Текст книги "Княжич"

Автор книги: Владимир Трошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Ирина была родом из Новосиля, одного из украинных городков России. Девушка с детства выделялась среди своих подруг какой-то неотразимой, дьявольской красотой. Ей еще не исполнилось пятнадцати, а на дворе дома ее родителей побывали сваты почти со всех близлежащих селений и городов. Но всех ждал отказ. Несмотря на молодость, Ирина была умна и расчетлива. Своим суженым она видела только жениха из столицы. Отец Ирины, сотский стрельцов не перечил ей. Наконец такой жених объявился. Это был пожилой вдовец, разбогатевший дьяк Разбойного приказа. Дьяк приехал в Новосиль по делам и с первого взгляда влюбился в Ирину. Ей было уже шестнадцать, а подходящей кандидатуры для нее так и не было. Рано постигшей искусство обольщения девушке не составило труда привлечь внимание старика. Так Ирина оказалась в Москве. И не только она. Муж, имеющий связи при дворе, помог перебраться в столицу и ее отцу, где он вскоре дослужился до звания стрелецкого головы.

Москва разочаровала Ирину. Охочая до игр и развлечений девушка попала в крепкие силки домостроя. Муж постоянно держал ее взаперти в своих хоромах, изредка вывозя в город по большим праздникам, для того чтобы отстоять службу на женской половине храма. Дьяк был хвастлив и иногда показывал красивую жену своим гостям, таким же, как и он старикам. Однажды он совершил промашку, пригласив в гости своего молодого начальника, тридцатидвухлетнего Юрия Коробьина. Так, Коробьин впервые встретился с Ириной. Едва взглянув на нее, Юрий понял, что это она, его желанная и единственная на всю жизнь.

С тех пор, по поводу и без повода стал князь заезжать в хоромы своего подчиненного. Особенно когда он был в разъездах по делам службы. Слуги донесли своему хозяину о визитах его начальника. Ревность обуяла старика. Зная, что с молодым соперником ему ничего не сделать, оскорбленный муж стал вымещать злость на своей жене. Вернувшись из дальних поездок, он, выслушав доклад слуг, со словами “Так ли ты мне верность хранила женушка!” хватал ее за волосы и таскал по хоромам. Затем, раздев ее донага, сек до крови специальной плеткой, называемой “дураком”. Ирина, сжав зубы, молча сносила избиения. Потом она неделями не могла встать с постели. Для всех в доме было ясно, что когда-нибудь она совсем не поднимется, ревнивый муж забьет ее до смерти. Но все мы ходим под Богом. Только он знает, когда и что может произойти с человеком. Дьяк внезапно начал хиреть, у него стали выпадать волосы. Он слег в постель и на седьмой день отдал Богу душу. Так Ирина стала вдовой. Нашлось завещание умершего, с приписью подьячего из Земской избы, о том, что все нажитое им имущество, хоромы и две деревеньки с крестьянами, он оставляет своей жене.

Это завещание вызвало бурю негодования среди родственников усопшего. Они подали в Земскую избу челобитную, в которой обвиняли вдову в отравлении мужа и подделке завещания. Действительно, как мог умереть такой скоропостижной смертью отличавшийся железным здоровьем дьяк, у которого за всю жизнь даже не было ни одного больного зуба? Разве мог он оставить все свое имущество жене, которую бил до смерти?

Сомнения родственников могли быть обоснованными. Только начинался 1580 год. Еще присутствовал при дворе злобный клеветник голландский доктор Елисей Бомелий, негодяй и бродяга, полюбившийся государю своими кознями. Чтобы снискать расположение подозрительного царя, он чернил бояр и народ, предсказывал бунты и мятежи, предложив царю истреблять врагов ядом. Бомелий составлял губительное зелье с таким адским искусством, что отравляемый умирал в назначенное царем время. Поговаривали, что он занимался торговлей отравой среди москвичей. Да и свидетельство подьячего можно было купить без труда. Такие случаи были! Назначил сыск начальник земской избы по челобитной родственников умершего дьяка.

