Текст книги "Проект "Психея" (СИ)"

Автор книги: Владимир Бочкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

     – Режим «Вечерний».

     Свет потускнел. Воздух окутался в мягкие тона. Витёк грустно взглянул на мигающий с потолка зелёный огонёк. Нестерпимо хочется курить. В груди теснится батька никотин. Тянет сухое терпкое желание через ватную голову и наполнившийся слюной рот. В своём номере молодой врач давно сломал противопожарную систему и дымил в своё удовольствие. Но здесь белобрысая ведьма не позволит. Сами развлекаются, а на нём ездят, как хотят. Ещё и ножки свесили.

     Адамович подошёл к шкафу и посмотрел на ряд пустых колб, пробирок, ещё каких-то посудин, названия которых он должен бы знать, но не знает. Начнём с маленькой. Небольшая пробирочка звякнула о стол. Из кармана замусоленного, теоретически белого халата появилась мензурка со спиртом. Жаль запить нечем. Но здесь и вода неплохая. Очищенная, из озера. Несколько глотков спирта булькнули в пробирку. Витёк открыл кран и тут же отдёрнул ёмкость. Чуть-чуть, главное не переборщить. Не минералка, но нечто живительное.

     Быстрый выдох и спирт приятно согрел горло и желудок. Витёк зажмурился и трудно выдохнул. Да. Теперь, можно и покурить. Он улыбнулся. Тоже мне, умники!

     Две колбы из шкафа. Одна побольше, другая с узеньким горлышком. Одну поставил на стол, другую взял в руку. Кончик сигареты заалел, и он воткнул её в узкое горлышко. Счастливо вздохнул и пустил дымного джина в другую колбу. Ту, что побольше. Зажал отверстие большим пальцем и улыбнулся. Вот где настоящий ум требуется.

     Как всегда после спирта, мир ожил и потеплел. В ушах слегка зашумело. Где-то, едва слышно гудят приборы, словно далёкое сердце, а сам находишься в утробе матери.

     Костлявый взглянул на лежащее перед ним обнажённое тело.

     – Красивая зараза. Жаль, зарежут без пользы. А ему достанется уложить её голову в специальную сумку, для сохранности. Исследовать, что у неё там, в мозгу и освободить Психею заодно. Тоже для изучения. А уж для душ есть специальное устройство. Чаграй лично проектировал.

     Но это позже. Пока надо подождать.

     Он вытащил тлеющую сигарету и задумчиво затянулся. Пыхнул в колбу с дымным джином.

      Представил, как будет держать в руках её голову. Как коснётся костлявыми пальцами её мягких тёмных волос. В паху спирт разлил небольшую лужицу жара.

      Сладковатый дым «Мальборо» защекотал ноздри. Парень нахмурился и взглянул на свою руку. Сигарета! Бросил взгляд на зелёный огонёк. Пока ничего. Неловко ткнул сигаретой в узкое горлышко, колба медленно завалилась на бок и проехалась на выпуклом боку. Нырнула за край. Осколки зазвенели по полу.

       Дыхание перехватило. Витёк нагнулся, прижимаясь впалым животом к коленям, но в левой руке была колба с использованным дымом. Он застыл. Расширенные глаза смотрели на сигарету, от которой тянулся дымный след. От осколков метнулись и растворились в воздухе освободившиеся язычки дыма. Дрожащие пальцы ткнули красный кончик сигареты в пол. Пластик расплавился в чёрную точку. Витёк выпрямился. Лицо пылало румянцем. Рот приоткрылся, изо рта вырывалось короткое дыхание. Зелёный зрачок не торопился подмигивать ему, прежде чем завизжать звонкой трелью. Костлявый шумно выдохнул. Посмотрел на чёрное прожженное пятно под ногами. Потёр его носком ботинка, размазывая пепел по полу.

     – Сука! Сука!

     Вот всю жизнь так! Нельзя было нормальные правила сделать? В других помещениях есть самовольные курилки. Но только не в царстве мёртвых снежной королевы Инны Сергеевны. Разве он виноват, что она дура набитая?

    Вытер лоб рукавом халата. Палец покраснел, преграждая путь оставшемуся в плену дыму. Осталось аккуратно выпустить его перед воздухопроводом. Маленькими порциями.

     Аж протрезвел. Надо выпить.

