Текст книги "Проект "Психея" (СИ)"

Автор книги: Владимир Бочкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

        Зелёные ворота посреди железного забора вынырнули из-за очередного перелеска, и я вскрикнул. В ту же секунду зачавкали выстрелы, и машина дёрнулась. Пробито ещё одно колесо. Машину закружило и вынесло на обочину. Мотор заглох, и я упал на руль. Руки дрожали. Я с силой рванул ручку. Заскрипела дверца, и я вывалился из машины. Ноги подогнулись, я упал в траву. Сучок впился в ладонь.

        Края дня подёрнулись вечерней дымкой.

        В уши ворвался птичий гам. Где-то на краю слуха визжали шины, и кричали голоса. Я вскочил и побежал вперёд, к шлагбауму. Я не видел ничего вокруг, кроме больших ворот и небольшой дверце в них, из которой вышли двое солдат. Десантники в пятнистом камуфляже и автоматами в руках. Они с интересом смотрели на меня. Один из них курил сигарету.

       – Чистая истина! Бог с нами! – крикнул я.

       Один из десантников продолжал улыбаться, но у второго сигарета застыла в руке. Он нахмурился и невольно положил руку на грудь, там, где обычно висит крестик.

       Я взлетел и воткнулся лицом в траву. Руки заломило назад, и запястья обручились с железом. Жёсткий ботинок ударил по рёбрам. Тяжёлая рука запрокинула назад голову. Чьи-то руки обшарили меня. Я взлетел вверх и повис на мясистых руках.

       – Я знаю путь к Психее. Передайте…

       Грубый кулак вбился в живот, и я упал на колени. Перед глазами поплыло. Но тут же меня вздёрнули вверх. Кто-то орал в ухо, но звуки не складывались в слова. Только рёв.

       Меня бросили на горячий капот полицейской машины. Один из полицейских держал меня, второй орал в ухо.

       – …он? Г…о...? Где он?

      Я вздохнул горячий воздух.

      Второй полицейский залез в кабину «Волги» и вынул ключи из замка. Коренастый мужик с разводами пота на рубашке. На плече болтается автомат. Он постоянно дёргал плечом, поправляя его. Обошёл машину и взялся за багажник. Я тяжело дышал.

      Багажник открылся. Полицейский повёл носом.

      – Твою мать!

      – Что там?

      Полицейский обернулся к нам.

      – То самое.

      – Попался, ублюдок, – навалился на меня полицейский, что держал меня.

     Застрекотал автомат. Полицейский отпустил меня, и я тут же сполз на землю. Страж закона стоял, открыв рот. Руки его лежали на автомате, но он не делал попыток нажать на курок. Со стороны ворот шли два десантника. Один из них держал на прицеле полицейского. А тот, что стрелял в воздух, опустил автомат в сторону второго.

       – Стоять, менты!

       – Одурел! – воскликнул полицейский, что рядом со мной. – Это наше дело. Суши портянки!

       Десантник умело держал автомат. Более умело, чем полицейский.

       – Спокуха, мент. Нам всего лишь нужен этот тип.

       Полицейский покраснел и сжал губы.

       – Вы хоть понимаете, придурки, вы только что нагребли себе проблем по самый козырёк.

      Десантник ухмыльнулся.

      – Отвечать мы будем перед военной прокуратурой. А кто ты такой, вообще не ясно. Может шпион засланный. Так что держи хавальник закрытым.

      От ворот уже бежали ещё пятеро десантников. Полицейский убрал руку с автомата и провёл рукой по лбу.

       – Вы хоть знаете, кто это? – сказал он тише. – Этот тип – убийца. Ориентировки в каждом отделении. Загляни в багажник.

      Но второй десантник как раз смотрел в багажник, отодвинув полицейского. Тот не пытался рыпаться. Опустил голову и отошёл. Руки держал по бокам. Автомат свободно висел на плече.

      Десантник присвистнул. Он подошёл к нам и остановился надо мной. Невысокий, худой, как и его товарищи. Я представлял десантников, какими их показывают в кино. Здоровенными громилами. Но эти тощие, с короткими русыми волосами. Я хотел встать, но мешали скованные сзади руки.

      – Чем ты его?

      Я смотрел ему в глаза. Облизнул сухие губы.

