Текст книги "Загадки, коды и пророчества Библии"
Автор книги: Владимир Курбатов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)
Сын Божий
Выше говорилось о проявлении Богом в шестой день творения ипостаси Сына Божия. В связи с этим далее, начиная со второй главы Книги Бытия, вместо слова Бог появляется словосочетание Господь Бог. Такое словоупотребление характерно для всего Ветхого Завета, при этом иногда одним словом Господь обозначают два разных понятия: Бог или Сын Божий. Например, сказал Господь Господу моему (Пс. 109.1), собрашася вкупе на Господа и на Христа его (Пс. 2.2), воззвал я к Господу. Отцу Господа моего (Сир. 51.14).
После того, как Сын Божий открыто явил себя народу Израиля и миссия Христа была реализована, в Новом Завете слова Бог и Господь употребляются раздельно. Это можно назвать лингвистическим выделением у Бога ипостаси Сына Божия. Наиболее определенно в этом смысле высказывается апостол Павел: У нас один Бог Отец и один Господь Иисус Христос (1 Кор. 8.6), поэтому свои послания он начинает приветствием: «Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа». Такое выделение ипостасей единого Бога через слово Господь утверждено в Символе Веры, где Богом назван Отец, а словом Господь Сын Божий и Святой Дух.
О слове же Бог скажем: Отец называется Богом не Слова, но видимого, равно как и Отцом невидимого Слова. Ибо во Христе два естества, а потому в отношении к обоим естествам имена: Бог и Отец… когда естества различаются в понятиях, тогда разделяются и имена. Послушай, как говорит Павел: «да Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы (Еф. 1.17)». Бог Христа, а славы Отец; хотя то и другое одно, но не по естеству, а по совокупности оных.
Поскольку в Новом Завете слово Бог принадлежит Отцу, а слово Господь – Сыну, тогда словосочетание Господь Бог из Ветхого Завета можно толковать как Сын Отца или Сын Божий. Значит, Господь Бог из Ветхого Завета стал Господом Иисусом Христом. Понятия Господь и Христос тоже содержат в себе принципиальные богословские отличия. Господь есть Дух (2 Кор. 3.17), и понятие Господь содержит в себе одну божественную природу. А во Христе две природы, божественная и человеческая, которые по формуле Халкидонского собора соединены «неслитно и неизменно, нераздельно и неразлучно».
Парадоксальное, логически противоречивое понятие «неслитно и нераздельно» понять невозможно – в него нужно верить. В соответствии с ним святые отцы учили, что личность Христа в Евангелии нужно рассматривать двойственно: в одних случаях как Бога, воскрешающего мертвых, в других – как человека, по природе жаждущего или страдающего. Значит, это понятие квантовое, поскольку точно соответствует принципу неопределенности из корпускулярно-волновой теории света. Не случайно апостол Иоанн часто отождествляет Христа со светом. Квантовую механику тоже понять невозможно, потому что она не имеет наглядности – в нее можно верить, и эту веру подтверждает математический аппарат и эксперименты. В свою очередь через квантовую механику можно лучше понять Библию.
Современная наука утверждает, что теорию только тогда можно считать истинной, если она подтверждается экспериментом. Устанавливая законы духовной эволюции, Бог совершил такой эксперимент – Сын Божий стал человеком. Это можно отождествить с аналогичными экспериментами из медицинской практики, когда врач, исцеляющий болезнь – в данном случае духовную – испытывая лекарство, прививает болезнь на себя. Так Христос буквально исполнил слова: врач! исцели Самого Себя (Лук.4.23). Понятно, что по своей божественной природе Сын Божий не имел нужды в биологической плоти как болезни Он «привил» ее на себя из милосердия к духовно больным людям.
Если рассматривать Христа как личность, имеющую два естества, то мы должны признать, что одна личность не может быть двумя разными сынами: Сыном Бога и сыном Марии. Дело в том, что понятия сын (как личность) и естество отличаются между собой, как частное от общего. Христос называл себя Сыном Божьим и Сыном человеческим по принадлежности своих двух природ. Поскольку Бог один, то божественная природа и личность одно целое, а человеческие природа и личность отличаются, например, как человечество и человек. Поэтому Сын человеческий по принадлежности естества к человечеству – это одно понятие, а сын Марии по плоти как личность – совсем другое.
