Текст книги "Самое таинственное убийство"

Автор книги: Владимир Михановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6
Сванте Филимен

Гости потянулись к разным выходам из гостиной, и вскоре сыщик и Сильвина остались одни. Разговор с Филименом производил на хозяйку странное впечатление. Казалось, сыщик был другом их семьи, настолько подробно знал жизнь каждого.

Сильвина понимала, что Сванте просто-напросто изучил перед прибытием на виллу их досье из электронной картотеки, поскольку Завара с семьей находился, по президентскому указу, под особой защитой полицейских сил. Но когда он успел изучить картотеку столь дотошно?

– Проводить вас в кабинет? – спросила Сильвина, когда тягостный разговор закончился.

– Не нужно. Я сам пройду, – сказал Сванте и переложил чемоданчик из одной руки в другую. – У меня в памяти план виллы…

* * *

Гости, предоставленные самим себе, разбрелись по дому. У каждого нежданно-негаданно образовалось свободное время, отравленное, разумеется, тревожными раздумьями.

Делион с Рабиделем позабыли о шахматах, обсуждая новые грозные события на вилле.

– Знаете, молодой сыщик произвел на меня неплохое впечатление, – сказал марсианин.

– Да будь он хоть семи пядей во лбу, – возражал Александр. – Все равно, такое серьезное расследование невозможно провести в одиночку. Тут я согласен с юным Мишелем… Мудрит что-то полицейское управление.

– И потом не забывайте, что речь идет не о бродяге-фертачнике, не о проститутке из мегаполиса! – горячился Арсениго. – Это преступление века! Преступник убил патриарха современной физики, обезглавил земную науку…

– Каковы же ваши соображения, Арсениго? – поинтересовался Делион.

– Я не исключаю вмешательство инопланетных сил.

– Мысль интересная, но не бесспорная, – заметил марсианин.

– А по-моему, она заслуживает внимания, – возразил Делион. – Разве у кого-нибудь из людей могла подняться рука на Завару?!

– Тем более из гостей, приглашенных на его юбилей, – добавил Гурули.

– Жаль любой жизни, если она оборвана выстрелом в затылок, – вздохнул Рабидель. – Будь то бродяга или патриарх современной науки.

– Но как один человек может заменить целую группу? – не мог успокоиться Делион. – Это неслыханно.

– Спросите у самого… как его… Сванте Филимена, – посоветовал марсианин.

– И спрошу! Мало того, что он держит взаперти, не давая возможности без его ведома связаться с внешним миром. Этот молодчик никого не допустил на место происшествия.

– Разделяю ваше возмущение, – поддержал его Гурули. – При осмотре места происшествия необходимы понятые.

– Без всяких свидетелей, в одиночку, этот молодчик может натворить бог знает что… – безнадежно махнул рукой Делион.

К ним подошла Сильвина.

– Послушайте! – воскликнул Делион. – А вдруг этот Сванте – самозванец? Почему мы должны ему верить?

– Сванте – не самозванец, – покачала головой Сильвина. – И еще полицайпрезидент сказал мне, что этот сыщик – именно тот, кому под силу распутать самое сложное преступление.

– Где он сейчас? – спросил Гурули.

– В кабинете Арни. Уже больше четырех часов прошло.

– Соберемся в гостиной, – предложил кто-то. – Возвращаясь из кабинета, Филимен не сможет миновать ее.

Гости потянулись в гостиную, напоминая траурную процессию.

– Атамаль, Атамаль, мне тебя очень жаль, – вздохнул Делион, становясь на бесшумно бегущую ленту.

Гостиная встретила тишиной. Отключенные видеостенки казались мертвыми, и не верилось, что здесь недавно звучала музыка, а стол ломился от яств.

Ждать пришлось долго. Наконец отворилась дверь, в гостиную вошел Филимен. Взгляд его мгновенно обежал присутствующих, задержавшись на хозяйке.

– Все собрались, очень хорошо, – произнес он. – Прошу присесть к столу. – И первым подал пример, усевшись на стул, на котором сидел Завара. Чемоданчик опустил рядом, у ног.

Гости, не сговариваясь, заняли прежние места.

