Текст книги "Собственность государства (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Повисла мертвая тишина.

– Ты хочешь сказать, что был там, когда шесть лет назад… – сказал, наконец, Кай.

– Угу. Собственно, именно так я и осиротел.

– То есть, ты оказался в числе тех немногих, которые сумели спастись, потому что уже тогда чувствовал всю эту потустороннюю дрянь?

Я отхлебнул из кружки и кивнул.

– В общем-то, да. На самом деле, жертв было не так много, как говорит молва, потому что все началось в центре города, и жители окраин в большинстве своем успели убежать. Но все произошло настолько быстро, что из центра мало кто успел спастись, и я был последним живым человеком, кто выбрался оттуда самостоятельно. Хотя впоследствии бригады зачистки обнаружили еще некоторое число спрятавшихся выживших.

– Вот оно что… И как все это было?

Я пожал плечами:

– Да просто начался шум посреди дня, а потом хозяин побежал в кабинет и принес винтовки… Я не понимал, зачем, но отец закричал, чтобы мы прятались в подвал, а хозяин – что в подвале есть потайной выход в городскую канализацию… Особняк очень старый, тогда такие штуки были в моде… А потом началась стрельба. Отец с хозяином отбили атаку первых нападающих, так что часть людей, в том числе и я с хозяйским пацаном, успели спрятаться в подвале. А потом наверху рвануло, твари пробрались в подвал и начался кошмар. Нас спасла старая няня: она знала, где вход, открыла его и еще успела закрыть за нами дверь до того, как одна из тварей на нее набросилась... В общем, то, как я выживал в городе, ставшем зоной сопряжения, я плохо помню, память прячет детали от психики. Но если коротко, то я заранее знал, где есть твари, а где – нет. В тот короткий момент, когда в подвале твари были буквально в пяти шагах, я ощутил жуткое покалывание всем телом, и впоследствии оно охватывало меня всякий раз, когда я смотрел в направлении, где они меня поджидали. И просто шел туда, где не «кололо».

– Ну, это же могло быть совпадением? Безумным везением?

– Четыре года я так и думал. Я не знал, что у меня есть такой дар, а если б знал – моя жизнь сложилась бы совсем иначе. И, может быть, сейчас я как раз подавал бы документы в какое-нибудь престижное училище… Я спас бы мелкого, если б знал о своем даре… В той канализации мы наткнулись на группу людей и шли с ними. На развилке люди разделились, и мы пошли с одной группой, потому что я нутром чуял: в другом проходе будет беда. Потом снова была развилка, и в одном коридоре лежали растерзанные трупы в красных лужах… и люди пошли по «чистому». А я не мог пойти с ними, тот коридор пугал меня больше. И я пошел по тому, с трупами, хоть это было против логики и против инстинкта. А мелкий никак не хотел идти со мной… и я подумал, может, ему с теми людьми будет безопаснее, там даже был один человек с ружьем… Если бы я настоял на своем – спас бы мелкого, а у него была родня в другом городе, тоже дворяне, и я сам наверняка стал бы привилегированным младшим членом Дома… Неприятно вспоминать. И вообще, мелкий никак не заслуживал своей судьбы. Все те люди, мои родители, хозяева… никто не заслуживал. Но мелкого я мог спасти… Увы. Впоследствии узнал, что через канализацию из центра города выбрался один я. Коридор с трупами оказался безопасен, мне даже не пришлось падать рядом с ними и притворяться мертвым…

– Порчу ты бы этим не обманул.

– Я тогда ничего не знал о Порче, а моей психике требовалось обоснование, почему я иду по колено в крови, а не по вроде бы пустому проходу, и я придумал уловку с трупами. Как бы там ни было, я выбрался из канализации уже на окраине и потом еще два дня прятался на чердаке, пока не пришли группы зачистки и не выбили всю дрянь из пригородов. Это были ужасные два дня: на первых этажах сидела Порча, и я боялся, что она начнет подниматься выше. На этот случай я присмотрел толстый телевизионный кабель на тросе, протянутый от соседнего дома, в котором тоже был безопасный чердак… В том доме тоже хватало дряни – на первых этажах. Я знал, что она там, и что ее нет на чердаке. В общем, вот так все и случилось. Потом меня долго держали в больнице, за замком, с кучей вооруженных солдат… Доктор сказал – охраняют меня, в клетке Порча до меня не доберется…

– Проверяли, а не скрытый ли ты Одержимый.

