Текст книги "Самое таинственное убийство"

Автор книги: Владимир Михановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 20
Cнежная поляна

Сильвина осталась одна на вилле. Сначала было трудно, потом привыкла. Но с некоторых пор ее начали беспокоить странные явления. Временами слышались чьи-то шаги, осторожное шуршание. «Начинаю сходить с ума», – думала она в минуты просветления.

Это началось после того, как вслед за Мартиной, которую увезли в мегаполис, в медцентр, ничего не объяснив, уехал в город и Мишель.

Теперь она поступала так: заслышав за дверью шаги, подкрадывалась к двери и рывком отворяла ее. Снаружи никого не оказывалось.

Но однажды ей почудилось, что от дверей неспешно удаляется некое эфемерное создание. После этого случая Сильвине стало труднее различать, где кончается явь и начинается бред. Был ли это некий призрак, на манер того, что видел Рабидель в кабинете Завары, или неверная вечерняя тень, а может, просто – ее воображение?..

Содержать огромный дом в порядке было непросто, даже с помощью белковых. Она возобновила утренний теннис с роботом, хотя за все время не было случая, чтобы она выиграла. Иногда проводила время в гимнастическом зале, на космическом тренажере – любимом снаряде Мишеля.

Мишель мечтал попасть в Ядерный, пусть лаборантом, подсобным рабочим, – кем угодно, лишь бы участвовать в эксперименте по вызволению отца. Но Мишелю не повезло: он не прошел систему тестов.

Сильвина боялась, что сын в городе свяжется с дурной компанией и начнет фертачить.

Вспоминая свой собственный, хотя и кратковременный, фертачный опыт, она приходила в отчаяние. Он приезжал на виллу угрюмый и отощавший, в каких-то немыслимых обносках, которые упорно отказывался сменить. На осторожные расспросы, чем он занимается там, в мегаполисе, Мишель отвечал, что перебивается случайными заработками, а больше ему ничего не надо.

Беспокоилась она и о Мартине. После того, как дочь увезли в клинику, ей ни разу не удалось переговорить с ней по видеофону. Похоже, Эребро что-то знал, но темнил.

Но главные думы Сильвины были связаны, конечно, с Арнольдом.

Лежа без сна с открытыми глазами, она в тысячный раз старалась представить себе события, которые разыгрались в кабинете Завары.

Мысли роились, ускользали, иногда казалось, что кто-то пытается влиять на них, и чужой смутный голос раздавался в мозгу. Она беспокойно ворочалась, и голос утихал, с тем, чтобы через некоторое время зазвучать снова.

Однажды на рассвете ей удалось забыться сном. И тут же в мозгу зазвучал знакомый голос.

– Не сердись на меня.

– Кто ты? – спросила она.

– Я не желаю тебе зла.

– Я не знаю тебя.

– Знаешь.

– Арнольд?! – Сильвине почудилось, что она закричала. На самом деле она только пошевелила запекшимися губами.

– Нет, я не Арнольд. – Голос был настолько тих, что нельзя было определить, мужчине или женщине он принадлежит.

– Что тебе надо?

– От тебя мне нужно немного. Мне необходима информация об Арнольде Заваре.

– Возьми любой справочник.

– Того, что я ищу, нет ни в одном справочнике. Ее может сообщить только человек, проживший с Заварой бок о бок долгие годы.

– Неплохая осведомленность.

– Меня интересуют мельчайшие привычки Арнольда, – продолжал голос. – Как и когда он любил работать, когда ел, отдыхал, какие книжки читал…

– Кому это надо?

– Возможно, от твоего ответа будет зависеть его дальнейшее существование.

– Так он жив? – она рывком села на постели.

– Не знаю, – ответил голос после мучительно долгой паузы.

– Ты сам себе противоречишь, – рассердилась Сильвина.

– Твои речи темны и непонятны.

– Верь мне.

– Почему я должна тебе верить, если ты не хочешь открыться?

– У тебя нет другого выхода.

– Ты химера! Сгинь, пропади.

– Отвечай на мои вопросы.

– Скажи хотя бы, где ты находишься? – взмолилась Сильвина.