– Понимаю ваше нетерпение, – начал Филимен, когда все уселись. – Пока могу сказать следующее. Сообщение Сильвины Завара, сделанное сегодня, в 6.45, полностью подтвердилось. Арнольд Завара убит выстрелом в затылок, когда сидел за своим письменным столом. По предварительным расчетам, выстрел произведен с близкого расстояния, примерно в один метр. Более точно оно будет определено после вскрытия. Смерть наступила мгновенно вследствие раздробления мозжечка. Детали, впрочем, вам неинтересны… Отдыхайте, у вас была трудная ночь. Напоминаю: виллу покидать нельзя. Дом – с помощью, э-э… белковых, – будет покрыт защитным силовым куполом.

Сванте умолк, но люди не спешили расходиться.

– Спрашивайте, – сказал сыщик.

– Мне необходимо связаться с Ядерным центром, – произнес Гурули.

– Пока нельзя.

– Там ставят важный опыт…

– Я скажу, когда можно будет включить видеофон.

– Мои ассистенты, из последней серии, ужасно бестолковы… – продолжал настаивать Арсениго.

– Я бы на вашем месте воздержался от негативных оценок других, – резко произнес Филимен.

– Речь идет о белковых.

– Какая разница? – отрезал сыщик.

Выяснилось, что связаться с внешним миром по тому или другому поводу требуется чуть ли не каждому.

– Ничего не поделаешь, придется потерпеть, – поднялся Филимен, давая понять, что разговор окончен. – Предупреждаю: исключений ни для кого не будет.

– К чему такие строгости? – не выдержал Эребро.

– Чтобы не было утечки информации.

– Но люди могут разговаривать по видеофону в вашем присутствии.

– Это не меняет дела. Одна лишняя реплика, и все следствие может пойти насмарку.

– А когда можно будет покинуть виллу? – спросила Даниель.

– До этого далеко.

– Вы будете отпускать нас по одному?

– Смотря как пойдет следствие. – Сыщик никак не отреагировал на ее улыбку.

– Полагаю, что следствие, начавшись столь странно, не может продолжаться нормально, – сказал Атамаль.

– Александр Делион? – остановил на нем сыщик немигающий взгляд.

– К вашим услугам, – поклонился физик. – Я сам профессионал, и не люблю, когда в мое дело вмешиваются непрофессионалы. Если человек, не смыслящий в физике, возьмется мне подсказывать, как проводить эксперимент, я его пошлю куда подальше. И тем не менее… Вы разрешите?

– Слушаю.

– Следствие только началось, а несуразностей в нем, на мой непросвещенный взгляд, – хоть отбавляй. И это не только мое мнение. Взять, например, констатацию смерти… Это имеет право сделать только специалист. Разве не так?

– Я окончил высшую медицинскую школу в Константинополе, – сказал сыщик. – Представить диплом?

– Зачем? Мы вам и так верим, – замахал руками Рабидель.

– Вы и вскрытие будете производить? – спросила Сильвина, и губы ее задрожали.

– Да.

– И Арнольд так и останется… лежать там… в кабинете? – женщина была близка к истерике.

– В кабинете, как вам известно, есть установка искусственного климата. Я поставлю ее на максимальное охлаждение, что даст минус сорок по Цельсию. Этого достаточно.

– Послушайте, любезнейший Сванте! – воскликнул Делион. – Вы там в одиночку ковыряетесь в кабинете, можете напридумывать что угодно.

– Вот оно что, – усмехнулся Филимен. – Хочу сообщить высокому собранию, что я всегда говорю правду, и только правду. И ничего, кроме правды, как бы горька она ни оказалась.

– Вы п…присягу дали, Филимен? – спросил Мишель. Глаза его сияли.

Сыщик усмехнулся:

– Вроде того.

Он поднял чемоданчик, щелкнул замком, достал пачку фотографий и протянул ее Делиону:

– Ознакомьтесь.

По рукам пошли цветные фото, выполненные, ничего не скажешь, мастерски. Они были еще влажными. На фотографиях был изображен кабинет Завары, а также убитый в различных ракурсах. Установка Завары не работала, шар стоял посреди комнаты, напоминая огромный мертвый зрачок. Исчезло и голубое сияние, которое потрясало каждого, кто входил ночью в кабинет Завары. Сильвина начала рассматривать фотографии и разрыдалась, закрыв лицо руками. Фотографии веером упали на пол. Даниель опустилась на колени, подобрала их и подала Филимену. Сыщик, который внимательно наблюдал, кто как рассматривает фотографии, спрятал их в дипломат и щелкнул замком:

– Больше вопросов нет?