– Естественно. Но я этого не знал, и там меня, наконец, отпустил страх, сменившийся отчаянием и тоской… А потом – ужасный детский приют, откуда я сбежал, потому что на улице было сытнее и привольней. Два года беспризорником – ну а про булку вы уже знаете. И только два года назад, когда мы все проходили через «кошмарилку», когда во мне нашли и выработали талант чувствовать присутствие сквозь стену, я все понял. Когда я пытаюсь почувствовать – я смотрю сквозь стену туда, где хочу чувствовать, и ощущаю покалывание, если там кто-то есть. Точно такое же чувство, как тогда, в Темерине. Только слабое и без примеси омерзения. И вот тогда я понял, что у меня талант такой – чувствовать Порчу. Либо врожденный, либо появившийся от шока в подвале особняка.

– Вот оно как, значит, – протянул Дэви. – Слушай, Саша, а почему ты скрыл этот талант? Ведь ты мог бы попасть в Паранормальный Корпус, у них выживаемость несопоставима, и…

– Вот как раз поэтому. Я не хочу в Паранормальный. Сами посудите – у меня уже два года учебки за плечами. Мне бы изменили договор и перевели в Паранормальный, но долг за деньги, потраченные на два года подготовки, все равно висел бы в договоре. Потом, много вы знаете известных людей из Паранормального, не считая боевого отдела?

– Хм… Никого.

– То-то и оно. Служба за скромное жалованье и без перспектив – на кой оно мне надо? К тому же… – Я сделал паузу и продолжил: – понимаете, ребята, мне мало обнаруживать Порчу. Я хочу в нее стрелять.

Ненадолго повисла тягучая тишина.

– Похоже, твой путь в СТО – несколько более личное дело, нежели расчетливый побег от правосудия, – криво улыбнулся Драгутин.

– И да, и нет… То есть, я понимал, что в СТО долго не живут, что это – удел только самых отчаянных и самых обездоленных. Но тогда, в Темерине, когда я два дня просидел на чердаке, замерзший, без крошки еды и капли воды во рту, и до смерти испуганный, спасение пришло именно в лице бригад СТО. Я помню, какой музыкой мне казались раскаты пулеметов и грохот «кишкодеров». Началась зачистка дома, где я прятался, грохотало так, что я думал – они пушку внутрь пронесли. А потом я услышал шаги подкованных ботинок на лестничной клетке и закричал, что я тут… Ну как закричал – захрипел. И на чердак за мной забрался один парень… Думаю, он был примерно как мы, может, на год старше, ростом с теперешнего меня… и с «кишкодером» первой модели. Тогда он казался мне самым крутым парнем на свете… В общем, не то, чтоб мое будущее стало предопределено – но на всю остальную «армию» я смотрю свысока и вы знаете, почему. Эстэошники – единственный настоящий вид войск, который стоит чего-то, остальные – просто казенные дармоеды.

Внезапно Каспар заржал.

– Да я вспомнил цирк, который Саша устроил в первый год, – пояснил он. – «Сэр, я отказываюсь брать в руки это дерьмо! Дерьмо все, кроме «кишкодера»»!

Я улыбнулся:

– Мне было всего двенадцать лет, чего вы хотите?

– Нам всем столько было… Так выходит, все-таки по зову души?

– Да все-таки нет… Расчет. На который наложил свой отпечаток и мой жизненный опыт в Темерине… Когда я сбежал с места преступления – забился в какой-то угол, спеша съесть злополучную булку до того, как меня поймает полиция… и вернулся в памяти в те самые страшные два дня на чердаке… Я понял, что с меня хватит. Что я не могу прятаться, жить прячась. Неважно, от Порчи ли, от полиции ли… Все, хватит. Я хочу жить, выпрямившись в полный рост. А что СТО оказался единственным действенным способом и от полиции уйти, и наверх подняться – это уже другой вопрос. Хотя правда и в том, что в какой-то другой род войск я бы не пошел в принципе. И, признаюсь, в первый год я мечтал, как выучусь, стану самым крутым в наборе, попаду в самый лучший отряд с тем парнем, который вытащил меня с чердака, и мы будем крошить всю эту мерзость вместе…

– Ну, тогда понятно, отчего ты стал лучшим среди всех, – сказал Рюиджи. – Я-то думал, грешным делом, что неполноценный по сравнению с тобой, а оказывается, у тебя просто была мечта… Осталось найти того парня.

