Текст книги "Проект "Психея" (СИ)"

Автор книги: Владимир Бочкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

       – Вот так просто?

       Витёк растянул в улыбке широкий рот.

       – Пап. Ты всё можешь. Ты же единственный, кто участвует почти во всех делах базы. Даже Чаграй хозяин только у красных. А ты второй человек на базе.

       – Естественно. На мне весь биологический материал. Ладно, подлизываться ты умеешь. А как обоснуешь?

       – Инна Сергеевна меня обратно всё равно не примет. А ты выделил красному сектору двух медсестёр, приглядывать за этой красноглазой. Тебе нужны люди.

       Лицо Адама Петровича ничего не выражало.

       – Мне нужен квалифицированный персонал. Я отдал двух опытных медсестёр, чтобы получить взамен одного задрота! Не смеши коней.

       Витёк вздохнул и провёл потной ладонью по шоколадным волосам. Веснушки коричневыми точками проступили на побледневшем лице.

       – Твоё дело отец. Нет, так нет. Ты прав в любом случае. Не мне качать права.

       Младший потёр потные ладони.

       – Ладно. Тогда я пойду.

       Он протянул руку за деревянной коробкой. Отец задумчиво заговорил, и парень отдёрнул руку.

       – Ты просишь дать тебе второй шанс и тут же нарушаешь режим. Угрохал кучу денег на эту водку. Рыжий продал?

        Витёк кивнул и опустил глаза.

       – Так с чем связана такая перемена?

       Парень посмотрел на него.

       – Я испугался, отец. Вот и вся правда. Я с тех пор спать не могу. Весь на нервах. Я вдруг понял, что просто взял и просрал своё будущее. Отличная работа, великолепное будущее. Бессмертие. А я всё спустил в унитаз. Своими руками уничтожил шанс на вечную жизнь. И теперь мне плохо. Очень плохо. Но я не пил все эти дни.

       – Ещё бы ты пил. Я ведь этого рыжего гада отдельно предупредил, чтобы он тебе ничего не продавал.  Как ты его уговорил?

       Витёк пожал плечами и почесал висок.

       – Наследственный дар убеждения и много денег. А ещё рассказал, зачем мне бутылка. И он поверил.

       – Понимаю. Если бы ты хотел напиться, то купил бы самое дешёвое пойло. Он поверил дороговизне, а не тебе. Много содрал?

      Витёк отмахнулся.

      – Не бери в голову. Мне всё равно здесь негде деньги тратить. Но факт не в этом. Я принёс не для того, чтобы пить самому. Ты любишь хорошую водку, и я хотел тебе угодить.

       Адам Петрович провёл пальцами по деревянной коробке.

       – Считай, угодил. Но вот насчёт работы… Садись.

       Витёк присел на краешек стула. Подвинул его, стараясь, чтобы он стоял ровно. Положил перед собой руки.

       Адам Петрович выдвинул ящичек стола. Достал чистую хрустальную рюмку. Из небольшого переносного холодильничка, вытащил какие-то салаты. Застелил стол скатертью. Подвигал края, чтобы они опускались соразмерно.

       – Ладно, опробуем.

       Он вытащил бутылку и провёл ладонью по влажному боку.

       – Уже холодная!

       Витёк улыбнулся.

       – Всё предусмотрено.

       Адам Петрович чётко булькнул в рюмку пятьдесят грамм. Пожевал губами.

      – Ладно. Нарушим режим для сохранения семейных уз.

      Он приподнял рюмку в сторону Витька, неторопливо приложил её к губам и одним коротким движением махнул водку внутрь. Прислушался к себе.

       – Хорошо.

       Подцепил вилкой тонкий белый ломтик рыбы. Вкусно пожевал.

       – Тебе не предлагаю, учти.

       Витёк замахал длинными тонкими руками.

       – Нет, нет, я сам не буду. С прошлым покончено.

       Адам Петрович кивнул.

       – Давно бы так. Столько лет ждал, пока ты за ум возьмёшься.

       Витёк кивнул. Он слегка улыбался, пока Адам Петрович пил вторую и третью рюмки. Отец немного покраснел. Удовлетворённо выдохнул.

       – Ладно. Можешь, выпить одну, вреда не будет. Но только одну.