– Рядом с тобой, Сильвина. Неужели ты не поняла? – В стороннем голосе ей почудились еще более знакомые нотки, но разгадка ускользала, как шелковая нитка из рук.

– Это ты бродишь по дому?

– Я.

– И ты можешь свободно проникать сюда?

– Да.

– Если ты такой могущественный, к чему расспрашивать меня? Разве не можешь просто прочитать мои мысли?

– Не нужно преувеличивать мое могущество. Чужие мысли, к сожалению, я читать не умею.

– Назовись.

– Нет. Я надеюсь участвовать в эксперименте, там, в Ядерном, и это может нарушить его чистоту. Я должна во всех деталях представить себе внутренний облик Арнольда Завары, потому что, проникнув в параллельное пространство…

– Должна? – перебила Сильвина. – Так ты – женщина?

Голос замолчал.

– Я схвачу тебя! От меня не уйдешь! – выкрикнула – так ей показалось – Сильвина.

С неимоверным усилием она выпростала руку из-под пледа, в котором сидела, Закутавшись. Открыла глаза и увидела вертикальную тень, склонившуюся над ней. Она попыталась ухватить ее – рука прошла сквозь пустоту. Ей показалось, что это было нечто более плотное, чем воздух, хотя столь же эфемерное. Контур тени напоминал ей кого-то, но кого?

Все это длилось несколько мгновений. Издав непонятный возглас, привидение – так его Сильвина мысленно назвала – сорвалось с места и двинулось в сторону, тут же растворившись в серых предутренних сумерках.

Звон упавшего стакана окончательно привел Сильвину в себя. Она опустила босые ноги на холодный пол. Мутный рассвет сочился в окна комнаты.

Странный сон. До жути реальный. Сильвина оглядела комнату, словно попала сюда впервые. На ночь она ставила на тумбочку у изголовья стакан воды. Теперь стакан, разбитый, валялся на полу, вокруг осколков растеклась темная лужица. Надо же, рукой во сне столкнула. Да нет, не во сне, а только что, когда пыталась схватить привидение. Тут Сильвине пришла в голову новая мысль: может, не она, а привидение столкнуло стакан? Необходимо ответить на этот вопрос. Спит она у стенки, это вошло в привычку. Запросто дотянуться отсюда до стакана с водой она никак не могла…

Первые лучи солнца, заглянувшие в комнату, застали хозяйку виллы за странным занятием. Вытащив поясок из своего халата, она тщательно промеривала расстояние от стенки, близ которой спала, до тумбочки, на которую ставила стакан. Как ни крути, выходило, что дотянуться до стакана она с места, где лежала, никак не могла. Кто же в таком случае сбросил стакан? В доме сейчас она одна: Мишель два дня, как уехал. Попугай смахнул?

Сильвина не поленилась, проверила – он сидел в запертой клетке. Белковый смахнул, когда она спала? Но серворобот не может без разрешения войти в комнату, в которой находится человек.

* * *

Разговор на рассвете не оказался единственным. Спустя ровно сутки таинственный голос зазвучал снова. Сильвина весь день ждала разговора с каким-то болезненным любопытством.

Она воспитана была материалисткой. Но привидение, которое можно было наблюдать воочию и которое упорно не желало исчезать, пошатнуло прежние представления, казавшиеся незыблемыми.

И вместо категорического неприятия в голову пришло робкое: а может, в этом что-то есть?..

В этот раз, приготовив на ночь воду, она поставила стакан на дальний край тумбочки – уж до него при всем старании не дотянешься, если лежишь у стенки.

Ночью она несколько раз вставала, беспокойно кружила по комнате, снова и снова проверяла, заперта ли дверь, делала глоток из стакана.

Днем Сильвина звонила в Ядерный, хотелось переговорить с Эребро, и она набрала подземную лабораторию, где он чаще всего находился. Но из глубины экрана выплыло лицо Даниель, и она с досадой отключила аппарат.

Где же это привидение? Оно заявило, что может проникать сквозь стены. Или не оно, а она? Сильвина окончательно запуталась. Долго лежала без сна, широко раскрыв глаза. Ей хотелось уловить момент, когда от одной из стенок отделится серая тень я скользнет в ее сторону…

Незаметно Сильвина задремала. И совсем не удивилась, когда в мозгу раздался тихий голос:

– Здравствуй. Это я.

