Текст книги "Чужое знание (СИ)"

Автор книги: Владимир Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6

По пути назад Швед оставался рассеянным и невнимательным. Не угодил под автомобиль и не свалился с моста – и то хорошо, хотя, наверное, мог бы в такой задумчивости. Слишком уж неожиданным и странным было все, что он услышал от Аркадия Семеновича.

В сущности, ему предстояло вообразить то, что он ждет от Пустой Книги, и, по-видимому, записать это на одной из страниц. Разумеется, в Сумраке. Возможно – ниже первого слоя. Аркадий Семенович предположил, что придавать слишком много значения формальной стороне процесса нет смысла – скорее всего, оно все произойдет само собой, главное – представить и захотеть.

С "представить" складывалось особенно плохо. В сущности, среднестатистический злодей на его месте желал бы могущества, желательно – абсолютного. Праведник непременно попытался бы осчастливить мир. Весь и сразу. И чтобы никто не ушел обиженным. А все, кто посередке между праведником и злодеем, попытались бы добиться внушительных преференций лично для себя.

Очевидно было: внятно представить нечто могучее, чем возможно будет потом с толком пользоваться, маг уровня Шведа не в состоянии. Его сегодняшний потолок – огнем швыряться или вампиров-заурядов гонять, только на подобное и хватало знаний и сил. Не скажешь, что "огнюха", он же "файрболл", или тот же "серый молебен" такие уж сложные заклинания. Хотя и не рядовые, это да. Да и не вынашивал Швед никаких злодейских замыслов по завоеванию мира: ему это было просто неинтересно.

А вот осчастливить мир, в принципе, представлялось благим делом, исполнить которое ничего не мешало. Почти ничего. Кроме сущей мелочи: понимания как. И что именно послужит счастьем всему миру сразу. Понятно, что мир большой, люди в нем разные и счастье каждый понимает по-своему. Тут и одному человеку угодить попробуй... Сто процентов замаешься. Что же говорить о нескольких миллиардах? Нет, вообразить нечто годящееся на роль всеобщего блага совершенно точно выше сил среднего Иного. Тут и гений, пожалуй, не справится.

"Скорее всего, – думал Швед с легкой тревогой, – так и придется мне полагаться на "само собой", а потом, когда в итоге ни хрена не выйдет – просто развести руками и честно заявить: "Я старался! Не срослось! Простите!"

Уже свернув на Измайловский проспект, Швед дозрел до мысли, что раз уж не получается представить добро, можно хотя бы уменьшить в мире количество зла. Но проблема не исчезла: вообразить мир без войн и болезней еще можно. А вот причину, по которой их не будет, причем убедительную...

В общем, постепенно Швед склонился к мнению: какое-то время следует просто плыть по течению, отдаться тому самому "само собой". А там, глядишь, что-нибудь дельное и придумается.

Оставался вполне предметный и осязаемый первоочередной вопрос: как найти Пустую Книгу? Даже работающее "само собой" не поможет, если тупо и бездеятельно сидеть на месте. Нужно что-нибудь предпринимать, бередить мироздание, так, чтобы волны расходились, да подальше. Тогда, возможно, и "само собой" сработает. И в этом смысле грядущая ночная вылазка во владения князей Юсуповых стала казаться в высшей степени необходимой.

Возможно, и Брумель не просто так возник из ниоткуда, и Аркадий Семенович обнаружился в Питере не случайно. И Пашка с Мартой нарисовались на горизонте очень заранее и с дальним прицелом.

Все возможно. Просто теперь нужно все это с толком использовать.

Задумавшись, Швед шагал по проспекту, пока, наконец, не осознал, что сад Пикуля, а значит и дом, где они базировались, остались в паре кварталов позади. Уже и глава Троицкого собора просматривалась над домами на противоположной стороне.

Возвращаться почему-то отчаянно не хотелось.

"Пройтись, что ли? – подумал Швед нерешительно. – Побродить? Я же люблю бродить по городам, где бываю. На этот раз Северная Пальмира встречает меня совсем иначе. Пройдусь, прочувствую. Может быть, пойму – что в прошлый раз пошло не так? Не в банде же Черных было дело, в конце концов..."

И он двинулся дальше.

