Текст книги "Самое таинственное убийство"

Автор книги: Владимир Михановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Опять возникла пауза, нарушенная тем, что часы пробили полночь. Одновременно с этим раздался голос Филимена:

– Все устали. Прервем штурм и отдохнем. А потом воспользуемся предложением несравненной Даниель и устроим чаепитие…

Вспыхнувшая от комплимента Радомилич не возражала.

– Продолжим мозговую атаку, – произнес Сванте, когда последняя пустая чашка была убрана.

К своей он, впрочем, не притронулся, сославшись на отсутствие жажды. – Мы остановились на том, что версия «робот – убийца» несостоятельна: белковые к смерти Завары не имеют отношения.

– Но… в каком направлении нам теперь думать? – в голосе Делиона прозвучала растерянность.

– У нас накоплено множество деталей, связанных с убийством Арнольда Завары, – ответил сыщик. – Все они должны сложиться в единую картину. У кого остались неясности, задавайте друг другу вопросы.

– Скажите, Рабидель, сколько раз вы в течение ночи заходили в кабинет мужа? – спросила Сильвина.

– Много. Не помню…

– А что заставило вас ходить туда так часто? – спросила Мартина.

– Мне снова хотелось увидеть призрак, который появился в первый раз. Он влек меня, как магнит…

– Да, понимаю. И меня тоже… – прошептала Мартина.

– Призрак больше не появлялся? – спросил Арсениго.

– Нет.

– Что вас больше всего поразило, когда вы в первый раз вошли в кабинет Завары? – спросил Эребро.

– Голубое свечение. Мне почудилось в нем сияние неведомых миров. Не знаю, как это объяснить. – Голос марсианина от волнения звучал глуховато. – Будатор напомнил мне огромное пульсирующее сердце. Он выбрасывал толчками кровь, голубую кровь, которая растекалась по кабинету. Я сразу подумал, что это связано с туннельным эффектом…

– К туннельному эффекту мы еще вернемся, – сказал сыщик. – А сейчас обратимся к вашему состоянию. Мне кажется, что, войдя в кабинет Завары, вы почувствовали себя не совсем обычно.

– Верно, Сванте. Откуда вы знаете? До сих пор не понимаю, с чем это связано. То ли с голубым излучением, то ли с психологическим воздействием обстановки. То, что я увидел в глубине будатора…

– Эти картины видели все, – перебил Сванте. – Можно о них не рассказывать. Свечение было распределено равномерно?

– Нет. Ярче всего оно было близ шара, по мере удаления от него слабело.

– А теперь расскажите, Раби, о призраке, который вам явился, – попросил сыщик. – О нем слышали не все присутствующие.

– Едва вошел в кабинет, сразу стал испытывать странные ощущения.

– Подробнее.

– Не могу передать… Казалось, какая-то сила властно старается растянуть меня, разорвать на части. С чем бы это сравнить… Ну, например, вы ступили с берега на лодку, а лодка двинулась, одна нога на земле, другая – на лодке, того и гляди разорвет… Вот такие ощущения меня охватили, как только я переступил порог кабинета. Будатор напомнил мне солнце далеких миров. Я сделал несколько шагов, и каждый шаг, казалось, переносил меня из одного пространства в другое, и все они двигались, скользили друг относительно друга. И вдруг вижу: в дальнем углу из ничего, словно из частиц тумана рождается человеческая фигура. Словно под резцом гениального скульптора. Но только из чего, из какого материала? Протер глаза, но фигура не исчезла.

– Это мог быть мираж, – сказал Эребро.

– Да, похоже на рефракцию лучей, порожденных голубым свечением, – добавил Арсениго Гурули.

– Я сам так подумал. Но потом возникли сомнения… Фигура казалась мне сотканной из какого-то легкого вещества и наполненной все тем же голубым сиянием, только более интенсивным.

– Фигура была п… прозрачна?

– Да, она напоминала негатив фотографии.

– А похоже это было на картинки, которые возникали в глубине будатора?

– Двигалась ли фигура?

– Она проявила к вам интерес?

– Менялась ее плотность?

– Она перемещалась?

– Вы подошли к ней?

– Она была вам знакома?

