинах, оснащенных этим двигателем, это значительно увеличит надежность двигателей и упростит эксплуатацию машин.

Директор смотрит, мягко говоря, непонимающе. Командир продолжает.

– Улучшения достаточно серьезны, военнослужащего я бы наградил внеочередным отпуском, и подал бы представление о награждении медалью "За заслуги".

– Вы серьезно?

– Абсолютно, если нужно могу предъявить изготовленные ею чертежи.

– Её бы энергию – да в мирных целях...

– Не понял.

– Да я это о своем.

– Кстати, профессор, Херктерент здесь. Вон там за кустами прячется.

Марина демонстративно неторопливо выбирается на дорожку. Раз уж засекли... И не знают, как на её выходки реагировать.

Склонив голову набок, изучает директора и командира батареи, так, словно впервые их видит. В комбинезоне и берете, похожа на мальчика.

– Как вы её заметили?

От улыбки офицера веет холодком.

– Не будь у меня так развито боковое зрение, не разговаривал бы я с вами сейчас, профессор.

– Вам необходимо получить техническое образование, вы прирожденный инженер.

Список трофеев Марины увеличился на армейский ремень, пилотку со звездой, гвардейский значок и гильзу от зенитного снаряда, приспособленную в качестве напольной вазы. Предметом всеобщей зависти теперь служит нагрудная металлическая бляха с гербом – так и не отмененный формально знак артиллерийского офицера.

Ну, а уж врученная в актовом зале самая настоящая медаль с удостоверением и в коробочке – вообще вне конкуренции.

Неизвестно, что сияет ярче – новенькая медаль или довольная физиономия Марины. Софи настолько демонстративно не замечает сестру, что всем понятно – готова удавиться от зависти. "Неизвестным" автором уже заготовлена надгробная эпитафия в стихах. Один экземпляр с надгробным веночком из крапивы и цветков репейника подкинут под дверь Софи.

Ответ не замедлил себя ждать.

На доске объявлений появляется карандашный рисунок. Даже с претензией на художественные достоинства. Надутая, не выспавшаяся с оплывшим лицом Марина в халате тыкает пальцем в криво висящую на груди медаль. По полу в беспорядке разбросаны книжки, колбы и пробирки. Среди прочего валяется черный морпеховский берет с эмблемой в виде смеющегося черепа. Ещё один череп, натурального размера, увенчанный оплывшей свечкой, украшает заваленный хламом стол.

Подбородок задран, нижняя губа выпячена. Волосы в не слишком живописном беспорядке, да ещё и с какими-то рваными бумажками в качестве "украшений". Марина не любит смотреть в зеркало, и не помнит, что бы приходилось корчить такую рожу. Но не узнать Марину на картине не возможно.

Ещё и подпись – "Свежий кавалер -2". Кроме Софи, знатоков живописи другого мира в школе не так много. Марина как раз из их числа. Картина и в оригинале считается злой сатирой. А уж тут получилось вдвойне обидно. И что гораздо хуже – несправедливо. Медаль-то за дело получена, а не за умение ягодичные мышцы вылизывать.

В лицо Марине смеяться побаиваются, а вот за спиной хихикают вовсю. Кто по глупости, кто из черной зависти, а кто-то – просто по причине подлости человеческой натуры.

Марина с глубокомысленным видом разворачивается, закончив изучение картины. Народу вокруг подозрительно многовато. Все старательно делают вид, что ничего не замечают. Так просто, мимо проходят.

– Ну, я вообще-то люблю хорошие шутки. В том числе и над собой. Вполне остроумное, с претензией на сатиричность, произведение. Над техникой и манерой исполнения, конечно, ещё работать и работать, но потенциал у автора, безусловно, имеется. Не уверена, что автор сможет развить его должным образом, и вряд ли он сможет подняться выше рисования карикатур для газет сомнительной репутации.

Насвистывая умеренно непристойный мотивчик и засунув руки в карманы, Марина отправляется по своим делам. Сказанное ею в течение получаса, если не ещё быстрее, донесут до Софи. Наверняка в сильно доработанном и измененном варианте. Жаль, Марина не увидит, как сестра беситься будет! Ну, ничего, обождать пару деньков – и о том, как Софи рвала и метала, Марине непременно доложат. Пусть и в сильно измененной версии. Доброхотов хватает. Больно уж многим из чисто спортивного интереса охота посмотреть на зрелище под названием "Еггтовская свара".

Мечтать не вредно!

Самолет улетел. Покрытие осталось. Несколько дней подряд на поле вечером можно было видеть Софи, тщательно изучающею импровизированное летное поле.

О самолете вскоре забыли. Правда, Марина ещё какое-то время демонстрировала всем желающим мирренские авиационные часы со светящимися циферблатами и стрелками, открученные ею с самолёта. Только Софи знает, что часы подарены Сордаром во время визита к мирренам. И, как подозревает Софи, часы эти, если и не самим Сордаром, то кем-то из моряков его линкора, в самом деле украдены с мирренского самолёта. Возможно, вместе с самим самолётом.