Времени было около пяти вечера. С Аркадием Семеновичем говорили долго; а потом Вера Семеновна пригласила к обеду и слышать не хотела об отказе. Обед получился с налетом ретро – дореволюционные сервиз, приборы тусклого серебра, фарфоровая супница с умопомрачительным рисунком, блюда, о которых в России успели забыть век назад, накрахмаленные салфетки и обтекаемая светская беседа ни о чем. Шведу казалось, что его видят насквозь и чувствовал себя при этом будто школьник на застолье взрослых и мудрых, когда главное – не умничать вслух и вести себя прилично.

Швед так себя и вел. В основном помалкивал, иногда поддакивал, на вопросы отвечал немногословно, чаще вообще односложно. От впечатления, будто Вера Семеновна от души развлекалась во время всего обеда, Швед так и не отделался.

Впрочем, никакого негатива он все равно не ощутил. И поблагодарил хозяйку на выходе вполне искренне.

Поскольку Швед был сыт, ни в какие заведения заходить не имело смысла; он шел и шел прямо по проспекту, изредка задерживаясь на светофорах, если горел красный, и когда вышел к третьему по счету мосту увидел Исакий.

Швед неровно дышал к красивым строениям – особенно почему-то притягивали его старые жилые дома, а уж их в Петербурге было не счесть. То, что именовалось памятниками архитектуры и шедеврами зодчества (тот же Исакий, к примеру) как ни странно, притягивало меньше. Дворцы и соборы – это нечто возвышенное и неприкосновенное, ими можно долго любоваться, можно даже войти внутрь и приобщиться к великолепию, но задержаться в них на сколько-нибудь продолжительное время, низменно говоря – пожить, ощутить ауру и энергетику, постичь суть и впитать дух... Не то, чтобы это было невозможно для Иного. Нет, это было бы неправильно. Не по-честному. Но если уж добрел до Исакия – надо хотя бы рассмотреть как следует, снаружи и изнутри, в реале и Сумраке!

Швед улучил момент, когда на него никто из прохожих, вроде бы, не заострял внимания, и ухнул в Сумрак. И сразу же отследил вампирью дорожку неподалеку.

А потом – вторую и третью. Первая вела от места, где стоял Швед, мимо памятника (кто-то верхом на коне) в гостиницу "Астория", прямо ко входу. Две другие – непосредственно к собору. И прошли тут вампиры совсем недавно, в лучшем случае – минут пять-семь назад.

Швед огляделся – площадь в Сумраке выглядела, конечно же, иначе, чем в реале. И была пустынной. Собор казался еще величественнее и выше, подпирая потемневшее небо. Швед быстро пошел к памятнику, туда, где вампирьи дорожки разделялись.

На месте он вынырнул из Сумрака, на кольцевой брусчатке, у металлической ограды.

– Александр Первый, Император Российский, – шепотом прочел Швед надпись на постаменте.

Прочел и виновато вздохнул:

– Простите, Ваше Императорское Величество, не признал со спины...

Собственно Александра с этой точки видно было плохо – разве что ноги в стременах. Остальное заслонялось могучей конской грудью, а также шеей и головой.

Швед повернулся к памятнику спиной, к собору лицом.

"Опять вампиры, – подумал он с легким раздражением. – Случайность? Вероятнее всего – случайность. Город-то большой, а место – просто туристская Мекка. Но Хена предостерегал: "Не верь".

Значит, исходить следует из того, что за ним... ненавязчиво присматривают, скажем так. Осталось понять за кем конкретно присматривают – за рядовым Темным магом второго уровня, за адептом миссии под тройным патронажем или же за Проводником.

Швед где-то слышал, что вампира по оставленной дорожке можно даже опознать, но сам этого делать не умел. Да и вообще, стычка в поезде с такими же Темными, как и сам, совершенно не радовала и закономерно наводила на грустные мысли. Ладно бы еще с дикими, но с легальными вампирами и еще какой-то однозначно Темной нечистью – даже Хена, вон, не выдержал, вмешался. Кстати, а наблюдателям вообще позволено в такое вмешиваться? Выходит, позволено. Хотя, Хена давно выше всяких правил.