– Не все сразу, господа, – взмолился марсианин, не успевая отвечать на град вопросов. – Вы спрашиваете, была ли знакома мне эта фигура? Да.

– Кто это был, Раби? – спросила Мартина.

– Это был Арнольд Завара.

Мартина вскрикнула, ей сделалось дурно. Пока ее отпаивали, Арсениго спросил:

– А вы не ошиблись, Рабидель? Углы кабинета, я помню, были полутемными, немудрено и обознаться.

– Нет, – покачал головой марсианин. – Я слишком хорошо знаю… знал Арнольда. Это были его фигура и его лицо. Но самое удивительное в другом: Арнольд не стоял на полу, а висел над ним. Примерно в полуметре.

– Он двинулся к вам?

– Он узнал вас?

– Узнал ли он меня? Не знаю. Призрак висел в воздухе слишком недолго.

– Разговаривали с ним?

– Не успел. Но мне почудилось, что он смотрит на меня с интересом. Словно узнать пытается. Но потом, сколько я ни бегал в кабинет, призрак больше не появлялся.

– Чего только ни привидится, когда под радиацию попадешь, – заметил кто-то.

– Мне кажется, это был мираж, – сказал Гурули. – Мираж – обычное явление природы. По сути, это отражение того, что существует в действительности, в реальности. Например, в пустыне это может быть пальма или оазис, на севере – ледяные торосы и так далее. Мираж, правда, может искажать предметы. Какого роста был призрак, Рабидель?

– Я же сказал – роста Завары.

– Вам повезло. Мираж мог вытянуть изображение или, наоборот, сплюснуть его.

– К сведению участников мозговой атаки, – произнес Филимен. – Явление миража представляет собой следствие полного внутреннего отражения света в воздушной среде, при определенном градиенте плотности воздуха по вертикали.

Делион воскликнул:

– Черт возьми, как мы не догадались! Нужно было произвести замеры плотности воздуха в кабинете.

– Я проделывал эти замеры множество раз, – сказал Сванте, – и сравнивал их с показаниями приборов, установленных на будаторе.

– И ваш вывод?

– Это не мираж.

– Господи, но что же тогда? – спросила Сильвина.

– Это и предстоит выяснить.

– А может, мы зря тут ломаем копья? – сказала Даниель. – Может, это и в самом деле был Арнольд? Тихонько прошел к себе в кабинет, только и всего.

– Нет, – возразил Рабидель. – Что же, он прошел в кабинет и завис в полуметре над полом?

– В принципе здесь ничего невозможного нет, – вступил в разговор Делион. – При работающем будаторе могли образоваться мощные силовые поля… Ведь аппарат толком еще никто не исследовал, Завара очень торопился испытать его в действии.

– Ерунда все это, – отрезала Мартина. – Я точно помню, когда Раби в первый раз пошел в кабинет, отец оставался в гостиной. Мы разговаривали с ним, стоя у аквариума, – кивнула она в сторону.

– А что было дальше? – обратилась к марсианину Сильвина.

– Мне почудилось, что этот призрак, двойник, не знаю, как назвать его… Что он заметил меня, заинтересовался мной, хочет что-то сказать… Я бросился к нему, но призрак тотчас исчез. Растворился в голубом сиянии.

– П…померещилось, – прозвучало в тишине.

– Возможно, так и есть, – устало согласился марсианин.

– Послушаем комментарий маститого физика, – кивнул Делиону сыщик.

– Трудно сказать… – Замялся Александр. – Мне кажется, благодаря работе будатора произошла перестройка в окрестном пространстве и времени. Но я в этом до конца еще не разобрался.

– Я изучил физику явления, – сказал Сванте. – Но мне недостает кое-какой информации, чтобы картина стала полной.

Окна гостиной начали понемногу светлеть – начинался рассвет.

– Единственный человек в мире мог бы помочь нам, – проговорил негромко Эребро. – Но он убит.

– Как я мог позабыть? – хлопнул себя по лбу Делион. – Ведь Арни оставил нам путеводную нить, бросил намек, и теперь дело нашей чести – разгадать его.

– Я понял, Атамаль, о чем речь, – воскликнул марсианин. – Ты говоришь о пари, которое предложил мне Завара…

– Стоп. Давайте по порядку, – вмешался Филимен. – Вернемся к началу рокового вечера. Кто самым первым отправился в кабинет?