       Витёк провёл ладонью по сухим губам.

       – Нет, па, хватит. Я уже напился. Нужно о будущем думать.

       Адам Петрович кивнул и положил широкую ладонь на костлявое плечо.

       – Вот теперь верю. До последнего не верил. Но теперь верю.

       Он отодвинул бутылку и аккуратно завинтил пробку.

       – На сегодня хватит, не пропадёт. А теперь слушай. Поступим так.

       Крупная голова поникла. Адам Петрович облокотился о стол. Поднял голову, мотнул. Ещё раз.

       – Что за хрень!

       Он приподнялся и начал заваливаться набок. Витёк вскочил и подхватил его под мышки. У старшего Мельникова заплелись ноги, но сын довёл его до стены и опустил кровать на пол. Тяжёлое тело обмякло на постели. Адам Петрович провёл руками по глазам.

       – Что за…

      Его голова откинулась назад, и он завалился на спину.

      – Спокойной ночи, папа, – Витёк улыбнулся.

     Машина проехала чуть дальше и вдруг резко вильнула на обочину. Поднялся небольшой клуб пыли. Машина застыла, урча мотором.

      Я опустил поднятую руку.

     Сумерки уже повисли в небе, но на земле ещё светло.

     «Волга» задраена пылью. Можно догадаться, что раньше это был белый цвет, но не с первой попытки. Номера залеплены грязью. Кое-где сквозь грязное рубище проглядывают язвы ржавчины. Настоящая развалюха.

     Я подошёл к пассажирской двери и заглянул внутрь. За рулём мужик лет тридцати пяти-сорока. Длинное лицо, небритый, взъерошенный. Грязная футболка, старые спортивные штаны. Неподвижно смотрит перед собой. Руки лежат на руле. На полу комки засохшей грязи и смятая пачка сигарет.

     – Мне в сторону Калуги.

     – Ага.

     Дверца заскрипела. Я сел на пыльное сиденье. Гулко хлопнул дверцу. Поставил сумку на колени, сжал ручки.

     Автомобиль вильнул на дорогу и устремился вперёд. Я вздохнул и отвернулся к окну. Потянулись строем скучные берёзки. С каждым километром, тьма опускалась на землю.

     – Урожай в этом году плохой будет.

     Я обернулся к водителю. Он равнодушно смотрел перед собой.

     – Не знаю, – сказал я. – Не разбираюсь.

     – Сухость в земле. Нет силы.

     – Ты фермер?

     – Одному в поле плохо. Помочь некому. И нанять не на что.

     Я взглянул на его руку. На пальце обручальное кольцо.

     – А жена? Дети?

     – Земля предательская штучка. Как погода. В этом году есть, а в следующем нет. Так и земля. В один год хорошая, в другой плохая. На неё нельзя положиться. На землю. Только лечь на неё. Или лечь в неё. Но верить нельзя. Всё равно обманет. Ни родит, ни кормит. Зачем такая нужна!

     Я промолчал. Но он не заметил.

     – Так и бывает, что стерпишь. Один раз, другой, третий. А потом мочи нет терпеть. Сам высыхаешь. Как земля. И ничего в тебе больше не растёт. И никому верить нельзя. Никому.

     – А ты куда едешь? – спросил я.

     – Даже если сегодня сделает для тебя доброе дело – завтра напомнит. А потом продаст.

     Я вздохнул. Ну и чёрт с ним! Главное – машина едет. Я зевнул и откинулся в кресле. Предыдущую ночь не поспал толком. Дальнобойщик болтливый попался. А сегодня весь день непруха. Уже всякому рад. Я ещё раз зевнул и незаметно скользнул в сон.

     – Привет!

      Рюрик смотрит на Психею. Та неподвижно и невесомо стоит на полу за синей стеной периметра.

      Я встрепенулся и потёр лицо ладонями. Поморщился. Опять этот урод пришёл поиздеваться. Ночь. Окна залиты чернилами. Ни огонька вокруг. Только два рассеянных столпа света впереди. Я поёжился.

      Психея смотрит на Рюрика. Тот усмехнулся.

      – Не разбудил?

      Водитель смотрел на меня. Я мазнул по нему взглядом и отвернулся.

      – Нет. Кошмар приснился.

      Психея не шевелилась.