Неужели снова придется биться со своими? Сейчас Швед один, а вампиров минимум трое. Но есть и плюсы: время хоть и к вечеру, но еще пару-тройку часов будет светло, и место людное, устанешь глаза отводить. Кстати, не стоит на это и силы тратить: если нападут – пусть сами отводят, Инквизиция потом с них же и спросит. Как с нападавших.

Может, лучше вернуться к своим, на Измайловский, подобру-поздорову? Наверное, так и следует поступить.

Швед успел сделать несколько шагов по брусчатке, и тут неожиданно зазвучал зов – откуда-то со стороны "Астории". И вдобавок зазвонил мобильник.

Пришлось остановиться и глянуть на экран.

Звонил Кондор. Номер, по крайней мере, был тот, по которому они в июне связывались перед сорвавшейся встречей в Балаклаве.

Швед вжался задницей в ограду, словно это могло прикрыть тыл. Но думал он сейчас не об этом – он мучительно решал вопрос: отвечать на звонок или нет.

Поколебался и все-таки ответил:

– Слушаю.

– Не уходи, – сказали ему. – Подожди. Надо поговорить.

Это не Кондор, – практически сразу же понял Швед. И по голосу, и чутьем.

– Мы знакомы? – спросил он угрюмо.

– Лично – нет. Но общие знакомые есть.

Только сейчас Швед уловил в речи собеседника легкий, почти неуловимый акцент. Примерно так же говорят хорошо знающие русский славяне из Европы – какие-нибудь сербы или словаки, но точно не поляки и не болгары. Поляки все время норовят пришептывать, а короткое болгарское "ы" вообще не спутаешь ни с чем.

– Я у памятника, – сообщил Швед. – И отсюда никуда не сдвинусь, так что подходи, если хочешь поговорить. Только один. Я в последнее время недоверчив. Пять минут у тебя.

– Хорошо, – ответил звонивший.

Швед отнял трубку от уха; зов к этом времени уже умолк. Неторопливо вынув из потайного кармашка заряженный амулет, Швед взвел его, намотал шнурок на ладонь, а сам амулет сжал в кулаке.

Потом на всякий случай он ушел в Сумрак и наспех просканировал окрестности. Вампирьи дорожки медленно истаивали. Они будут хорошо заметны еще часа два. Сильные Иные перестанут их улавливать на рассвете, а Швед, пожалуй, уже к середине ночи.

В Сумраке памятник казался крупнее и монументальнее, а металлическая ограда вокруг него – выше. Деревья тут, на первом уровне, практически не имели листвы, напоминая сухостой, поэтому громада Исакия просматривалась очень хорошо. У входа в собор клубилась непроглядная темень. Именно из нее вынырнули сразу два вампира и направились в сторону Шведа и памятника. Пройдя примерно половину пути они замедлились, а потом и вовсе встали на почтительном расстоянии.

Вскоре Швед засек и гостя, приближающегося со стороны "Астории". Этот шел в одиночестве – медленно и осторожно. Тоже, небось, сканировал окрестности. Значит – чего-то боялся.

Швед терпеливо ждал. Вокруг было пустынно – только приближающийся вампир и пара других чуть в отдалении. Словно не в городе, а в какой-нибудь дальней глуши.

Когда вампир приблизился, Швед некоторое время молча разглядывал его. Он не был начинающим, но и до матерого еще не дорос. Бледное, будто иссохшее лицо напоминало страшноватую маску.

– Здравствуй, маг, – поздоровался пришедший.

– И тебе не хворать, вампир, – отозвался Швед.

Обмен любезностями был чисто формальный: любой маг вполне мог позаботиться о собственном здоровье, да и вампиры со своими хворями обычно прекрасно справлялись.

– Меня прислала одна высокородная особа. Кто именно – ты должен догадаться по номеру телефона.

– Я догадался, – не стал притворяться Швед. – А что ж эта особа не пожаловала лично?

– С этим есть некоторые технические трудности, но я как раз и хочу договориться о личной встрече.

Швед хмыкнул:

– Насколько я имел счастие убедиться, высокопоставленная особа склонна не являться на встречи. Да и потом: раз уж под рукой телефон – не проще ли было по телефону?

– Не проще. Есть вещи, которые лучше с глазу на глаз, да в тихом неприметном месте. И вообще... лучше бы не вслух.

