Текст книги "Проект "Психея" (СИ)"

Автор книги: Владимир Бочкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Владимир Бочкин

Проект «Психея»

    Звонок прозвенел без десяти четыре утра.

    Я приоткрыл глаза. Во тьме светятся зелёные цифры. Совсем спятили! Время визитов ещё не пришло. Я уткнулся в нагретое одеяло. Идите на фиг! Все.

    Звонок прозвенел ещё раз. Я зевнул и почесал ногу. Никого нет дома, неужели не понятно! Никаких переговоров с ночными визитёрами. Полный, безоговорочный бойкот.

    Две коротких и три длинных пронзительных трели. Я вздохнул в подушку. Почему у гостей такой неприятный голос! Я прижался щекой к мягкой ткани. Влажный весенний сумрак заливает комнату. Сквозь щель между шторами пробивается свет уличного фонаря.

    Какой дурак откроет дверь ночью! Ограбят, убьют, снова ограбят, ещё и должен останешься. И только потом убедятся, что грабить нечего. Может самому вынести заначку, последние пятьсот рублей до получки? Или старый дивидишник?

    Два длинных, три коротких. Либо надо мной издеваются, либо это загадочное морзе шлёт послание с того света. С того света, что за дверью.

    Я сел в кровати и поёжился. Сунул ноги в тапочки. Тело обтянула мягкая футболка с улыбающейся рожицей на груди.

    Звонок перерос в непрерывную трель.

    С другой стороны, вдруг пожар или инопланетяне прилетели, встретить некому. Соседи затопили или я соседей затопил. Вариантов множество, так что придётся шлёпать к двери.

    Я натянул спортивные штаны и отдёрнул штору. На улице, прямо под фонарём, в тонкой плёнке мелкого дождика, стоит большая чёрная машина. Лэнд Крузер, наглухо задраенный тонировкой. Ну, это явно не ко мне. Скорее, к моему соседу напротив.

    Пошёл к двери и поймал себя на том, что подкрадываюсь, словно во вражеском тылу. Я передёрнул плечами и зашаркал тапочками. Светлой точкой блестит глазок. Я склонился к нему. Звонок оборвался.

    На площадке трое. В синих свитерах и коротких серых пальто. Двое молодых позади. А впереди седой мужик лет пятидесяти. Плечи распирают пальто, свитер обтягивает мощную грудь. Крупные черты лица, а на нём выражение человека, который гуляет только под дождём. Безучастные серые глаза. На белой рубашке красный галстук.

    Ночная тишина, которую боишься разбудить неприятными известиями.

    – Кто там?

    – Полиция.

    Рука в чёрной перчатке закрыла глазок каким-то удостоверением. Всего на секунду.

    – Мы по поводу вашего соседа Василькова.

    Я покачал головой. Так и думал, что когда-нибудь меня будут допрашивать об этом бандите. Но не предполагал, что так рано утром.

     Странно, что все полицейские в штатском. С другой стороны, если бы хотели обмануть, обязательно, хоть один был бы в форме, для достоверности. А эти, скорее всего из отдела по борьбе с бандитизмом или чекисты не хотят пугать своими  корочками.

    – Ночь на дворе, – сказал я.

    – Открывай, давай! – сказал седой, и легонько пнул старенькую деревянную дверь.

    Значит настоящие полицейские.

    Два раза щёлкнул замок. Скрипнула дверь. Рослые фигуры накрыли меня тенью. Седой смерил взглядом.

    – Михаил Ковалёв?

    – Да.

    Обтянутый чёрной кожей кулак врезался в моё солнечное сплетение. Грудь взорвало огнём. Дыхание провалилось в другое измерение и просило себя не ждать.

    Люди в сером подхватили меня под руки и потащили вниз по лестнице. Гулко стучали подошвы. Сзади шёл седой. Никто не потрудился закрыть дверь.

    Меня несли быстро, но без спешки. Как в тумане мелькали свежевыкрашенные зелёные стены подъезда. Я сипел на руках похитителей. Дверь с лязгом ушла в сторону и меня выволокли в сырую, рассветную ночь. Потащили к чёрной машине. Один из тапок соскользнул с ноги и остался позади. Пальцы босой ноги опустились на холодный асфальт.

    – Пусть сам идёт, – сказал седой.