     Обмыл лицо под краном. Вытер рукавам халата, от чего тот стал ещё чище, чем был перед этим. Вторая пробирка пошла быстрее и мягче.

    Он посмотрел на чёрную дырку в полу и скривил тонкие губы. Пусть катится! Что она ему сделает? Ничего. Его папа номер два на базе. Даже выше Чаграя. У него связи. А у Чаграя что? Психея? Но она больше не его. Кто такой вообще этот Чаграй! Выскочка с манией величия. Надо будет, и Чаграя подвинем, и эту сучку белобрысую и всех. Главное, чтобы начальство любило. А директор не дурак. Ценит своего заместителя. Тот знает людей, а это главное.

     Костлявый подошёл к столу, на котором лежала девушка.

     – Спишь, красавица!

     Он ухмыльнулся. Погладил рукой волосы над бледным лбом. Мягкие. Скользнул взглядом дальше. Там ещё волосы. Наверное, тоже мягкие. Теперь, в паху пылал настоящий пожар. Он посмотрел наверх.

     – Эй! Потуши меня!

     Рассмеялся. Надо ещё покурить. Аккуратно.

     Наполнил дымом две колбы, запечатал пробками и поставил на столике в углу. Чтобы уж наверняка не разбить.

    Чем бы заняться после третьей пробирки? Сюда бы магнитофон и музыку. Эх, плеер оставил в комнате. Может сбегать? Нельзя. Узнает стерва, будут проблемы. А оно ему надо?

     Смёл осколки и выбросил в мусорное ведро. Чистота – залог здоровья. Душевного.

     Помыл руки. Он же не грязнуля какой-нибудь.

     Интересно, чем его беспутная начальница занимается? Ясень пень чем. Блудит. Старые ведь люди. Им обоим за сорок. А туда же. Какой секс! У них там, наверное, не работает уже ничего.

     Витёк покачал головой. Эта старая кобыла сейчас имеет секс. Ну, или секс имеет её. А он молодой и в целом симпатичный и в меру упитанный его не имеет. Её не имеет. Вообще никого не имеет. С другой стороны конечно, здорово, что его тоже никто не имеет. Это плюс.

     Парень поджал губы и поднял в воздух указательный палец. Безусловно, это плюс.

     Подошёл к обнажённому телу. Хмыкнул. Положил ладонь на небольшую грудь. Упругая. Без обмана. Молодец, девочка. А что тут у нас? Провёл влажной ладонью от груди к паху. Живот плоский. А волосы мягкие, как он и думал.  В груди стиснуло. Забыл выдохнуть. Пожалуйста. Он шумно выдохнул.

    Надо выпить. Срочно надо. И наполнить ещё пару колб дымом.

    Он обжёг рот жидкостью и понял, что забыл разбавить огонь водой. Скривился. Ничего страшного, так даже лучше. В голове прояснилось. Жизнь стала чёткой и прозрачной как спирт. Он выдувал дым в колбу и смотрел на обнажённое тело. Жизнь вообще очень простая штука, если вдуматься.

     Мне предстоит тяжёлый выбор. Куда отправиться? Все этажи имею разную структуру. Второй этаж гораздо проще. Просто длинный ломаный коридор. Иди в любую сторону, куда-нибудь обязательно придёшь. А здесь придумали чёрте что. Можно гулять очень долго. А Вика может прийти в себя в любую минуту. Как мне её обнаружить? Только наугад. Не по запаху же. Стоп! А как меня дракон обнаружил?

     Почему я сразу об этом не подумал! Если Вика теперь с Психеей, значит, я могу найти её, так же как меня нашёл дракон. А как он меня нашёл? Но я ведь чувствую энергию. Я ощущаю её всем нематериальным телом. Она словно рябь на поверхности воды. А где-то как вибрация. Я мысленно потянулся к ближайшему кабелю в стене. Электричество похоже на мелкий колючий дождик. Есть контакт. Теперь Психея. Рыбак рыбака видит издалека. Но насколько издалека?

     Я отдалился от Психеи насколько возможно. Снял контроль. Я лежал на кровати в темноте и только краешком сознания чувствовал сияние в себе.