– Да, – Швед, не скрывая иронии, покосился на громаду Исакия, потом на конного императора за спиной. – Место в высшей степени неприметное!

– Мы пытались привлечь твое внимание еще около Фрунзенской, но ты не заметил, – сообщил вампир печально. – Получилось только здесь.

– А зачем мне вообще нужно с кем-нибудь встречаться? – спросил Швед, стараясь, чтобы это прозвучало максимально риторически. – Особа меня, как выяснилось, обманывала. А в Питере я не на прогулке, между прочим, а на работе. И я должен похерить работу и встречаться с тем, кто меня обманул?

– На то были свои причины. Весомые. Да и предложение, которое собирается выдвинуть означенная особа, несомненно покажется тебе очень привлекательным. Ты ведь не так давно возглавлял Дневной Дозор Украины? Так?

– Возглавлял, – подтвердил Швед. – И что?

– Есть интересный пост в не слишком известной, но очень перспективной европейской организации. И очень, очень заманчивые возможности на этом посту.

– Сгораю от любопытства, – скучным голосом произнес Швед. – Что за организация?

– Вампирская Лига Верхней Силезии. Штаб-квартира во Вроцлаве. Упомянутая особа занимает там пост почетного президента и верховного попечителя.

– Хм... Но я же не вампир.

– Это не является препятствием. Среди вампиров почти нет приличных магов, а без магов трудно вести любую осмысленную деятельность. Вот и ищем честолюбивых.

– О, да, я просто средоточие честолюбия, – пробормотал Швед. – Бешено аплодирую и неистово рукопожимаю. Неужели никого лучше не нашли?

– Мы и не искали. Пока не подвернулся тот, кого избрала Пустая Книга. Не делай страшное лицо, маг, оно у тебя все равно не страшное. Да, да, Лига прекрасно осведомлена о всех важных событиях сегодняшних дней. Не буду забегать вперед, но сразу скажу: мы хотим, чтобы Проводник чуть-чуть подправил мир для нас, для вампиров, и Пустая Книга в этом тебе поможет. Будь нашим магом в этом походе, и уверяю: жалеть не придется никогда. Остальные подробности, извини, при встрече с известной тебе особой...

В этот самый момент, перебивая вампира, громыхнул чей-то властный голос:

– Инквизиция! Всем выйти из Сумрака!

Шведа самопроизвольно выплюнуло в обычный мир – не то чтобы против воли, но без малейших с его стороны усилий. На кольце вокруг памятника, поперек проезжей части, стояло несколько черных микроавтобусов с распахнутыми настежь дверцами, а вокруг было серо от инквизиторских балахонов. Вампира уже держали под локотки и на всякий случай – в магическом захвате. Чуть поодаль, в скверике еще одна группа инквизиторов винтила остальных двоих. Самого Шведа пока никто не трогал, но рядом недвусмысленно воздвиглись два особенно рослых инквизитора, так что охота к резким движениям пропала у Шведа сама собой.

В ближайшие минуты вампиров упаковали в транспорт и основная часть микроавтобусов умчалась прочь. Осталось только два – один побольше размерами, второй скорее минивэн вроде "Ауруса", на котором разъезжал Шагрон. Почти все инквизиторы подчищали в Сумраке следы захвата. Один из тех, которые находились рядом со Шведом, характерным движением прижал бусину гарнитуры в ухе, потом повернулся и скупым жестом велел заглянуть в минивэн.

Швед, разумеется, подчинился, но сначала деактивировал и спрятал взведенный амулет. Не хватало еще чтобы шарахнуло не к месту.

Внутри он без особого удивления нашел Завулона и Дункеля. Завулон сидел у самого выхода, в среднем ряду, Дункель – в глубине, на одном из двух директорских мест. Стало быть, рулил процессом именно он, а Завулон выступал скорее свидетелем. Странно, что не присутствовал Гесер, но вообще он мог и присутствовать, незримо, где-нибудь на заднем плане.

Дункель был мрачен; Завулон, насколько мог судить Швед – задумчив.

Когда Швед протиснулся мимо шефа и сел рядом с Дункелем, кто-то снаружи закрыл дверцу.

– Рассказывай, – велел Дункель.