– Я ждала тебя.

– Ты должна ответить на мой вопрос, заданный в прошлый раз. Время не терпит.

На этот раз Сильвина не смогла противиться таинственной гостье. Она долго рассказывала о Заваре, отвечая на самые придирчивые и дотошные расспросы. Старалась вспомнить мельчайшие детали, коль скоро от этого, по словам привидения, зависело спасение Арнольда.

Когда любопытство гостьи было насыщено и голос умолк, Сильвина сказала:

– Разреши и мне задать вопрос.

– Спрашивай.

– Ты из расщепленного пространства?

– Нет, я только собираюсь туда.

– Как славно было раньше, – вздохнула Сильвина.

– Это когда же – раньше?

– Когда не было будатора, когда не возникали эти параллельные миры…

– Заблуждаешься, Сильвина. Люди всегда жили рядом с расщепленным пространством, только не догадывались о его существовании. А потом узнали, но не постигли его физической сущности.

– Люди прежде знали эти миры?

– Конечно, с древнейших времен. Отсюда – мифы и легенды о том свете, о рае и аде. Время от времени люди попадали в параллельные миры, а иные и возвращались.

– Есть примеры?

– Сколько угодно. Вспомни Данте Алигьери. Италия, тринадцатый – четырнадцатый век…

– Я читала «Божественную комедию», она у нас в библиотеке есть, – перебила Сильвина. – Значит, ад, чистилище и рай, которые он описал…

– Несомненно, это параллельные пространства.

– А как он вернулся?

– Если бы я знала!

– Но если ты не была в расщепленных пространствах, откуда ты можешь знать, что Данте правильно описал их?

– У меня есть интуиция, – Сильвине показалось, что голос усмехнулся. – Для физика она важнее знания.

– Так ты физик?

– Хочу стать им.

– Но Данте – это средние века. Это было давно… А как обстоит дело сейчас?

– Есть и теперь на Земле места, где пространство расщеплено.

– Ты побывала там?

– Да.

– Где это?

– В горной стране Тибет. Но я многое тогда не поняла. Только теперь, когда начала изучать великую книгу, где все это описано.

– Что за книга?

– «Книга мертвых».

– Утром пойду, разыщу ее и тоже стану изучать, – сказала Сильвина.

– В твоей библиотеке ее нет.

– Так ты мою библиотеку знаешь?

– Знаю.

– Расщепленные миры, которые имеются в Тибете. Они связаны с тем миром, в котором исчез Завара?

– Все во вселенной взаимосвязано.

– Откуда трещины могли появиться, если раньше будатора не было?

– Подобие будатора может быть где-нибудь в космосе.

И трещина оттуда, блуждая, может добраться до Земли. Точно так, как трещина ползет по весеннему льду.

– Скоро весна… – слабо улыбнулась Сильвина. Так, с улыбкой, она и заснула.

* * *

Когда она проснулась, было позднее утро. Солнечные зайчики весело дробились на оконных стеклах, заливая комнату. Сильвина почувствовала себя выспавшейся и отдохнувшей. Прикрыв глаза, перебирала в памяти ночной разговор, пыталась сообразить: явь это или необычайно яркое сновидение?

Когда-то, еще когда тянулось следствие, Атамаль развивал ей свою новую теорию сновидений: благодаря туннельному эффекту, в пространстве блуждают частички с разбуженной памятью.

Стоит одной такой частичке попасть в мозг спящего – и вот вам сон, самый странный и непостижимый…

Вспомнив о задуманном опыте, она открыла глаза и посмотрела на тумбочку: стакан был цел, но воды в нем оставалось чуть-чуть, на донышке, хотя она помнила, что когда засыпала, стакан был почти полным. Прибравшись и отдав белковым необходимые распоряжения по дому, она отказалась от обычного тенниса и гимнастического тренажера. У Сильвины были на сегодняшнее утро другие планы.