    Мой двойник неподвижно завис посреди круглой площадки. Прошёл учёный в белом халате, ткнул плечом в Психею и даже не заметил. Она безвольно отлетела в сторонку, как воздушный шарик. Яркие стены отвлекали. Я мысленно закрыл глаза, и тьма стёрла с моих глаз воспоминание о свете.

     Обхватил себя руками. Дыхание спёрло. Я с усилием заставил себя дышать. Лёгким не хотелось вдыхать тьму. Я успел отвыкнуть от ночи. Положил ноги на пол. Свет зажёгся. Я так и сидел, лишь бы свет не выключался.

     Психея без света чувствовала себя прекрасно. Мир угас, но наполнился присутствием. Я. Психея стала частью голосов, твёрдости этого здания. Электричество текло в моих венах, лампы стали моими глазами. Бетонные стены закрытые пластиковыми панелями – моя кожа. В несколько десятках метров от меня встрепенулся дракон. Я не видел его, но знал, что нечто огромное заворочалось где-то в своей гигантской конуре. На мгновение я решил, что он снова бросится на меня. Но в следующую секунду почувствовал, что дракон любопытен, но не пытается выбраться. Тем более, он заперт, синим периметром. Я ощутил его беспомощность. Но и без того он бы не стал гоняться за мной. То, что внутри базы – значит дома. Пусть его.

     Я почувствовал ещё один источник Психеи. Слишком сильный, чтобы быть девушкой. Даже не уговаривайте.

     Справа небольшой источник энергии, почти закрытый своим мощным собратом. Похоже, мне туда.

     Витёк по-хозяйски положил ладонь на Викину грудь. Сжал. Есть контакт. Он рассмеялся. Аж слёзы прошибло. Вытер глаза рукавом. Прикольно. А всё же бабы суки, что ни говори. Даже Фазиля.

    – А ты вообще, бревно! – сказал он безжизненному телу.

    Парень улыбнулся. Он сегодня реально в ударе.

    Одним всё, другим ничего. Разве это справедливо? Ну не родился он здоровым и агрессивным, как Рюрик или Аскольд. Не родился умным как Чаграй или собственный отец. Не родился красавчиком и любимцем женщин. Только смеются, сучки. Так что теперь, ему вообще не жить, если нет в нём очевидных достоинств! А кто-то эту сучку трахал. Он погладил её по животу. А он нет. Ну, это поправимо. Не мертва же она, в самом деле. Просто в анабиозе, как тот учитель (Разве это профессия для молодого мужика! Наверняка педофил). Она просто спит. А все мы любим сказки. Заодно и разбудим. Он прыснул смехом. Ещё по одной и баиньки. Наливай!

     Я промчался напрямик, не сворачивая. Держал образ сияющей пустоты как путеводную звезду. И упёрся прямиком в дверь, запертую синим периметром. Та же самая. На двери красный круг. Над дверью горит красная лампочка. Внутри я чувствую Психею. Защиту не преодолеть, но достаточно дождаться пока кого-нибудь войдёт. Я завис у стеночки в коридоре. Повишу пока здесь. Тело впало в дрёму, заметалось в сновидениях, а Психея смотрела на дверь безучастным, невидящим взглядом.

     Витёк нажал кнопку, и металлические обручи сжимавшие тело ушли в стол.

     Он долго не мог расстегнуть пояс на штанах. Руки беспорядочно дёргались, конец ремня телепался в воздухе. Втянул живот и рванул неподатливую кожу. Расстегнул молнию. Штаны поползли вниз. Парень подхватил их и огляделся. Почему-то стрёмно оказаться без штанов. Ходить здесь с голой жопой. Ладно, так сойдёт.

     Он неуклюже полез на металлический стол. Одной рукой поддерживал штаны, другой опирался на холодную поверхность. Вот дурак, надо было здесь снять. Он завалился на неподвижное тело. Хоть, не холодная. Комнатной температуры. Витёк приподнял брови и опустил уголки губ. Нормально. Комнатная температура – самое то. Тёпленькая.

     Чмокнул её в уголок рта. С предварительными ласками покончено. Он стянул трусы и лёг на неё. Прямо перед ним было точёное неподвижное лицо с закрытыми глазами. Она просто спит.

     Сияющая волна пустоты накрыла Вику, впитывая как губка воду.

     Девушка спит на раскладушке. Закрытые глаза обращены в невидимый потолок. Сквозь полуоткрытые губы вырывается лёгкое дыхание. Тёмные, спутанные волосы облепили лоб.