    Меня тут же опустили на землю, но руки по-прежнему крепко держали мои локти. Я ловил ртом мокрый воздух.

    Рядом с крузером затормозил чёрный джип. Из него вылез давешний Васильков. Он улыбался и что-то мурлыкал под нос. Наверняка из ресторана. Плотный, в чёрной кожаной куртке, он стоял, покачивая барсеткой. Левый глаз закрыт чёрной повязкой, из-за которой кореши зовут его Пират, чем Васильков очень гордится.

    Тут он увидел нас, и его голос сломался. Один из серых открыл дверцу, и меня зашвырнули внутрь, оба сопровождающих влезли следом. Один справа, другой слева. Меня сдавило с двух сторон твёрдыми телами. Ещё один сидел за рулём.

    Седой шёл последним, с прежним скучающим видом. Он бросил Василькову, не останавливаясь.

    – Рот закрой, пулю поймаешь.

    Бандит клацнул зубами и, втаптывая каблуки в асфальт, поскакал к подъезду. Вильнул задом, перепрыгивая мой тапок. Я смотрел вслед. Как же так, ведь мы же соседи! Конечно, он гнида, каких мало и попортил литры крови жителям двора. Наш подъезд дружно молится, чтобы его поскорее убили. Желательно взорвали в этом самом джипе, который он бросал, где попало, даже у самого подъезда. Но нельзя же вот так, равнодушно стоять и смотреть, как похищают человека, с которым ты вырос в одном дворе! Я забыл про дыхание. Но Васильков вовсе не собирался стоять и смотреть. Он нажимал кнопки домофона и никак не мог попасть на нужные. Кроме меня, никто не удостоил его взглядом. Седой сел спереди, рядом с водителем.

    Машина почти незаметно набрала скорость и свернула на пустое ночное шоссе.

    Мои конвоиры молчали. Отвернулись к чёрным стёклам, на которые даже мелкий дождик не садился, или был незаметен.

    В машине холодно.

    – Это какая-то ошибка, – сказал я, и смутился от собственной банальности. – Вы обознались. Я всего лишь учитель французского в школе.

    – Tais-toi! – бросил, не оборачиваясь седой.

    И я заткнулся. Кто бы они ни были, они знали, что делали. Даже про Василькова знали. Вот бы и мне знать, что делать. Не бросаться же на них. Если это реальные полицаи, могут пришить сопротивление при аресте. И тогда прощай лучшие годы жизни. Или просто забьют в отделении. Главное, не дёргаться. Наверняка ошибка, разберутся и отпустят.

    Седой вскинул руку и посмотрел на часы.

    – Четыре ноль три. Самое время для гостей. Дубль не ждёт.

    – Обоих в один день, – хмыкнул шофёр. – Какие прыткие.

    – Какие есть, – сказал главный. – Дима, останешься у машины. Дубль у нас девица вёрткая. Саня, пойдёшь со мной. Она снимает квартиру с подругой, разберёмся на месте.

    Меня начала бить дрожь. Во что же я вляпался! Я ведь не террорист, не оппозиционер, я никому не угрожаю. Чёрт возьми, а если кто-то из учениц нажаловалась? Молодой, неженатый учитель – уже выглядит подозрительно. Я никогда не приставал к ученицам, но у девиц в период полового созревания тараканы в голове размером с носорога. Мало ли что могли себе придумать.

    Холод гонял по моим рукам крупные мурашки, зато футболка намокла от пота. Только не по этой статье, уж лучше за сопротивление полиции.

    – Я не…

    Справа, широкая ладонь сунула мне в рот кляп и хлопнула на затылке резинкой. Я стиснул зубами пластмассовый мячик. Слева сильные лапы, щёлкнули на моих запястьях наручники. Они врезались в кожу и руки сразу стали неповоротливыми и тяжёлыми. Тот, что справа склонился и какой-то пластмассовой лентой смотал мне лодыжки. А тот, что слева легонько обхватил меня за плечи и опрокинул на пол.

    Мерно работал двигатель. Я прижался ухом к полу и слушал его безразличный рокот.

    Девушка спала на раскладушке. Закрытые глаза обращены в невидимый потолок. Сквозь полуоткрытые губы вырывается лёгкое дыхание. Тёмные, спутанные волосы облепили лоб.

    Звонок прозвенел в полпятого утра.