      Водила хмыкнул. Его щёки порозовели, а глаза заблестели. В салоне повис резкий запах самогона.

       – Я только что пару интересных роликов посмотрел, – сказал Рюрик. – Ты теперь звезда интернета, не знал? Тебе бы понравилось. Видеорегистраторы проезжающих машин снимали. Тебя трудно узнать, но полагаю это ты. Хочешь возразить?

       – Ещё долго ехать? – спросил я.

       Водила растянул в улыбке колючие от щетины впалые щёки.

       – Не-а. Теперь уже скоро.

       – Не хочешь? – Рюрик упёр руки в бока. – А знаешь, мне понравилось. Убедительно. Ты растёшь на глазах. Всего неделя в бегах, а уже звезда.

       – Это хорошо, – сказал я. – Мне срочно надо.

        – Срочно надо, срочно, – кивнул водитель патлатой головой. Усмехнулся и лицо горько скривилось. – Уже недолго осталось. Потерпи.

        – Как ты в город попал? Дай догадаюсь. На барже, – Рюрик покачал головой. – Говорил я, что Дир идиот, но начальство не убедишь.

        – Нет, ничего. Как доедем, так доедем.

        Мужик поднял острое, костлявое плечо. На футболке какие-то бурые пятна. Он наклонился к бардачку. Вынул початую бутылку с белой жидкостью. Зубами открыл пробку и я поморщился. Даже пить не надо, достаточно нюхнуть и у тебя отберут права. Водитель приложился к горлышку, сделал пару глотков. Выражение его лица абсолютно не изменилось. Он сунул бутылку между сидениями и не глядя, ткнул в горлышко пробкой. Провёл рукой по лицу.

        – Ух! Что-то с чем-то! Не соврала бабка.

        – Давай подумаем. Ехать ты можешь только в одну сторону, по одной  единственной дороге. Не боишься, что догоню?

       Психея беззвучно открыла рот и сказала несколько слов. Рюрик приподнял седые брови и повторил вслух.

       – Если бы мог, уже догнал бы! – сказал он.

       – Твою налево! – сказал я.

       – Ты чё? – водила повернул ко мне мутные серые глаза.

       – Да так, – сказал я. – Один знакомый по губам читать умеет.

       – О! И чё?

       – Так, просто.

       – Выпей, на, – он вынул бутылку и протянул мне.

      Я потянулся. Тело начинает ломить. Машина такая старая, что тряслась даже на ровном асфальте.

      – Нет, спасибо!

      – Ты уверен в себе, – сказал Рюрик. – Полагаю, успел удрать подальше. Думаешь, далеко убежал? – он покачал головой.

      – Зря, – сказал водила и нажал на педаль газа. Его ботинки измазаны грязью. Машина затарахтела ещё больше, но на спидометре стрелка перевалила за 120. Больше старушка не тянула.

      – Нехорошо плевать в хозяев, коли в гости пришёл, – тяжело сказал водитель. – Куда мир катится, не понимаю. Ведь, это очень простая вещь. Если тебя приняли как родного, веди себя правильно. Правильно? Не надо же плевать в колодец, из которого пьёшь. Я ведь от всей души. Что с людьми, если не понимают таких простых вещей.

      Я повернулся к нему.

      – Кстати, где твоя жена?

      Мужик хмыкнул. И вдруг начал смеяться. На глазах выступили слёзы. Плечи затряслись.

      – У тебя труп в багажнике?

     Он повернул ко мне острое лицо.

      – Не буксуй! У меня в багажнике только лопата.

      – Ты думаешь, отделался от меня? – спросил Рюрик. – Но в европе тебя поймать проще. Намного проще.

      – А почему домой не едешь? – спросил я.

      – Уже приехал, – сказал водила.

     Психея протянула руку с вытянутым средним пальцем на правой руке. Рюрик усмехнулся и снял очки. Нужно навестить информационный центр. Может ещё что-нибудь накопали.

     «Волга» начала сбавлять ход.

     – Я ничего не вижу, – сказал я.

     – И не надо. У меня фонарик есть.

     Машина свернула на обочину. Мотор натужно заглох. Мужик повернул ко мне острое щетинистое лицо. Его глаза лихорадочно блестели. Мы сидели в ярком салоне посреди тьмы. Снаружи воздух звенел от хора насекомых. Шелестели тени деревьев.