– Что именно? – уточнил Швед. – И с какого момента?

– Для начала – какого рожна тебя понесло сюда, к Исакию?

Швед честно признался:

– Никакого. Просто гулял. Вообще я шел домой... в смысле, на съемную квартиру. Но задумался и проскочил мимо. Возвращаться не хотелось, пошел дальше, благо, время до ночи у меня есть.

– Ночью визит в Юсуповский дворец?

Помедлив, Швед подтвердил:

– Да.

– Сам решил или этот твой, херсонский надоумил?

Конечно же, о Брумеле наверху знали. Стоило ли сомневаться?

– Главная инициатива от него, но в принципе я и сам собирался.

– Что за инициатива?

– Он сказал, что знает где стило. А где стило – там, вероятно, и Книга, – сообщил Швед буднично. – Ну, я и подумал – зачем без толку метаться? Искать всегда легче, если знаешь где искать. Выведет на Книгу – хорошо. Не выведет... буду дальше думать.

– Ну да, ну да... – пробормотал Дункель, остекленело глядя в спинку кресла перед собой. – А вампиры эти что? Как на тебя вышли? И где, черт возьми, Кондор? Это же он тебе звонил минут пятнадцать назад?

– Нет, звонил не Кондор, звонил тот, с кем я общался у памятника. Но номер входящего – Кондора. Именно тот, с которого он набирал меня в Крыму. Могу показать.

Швед выразительно потряс на ладони свою трубку от Philips.

Совиная Голова брезгливо покосился на нее, но взглянуть все-таки соизволил.

– Вот глядите... Входящий, Кондор. Это когда он назначил мне встречу в охотничьем домике и не пришел. Видите? Дата, время. А вот сегодняшний звонок, четверть часа назад. Вот, номер совпадает.

– Вижу, – буркнул Дункель. – О чем говорил с вампиром?

– Он меня вербовал.

– В каком смысле?

– Сказал, что представляет некую Вампирскую Лигу из Верхней Силезии и у них свои планы на Пустую Книгу, но им нужен маг. Предлагал мне стать этим магом.

Кажется, Дункель не ожидал подобного поворота и натурально обомлел:

– Вот так вот, в открытую? Хм, хм... И как – ты, согласился на них работать?

– Не успел. Как раз вы с гвардией пожаловали.

– Но согласиться хотел? – спросил Дункель с нажимом.

Швед поморщился, вздохнул и заговорил снова:

– Послушайте, герр Инквизитор! Я вполне отчетливо представляю: моя миссия – найти Книгу, сдать в ваши руки и отвалить в сторону. Возможно – произвести с Книгой некие манипуляции, но ясно же, что не по собственной воле, а по вашей указке и под вашим же непосредственным надзором. Как можно всерьез рассматривать мое согласие или несогласие на предложение каких-то вампиров, которых я впервые в жизни вижу, из какой-то Лиги, о которой я впервые в жизни слышу? Да, возможно я на словах и согласился бы, дабы побольше узнать о Книге, а значит – и о собственной миссии. Ну и что с того?

Дункель смерил Шведа долгим совиным взглядом, потом совершенно по птичьи встрепенулся и втянул голову в плечи.

– Подробности вампир обещал при встрече с Кондором, – добавил Швед, стараясь быть убедительным. – Он не успел изложить детали этой встречи – ни место, ни время. Сказал только, что собираются выкатить мне жирное предложение, а в остальное посвятит Кондор. После этого появились вы. Это все, что я могу сообщить.

Некоторое время все молчали. Потом Дункель обратился к Завулону:

– Ну, что скажешь?

Тот меланхолично шевельнул бровями:

– А что тут говорить? Обычная возня перед актом. Каждый норовит пробиться к Книге первым и протолкнуть свой вариант. Сколько еще всяких Лиг, Альянсов и Фракций проявится, сколько одиночек, сколько мелюзги, середняков и тяжеловесов повылезает из темных углов...

– Тяжеловесы, хвала небесам, сознают положение и участвуют в пакте.

– Но параллельно втихаря строят планы и проталкивают собственные хитроумные варианты. Ты же и сам кое-что задумал, скажешь нет, Дункель?

– Ты тоже задумал? – ничуть не смутился Инквизитор. – Хотя, чего я спрашиваю, я же не просто догадываюсь, я знаю.