…Каждый раз, обращаясь мыслями к рабочему кабинету Завары, она испытывала двойственное чувство. Ее тянуло туда, и в то же время она побаивалась открыть массивную дверь, словно там ее мог-то встретить нечто неведомое. Сегодняшний разговор с таинственным голосом разбередил ей душу. Были, оказывается, люди, которые попадали в параллельные миры и оттуда возвращались. Так ведь и Арни может возвратиться? А где это лучше сделать, как не на том месте, где он исчез?!

Сильвина вошла в кабинет, и губы ее задрожали: пусто.

Все аккуратно прибрано. Пустота отдает мертвечиной, хотя Завара и твердил, что все в мире – живое.

Ей припомнились стихи, которые прочитал когда-то Делион: «Иду по старому кладбищу, шепчу прощальные слова. Растет на пыльном пепелище жизнелюбивая трава. И мне тревожно поздним летом искать следы ушедших лет. Всему есть место в мире этом, и только смерти места нет».

– И только смерти места нет, – повторила Сильвина негромко.

Появилась у Сильвины еще одна забота – белковые. Они менялись буквально на глазах. Внешне сервороботы оставались теми же – шары с упругими и мощными щупальцами. Но поведение их становилось самостоятельным. Однажды она застала серворобота за необычным занятием: стоя перед радиопередатчиком, он бойко выстукивал морзянку.

– Что это значит? – спросила Сильвина.

– У меня сеанс связи.

– С кем?

– С белковыми из Ядерного центра.

– Вот как… Что же там нового, в Ядерном центре? Я хотела поговорить с Эребро, но… не удалось.

– Готовят эксперимент. В окрестностях Ядерного установили будатор. Он расслоит пространство. Это даст возможность одному из людей проникнуть в параллельный мир.

– Кто же будет этот смельчак?

– Физики еще не знают: этот человек должен обладать определенным свойствами, связанными со структурой головного мозга.

– Понимаю.

– А наши белковые братья в Ядерном уже вычислили, кто это может быть.

– Делион, наверно?

– Нет, Радомилич.

– Даниель?! Эта… Эта… – Сильвина не находила слов от возмущения. – Глупа как пробка!

– Умственный потенциал не имеет значения.

Взволнованная разговором с белковым, она выскочила во внутренний двор. Шла, не выбирая дорожки, глубоко проваливаясь в рыхлый снег. Сугробы, наметенные белковыми, потемнели, набухли. Но снежная поляна посреди двора стойко сопротивлялась наступающей весне. Это было любимое место прогулок Сильвины. Итак, Даниель должна ступить в параллельное пространство? Пускай идет, авось не возвратится. Нет, она не желает ей зла. Пусть Радомилич существует. Но только там, в иных просторах. Двоим в одном мире им тесно…

Но тут новая мысль обожгла ее сознание. А если Даниель встретится там с Арнольдом?! Сильвина непроизвольно ускорила шаг, потом побежала. Снег на поляне ослепительно блестел, слепил глаза, но она ничего не замечала. Нужно что-то придумать, и немедленно. Но что она может сделать, сидя на вилле?

Позвонить в Ядерный Делиону, поднять всех на ноги. Сказать, что Радомилич не должна, не имеет права участвовать в эксперименте. Но кто ее послушает? Какой она авторитет для физиков?

Сильвина добегалась до того, что от солнечного света, отраженного снежной поверхностью, перед глазами поплыли огненные круги. Решив взять себя в руки, она медленно направилась в дом. Должен быть выход!

Стоп, а не слишком ли рано она бьет в колокола? Физики-то ведь еще не решили, кто отправится в расщепленное пространство. Но если они решат, что это должна быть Даниель… О, тогда она знает, как поступить. От принятого решения на душе стало легко и спокойно.

– Элементарно, правда? – сказала Сильвина попугаю, перед клеткой которого остановилась.

– Элементаррно, элементаррно, – охотно подтвердила птица.

Разыскав белкового, она попросила:

– Связывайся каждый день с Ядерным, а новости сообщай мне.

– Разве человек не может сам позвонить в Ядерный?

Она смутилась.

– Боюсь, мое любопытство покажется физикам чрезмерным.

– Хорошо, – произнес робот. Просьба хозяйки не содержала ничего предосудительного.