      – Ремнём от сумки.

     Десантник приподнял брови и переглянулся с напарником.

     – Видать, человек опытный.

     – Вы не понимаете. Он жену свою убил. И меня хотел. Он свернул на обочину и сказал…

     Десантник сморщился. Вроде бы тот самый, что курил. Небрежно направил на меня автомат.

     – Что ты там про «Чистую истину» бормотал?

     – У меня есть сведения.

     Я поморщился и потянул руки. Насколько мог. Спину грел металл автомобиля.

     – Я знаю, где Психея. Что это. Как найти. Надо торопиться.

     Десантник протянул руку и отвернул ворот моей рубашки с коротким рукавом. Одной из тех, что я купил в далёком сибирском городе.

     – А крестик твой где?

     – Нет у меня крестика. Я был на той базе. Сбежал. Я могу много рассказать. Свяжись с начальством.

     – Уже связался.

     Десантник обернулся к полицейскому.

     – Этого мы забираем. Снимайте наручники. А машина ваша. Гуляйте.

     Полицейский махнул рукой и отошёл.

     Директор посмотрел на Инну Сергеевну.

     – Есть какой-то смысл держать объект-2?

     Блондинка покачала головой.

     – Ни малейшего.

     – Вы прояснили ситуацию?

     – Отчёт будет завтра. А если коротко, то объект бракованный. Психея не может вылечить тело, а тело не может выдержать энергию. Слишком не совпали по мощности. Всё что можно было выжать из ситуации, мы выжали.

     Директор кивнул.

     – Ладно. Брак тоже полезен, сделали выводы. Так что решаем?

     Врачиха пожала плечами.

     – Могу хоть завтра.

     – Вот и договорились. Психея нужна? – директор повернулся к Чаграю. Тот пожал плечами.

     – Нет. Стандартный экземпляр. Можно завтра всё закончить.

     – Завтра не получится. Вы мне будете нужны. Прилетает куратор инспектировать зелёный сектор, а его начальник не в себе. У меня планёрка с поставщиками. Придётся вам поработать гидом.

     Чаграй поморщился, но ничего не сказал.

     – Вот и договорились.

     Десантники передали меня на руки двум чистюлям и ушли. Меня провели сквозь просторную казарму. Протолкались через толпу народа самой разной внешности. Но все бородатые. У всех крестики на шее. Все в чёрной одежде. В казарме суматоха. На кроватях полусобранные сумки. Я поспел на сборы. Неужели на дело? Значит, я вовремя. Меня провели в комнатку с одиноким столом и завядшим цветком на подоконнике. Чистюли встали по обе стороны двери с автоматами наизготовку. Я потирал руки, натёртые наручниками. Один из охранников вышел.

      – Можно воды?

      Бородатый не ответил. Я шмыгнул носом. В окно заглядывала тьма. Я продолжал тереть запястья.

      Дверь распахнулась, вернулся охранник. Но он был один. Он подошёл ко мне и взял за плечо. Вздёрнул вверх. Сердце заколотилось. Что-то подсказывало, что снова будут бить. Меня провели по короткому коридору и вывели через другую дверь, во двор за казармой. Здесь было пусто, только забор в десятке метров.

      Я сглотнул. Пели цикады или ещё какая-то мелкая хрень. Снаружи светлее, чем казалось из комнаты. Напротив жаркого закатного неба, затмевая его, стоял человек с короткой бородкой. Высокий, с тёмными вьющимися волосами. Худой, но широкоплечий. В чёрной футболке и чёрных джинсах. На ногах кроссовки. Я кашлянул, но прежде чем успел сказать хоть слово, меня развернули лицом к казарме и толкнули. Я упал на колени. К затылку прижался холодный ствол.

     – Я хочу помочь, – сказал я.

     Глаза стянуло болью. Я провёл тыльной стороной ладони по закрытым векам. Железо стукнуло по затылку. Я убрал руку.

      – Чем помочь? – спросил главарь. – Вещички собрать?

      – Я не понимаю. Я могу помочь пробраться на базу. Я там был. Я сбежал.

      – Пристрели его.

     Щёлкнул металл.

     – Я правду говорю. Мне дали душу. Только так я смог выбраться.