– Сильвина и я, – сказал Делион.

– Верно. Что там было необычного?

– Ничего, кроме работающего будатора и голубого свечения вокруг него.

– Свечение было слабым?

– Слабым.

– А призрак человека видели?

– Нет, – в один голос сказали Делион и Сильвина.

– Так и есть, – кивнул Сванте каким-то своим мыслям. – Это было только начало туннельного эффекта. А теперь обратимся к пари. Слово Рабиделю.

– Видимо, Завара догадывался, что будатор влияет на скорость течения времени в окрестном пространстве, – сказал марсианин. – Когда Сильвина и Атамаль ушли в кабинет, он предложил мне побиться об заклад, что они пробудут там не больше десяти минут. Я согласился. И, увы, пари проиграл.

– Так. А вы, Делион, не обратили внимания, сколько времени пробыли с Сильвиной в кабинете?

– Со временем начала происходить какая-то чехарда. По моим часам, мы пробыли в кабинете гораздо больше, чем по часам в гостиной.

– Как вы это объясняете?

– Возможно, в эту тайну проник Завара, но он унес ее с собой.

– Обратимся к центральной фигуре расследования – Арнольду Заваре, – сказал сыщик. – Что вы можете, Сильвина, сказать о его состоянии перед гибелью?

– То, что я скажу, ни для кого не являлось секретом, Арнольду казалось, что все хотят украсть его изобретение. Однажды сказал мне, что чувствует себя одиноким золотоискателем, который нашел самородок и теперь не знает, как его сохранить…

От взгляда сыщика не укрылось, что при этих словах встрепенулась Даниель, будто хотела что-то добавить.

– Послушаем Даниель, – сказал он.

– Знаете, Завара поведал мне о странном случае, происшедшем с ним накануне юбилея. Заехал он после Ядерного в кафе, где я прежде работала… Любил иногда заходить туда. И там, в пустом зале, к нему кто-то подсел. Угрожал, шантажировал… Требовал отдать бумаги о будаторе, кажется…

– Кто?

– Я толком не поняла, Завара, когда рассказывал, был очень взволнован.

– А бывало такое, чтобы Завара жаловался, что перестал ориентироваться во времени?

– Бывало, много раз. В последнее время.

– Разрешите? – вступил в разговор Александр. – Такие странности замечали у Завары все сотрудники центра. Мне казалось, Арни просто оригинальничает.

– А я думал – у него желудок больной, – сказал Арсениго. – Только пообедает – и вдруг на голод жалуется. Предлагал ему у медиков обследоваться, но он отмахивался.

– А теперь, Сильвина, расскажите о вашем последнем посещении кабинета Завары, – попросил сыщик.

– Я была в кабинете последней… И я обнаружила там труп Арни… – Видно было, что каждое слово дается женщине с трудом. – Я знала, что кто-то из присутствующих – убийца моего мужа. Но не бросаться же на каждого, как цепная собака! Я все еще оставалась хозяйкой, у которой в доме гости. Стол был накрыт в гостиной, прямо скажу, неплохой. К чему это я? – она потерла пальцами виски. – Ах, да. Пошла я в кабинет прямо от стола. А когда вернулась, почувствовала волчий голод. Будто несколько дней голодала.

– Может, переволновались?

– От волнения я теряю аппетит.

– Когда мама под утро появилась в гостиной, – сказала Мартина, – я сразу поняла: произошло что-то ужасное.

Все заговорили разом, перебивая друг друга, словно река прорвала плотину. Филимен слушал.

– Говорите по очереди, ничего понять нельзя, – тщетно взывала Даниель.

– Продолжайте, продолжайте, – отозвался сыщик.

– Мы все тогда растерялись, – это был голос Эребро. – Все произошло слишком неожиданно.

– К счастью, белковый сделал все, что положено и привел маму в чувство, – произнесла Мартина.

Она больше всего боялась, что Филимен заставит ее рассказать о том, что увидела она в кабинете отца, но сыщик этого не делал –  видимо, по каким-то своим соображениям.