    Веки вздрогнули. Девушка моргнула. Слепо посмотрела в темноту перед собой. Слева окно с откинутой занавеской. Пятый этаж. На животе, обтянутом тонкой майкой лежит пятно света от уличной рекламы бизнес-центра напротив. Лёгкое одеяло скомкано в ногах.

    На кровати, в другом углу комнаты, заворочалась подруга. Промычала спросонья.

    – Иди, глянь!

    Девушка на раскладушке облизала пересохшие губы и потёрла лицо. Тот же кошмар.

    Звонок прозвенел снова. Три коротких, три длинных.

    Футболка скользнула по телу. На груди умостился Курт Кобейн, живот прикрыла надпись «Нирвана». Джинсы обтянули стройные ноги. Хлопнула себя по бёдрам. Паспорт и кошелёк оттопыривали тесные карманы. Сумка съёжилась на полу, но девушка не потянулась к ней. В прихожей чёрным пятном притаилась на крючке тонкая курточка. Прикрыла Кобейна. Аккуратно зашнуровала кеды, не обращая внимания на продолжающиеся звонки. Вернулась в спальню и укуталась в одеяло. Только после этого подошла к железной двери. Выглянула в глазок, скривилась. Она не знала людей за дверью, но видела подобных.

    – Кто там?

    – Откройте, полиция.

    В глазок заглянуло открытое удостоверение.

    – Вам кого надо?

    – Мы ищём Викторию Егорову. Вам лучше открыть.

    – Она моя соседка, но я  не открою. Откуда мне знать кто вы.

    – Когда распилим дверь, ты будешь знать кто мы.

    – Ладно, ладно, сейчас открою.

    Девушка взяла ключ и зажала его в кулаке. Щёлкнула замком.

    – Входите, – она отошла и посторонилась, освобождая проход.

    В прихожей темно, и свет разлил пятно только у порога. Девушка отступила в тень, прижала одеяло к подбородку.

    – Вика там, дрыхнет на кровати, чертовка. Всю ночь по клубам шляется, – сварливо сказала она.

    Седой в красном галстуке скользнул по ней взглядом и зашагал в спальню. Крепкий парень последовал за ним.

    Девушка пропустила их вперёд, и попятилась в противоположном направлении. Выскользнула на лестничную площадку и хлопнула дверью. Ключ клацнул о замок.

    Из-за двери ругнулись матом. Ручка запрыгала, но поздно. Два оборота. Ключ остался торчать в замке. Вика уронила одеяло на пол.

    – Прости Людка, – прошептала она. Запрыгала через две ступеньки вниз.

     У двери подняла короткий воротник. Во дворе торчит здоровенный крузер, прямо у подъезда. А к его боку прислонился парень в сером пальто. Он, молча, бросился наперерез. Но Вика даже не думала убегать. Она бросилась навстречу агенту с визгом.

    – Любимый!

    «Любимый» на мгновение опешил. Девушка увернулась от мощных рук и прильнула к парню. Он охнул и согнулся от острой боли в паху.

    Наверху стукнула дверь балкона. Вика задрала голову и охнула.

    Старший агент, с ловкостью леопарда, спускался вниз с пятого этажа. Серое пальто тенью мелькало на фоне стены. Опускался на руках и легко перепрыгивал на балкон ниже. Такой прыти она ещё не видела. Похоже, это не полиция.

    – Чёрт!

    Девушка бросилась вниз по улице.

    Седой спрыгнул на землю, спружинил ногами.

    – Открой Саньке, – бросил он на ходу, и помчался за беглянкой.

    Дима со стоном распрямился, – Так точно! – и заковылял к подъезду.

    Водитель курит сигарету. Беготня не по его части.

    Воздух бледнел, растворяя ночь. Накрывал лицо тонкой мокрой плёнкой, но Вика не замечала водной завесы. Она вывернула на крупную улицу. В тесных закоулках у преследователя был бы шанс, но на ровной дистанции немолодому гэбэшнику или кто он там есть, не угнаться за ней. Она молода и здорова как лошадь. В школе обгоняла почти всех пацанов.

    По дороге мчался, постепенно густеющий поток машин и от шорканья шин казалось, что слева назойливо шумит камыш на ветру. Девушка быстро набрала темп и легко мчалась по проспекту, обгоняя редких прохожих.