     – Подожди. А ты продолжай.

     – Это было невероятно! Слияние с Психеей. Я стал практически неуязвим. Практически бессмертным.

     – Мерзость!

     – Это правда.

     – Значит, маленькая пуля не сможет тебе повредить, – усмехнулся предводитель.

     – Нет, нет, подождите. Они забрали её у меня. Я еле ушёл. Уже позже. После того как сбежал. Я уплыл на барже.

     – И решил навестить простых грешников. Да ещё труп в подарок привезти.

     – Нет, нет. Я хочу помочь.

     – Зачем это тебе?

     – Это же понятно. Вернуть то, что принадлежит мне.

     – Ты совсем умом тронулся. Ты думаешь, мы позволим тебе заниматься святотатством!

     – Я думаю, что мы можем помочь друг другу, а потом видно будет.

     – Как в сказке. Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл.

     – Типа этого.

     – Ты наглый.

     – Есть немного, – признал я.

     – Или дурак.

     – В точку, – сказал я.

     Предводитель обошёл меня спереди, но я не поднимал глаз.

     – Ну и зачем ты нам нужен?

     – Я знаю, как пробраться внутрь.

     – Неинтересно. Я тоже это знаю.

     – И про дракона?

     – Что?

     Я вздохнул и поднялся на ноги. Ствол теперь упирался в мою поясницу.

     – Сидеть, – сказал охранник.

     – Да пошёл ты, – сказал я и посмотрел темноволосому в глаза.

     Он выглядел киношным красавчиком. Словно перегрыз ошейник и сбежал из актёрского училища. Но губы слишком плотно сжаты, щёки чуть впалые, а глаза смотрят на тебя не как на тварь божью, а просто как на тварь.

     Приклад ударил сзади по почками. Я скрючился на земле.

     – Приведи его в комнату.

     В дверь постучали, и вошёл ещё один бородатый. С круглой физиономией. Я сидел на прежнем стуле, чуть склонившись на бок. Инвалидность мне не дадут, но сидеть больно.

      – Брат Марк! Входи, послушай этого безбожника, – сказал темноволосый. Его зрачки дёргались короткими рывками, рыскали по комнате. Но когда остановились на мне, застыли.

      – Брат Симеон?

      – У них действительно есть дракон.

      Лицо круглолицего дрогнуло, и он торопливо перекрестился.

     – Люцифер.

      Предводитель держал себя ровно, не нагибался ко мне. Говорил тихо, словно шипел.

     – Я вам говорил. Всем говорил. Семя дьявола не дремлет. Прорастает прямо здесь, на Святой Руси.

     Брат Марк покачал головой.

     – Мы достанем их в следующий раз. Когда придёт время.

     У меня аж почки перестали болеть. Я поднял голову.

     – Стоп, стоп. Что значит, когда придёт время? Вы разве не собираетесь нападать на базу?

     Предводитель не смотрел в мою сторону. Потёр бородку. Вздохнул.

     – Ох, Господь, направь меня. Вразуми.

     – Что значит позже! – повторил я.

     Чистюли переглянулись.

     – А с этим что делать? – спросил Марк.

     Предводитель пожал плечами.

     – Нам он не нужен. Похороним за казармой.

     Они по-прежнему не замечали меня. Моя шея напряглась как канат.

     – Эй, вы вообще-то о рабе божьим разговариваете. Полегче.

    Симеон резко повернул голову в мою сторону. Его лицо дёрнулось.

     – Да как ты смеешь, отродье произносить имя Божье! Ты, кто предал своего Господа. Предался сатане.

     – Меня не спрашивали.

     Но лицо предводителя снова застыло. Он кивнул охранникам. Сзади затопали ботинки. Я вскочил и схватил стул, выставил перед собой ножками вперёд.

      – Убью любого, кто снова захочет посчитать мне рёбра.

     Охранники остановились и скинули автоматы с плеч. Но я смотрел на Симеона.

      – Значит, никакого штурма не будет, крысы трусливые! Вот вся ваша вера! Чуть что, сразу в кусты.

      – Это приказ, – сказал брат Марк. – Отец запретил нам вмешиваться. Есть люди выше нас.

      Охранники посмотрели на брата Симеона.

      – Приказ, – сказал я. – Значит приказ. И кто для вас выше бога?