Сыск оправдал вдову. Дьяк умер от старости, а бил свою жену, потому что очень любил. Поэтому и завещал ей все свое имущество. Результаты сыска утвердили, несмотря на протесты родственников. Ходили слухи, что здесь приложил свою руку, ставший всесильным товарищ начальника Разбойного приказа Коробьин, но мало ли что могут говорить!

На этом их история не закончилась. Ирина и Юрий сблизились настолько, что уже не могли жить друг без друга. Только одно не устраивало Ирину: положение любовницы. Она хотела стать княгиней! Жена Коробьина, Авдотья Дмитриевна, была мудрой женщиной и согласилась на развод в обмен на часть имущества Коробьиных. Зачем ей постылая любовь! Детей у них не было, поэтому на церковном суде, она согласилась дать показания о своей неспособности к брачному сожитию. Развод затянулся на три года. В конце концов, их развели. Через полгода, на Покров, князь Юрий венчался с девицей Ириной.

– Чего тебе бояться? – успокоила его Ирина. – Все, кроме каменного дома Бежецких в Москве, давно продано! Да и дело о пропаже княжича двухлетней давности никто ворошить не будет!

Это по ее совету, год назад, наследованную вотчину Бежецких, разбив на отдельные участки, подкупив подьячих в Поместном приказе, Юрий продал нескольким московским дворянам и боярам. Дом не смогли продать только потому, что жители Москвы по старинке предпочитали теплые деревянные хоромы каменным. Вотчину рода Коробьиных и поместную дачу у него никакой суд при всем желании не отнимет, решили супруги. Пусть испомещают этого воскресшего Бежецкого за счет государственных земель! Уверенный в таком исходе суда, Коробьин решил на его заседания не ходить. У стольника, товарища начальника Разбойного приказа и так много дел!

В указанный в “срочной” грамоте срок, Андрей приехал в Поместный приказ. На дворе и в приказной избе стояли толпы посетителей. В помещениях столов за лавками, на суконных подлавочниках, сидели, скрипя перьями подьячие. Стоял сильный запах сальных свечей, которые горели постоянно из-за тусклости света, едва проникающего внутрь через слюдяные окошки. Потолкавшись, Андрей, наконец, нашел стол судьи Голохвастого. Крайний из сидящих за длинной лавкой подьячих взял у него “срочную” грамоту. Прочитав ее, он дал ему, готовую так называемую “ставочную челобитную”, которую стороны подавали, заявляя о своем присутствии. Андрей расписался в ней. Забрав “срочную” грамоту и челобитную, подьячий куда-то ушел и вернулся без них, предложив юноше, а теперь истцу, подождать прихода ответчика. Так Андрей просидел в помещении стола целую неделю. Коробьин на суд являться не хотел.

В понедельник, когда Андрей, как всегда пришел отсиживать свое, подьячий сообщил ему, что суд состоится сегодня после обеда, вне зависимости придет ли ответчик или нет. Суд действительно состоялся. Подьячий провел Андрея в помещение для проведения судебных заседаний. В глубине его, за большим столом сидел судья Голохвастов. По правую руку от него находился товарищ судьи – дьяк приказа Афанасий Демьянов, по левую – подьячий Семейка Шахов, который должен был оформлять протокол судебного заседания. По обе стороны от стола, у стен стояли скамьи для судящихся сторон.

Андрей поздоровался с присутствующими. Судья указал ему место на скамье по правую сторону от него. Подождав немного, он начал суд.

Судья Роман Казаринович Голохвастов решил не тянуть с проведением суда. Такие прецеденты, как неявка ответчика в суд случались у него и раньше. Если бы это был простой боярский сын или какой-нибудь горожанин, он не преминул бы возможностью воспользоваться услугами судебных приставов и силой привести нарушителя закона в суд. Но в данном случае, он не хотел связываться с Коробьиным, царским стольником, товарищем начальника Разбойного приказа, у которого без сомнения есть высокие покровители. Тем более ничего ему не мешало провести судебное заседание в его отсутствии. Проведенные розыскные мероприятия дали полную картину вины Коробьина. Пусть он потом побегает с заочно вынесенным решением!