     Ей снова снится привычный кошмар. Звонок в дверь и она подскакивает на кровати. Не может понять, спит она или всё по-настоящему. Тьма виснет на ней лохмотьями, но дверь впереди светится. Она открывает её. Никого. Пустая площадка. Волна прозрачного облегчения смывает ужас. Дверь гаснет и становится просто дверью. Она идет обратно в комнату, но в спину бьёт новый звонок. Она неуверенно оборачивается. Идёт к сияющей двери, но в коридоре снова пусто. Только теперь на лестничной площадке не горит свет. Она закрывает дверь и не уходит. Ждёт звонка. Он не заставляет себя ждать. Она медленно открывает дверь и последняя мысль «Смерть звонит трижды».

    Звонок прозвенел в полпятого утра.

    Дальше.

    – Ты слышала?

    – Что?

    Вика подняла голову от конспекта. Через неделю сессия. Мороз старательно чертит на окнах замысловатые узоры. Девушка потянулась. Спину ломит от долгого сидения.

     Людка плюхнулась на кровать и поджала ноги. Румяная с мороза. Карие глазки горят от возбуждения.

    – Помнишь Марго? Вы вроде дружили.

    – Не то чтобы дружили. Просто кантовались в одной компании.

    Вика подняла ноги на сидение и прижала к груди. Пошевелила пальцами в тёплых носках.

     – Встретила сегодня Марго, – продолжала Людка. – Ей пару лет условно дали, помнишь. Это с год назад было.

    – Помню.

    – Так вот, она рассказала…, – девушка прижала ладошки к румяным щекам. Опустила голову.

    – Не тяни.

    – Толик. Твой бывший. Умер.

    – Умер? – Вика сжала руками колени. – Совсем умер?

    Людка вздохнула.

    – Не тупи, дурочка. Марго говорит, подрался в камере с какими-то блатными и получил нож в спину. Он у тебя всегда бедовый был. Прости, мне жаль.

    Вика уткнулась лицом в свои колени.

     Дальше.

     – Ещё раз. Кто был с тобой той ночью?

     В голосе оперативника уже не было прежнего куража.

     – Наркотики мне подбросили, – механически сказала она. Это единственная фраза, которую она говорила уже третий день. Но с каждым разом повторять её становилось всё труднее. Руки прикованы к подлокотникам наручниками. Сквозь пыльное окно бьёт летнее солнышко. Вика облизала губы. Избитое тело двигалось болью, жило болью. Во время еды, когда она лежала, ходила в туалет. Крутила и ныла даже во сне.

     – Кто уродует полицейские машины? Твой дружок Долгих? Стельников? Дымов?

     Оперативник лет тридцати, плотный, с круглым лицом. Короткие жёсткие волосы. Одни и те же вопросы. Он сжал пухлым кулаком полицейскую дубинку, и девушка сжалась. Конец дубинки врезался в солнечное сплетение. Словно в тело воткнули раскалённый прут. Дыхание сбилось, из глаз брызнули слёзы. Она тихо заплакала, когда смогла дышать. Мокрые от пота волосы облепили лицо.

     Сквозь слёзы она видела размытый силуэт оперативника. Он положил дубинку на стол и открыл термос с кофе. Поплыла струйка пара. Полицейский налил горячую жидкость в чашку. Отхлебнул.

     – Это он, – прошептала она.

     – Что?

    Он обернулся к ней, поставил чашку на стол.

    – Кто он?

    – Долгих. Это он. И Стельников. И Марго.

    Оперативник помолчал. Положил ладонь ей на голову. Погладил.

    – Вот и славно. Вот и ладненько.

    Её плечи затряслись от рыданий. Парень скривился и достал ключи от наручников.

    – Обвинение с тебя снимут, как обещал. В следующий раз выбирай парней получше.

     Дальше.

     Мать режет лук на кухне, но глаза сухие, никаких слёз. Лезвие равномерно стучит по деревянной доске.

     – Вот что, девочка моя. Хочешь взрослой жизни, иди пробуй. Но только не прибегай потом в слезах и соплях. Взрослая слишком, иди нюхни, чем жизнь пахнет. Но я не буду спокойно смотреть на весь этот разврат. Нравы у вас простые как у дворняжек в подворотне. Да вы и есть дворняжки.