– План у меня есть, – хмыкнул Завулон. – И даже не один. Но действовать я начну только если все вдруг пойдет не так как задумано и договорено, если покатится ко всем чертям. Тогда, уж прости, каждый сам за себя. Кто успел – тот и в дамки. Как всегда.

– Все так говорят, – Дункель горестно вздохнул. – А ты, молодой? Есть у тебя свой план?

– Пока нет, – честно сознался Швед. – Но я обязательно придумаю.

Завулон запрокинул голову и гулко захохотал, а Дункель обернул совиное лицо к Шведу, какое-то время пристально глядел на него, отчего по спине прошвырнулся неприятный холодок, а потом с отеческими интонациями сообщил:

– Если бы ты сказал что-нибудь иное, я бы тебя выгнал из дела прямо сейчас. А потом протащил бы через Бюро приказ на твое развоплощение. Наверное. Так что... Иди, готовься к ночной акции.

Швед дисциплинированно подался вперед, но Дункель вдруг передумал:

– Хотя, стоп. Давай-ка мы тебя лучше подвезем. А то опять куда-нибудь встрянешь.

Через четверть часа Шведа высадили перед домом номер 21 по Измайловскому проспекту, прямо напротив парадного. И с места черный минивэн с Дункелем и Завулоном внутри сдвинулся только когда Швед вошел и принялся подниматься по лестнице.

*** *** ***

Время до ночи прошло удивительно быстро. В квартире Шведа дожидался только Пашка – Шагрон с Мартой снова наладились кататься, и Ниночка на этот раз поехала с ними. Пашку тоже звали, но он увильнул. Как ни странно, причиной оказались Швед и его миссия: Пашка рассудил, что отдохнуть всегда успеется, а шефу следует помочь. Хотя бы присутствием.

Еще утром Швед полнился решимости никого в ночную вылазку не брать. Но после недавних событий у Исакия передумал. Девчонок он, пожалуй, оставил бы на базе, а вот Шагрона с Пашкой оставлять было глупо. Пусть подопрут тылы, так надежнее. Вперед по-любому идти Шведу, но когда знаешь, что подхвате есть свои – сразу становится легче и проще. Поэтому отсутствие Шагрона, увы, не обрадовало.

Что ж, придется идти вдвоем.

С Пашкой они вдумчиво поужинали, почти не разговаривая, и осели перед телевизором. На экране по зелени поля метались футболисты. Поскольку это были в основном российские футболисты, толку и зрелищности в их метаниях содержалось немного. Хотя если какой-нибудь ушлый легионер, особенно из Южной Америки родом, подхватывал мяч и принимался накручивать соперников одного за другим, зрители отзывались стройным гулом, а комментатор начинал захлебываться от восторга.

Но у Шведа голова нынче была занята другим, поэтому за перипетиями матча он почти не следил.

Ближе к полуночи на связь вышел Брумель. Пора было начинать вылазку в логово Юсуповых. Встретиться условились прямо там, в усадьбе. В саду.

– Ну, что, Паша? – вздохнул Швед вставая. – Готов?

– Усегда готов! – ухмыльнулся Пашка, копируя интонации Копатыча из "Смешариков".

А Швед подумал, что эта его несерьезность сегодня ночью может прийтись больше к добру, чем к худу. Избыток серьезности тоже иногда вредит.

Особенно когда ни хрена о своей задаче не знаешь, а в событиях понимаешь и того меньше. Что остается? Хихикать да ухмыляться, иначе сбрендить недолго.

Швед вдумчиво перебрал и рассортировал амулеты. Парочку передал Пашке; попутно выяснилось, что "барсучьим когтем" Пашка пользоваться не умеет. Пришлось быстренько научить.

Потом Пашка вознамерился вызвать такси, но Швед это пресек: лучше отловить машину на улице. Давно прошли времена, когда достаточно было просто махнуть рукой с обочины – и вот он, транспорт. Но Иным не составляет труда одурманить любого водителя-человека. А сейчас как раз такой момент, когда следует поступить именно так. Конечно, память обнулить можно и таксисту, зато смартфону память не обнулишь. На электронику магия не действует. В нужном ключе – точно не действует.