– Я нашел, – медленно протянул я. – На мемориальной стене. Он погиб годом позже, и в тот момент, когда я подписывал купчий договор, его уже не было среди живых.

Снова повисла тишина.

– Ладно, все это – былое, – сказал Клемент, – но как быть с настоящим? Саша, по-твоему, нам стоит угробить весь бизнес Дому Керриган, чтобы попасть на Край, и надеяться, что там нам будет легче выжить, чем тут?

– …И только потому, что Саша хочет стрелять в Порчу? – ввернул Вольфганг.

– Да нет. Все-таки, выжить я хочу сильнее. Но там не будет ни некромантов, ни культистов – только эфириалы и Порча. Все то, что я могу учуять издали.

– Есть еще одна проблемка, Саша. Керриган может со злости отправить нас на рудники. В качестве мести.

– В этом случае ему придется выплатить в казну нашу полную стоимость, что при финансовом крушении Дома Керриган станет не только глупым, но и невозможным, потому он просто прекратит аренду. Однако – нет, я не считаю, что нам надо все немедленно запороть. Все, что я рассказал вам про наши перспективы здесь – мои умозаключения. Я доверяю своим мозгам, но вместе с тем не могу предвидеть будущее, а подобного опыта еще ни у кого не было. Не исключено, что наше положение будет иметь некоторые непредвиденные плюсы, которые перекроют все. Потому мы выждем и поглядим. Если внезапно все станет зашибись как хорошо – тогда только идиот захочет на Край. Но если события будут развиваться так, как я предсказал… ну вы поняли. И к слову, нам не обязательно делать пакость Керригану. Если наши с вами мнения разделятся – думаю, он просто договорится о замене меня и тех, кто останется со мной, на других парней из учебки.

– Ребята, а давайте смотреть на ситуацию с оптимизмом, – мечтательно протянул Рюиджи. – Ведь мы станем известными, знаменитыми… настоящими звездами телевидения. И это действительно может повернуться массой преимуществ. Нас могут пригласить сниматься в других сериалах или фильмах, уже не настоящих… Вы не мечтали стать актерами?

– Актером – это круто, – согласился я, – они хоть и не бывают дворянами, но живут как дворяне, и при этом не военнообязанные. Только это вряд ли, актерскому мастерству надо учиться, надо иметь выдающиеся внешние данные и талант. А то, что в реальном замесе мы чего-то стоим, а киношные актеры попадают в обморок – значения не имеет. Хотя – кто его знает… В общем, парни. Мы ждем, что будет, хотя бы до второй миссии, и потом уже будем решать, как дальше быть. Все согласны?

Оказалось, что все, и тут Каспар сказал:

– Валлендел идет.

Мы все сделали вид, что все время спокойно дожевывали остатки пиршества, когда в комнату вошел лейтенант.

– Так, пошли все сюда, потом доедите.

В брифинг-зале за столом уже сидела миловидная женщина, или даже верней будет сказать – леди лет тридцати, в строгом деловом костюме и с нагрудным значком-пропуском.

– Знакомьтесь: это госпожа ЛаВей, наш консультант по вопросам имиджа.

– Можно просто Антуана, – улыбнулась она.

Мы нестройным хором поздоровались и принялись рассаживаться вокруг стола, госпожа ЛаВей достала из папки стопку бумаг и совещание началось.

Первым делом нас поставили перед тем фактом, что мы теперь – в некоторой мере публичные персоны, а значит – очень сильно зависим от того, как нас воспринимает публика.

– То чувство, когда ты четыре года был уверен, что зависишь от умения стрелять и драться… – проронил я.