     – Копать любишь? – спросил водитель.

     Я прижал к груди сумку.

     Дверь лифта распахнулась, и охранник за стеклом тут же положил руки на автомат. Вверху две камеры. Одна обычная, другая для Психеи. Автоматически включился синий периметр.

     Витёк вышел из лифта и улыбнулся охранникам. Один сидел в будке, а второй стоял по ту сторону стекла. Это был Аскольд. Никто не знал, что с ним делать (кроме Рюрика, но предложение утопить в озере, начальник охраны держал при себе). И теперь бывший шеф был обычным охранником без права псевдонима. Витёк забыл, как его зовут, но это было не важно. Все продолжали называть его Аскольдом и сходились во мнении, что он возглавит новую команду, вместо разгромленной группы Дира.

      Универсальный пропуск, две синие полоски, открыл путь. Стеклянная дверь распахнулась, и Витёк прошёл в коридор. Аскольд смотрел на него.

       – Привет! – сказал парень.

       – Тебе вернули пропуск?

       – А ты сомневался? – широко улыбнулся Витёк. Он прошёл мимо и похлопал Аскольда по плечу. Брюнет дёрнул плечом, но парень уже убрал руку и прошёл мимо.

       Через пятнадцать минут он добрёл до нужной двери с красным кольцом. За железной дверью ещё одна комната. Один охранник.

       – Привет! – сказал Витёк. Без напоминания подошёл к шкафу и начал натягивать белый халат.

       – Поздновато! – сказал охранник.

       – Не без этого! – улыбнулся Витёк. – Но время не ждёт.

       Он подошёл к двери и стал прямо. Над дверью пробежала синяя полоска. Идентификация личности. Отец не соврал. Ограничился тем, что отобрал рабочий пропуск. Значит, не собирался отлучать навечно. Дверь распахнулась. Охранник сел обратно за стол и потянулся за кроссвордом. Взял в руку карандаш. Так. «Скалярная физическая величина». Заканчивается на «я». Охранник покачал головой. Тоже мне умники! «Энергия».

       – Витёк!

       Сухой пожилой учёный обернулся на шум. Он сидел в правом углу окружённый тремя компьютерами. Все с большими мониторами. На одном экране ползли графики и цифры, на втором непрерывный видеопоток Психеи, на третьем что-то печатал.

       Парень нахмурился.

       – Поздновато вы сегодня Евгений Сергеевич. Думал, я один такой полуночник.

       – А ты чего? Отец тебя вроде отстранил.

       – Повинился, отец простил. Вот, выслуживаюсь, – Витёк широко улыбнулся. – Вызвался добровольцем дежурить.

       – Дежурь, кто мешает, – улыбнулся учёный. – Только пока смотреть особо нечего. Всё стабильно, а новых данных нет.

       – Обидно, – парень улыбнулся. – Я думал, приду и сразу нобелевку получу.

       Он посмотрел налево. Тихонько гудел металлический генератор. Рядом прозрачная кабинка, куда отправляются новорожденные Психеи. Сейчас пустая.

       Учёный захихикал.

       – Нобелевку Чаграй получит. Лет через пятьдесят, посмертно, когда секретность снимут. Хотя, я думаю, никогда не снимут.

       – Почему? – рассеянно спросил Витёк. Он сунул руки в карманы и подошёл к столу учёного. Взглянул на бегающие цифры.

       – А зачем? – Евгений Сергеевич пожал плечами. Мельком взглянул на графики и клацнул пару клавиш. – Большинство людей не знают, что делать с одной маленькой жизнью, а уж с большой! Ты действительно хочешь, чтобы по земле бродило семь миллиардов бессмертных Васей Пупкиных и Джонов Смитов! Что они будут делать? Бухать и трахаться. Больше ничего. Нет. Психею должны получать достойные люди. Те, кто будет знать, как распорядиться бессмертием. Ну, или долгожительством, пока неизвестно. А остальным лучше вообще ничего не знать. Побухали, потрахались и в уютную могилку. Другое дело люди вроде Чаграя или твоего отца.

        – Или президента и патриарха, – ухмыльнулся Витёк. Его взгляд скользил по столу, остановились на небольшом офисном наборе. В пластиковой подставке ручки, карандаши, скрепки, степлер и ножницы.