     Мать высыпала лук в сковородку и поставила на огонь. Помешала деревянной ложкой.

     – Учишь вас, учишь, всю душу вкладываешь. Воспитываешь, чтобы человек из вас получился, – ложка стукнула по сковородке. – А вы норовите в грязь прямо мордой.

    – Мама, я девственница.

     Мать покачала головой. Усмехнулась.

     – Ты меня совсем за дуру держишь.

     Лук усеял дно сковородки белой мозаикой. Плоская масса похожа на белые соты. Вибрирует на масле в такт невидимой музыки. Мать положила ложку, залила лук томатной пастой смешанной с водой.

     – Мама!

     – Сколько я с тобой намучилась, кто бы знал. Сколько души вложила, а тут с первым же кобелём.

     – Мы любим друг друга.

     – Козёл твой Толик, – мать свела брови к переносице, уголки рта опустились. Она взяла половник и помешала в кипящей кастрюле. – Знаю я таких. Твой отец таким же был. Не доведёт он тебя до добра.

    – А ты доведёшь?

    Мать стукнула половником о стол, кипящая вода с него брызнула на Вику. Она зашипела и схватилась за ошпаренную руку. Но мать не смотрела на её руку. Губы сжаты. Слова вырываются изо рта короткими липкими очередями.

    – Когда успела смелости набраться, сучка неблагодарная. Да тебе надо этот кипяток в пасть твою поганую  залить, чтобы знала, как с матерью разговаривать.

    Входная дверь стукнула за спиной девушки. Мать стояла посередине кухни. Ноздри расширялись и сужались. Глаза сощурились до щёлочек. Кулаки сжимались, разжимались. Она шумно выдохнула и взялась за половник. Пора снимать пену.

     Толик был дома. Он открыл старенькую дверь с обшарпанным дерматином. Смотрел на неё голубыми далёкими глазами.

     – А, это ты, проходи.

    Они зашли в его спальню. На незастеленной кровати комком валяются джинсы. Серую от грязи штору колышет осенний ветерок. Парень обернулся, взял её за плечи и прижал к себе. Провёл ладонью по мягким тёмным волосам.

    – Что случилось?

    Она ткнулась лбом в его твёрдую грудь.

    – Всё нормально, – сказала она в его грудь.

    – А.

    Девушка выскользнула из его объятий и отошла к окну. Переступила с ноги на ногу. Он сел на кровать и смотрел на неё. Она скинула куртку и бросила её на стул, где уже валялись рубашки блондина. Вика провела ладонью по своему горлу. По груди. Скрестила руки на груди. Опустила голову, и волосы закрыли её лицо. Толик сказал.

    – Что случилось?

    – Ничего.

    Она подошла к нему. Отвела ладонями со щёк его волосы. У Толика были длинные светлые волосы, которые постоянно падали на лицо. Она любила откидывать ему волосы с глаз, когда сидела рядом или у него на коленях.

    – Хочешь, я разденусь?

    Он взял её ладонями за бёдра. Улыбнулся уголком рта.

    – Недотрога разбушевалась. Спасайся, кто может.

    Уголки её губ приподнялись. Она смотрела в его глаза и вдруг рассмеялась.

    – Нет, правда, хочешь?

    – Всегда хочу.

    – Я серьёзно.

    – Я тоже серьёзно.

    – А хочешь, ты меня разденешь.

    – Всегда хочу.

    – Я серьёзно.

    – Я тоже.

    – Я расстелю постель.

    Она скинула с кровати его джинсы.

    – Готово.

    Толик потянулся к её блузке.

    Дальше

    Вика бежала по дорожке стадиона. Она была самой быстрой в школе и даже мальчишки всегда плелись где-то позади. Весенний воздух впитывался в её поры, с каждым дыханием становился частью её крови. Она промчалась мимо физрука с секундомером. Он одобрительно кивнул.

    Она бежала по дорожке, обгоняя других спортсменов, которые готовились к городской школьной спартакиаде. Сильные ноги выталкивали землю и оставляли весь мир позади. Она бежала и улыбалась. В глаза билось раннее солнышко. Вика знала, что никто никогда её не догонит.