– Все немного сложнее, – улыбнулась Антуана. – В обычном бою оно примерно так и есть, но все меняется, если бой транслируют по центральному каналу. Недостаточно просто победить: надо, чтобы зритель порадовался этой победе. Чтобы он был на вашей стороне. Чтобы он переживал за исход боя и за вас. Симпатизируя лично вам, зритель проникается вашей борьбой, целью вашей борьбы. И тогда, решая, куда съездить на выходные, «туда» или «сюда», он вспомнит, что «там» стоят на страже замечательные парни. Симпатия к вам превращается в симпатию к городу, понимаете?

– Должно быть, по этой же причине автомобили рекламируют пышнотелые полуобнаженные девушки? – ухмыльнулся Кай.

– Абсолютно верно. Желание обладания частично переносится с девушки на объект рекламы. Итак, во-первых, надо поработать над персональным имиджем. Вам необходимы персональные черты, выделяющие вас, вы должны стать разными, насколько это возможно в армейских реалиях. «Весельчак», «оружейный маньяк», «перфекционист», «качок», «стиляга», «невозмутимый», «задира», «вояка» – и так далее. Много разных типажей – и зритель наверняка увидит среди них пару симпатичных для него лично.

– Ну и как зритель будет видеть наши типажи под броней и касками?

– Зритель будет видеть вас не только в касках. Как только передача наберет достаточно рейтинга, вы начнете давать интервью, появляться на публике и так далее. И тогда мы займемся этим вопросом более плотно, а пока что надо выяснить, у кого из вас какие склонности и предпочтения.

И она достала из нагрудного кармана позолоченную авторучку.

Примерно час мы потратили впустую на всю эту трепотню, затем она попрощалась, забрала свою папку и ушла.

– Ну, парни, кто там хотел быть актером? – с иронией спросил я.

– А что, актеры тоже должны заниматься такой нудятиной? – спросил Рюиджи.

– Угу. Причем в десять раз больше. Актер без своих фанатов – ноль без палочки.

– М-да, невесело как-то…

Тут Валлендел постучал по столу карандашом:

– Мы еще не закончили. Вот ваш распорядок и инструкции по поводу быта на первое время, ознакомьтесь.

Мы взяли распечатки и впились в них глазами. Тренировка – раз в день, огневая подготовка – четыре раза в неделю, медосмотр – раз в неделю. Выход с базы – только по разрешению командования. Боевая готовность – двадцать четыре часа в сутки. Прием пищи – три раза в день, причем доставлять ее будут из ресторана неподалеку, а также в нашем распоряжении кухня на базе и холодильники, набитые полуфабрикатами, соками и прочим добром.

– Только предупреждаю: кто начнет заплывать жирком – будет поститься в карцере на воде и сухарях.

Мы дочитали и начали обеспокоенно переглядываться, и отнюдь не из-за карцера. В общем, я лидер – видимо, поднимать тему тоже мне.

– Сэр, тут как бы проблемка нарисовалась…

Валлендел скрестил руки на груди:

– У вас или у меня?

– У вас. Давайте начистоту: любая наша проблема, кроме некромантов сотоварищи – на самом деле ваша. Потому что огромный концерн, который балансирует на грани рентабельности – вроде, так его светлость сказал? – может запросто полететь в тартары, если мы на каком-то задании… не выложимся на полную, скажем так.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что наша позитивная мотивация – ваша забота, сэр.

Глаза лейтенанта стали чуть злее:

– Если перспектива не попасть на Край в качестве мотивации не годится – есть еще перспектива не попасть на рудники.

– Прежде чем угрожать рудником – спросите у графа, может ли он позволить себе такие траты… сэр.

– Еще шесть миллиончиков на ваше вразумление наскребет.

Я оглянулся:

– Парни, я чего-то не понимаю или сэр лейтенант не умеет считать?

– Полагаю, второе, – с готовностью, как и ожидалось, отозвался Кай, остальные закивали.

Снова смотрю на Валлендела, он на меня.

– Умножайте на двенадцать, сэр, потому что если вы думаете, что можете отправить на рудники только одного, а остальные притихнут – сильно ошибаетесь.

– На тринадцать, – сказал Ян.