      Старенький учёный улыбнулся.

        – Издержки производства, никуда не денешься. Чтобы получить норму качественного товара, нужен определённый процент брака. Политики – это необходимый брак. Зато сколько пользы принесут учёные.

        – Полностью с вами согласен. Евгений Сергеевич, мне вас сам несуществующий бог послал.

        – А что так?

        – Отец требует, чтобы я кроме медицины разбирался в лабораторных делах, ну в разумных пределах, разумеется. Сам он, похоже, всё знает. Помните, он меня сюда приводил.

        – Помню, но тогда ты не проявлял особого рвения.

        Витёк улыбнулся.

        – Я росту. Так вот, отец требует, чтобы я на своём примере высчитал параметры Психеи для слияния. Он мне раньше показывал.

        – Да запросто! – учёный закрыл текстовый файл и застучал пальцами по клавишам. Открылась и замигала зелёным экраном какая-то программа.

        – Запросто! Я думал, это сложно.

        – Было сложно, но мы ведь не сидим без дела. Чаграй с нашим могучим Львом новую программу сочинили. Всё на основе двух предыдущих испытаний. Для здоровых и молодых можно сделать большое приближение. Где-то семьдесят шесть процентов. Ты близок по параметрам к нынешним объектам. А вот для меня программа будет действовать только на двадцать три процента достоверности. Так что, с тобой мы быстро разберёмся. Сейчас загрузим твои биологические и психические данные.

        – Они у вас? – приподнял брови Витёк.

        – Мой мальчик, у меня физические, психические и прочие характеристики всех сотрудников базы. Как, по-твоему, идёт работа по данным для будущих слияний!

       Витёк задержал дыхание и вздохнул.

       – Уже идёт?

       – Разумеется, – пальцы учёного летали над клавишами. По зелёному экрану бежали цифры. – По-твоему, мы будем ждать результат всех исследований? Ещё лет десять? Ну, нет. Работа идёт уже сейчас, только данные всё время обновляются. А когда придёт время, нам не придётся его тратить на расчёты. Сразу в дамки.

       Парень покачал головой.

       – И моя?

       – Пока нет. Только первые имена. Но и тебя сейчас посчитаем. С точностью семьдесят шесть и три десятых процента.

       – Ух!

       – Вот и результат, – учёный поднял голову. Свет сверкнул по стёклам очков. – Иди сюда, смотри. Увидишь, это просто.

       – Ага, – на верхней губе парня выступили капельки пота. – Сейчас.

       Он сделал шаг и вынул ножницы из пластиковой подставки. Глаза старика расширились за толстыми стёклами очков.

       – Нет никаких данных, что он остался в городе.

       – Кто бы сомневался, – сказал Рюрик. – Будет он три дня ждать, пока мы его найдём. Ловкий гад.

       Центр наблюдения и мониторинга никогда не спал. Дежурили несколько человек. Одни наблюдали за базой, другие просматривали интернет. Смуглый охранник вскочил и смотрел на Рюрика чёрными глазами. Тот сел в его кресло.

       – На вокзалах чисто. Скорее всего, уехал автостопом.

      Седой откинулся в кресле и сцепил руки на затылке. Потянулся.

      – Скорее всего, но нам это уже не поможет. Ладно, смотри в оба. Но в этот раз думай быстрее, горный орёл.

      Кавказец опустил голову.

      – Виноват. Его трудно узнать в таком ракурсе. К тому же, видео начали выкладывать только на следующий день.

      Рюрик махнул рукой.

      – Забудь. Иди, рой землю носом. Нам… Это ещё что!

     Рюрик смотрел на один из мониторов.

     – Шеф? – вопросительно сказал смуглый.

     Седой хмурился.

     – Не могу поверить, что этому гадёнышу вернули статус.

     На экране охранник что-то чёркал в журнальчике. Но в самой лаборатории имели право снимать только учёные. Секретность, мать её.

     Рюрик нажал на кнопку внутреннего коммуникатора.

     – Адам Петрович!

     Молчание.

     Так! Другая кнопка.

     – Эй, умник! – на экране фигурка охранника вскочила и вытянулась. – Бегом в лабораторию, проверь пропуск у младшего.