– Знаешь, что, Паша, – произнес Швед задумчиво. – Давай-ка ты смартфон тут оставь. Ну его... Пусть геолокация рассказывает, что ты футбол смотришь.

– Твою трубу и без геолокации к карте привязать нетрудно, – заметил Пашка. – По соте.

– А я трубу тоже оставлю. Обе. Пойдем по-старинке, без связи, но при оружии. Амулеты рассовал?

– Так точно, кэп!

– Двинули!

И они двинули. Для начала – сквозь наглухо запертую на оба замка и тяжелый засов металлическую дверь. Потом вниз по лестнице. А дальше – тем же манером, сквозь массивную дверь парадного.

Дорогу они перебрели, не покидая Сумрака.

– Водилу заморочить сумеешь? – спросил Швед уже на противоположной стороне проспекта, на тротуаре перед сквериком.

– Пробовал пару раз, – признался Пашка. – Но это дома, там половина рож знакомые, знаешь на что давить. А тут все какие-то... столичные. Давай лучше ты, а?

– Ладно, – согласился Швед. – Выходим.

Из Сумрака трудно выбрать подходящий автомобиль – их оттуда не видно.

На узком, мощеном плиткой тротуаре было безлюдно, хотя в сквере на лавочках продолжал заседать неутомимый молодняк. На удивление сдержанно бумкали басы чего-то рэпообразного.

"Как они эту муть слушают..." – подумал Швед неодобрительно и сосредоточился на проезжающих по проспекту автомобилях.

Довольно быстро он заарканил одинокого мужичка средних лет на белом китайском паркетнике. Машина притормозила у поребрика; Пашка без лишних слов шмыгнул на заднее сидение, Швед уселся рядом с водителем. Тот вел себя как обычный примороченный человек: отрешенно и чуть заторможенно, но не настолько, чтобы это мешало рулить.

– Юсуповский дворец, – велел Швед негромко, усиливая эффект слов пассом и толикой Силы. – С тыла.

Мужичок покорно тронулся и без спешки покатил по проспекту.

Большую часть пути к дворцу Швед сегодня уже проделывал пешком, только сейчас нужно было вильнуть влево, что водила и проделал на улице Декабристов. Зады сада при дворце как раз на Декабристов и выходили.

У садового павильона – симпатичного одноэтажного зданьица – водитель притормозил. Швед на выходе наложил на него "забудь"; теперь минут через пять бедолага очнется и станет недоуменно соображать, как он с юга Измайловского проспекта внезапно перенесся туда, куда он доедет к моменту прозрения.

Швед и Пашка покинули транспорт напротив железных ворот справа от павильончика. За ними раскинулся небольшой, стиснутый соседними строениями дворцовый садик. Где-то там, в тени, должен был ожидать Брумель. В открытую лезть через ворота или ограду было нелепо и они сразу же ушли в Сумрак.

Улица радикально преобразилась. Домов стало меньше – на месте некоторых раскинулись мрачные пустыри, но павильончик и ограда никуда не делись, просто сделались строже и запущеннее. Ворота в Сумраке были приоткрыты.

Швед первым просочился в щель. На верхнем слое продираться через Сумрак было не очень трудно – это на втором идешь, словно сквозь воду. А на верхнем – всего лишь словно против сильного ветра, но при этом среда вокруг неподвижна. Именно среда, назвать воздухом то, что наполняло первый слой Сумрака, не поворачивался язык.

Под скелетами деревьев прямо на земле лежало несколько толстых, выше чем по колено, бревен. В обычном мире тут располагались лавочки и садовые дорожки; в Сумраке – бревна и дикая почва.

У ближайшего бревна Швед задержался, подождал Пашку и присел.

– Ждем, – сказал он. – Садись тоже.

Пашка перекинул ногу через бревно и оседлал его, будто лошадь.

Поскольку телефон остался в квартире на Измайловском проспекте, Швед сотворил простенькое заклинание "искра" – зажег на ладони крохотный огонек. При желании его можно было использовать в качестве визуального ориентира, маячка, но сейчас следовало просто потратить немного Силы и тем самым заявить о своем присутствии.

Присутствие не осталось незамеченным: Сумрак клубившийся окрест, шагах в десяти от Шведа и Пашки сгустился, перетек и изверг из себя две неясные фигуры.