– Наоборот, возникли новые, – сказал Делион.

– Ваша активность меня радует. Итак?

– Что вы сделали с аппаратом Завары?

– Отключил, пользуясь схемой, которая приложена к будатору.

– А что произошло с голубым сиянием?

В ожидании ответа Рабидель весь напрягся.

– После отключения будатора оно начало быстро исчезать и рассеялось в течение нескольких минут.

– Вы при этом ничего не испытывали? – продолжал марсианин.

– Когда свечение таяло, я чувствовал себя довольно неуютно. Меня шатало, как на палубе во время качки. И еще… какие-то сквозняки гуляли по кабинету, хотя окна наглухо закрыты.

– Простите, Сванте, – прокашлялся Рабидель. – Меня этот вопрос очень занимает. Вы полагаете, что исчезновение голубого свечения – это диссипация энергии?.

– Дисси… чего? – Филимен за все время впервые выглядел растерянным.

– Разве физика не входит в число наук, которые вы постигли? – спросил Делион.

– Нет.

– Слава Богу. А то уж я решил было, что имею дело с человеком-универсалом.

– Такое немыслимо для человеческого мозга, – заметил марсианин.

– Прошу не беспокоиться, – отчеканил сыщик. – Если понадобится в интересах следствия, я и физику изучу.

– Чтобы постичь физику, нужны годы и годы, – заметил Делион. – Да и то – при наличии способностей.

– Что ж, если у меня не хватит способностей – прибегну к вашим. Надеюсь, у вас их, Атамаль, достаточно?

Делион не нашелся, что ответить.

– На одной из фотографий были мелкие осколки. Откуда они в… взялись? – спросил Мишель.

– Я ждал этого вопроса. Вы наблюдательны, молодой человек.

– Я решил, что это тени, – сказал Рабидель.

– А я – клочки бумаги, – добавил Арсениго.

– Обломки были не только на полу, но и на письменном столе, – сказал сыщик. – Неизвестный злоумышленник произвел не один выстрел, а два. Один – в Арнольда Завару, второй – в потолок над ним. Оттуда и осколки, пуля раздробила какой-то предмет; во что именно попала пуля – тоже предстоит выяснить. Извините, что задержал вас.

Найдется для меня комната, где я смогу жить? – обратился он к хозяйке.

– Сколько угодно, дом просторный. – Она задумалась. – Есть комната рядом с обсерваторией. Арни любил наблюдать оттуда, из обсерватории, светила, когда выдавалось свободное время, – она вздохнула. – Только там крутая лестница, а бегущей ленты нет.

– Неважно.

– Ох, совсем забыла! Комната холодная, не отапливается.

– И это неважно.

– Последний вопрос, уважаемый Сванте, – сказал Делион.

Сыщик, взявшийся за ручку двери, обернулся.

– У вас есть опыт работы?

– Я храню в памяти самые интересные дела об убийствах за последние двадцать лет, а также наиболее примечательные казусы из прошлого.

– Меня интересует ваш личный опыт.

– К счастью, это мое первое дело.

– К счастью? – вырвалось у Сильвины.

– К счастью, потому что надо мной не тяготеет груз прошлых ошибок.

* * *

Как ни скверно чувствовала себя Сильвина, она не могла отказаться от обязанностей хозяйки. Сама, не полагаясь на шарообразных, разместила по комнатам гостей. Рабидель и Делион попросили комнаты рядом.

Ненастный осенний день давно перевалил через вершину и клонился к вечеру. Они прохаживались по пустынному коридору.

– Стали мы на якорь, – вздохнул марсианин. – И неизвестно, в каких водах.

– А может, это не якорь, а мель. И с нее так просто не снимешься.

– Сильвину жалко. Ей тяжелее всех.

– Да-да.

– А что о Филимене скажешь?

– Не могу его понять до конца. Он не так прост, как кажется с первого взгляда. Человек без изъянов: такие только на картинках бывают. Потом, этот немигающий взгляд…

– Да, я тоже обратил внимание, изъяны, кстати, у него есть. Например, с физикой дело швах.