– Послушай, а ты не замечал, что по вилле бродит кто-то посторонний?

– Нет, в доме из людей только ты, Сильвина, – ответил робот.

Глава 21
Первопуток

Будатор Завары, установленный на полную мощность, работал на дне оврага в течение суток. Сквозь прозрачный купол сверхмощной силовой защиты можно было видеть, как сгустилось вокруг него голубое свечение, цветом напоминающее море в грозу. Судя по всему, четырехмерный континуум там, под куполом, начал расслаиваться…

По команде Делиона белковые начали погружать лазерную пушку на платформу, специально для этого сконструированную. Пушка была настолько переполнена энергией, которая накапливалась – квант к кванту – в течение долгих месяцев, что малейшая встряска могла дорого обойтись. Аккумуляторы спутника, зависшего над территорией Ядерного, были уже опустошены.

Белковые действовали слаженно. Делион был доволен.

Эребро стоял в стороне, погруженный в невеселые думы. Недавно ему сообщили из медцентра, что у Мартины должен родиться мутант. Он и раньше слышал, что в некоторых семьях рождаются мутанты. И вот беда коснулась и его. Кому нужны открытия, умножающие в мире печаль? А может, лучше для человечества, если Завара останется там, за тридевять пространств, за семью печатями? Зачем все новые и новые жертвы? Почему должна погибнуть эта прелестная молодая женщина – Даниель? Она с сияющими глазами наблюдает за погрузкой лазерной пушки и ждет – не дождется момента своей смерти…

Нет, это ребяческие мысли. Разве можно остановить поступательное движение человечества, раз и навсегда заданное эволюцией?

Погрузку пушки завершили. Платформа под колоссальной тяжестью вдавилась в снег. Включили двигатели, и она приподнялась, зависнув на воздушной подушке.

Вел платформу сам Делион, решив никому не доверять это ответственное дело. Благо дорогу, ведущую к оврагу, он знал хорошо.

Платформа двигалась медленно и величественно, следом шагала нестройная толпа физиков.

– Как похороны, – произнес Арсениго.

– Типун тебе на язык, – бросил марсианин, не оборачиваясь.

Даниель шла в центре. Шубка ее распахнулась, лыжная шапочка с помпоном сбилась набок, обнажив литую волну волос.

– Застегнись, Дани! – крикнул ей из кабины Делион. – Простудишься.

– Не успею, – сказала она.

Сванте шел сразу за платформой. Даниель хотелось подойти к нему, но она не решалась. Нужно было посоветоваться о ночных видениях, измучивших ее в последнее время.

Все происходило так, как описано в «Книге мертвых»: душа отделяется от тела и путешествует в неведомых высях, а утром снова возвращается в бренную оболочку. Возвращается обогащенной, принося разуму те знания, которые Даниель страстно хотелось заполучить. Речь шла о Заваре, на скорую встречу с которым она надеялась.

Овраг встретил их половодьем света и неправдоподобной тишиной. Солнце по ослепительно синему небосклону успело вскарабкаться в зенит.

Делион остановил платформу на самом краю оврага, с тихим шипением она опустилась на снег. Физики сгрудились вокруг, заглядывая вниз и вполголоса переговариваясь.

Внизу, на дне, расположенный в тени, светился голубой купол. Ветви кустарника на его фоне казались угольно-черными.

Физики принялись определять внутреннюю структуру разорванного под куполом пространства. Для этого им пришлось опуститься на дно оврага.

Даниель отошла в сторону, прислонилась к старой сосне. Так и не застегнувшись, внешне безучастная, наблюдала она за хлопотами физиков.

Сванте участия в измерениях не принимал. Он небрежным движением очертил прямо на снегу идеальную окружность, представляющую собой вид купола сверху. Физики выкрикивали ему координаты точки и значение измеренных величин, он острым ногтем наносил цифры на импровизированную карту.

Время шло. Чувство возбуждения у Даниель прошло, сменившись тоскливым ожиданием. Позади почудился шум, она обернулась. Никого, только голый куст слабо покачивался, хотя ветра не было. «Заяц, наверно, проскочил», – подумала Даниель и снова вперила взгляд вниз. Шум сзади повторился, но она не обернулась, захваченная волшебным зрелищем переливающегося купола.