Напряжение в гостиной, казалось, достигло предела. При первом утреннем свете лица людей, сидящих за столом, казались мертвенно бледными. Они с подозрением поглядывали друг на друга.

* * *

Сванте открыл дипломат, вытащил оттуда стопку и бумаг и перфокарт и погрузился в размышления. Голоса за столом смолкли.

– Похоже, мозговой штурм захлебнулся, – негромко сказала Даниель, но никто не откликнулся.

Внезапно Филимен захлопнул дипломат так резко, что сидящая рядом Сильвина вздрогнула.

– Все сошлось, – произнес он. – Убийцу Завары я вычислил. – Благодарю всех, кто помог мне.

– Так кто… кто убил Арнольда? – глаза Сильвины расширились от ожидания.

Сыщик произнес:

– Завару убил… Завара.

– Завара? – повторила Сильвина. Ей показалось, что она ослышалась.

– Именно так, – подтвердил Сванте.

Люди за столом зашевелились, задвигали стульями, напряжение разом схлынуло.

– Но позвольте, почтеннейший Филимен, – проговорил Делион. – Вы ведь сами отвергли версию о самоубийстве Арнольда Завары.

– Здесь не самоубийство, – покачал головой Сванте. – Здесь, мой ментор, все гораздо сложнее.

– Так объясните нам, что же произошло, – попросила Сильвина.

– Сейчас не могу. Все слишком необычно. Сначала доложу совету экспертов. Мой вывод должны рассмотреть и утвердить лучшие специалисты Земли.

– А что же, Сванте, делать нам? – в голосе Даниель прозвучали нотки растерянности.

– Вы свободны, – сказал Филимен.

– Все?

– Все. Защита с виллы сейчас будет снята.

Люди поднялись из-за стола, заговорили.

Делион и марсианин подошли к сыщику, – отвели в сторонку.

– Что же все-таки произошло в кабинете Завары? – спросил марсианин. – Как он мог сам себе выстрелить в затылок с расстояния в один метр? И почему это не является самоубийством?

– И каков, черт возьми, результат мозгового штурма? – сказал Делион. – Вы утаили его. Мы так не договаривались, старина.

– По вашей просьбе, ментор, могу приоткрыть краешек тайны. – Причина всего, что произошло, кроется в том, чем мы с вами занимались последние дни.

– Туннельный эффект? – хором воскликнули оба физика и переглянулись.

– Он самый, – подтвердил Филимен. – Что касается подробностей, то надеюсь, ждать их вам недолго. Как и всем остальным.

Физики вышли из гостиной, на все лады обсуждая слова удивительного сыщика.

В продолжение их разговора Мишель стоял неподалеку, жадно вслушиваясь в долетающие слова. И хотя не понял ничего, ясно было одно: туча страшного подозрения, которую он ощущал над собой, рассеялась. Не он стрелял в отца, не он убил его.

Странная, однако, вещь: он не испытывал облегчения, скорее – какую-то опустошенность, усталость души. И еще было нехорошее чувство, словно он совершил предательство, выставив вместо себя ни в чем не повинных белковых, попытавшись оболгать их. Почему-то в детективах, которых он проглотил великое множество, ничего подобного не встречалось…

– Что, Мишель, не читал про такое? – спросил сыщик, словно угадав его мысли, и положил ему руку на плечо. Юноша удивился ее неожиданной тяжести и холодности.

– Н… никогда.

– Как видишь, жизнь богаче, – усмехнулся Филимен. – Она всегда готова преподнести сюрприз сочинителям детективных историй.

– Н… насколько я понял, главный сюрприз нас ждет в… впереди.

Мишель догнал сестру с женихом в переходе.

– Куда вы теперь отправитесь? – спросил он.

– Еще не решили, – сказала Мартина.

– А что с твоей работой, Эребро?

– Как только Филимен снял пломбу с видеофона, я дозвонился туда. Представь себе, владелец кафе меня не уволил. Говорит, догадывался, что меня задержали чрезвычайные обстоятельства. Что бы это значило?

– Сообщить ему об этом мог только Филимен, – произнесла Сильвина.

– Конечно, это с…сделал С…сванте! – заявил Мишель.