– Ну да, – поспешно поправился я, – не привык за сутки, что нас уже тринадцать. Так что, лейтенант, чем еще пугать будешь? Края мы не боимся, на рудники у графа нет денег. Все? Аргументы кончились?

Вывести Валлендела из себя оказалось не так-то просто, даже несмотря на то, что я фамильярно перешел на «ты». Он почти не изменился в лице, но слова подбирал аж несколько секунд.

– Ну что ж, – сказал лейтенант, – ты прав, Терновский, на все сто. На новый отряд денег нет, сослать вас гнить в рудниках не получится, потому граф просто договорится и вас поменяют на другое подразделение, а вы поедете на Край. Все счастливы?

– Более чем. Был горд служить под вашим командованием, сэр.

Несмотря на весь драматизм ситуации, моя последняя реплика заставила пару человек прыснуть от смеха.

Валлендел собрал свои бумаги и пошел к выходу, но в дверях обернулся:

– Ах да, теперь я уже просто не могу не спросить: так что это за проблему ты пытался упомянуть?

– В нашем распорядке не упоминаются ни выходные, ни денежное довольствие на эти выходные, в то время как на Краю служащие СТО всегда получают и то, и другое.

И вот тут самоконтроль Валлендела наконец-то пробило, причем навылет: его лицо вытянулось, глаза расширились.

– Что-о-о-о?!! Выходные?!! Вы из-за выходных предпочли Край?!! Из-за несчастных выходных?!!

– Два момента, сэр. Первый – нам всем по шестнадцать лет, и последние четыре года мы провели практически в заточении, видя симпатичную женскую особь в лучшем случае раз в полгода. И вот теперь мы снова в заключении? Уж лучше на Краю, там хотя бы веселее в этом плане. И второе: на самом деле, главная причина не в выходных, а в вас… сэр. Я попытался начать обсуждение проблемы в конструктивном русле, а вы сразу перешли на угрозы. Позвольте открыть вам глаза на одну неочевидную для вас вещь: львиная доля эстэошников идет в СТО ради того, чтобы хоть немного пожить по-человечески. Очень многие из нас выросли на улице, которая приучила нас на агрессию отвечать агрессией, и терпеть подобное отношение будут немногие. Эстэошники – отчаянные люди, никогда этого не забывайте. А теперь – желаю мужества. Оно вам понадобится, когда будете рассказывать графу, как создали ему проблему на ровном месте.

Валлендел сжал челюсти, повернулся и вышел.

– Надеюсь, мы не пожалеем об этом решении, – вздохнул Ян. – Ну или хотя бы не сильно.

Когда он внезапно сказал «на тринадцать» – меня это изрядно удивило, он с нами чуть больше суток, а не четыре года. Может, он все же стоящий парень, а мы с Каем ошиблись на его счет? Впрочем, жизнь покажет.

– Лично я рад, что все так быстро разрешилось, – признался я. – Сделав графу западло, мы бы все равно не попали на рудники, но за нами закрепилась бы репутация ненадежных, особенно если бы саботаж стал очевиден, а значит – прощайте радужные надежды на место в гвардии... А так – разойдемся по-хорошему, и все счастливы. Нам – перспективы, другим парням, у которых нет никого с моим редким талантом – чуть большие шансы, может быть. А граф остается при своих, ничего не теряя.

– Хорошо, если так, – поддержал меня Кай. – Вдруг твой талант станет нашей реальной удачей, все же не хочется сгинуть в первые дни.

– Поверьте мне, я не самоубийца и не сумасшедший. А теперь идемте доедать, на Краю нам салат с крабами никто не даст.

* * *

Наутро мы принялись паковать вещи, благо, у нас и вещей мало, и распаковать толком их не успели.

Однако вместо Валлендела, или кто там должен везти нас на Край, появился невысокий полноватый человек в пиджаке и с аккуратной бородкой.

– Мы уже отправляемся? – спросил я, поздоровавшись.

– Отправляетесь? Нет, я тут не за этим.

– А вы, простите, кто?

– Меня зовут Мэрриот, – представился он, – я первый помощник главы службы безопасности Дома Керриган, отвечаю за все силы быстрого реагирования, в том числе и за ваше подразделение.