– Верно. И мне понравилось, что он признался в этом, – подхватил Делион. – Поистине, человек без комплексов.

– И еще одно наблюдение, Атамаль. Я ведь старый экспериментатор… В наблюдательности мне не откажешь. Филимен во время разговора размахивал своим чемоданчиком.

– Это видели все.

– Но никто не обратил внимания на амплитуду колебаний. За все время она ни на йоту не изменилась.

– Подумаешь, важность – размахивать дипломатом, – пожал плечами Александр. – Думаю, и у меня бы получилось не хуже.

– Ошибаешься, Атамаль. Одно качание обязательно будет отличаться от другого. Такова природа живой мышцы.

– А ежели я буду тренироваться, размахивая портфелем, когда иду на работу?

– Сейчас не до шуток.

– Нет, серьезно. Может их там, в полицейском училище, тренируют до седьмого пота?

– Или нервы у него железные.

– Аминь.

– А теперь отдохнем. Я с ног валюсь от усталости…

Сванте быстро устроился на новом месте и принялся приводить в систему информацию, накопленную к этому моменту.

Главной удачей был, конечно, регельдан – девятизарядный автоматический револьвер с дорогим оптическим прицелом. Он оказался на письменном столе убитого, небрежно – или второпях – брошенный убийцей. Сванте сфотографировал и этот револьвер, и еще кое-что, но показывать все фотографии гостям не стал: к чему раньше времени раскрывать свои карты?

Сванте поместил оружие в гибкую оболочку и спрятал его в дипломат. Исследованием отпечатков пальцев можно заняться попозже. Несколько предметов, захваченных из кабинета, он поместил в стенной шкаф, запер его, а ключ сунул в карман.

Осколки, тщательно подобранные с пола и со стола, оказались, Сванте это выяснил, обломками автофиксатора, который был зачем-то подвешен над письменным столом. Была и еще одна важная находка. В тайнике стола оказался дневник, который до последнего дня вел убитый. Это, Сванте надеялся, должно было пролить свет на многое.

Филимен встал, прошелся по комнате. Хорошо, что она оказалась просторной: он любил движение. Холодной, правда, но это его мало волновало.

За окнами сгущались сумерки. Смог от мегаполиса сюда не добирался, и небо было чистым, хотя и по-осеннему выцветшим. Несколько тучек казались приклеенными. Неспешно проплыл караван журавлей.

Приступив к дневнику, сыщик сразу натолкнулся на кучу препятствий. Почерк знаменитого физика оказался отвратительным. Но это еще полбеды, Сванте быстро нашел ключ к нему. Филимена ставили в тупик непонятные намеки, фразы, оборванные на полуслове, и формулы, бесконечные формулы, которых было больше, чем слов.

Отложив дневник Завары, Сванте решил сначала обследовать виллу и прилегающую территорию. Что такое усталость, он не ведал.

Глава 7
Вилла

Сванте Филимен был приучен адаптироваться к любой обстановке, сколь бы необычной она ни была. В его памяти отложились, навсегда осели в клетках мышц долгие учебные поиски в сибирской тайге, в пустынях Марса, в полуосвоенных болотах Венеры. Запомнились изматывающие тренировки в невесомости и невыносимая, на пределе силы, тяжесть в кораблях, набирающих ускорение. Первый свой учебный поиск юный Сванте Филимен проводил на Красной планете, где едва не погиб в зыбучих песках пустыни. Тогда ему единожды, да и то издали, удалось увидеть знаменитого хроноскописта Рабиделя, о котором до того он много слышал. Сванте в сопровождении положенного ему ментора шел по улицам главного – и единственного! – города планеты. Издали Филимен увидел удивительное строение: стройный ствол, который увенчивался подобием круглой шляпы, занимавшей, однако, наклонное положение. По периметру круга шли сплошняком окна, скорее – прозрачные стенки. Скособоченный диск намного возвышался над окрестными строениями, словно великан в стране лилипутов.

– Это дом-подсолнух, – объяснил ментор. – Диск, который ты видишь, следует за солнцем, поворачиваясь так, чтобы лучи светила падали на него всегда перпендикулярно.

