Текст книги "Иметь королеву"

Автор книги: Владимир Неволин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

– Вооружение?

– У них все есть.

– Где командир части?

– В шахте.

– Ты мне не шути, говно собачье! Повторяю – где генерал?

– Да в шахте же, пусковой. Палец на кнопке держит. А эти, крутые, его охраняют.

– От кого?

– Вон от них, – пилот кивнул на Владимира, – от «альфовцев».

– Что ему надо?

– Как что? – искренне удивился вертолетчик. – Деньги, конечно.

– Ну ладно, сбрехал, падаль, живым зарою.

Дима подошел к Владимиру:

– Слышали?

– Ушам своим не верю. Но, похоже, действительно не врет. Там все сошли с ума.

– Надо лететь, дядя Вова, – решительно сказал Дима.

Владимир, соглашаясь, кивнул. Лучшего варианта и быть не могло. Добраться на вертушке до места, где спрятан груз, забрать его, а там – ищи ветра в поле.

– Улетим подальше в тайгу, – сказал он Диме. – Отсидимся, выждем, а там видно будет.

Дима закусил губу, задумался.

– Я не про тайгу, – сказал он наконец. – В Калчи лететь надо.

– Зачем? – удивился Владимир. – Ты же слышал, что там творится. Сумасшедший дом. А мы-то с тобой люди нормальные.

– После этого, – Дима посмотрел на бывшую «четверку», – я сам тронусь, если тех, кто ребят расстрелял, не зарою. Нет. Вы – как хотите, а я – в Калчи. Хоть пешком.

– У меня горючего мало, – вякнул летун. – И вообще, отпустите меня, а? Говорю – не виноват я ни в чем.

– Конечно, – сказал Владимир. – Ты только боеприпасы подносил.

Он вздохнул, с трудом отказываясь от мысли о скором свидании с миллиардами.

– Ладно, – согласился он, – летим в Калчи. Не в сам поселок, конечно, а где-нибудь… сбоку.

– В Калчи не полечу, – заявил вертолетчик, – я не камикадзе. Меня тут же порешат.

– Не хочешь, не надо, – равнодушно сказал Владимир. – Сами улетим. Нас там, – он мотнул головой куда-то в направлении Срединного хребта, – всему учат. И вертолетом управлять тоже. А тебя, воробушек ты наш, здесь придется оставить. Дима, распорядись.

Дима направил автомат на пилота.

– Я все понял, – поспешно сказал летун, – летим.

Вертолет разогнал винты и помчался к призрачной громаде Шивелуча.

– Дима, – спросил Владимир, – а что он там про шахту со стратегической говорил? Ведь здесь же сейсмический район. Нет, наверное, никакой шахты.

– Есть, – вздохнув сказал Дима. – Про это он как раз не соврал. Есть.

Глава 8
КРУТОЙ В ПОГОНАХ

Огневой удар «катюш» начался с залпа первой машины. Без задержки следом за ней взвились хвостатые снаряды со второй, с третьей. И забушевало! Визг и вой, пламя и дым – огненное сопровождение смерти и разрухи.

– Иван, что же ты?! Огонь!

А он не мог сдвинуть с места, будто прикипевшее колесико. Обливался потом, кричал и плакал от бессилия. И тогда в кабине появился Артемьев. Сразу все стихло. Голос погибшего товарища был спокойным и грустным:

– Приходи к нам, Иван. Здесь хорошо. Здесь не стреляют. Пора, Иван, мы ждем.

Командующий ракетными войсками стратегического назначения генерал армии Некипелов проснулся перед рассветом и долго лежал, пытаясь освободиться от жуткой реальности сна. Все чаще стали приходить к нему ночной порой погибшие друзья. Звать к себе. Наверное, не зря шевелятся осколки. Скоро в путь – неизвестный, бесконечный.

Некипелов отбросил одеяло, закурил и подошел к окну. Фиолетовая полоска на востоке призрачно извивалась от теплого дыхания большого города.

Домочадцы в огромной квартире высотного дома по проспекту Мира еще спали. Некипелов осторожно прошел в ванную, умылся ледяной водой. Потом в своем кабинете извлек из сейфа припрятанную от жены бутылку коньяку и налил рюмашку. Тяпнул. Закурил. К черту врачей, к черту жену! Что они понимают!

За завтраком супруга все же учуяла запах:

– Иван! Ты опять?

– Да я самую малость, Валюта.

– Баба, – тут же продала внучка, – а он еще и курил.

– Та-ак, – угрожающе протянула жена. – Ты что, хочешь раньше времени в могилу сойти? Может, телохранителей в доме держать?

– Мне их и в управлении хватает.

– Неизвестно, что ты еще там вытворяешь.

– Я там работаю.