     Охранник бросился к двери, сунул в прорезь карточку, но дверь не шевельнулась. Он обернулся к видеокамере, потом включил рацию.

     – Шеф, дверь стоит в режиме «Работа».

     – Без тебя понял. Стой там, если младший выйдет, ложи его мордой в пол. Я сейчас подъеду. Так, – Рюрик обернулся к смуглому. – Пойдёшь со мной.

     Они уселись в небольшой электрокар. Рюрик вывернул руль. Машинка выехала в коридор и резво помчалась в сторону лифта. Редкие прохожие прижимались к стенам, освобождая дорогу. Рюрик не снижал скорости. Охрана у грузового лифта тут же нажала кнопку при его приближении, и кар без остановки въехал в лифт.

       – Жми первый.

      Смуглый молча, нажал кнопку «1». Через три минуты кар подъехал к двери комнаты Мельникова старшего. Рюрик затормозил и выскочил из открытой машинки. Нажал кнопку звонка. Молчание. Смуглый встал рядом с дверью. Ещё два раза – молчание. Седой вынул универсальную карточку и вставил в прорезь. Дверь распахнулась.

      На застеленной кровати валялось неподвижное тело. Лицо Рюрика сохраняло привычное хмурое выражение. Он приложил пальцы к горлу Адам Петровича.

      – Живой. Вызывай Инну Сергеевну, пусть разбирается.

      Начальник охраны подошёл к столу и посмотрел на бутылку водки.

      – Так. И пусть проверит бутылку.

      Они вскочили в кар и помчались в лабораторию.

      Витёк улыбался. Рукавом халата вытер мокрое от пота лицо. Он не пытался проверить вычисления учёного. Тот знал, что делает. Кнопка ввода мигнула.

      Генератор загудел громче. На панели замелькали красные точки и побежали зелёные цифры. Витёк скинул халат и принялся расстёгивать рубашку, не отрывая взгляда от панели. Кинул рубашку на пол. Рукав упал в кровь, но Витёк не смотрел вниз. Его лицо было белым и довольным. Он не переставал улыбаться. На пол полетели брюки  и трусы.

      Генератор прогудел три раза и уменьшил громкость до привычного монотонного шелеста.

      Витёк надел очки и посмотрел на прозрачный куб, рядом с генератором. В груди булькнуло. За стеклом сияла ЕГО Психея. На глазах навернулись слёзы. Он открыл рот и быстро задышал. Осталось дать упреждение перед слиянием, чтобы успеть войти в куб. Ну положим, в минуту. Дольше он не вытерпит.

      Парень снова нажал на клавишу ввода.

      На экране компьютера зажглась красная надпись.

      «Опасность! Вы нарушили правило безопасности. Слияние запрещено в помещении генератора. Для подтверждения, вставьте универсальную карту в проём Z».

      – Без проблем, лапуля, без проблем, – сказал Витёк пересохшими губами. Он сунул карточку в прорезь считывающего устройства на панели. Красная надпись исчезла и выскочила зелёная.

      «Подтверждено. Упреждение 1 минута».

      Распахнулась дверь шлюза. Витёк пошлёпал к кубу. Пол упругий, но прохладный. Парень стянул очки и бросил на пол перед дверью. Вошёл в куб и дверь шлюза автоматически закрылась.

      Он смотрел в пустоту перед собой. Грудь втянула воздух, и он задрожал. Улыбка пропала, он часто заморгал. Тихонько всхлипнул и начал неумело креститься. «Помоги, господи! Будь человеком. Помоги хотя бы раз».

      Минута тянулась очень долго.

      Рюрик резко вывернул руль, и смуглый вцепился в поручень. Внешняя дверь, вопреки всем требованиям безопасности была открыта. Кар влетел внутрь и затормозил. Рюрик в ту же секунду вылетел из машины. Охранник казалось, не шелохнулся с тех, пор как его вызвал начальник. Продолжал стоять смирно. Один из двух техников, что копались с дверью, обернулся.

      – Говори, – сказал Рюрик.

      – Дверь заблокирована. Специальная программа для защиты. Пока не закончится процесс, чтобы там сейчас ни происходило, дверь не откроется.

      – Чем он там может заниматься?