Эрида любит играть в шахматы. Хотя в школе есть три шахматных общества, Эрида ни в одном не состоит. По-прежнему боится многолюдных сборищ и играет только с Мариной. Та может, в одно из шахматных обществ и записалась бы (о своих талантах как шахматиста, равно как и любых других, Марина чрезвычайно высокого мнения), но из-за страхов Эриды за компанию с ней ни в одно не пошла. Результаты практически полностью делятся на три части: одна треть – победы Марины, одна треть – Эриды, одна треть – ничьи.

Шахмат у Эриды несколько комплектов: от почти драгоценных с фигурами из чёрного дерева и слоновой кости, с клетками из панциря черепахи, до самых простых, деревянных. Комплекты фигур перемешаны. На драгоценной доске едва ли половина родных фигур. Остальные из разных комплектов. Флакончик из-под духов заменяет одну из башен белых, вторая башня – из комплекта янтарных, оставленного Эридой дома. Замена двух отсутствующих пехотинцев находится в карманах Марины – ими становятся раздобытый неизвестно где пистолетный патрон и игрушечный солдатик.

Доску Эриде даже видеть не обязательно: она помнит все ходы, свои и противника. Софи не поверила, что можно так играть. Марина тут же предложила проверить. Расставили фигуры, Эрида села спиной к доске. Марина играла за себя, Софи только фигуры двигала. Схватка закончилась вничью. Софи убедилась в правоте Марины. Пришлось ей из поездки в столицу везти Эриде коробку запрещенных врачами, но ужасно любимых ею конфет "Вишня в шоколаде". Марина всё подговаривала Эриду стребовать заводскую упаковку на двадцать коробок, аргументируя тем, что договаривались о коробке, а не о её размере, но Эрида осталась непреклонной.

Стали играть. Марина разыгрывает любимую мирренскую защиту. Эрида отыгрывает коня.

Кто-то довольно сильно стучит в дверь.

– Не заперто, – отвечает Марина.

Услышав её голос 99,9%, решат что к Эриде можно зайти и попозже. Дверь отрылась.

Марина даже не повернула головы – по походке понятно, что та самая одна десятая процента прибыла – Софи собственной персоной. Марина двигает фигуру нападая на советника, Эрида отвечает. При всей своей рассеянности, шахматист Эрида серьёзный. Хейс звала её участвовать в первенстве школы, Эрида отказалась, сказав, что боится, когда много людей. Софи зареклась играть как с Эридой, так и с сестрой очень давно – до сих пор не может забыть, как две хихикающие подружки выиграли у неё по три партии каждая, причем Эрида один раз поставила Софи "детский" мат. Эриде тогда было шесть лет.

Намечается какая-то вечеринка.

Херт дарит дочери много чего, включая бриллианты из числа не самых маленьких. Беззаботная Эрида совершенно не интересуется их стоимостью. В её шкатулке золотые браслеты соседствуют с браслетами из деревянных шариков и плетеными из бисера – представления о ценности вещей у Эриды своеобразные.

У Саргона довольно специфические взгляды на украшения – Софи он прямо заявил, что до совершеннолетия бриллианты ей носить не позволит. После – хоть все сокровища короны в её распоряжении, а пока – даже золотых украшений можно носить не более одного. Кэретта так не считает, и у Софи имеется уже неплохой запас драгоценностей, подаренных императрицей. Софи привезла их в школу. И обнаружила, что далеко не у всех аристократок родители придерживаются взглядов Саргона. Одевается Софи лучше всех, но её украшения выглядят довольно блёкло.

К счастью, она знает о "сокровищнице" Эриды, и на вечеринки обязательно что-нибудь одалживает у неё, всегда возвращая на следующий день. Сама Эрида может надеть шедевр столичного ювелира, а может и в бусах из искусственного янтаря ходить. А на вечеринки её не зовут. Да и шедевра ювелира просто не заметят – с Эриды станется поверх него ожерелье из морских ракушек надеть.

– Эрида, где твое ожерелье с голубыми топазами?

Не отрываясь от доски, Эрида ответила.

– Я его Эрии поносить дала.

– Давно? – насторожилась Софи. Мило улыбаясь подругам Ленн, Софи их терпеть не может. Эрия даже на их фоне выделяется. Кто там она про происхождению, Софи наплевать. Но её пресмыкательство перед аристократками, и гаденькие фразы, отпускаемые за спинами... "Доброхотки" не раз, и не два пытались передать Эриде, что про неё Эрия говорит. А Эрида не верит, просто не верит, и всё. Никаким гадостям про кого бы их ни рассказывали, Эрида не верит. А вот хорошему поверит всегда.