     Психея вежливо поскреблась в сознание девушки. Вика попыталась всплыть из прозрачного океана, но была слишком тяжела для него. Мягкое, но многотонное сияние не давало подняться на поверхность. Ослабленное тело не выдерживало мощи приобретённой энергии. Вика отступила, впуская в себя Психею. Прозрачное ничто видело перед собой то, чего не было. Точка ноль в оси координат. Пересечение всего. Нить натяжения. Если она оборвётся, всё расползётся и никогда больше не соберётся вновь. Психея начала слияние с этой точкой опоры. Она возбуждённо завибрировала. Этот центр действовал на неё как наркотик. Самый сладкий наркотик в мире. Психея не умела думать и не сознавала себя. Она не знала, что именно ей нужно, но чувствовала, что это именно то, что сейчас перед ней. Закрытые врата. Но сейчас они открыты настежь физической слабостью. Она проникла в них, и они захлопнулись за ней. Психея не сразу поняла, что очутилась в ловушке.

     Сияющая прозрачная пустота вошла в яркий обжигающий костёр. Пламя вспыхнуло рубиновым цветом и зазвучало на тональность ниже. Костёр насыщал её своим цветом и звуком, а она давала ему прежде неведомую мощь. Костёр начал расширяться, охватывая тело. Нервы безмолвно визжали, разрываясь, как лопнувшие канаты. Нейроны головного мозга стали похожи на землю после бомбового удара. Глаза налились кровью. Мускулы скрутило от напряжения. Тело задрожало от усилий очнуться, либо умереть.

     Но Вика больше не боялась смерти. Ей уже не нужны глаза и мозг. И Психея куда сильнее её тренированных мышц. Вот только не хватало сил на полное слияние. Ещё чуть-чуть и случится нечто удивительное. Нечто… но тело отключилось как перегревшийся мотор. Упало в кому, как медведь в спячку.

    Однако Вика-Психея уже поняла, что телом можно управлять и без участия нейронов, мышц и нервов.

     – Ну что, красотка, – Витёк раздвинул костлявым коленом её ноги. – Приступим.

     Он запыхтел в сладком предвкушении и не сразу обратил внимание, что тело девушки мелко задрожало. Парень хмыкнул.

     – А ты горячая штучка.

    Девушка открыла красные глаза. Витёк заморгал и скривился, но в следующую секунду член сморщился, а сам Витёк взвизгнул.

     В голове пронеслось.

     – Вампир!

     Вика оттолкнула его руками, уперлась сильными ногами в грудь. Они распрямились как пружина, отбрасывая молодого Мельникова назад. Глухой шлепок обмякшего тела смешался со стальным звоном перевернувшегося столика и разбившихся колб. Периметр горел, но это не имело значения. Ограничитель, созданный для энергии, не мог остановить человека из плоти и крови.

     Витёк лежал на спине и смотрел, как уплывают вверх освобождённые струйки дыма. Махнул рукой, разгоняя дымный туман. Попытался вдохнуть. Тело мешком лежало на твёрдом полу. Он тихо застонал.

     Зелёный огонёк на потолке мигнул и сменился красным. С потолка ударили струи воды. Визгливо завыла сирена. Витёк заморгал, стряхивая воду с ресниц. Мокрая одежда отяжелела и липла к телу. Он перевернулся, встал на четвереньки и медленно поднялся на ноги.  Попытался сделать шаг, запутался в спущенных штанах. Неловко взмахнул руками, поскользнулся в луже и рухнул животом на пол.

     Вика села на столе, покачнулась и облокотилась рукой о гладкий край. Она не обращала внимания на струи воды. Мокрые волосы облепили лицо. Она слизнула воду с губ. У ног барахтается костлявый тип со спущенными штанами. Он хныкал, пытаясь одновременно натянуть брюки и подняться с пола.

    Одежда. Вика спрыгнула на пол, плюхнув брызги воды на заморыша. Ноги подвернулись, и она упала на колени. Взялась за край стола и подняла себя над полом. Покачиваясь, пошла к шкафу. Даже чистой энергии неудобно управлять полупарализованным телом.

    Витёк взвизгнул и пополз прочь. В шкафу висели несколько халатов. Она сняла синий, поменьше. Халат взметнулся синими полами, когда девушка надевала его. Вика посмотрела в зеркало. Кокетливо завязала поясок негнущимися пальцами.