В одной безошибочно опознавался вампир; обтянутый безволосой кожей череп, заметные клыки, выступающие из-под верхней губы и свисающие вдоль тела кожистые перепончатые крылья в сумме давали неожиданный эффект, от которого вся фигура в целом почему-то становилась похожей на птицу-стервятника. Стало предельно понятно, откуда у Николая Борисовича Юсупова-младшего взялось прозвище Кондор.

Сопровождал его маг в классическом сумеречном облике – наглухо запахнутом плаще.

Серебристого цвета.

У Шведа неприятно засосало под ложечкой; он незаметно вынул из кармана амулет-аккумулятор, готовый в любой момент зачерпнуть из него Силы. Скорее всего, на щит, но вполне возможно, что и на удар.

Вампир и маг медленно приближались.

Пашка сдавленно выругался и тоже потянул из под толстовки амулет.

– Приветствую вас у себя в доме, маги, – заговорил Кондор. – Я, Николай Юсупов, Темный, Иной, свидетельствую: вы у меня в гостях и вы под моей защитой. В моем доме никто не причинит вам вреда.

Швед помедлил, сверля взглядом мага в серебристых одеяниях. Что-то в нем проглядывало смутно-знакомое. Рассуждая логически – это должен был оказаться Брумель. Но как тогда сопоставить недавнюю стычку с вываливанием из поезда и продолжением на пустыре в Люберцах? Там тоже действовал Брумель? Или серебристые плащи в нынешнем сезоне особо модны?

С другой стороны – слова Кондора о защите не могли быть уловкой. Есть вещи, над которыми Иные не шутят нигде и никогда.

– Вы в безопасности, господа, – снова заговорил Кондор. – Пройдемте в дом и поговорим.

– Поговорим, – проворчал Швед, невольно раздражаясь. – Опять поговорим! В последнее время я только и делаю, что говорю! От меня ждут действий, а я говорю, говорю, говорю...

– Что делать, – пожал плечами Кондор, отчего крылья его слабо колыхнулись. – Настал век информации. Без обмена информацией никуда. И, потом, кому, как не вам понимать это? Это я родился и вырос в мрачные времена самодурства и самодержавия. Но вы-то, дети светлой Страны Советов, должны понимать ценность и необходимость общения как никто. Не так ли?

– Изволите ехидничать, князь? – угрюмо осведомился Швед.

– Самую малость, сударь. Пойдемте в дом, в самом деле, что мы тут торчим. И необязательно в Сумраке, для меня здешние двери всегда открыты.

Он первым, подавая пример, растворился во мгле. За ним покинул Сумрак серебристый маг.

Чертыхнувшись, Швед усыпил все амулеты, кивнул Пашке и вывалился в обычный мир.

Первое, что он услышал в питерской ночи – сдавленное шипение и проклятия Пашки. Сидеть верхом на садовой скамейке – крайне неудобное занятие. А уж вывалиться из Сумрака причинным местом прямо на ее спинку – врагу не пожелаешь.

– Бедняга, – сочувственно прокомментировал Брумель и покачал головой.

Как и ожидалось, серебряным магом оказался именно он.

"Что ж, – рассудил Швед философски. – Будет вдвойне интересно выслушать все, что они скажут".

Они прошли почти весь сад насквозь, по усыпанной гравием дорожке, сквозь дверь в глухой стене проникли сначала во внутренний дворик, а потом через другую дверь непосредственно во дворец. Кондор шел быстро и уверенно. В здании он почти сразу свернул в узкий боковой коридорчик, куда явно не водили экскурсий. Потом поднялись по лестнице – не то, чтобы захламленной, но слегка заставленной вдоль стены всякой всячиной: связками книг, узкими вертикальными шкафчиками, чем-то прямоугольным в оберточной бумаге – возможно, картинами. В конечном итоге оказались в небольшом зале без окон – кажется, он располагался в глубине дворца и с внешними стенами не граничил. Высоченные потолки утопали в полумраке, слегка подсвечено было только внизу, настенными светильниками над спинками пары стоящих друг напротив друга диванов. Между диванами застыл невысокий вычурный столик вроде журнального, только повыше.