– Где еще такие дома?

– Это единственный.

– Кто автор проекта?

– Рабидель.

– Тот самый?

– Тот самый, – усмехнулся ментор.

– Но он ведь физик, занимается временем…

– Как видишь, не только. Он вообще человек широких интересов. Хочешь повидать его?

– Хочу.

– Он живет в доме-подсолнухе.

– Мы поднимемся к нему?

– Нет, – покачал головой ментор. – Рабидель ведет замкнутый образ жизни и мало кого принимает. Попробуем прогуляться здесь, внизу. Если повезет – встретим его.

Они долго прогуливались туда и обратно, мимо таблички «Проспект Скиапарелли, дом 17». Ментор успел замерзнуть под нещедрым марсианским солнцем, Сванте был к холоду нечувствителен. Уже собрались уходить, когда ментор схватил его за руку и прошептал:

– Гляди.

Вынырнув из подъезда, навстречу шел человек, которого будущий сыщик сразу узнал по фотографиям. Лицо его было смуглым, как бы обожженным. Ярко-алый шарф вился на ветру, а полы плаща топорщились, словно крылья.

Филимен решил про себя, что заговорит с хроноскопистом, когда тот поравняется с ними. Увы, Рабидель свернул на перекрестке, не доходя до них. Он что-то бормотал на ходу, до Сванте донеслось:

– Дорого вовремя время. Времени много и мало. Долгое время – не время, если оно миновало…

Эти слова сами собой отпечатались в мозгу Сванте.

Минули годы, и вот Рабидель оказался здесь, на вилле Завары, где произошло загадочное преступление. Хозяин странно погиб, его замороженный труп с простреленным затылком лежит в рабочем кабинете, и Рабидель – один из подозреваемых…

Войдя в первый раз в гостиную, Филимен сразу узнал марсианина, хотя с того момента, когда мельком увидел его на проспекте Скиапарелли, прошло четыре года. Как быстро старятся люди! Рабидель погрузнел, лицо прорезала сеть морщин, разве что цвет лица не изменился.

Погруженный в воспоминания, сыщик бродил по вилле, которая казалась вымершей. На ходу сверял расположение коридоров и переходов с планом виллы, который держал в голове. Расхождений не было.

Пришлось Филимену побывать и в других жилищах. Ничего не скажешь, просторно, комфортабельно жил Арнольд Завара. Обойдя оранжерею, внутренний двор, рощу на гидропонике, заглянул в тир, оборудованный, для стрельбы по движущейся мишени. В зале трех бассейнов было влажно, гулял легкий ветерок. Первый бассейн был наполнен подсвеченной снизу морской водой. Второй – кислородной пеной, которая клубилась снежно-белыми хлопьями. Третий представлял собой пространство, пронизанное переменным электромагнитным полем. На бортике стояла стопка из нескольких латунных дощечек. Сбросил одежду, стал на узкую полоску – и туда, в невидимо бушующие трехмерные волны. Попробуй-ка, удержи направление, если тебя швыряет во всех мыслимых направлениях!

На миг Филимену захотелось, сбросив бремя забот, броситься в силовые волны, испытать свою удачу. Но дело не ждало. Из помещения для бассейнов Сванте заглянул в информарий, рядом располагалась библиотека. Здесь были настоящие книги – хрупкие создания человеческих рук из бумаги, картона и кожи. При виде длинных стеллажей, аккуратно уставленных книжными корешками, Филимена охватила оторопь. Подумать только, какая бездна информации заключена в этих прямоугольниках различной толщины! Сыщик просмотрел несколько названий, вытисненных на корешках и, стряхнув задумчивость, двинулся дальше…

Беглый обход виллы Сванте закончил к вечеру. Отпер дверь в свою комнату ключом, врученным Сильвиной, сел к столу, набросал на бумагу несколько мыслей, пришедших во время обхода, задумался. Предстояло выработать план расследования. Можно было, конечно, и не делать записей, хранить все в голове, но Филимену нравился сам процесс письма – эта привычка перешла к нему от ментора.

Первой логично допросить жену убитого. Сванте достал из пачки перфолент, которой его снабдили в управлении, нужную и просмотрел ее, запечатлев в памяти. Информация о Сильвине носила беглый и поверхностный характер, но лучше что-то, чем ничего.