      Брат Симеон прищурился. Процедил сквозь зубы:

      – Заткнись. Не тебе говорить о Боге.

      Я хрипло рассмеялся. Облизнул губы. Всё пропало, всё было бесполезно. Я швырнул стул в сторону, стал перед чистюлями. Стул грохнулся об стену.

     – Давайте, убивайте! – сказал я. – Не стесняйтесь! Но только, скоро ваш затхлый бог никому не будет нужен. Все захотят душу здесь и сейчас. Я знаю, что это такое. Что такое быть сильным, здоровым. Что значит быть неуязвимым. Что значит быть бессмертным. И скоро вашей вере придёт конец. Церкви опустеют, а библиями будут подтирать задницы.

     – Заткнись! – губы Симеона затряслись. Кожа на лице натянулась как у вампира.

     Я рассмеялся.

     – Бог послал вам испытание, а вы его провалили. Испугались за свои шкуры. Не видать вам рая, трусливые шакалы.

     Охранники цеплялись за курки автоматов как утопающий за соломинку, но Симеон не смотрел на них. Он скривился.

     – Заткнись!

     Я ткнул в него пальцем.

    – Завтра вылетаем на дело. Прямо с утра. И никаких отговорок.

    Предводитель сжал костлявый кулак, но тут же разжал. Смягчил лицо. Ухмыльнулся.

    – Да ты просто больной.

    – Ты мне льстишь, – сказал я. – Но я прав и ты это знаешь.

     Круглоголовый снова крестился и поглядывал на Симеона. Охранники собачились на меня взглядами, вот-вот кусаться начнут. Сам предводитель проверял, могут ли его густые брови полностью накрыть веки. Он покачал головой. Марк заметил и протянул руку.

      – Нет, брат, – сказал он. – Мы не можем.

      Но Симеон смотрел на меня.

      – Ну, ты и гнида, – сказал он и улыбнулся.

      Я развёл руки.

      – Не без этого.

      – Ладно, – сказал он. – А теперь убейте его. Да не здесь, – он опустил ладонь на ствол ближайшего к нему автомата. – Во дворе.

      Моя рубашка прилипла к спине.

      – Эй, полегче!

      Меня подхватили под руки и потащили к двери.

      – А тебе неинтересно, как я вас нашёл? Как узнал про вашу миссию? – Я вывернул шею, наблюдая за Симеоном. Он отвернул голову, но глаза его сузились. Он заложил руки за спину и переглянулся с братом Марком. Меня вытолкнули в коридор.

      – Эй, верните его.

      Я снова сидел на стуле. Надо мной стоял Симеон. Он сложил руки на груди и сощурился.

      – Твой хозяин – отец лжи. Если ты попытаешься…

      – Заткнись!

      Он дёрнул головой и вытянул руку, как птица крыло. Я схватил его за запястье.

      – Я тебя предупредил, – сказал я.

      Мне тут же вывернули руки назад и щёлкнули наручниками. Но я продолжал смотреть в глаза фанатику. Но сейчас в его расширенных зрачках застыла озадаченность. Влипла, как ботинок в горячий асфальт.

       – Ты просто недоумок, – сказал он. – Если ты…

       Я вздохнул, опустил голову и помотал ею, чтобы немного растрясти мозги, пока они не сварились от присутствия этих добрых людей. Я поднял голову. Губы Симеона сжаты. Он снова прищурился, но я посмотрел ему в глаза и медленно сказал.

       – Хватит разговаривать как припадочный поп. Ты можешь перейти в другой режим или тебя заело?

       На этот раз я не мог схватить его за руку. В глазах на секунду вспыхнула тьма, где-то в голове загудело. Я проморгался и осторожно помотал головой. Облизнул разбитые губы. Поднял на него глаза.

       – Я это тебе припомню, как обещал. А пока давай вернёмся к нашим баранам. Точнее, твоим, – я ухмыльнулся, и тут тьма вспыхнула снова. На этот раз моргать пришлось дольше, глаза наполнились слезами. Я снова помотал головой, ещё аккуратнее, чем в прошлый раз. Я поднял взгляд и упёрся в глаза Симеона, невидящие и блестящие. Слепые от ярости.