      Обернулся второй техник. Женщина лет тридцати с короткой тёмной стрижкой. Оторвала взгляд от планшета перед собой.

      – Это дистанционный тестер. И одно могу сказать точно. Генератор показал скачок напряжения. Скорее всего, он инициировал Психею.

      Рюрик медленно выдохнул. Его веки слегка опустились, наполовину прикрыв глаза.

      – Кажется, я начинаю злиться.

      Смуглый переглянулся с местным охранником. Не хотели бы они оказаться на месте Мельникова-младшего.

      Огромная прозрачная волна растворила его как кислота. Постучала в сознание, и он с благодарностью впустил её.

       Он лежал на боку. Протянул руку и погладил ярко шершавый пол. Улыбнулся. За прозрачной стеной виднелась стальная лаборатория. Она искрилась потом и железом. Витёк открыл глаза. Ничего не изменилось. Закрыл. Всё тоже самое. Он подумал о том, что надо встать и тут же очутился на ногах. Посмотрел на свои худые руки. Провёл рукой по животу. Кожа влажно-гладкая. Он мягко улыбнулся. Нет, не то.

       Витёк быстро подошёл к шкафу и мускулы при каждом движении взрывались миллионом крохотных ядерных взрывов. Можно взлететь от такой мощи. Открыл дверь шкафа. Посмотрел на себя в зеркало. Костлявый тип со шнобелем вместо носа и шоколадными прилизанными волосами. Только в глазах совсем другое выражение. Витёк открыл рот.

        – Как я прекрасен, – подумал он и улыбнулся мягкой улыбкой. – Но буду ещё прекраснее, когда наведаюсь в лабораторию 6-X.

       Парень попробовал шагнуть из тела, но ничего не получилось. Он нахмурился. Непредвиденный прокол. Тот тип бежал с базы, пользуясь призрачным двойником. Почему же у него ничего не получается? Что он сделал не так?

       Надо подумать. Мысли прозрачными каплями стремительно стекали в бездонную воронку.

       – Чтобы отделить Психею, надо её чувствовать, но я не чувствую. Я и есть Психея. Вот в чём суть. Я и Психея стали единым целым. Тело-душа объединились. Что не так? Значит, у первого добровольца не произошло полного слияния. Не надо было пускать Психею в разум.

       Витёк повернул голову к двери. За толстым стальным листом шевелились сгустки тепла. Он их чувствовал.

       – Надо торопиться, – подумал он. – Придётся оставить это тело. Разумно.

       Витёк подошёл к телу пожилого учёного и взялся за рукоятку ножниц. Выдернул. Посмотрел на кровь. Ещё почти живая. Как живой рубин. Красиво!

       Парень повернул лезвие к себе и направил в глаз. Сейчас начнётся новая эра его жизни. Рука замерла. Витёк нахмурился. Попытался дёрнуть рукой, но она не слушалась. Направил лезвие от себя, оно послушно ушло в сторону. К себе, но только до известного предела. Витёк выронил ножницы. Мысли в долю секунды начертили карту рассуждений.

       – Я не могу покончить с собой. Значит, Психея не может покончить с собой. Значит, это должен сделать кто-нибудь другой.

       Витёк улыбнулся и направился к двери. Пора впустить гостей.

       Дверь с мягким шипением отъехала в сторону. Одновременно Рюрик и оба охранника выхватили пистолеты и направили в сторону лаборатории.

       У входа стоял голый Витёк и улыбался. Он поднял руку с окровавленными ножницами. Рюрик хмыкнул и спрятал пистолет в кобуру. Подошёл к парню и одним движение вырвал из его руки ножницы. Отбросил в сторону. Витёк перестал улыбаться.

       – Вяжите его.

       Охранники спрятали пистолеты и схватили парня за руки, но в ту же секунду отлетели в стороны. Покатились по полу. Рюрик отступил на шаг назад. Выхватил пистолет.

       – Стой на месте.

       Парень снова улыбнулся и пошёл на Рюрика. В его глазах разгоралось пустое и чистое нежное пламя.

       – Теперь у меня сила, – сказал он. – Я порву тебя на кусочки, – он скрючил пальцы. – Разорву на части.

       На лице седого проступила всегдашняя брезгливость.