Я переглянулся с остальными, затем снова повернулся к Мэрриоту.

– Валлендела… сменили? – уточнил я.

– Нет, не сменили, так уж вышло, что его сменить нельзя. Он – лицо подразделения, так сказать.

– Он что, чем-то знаменит?

Мэрриот приподнял брови:

– А вы не знаете, кто он такой?

Я снова повернулся к ребятам:

– Вы?.. Нет, ну и я не знаю.

– Странно… его полстраны знает. Вы разве не слыхали про двойной теракт на лайнере «Корделия»?

– Это где «дети Нагаша» и культисты сообща устроили нападение? Нам рассказывали – в том смысле, что это был первый и единственный случай совместных действий тех и других – но без деталей.

– Валлендел был на борту лайнера – и прославился в процессе борьбы экипажа и пассажиров с террористами. А особенно – тем, что прорвался к радиорубке сквозь толпу нежити и провел радистку, орудуя кухонным мясницким секачом и, так сказать, одной левой. Потому что правую к тому моменту ему уже отгрызли.

– Ни хрена себе! – воскликнул Клемент, остальные принялись огокать и присвистывать.

– Постойте, у него же обе руки на месте, – сказал я.

– Правая – магический протез, сделанный свартальвами. Король оплатил, в придачу к «пурпурному щиту».

Меня удивило не столько то, что у Валлендела, оказывается, высшая военная награда империи – за такое ее вполне уместно получить – сколько тот факт, что он об этом не упоминал.

– Одной левой… Хм, впечатляет.

Мэрриот кивнул.

– Да, меня тоже. Однако из армии Валлендела комиссовали, протез в обыденной жизни почти как своя рука, свартальвы даже осязание вернули. Но в военном деле… проблематично, скажем так. И вот полгода назад Дом Керриган забрал его к себе… По правде говоря, подав идею арендовать подразделение СТО под его командование, я был уверен, что вы поладите…

Я пожал плечами:

– Если б Валлендел поставил себя как старший товарищ – так бы оно и случилось. Но он предпочел играться в офицера, не зная, что эстэошники сами себе выбирают лидера и офицерские погоны их не впечатляют. Говорил ему, скажу и вам: мы в основной массе с улицы, и приучены жизнью…

– Да я знаю, слушал ваш разговор…

– Прослушка?

– Диктофон у Валлендела. Должен признать, что Валлендел… сдал после тех событий. Люди, которые знали его раньше, заметили, что у него ухудшился характер слегка – все-таки жизнь испорчена, карьера перечеркнута – но я не думал, что тут такие сложности возникнут, да еще и по такому пустяковому поводу...

– Мы не считаем это пустяком после четырех лет ада в учебке.

– Это недоразумение. Просто потому, что момент с увольнительными никто не продумал. Никто не заморачивался с мелочами, задачи все-все продумать и предусмотреть вообще не было, быт групп СТО после учебки никто не изучал. Мы полагали, что бытовые моменты сами по себе всплывут и будут решаться по мере возникновения… В общем, что касается Валлендела – он изначально исполнял представительские и административно-руководящие функции. Перегнул палку – ну, тут ваша общая вина, мне так кажется. Что, если мы просто сделаем вид, будто вчерашнего разговора не было? Конфликт – это плохо, но заменить его на этом формальном месте некем, да и нельзя в принципе, хоть бы и было кем, потому что замена командира на второй же день – это верный признак, что не все ладно…

Я посмотрел на остальных и понял, что они, в общем-то, рады остаться: слова словами, а душа на край не хочет, сколько бы раз я ни сказал про свой талант. Их трудно винить: они его не видели в действии, а доверить свою жизнь тому, чего не видно, не только трудно, но и не очень разумно.

– Хорошо, будем считать инцидент исчерпанным.

– Замечательно, – улыбнулся Мэрриот. – Я поручу соответствующим людям проработать момент с увольнительными. А вообще, черный телефон на столе в брифинг-зале – внутренний. Сто семь – это звонок прямо в мой рабочий кабинет. Ну, на самый-самый крайний случай.

– Отлично, договорились, – сказал я.