Обычный сын по плоти рождается от отца и матери, но у Иисуса не было отца по биологической плоти – только мать. Поскольку две природы Христа, божественную и человеческую, в соответствии с Халкидонской формулой нельзя смешивать, то мы не можем сказать, что Христос родился от Отца и матери. Он родился, но и прежде был рожден, – родился от женщины, но и от Девы, – родился человечески, рожден Божески; здесь без отца, но и там без матери. Эти слова Григория Богослова подтверждают принцип неопределенности и квантовый характер Халкидонской формулировки. Так, рассматривая божественную природу Христа он признает только Отца, а рассматривая человеческую природу – только мать. Это соответствует словам Христа: «Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух (Иоан. 3.6)».
Человеческое естество состоит из биологической плоти и тонкого физического тела души. Поэтому апостол Павел разделяет понятия плоти и тела: во-первых, иная плоть у человеков, иная у скотов, во-вторых, есть тела небесные и тела земные (1 Кор. 15.39–40). Ниже, говоря о телах, он подразумевает тонкие физические тела без плоти биологической. Есть тело душевное, есть тело и духовное, здесь тело душевное это тонкое тело души (во плоти при жизни человека), тело духовное – это тело души, в котором присутствует дух животворящий (I Кор. 15.44 45).
После Вознесения Христа во плоти – на земле осталась Церковь, которая есть тело Его (Еф. 1.23). Поскольку плоти не стало, а тело Христа – понятие духовное, апостол Павел учит: потому отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем (2 Кор.5.16). Так как понятие Христа по плоти находится во взаимосвязи с понятием Его матери по плоти, из слов апостола отныне мы никого не знаем по плоти следует, что он советует забыть мать по плоти. Павел в своих посланиях никогда не упоминает о матери Иисуса. Только однажды, говоря о воплощении, он пишет: «Когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего, который родился от женщины (Гал. 4.4)».
Духовная эволюция души человека это крестный путь и жестокая духовная брань. Это трудно, но возможно. Иисус Христос показал все на собственном опыте: научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем (Мат. 11.29), Я дал вам пример (Иоан. 13.15), в мире будете иметь скорбь, но мужайтесь: Я победил мир (Иоан. 16.33). Конечно, понятие победил относится не к божественной природе, а к человеческой. Здесь Христос говорит о себе как о человеке, который победил зло в мире (1 Иоан. 5.19) своим терпением. Смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп.2.8). Я не знал бы, – говорит блаженный Августин, – как велико благодеяние и любовь ко мне, грешному, моего Господа и Спасителя, если бы Он не обнаружил предо мною чего они стоят Ему.
Посему собственным Своим примером возвышает Он цену послушания, и испытывает оное в страдании, ибо дело служит доказательством расположения. Но может быть и то, что Он подвергает испытанию наше послушание и все измеряет Своими страданиями, из Своего человеколюбия, дабы собственным опытом дознать, что для нас возможно, и сколько должно с нас взыскивать, и нам извинять, если при страданиях принята будет во внимание и немощь.
Есть ли у Бога мать?
Ответ на этот вопрос для христианина однозначен: не может быть у единого триипостасного Бога, Творца вселенной, какой-то матери. Догматы христианской веры утверждают, что Господь наш Иисус Христос, одна из Ипостасей Бога, имеет два естества: божественное и человеческое, которые соединены «неслитно и неизменно, нераздельно и неразлучно». К обоим естествам относится понятие рожден и к каждому из естеств применимо тождество: рожденное по естеству одинаковое по природе с родившим. Григорий Богослов учит, что они по всей необходимости тождественны. Самое естество родителя и его порождения требуют, чтобы порождение по естеству было тождественно с родившим: «Он родился человечески, рожден Божески; здесь без отца, но и там без матери».