– И смолишь целый день.

– Валюша, я прошу тебя.

– Ты понимаешь, что будет, если тебя комиссуют?

– Ничего особенного, мир не перевернется.

– А о них ты подумал? О дочке. – Жена протянула длань в направлении дочери. – О внуках, – тот же жест, – о Борисе, наконец.

Зятя Бориса с ними не было.

– Он вас и прокормит. Такой же генерал, как и я. Зарплата приличная.

– Генерал-майор, а не такой же. И неизвестно, когда повышение будет.

– Это не от меня зависит.

– И от тебя тоже. Смог ведь ты его загнать к черту на кулички.

– Камчатка – такая же русская земля, как и Москва. Ее тоже защищать надо.

– Если такая же – пусть там другие гниют. – Дочь возмущенно смотрела на отца. – А для Бориса ты бы мог и получше место найти. Хорошенькое дело – жена с двумя детьми на одном конце света, а муж – на другом.

Некипелов обреченно вздохнул. Утро начиналось как обычно.

– У Бориса нет никакого опыта. Ему еще учиться и учиться. А если тяготит разлука, могла бы…

– Вот, – дочь сделала кукиш, – сейчас, уехала. Спасибо за совет, папочка.

Она со злостью бросила ложечку. Из коллекционной, с позолотой, чашки потек кофе.

Они остались вдвоем. Жена покачала головой:

– Зачем ты так с дочкой? Нелегко ей без мужа. Ее понять надо.

– Валентина, – Некипелов проникновенно посмотрел на супругу, – ну не могу я через себя шагать. Я для этого проходимца и так много сделал. Из майоров в генералы произвел. Мало? Командовать важнейшим участком назначил. Опять не хватает? Что еще от меня нужно?

– Ты должен сделать так, чтобы Борис вернулся в Москву. С повышением.

Некипелов в бешенстве вскочил со стула:

– Хрен ему моржовый, а не Москва! Будет служить там, где служит! Ума наберется – и без меня вторую звездочку на погон нацепит. А если башка пустая – сколько железок не навешивай, ума не прибавится. Все!

Некипелов почти вбежал в кабинет и захлопнул дверь. Посмотрел на сейф, махнул рукой и снова налил себе коньяку.

Выждав, пока он успокоится, жена вошла в кабинет.

– Я тебя понимаю, Ваня, – сказала она примирительно. – Борис – человек не нашего круга. Но он муж твоей дочери. Надо все же помочь ему.

– Опять за рыбу деньги!

– Нет, нет, – поспешно сказала супруга, – никаких протекций. Но подумай сам – как он сможет проявить себя в этой дыре, среди медведей. Дай ему какое-нибудь задание, он его выполнит, его заметят. Пусть запустит свои ракеты, может, попадет куда-нибудь.

– Там нет ракет.

– Да? – удивилась жена. – А что там есть?

Некипелов молчал.

– Да ладно тебе, Ванюша, уж я-то не диверсант.

– Там полигон.

– Это плохо, что нет ракет, – рассудила жена. – Сейчас где ракеты, там и уважение. Устроил бы ты ему хоть одну штучку. Сразу бы Бориса заметили. Американцы опять же рядом. Нет, ракета там нужна.

Некипелов рассмеялся:

– Ну, ты у меня стратег. На Камчатке нельзя – сейсмическая зона.

– Захотят – все сделают. Просто до этого еще никто не додумался. Ну так что?

– Я обмозгую.

– Хорошо, Ванечка. И больше не кури, понял?

* * *

Распад «Империи зла» и вывод крылатых ракет из Западной Европы решили вопрос положительно. В окрестностях поселка Калчи начались работы по строительству шахты для межконтинентальной баллистической ракеты.

– Сдурели там… мать их, – шептались проектировщики, ломая головы над обеспечением стратегической безопасности. – Новый БАМ строим. Долбанет Калчевская, такой «бам» будет – Калчи в пепел раскидает.

Строительство длилось два года. К концу восьмидесятых было произведено три пробных пуска Калчи – Казахстан. Все они прошли успешно. Несколько землетрясений – самое крупное силой пять баллов – не сумели разрушить цельнометаллическую шахту глубиной пятьдесят пять метров и повредить ракету-носитель. Ядерный гигант, подвешенный на мощных пятнадцатиметровых пружинных блоках, во время толчков покачивался в шахте, но вел себя мирно.

– Довольны? – спросил Некипелов, когда спустя два года Борис появился в Москве.

– Папочка, ты прелесть. Теперь бы его в Генштаб пристроить…

В эту же ночь командующий стратегическими войсками Некипелов навсегда ушел к своим боевым друзьям.