– Если так, то этот сыщик гораздо лучше, чем я о нем думал, – сказал Эребро. Разговаривая, они медленно шли без цели, когда их догнала запыхавшаяся Сильвина.

– Послушайте! – сказала она. – Ребята, оставайтесь здесь, на вилле. А? Иначе я помру от одиночества.

– У меня работа, – сказал Эребро. – Если я ее лишусь, мы с Мартиной от голода помрем.

– Все, что осталось, ваше.

– Нам чужого не надо.

– Но это не чужое… – растерянно произнесла вдова короля физиков.

– Да, это не чужое, – подтвердила Мартина. – Ты говоришь глупости, Эребро. – Она взяла Сильвину за руку и сказала: – Мы будем приезжать к тебе, мама. Часто приезжать, ты не останешься одинокой. И потом будешь нянчить внука или внучку. Но оставаться здесь, пойми, мы не можем.

– Понимаю, – согласилась Сильвина. – Ну, а ты-то, – обратилась она к Мишелю, – останешься на вилле?

– Мама, я тут задохнусь. Я должен повидать мир, испытать свою судьбу. П…посмотреть, на что я годен.

– Куда же ты направишься?

– В мегаполис.

– Но ты будешь приезжать ко мне? – Вместо ответа Мишель взял руку матери и прижал ее к устам.

– Осиротела наша семья, – вздохнула Сильвина.

– И все, кроме нас, разлетелись кто куда, – добавил Эребро.

Они сидели вчетвером в уютном зальчике информария, стараясь хоть немного прийти в себя и прикинуть планы на будущее.

Прошел только день со времени памятного мозгового штурма.

– Завтра мы улетаем, – сказала Мартина. – А ты, Мишель?

– И я. Но м… мы договоримся, когда т… теперь съедемся снова все вместе.

– Непременно, – подтвердил Эребро.

– Нет, вы все-таки объясните мне, как это получается? – проговорила Сильвина. – Отец убил сам себя? Вот ты физик, Эребро.

– Подождем разъяснений от Филимена. Он обещал, что все объяснится, – сказала дочь, видя, что жених затрудняется с ответом.

– Я подозреваю в чем дело, но боюсь ошибиться, – выдавил Эребро.

– А я д… даже не п… подозреваю, – признался Мишель. Он до сих пор не мог прийти в себя от того, что едва не сделал самооговор.

– Дивны дела твои, Господи! – произнесла Сильвина. – У меня из головы не идет эта картина, там, в кабинете… Если Арни не мог выстрелить сам в себя – значит, их было двое? Завара и его двойник? Но в таком случае, куда же девался второй? Не растворился же, в самом деле, в воздухе? Убитого я обнаружила. Ну, а где же убийца?

Ее вопрос повис в воздухе. И поэтому будущее оставалось неясным и тревожным.

– Как хотите, а я не успокоюсь, пока не будет обнаружен тот, кто выстрелил в Арнольда, – решительно произнесла Сильвина. – Кто бы он ни был на самом деле.

Глава 13
Туннельный эффект

Центр полицейского управления республики располагался в старинном уголке мегаполиса, где имелось всего четыре горизонтальных уровня вместо многих десятков и даже сотен в новых районах.

Сванте Филимен ехал в полном вагоне подземки. Он сидел, откинувшись на спинку и положив на колени неизменный дипломат. Женщины, из тех, что помоложе, бросали на него внимательные взгляды.

В салоне стояла духота, накопившаяся еще с утра. На остановках вагон, скользящий на воздушной подушке, опускался на бетонный подиум, двери раздвигались, люди суетливо входили и выходили. Затем динамик коротко и раздраженно лаял простуженным дискантом название соседней станции, двери салона затягивались, словно лужи осенним ледком, и вагон мчался в непроглядной темени дальше, слегка покачиваясь на тонком воздушном слое.

Когда Филимену надоели изучающие взгляды представительниц прекрасного пола, он опустил веки, делая вид, что дремлет, хотя спать и не думал. Обычная защитная реакция, одна из многих, которой научили его менторы на учебных полигонах в далекие времена. Сванте вышел на угловой станции, открыв глаза, словно по заказу, за мгновение до полной остановки. Он ступил на перрон, когда каплевидная капсула вагона еще с шипением опускалась. За время расследования на вилле, отрезанный от внешнего мира, он успел отвыкнуть от вечно кипящей толпы пассажиров подземки, которая тут же подхватила его, словно щепку.