Святые отцы всегда подчеркивали иноприродность сотворенной твари по отношению к Творцу, в отличие от единой природы себе подобным при рождении. Рождение совершается «из сущности» и «по природе». Творение есть действие и совершается не из сущности, и потому тварь инородна Творящему. И, завершая отеческое любомудрие, преп. Иоанн Дамаскин дает такие определения: «Рождение состоит в том, что из сущности рождающего производится рождаемое, подобное по сущности; творение же и создание извне и не из сущности творящего и созидающего, и совершенно неподобно по естеству». Рождение совершается по «естественной силе рождения», а творение акт воли. Сотворенность определяет полное неподобие твари Богу, иносущие, и потому – самостоятельность и субстанциальность.
Следовательно, Бог Отец родил Сына Божия, а Дева Мария родила Сына Человеческого и эти два естества (божественное и человеческое) соединились в одной Ипостаси Иисуса Христа. Он один имеет соответственно двум естествам и двойные естественные свойства двух естеств: две естественных воли – и божескую, и человеческую. Свойства человеческой природы нам известны, из свойств божественной природы святой Иоанн Дамаскин выделяет то, что божественная природа чрез все проникает, не смешиваясь с этим, а чрез нее самое – ничто: «Должно же знать, что хотя мы говорим, что естества Господа проникают – одно в другое, однако мы знаем, что это проникновение произошло от божественного естества. Ибо это чрез все проходит, как желает, и проникает, а чрез него – ничто; и это уделяет плоти свои собственные свойства. Другими словами, божественная природа по своей воле может соединяться с человеческой, а человеческое естество не может по своему желанию соединяться с божественным, потому что это зависит всецело от воли божественной и только отчасти человеческой. Бог может снизойти до человека, а человек не может своей святостью подняться до Бога, он может этим самым только обратить на себя внимание, как Дева Мария, которой Ангел так и сказал: «Благословенна ты между женщинами, ибо ты обрела благодать у Бога (Лук. 1.28,30)».
Исходя из вышеизложенного следует, что тварь не может родить Творца или другими словами человек не мог родить Бога. Человеческая воля Девы Марии изъявила согласие воле Божией на то, что она избрана родить сына: Се, раба Господня; да будет мне по слову твоему. При этом, девушка не спрашивает, как рожать, она знает из окружающего опыта о естественной силе рождения у женщины, она спрашивает о неизвестном – «зачнешь во чреве»: Как будет это, когда я мужа не знаю? И получает ответ: Дух Святый найдет на тебя. Ангел тоже не рассказывает, как рожать, а говорит о зачатии и тут же, разрешая сомнения, добавляет: Вот, и Елисавета, родственница твоя, называемая неплодною, и она зачала (Лук. 1.31 38).
Без сомнения, следует разделить выражение «Дух Святый найдет на тебя, и сила Всевышнего осенит тебя» на зачатие Сына Человеческого и вбчеловечивание Сына Божьего. Во-первых, зачатие Девой Марией и зарождение человеческого естества, младенца Иисуса, от одной из Ипостасей Бога – Святого Духа. Акт зачатия обозначает первая фраза «Дух Святый найдет на тебя» и подтверждается словами другого апостола и евангелиста Матфея, что она имеет во чреве от Духа Святого (Мат. 1.18). Во-вторых, вочеловечивание Сына Божьего, другой Ипостаси Бога, которое выражено следующей фразой «Сила Всевышнего осенит тебя» и далее идут относящиеся только именно к этой фразе слова – посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим. Этот факт соединения божественного естества с человеческим естеством во чреве матери подтвержден другим апостолом и евангелистом Иоанном Богословом, его известными словами: «Слово стало плотию» (Иоан. 1.14).
Между этими двумя действиями разных Ипостасей Бога: «Дух Святый найдет на тебя» и «Сила Всевышнего осенит тебя» существует промежуток времени, которого никто не знает. Так же, как, например, никто не знает бесспорно, в какой момент времени зародыш становится человеком. Святые отцы отразили эти два события в Символе Веры тоже разными словами: «воплотившегося» от Святого Духа и «вочеловечившегося». Этим самым подчеркивается отличие появления человеческого естества от соединения с ним божественного естества в принципе, в том числе по времени.