       – Можешь играть в эту игру, пока не надоест, – сказал я. – Или можем, наконец, поговорить. О шпионах, которые будут продолжать стучать на тебя, независимо от того, будешь ты атаковать базу или нет.

       – Говори, – глухо сказал он.

       – У тебя в отряде два шпиона. Кто-то из новеньких.

       – Негусто.

       – Чем богаты.

       Симеон вытащил из-за пояса блестящий белый пистолет с крестом на ручке из какой-то кости. Я мысленно вздохнул. Чёртов показушник. Толку от него не будет.

       – Я сам тебя пристрелю… Но не здесь, а во дворе.

       Я хмыкнул.

       – Вот уж действительно чистюля.

       На чёрном небе сочные блестящие звёзды зрели для грядущего звездопада. Меня снова толкнули, и я опустился на колени. Трава и какие-то цветы обволокли меня тёрпким ароматом. Трели насекомых сверлили уши.

       – Ты ведь всё равно не сможешь убить меня – сказал я. – Моя душа осталась в плену на базе. И там ты до неё не доберёшься. Ты можешь убить моё тело, но не можешь убить мою душу.

        – Подонок! – сказал Симеон. В мой затылок упёрся ствол.

        Я хмыкнул.

         – Пошёл ты. Нас уже трое с Психеями. Одна находится в этот момент прямо рядом с моей. И ещё девчонка, которая в госпитале.

        – Уже трое? – ствол чуть дёрнулся. – Мы же уничтожили добровольцев.

        Тёплый ветерок свежей рукой прошёлся по моему горящему лицу. Я рассмеялся.

        – Как дети! Сейчас трое, завтра будет тридцать. Ты выбросил свой шанс, идиот. Теперь их никто не остановит. И вашей вере конец.

        – Наша вера стоит на слове Божьем, а не на хуле Господа. Победа будет за нами.

        Я сморщился.

        – Давай, стреляй, надоел уже. Я отправляюсь к своей душе, ты пить пиво. Все довольны.

        – Я пойду молиться о твоей душе, грешник.

        – Давай, стреляй! Ты меня уже заколебал, болтун чёртов. Ты просто неудачник. Ни на что не способен. Людей ты боишься сильнее бога. Какой я дурак! Поверил, что вы воины господа. А вы просто банда болтунов. Идите домой, смотреть телевизор. Стреляй уже, чего ждёшь!

      Я опустил голову. Сзади раздался короткий смешок.

      – Вот теперь ты действительно дошёл до кондиции. Берите его, ребята.

      Через пять минут я сидел на том же самом стуле и смотрел на Симеона. Он сел за письменный стол и надел очки в тонкой металлической оправе. Посмотрел на меня сквозь стёкла и сцепил руки перед собой.

      – Теперь поговорим, – сказал он. – О шпионах и Психее, прекрасной деве и драконе, охране и сокровищах.

     Я покачал головой. И первые мои слова были крайне непечатными.

     Мощная стальная дверь отъехала в сторону. Над ней нарисован зелёный круг. Куратор провёл рукой по лысой голове. Они вошли в предбанник. Охранник вскочил из-за стола и молча, смотрел на них.

     Чаграй кивнул ему и вытащил пропуск. Куратор последовал его примеру. Они подошли к столу дежурного и провели пропусками по прибору. В компьютер пошла запись об их приходе. Дежурный нажал кнопку под столом и внутренняя дверь открылась.

      – Это только вестибюль.

      Перед мужчинами был просторный зал освещённый белыми лампами. От него в разные стороны отходили другие помещения, закрытые прозрачными дверями.

      – Нам сюда.

      Чаграй указал к одному из входов. Над ним нарисован зелёный круг с красной точкой внутри.

      Куратор пригладил пиджак на груди.

      – Ну, пойдёмте. Здесь вроде всё более упорядоченно. Не так запутано.

      Чаграй кивнул.

      – Это потому что база создавалась именно под эту лабораторию ещё в сталинские времена. Строительство началось в тридцатые, но закончить удалось только в конце сороковых.

      Куратор обернулся к нему.

      – Вроде наш любимый тиран ненавидел генетику.

      Чаграй улыбнулся.