Андрей устал отвечать на вопросы, когда судья объявил небольшой перерыв. После перерыва он зачитал решение суда. По нему, ввиду невозможности изъять у ответчика присвоенные им земли Бежецких, вследствие того, что они были им проданы, Коробьин обязан был вернуть стоимость земель истцу. Учитывая большие размеры суммы, судья, с согласия Андрея, предоставил должнику рассрочку платежа с условием, что уплата по долговым обязательствам будет производиться при непременном участии его Романа Казаринова сына Голохвастова, с хранением вносимого по частям долга в казначействе Поместного приказа. Что касается дома на Никольской улице, то Андрей вступал во владение им решением суда.

Уплатив все пошлины, Андрей на следующий день получил “правовую грамоту” с красной печатью висящей на шнурке. Такая печать, в отличие от черной, говорила о том, что принятое решение исходит от верховной власти.

Точно такую же грамоту получил Юрий Коробьин. Ее ему вручил прямо в Разбойном приказе пристав Поместного приказа.

Дома, Юрий показал грамоту Ирине. Прочитав, ее, она пришла в ярость.

– Как он посмел, этот смерд, этот холоп! – кричала она, имея ввиду низкое происхождение судьи. – Он разорит нас!

Действительно, отсрочка на огромную по тем временам сумму, предоставлялась всего на год. Такова была месть судьи Голохвастова, за неявку Коробьина в суд. Вдвоем с Ириной, они стали думать, как им поступить с решением суда. Юрий предложил подать жалобу на неправый суд царю.

– Но ты же не был ни на одном его заседании, не имея уважительных причин! – напомнила ему супруга. – Как бы тебе за клевету, тюрьмой это не обошлось!

– Тогда, может долг вообще не отдавать? – с надеждой спросил Коробьин.

– А если тебя на правеж поставят? – в ответ спросила Ирина.

Правеж длился различное время в зависимости от взыскиваемой суммы. Обвиненных к платежу выводили перед приказом разутыми с началом его работы. Рядом с каждым должником рядом стоял пристав с прутом, которым он бил его по ноге. Сила удара зависела от суммы, которую уплачивал приставу истец. В результате одни из обвиняемых боли вообще не чувствовали, а другие становились калеками. Правеж прекращался с окончанием рабочего дня в приказе.

– Я выставлю вместо себя холопа! – ответил Юрий.

Действительно, богатые и знатные дворяне от правежа могли освобождаться. Они могли послать на правеж своего крестьянина или холопа, который отстаивал его за своего владельца.

– Это не выход! Правеж не может продолжаться бесконечно! – сделала вывод Ирина. – Тебя отдадут головой Бежецкому. Будешь сидеть у него во дворе на цепи, пока долг

не выплатишь!

– Пусть попробуют! Для того чтобы взять головой, надо еще меня в суд доставить! – похвалился Коробьин.

Чтобы истцу получить ответчика с головой, его необходимо было по получении иска, представить перед судьями. Не у каждого находились возможности, позволяющие доставить в суд, охраняемого несколькими боевыми холопами богатого дворянина.

– Но ты же не вечно будешь на кормлении в Разбойном приказе! – сделала вывод супруга. – Да и за Бежецким, Бекман стоит! Он дело доведет до конца!

– Так что же ты предлагаешь? – взмолился к жене Юрий.

– Выплати первую долю долга, подружись с князем Бежецким и войди к нему в доверие! А там посмотрим! – глубокомысленно заявила она.

В ее голове уже созрел хитроумный, циничный замысел, навсегда избавляющий Коробьиных от уплаты всей части разорительного долга.

Глава XVIII. Коварство Коробьина.

Перед масленицей, Бежецкий получил первую выплату установленную решением суда. Этих денег вполне было достаточно, чтобы начать самостоятельную жизнь. Андрей тяготился проживанием в хоромах Бекмана, считая себя обузой для него. Он решил обзавестись прислугой и переехать в свой собственный дом на Никольской. Хлебосольный Елизар Романович был против переезда, но не смог убедить юношу остаться у него. Тем более их ожидала длительная разлука. Елизар Романович должен был ехать в Польшу по посольским делам.