     Парень с раскисшей шоколадкой на голове сидел на полу, размазывая воду по лицу. Он встретил её взгляд и пополз спиной назад. Рот раскрылся в беззвучном крике, а глаза расширились. Дрожащими руками принялся застёгивать брюки.

    Вика подошла к прозрачно-пластиковому тамбуру. Нажала кнопку. Он открылся. Она подошла к двери и провела ладошкой по прохладной металлической поверхности. Она не думала. Но откуда-то поняла, что нужен предмет, чтобы открыть дверь. Нужно было вывести из комы тело, тогда слияние сможет закончиться. Паралич не помешает, как не слишком мешает теперь. Неприятно, но терпимо. С каждым движением она всё больше привыкала к новому способу двигаться.

     Она подошла к молодому врачу, который уже почти поднялся на ноги. Он уже не орал. На его лице застыла гримаса с выпученными глазами и сжатым ртом. Он схватил со стола скальпель и выставил перед собой.

     – Предупреждаю, – его голос истончился в истеричном крике. – Я буду защищаться.

     Девушка смотрела на него безмятежными, красными от лопнувших сосудиков глазами.

      Она протянула руку, и он махнул скальпелем. На белой руке открылась красная расщелина, но девушка не обратила на это внимания. Она сдёрнула с лацкана его халата карточку-пропуск. Витёк задрожал и скривился от её прикосновения.

     Ей нужна энергия и она чувствовала источник такой энергии в нескольких сотнях метров отсюда. Надо только дойти.

     Дверь бесшумно распахнулась, и в глаза ей вспыхнуло чарующее сияние.

    – Она меня видит, – подумал я.

    Дверь отъехала в сторону. Вот он шанс. Но тут изнутри шагнула девушка в прилипшем к телу халатом и мокрыми тёмными волосами. Под её ногами плюхала вода. Начала разливаться по коридору. В тот же миг раздался резкий пронзительный гудок, и поток воды с потолка прекратился. Наверное, предохранитель от затопления. По коридорам в обе стороны топали множество ног.

    Красные глаза смотрели прямо на меня. Она протянула тонкую бледную руку, а на пол капала кровь из располосованной руки. Она коснулась меня пальцами. Я всмотрелся в её глаза. Увидел алый звенящий огонь внутри её. В языках пламени танцевала Вика. Или то, что от неё осталось. Потому что там же я видел Психею, которая придавала костру прозрачность, яркость и гудящую силу лесного пожара.

     За долю секунды в моё сознание загрузились картинки из её прежней жизни. Я видел светловолосого атлетичного парня, любителя подраться и похулиганть. Он забрал много пылающего в ней жара, но сам и создал этот невыносимый жар. И чёрную траурную кайму по краям, и грязно-зелёное чувство вины, которое медленно убивало её. А она так же легко считала меня, и мои щёки невольно покраснели.

    – У тебя кровь идёт, – показал я картинку струящейся крови.

    Она опустила голову и посмотрела на руку. Подняла взгляд обратно и пожала плечами. Перед моим взором пронёсся образ сияющей энергии, которую она пьёт как микстуру от кашля. Я представил, как из моей руки переливается энергия, как при переливании крови. Она покачала головой. Нужна чистая энергия.

     – Ты можешь, – я представил, как сияющая фигурка отделяется от тела.

     Она улыбнулась. В моём сознании всплыли образы. Замок. Туго связанные верёвки.

     – Ты застряла? – я даже не понял, кому задаю этот вопрос. Хотя, теперь их трудно различить.

      – Сука!

      Из комнаты выскочил костлявый нелепый парень в грязном халате, который болтался на нём как мешок. Он занёс над головой девушки блестящий стальной инструмент, что-то вроде молотка. Вика только начала поворачиваться, а я уже был рядом. Отстранил девушку и подставил парню подножку. Он кувыркнулся вперёд, стукнулся о землю и остался лежать на полу. Дыхание короткими рывками вырывалось из его груди.

     – Лечь на пол лицом вниз!

    Только тут я обратил внимание, что по обе стороны коридора стоят люди. Человек пять в асбестовых костюмах, сжимая огнетушители в опущенных руках. Ещё, по паре охранников с обеих сторон. Они держали перед собой электрошокеры и автоматы.

     – На пол, быстро!