Таким образом, Сын Божий Слово своей божественной волей соединил ипостасно со своим божественным естеством зародившееся в женщине человеческое естество, зачатое от Святого Духа, одинаковое по своей природе с матерью. Следовательно, «Слово стало плотию», как учит апостол Иоанн Богослов, а не плоть родила Слово, поэтому евангельское понятие мать Иисуса и православное понятие Мать Бога не тождественны.
Конечно, православные скажут, что понятие Мать Бога, которого нет в Евангелии, появилось давно, и укажут на догмат III Вселенского собора, а также «Точное изложение православной веры» И. Дамаскина, который пишет: «Святая Богородица родила Ипостась, познаваемую в двух естествах: что она истинно сделалась Госпожею всех тварей, ставши Матерью Творца: та, которая родила воплотившегося от нея Бога». Известно, что объективного богословского обсуждения своего мнения о Богородице
Кирилл Александрийский на соборе не допустил, таким образом получается, что частное мнение стало церковным догматом. Вот, что пишет о том соборе современный богослов: «По своему внешнему облику Ефесский собор 431 г., в сравнении с другими Вселенскими соборами, является самым неблагообразным, смутным, неудачным и формально просто не состоявшимся».
Поэтому, за отсутствием других, рассмотрим богословские обоснования Иоанна Дамаскина. Основной тезис заключается в словах «родила Ипостась» с двумя естествами. Доказательство его начинается с филологического объяснения греческих слов рождения и творения, из чего он выводит: в отношении к телам – происхождение единосущной ипостаси, бывающее от соединения как мужчины, так и женщины. Откуда мы узнаем, что рождение – свойство не естества, но ипостаси. Ибо, если бы оно было свойством естества, то не созерцалось бы в одном и том же естестве рожденное и не рожденное. Итак, святая Богородица родила Ипостась, познаваемую в двух естествах.
Невозможно понять автора «Диалектики, или Философских глав» – объяснение для философа наивное и нелогичное, здесь он доходит до противоречий. Во-первых, самому себе, сравним его слова: плоть Бога – Слова скорее стала ипостасною, нежели сделалась ипостасью. То есть родила ипостась – это то же самое, что сделалась ипостасью, однако он говорит скорее стала ипостасною значит, стала извне, а не из сущности. Во-вторых, святым отцам, произвольно трактуя понятия сущности, естества, ипостаси, лица: Нет естества, лишенного ипостаси, или сущности, не имеющей лица, потому что и сущность, и естество созерцаются в ипостасях и лицах. Тем самым смешивая и путая свойства божественной Ипостаси, единой по сущности, с человечеством, разным ио роду (мужской и женский) и в лицах.
Проблема филологическая стала философской, а потом и богословской, так как появилась единосущная ипостась человека. Его термин «единосущной ипостаси» по отношению к человеку совершенно бессмыслен, потому что еще ранее Василий Великий писал: Если мне должно высказать кратко свое мнение, то скажу – сущность относится к ипостаси, как общее к частному. Поэтому у И. Дамаскина получилось какое-то недоразумение, что-то вроде общечеловека, однако мы знаем, что есть две разных ипостаси человека: мужчина и женщина. Рождение есть свойство только женского естества, а не общечеловеческой ипостаси. Человеческая природа не единосущна, она различается на мужское и жене-кое естество, поэтому рожденное по естеству (женскому) – одинаковое по природе (человеческой) с родившим.
Таким образом, сделанный им вывод, что рождение – свойство не естества, но ипостаси – просто недоразумение или подтасовка. Ипостась в отличие от естества обладает свободной волей, но мы знаем, что никто из женщин не рожает по своей воле, например, как хотят – мальчика или девочку, – а как получится по закону естества. Следовательно, если неверен исходный посыл, значит, надо признать ложным вытекающий из него вывод: святая Богородица родила Ипостась, на котором, в свою очередь, строится утверждение, что она Мать Бога. Какой-то другой серьезной богословской доказательной базы о том, что Дева Мария не просто мать Иисуса, а Мать Бога в православии не существует.
Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух (Иоан. 3.6) – учит Иисус Христос. Не может, братия мои, смоковница приносить маслины, или виноградная лоза смоквы (Иак. 3.12) – учит апостол Иаков. Итак, человеческое естество не могло родить божественной природы, оно может только воспринимать божественную благодать. Причем в данном случае, неограниченно воспринимает Бога только «плод чрева», а не все человеческое естество женщины. Это подтверждает евангельская фраза, когда Елисавета исполнилась Святого Духа, и сказала: благословенна ты между женщинами, и благословен плод чрева твоего! (Лук. 1.41,42). Здесь Божественный промысел определяет некое ограничение воздействия благодати «благословенна среди женщин», то есть не благословенна совершенно, как «благословен плод чрева», а только среди женщин.
Достоверно известно, что святые отцы иногда ошибались, поэтому если возникают сомнения, необходимо их проверять непосредственно Евангелием. В этой связи рассмотрим близкие по значению к Матери Бога слова Елисаветы к Деве Марии в Евангелии от Луки: «матерь Господа моего». Мы знаем, что в Евангелии наряду с вероучительными истинами есть и исторические, и повествовательные слова, поэтому их иногда полезно рассматривать в контексте, таким образом и объясним слова Елисаветы. После благовещения Ангелом Деве Марии о зачатии и рождении Сына, в подтверждение своих слов, сказал также о зачатии неплодной Елисаветы, ибо у Бога не останется бессильным никакое слово. Конечно, пятнадцатилетняя девочка была по-человечески взволнована: Вставши же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, к Елисавете удостовериться о сказанном, так как не случайно Ангел сказал ей про Елисавету, а именно с этой целью (Лук. 36–43).
Взрослая родственница, исполнившись Святого Духа, сказала: благословенна ты между женами, и благословен плод чрева твоего! Однако последующие слова «матерь Господа моего» были добавлены от себя, а не от Святого Духа, и их следует признать поспешными и необдуманными. Этому есть свое логическое обоснование. В самом деле, как можно называть матерью не рожавшую девушку? То есть в этих словах, на данный момент времени, содержится неправда. Если ложен исходный тезис «мать», то следует признать ложной и всю данную концепцию «мать Господа». Почему эти слова не от Святого Духа? В них не может быть никакой лжи, потому что всякая ложь не от истины: «Всякая неправда есть грех(1 Иоан. 2.21; 5.17)».
Иногда говорят, что это – пророчество.
Во-первых, если толковать слова «мать Господа» пророческими, то мы должны считать Елисавету пророчицей, но это не так – в Евангелии она названа только праведной, пророком был ее сын. Поэтому, если понимать Евангелие буквально, то Лука в данном случае описал встречу двух праведных женщин: девы Марии и Елисаветы. Однако, эту же встречу на другом уровне понимания объясняет в своем «Слове 29» Григорий Богослов: Иисус носим был во чреве, но узнан пророком, который сам был еще во чреве, и «взыгрался» пред Словом, для которого получил бытие (Лук. 1.44). Следовательно, не сама по себе Елисавета за свою праведность «исполнилась Святого Духа», и воскликнула громким голосом, и сказала (Лук. 1.41 42). Это был тот момент, о котором ангел Гавриил сказал Захарии о его сыне Иоанне-пророке: Духа Святого исполнится еще от чрева матери своей (Лук. 1.15).
Во-вторых, допустим, что вопреки вышесказанному кто-то из православных богословов все-таки считает ее «пророчицей». Тогда поставим им следующий вопрос: «Можно ли отождествлять понятия мать Господа и мать Бога?» Действительно в Ветхом Завете Бог Израиля иногда называется Господом: Сказал Господь Господу моему (Пс. 109.1), собрашася вкупе на Господа и на Христа его (Пс.2.2). Однако, можно считать, что Елисавета дочь и жена священника несомненно знала Писание, значит, различала понятия Бог и Христос. Слово Господь в Ветхом Завете включает в себя оба этих разных понятия, тогда нетрудно понять, кого имела в виду Елисавета, на глазах которой родилась Мария. Она не могла говорить о девушке, как о матери Бога, которому служили ее предки, она могла говорить о ней только как о матери Христа, которого ждал Израиль.