    Сзади раздался мерный топот. Вика на ходу обернулась. Позади безмятежно, словно на утренней пробежке, мчался седой. Девушке показалось, что он улыбнулся ей, но возможно это был всего лишь блик витрин.

    Вика увеличила темп и вышла на рекордную скорость. Шаги сзади даже не думали отставать, наоборот звучали всё ближе, и тут девушка впервые ясно осознала, что попала в беду. Она с разбегу вписалась в подворотню. Навстречу медленно ехал синий, почти чёрный в полутьме автомобиль, ослепил её фарами. Вика перекатилась через капот, втёрлась между машиной и стеной. Водитель загудел, но в следующую секунду оторвал ладонь от сигнала. Какой-то мужик в сером, развевающемся пальто, не снижая скорости, вскочил на капот машины и пробежал по ней. Водитель не стал останавливаться, выехал на шоссе и вытер платком лоб.

    Седой выскочил на середину двора. Выдохнул, успокаивая лёгкие. Освещены только козырьки над подъездами. Один выход в противоположной стороне, но девушка не успела бы выбежать. Зато полно тёмных уголков. Звука закрывающихся дверей не слышно. Шустрая! Агент огляделся и поднял телефон к уху.

    – Все на месте?

    – Так точно.

    – Кэмэ направо, двор направо. Жду.

    – Едем.

    Седой упёр руки в бока и ещё раз оглядел двор. Из среднего подъезда вышел высокий сутулый мужик и подошёл к серой шестёрке. В углу рта дымилась сигарета. Он открыл дверцу и оглянулся на человека в пальто.

    – Ищешь кого?

    Агент улыбнулся.

    – Дочку потерял.

    Сутулый усмехнулся.

    – Да уж. Я двух потерял. Ни звонят, ни пишут. – Он сел в машину и начал прогревать мотор. – Вот так растишь, растишь... – выкинул сигарету в открытое окошко и тронул машину на выезд. На въезде в тёмный переулок притормозил и открыл дверцу.

    – Эй, мужик, а это не она?!

    Вика выпрямилась. Ранее, она прильнула к боку машины и пыталась вместе с ней выйти со двора. Она плюнула на ветровое стекло шестёрки.

    – Козёл!

    Она рванулась к выходу, но навстречу уже ехал Лэнд Крузер, заполнив собой пространство. Девушка бросилась назад, пыталась вильнуть мимо седого, который размашисто шагал ей навстречу. Он не поворачивался в её сторону. На ходу рванул и выбросил руку тыльной стороной ладони. Вику смело на землю. Она прикорнула к асфальту и не двигалась.

    «Жигули», подчиняясь напору громадного джипа, въехало обратно во двор. Открылись дверцы и выбрались молодые агенты. Седой открыл багажник.

    – Обоих.

    Из серого автомобиля выбрался сутулый. Руки его тряслись.

    – Вы зачем! Я же не знал.

    Седой подошёл к нему.

    – Исчезни, или совсем исчезнешь.

    Сутулый перевёл взгляд с него на Саню, который подошёл к девушке и связал ей руки-ноги какой-то проволкой. Поднял на руки. Дима выволок из машины скованного парня и уронил его в просторный багажник.

    Свидетель сглотнул и молча сел в машину.

    На меня бросили сверху чьё-то горячее, тяжёлое тело. Её волосы закрыли мне глаза, но я всем телом ощутил, что это женщина. Она полусползла с меня, но осталась лежать, прижавшись, словно после секса.

    Моя щека намокла, я понял, что это её кровь. Она продолжала сочиться то ли из её губ, то ли носа и тёплая струйка уже сползала мне на шею.

    Мотор заработал, и машина мягко тронулась с места. Кто-то из молодых хмыкнул.

    – Комплект. От Рюрика ещё никто не уходил.

    Грудь стеснило, а по всему телу прошла волна жара. Руки сжались в кулаки. Ещё вчера моим самым страшным врагом был Кулёмин из 7-го «Б». Но сейчас мне очень захотелось поставить седому Рюрику двойку, желательно боксёрскую. Правой-левой, как по телевизору. Жаль, я не боксёр.

    Полусогнутые ноги затекли. Я пошевелился, пытаясь размять тело. Внедорожник мчал среди потока машин. Я слышал их безжизненные рычащие голоса за бортом.