    Девушка приподняла брови и посмотрела на меня. Я послал ей картинку как она ложится на пол. Она нахмурилась. Знак вопроса. Я показал, как её тело разрывает пулями. Её зрачки расширились. Тело реагирует привычным образом даже без нервов.

    – Подождите.

    Широкими шагами приближается Рюрик. На ходу надевает большие очки с чёрными стёклами.

    – Почему периметр не включили, идиоты!

    В ту же секунду Психея свернулась калачиком в моём сознании.

     В коридоре вспыхнули синие линии, отрезая коридор на сто метров в обе стороны, от пола до потолка. Рюрик внимательно огляделся. Снял очки.

    Он подошёл к девушке, шлёпая по воде дорогими ботинками. Взял её за подбородок, приподнял голову.

    – Так.

    Витёк встал на четвереньки и медленно разогнулся.

    – Эта стерва напала на меня! Это зомби настоящая. Вампир. На глаза её посмотрите.

     Рюрик пожевал губами. Вика смотрела на него распахнутыми глазами. Он потёр её большим пальцем по подбородку. Положил руку на плечо. Сжал широкой ладонью тощее тело.

     – Пошли, прогульщица. Нечего людей пугать. Эй, вырубай волынку! Все свободны.

    Вика сидела на стуле в прозекторской, а Рюрик зашивал ей рану на руке. Вика смотрела за его ловкими руками.

    – Дядя Рюрик всё умеет. Пару раз мне приходилось себя зашивать. Один раз ногу, другой раз живот. Живот больнее. Чуть инфекцию не схватил. Но всё равно долго валялся в госпитале. Были дела. Знала об этом?

    Вика полуоткрыв рот, посмотрела на его лицо. Подняла руку и погладила его волосы. Рюрик усмехнулся.

    – Любопытная тварь.

    Витёк вздрогнул. Он сидел в углу, обхватив себя руками. Неотрывно смотрел на Рюрика и Вику.

    – Что здесь происходит?

    В проёме двери стояла бледная Инна Сергеевна. Рядом нахмуренный Чаграй.

    Рюрик похлопал девушку по руке и положил инструменты на стол.

    – Жить будешь.

    – Что здесь происходит, я спрашиваю.

    Рюрик обернулся к вошедшим, улыбнулся уголком рта и перевёл взгляд обратно на девушку.

    – Но недолго, – сказал он ей.

    Витёк сглотнул, открыл рот и закрыл.

    – Случилось то, дорогая Инна Сергеевна и многоуважаемый доктор Чаграй, – Рюрик встал перед учёными. По его губам скользила едва заметная усмешка. Глаза прищурились. – Что пока вы изволили купаться, ваш помощник, молодой доктор Адамович, устроил здесь маленький пожар, выпустил добровольца из прозекторской, любезно отдав ей пропуск, и вдобавок полоснул её скальпелем, видимо от избытка чувств. И если я хоть что-то понимаю в людях, он сейчас пьян как дембель.

    Рюрик обернулся в сторону молодого врача и прижал руку к своей груди.

    – Надеюсь, доктор, я не оскорбил ваши чувства столь прямолинейным образом.

    Витёк переводил взгляд с него на свою начальницу и обратно. Хрипло сказал.

    – Я испугался. У неё глаза красные. Вы же сами видите. Она монстр.

    – Сам ты монстр, – сказала Инна Сергеевна. Подошла к девушке, указательным и большим пальцами раздвинула веки и посмотрела в глаз.

     – Похоже у неё инсульт. Бедная девочка.

     Чаграй скрестил руки на груди.

     – Её сейчас только Психея держит.

     Блондинка подошла к небольшому шкафчику. В нём лежали металлические браслеты.

     – Её Психея, или она Психею, это ещё надо выяснить.

     Она защёлкнула по одному браслету на шее девушки, запястьях и лодыжках.

     В комнату вошла Фазиля. Рюрик улыбнулся, а медсестра опустила голову. Поправила на голове синюю шапочку. Спрятала под неё выбившийся чёрный локон. Инна Сергеевна обернулась к ней.

     – Вот и ты! Бери инструменты. Будем проводить полный осмотр.

     Приподняла руку девушки. Поморщилась.

     – Кто ж так шьёт! Мясник.

     Она обернулась, но Рюрика уже не было. Чаграй кивнул ей.