Переезд состоялся. Супруга Елизара Романовича, на первое время возложила заботу о нем на своих слуг: чистоплотную, хозяйственную стряпуху Глафиру и исполнительного Никитку. На рынке, на Москве-реке, Андрей приобрел двух гнедых скакунов: “Герцога” и “Мальчика”. Из двенадцати комнат особняка пришлось обжить только три, ближайшие к печи. Дрова на базаре стоили дорого, а заготовок на зиму в заброшенном доме не было. Первое время Андрей в тоске обходил пустые комнаты, пытаясь вспомнить счастливые дни которые он проводил здесь, сразу после приезда из Литвы. Но вид обшарпанных стен брошенных пустых комнат ему быстро надоел. Он даже стал испытывать неприязнь к этому дому, с нетерпением ожидая наступления весны, когда можно будет вырваться из его серых стен на простор природы. В остальном Андрей продолжал жизнь затворника, изредка седлая своих аргамаков для конной прогулки по заснеженным улицам Москвы. Вечер юноша проводил, как правило, за чтением книг из библиотеки Бекмана, которые ему разрешала брать в отсутствии хозяина любезная Наталья Никитична или устав от них, выхватив из ножен шпагу, фехтовал с невидимым противником. Он часто вспоминал Ваську Скурыдина и то тревожное, но счастливое время, когда в опасности всегда можно было опереться на плечо верного друга. Где он сейчас? Жив ли?

За день до масленицы, в дверь дома князя Бежецкого постучали. Открывшему дверь Никитке, молодой разбитной парень в темно-красном армяке, державший под уздцы гнедую лошадку, заявил, что хочет разговаривать лично с хозяином. Слышавший разговор Андрей, накинув шубу на плечи, спустился вниз.

– Боярин! – обратился к нему парень. – Сродственник твой князь царский стольник Юрий Феодосьевич Коробьин завтра приглашает тебя к себе в гости. Очень он просит не отказать ему в твоей милости присутствовать у него на пиру!

Юноша, не ожидавший такого приглашения, не знал, что сказать.

– Ну, согласись боярин! – упрашивал его парень, заглядывая в глаза. – Хозяин у нас хлебосольный, веселый!

– Я приеду! – сам не зная, почему ответил Андрей. – Только куда и во сколько?

– Не беспокойся боярин! – оскалившись белозубой улыбкой, ответил ему парень. – Завтра, перед обедом я заеду за тобой. Ехать недолго. Хоромы его сразу за Рождественским монастырем. Здравия тебя боярин и богатства, за то, что не отказал!

Вскочив на лошадку, парень подхлестнул ее плеткой и ускакал. Весь вечер и утро следующего дня Бежецкий переживал за свое обещание поехать к Коробьину. “Зачем он согласился? Ведь предупреждал же его еще в Новохолмогорске воевода Нащокин быть осторожным! Может сослаться на внезапную болезнь и не поехать? Но он никогда не был трусом! С другой стороны, что он ему этот Коробьин сделает? Надо полагать в гостях еще кто-нибудь будет! Да может он никакой и не злодей?” – так думал юноша, в душе надеясь, что о нем забудут, и никто не приедет за ним. Утром, однако, он попросил Глафиру приготовить его парадную одежду, которой он успел обзавестись, еще живя у Бекманов, а Никитку – “Мальчика” для поездки.

Гонец Коробьина появился перед домом Бежецкого, как и говорил. Перед обедом он уже гарцевал на своей низкорослой лошадке под окнами, ожидая князя. Бежецкий не заставил себя долго ждать. Он выехал на “Мальчике” из распахнутых Никиткой ворот дома и последовал за провожатым.

Дорога была недолгой. Переехав Неглинную по мосту у стоящих на высоких берегах речки, друг напротив друга Рождественского и Высоко – Петровского монастырей, они оказались возле усадьбы, похожей на настоящую крепость. По всему периметру усадьбу окружал тын из заостренных вверху, высотой в два человеческих роста дубовых бревен. В некоторых местах тына были прорублены бойницы для огненного боя. Очевидно, их ждали. Внезапно перед всадниками открылись ворота, дав им возможность въехать на просторный двор, окруженный жилыми и хозяйственными постройками. Здания теснились друг против друга, возвышались одно над другим, выделяясь своими разнообразными крышами в виде шатров с золочеными прорезными гребнями, узорчатыми трубами, сложенными из изразцов. Над некоторыми возвышались башенки с орлами, единорогами, львами, вместо флюгеров.