    Девушка застонала и приподняла голову. Прошептала.

    – Вот приложил, сволочь!

    Снова уронила голову мне на плечо и пробормотала.

    – Что происходит? Куда нас везут?

    Я вздохнул. Девушка прижала губы к моему уху.

    – Чего молчишь? Меня зовут Вика Егорова.

    Я беспомощно таращился во тьму. А ведь снаружи, наверное, уже светло.

    – Ты неразговорчив. Ты хоть в сознании?

    Я мыкнул в ответ.

    Её губы горячо дышали мне в ухо. Было щёкотно и приятно.

    – Кто нас взял? Эшники, чекисты, нарики?

    – А э ау.

    – Ясно. Я тоже не знаю. Так бы и сказал, что не можешь говорить. Как башка трещит!

    Она снова уронила мне голову на плечо и равномерно засопела. То ли снова вырубилась, то ли уснула.

    А во мне, где-то глубоко внутри начало расти неясное чувство. Я впервые в жизни хотел кого-нибудь убить.

    Рюрик вытащил из кармана пальто телефон и нажал кнопку.

    – База, – сухо сказал голос на проводе.

    – По графику, – сказал седой. – Мыши в клетке. Готовьте карусель.

    – Принято. Карусель в пути. Они в рабочем состоянии?

    – Девчонку немного зацепил.

    Человек на том конце провода вздохнул.

    – Ты повредил дубль?

    – Не хнычь. Всё путём.

    Седой отключил телефон и сунул его обратно в карман. Достал из другого кармана книжку в мягком переплёте «Интерпассивность или Как наслаждаться посредством Другого» и погрузился в чтение.

    Дима взглянул на затылок начальника.

    – Шеф, можно спросить?

    – Ну?

    – Зачем мы с ними возимся? Их можно было упаковать гораздо проще.

    Саня улыбнулся.

    – Можно я скажу?

    – Ага, – сказал Рюрик, продолжая читать.

    Агент повернулся к напарнику.

    – Ты у нас человек новый, так что мотай на ус. Клиентов нужно не просто взять, а сразу показать кто в доме хозяин.

    Джип солидно рассекал реку железных горожан, направляясь к высокой башне новенького бизнес-центра.

    – Странно, – вздохнул Дима. – Ведь их всё равно…

    Саня хлопнул его по плечу.

    – Рано или поздно. Но за это время могут причинить немало хлопот, если не следить. Не дай бог, попортят себя или оборудование. Не заморачивайся, ещё привыкнешь. Главное, клювом не щёлкай.

    На обширной крыше высокого бизнес-центра находится вертолётная площадка, справа от выхода. А слева недостроенное здание кафе, которое начали сооружать предыдущие владельцы здания. Но за прошедший год хозяева сменились и новые никак не могли придумать, что им делать с этим участком. Там, среди стен, но без крыши, терпеливо ждала группа людей. Они собрались здесь полчаса назад, по двое, один подошёл отдельно. Всего их было 5 человек, по числу ран у Христа. Вместе пришли ноги и руки. Ребро пришёл первым.

    С короткими бородками, в чёрных шапочках и куртках они легко могли бы сойти за чеченских террористов, если бы не серебряные крестики, которые изредка мелькали в распахнутых воротах курток. У ног лежали спортивные сумки, откуда бородатые вынули десантные варианты автомата Калашникова.

   Они выглядывали в пустые проёмы окон, наблюдая за вертолётной площадкой. Скоро грешники узнают на себе весь гнев Творца.

    Издалека донёсся звук перемалываемого винтами воздуха. В небе появилась чёрная точка.

    Один из бородатых взглянул на часы и отбросил сигарету.

    – Всё идёт по плану. Помолимся, братья.

    Машина мягко перевалилась через препятствие, видимо только что задавила лежачего полицейского. Свернула и поехала по спирали. Вика уже пришла в себя и подняла голову, прислушиваясь.

    – Подземная стоянка, точно тебе говорю, – шепнула она.

    Крузер встал. По моему телу прокатилась горячая волна адреналина. Дыхание спёрло. Задняя дверь открылась. Гулкие шаги. В глаза ударил безжизненный электрический свет. Нас небрежно вынули из утробы машины, словно хлеб из пакета. Ноги развязали, и я переступил с ноги на ногу. Потёр босой ногой о тапок. Повернул голову в сторону девушки. Она щурилась на свет. Похоже, красивая, но сейчас трудно разобрать. Из ноздрей ко рту пробороздили струйки уже подсохшей крови. Разбитые губы опухли. Девушка облизнула их и поморщилась.