Продумал тактику допроса. Лучше всего, пожалуй, свободная беседа. Тогда удобнее всего выудить необходимые кусочки нужной информации, из которых сложится, как из мозаики, лик единственной Истины.

Итак, «Сильвина Завара, 38 лет. Место рождения… Образование… Ясно. Восемнадцати лет вышла замуж за Арнольда Завару, руководителя Ядерного центра. До того – солистка кафешантана… Гм, любопытно. Рост… вес… цвет глаз… ну, это не существенно. Любимое занятие…»

В дверь послышался стук.

– Войдите.

Сильвина сделала несколько шагов, остановилась посреди комнаты и с любопытством огляделась.

– О, вы неплохо разместились, Сванте. Идеальный порядок, я бы так не смогла. А постель! Так ровно даже женщина плед не застелит.

– Садитесь, пожалуйста.

Сильвина опустилась на стул, закинула ногу на ногу.

– Удалось отдохнуть?

– Какой там отдых, – махнула она рукой. – Приняла снотворное, но так и не вздремнула. Все время стоит перед глазами этот кошмар. Не знаю, как время убить… – Не договорив, она потупилась.

Разговор был долгим. Сильвина давала показания охотно и отвечала на вопросы, сколько мог судить Филимен, искренне. Переложив лежащие перед ним на столе бумаги, Сванте выдержал паузу и спросил:

– Вы кого-то подозреваете? Наш разговор останется между нами. Как вы думаете, кто мог убить Арнольда Завару?

– Не представляю, – ответила Сильвина, выдержав его продолжительный взгляд.

– Был среди гостей человек, особо ненавидевший Завару?

Она подумала.

– Как вам сказать, Сванте? Мой муж не был предметом общего обожания, это всем известно. Характер у него был не сахар, да на всех и не угодишь.

– Кого-то обидел? Наступил на ногу и не извинился?

– Не без того. Но настолько ненавидеть? Нет, среди гостей такого не было.

– Подумайте, это важно.

– Только об этом и думаю.

– Поставим вопрос иначе. Мог кто-то из гостей войти ночью в кабинет Завары незамеченным?

– Видите ли, каждый мог ходить туда, когда хотел и сколько хотел. И никто ни за кем не следил. Кто же мог предполагать, что такое случится?

– А вы ходили в кабинет не один раз?

– Не один.

– Зачем? Разве недостаточно было одного раза, чтобы посмотреть, как работает будатор?

– Что вы, Сванте. Там такие картины разворачивались, что можно было смотреть до бесконечности.

– Мне кажется, вы были сегодня со мной не совсем искренни, когда сказали, что никто ни за кем не следил. Был среди гостей, по крайней мере, один человек, за которым у вас были основания следить. На почве ревности.

– Откуда… откуда вы знаете, Сванте? Мое отношение к Даниель не относится к делу.

– Когда я производил осмотр кабинета, то несколько раз запнулся о какую-то невидимую штуковину. Чуть ногу не сломал. Что это?

– Изделие Арнольда, которым он очень гордился. Сиденье из зафиксированных обрезков силовых полей, или что-то вроде этого. Я не очень разбираюсь в таких вещах…

– Ну, а эта вещь вам знакома? – он достал из дипломата револьвер.

– Это наш регельдан, который…

– Где вы видели его в ночь убийства? – перебил Филимен.

– На столе Завары.

– И другие его видели там?

– Его видели все.

– А стрелять из револьвера умеете?

– Могу похвастаться: стреляю неплохо. – Глаза женщины блеснули. – Конечно, до Сергея Перешейко мне далеко, но в домашних условиях сойдет. Между прочим, у нас есть тир…

– Да, я видел его. Недурно оборудован. Особенно установка для подвижной мишени, в точности соответствует олимпийской программе. И остальные гости умеют стрелять?

– Да.

– Скажите, вел Завара личный дневник?

– Возможно. Я подозревала это. Но, знаете, он такой скрытный… был…

– На сегодня достаточно, – сказал Филимен. – Спасибо, Сильвина, вы мне очень помогли.

Сильвина поднялась.

– Извините, если говорила путано. Я бы все отдала, чтобы нашли убийцу мужа.