Из дальнего угла двора раздавался рев медведя сидящего в клетке, а в центре его стояла толпа мужчин, окружавшая человека, резко выделявшегося среди них своим видом и одеждой. Он был одет в богатую соболью шубу и высокую горлатную шапку, также подбитую соболем.

– Ну, вот мы и встретились князь! – обратился он со словами приветствия, спешившемуся Андрею. – Проходи, гостем будешь!

Андрей понял, что это хозяин, князь Юрий Коробьин, а стоявшие толпой люди, очевидно, его челядь. Юноша внимательно оглядел его. Высокий и статный, широкий в плечах. В глаза бросался видневшийся из-под шапки, край аккуратной прически. Подстриженная борода пепельного цвета и усы украшали лицо. Его можно было бы назвать красавцем, если бы не выражение лица, похожего на маску, холодную и безразличную к окружающим. Они обнялись. Андрей пробормотал слова приветствия.

– Мой гость князь Андрей Бежецкий! – объявил хозяин, повернувшись к толпе.

Наверное, решил Андрей, он представляет его не прислуге, а кому-то из стоявших среди нее дворян. Взяв юношу под руку, Коробьин повел его к собравшимся. Андрей не ошибся.

– Это мой друг! – представил он, на этот раз Бежецкому, низкорослого, кряжистого, мужчину, лет сорока, в бобровой шубе и четырехугольной шапке с низкой тульей, подбитой куньим мехом. – Московский дворянин Иван Бухарин!

Бухарин обнял и облобызал Андрея.

– Ну, а теперь пожалуйте в дом, други мои! – пригласил их следовать за собой Коробьин.

В сенях, исполнительные слуги раздели их. Бухарин и Коробьин остались в шапках, а Андрей, по европейской привычке обнажил голову. В жарко натопленной столовой их ожидал ломящийся от яств стол. Андрею слуга сразу же поднес большой кубок вина.

– Выпей за наше знакомство! – попросил его Коробьин.

– Извини хозяин! – ответил Андрей, уклоняясь от употребления содержимого кубка. – Чуть попозже!

Он еще не забыл злосчастную историю, случившуюся с ним в “Серой утке” после проводов Скурыдина. Коробьин со злым огоньком в глазах, проследил за тем, как ставит Андрей кубок обратно на стол. За столом не только ели, но и разговаривали. Андрею пришлось рассказать о своих приключениях, а Коробьину, историю с поимкой душегуба, якобы убившего Бежецкого. Обоим, рассказанные истории показались неправдоподобными. Андрею, потому что на самом деле он был жив, а Юрию, потому что, рассказывая о своем пребывании в Крыму, Андрей не упомянул про своего друга. Эпизод с казнью, полностью был выброшен Андреем из своего рассказа.

Коробьин еще несколько раз предлагал Андрею выпить кубок, но тот под разными предлогами уходил от этого обязательства. “Что-то подозревает! – предположил Коробьин, выслушав вызвавшую у него сомнения историю про Крым. – Ничего! Мы его все равно заставим сделать это!”. Коробьин хлопнул в ладоши. В отворившуюся дверь из сеней разноцветной толпой ввалились скоморохи. Они пели, плясали под гудок, гитару и балалайку, рассказывали скабрезные истории. Скоморохи развеселили Андрея. Настроение у него поднялось, но разноцветное многоголосое мельтешение перед глазами скоро утомило его. Надоели скоморохи и хозяину. Перекричав скоморохов, он потребовал:

– А теперь притчу о молодой девице и старом муже!