    Мы стояли в обширном подземном гараже, но машин было не так уж много. Зато сплошь солидные, без примеси плебейской крови.

    Седой смотрел на нас, сунув руки в карманы.

    – Пойдёте сами. Бегство наказуемо.

    Он отвернулся и зашагал в сторону лифта. Дима и Саня подхватили нас под руки и потащили за ним. Джип вырулил и поехал на выезд.

    Я шлёпал по бетонному полу голой ногой и шаркал тапком.

    В просторном лифте светло. Рюрик нажал самую верхнюю кнопку. Пол кабинки надавил на ступни. Замерцали цифры.

    – Послушайте, – Вика обернулась к седому. – Я не знаю, за что вы меня взяли, но вы ошиблись. Всё в прошлом. – Похитители не смотрели на неё. – Та история с наркотиками была ошибкой. Мне их подбросили. Слышите?

    Я отвернулся к стене. Сильно сомневаюсь, что нас взяли официальные органы.

    – Я с ними уже два года не контачу. Толик умер. Я в институте учусь.

    Но никого кроме меня эти душераздирающие откровения не интересовали.

    Лифт остановился. Дверцы открылись, и внутрь ввалилась шумная компания, по виду бизнесмены.

    – Ты же знаешь, – говорил один из них. – Наш генерал не звонит дважды. А я что могу сделать, у меня месячные.

    Я взглянул на говорившего. На вид мужик, как мужик. Его собеседники рассмеялись. Один из них сказал.

    – Брось, всем кушать хочется. Надо же понимать… – он протянул палец к кнопке лифта, но рука зависла в воздухе. Его друзья пригляделись к нам внимательнее. До этого момента мы не бросались в глаза за спинами трёх людей в серых пальто, но теперь они не могли не заметить кляпа у меня во рту и разбитое лицо девушки.

    – Вам какой? – любезно спросил наш главный похититель.

    – 67-ой, – выдавил из себя первый говоривший.

    Седой протянул руку и нажал на кнопку. Пол чуть дрогнул под ногами. Мужики  стояли перед дверью, мы у задней стены. Их спины обтянуты дорогими костюмами. Этими спинами можно было сейчас забивать сваи. В кабине повисло тяжёлое молчание.

    Этажи монотонно мелькали перед нами. Я как завороженный смотрел на светящиеся цифры. 65,66,67. Лифт остановился. Двери стали открываться.

    И вдруг Вика завизжала так громко, что все вздрогнули. Все, кроме седого. Она ударила пяткой по стопе Димы. Он зашипел и упустил её локоть. Девушка рванула вперёд, но рука седого схватила её за плечо и отбросила назад. Вика стукнула стену и сползла на пол. Саня выпустил мою руку, приподнял девушку за ворот куртки и ударил локтём в живот. Вика беззвучно открыла рот и накренилась вперёд. Бизнесменов как ветром сдуло. Я даже не успел заметить, когда они испарились.

    В моей голове что-то беззвучно взорвалось, и я сделал то, чего не делал никогда в жизни. Когда Саня обернулся в мою сторону, я изо всех сил стукнул его лбом в нос. Он отлетел на пол, а кровь хлынула на синий свитер и белую рубашку под ним. В ту же секунду дикая боль пронзила локоть, и мне показалось, что я никогда больше не смогу двигать правой рукой. Я вскрикнул.

    Дима прохромал к Вике и уже поднимал её на ноги. Она всё ещё пыталась научиться дышать и вскоре её можно будет поздравить с чудом нового рождения. А меня в этот момент пронзила боль в другом локте. Я упал на колени. Из глаз хлынули слёзы. Сквозь влагу я всё же различил серое пальто нависшее надо мной. В руке зажата короткая дубинка.

    – Я предупреждал.

    Двери лифта разъехались, и я заморгал. Солнечные лучи слепили глаза. Весенняя двойственность давала себя знать. Дождик давно прошел, и потихоньку начинало припекать утреннее солнышко, но при этом дул холодный ветер. Я был в футболке и спортивных штанах, но не чувствовал холода.