Между тем, по результатам измерений определить трещину в пространстве под куполом не удавалось.

– Патовая ситуация, – прокомментировал создавшееся положение Рабидель.

– Придется отложить опыт до лучших времен, – произнес Арсениго.

– Придумайте что-нибудь! – воскликнула Даниель.

– Не доверяю я, знаете, нашим новоиспеченным приборам, – сказал марсианин, посмотрев на ее отчаянное лицо. – Попробую по старинке, с помощью магнитометра… – С этими словами он начал спускаться в овраг.

Сверху хорошо было видно, как он спустился на дно и двинулся к куполу, который ярче светился в надвигающихся сумерках. Рабидель шел, по колено проваливаясь в снег.

– Пустая затея, – пробормотал Арсениго. – Зря время теряем.

Купол светился неравномерно. Рабидель, обходя его, выбрал сторону, багровевшую ярким пламенем. Видимо, ему стало жарко – он расстегнул куртку, а потом сбросил ее прямо на снег. Перед деревом близ купола марсианин остановился, снял с плеча магнитометр, висящий на ремне. Снег на ветвях дерева таял, на наст густо сыпались дождинки, необычные среди зимы.

Помахав рукой физикам, наблюдавшим за ним сверху, Рабидель шагнул в сторону купола. Дальнейшее произошло молниеносно. Словно какая-то сила подхватила марсианина и потащила его к куполу. Он хватался руками за кустарник, но удержаться не мог. Нижняя половина его туловища погрузилась в купол и исчезла. Отчаянный крик донесся до тех, кто стоял наверху.

Русский физик сорвался с места и бросился на помощь. Он скатился кубарем на дно оврага, подбежал к марсианину и ухватил его, пытаясь вытащить. Но неведомая сила превышала их объединенные усилия. Оба, оскользаясь в глубоком снегу, начали погружаться в пылающий купол.

Даниель вскрикнула и закрыла лицо руками. И тут… Это было зрелище богов. Сванте пригнулся, спружинив крепкие ноги, и взлетел ввысь, подобно ракете. Уже в воздухе он расставил руки, чтобы стабилизировать полет, точно так, как учили его на тренировочных полигонах Зеленого городка. Парабола, которую он выписывал, была безупречна, как и точность прыжка. Завершив его, он опустился рядом с двумя физиками, терпящими бедствие.

К этому мгновению Рабидель успел совсем скрыться в огненном чреве купола: хотя внутренность его была прозрачной, разглядеть тело марсианина не удавалось. Оно словно растворилось в разбуженном хаосе частиц. Погрузился в купол и русский физик – снаружи оставалась только отчаянно дергающаяся нога в лыжном ботинке.

Сванте ухватился за ногу и медленно, сантиметр за сантиметром, принялся вытаскивать ее. Несколько человек бросились помогать ему.

– Не подходите, – закричал Филимен. – Здесь опасная зона. Утечка частиц. Назад!

Вскоре из небытия показался русский физик. Вид у него был плачевный: лыжная куртка, прежде ярко-красная, разом выцвела, лицо почернело и как бы обуглилось. От одежды валил то ли пар, то ли дым. Он постоял несколько мгновений, пошатываясь и бессмысленно глядя перед собой, и рухнул на снег лицом вниз, хватая снег почерневшими губами. В руке он сжимал ремешок от магнитометра Рабиделя. Второй конец ремешка уходил в глубину купола.

Филимен обеими руками ухватился за ремешок и принялся тащить его. От напряжения мышцы его набухли, глаза-фотоэлементы едва не вылезли из орбит.

– Ремешок оборвется, – пробормотал Арсениго, не отрывая взгляд от атлетической фигуры Филимена.

– Не должен, – сказал Эребро. – Это длинномолекулярный синтетон.

И впрямь, ремешок растянулся, истончившись донельзя, однако лопаться не собирался. Но прошло еще несколько долгих минут, равных вечности, пока Рабидель показался из купола. Одежда его почти целиком улетучилась, остались только клочья от синего тренировочного костюма, придававшего Рабиделю вид начинающего фертачника. Он был босым – обувь тоже исчезла.