Коробьин любил ее. Притча напоминала ему, о том, что случилось со старым мужем Ирины. Вперед выступили двое: мужик-скоморох в женской одежде, изображающий молодую девицу и девка – в мужской одежде, со старческим горбом. Между сватающимся стариком и отказывающейся “содеяти утеху” с ним “прекрасной девицей” завязался разговор-перебранка. Отвергая посулы жениха, девица советовала ему задуматься о “будущем веце” – спасти душу постом, раздать золото нищим и убогим, отпустить на свободу рабов, самому постричься в монахи и угрожала семейными неурядицами, если брак все же состоится. В конце, к диалогу двоих подключился третий скоморох. Он рассказал зрителям, что не послушался старый молодой девицы, стал свататься к ней, все имение свое на сватовство отдал, а прекрасной девицы так и не сосватал. Сам себе досадил старый муж: три года бегал да, в конце концов, удавился! А красна девица вышла за хорошего молодца!

– Младому девица честь и слава, а старому мужу каравай сала! – закончив притчу объявили скоморохи и поклонились сидящим за столом. Бежецкий смеялся от души, Коробьин довольно поглаживал кончиками пальцев свои щегольские усы, а пьяный Бухарин пытался поцеловать мужика, переодетого девицей! По требованию хозяина скоморохи удалились, а пир продолжился. И опять Андрей не стал пить вино из кубка. Помрачневший Коробьин встал из-за стола и, бросив гостей куда-то ушел. Он, наконец, придумал, как заставить Бежецкого осушить кубок с вином! Вернулся хозяин с новостью:

– Я пригласил хозяйку попотчевать дорогих гостей!

Вскоре, в столовую неслышно вошла в сопровождении двух девок, жена Коробьина. На ней был аксамитовый кортель, зимний летник подбитый мехом, с яхонтовыми пуговицами, из-под полы которого выглядывали носки прошитых золотыми нитями сафьяновых сапожек. Широкие кисейные рукава, собранные в мелкие складки, перехватывались алмазными запястьями. Высокую грудь покрывало вышитое золотом и унизанное жемчугом ожерелье, пристегнутое золотыми пуговками к воротнику кортеля. Голову украшала кика, чело которой было разукрашено золотом, жемчугом, драгоценными камнями. С боков спадали жемчужные шторы, а края всей кики огибала жемчужная бахрома. “Да на ней украшений больше чем на английской королеве!” – удивленно подумал Бежецкий. Впрочем, надо отдать должное правде, молодая женщина была бы красива и без них. Девки были одеты проще. Золото, драгоценные камни и жемчуг заменяла вышивка цветными нитками. Одна из девок держала в руках поднос с кубком вина. Хозяйка и девки поклонились гостям.

– Дорогие гости! – объявил Коробьин. – Это моя хозяйка, Ирина Никитична! Любите и жалуйте ее. Не брезгуйте отведать вина из ее рук!

Он также поклонился гостям. Первым встал и ответил ему тем же, Бухарин. Ирина Никитична, взяв кубок с подноса, прикоснулась алыми губами к золотой каемке его края и протянула сосуд Бухарину. Тот уже стоял рядом с ней в нетерпеливом ожидании этого события. Осторожно взяв из ее рук кубок с вином, он залпом осушил его, после чего крепко обнял и поцеловал молодую женщину. Андрей слышал о таком обряде, который называли “поцелуйным”, но ни разу не видел его. Как правило, муж просил гостей поцеловать жену, в знак дружбы и любви. Бежецкий заметил, как ревниво заволновался Коробьин, обеспокоенный слишком долгим поцелуем Бухарина. Вывернувшись из объятий Бухарина, раскрасневшаяся Ирина поспешила скрыться в соседней комнате. За ней ушли девки. Гости и хозяин снова сели за стол. Через некоторое время в столовую вновь вошла Ирина в сопровождение девок с подносом, на котором стоял наполненный вином кубок. Хозяйка была в новом платье. Она также не забыла поменять свои драгоценности. Андрей понял, что наступила его очередь. Стесняясь и переживая за поцелуй с ней, он подошел к молодой женщине. Может поэтому, юноша не заметил испуганного лица хозяйки и того, как осторожно, не касаясь губами кубка, она изображала его поцелуй. А Коробьин удовлетворенно вздохнул, увидев питейный прибор в руках Андрея.