– Не помню. Перед Днём коронации вроде.

– Может, она принесла, а ты его не туда положила.

– Нет. Оно мне нравится. Если его в шкатулке нет, то и в комнате его нет. Эрия как-нибудь потом принесёт.

Эрида так и не подняла головы. Об ожерелье она и не думает. Сейчас весь мир для неё сосредоточен в шестидесяти четырех клетках.

Софи поймала пристальный взгляд сестры. Понимающе кивает. Марина знает много недостатков Софи. Наивности среди них не числится.

– Эр, мне с Софи поговорить нужно, ты уж извини, попозже доиграем.

Сестры выходят в коридор.

– Ну, что ты по этому поводу думаешь?

– Эрия – сучка крашенная,– безапелляционно заявляет Марина,– считает Эр чокнутой и ничего не помнящей.

– Ожерелье надо вернуть, – сказала Софи, вспомнив про браслет, который взяла у Эриды почти месяц назад, как раз перед Днём Коронации. На столе же в комнате который день валяется, всё руки не доходят занести. Ладно, хоть браслет из нелюбимых Эридой вещей, и она может вспомнить о нем только через несколько месяцев, если вспомнит вообще.

– Ну, дык, о чем речь? У неё комната вроде на втором этаже, я слазаю, найду и принесу. А чтобы Эрии неповадно было, губку с чернилами в душ запихну.

– Так не годиться.

– В чем дело? Так проще всего – и вещь вернём, и дуру вороватую проучим.

Обе замолчали на несколько секунд.

– Марин...

– Чего?

– Ещё раз узнаю, что кто-то, кроме Эрии, попал под цветной душ, – Софи продемонстрировала сестре довольно крепенький кулачок

– Уяснила?

Марина насупилась.

– А ты быстро успела смыть синьку с волос.

Софи обворожительно улыбнулась.

– Марин, я не первый год тебя знаю. И пузырек в мусорке я заметила, так что твои усилия пропали даром. Но вернёмся к Эрии. На сегодняшнюю вечеринку она наверняка его наденет. Может, у неё и правда ранний склероз, и она просто забыла вернуть, если же нет, то завтра ей светит очень неприятный разговор.

– И кислотный дождичек после него.

– Ты что, рехнулась? – Софи попыталась схватить сестру за руку, та проворно отскакивает на пару шагов, и с безопасного расстояния, произносит.

– Уж и пошутить нельзя. Кстати, какая краска самая стойкая?

Софи безнадежно машет на неё кулаком.

На следующий день перед уроками Софи встретила Марину. Перед этим заскочила к Эриде, благо та никогда не закрывает дверей, и подбросила к куче вещей, в беспорядке разбросанных на столе и вокруг, тот браслет.

– Как дела?

– Вынуждена согласиться с твоей характеристикой Эрии. Эта тварь сказала, что это её фамильное ожерелье. Принадлежит их семье со времен Сордара II.

Марина аж подпрыгнула от радости.

– Класс! Давай вызовем безопасность – жуть как охота посмотреть на бритую Эрию. К тому же, ей пойдёт полосатое.

– Так тоже не годится.

– Ну, тогда сама думай, как ожерелье возвращать. То не так, да это не эдак. Не придумаешь к вечеру – утром ожерелье будет у Эриды, а на бритую Эрию я все-таки посмотрю – нашла я тут один клей – сохнет почти мгновенно, и не отдерёшь ничем. Ночью оболью им волосы Эрии, да ещё и перьями посыплю. И записку на затылок или на лоб приклею, за что.

– Не злись. Эрия сама вернёт ожерелье Эриде.

– Как ты этого собираешься добиться?

Софи хитро прищурилась.

– Увидишь!

Когда надо, Софи попадется на дороге так, что захочешь -не обойдёшь. Эрия не то чтобы видеть не рада, но старательно делает вид, что торопится. Из-за угла возникает ухмыляющаяся Марина. Софи берет Эрию за локоток.

– Ты знаешь, весной я была в столице. Посетила магазин поставщика Императорского двора. Ознакомилась с их новым каталогом. Приглянулось мне одно ожерелье, ну такое, из категории "единичное исполнение" в фирменном стиле с голубыми топазами, уже хотела купить, но хозяин магази сказал, что уже продал ожерелье порученцам первого соправителя. Предложил изготовить аналогичное, но я ограничилась другими вещами из каталога.

Через пару дней я была приглашена на день рождения Эриды Херт. И я снова увидела ожерелье среди подарков отца Эриды. А вчера это ожерелье я видела на тебе. Ты ничего мне не хочешь сказать по этому поводу?

– В том магазине продается много разных оригинальных вещей, видимо, ты ошибаешься – ожерелье издавна принадлежит моей семье.

– Позволь усомниться. Эрида сказала мне, что ты брала ожерелье, но не говорила, что ты его возвращала.