Мы пожали друг другу руки и Мэрриот ушел.

– Хе-хе, – ухмыльнулся Кравитч, – мы заставили Дом Керриган пойти на попятный.

– Вряд ли. Просто Мэрриот – не Валлендел, он не стал идти на принцип и лезть в бутылку по пустякам. Второй раз номер у нас не прокатит, если что.

Рюиджи беспечно махнул рукой:

– И не надо. Зачем нам лишние проблемы? Тут более важный вопрос, когда к нам снова придут Цубоми и Цубаса?

– Кто это?

– А те две девочки, что вчера нам мясцо жарили. Я ночью уснуть не мог, переживал, что больше их не увижу…

– Так ты даже успел у них имена узнать? Во даешь, – одобрил Каспар.

– Ага. Значит, предупреждаю всех: Цубоми моя, к ней не подкатывать, а то насажу на Сашин «кишкодер» и скажу, что так и было!

– Лады, только вначале научи, как их различать.

– Пф-ф-ф, это же элементарно! Цубоми в два раза симпатичнее!

* * *

Завтрак нам привезли из ресторана, но вчерашние девочки, к огромному сожалению Рюиджи, не появились. Да и к моему тоже: хоть полненькие не совсем мой тип, я бы не отказался пообщаться хотя бы и с той, которая в два раза менее симпатична. Правда, как по мне, они идентичны, видимо, только яматианцы могут отличать других яматианцев друг от друга.

Ну да ладно, будет увольнительная – будут и девочки. По крайней мере, мне очень хочется в это верить.

После завтрака пришел, как ни в чем не бывало, Валлендел и раздал нам многократно сложенные листы.

– Карта главной части города. Надо знать, что где находится и как куда идти или ехать.

Мы добросовестно заучили основные маршруты, а после обеда – проклятье, девочки снова не пришли! – Валлендел проверил, как мы запомнили карту. Оказалось, что кое-как справились все, а я при этом первый раз за четыре года получил наихудший балл во всем отряде.

– Не все же кое-кому быть лучшим, – прокомментировал Юджин.

– Это точно, и сам устал уже.

Потом была тренировка: оказалось, на базе имеется даже тренажерный зал и душевая на двадцать с лишним человек.

Вечером мы почистили оружие и стали готовиться ко сну.

– Саша, а кто дежурным будет? – спросил Кай.

– А он у нас должен быть? В той распечатке ничего про расписания дежурств не сказано.

– Ну если по уму, с учетом того, что круглые сутки боеготовность, то он у нас должен быть.

– Там у двери, на самом выходе, есть охрана и караулка. Я думаю, они нас разбудят, если что. Не сказано ничего про дежурства – не надо искать себе лишних хлопот.

И мы завалились спать, благо кровати, матрасы, подушки и одеяла – замечательные, не то, что в адской учебке.

Правда, поспать сладко нам не удалось: сирена тревоги взвыла посреди ночи.

– Это еще что за фокусы? – громко сказал я, вскакивая с койки.

– Второй день подряд?! – возмутился Бела.

– Вообще-то, через день, – поправил его Ян, – уже как бы третьи сутки пошли…

– Это все равно как-то задохрена!

Тут я с ним вполне согласен: две зачистки за тридцать шесть часов, на самом деле: позавчера в полдень, а сейчас – практически в самом начале суток. Если так дело пойдет и дальше – у меня очень хреновый для всех нас прогноз. Да и для графа сотоварищи – тоже, потому что если отряд зачистки должен вкалывать через день, то дела в городе очень плохи и скрыть это долго не получится.

Мы принялись натягивать форму, обуваться и извлекать из шкафчиков оружие и доспехи. Тут по коридору загрохотали ботинки и появился полицейский сержант.

– Чрезвычайное происшествие на старом пирсе! – выпалил он.

– Какое именно?

– Без понятия!

– Фургон уже ждет?

– Ждет.

Мы закончили экипироваться, тут прибежали заспанные помощники операторов – проверять наши камеры.

– В машине проверите, – сказал я и мы трусцой погнали загружаться.

В фургоне мне, наконец, удалось связаться с командованием – это оказался все тот же Мэрриот.