     – Да что вы! Гонения на генетику – чистая фальшивка. Сталин мечтал о бессмертии и засекретил все исследования. Сфальсифицировали расстрелы. А учёных, в том числе Вавилова заперли в шарашках. Печально известный  Лысенко – просто кукла для отвода глаз.  Наши лаборатории занимались клонированием, когда другим никакие овечки даже не мерещились. Первые клоны человека были созданы ещё в восьмидесятых. Пока очень несовершенные. А потом развал страны и прочие прелести переходного периода. Если бы не директор, работа нескольких десятилетий пошла бы прахом. Но мы продолжили дело. Нынешние правители хотят бессмертия ещё больше прежних, хотя вроде бы верующие.

     Куратор улыбнулся тонкими губами.

     – Мне можете не рассказывать. Вы тоже здесь работали?

     Они подошли к двери, и Чаграй вставил свой пропуск. Они прошли в коридор. На стене поплыли какие-то красные символы. Под ними зелёные стрелки высвечивались в такт шагам.

     – Нет. Зелёный сектор самый старый. На самом деле, это и есть база. Здесь научные блоки, большинство других помещений на третьем этаже – сопутствующие склады и побочные лаборатории. Красный сектор на отшибе. Он появился в шестидесятые. Использовали пещеры, которые не понадобились в первый раз. Первоначально это были разработки в области лечения. Нетрадиционные методы. Долгое время результаты были весьма скромные. А потом красный сектор возглавил я. Мы пытались создать лечебную энергию. У нас получилось, но немного не так как мы рассчитывали.

      Они шли вдоль дверей, частью металлических, частью прозрачных. Из одной из них вышла молодая лаборантка. Лицо прикрыто маской. Чаграй равнодушно ответил на приветствие, а куратор проводил взглядом её фигуру в синем халате. Втянул носом воздух.

       – Да, я слышал, – сказал он. – Однако, грех жаловаться. Получилось намного лучше.

       Чаграй улыбнулся.

       – Перспективнее. И зелёный сектор оказался как нельзя кстати.

       Куратор кивнул.

       – И как вы уживаетесь?

      Чаграй пожал плечами.

       – Нормально. Все исследования взаимосвязаны и волей неволей приходится сотрудничать. Специалисты регулярно мигрируют по секторам.

       – Удивительно.

       – Не так странно, как кажется. У нас ведь нет диссертаций, научных публикаций. Нам не грозит нобелевская премия. Мы работаем не ради имени, а на результат.

      Куратор повернул к нему пористое бледное лицо и улыбнулся.

      – И ради места в списке.

     Чаграй ответил улыбкой.

      – И ради него тоже. У нас хорошая мотивация, лучше денег. Вот мы и пришли.

      Скучная серая дверь. Стальные массивные листы. Над ней нарисованы две чёрные перекрещивающиеся палочки в зелёном круге.

      Куратор поправил галстук.

      Дверь открылась, и они вошли внутрь. Там были двое сотрудников, но куратор не видел, как они встали, не услышал приветствий. Его рот приоткрылся. Он, не мигая, смотрел на стеклянные ёмкости, которые стояли посреди комнаты. К каждому подключены шланги и приборы.

       Куратор моргнул, облизал влажные губы. Над верхней губой собрались капельки пота. Он вытер их рукавом дорогого пиджака.

      – Это да! – сказал он.

      Летнее утро теплело на востоке. По бетонному полу ангара громыхали тяжёлые ботинки. Чистюли совсем не по-христиански поминали чьих-то матерей. Воняло железом и керосином.

      Десантники не пытались препятствовать. Они отошли в сторонку и курили. Автоматы небрежно висели на плечах. Возбуждённые чистюли таскали со складов боеприпасы к ангарам, где стояли два транспортных вертолёта и один боевой, очень хищного вида. Транспортники – настоящие монстры. Вертолёты с базы были раза в два меньше. Эти серебристые великаны метров сорок или пятьдесят в длину подавляют размерами. В них грузились бойцы. В отсеки каждого из грузовых вертолётов завезли по две штуковины, накрытые камуфляжной материей. Каждая размером с танк, но другой формы. Впрочем, в танках я разбираюсь не больше, чем в вертолётах.

      В ангаре столпилось больше сотни людей. Все с оружием, у некоторых на плечах рюкзаки.