    Седой взял меня за шею и выволок из кабины на крышу. Справа от нас, медленно вращались винты небольшого вертолёта. Рядом стояли два человека. Мы потащились к ним. Точнее, нас с Викой потащили.

    Один из них, невысокий мужчина с черными волосами и поджатыми губами, распахнул глаза.

    – Рюрик, это что такое?

    Седой подвёл меня к нему.

    – Рабочий момент.

    – Что с ним?

    – Через пару минут оклемается.

    Второй тип был высоким мужиком с постным лицом и брезгливым изгибом губ.

    – Похоже, лечение понадобится всем.

    Сзади ковылял Дима, держа за локоть бледную девушку. Саня вытирал платком нос. Седой обвёл их взглядом.

    – Ерунда.

    – Рюрик, ты ходячая беда, – начал было коротышка, но тут же заткнулся и уставился за наши спины.

    Мы невольно обернулись. Я прищурился.

    – Всем стоять!

    Быстрым шагом приближалась группа бородатых людей. Торчали стволы автоматов. Чёрные кожанки облегали крепкие фигуры.

    На лице седого не дрогнул ни один мускул. Он, молча, смотрел на вооружённых людей, свободно опустив руки в перчатках.

    Я не знал, радоваться мне или ещё больше пугаться. То ли пришли освободители, то ли грохнут прямо здесь.

    Четверо взяли нас в полукруг автоматных дул, пятый вышел вперёд. Носатый, тёмные волосы выбиваются из-под шапочки, похож на украинца.

    – Бог всё видит, – сказал он. – Неужели думали укрыться от его ока, богохульники!

    – Короче, – сказал седой. – У меня график.

    Горбоносый растянул в стороны тонкие губы.

    – Конец фильма, Рюрик. Братья мечтают познакомиться с тобой поближе.

    – Я не хожу на свидания с незнакомыми мужчинами, – сказал седой.

    Вертолётные лопасти перестали крутиться. Пилот сидел под прицелом одного из автоматчиков.

    Я выдохнул. Вот звери! Я в одной футболке, а сейчас всё-таки конец апреля, а не июнь. Я снова начал дрожать, то ли от холода, то ли…пусть лучше будет от холода. Поскорее убили бы, что ли.

    Дима и Саня не пытались делать резких движений, но нас с Викой не отпускали. Постный по-прежнему кривил губы, а невысокий смотрел исподлобья.

    – Мы забираем этих двух, – лидер бородатых указал на нас с девушкой. – Вот этого, – теперь уже на коротышку. – Всем остальным, оружие на землю.

    – Нет, – ответил седой.

    Горбоносый поджал губы.

    – Людей своих пожалей. Не доводи до греха.

    – А если доведу? – поинтересовался седой.

    – Бог простит.

    – Ада не боишься?

    Лицо вожака дёрнулось.

    – Проклятые нехристи, – сказал он. – Ваша «Психея» – это плевок в Бога! Вы погрязли в грехе, но мы борцы за чистую истину. Мы очистим мир от скверны.

    – А вы при чём? – удивился седой. – Если бы бог хотел, он бы сам легко прихлопнул нас как комаров. Вот так.

    Агент хлопнул в ладоши и развёл руки ладонями вперёд. Они взорвались ослепительным светом, направленным на фанатиков. Бородатые закричали, закрывая глаза. Оружие посыпалось на землю.

    Руки Рюрика на мгновение нырнули под пальто, а выскользнули с автоматами, каждый размером с большой пистолет. Я таких раньше не видел. Плавные линии, а в руках сидят словно влитые.

    Рюрик вскинул руки, и автоматы негромко застрекотали. В течение одной секунды нападающие были нашпигованы металлом. Тела покрылись россыпью красных точек.

    Механизмы щёлкнули. Рюрик вынул пустые магазины, сунул в карман и достал новые из-за пояса. Пока он перезаряжал оружие, Саня отпустил мою руку. Вытащил из-под пальто пистолет и подошёл к телам. Защёлкали одиночные выстрелы. Я впервые видел, что такое контрольный выстрел в голову.

    Дима не вытаскивал оружия. Вместо этого, перехватил мой локоть.

    Я опустел, никаких чувств не осталось. Но был человек ещё более потрясённый увиденным.

    – Ты убил братьев! – воскликнул мужик с постной рожей.