Стараясь не обидеть Ирину, кубок из ее рук юноша осушил до дна. Но на “Бухаринский поцелуй” решительности у него не хватило. Слегка коснувшись губами щеки хозяйки, потупившей взгляд, Андрей сел за стол. Хозяйка и девки незаметно покинули гостей, а Коробьин пригласил гостей на новое развлечение.

– Пойдемте во двор на медвежье поле! – предложил он.

В сенях расторопные слуги накинули на них шубы. Запахивая полы шуб на ходу, хозяин и гости вышли на крыльцо. Там уже стояли приготовленные для них, покрытые медвежьими шкурами скамьи, вокруг которых собрались, привлеченные необычной потехой слуги. Коробьин и его гости сели на скамьи.

– Зовите бойца! – приказал хозяин слугам.

Откуда-то вышел на пространство перед крыльцом молодой крепкий парень в овчинном тулупе и заячьей шапке. Повернувшись лицом к хозяину и гостям, он поклонился им в пояс.

– Готов к медвежьему бою Игнашко? – громко спросил его Коробьин.

– Я всегда к этому делу готов боярин! – ответил парень.

– Ну, тогда начнем! – махнул рукой Коробьин.

С дальнего угла послышался лай собак, гнавших медведя из клетки. Боец скинул с себя тулуп, который подобрала прислуга. Кто-то передал ему рогатину. Спрятав ее за спиной, боец медленно пошел на медведя, гонимого к нему собаками. Медведь, увидев стоящего перед ним человека, остановился. Отвернув от человека голову в сторону, мишка казалось бы, решил повернуть назад. На самом деле он хитрил. Инстинктивно поняв, что человек гораздо опаснее собак, медведь перестал обращать внимания на них. Его маленькие пронзительные глазки зорко следили за тем, что делает охотник. Опытный Игнашко это тоже понял. Он застыл на месте, готовясь к атаке зверя. Зрители замерли в ожидании развязки. Андрей с интересом смотрел, на разворачивающийся перед ним поединок, не замечая, как, не обращая внимания на схватку, внимательно разглядывает его Коробьин.

Противостояние человека и зверя закончилась атакой последнего. Коротко и сильно рыча, медведь бросился на неподвижно стоящего врага. Еще несколько прыжков зверя и он растерзает молодца! Но когда расстояние между ними сократилось до двух шагов, Игнашко, сильно и резко ударил блестящим пером рогатины в пах медведя. Брызнула кровь. Медведь с распоротым животом то рвался к нему, то бил лапами по рогатине, пытаясь переломить ее. Из толпы выбежал помощник Игнашко, чтобы завершить дело ударом ножа под сердце, как случилось непоправимое, жердина рогатины, не выдержав веса туши зверя, с треском развалилась по середине. Медведь подмял под себя Игнашко, зацепил лапой его помощника. Люди оцепенели в смертельном ужасе. Первым, пришел в себя Андрей. Выхватив шпагу, он спрыгнул с крыльца. Двумя точными ударами под лопатку и в сердце юноша поразил зверя терзавшего Игнашку. Кровь полилась ручьем, медведь забился в судорогах. Окровавленного Игнашку вытащили из-под зверя. Он был жив. Взяв на руки, его понесли в одну из построек. Молодая женщина, очевидно жена бойца, со словами благодарности повисла на руке Андрея:

– Боярин! Век тебе будем благодарны!

Подошел к нему и почти протрезвевший Бухарин, лаконично похвалив:

– Ну, ты герой!

Коробьин ничего не сказал. Под громкие советы охотников, как поставить распорку в рот медведю, где подрезать жилы на лапах, чтобы содрать шкуру, хозяин и гости опять прошли в столовую. То ли от тепла, то ли от переживаний, за столом Бежецкому стало плохо. У него открылась рвота и его, с помощью слуг вывели в какое-то помещение. Юноша смутно помнил, как рвался и пил какое-то снадобье, которым его усердно потчевали слуги под руководством Коробьина. Андрей погрузился в темноту. Ему становилось все хуже. Он уже не чувствовал своего тела. Сознание покинуло его.