– Двадцать минут назад на самом краю пирса отказали две камеры, – сообщил он, – один из двух сторожей пошел проверить и пропал. Через десять минут второй сторож врубил освещение на полную и собрался на поиски, и тут третья камера обнаружила вот это.

На настенном мониторе мы увидели нечеткое изображение человека, лежащего на каком-то темном круглом пятне.

– А, чтоб им, – я хотел было сплюнуть, но вспомнил, что в фургоне. – То некромант, теперь культисты… Подступы перекрыты?

– Патрульные наряды уже занимают позиции.

– Уже занимают? Поздно, они уже удрали, у них было десять минут с гаком, чтобы убраться оттуда.

– Чужак бы побрал… Тогда просто проверьте, безопасен ли пирс.

– Вы издеваетесь? Ни хрена он не безопасен! Следите за человеком на рунном круге, как только встанет или пошевелится – сообщите! Успеть бы…

– Не успеем, – авторитетно заявил Данко Стоянов, – там минут пятнадцать надо всего, этот временной люфт почти закончился. Вот-вот встанет.

– Ну так хотя бы грохнем это, пока оно не разогрелось и не привыкло… Заряжайте картечь и разрывные.

А про себя подумал, что как-то уж слишком быстро началась самая жесть. Одно хорошо: свеженький «одержимый» нуждается в нескольких часах или даже днях, чтобы полностью обжиться в теле, в течение этого периода он куда менее опасен. Ну и второй плюс – скоро станет одним эфириалом меньше в Мироздании. Вживаясь в тело, они становятся материальными в привычном понимании этого слова – и, как результат, смертными.

Когда фургон начал тормозить, Клемент внезапно спросил:

– А как так вышло, что культисты за десять минут с момента отключения камер умудрились нарисовать круг и провести ритуал? Там один круг рисовать часа два надо!

– Легко и просто, – ответил ему Гайдрих. – Если взломать систему наблюдения – можно перед камерами хоть оргию устроить, у охраны на мониторах будет неподвижная картинка с пустым пирсом.

– То есть, культисты взломали систему наблюдения? А если там простые дешевые аналоговые камеры?

Я криво усмехнулся:

– Тогда можно взломать охранника. Мэрриот, вы слышите меня?

– Слышу.

– Задержите второго охранника на всякий случай.

– Принято.

Выгружаемся из фургона у ограды, идем к пирсу мимо полицейских машин с мигалками и полицейских с оружием наготове.

– Саша, план?

– Как обычно, стандартное построение. Бела, Данко, Клемент, Вольфганг, Дэви, Юджин – вы с ПНВ. Если эта мразь вырубит нам электронику – сразу же снимаете. Напоминаю, держать глаза закрытыми две секунды не нужно, «оно» нас и без блеска зрачков видит, скорее всего. Остальные с фонарями, держите осветительные шашки наготове. Кай, Рюиджи – «рунные синие». Как только вам покажется, что оно рядом или скоро окажется рядом – бросайте возле нас. Дэви, у тебя шрапнель?

– Да.

– Ну, пусть Создательница нас не оставит. Вперед.

Пока я раздавал инструкции – старался поймать взгляд каждого и выразительно, без слов намекнуть, что ситуация под контролем, поскольку «одержимый» – именно тот противник, которого я отлично чувствую. Но сказать в голос о том, что я учуял его еще у полицейских машин, не могу… Гребаные камеры, я уже начинаю их ненавидеть.

Мы растягиваемся в цепочку и двигаем вперед. В общем, пирс как пирс, широкий, двусторонний, с длинной цепочкой не очень капитальных построек по центру: видимо, когда-то там располагались кафешки, магазинчики и бары. Нынче пирс не работает, может быть, потому, что из-за кризиса снизилось число различных рейсов. Видимо, как раз поэтому культисты выбрали для своего ритуала именно это место. Оно, в общем-то, полностью отвечает их требованиям: над головой только небо, под ногами только монолитная твердь без нижних этажей, подвалов и тому подобных пустот. Почему эфирные приблуды так ненавидят многоярусность – вопрос открытый, как и вопрос о их ненависти к значительным водным массам.