Оставшись один, сыщик предался размышлению. Он услышал от Сильвины немало, но нужно было отделить главное от второстепенного, зерна от плевел. Ментор твердил, что в этом суть сыщицкой работы.

– Да, этого не избежать, – произнес вслух Филимен. С этими словами он вышел из комнаты, не забыв запереть дверь…

Замедлив шаг посреди открытой галереи, Сванте остановился и замер, весь превратившись в слух. Десятки шумов вливались в его ушные раковины. Глухо стонали деревья за окном, терзаемые осенним ветром. Где-то под обшивкой пола скреблась мышь. Еле слышно шуршала одна из включенных панелей вечернего освещения. Внизу скрипнула дверь, прошлепали чьи-то шаги. Похоже на тяжелую поступь Александра Делиона. Он продолжал вслушиваться, пока уловил то, что хотел: еле слышный стук каблуков донесся из другого крыла виллы. Двинувшись на стук каблуков, он догнал медленно бредущую Сильвину. Она шла, сильно сутуля плечи, и вздрогнула, услышав сзади шаги.

– А, это вы, – сказала она. – Я услышала сзади шаги и подумала: вот и конец.

– Вы кого-то опасаетесь?

– Здесь ни за кого нельзя поручиться. Вы же сами видели, что происходит в нашем доме.

– Хотите, назову этого человека?

– Я же сказала: не нужно. Не понимаю, за что она меня так ненавидит? В ложке воды бы утопила, по глазам вижу. Может, так даже к лучшему… Нет, – перебила она себя, – я прежде хочу дожить до момента, когда будет найден убийца.

– Я хотел, Сильвина, попросить у вас разрешение пользоваться библиотекой.

– Библиотекой? А, понимаю, вы хотите что-нибудь почитать на сон грядущий. Обратитесь к Мишелю, у него целая полка детективов. Большой любитель.

– Мне нужны совсем другие книги.

– Дело ваше. Разумеется, и библиотека, и информарий к вашим услугам. Между прочим, там вы найдете и книги, которые написал Арнольд.

– Вы читали их?

– Вы шутите! Одну книгу, которую он подарил мне, я попыталась прочесть, и уже на втором абзаце чуть мозги не своротила. Там формул больше, чем слов.

– Да, это мне знакомо.

– Может, вас интересуют заметки на полях? У Арнольда была такая скверная привычка…

– Благодарю, это интересно.

В библиотеке Филимен задумчиво прошелся вдоль полок.

Хочешь не хочешь, придется постичь хотя бы азы той мудреной науки, которой занимался убитый. Иначе к задаче не подступиться.

Начинать, разумеется, нужно не с монографий Завары и других корифеев, а с элементарных учебников. И ментор по физике понадобится. Снова ментор, усмехнулся Филимен. А он-то думал, что избавился навсегда от них!

* * *

Делион не вошел, а скорее величаво вплыл в комнату, словно в гавань океанский лайнер. Но взгляд сыщика под напускной развязностью уловил настороженность. Усевшись на стул, на котором недавно сидела Сильвина, Александр покосился на ленты перфокарт и листки бумаги, разложенные на столе с какой-то невероятной аккуратностью.

– Ужасное происшествие, – произнес Делион и откинулся на спинку стула. – До сих пор, знаете ли, не могу в себя прийти.

Он вытащил платок и вытер разгоряченное лицо. В комнате запахло французскими духами.

– Догадываетесь, Атамаль, о чем мы будем сегодня говорить?

– М-м… отчасти.

– Поговорим о физике.

– О физике? – Делиону показалось, что он ослышался.

– Именно о ней, – подтвердил сыщик. – Меня интересуют самые общие вещи, связанные с этой наукой. Проблемы, которыми занимался Завара. Результаты, которых он успел достичь. Принцип, на котором работал будатор. Короче, хочу узнать, что творится на переднем крае вашей науки.

– Скромное желание. – Делион сунул смятый платок и добавил: – Похвально, когда широкие слои сыщиков хотят приобщиться к науке.

– Я хочу, чтобы вы были ментором в этом деле.

– Ментором?

– Ну, наставником, что ли. Вы будете направлять мои усилия, подчеркивать главное, помогать мне отделять зерна от плевел. Если, конечно, не возражаете.