Филимен, однако, быстро разобрался в пассажиропотоках, разрезал крутым плечом суетливую толпу и втиснулся в нужную пневмокапсулу, идущую без остановок по вертикали до самого верхнего горизонта.

– В вечной тесноте мы живем, от колыбели и до могилы, – вздохнул какой-то старичок в панаме и с тросточкой, прижатый пассажирами к стенке.

Людей набилось порядочно, но Сванте сумел найти удобное местечко у автоматического пульта, таинственно подмаргивающего зеленым глазком. Капсула вздрогнула и пушечным ядром помчалась вверх по стволу. Филимен почувствовал, как тело наливается тяжестью, ощущение было привычным еще со времен марсианского полигона. Рядом тонко, по-заячьи заплакал ребенок, которого мать держала за руку.

Верхний горизонт – собственно мегаполис – встретил его хмуро.

Часы показывали полдень, но небо, плотно затянутое снеговыми и смоговыми облаками, давало совсем не много света.

Накануне выпал снег, но он здесь, в отличие от окрестностей виллы Завары, был тщательно убран. Только на гранитных перилах набережной осталась узкая снеговая полоска, да пустынная лестница, ведущая к темной мертвой воде, была слегка припорошена снежком. Снег был серым – другим его жители города не видели. Одни белковые складывали снег в аккуратные кучи-конусы, другие – перебрасывали его на транспортерную ленту, бегущую в сторону реки, и темная влага беззвучно поглощала рыхлую массу. Вечные труженики работали безотказно. Безотказно? Гм, до поры до времени. Но эти мысли слишком серьезны, чтобы обдумывать их на ходу.

Размашисто шагая вдоль реки в берегах парапета, Филимен мысленно все время возвращался к только что покинутой вилле Завары. За время следствия он успел сжиться с ее обитателями, и расставаться с ними было грустно. Нет, грусть, конечно, не то слово, это понятие ему органически чуждо. Чувство это присуще людям, он же – белковый, интересно, догадались ли об этом гости Завары, Даниель? Даниель, смешной и удивительный человеческий экземпляр, совершенный в своем роде. Не слишком ли много, впрочем, он думает о ней, восемнадцатилетней сотруднице Ядерного центра?

Усилием воли Филимен переключил мысли, заставив их течь в нужном русле. Первое криминальное дело – и он довел его до конца, единолично завершил расследование, установил убийцу. Хотя попутно ему пришлось освоить целый материк новой информации. Подобного дела мировая криминалистика не знала – это Сванте мог объявить с полной ответственностью. Не зря же он изучил в архивном центре республики тысячи и тысячи самых запутанных уголовных дел.

После завершения учебного цикла Филимен долго дожидался своего первого самостоятельного дела, перебиваясь мелкой помощью другим сыщикам – вполне заурядным людям. Тогда же он убедился, что потенциал даже среднего человека огромен, о чем большинство из них не догадывается, растрачивая жизнь по пустякам. За время долгого бездельничанья Филимен несколько раз обращался к полицайпрезиденту с рапортом: мол, сколько же можно находиться в простое? Начальник отделывался шуточками, вроде того, что бездельничанье – лучший вид работы, но однажды, когда молодой выпускник учебного комплекса был особенно настойчив, произнес:

– Ты у нас, Сванте, сыщик особого рода. Произведен и обучен в единственном числе. Штучный, так сказать, товар. Пускать тебя на расследование заурядного дела – все равно что электронным микроскопом гвозди заколачивать. Сам понимаешь, задуманный эксперимент – первый в истории криминалистики, такого еще не бывало. Потому и дело для тебя мы хотим подобрать необычное, из ряда вон выходящее. И он продолжал ждать, хотя каждый день совершались убийства, ограбления, мошенничества.

Наконец шеф управления вызвал его и сообщил, что только что на собственной вилле убит Арнольд Завара, ведущий физик страны, и не только страны. Ознакомившись с обстоятельствами дела, молодой сыщик понял: это то, что надо.