     Брат Марк посмотрел на меня и сказал.

     – Брат Симеон, последний раз прошу. Давай оставим его здесь. Он будет только мешать.

     Главарь нахмурился.

     – Мы это уже обсуждали. Он наш запасной проводник. Я не знаю, насколько мы можем доверять картам брата Анатолия. Он не был картографом.

     Брат Марк вздохнул и поправил висевший на плече рюкзак.

     – Как скажешь.

     – Мне тоже не нравится этот тип. Таких даже могила не исправляет. Но ради дела придётся смириться. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

     – И то верно.

     Я стоял рядом и делал вид, что не слушаю.

     За ангарами пророкотали две автоматные очереди. На базе оказалась своя контрразведка. Шпионов быстро вычислили, но я не испытывал угрызений совести за их судьбу.

     Через десять минут вертолёты взлетели. В Сибири уже позднее утро, разница в несколько часов. Три серебристых вертушки отправились на восток догонять время.

      Оно смотрело на врача любопытными красными глазами. Инна Сергеевна защёлкнула зажимы на обнажённых ногах. Существо попыталось поднять голову, но упёрлось лбом в металлический обруч и закатило глаза. Приоткрыло рот.

      Фазиля нажала кнопку и над металлическим столом зажглись синие лучи. Существо улыбнулось и попыталось протянуть руку. Помешал металлический обруч на запястье.

     Вика поёжилась. Стол холодит кожу.

      – Дневной свет, – сказала доктор.

     Свет стал ярче и более тёплого живого оттенка.

     – Включить камеру.

     Медсестра нажала ещё одну кнопку. Камера висела над столом. Загорелся красный огонёк.

     Вика смотрела на них. Она не понимала смысл слов. Мир стал очень тихим для неё. Но она поняла, что эти существа хотят освободить её от тела. Она не боялась.

      Инна Сергеевна надела прозрачную маску.

      – Сейчас ты просто уснёшь, – сказала она.

       Фазиля наполнила шприц, пустила струйку жидкости. Длинная тонкая игла вошла в вену на руке. Вика поморщилась и зашевелилась. Жидкость огненной струёй прошла по телу. Что-то не в порядке. Внезапная боль согнуло тело. Она застонала.

       Медсестра подняла глаза на доктора.

      – Она не должна так реагировать.

      Врачиха приподняла брови.

      – Чёрт её знает, как она вообще должна реагировать. Когда затихнет, начнём сразу с головы.

      – А если не умрёт?

      Вика снова застонала. Тёмные пряди зашуршали по столу. Зрачки закатились. Она рванула браслеты на руках.

      – Чёрт! – Инна Сергеевна пожевала губы. – Значит надо сделать, чтобы умерла.

      Руки девушки напряглись и металлические скобы заскрипели.

      – Чёрт! – повторила врачиха. – Тащи пистолет, на всякий случай. Если что, стреляй в голову. Нужно вынести ей мозг.

      Фазиля бросилась к сейфу. Защёлкали цифры.

      Громкий стон прошёл от груди к горлу, перешёл в шипение. Пальцы скрючились. Тело застыло.

      – Подожди, – сказала врач. Медсестра замерла и обернулась.

      – Неизвестно, как долго она будет мёртвой, – сказала Инна Сергеевна. – Давай пилу.

       – Невероятно! – сказал куратор. – У вас не база, а дом чудес.

       Чаграй улыбнулся.

       – База научных чудес.

      Десять прозрачных «аквариумов» с обнажёнными телами внутри. Плавают в вязкой зелёной жидкости. К ёмкостям подключены толстые провода и шланги. Стена сияет датчиками. Электрические кабели уходят в стену, к источнику питания. Двое техников вышли за дверь, чтобы не мешать начальству.

       Пять женщин и пять мужчин в баках, похожих на просторные гробы. Словно спят, глаза закрыты.

       Куратор поджал губы и покачал головой.

       – Они разумны?

       – Нет. Чистый лист, – Чаграй скрестил руки на груди. – Первоначально мы занимались выращиванием отдельных органов для пересадки, но когда появилась Психея, поступил заказ на целые тела.

        – И как вы собираетесь действовать?