       Витёк подошёл почти вплотную к дулу, когда седой нажал на курок. Красное пятно шлёпнуло парня по лбу, а затылок взорвался кровью. Он рухнул на спину.

        Дверь съехала обратно. Рюрик обернулся. За его спиной стояли два техника. Мужчина уже натянул электронные очки. А женщина нажала кнопку на стене. Техник в очках удовлетворённо кивнул. Синий периметр загорелся. На месте упавшего парня стояла мерцающая пустота. Техник хмыкнул.

       – Цыпа, цыпа.

       – А потом техники поймали Психею, – закончил Рюрик. – Ловкие ребята. Элементарно. Эти сферы хорошо действуют, – он обернулся к Чаграю. – Удобнее, чем прежние ловушки. Раз, и птичка в клетке.

       – Убийца! – Адам Петрович сидел на стуле, навалившись на стол. Склонился лбом на правую руку. Тёр его, словно пытался что-то вспомнить. Левая ладонь прижата к столу.

       Начальники собрались в конференц-зале на втором этаже. Директор сидел во главе и постукивал золотой ручкой по полированной поверхности. Он пожевал губами и положил ручку на стол, рядом с пустым стаканом. Открыл маленькую бутылочку и наполнил стакан. В тишине булькала вода.

        – Рюрик, может ты действительно погорячился? – спросил директор и сделал глоток. Снова пожевал губами.

        Охранник приподнял плечи, обтянутые серым пиджаком.

        – Вы забыли, сколько людей положила подобная хрень! Хотите повторения?

        Директор кивнул и поставил стакан на стол. Пузырьки лопались на поверхности.

        – Адам Петрович, сочувствую вашему горю, но боюсь, начальник охраны в данном случае прав. Он поступил так, как должен был.

        – Да почему! – Адам Петрович хлопнул ладонями по столу. – Почему нельзя было взять его живым!

        – Каким образом? Он двух моих людей расшвырял как котят. Если бы вырвался из лаборатории, вообще был бы цирк.

        Адам Петрович смотрел на него мутными глазами. Бледное лицо покрылось бисеринками пота. Губы скривились.

        – Ты же мог в ногу выстрелить. Да пусть даже тяжелее ранить.

        – Аскольд добровольцу в сердце выстрелил, а тот ушёл. Я не мог рисковать.

        Директор кивнул.

        – Всё же, Рюрик поступил правильно.

       Инна Сергеевна смотрела в стол.

       – Давайте вспомним о бедном Евгении Сергеевиче.

       Повисла тишина.

       Чаграй наклонился вперёд.

        – Все знают моё отношение к начальнику охраны. Но в этот раз я на его стороне. Мы не можем рисковать.

        Директор повернулся к начальнику зелёного сектора.

        – Адам Петрович, идите, отдохните.

        – Я…

        – Это приказ.

        Крепкий, коренастый человек сейчас съёжился. Казался мелким и хрупким. Он нахмурился и медленно встал. Не смотрел на коллег. Шаркая, поплёлся к двери. Она открылась и закрылась за его сгорбившейся спиной.

       Директор проводил его взглядом и обернулся к седому.

       – Ты всё правильно сделал.

       Рюрик кивнул.

       Я бешено крутил руль. Белая «Волга» натужно ревела. Вихляла из стороны в сторону. Правое заднее колесо пробито.

       – Водитель «Волги», немедленно прижмитесь к обочине. Приказываю остановиться. Водитель…

       Заднее стекло брызнуло осколками. Я скрючился в кресле водителя. Сердце стреляло в груди очередями. Тело ныло от напряжения. Если подстрелят, я больше не оживу.

       Машину занесло. С трудом выровнял руль. Я несколько лет назад получил права. У меня в то время были большие планы на жизнь. Но планы разбились о суровый быт. И даже подержанные старые «Жигули» мне стали не по карману. Ни разу одна зарплата не дожила до прихода следующей. Так что, водил я только чужие машины, когда мои друзья напивались, и нужно было развезти гуляк домой.

       Пот начал заливать лоб. Впереди ровная дорога. Километр за километром среди берёзок и пустырей. Но мне нужна конкретная цель.

       Патрульная машина начала обгонять слева, я рванул руль и еле успел прокрутить его обратно. Машину снова занесло. Я застонал. Ещё такой фокус и я окажусь в обочине.