Получив скудную информацию об обстоятельствах убийства, которую передала взволнованная вдова убитого, а также схему виллы, взятую в архитектурном управлении, и стандартное досье на каждого из гостей, оказавшихся в ту роковую ночь на вилле, Сванте Филимен отбыл к месту преступления. Так начался столь давно и тщательно задуманный эксперимент, который теперь близился к завершению.

Филимен свернул с набережной в тихий переулок, где даже бегущих лент для вечно торопящихся пешеходов не было, и вошел в массивное приземистое здание. Несмотря на отсутствие вывески, дом был известен не только жителям мегаполиса, но и всему населению республики.

Основная часть старинного здания уходила вниз, под землю, пронзая несколько горизонтов, почему и именовался дом в просторечии айсбергом.

Перед тем как войти Сванте оглянулся и увидел на противоположной стороне, в небольшом саду, стиснутом со всех сторон зданиями, необычное скопление людей, увешанных радио– и видеоаппаратурой. На одиночную фигуру Филимена никто из них не обратил внимания. Здороваясь на ходу с сотрудниками, Филимен прошел к шефу.

– Докладывай, Сванте, – произнес тот.

– Расследование завершено, – отрапортовал Филимен.

– Ты нашел убийцу Завары?

– Преступник обнаружен.

– Ты ни разу не попросил о помощи…

– Справился сам.

– Вот и хорошо. Расскажешь сейчас обо всем совету экспертов, – они уже здесь. Заодно и прессу пригласим, не возражаешь?

Небольшой зал был переполнен.

Первые места заняли двенадцать экспертов – ведущих специалистов в различных областях обширной и разветвленной науки, именуемой одним словом – криминалистика. Остальные места заполнили представители различных средств массовой информации.

Филимен, стоя на возвышении, делал подробный доклад о проведенном расследовании. Он ни разу не заглянул в бумажку, хотя то и дело сыпал цифрами, приводил формулы, при виде которых иные эксперты недоуменно переглядывались, а другие протирали глаза.

– Откуда вы взяли это уравнение? – не выдержал эксперт по физике, когда сыщик, четко постукивая мелком, вывел на черной доске очередную строчку. – Не могу припомнить…

– Не трудитесь, – ответил небрежно Филимен. – Мне пришлось его вывести самому, по ходу следствия.

Когда Сванте закончил, в помещении воцарилась тишина: столько необычен, прямо сказать, фантастичен был вывод, который он сделал.

Первым нарушил молчание физик:

– Черт возьми, насколько я понял, Арнольд Завара убил себя сам?

– Именно так, – подтвердил Филимен.

– Тогда объясните, откуда взялся убийца? И куда он делался после совершенного преступления?

– Хороший вопрос, – кивнул сыщик. – В самом начале я уже говорил, что сразу обратил внимание на голубое свечение, исходившее от будатора. Это сияние было вызвано туннельным эффектом, роль которого недоучел Завара. По мере работы аппарата – а он, как я установил, не выключался целую ночь, – туннельный эффект усиливался. Все больше субчастиц преодолевало силовую защиту и покидало шар. Происходило накопление частиц, каждая из которых несла собственное время и разбуженную память, каждая немного дестабилизировала, возмущала плоское пространство, заполнявшее рабочий кабинет. И это в конечном счете привело к тому, что пространство в комнате расщепилось, распалось на два параллельных мира, – продолжал Филимен. – Это и послужило началом трагедии.

– А что вы можете сказать о границе между расщепленными мирами? – спросил физик.

– Граница очень зыбкая. Вот расчеты…

– Цифры потом!

– Она то возникала, то исчезала. Множество параллельных миров то появлялись, то пропадали, словно пузыри на воде во время ливня.

– Послушайте, Сванте, но это только теория, хотя и остроумная, – не выдержал кто-то из экспертов. – А видел кто-нибудь в глаза этого самого двойника Завары?

– Да. Видел один из людей, находившихся на вилле. Ему повезло, он застиг короткий миг формирования параллельного мира. Пузырь возник, но еще не успел лопнуть.

– Кто же этот человек?

– Рабидель.