        – Психея считывает личность, а потом будем убирать старое тело, и сливать Психею с новым. Нужны опыты, много опытов. Но если всё пойдёт по плану, мы сможем подсаживать Психею в любое выбранное тело.

       – Но вроде бы Психея делает тебя чуть ли не бессмертным.

       Доктор кивнул.

       – Здоровым и теоретически бессмертным. Но если ты не удовлетворён своим телом, удовольствие от бессмертия значительно уменьшается.

       – Что да, то да.

       Куратор подошёл к одному из баков. В нём лежал настоящий гигант метра под два ростом, с мускулатурой Шварценеггера.

       – Хочется махнуться прямо сейчас.

       Чаграй улыбнулся.

       – Потерпите. Вы куратор, а значит в числе первых.

       Чиновник задумчиво покивал.

       – И долго терпеть?

      Чаграй пожал плечами.

     – Не от нас зависит. Нам нужны добровольцы. Без них всё может сильно затянуться.

     Куратор не отрывал взгляд от гиганта под стеклом.

     – Поверьте, я сделаю всё, чтобы у вас не возникло проблем с добровольцами. Если понадобится, сам пойду на амбразуру.

     Чаграй широко раздвинул губы и пригладил бородку.

      – Поберегите себя для более важных вещей. Мы сами справимся. Хорошо, хоть чистюли нам теперь не помешают.

      Куратор повернулся к нему и улыбнулся.

      – Можете не волноваться. Они не прилетят.

     Вертолёт гудит. Я словно попал в гигантский вентилятор, который вибрирует от удовольствия месить воздух. Большинство бойцов сидят молча, смотрят перед собой. Периодически крестятся. Губы шевелятся. То ли молятся, то ли матерятся. А может всё вместе.

      Я опустил голову на грудь и через несколько мгновений задремал. Последние дни я почти не спал. То за мной гонялась полиция, то допрашивали чистюли. И сейчас организм решил добрать своё.

      Психея никогда не спит. Висит слегка над полом среди синей вуали. Справа ещё одна вуаль. В ней знакомая фигура. Я не знаю, как он здесь оказался, он не хочет общаться. Стоит неподвижно, близко к синей завесе и неотрывно смотрит на дверь.

      Дверь отошла в сторону. Теперь я тоже заинтересовался. Здесь редко бывают гости. Нас не нужно кормить, опыты прекратились. Даже Рюрик больше не заходит. Мы никому неинтересны и это настораживает.

      Два техника в синих комбинезонах ввезли стеклянную ёмкость. А в ней ещё одна знакомая фигура. Полная сиянием пустота. Сейчас она ещё красивее, чем в теле.

      Прозрачный куб установили слева от меня и включили периметр. Ёмкость открылась и отъехала в сторону. Вика осталась в синей вуали. Над ней зажёгся красный свет. Мы обернулись друг к другу. Техники повезли куб к выходу. Дверь тихо закрылась.

      Я послал девушке её же образ в теле и без тела. В ответ она мне выдала череду образов последнего часа. Моя Психея осталась невозмутимой.

      Грудь сдавило, и я открыл глаза.

      – Чёрт!

      Душный вонючий воздух закупорил лёгкие. Мои кулаки сжались на коленях. Я заморгал и провёл рукой по глазам.

       – Чёрт!

       Симеон сидел напротив, но ближе к кабине пилотов. Там стояла таинственная хреновина накрытая брезентом и группа бойцов охраны. Я подошёл к Симеону. Охранники подняли на меня свинцовые взгляды, но не мешали. Я наклонился к главарю. Он сидел с руками, скрещенными на груди.

       – Мне нужен автомат, – сказал я.

       Он лишь улыбнулся и ничего не ответил. Я вздохнул.

       – Мне нужен…

       Симеон кивнул одному из охранников, и тот оттолкнул меня. Я снова вздохнул и наклонился теперь уже к охраннику.

       – Я сниму его с твоего трупа, – сказал я.

       Охранник улыбнулся и переглянулся с товарищами. Они дружно захохотали.

       Я вернулся на своё место и сел прямо. Спать больше не хочется. Я хотел автомат калашникова и несколько запасных рожков. Достану. Они не знают Рюрика, а я знаю. Они могут смеяться сколько угодно, но трупы будут. В большом количестве.