Короткое оцепенение прошло, физики ринулись к двум распростертым телам, которых Филимен оттащил подальше от купола.

Даниель раньше всех подбежала к Рабиделю. Наскоро сделала ему искусственное дыхание, растерла снегом щеки, затем, сбросив шубу, укрыла. Остальные тоже хлопотали, прихватив с платформы аптечку.

Первым пришел в себя русский с крайне сложным именем Ксенофонт. Его экипировали, скинувшись, в разношерстную одежонку.

– Что ты там успел увидеть, Ксенофонт? – спросил Делион и подхватил русского, готового упасть.

– Это… грандиозно… – только и мог вымолвить физик, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на песок.

Его понесли наверх, чтобы положить на платформу. Марсианин пока не подавал признаков жизни. Пульс еле прослушивался, однако сердце билось хотя и слабо, но отчетливо.

– Он в шоке, – произнесла Даниель, поднимаясь с колен.

– Срочно в мегаполис, в медцентр, – распорядился Делион.

По команде Делиона лазерную пушку сгрузили прямо в снег, чтобы освободить платформу.

Едва платформа качнулась, набирая скорость, марсианин пришел в себя. Он оглядел физиков, стоящих полукругом, и спросил:

– Где магнитометр?

– Он у меня, – сказал Филимен.

– Маг… маг… магни… – пытался что-то сказать Рабидель.

– Езжайте, не тяните время, – махнул рукой Делион.

– Там… на приборе… результаты замеров… я… обнаружил… трещину!

– Трещину?

– Да… Ее координаты… зафиксированы на магнитометре…

Физики переглянулись.

– Она проходит с той стороны купола, где я стоял… Только нужно спешить… Она перемещается… Пока медленно. Она широкая, как полынья… Не знаю, сдержит ли ее силовой барьер. Цветы… цветы кругом… Оранжерея… Жарко… – Начинался бред.

Платформа, вздымая тучи снега, вскоре скрылась за поворотом дороги, ведущей к мегаполису.

– Щель обнаружена, – произнес Делион. – А это главное условие для эксперимента.

– Поле под куполом разъяренное, – покачал головой Эребро.

– Сколько можно время терять? – воскликнула Даниель. – Вы решили окончательно заморозить меня?

– Давайте подождем немного, пусть круговерть там немного утихомирится, – сказал кто-то.

– А тем временем трещина уйдет в тартарары, переломит пополам Европу либо вскипятит Мировой океан, – произнес Арсениго. – А то и Кавказ в окрошку превратит…

– Даниель, вы все видели собственными глазами, – обратился к ней Филимен. – Вас никто не неволит. Повторяю: результат непредсказуем.

– Я вас, Сванте, рыцарем считала, – усмехнулась Радомилич. – А вы даму заморозить готовы.

– Продолжаем опыт. Настраивайте лазер! – принял решение Делион.

…Для того, чтобы Даниель безболезненно прошла сквозь купол, нужно было вырезать в силовой защите отверстие, которое тут же должно было затянуться. На пребывание внутри ей отводилось четыре минуты – таков был оптимальный промежуток времени, определенный расчетчиками группы. Речь шла, разумеется, о собственном времени: сколько пройдет для Даниель – никто сказать не мог. Это зависело от того, в какой поток времени она попадет.

Через четыре минуты должен был последовать мощный удар лазерного копья, направленный в ту самую трещину, из-за которой был весь сыр-бор. В результате трещина должна была сшиться, слипнуться, исчезнуть, а пространство – снова стать однородным. Даниель молча наблюдала, как физики наводят жало лазерной пушки на купол. За эту страшную зиму не было дня, не было часа, чтобы она не думала об исчезнувшем Заваре. Каким он вернется? А может, она его встретит сейчас, через несколько минут?

Но вот Филимен сообщил, что все готово. Делион подошел к Даниель и поцеловал ей руку. Он хотел что-то сказать, но у него перехватило горло.