Легкий шум прошел по рядам тех, кто заполнил зал. Физик с Красной планеты был человеком достаточно авторитетным, и его авторитетность почти не уступала славе погибшего Завары. Во всяком случае, его свидетельство заслуживало внимания.

– Наделает дел будатор, если с самого начала с ним происходят такие казусы, – заметил биолог-эксперт.

Корреспонденты оживленно переговаривались, стараясь вникнуть в существо происходящего. И фиксировали всеми доступными им способами.

…Один из корреспондентов присел на крайний стул в ряду и, низко склонившись над диктофоном, наговаривал текст. С минуты на минуту он предполагал передать его по одному из каналов новостей.

Рядом сидела девушка-фотокор. Она сделала фотоснимки действующих лиц этой не совсем понятной для нее истории, которых – одного за другим – представил полицайпрезидент.

Наибольшее впечатление на нее произвел сыщик Сванте Филимен. Он держался так уверенно, отбивал вопросы, сыплющиеся со всех сторон, так элегантно, как опытный теннисист отбивает ракеткой мяч. Подумать только, сумел в одиночку распутать адский клубок преступления. Правда, ей не совсем было ясно, кто же все-таки преступник и как его собираются ловить. Суть криминалистического эксперимента – все преступление распутывает один сыщик – она поняла, но кое-что требовало разъяснения.

– Послушай, – спросила она у приятеля, – а что он дает, этот опыт?

– Очень много. Если он завершится удачно, то у Сванте появятся последователи – такие же универсальные сыщики.

– И что?

– Тогда для раскрытия преступления, самого сложного, не понадобится огромной группы, – достаточно будет одного сыщика. А теперь не мешай, – и он вернулся к прерванному тексту. «…A теперь я вернусь к событиям, которые происходили в домашнем кабинете короля физиков. Но расскажу об этом как профан в науке. Физика-эксперта мы пригласим к микрофону позднее – он пока занят…

Сейчас перед вами на фотографии, любезные собеседники, последнее и, быть может, самое поразительное изобретение покойного Завары, – будатор. В этом шаре под влиянием силовых полей происходят удивительные процессы…»

Репортер перевел дыхание И продолжал:

«Представьте себе, что вы где-то на лоне природы развели костер и готовите уху. Только в котелке у вас – как вы думаете, что? Перец, соль, крупа? Только что выловленная рыба? Нет, господа. В котелке – кварки и хрононы, мельчайшие частички пространства и времени. Полный компот! Сумасшедший дом высшего класса».

Девушка прикрыла рукой микрофон и шепнула приятелю:

– Послушай, ты не слишком увлекся?

– Чепуха. Мои слушатели любят образный язык. «Вот такой котелок, в котором смешались пространство и время, – это и есть аппарат Арнольда Завары. Возможно, где-нибудь, на далеких мирах, уха из пространства и времени – обычное дело. Но здесь, на старушке-Земле, насколько я понимаю, подобное адское варево сварганено впервые».

– Круто завариваешь.

– Не мешай. В самый раз. – Репортер покосился на неумолимо прыгающую стрелку часов и продолжал: «Итак, в будаторе царит бедлам. Для того, чтобы сумасшедшие частицы не выскакивали наружу, изобретатель окружил шар защитным силовым полем. На манер того, как вокруг пастбища сооружают загон для овец, чтобы ни одна не выскочила наружу. Но посмотрите на фотографию! Видите, вокруг шара разлито голубоватое сияние? Здесь-то, как объяснил нам Сванте Филимен, и зарыта собака. В обычном мире, в котором мы с вами живем, достаточно мощный силовой барьер служит непреодолимым препятствием. Вернемся к овцам. Допустим, самая резвая может подпрыгнуть на метр. Тогда, достаточно поднять забор, допустим, до трех метров, чтобы быть уверенным: ни одна скотинка его не перепрыгнет. В мире малых частиц, оказывается, царствуют свои законы. Нам с вами понять их не легко… Там существует возможность, что хоть одна овца перескочит забор, как бы высок он ни был. Физики наблюдают такое явление давно. Они назвали эту удивительную штуку туннельным эффектом. Благодаря ему какие-то сумасшедшие частички и сумели перепрыгнуть забор, пардон, силовой барьер. Они и вызвали вот это голубое свечение вокруг будатора».