– Не возражаю. Когда начнем?

– Сейчас.

– А с чего?

– С нуля. Я тут взял, больше наугад, кое-какие книги, полистал их. И теперь в голове – невообразимая мешанина.

– О, я вижу, у вас и работы Завары.

– Мне до них, сами понимаете, как до неба. А пока начнем с двух понятий: пространство и время.

– Вы сами не знаете, Сванте, за какую трудную штуку беретесь.

– Лиха беда начало.

– Знаете ли вы хоть что-то из физики?

– У нас на учебной базе среди курсантов ходила присказка: мы-то это знаем, но вы рассказывайте так, как будто мы ничего не знаем.

– И с этой присказкой вы ко мне обращаетесь?

– Вот именно.

Разговор длился долго.

За окнами успела разгореться и погаснуть тусклая промозглая заря. Делион давно уже перестал вытирать пот с лица. Он потирал руки, совал их в карманы, ёжился.

– Чего вы испугались? – спросил Филимен, услышав, как собеседник выбивает зубами дробь.

– Это не от испуга. Я замерз. Как вы можете, Сванте, жить в такой холодной комнате?

– Давайте продолжим разговор там, где потеплее.

– Отлично. Пойдемте в информарий. Там я подберу вам книги, с которых следует начинать.

…По пути в информарий Делион попытался изложить сыщику сжатый очерк строения вселенной.

– Зернистая структура пространства… Частицы времени – хрононы… – Задумчиво повторил Филимен. – Осмыслить это труднее, чем раскрыть преступление.

– Не знаю, не пробовал.

– Скажите, а сколько может стоить аппарат Завары?

– Есть вещи, цены не имеющие. Будатор существует в единственном числе. Как солнце для землян. Или, скажем, вселенная.

– А как работает будатор?

– Он пробуждает «память материи», это вы уже знаете. Заваре удалось доказать, что каждая микрочастица обладает индивидуальностью, и потому способна «запоминать», в каких передрягах ей довелось побывать за тысячи и тысячи лет. До Завары считалось, что все частицы одного сорта – одинаковы. Невозможно, скажем, отличить один электрон от другого, какова бы ни была предыстория каждого. Был провозглашен «принцип тождественности микрочастиц», который казался незыблемым. Арнольду удалось его опровергнуть. Ну, не одному, конечно. Я не слишком сложно объясняю?

– Как крохотная неодушевленная частичка может обладать памятью?

– А процесс фотографирования? Он разве одушевленный? Между тем фотокарточка является памятью о прошлом.

– Логично. А если частица залетела из космоса? Будет она хранить память о межзвездных происшествиях?

– Полагаю, да.

– Но тогда мы сможем многое узнать о тайнах рождения и смерти звезд, о загадках Млечного пути… О внеземных цивилизациях, о которых нам фантасты все уши прожужжали!

– Можно и мне вопрос, Сванте? Каким ветром занесло вас в полицию? Переходите к нам, в Ядерный центр, хотя бы младшим лаборантом. Клянусь Эйнштейном, из вас выйдет толк: вы умеете ухватывать сущность проблемы. Глядишь, из вас со временем выйдет второй Арнольд Завара.

– Благодарю покорно. Чтобы мне потом из револьвера затылок размозжили?

Прошло еще несколько дней.

Филимен продолжал вести расследование. Допрашивая физиков, снова и снова возвращался к принципу работы будатора. У сыщика все более вызревало смутное подозрение, что корень проблемы, над которой он бьется, содержится в последнем изобретении Арнольда Завары… Однажды он спросил у Делиона:

– Радиация, поток мельчайших частиц, представляет для человеческого организма смертельную угрозу, не так ли?

– Так.

– Внутри будатора материя, которую вы называете рабочим веществом, расщепляется именно на такие частицы. Разве они не опасны для человека, находящегося рядом?

– Шар окружен защитным полем. Энергетический барьер его во много раз превышает энергию расщепленных частиц, и они не смогут выскочить из потенциальной ямы. Приведу близкий вам пример. Узник сидит в тюремной камере. Стены из камня, окно забрано решеткой. Как бы ни был силен преступник, ему не выбраться. Хоть голову разбей о стену, камень не прошибешь.