    Рюрик молниеносно обернулся, но было поздно. В руке постного был зажат маленький пистолет, и он направил его в седую голову. Дима отпустил наши руки, но даже не пытался вытащить оружие. Просто сделал шаг и закрыл собой шефа.

    Пуля попала ему точно в лоб. Агент завалился назад и в открытое пространство застрекотали пули. Голова постного взорвалась кровавым месивом. Я отвернулся, и моё плечо намокло от чужой крови. Вика стояла ближе, и её лицо обрызгали из пульверизатора красной краской. В волосах застряли осколки костей. На её куртке и моей руке белые пятна, подозрительно похожие на мозг.

    Девушка начала всхлипывать. Слёзы потекли по её лицу, смывая красные потёки.

    – У о аа! – сказал я, совсем забыв про кляп.

    – Ну что ж, – сказал коротышка. – Вопрос о предателе снимается с повестки дня. Давай грузиться.

    Рюрик сунул автоматы обратно под пальто, и я заметил, что в его перчатки на ладони вшиты гибкие металлические пластинки. Совсем небольшие, размером с пятак. Он подошёл к убитому вожаку. С того слетела шапочка, и холодный ветер колыхал длинные тёмные волосы. Агент распахнул ему крутку. На груди висел обрубок, срезанный пулей серебряный крестик.

    – Чистюли. Совсем оборзели.

    Он подошёл к телу убитого помощника и без видимых усилий поднял его.

    – Заводи таратайку! – крикнул он.

    Пилот кивнул, и лопасти пропеллеров начали набирать обороты.

    Саня подошёл к девушке, рывком поднял на ноги и потащил к открытой дверце. Я поплёлся сам. Вертолёт внутри оказался куда более вместительным, чем я ожидал. Поместились все. Последним загрузили безголовое тело предателя. Кинули на пол. Я сидел прямо над ним, пытаясь сдержать тошноту. Помогала мысль, что если начну блевать, то из-за кляпа задохнусь быстрее, чем кто-либо сообразит, что происходит.

    Вертолёт взлетел, закружив воздух вокруг себя.

    Низкий вытащил из кармана коробочку с каким-то устройством, типа того, из которого мне делали прививки в детстве, только маленький. Что-то вроде рукоятки с коротким стволом.

    – На сегодня хватит впечатлений, – сказал он и прижал устройство к запястью Вики. Потом к моему плечу.

    Я выглянул через стекло. Город удалялся подо мной. Уменьшался, расплываясь, словно краска в воде. Потом подёрнулся лёгкой дымкой и погас.

    Медсестра вынула иголку из моей вены. Я проводил взглядом склянку с моей кровью.

    – Вы вампиры и тайком, по ночам пьёте мою кровь.

    Фазиля приложила ватку к сгибу моей руки и встала.

    – Держите так.

    – Вам не страшно в этом логове монстров? – сказал я.

    Ноль эмоций. Девушка аккуратно вставила склянку в белую пластиковую сумку с медицинскими причиндалами. На вид – типичная восточная красотка. Овальное нежное лицо, чёрные брови, густые блестящие волосы. Прямая, тугая фигурка гимнастки. Но ведёт себя как типичная немка. Чёткая, как часы. Орднунг и арбайтен.

    – Сейчас вам принесут поесть, – сказала она, не глядя на меня, и удалилась. Всё это время у стены дежурил охранник.

    Я изволил беседовать с ней в собственной одноместной палате, или камере, если быть точнее. На мне белая, лёгкая хлопчатобумажная футболка и такие же тонкие штаны. Но здесь не холодно. Зелёные стены и белый потолок. Окон нет. Кровать с мягкой поверхностью, но без простыни, одеяла или чего-либо на чём можно повеситься. Стол и пара стульев. Всё лёгкое, из пластмассы.

    После ухода медсестры, охранник принёс еду. Я отобедал за этим самым пластмассовым столом куском курицы и пюре. Пластмассовыми ножом и вилкой. На второе салат. Из напитков – сок в пластмассовом стаканчике. И даже салфетка, как в лучших домах. Я чувствовал себя куклой в игрушечном домике. Не хватает резиновой девушки на ночь.

    Небольшая плата за пытку анализами. Из меня выжали все соки, какие только можно и даже некоторые из тех, которые нельзя.