Коробьин молча разглядывал тело лежащего на полу врага. “Как все-таки жалок человек, – думал он, – вот, только что ходил, храбро бросался на медведя, был ему соперником, а теперь лежит бездыханный, обезображенный смертью, в грязи и рвоте, с кровавым потом на челе! Наконец-то он расправился с этим холопским отродьем!”. Насчет полной смерти Бежецкого Юрий не совсем был уверен. Конечно, он подготовил яд для него, в полном соответствии с рецептами Елисея Бомелия. Но Бежецкий, непривычный к вину, слишком долго рвался. Часть яда могла выйти вместе с рвотой. Поэтому лучше понаблюдать за ним!

Юрий вспомнил, как оказались в его руках все эти рецепты, дающие такую власть над людьми. Почти пять лет назад, медик Бомелий, до тех пор пользующийся неограниченным доверием Иоанна Васильевича, попал в опалу, уличенный в тайной связи с польским королем Баторием. Говорят, что родственники невинных, обреченных на смерть клеветой Бомелия, решили погубить его самого таким же образом. По анонимному доносу, Елисей Бомелий был арестован. При обыске, среди лечебных трав и порошков были найдены письма Батория, требующие от Бомелия отравить царя. Юрий, тогда был назначен участвовать в сыске по этому делу. Ночью, в пыточном подземелье, Елисей Бомелий, с ужасом глядя на то, как рядом на дыбе, рвутся жилы, подвергнутого пытке душегуба, чистосердечно рассказывал обо всем, о чем бы его ни просили. Вот тогда и стали смертельные рецепты голландца достоянием Коробьина. Искренность перед следствием не спасла доктора. Незадолго до бракосочетания царя на Марии Нагой, при огромном стечении народа, Бомелия сожгли на Красной площади.

Его мысли прервал скрип двери. Кутаясь в горностаевую душегрейку, в помещение вошла Ирина. Пламя свечи высветило следы слез на ее грустном лице.

– Сколько еще будешь ждать? – раздраженно произнесла она, взглянув на лежащее у ног мужа неподвижное тело.

– Пожалуй, все! – наклонившись к телу, ответил Юрий. – Он уже холодный!

– И куда его теперь? – поинтересовалась она.

– На санях по Владимирке вывезу за город и брошу в лесу. К утру, волки от него одни косточки оставят!

– А коня?

– И коня туда же. Жалко конечно, но к нам через день или два, кто-нибудь приедет от Бекманов, интересоваться, куда мы дели Бежецкого. Скажем, уехал! А куда? Домой естественно. Был очень пьян. Уговаривали остаться переночевать, но он не послушался!

– Какой дом? А если останки и одежду найдут за городом?

– А что, пьяные особо дорогу разбирают? Заплутал!

– Ой, зачем мы это все сделали? – всплакнув, произнесла Ирина. – Отдали бы ему эти проклятые деньги! А так, взяли грех на душу!

– Ты не знаешь, что говоришь, Ирина Никитична! – возмутился Коробьин. – Сколько стоят твои наряды? А украшения и драгоценности, которых, наверное, нет и у царицы? Во сколько содержание двора обходится? Нет этих денежек! К тому же у меня к нему собственный интерес есть! Не по праву имение и земли моих предков, принадлежали холопскому племени! Я всего лишь вернул их законным владельцам! Нам!

– Поступай, как знаешь! – недовольно буркнула супруга. – Только убери его отсюда поскорей! И шубу его не забудь!

Половинка растущей луны, выйдя из-за тучи, осветила заснеженную дорогу, виляющую среди мрачного черного леса, по которой резво бежала две лошади, одна из которых была запряжена в сани, а другая, привязанная к оглобле, трусила рядом. Возница, согнувшись, сидел на передке. Внезапно, где-то невдалеке послышался волчий вой.

– Тпру! – негромко крикнув и взяв поводья на себя, остановил возница лошадь. Он вылез из саней, и деловито отдернув рогожку, покрывавшую сани, скатил что-то с них в сугроб на обочину. Взяв под уздцы, свободного коня, он крепко привязал его к толстой ветке ближайшего дерева. Вой приближался. Среди деревьев уже замелькали волчьи тени. Торопливо развернув лошадку, возница хлестнул ее кнутом и на ходу, с возгласом “Пошла родимая!”, запрыгнул в набирающие скорость сани.