– Никаких инструкций не будет, Даниель, – произнес Филимен. – Внутри купола действовать по обстановке. Вы подходите к куполу и, увидев темное пятно – я вырежу его лучом – войдете туда. Ваша задача – попасть в параллельное пространство, и только. После этого трещина будет сшита, и мы попытаемся вытащить вас наружу…

– Постарайся, Дани, запомнить все, что увидишь там, – обрел голос Делион. – В физике ты теперь немного разбираешься.

– Любая информация будет драгоценна для нас, – сказал Арсениго.

Сванте поправил:

– Не только для нас – для всего человечества.

Медленно, словно лунатик по карнизу, двинулась Даниель в сторону изогнутой силовой стены. Только вблизи было видно, как она огромна. На округлом боку ее все ярче прорисовывалось продолговатое пятно, вычерчиваемое острым лазерным лучом. Это было отверстие в силовой защите, которое образуется на несколько мгновений и в которое ей предстояло войти.

Но вдруг произошло нечто неожиданное. Из заснеженных кустов, позади Радомилич, выскочило какое-то существо и быстро двинулось вслед за ней в сторону купола. В ранних сумерках было видно – существо босое. Оно передвигалось на двух ногах, подобно человеку. Каждый шаг его оставлял на снегу темные пятна. Существо догнало Даниель и, опередив ее, нырнуло в отверстое пятно и сгинуло там, под куполом…

Ошеломленные физики не знали, что и подумать. Все произошло настолько быстро, что они не успели ничего предпринять.

Что это было: зверь? Человек? Инопланетянин?

– Это была медведица, – заговорил Арсениго. – Видели, как она переставляет задние лапы? У нас в горах самое опасное – пробудить медведя от спячки.

– Посмотри на след, – сказал кто-то. – Где ты видел медведя с человеческой ступней?

Проверили пятна – они оказались свежей кровью.

– Здесь столько радиации… Я думаю – это выродившееся животное. Мутант, – высказал предположение кто-то из физиков.

При этих словах Эребро побледнел, отошел от установки и сел прямо в снег, прислонившись к стволу дерева.

– Тебе плохо, Эребро? – спросил Делион.

– Мне хорошо. Так хорошо, как никогда в жизни, – ответил физик.

– Я догадываюсь, кто это был, – сказал Филимен.

– Кто же? – спросил Александр.

– Не могу сказать, потому что это противоречит всяческой логике, – ответил универсальный сыщик.

* * *

Благодаря своему сервороботу, который ежедневно связывался с собратьями из Ядерного центра, Сильвина знала, как продвигается подготовка к эксперименту.

Она следила за всеми перипетиями, и когда выбор того, кому предстояло идти в расщепленное пространство, и в самом деле пал на Радомилич, как и предсказывали белковые, решение хозяйки виллы вызрело окончательно.

Теперь она не пропускала ни одного сеанса радиосвязи, который проводил робот, вникала в подробности, хотя не очень их понимала. Сильвину интересовало только, когда и где будет осуществляться проникновение человека в расщепленное пространство.

Время от времени она разговаривала с Ядерным: чаще всего с Эребро, иногда – с Делионом, Рабиделем, а когда у экрана оказывалась Даниель – отключала аппарат.

Однажды ей позвонил, будучи в Ядерном, Сванте. Поинтересовался самочувствием, делами. Она пожаловалась на тоску, одиночество, и Филимен сказал:

– Проведем эксперимент и подумаем, как нам всем встретиться. По старой памяти.

– Меня пригласят в Ядерный? – обрадовалась Сильвина.

– Мы приедем к вам, на виллу. Примете гостей?

– Места всем хватит.

– Благодарю.

– Сванте, я хотела бы присутствовать при эксперименте.

– Каком? – насторожился Филимен.

– Вы же сами сказали, что будете проводить эксперимент. – Сильвина поняла, что сболтнула лишнее.

– Что вам о нем известно?

– Ничего. Так можно?

– Нет.

– Я попрошу Атамаля, он поймет меня.

– Это такой опыт, при котором посторонним присутствовать нельзя.

– Я не посторонняя.

После этого разговора, когда ее настойчивость ни к чему не привела, Сильвина поняла, что для осуществления своего плана нужно надеяться только на собственные силы. И Делиона просить бессмысленно, откажет, – на это прозрачно намекнул сыщик.