Когда новый командир в/ч 35252 генерал Зобов, неся впереди себя объемистый живот, выходил из самолета, на самом большом плацу его уже ждал весь личный состав части. Роты и батареи стояли правильным четырехугольником – отдельно офицеры, отдельно солдаты. Плац был выскоблен до блеска. Деревянная трибуна сияла свежевыкрашенными досками. Щеголеватый командир музвзвода нервно поправлял белые перчатки. Новый хозяин – это всегда волнительно.

В пути от аэродрома до части подполковник Гудов осторожно расспрашивал Зобова:

– Ждали вас с нетерпением, товарищ генерал. Все выстроены на смотр. Вы куда сначала – в штаб или к личному составу?

Зобов выпятил нижнюю губу.

– Вы что, охренели? Я полтора часа в самолете вожжался. Домой вези.

Через час ожидания личный состав части развели по казармам.

На следующий день, маленько оклемавшись от пьянки, устроенной ближайшими помощниками, Зобов вызвал к себе в кабинет начхоза.

Майор Бугрей, усатенький и с бачками, почтительно остановился у порога.

– Проходи, ворюга. – Зобов поманил его пальцем.

У майора вытянулись бакенбарды. Хлопая глазами, он подошел к столу.

– Ну, как там на складах? Недостача есть?

– Товарищ генерал, в ракетных частях полный порядок. Я вас заверяю, что…

– Ладно, садись.

Бугрей осторожно присел на краешек стула.

– Когда проходили последние учения?

– У нас, извините, учений не бывает. Специфика части не та. Редкие ночные тревоги для поддержания личного состава в боеготовности – это случается.

– Значит, будут. Готовьте матобеспечение. Вот вам список. Позаботьтесь, чтобы из Петропавловска-Камчатского все было вовремя доставлено.

Бугрей прочитал длинный перечень необходимого и осторожно кашлянул.

– Что непонятно?

– Вот здесь под пунктом номер семь – пять моторных лодок «Казанка».

– Ну и…

– Не поймут в Питере. Тайга у нас, извините.

– А солдатики на чем, по-твоему, через Камчатку переправляться будут? Вплавь, что ли?

– Тогда, извините, пять мало.

– Вот это разговор, – одобрил Зобов. – Исправь на семь. Или нет, пятерка лучше на восемь рисуется. Еще вопросы есть?

– Нет, товарищ генерал, я все понял.

За дверями майора обступили офицеры.

– Ну, как он?

Майор подергал себя за бачки.

– Готовьтесь, мужики, к матобеспечению.

И ушел, оставив офицеров в недоумении и тревоге.

Учения проходили на другом берегу реки Камчатка. Две роты солдат сообща укокошили троих красавцев оленей, подготовили посадочную площадку для вертолета и разбили армейскую десятиместную палатку.

К полудню на место дислокации передвижного штаба прибыл Зобов с офицерами. Выпили. Закусили. Зобов сказал речь.

– Господа офицеры! В наше непростое время все вы должны понимать, что жить так, как раньше, уже нельзя. Уходит в прошлое представление о человеке в форме как о роботе, способном только маршировать, стрелять и стоять в карауле. Время требует от вас самостоятельности и предприимчивости. Каждый из вас на своем боевом посту должен задать себе вопрос: «А все ли я сделал, чтобы родная „тридцатка“ процветала и богатела?» Вот ты, – Зобов ткнул рюмкой в ближнего офицера. – Ты кто?

– Командир автороты майор Сельницын, товарищ генерал.

– Ты что на своих «Уралах» возишь?

– Солдат, товарищ генерал, стройматериалы, продовольствие.

– Местные из Калчей к тебе за помощью обращались?

– Так точно!

– А ты что?

– Ни в коем случае. Использование транспорта части в личных целях…

– Ну и мудак. Тебя что, ракетную установку попросили продать? Впредь незадействованный на текущий момент транспорт будет использоваться для помощи местному населению. Не бесплатно, конечно. Всю бухгалтерию будет вести мой адъютант.

Зобов икнул.

– Пример с майором… Семечкиным всем понятен? – Офицеры молчали. – Тогда выпьем, господа, за процветание «тридцатки».

После «учений» майор Бугрей пришел к Зобову.

– Что там у тебя?

– Питер отчета требует, товарищ генерал. Затраченные средства, потери.

Зобов протянул бумагу:

– Держи. Твою работу сделал.

Майор уткнулся в перечень. На лице его отразилось сомнение.

– Что куксишься?

– Лодки…

– Что «лодки»?

– Мы ведь их не использовали. А здесь пометка «списаны в связи с непригодностью». И полевая кухня.

– Тебя что, моя подпись не устраивает?

– Устраивает, товарищ генерал. Но ведь и я тоже расписаться должен.

– А тебе, я понимаю, не хочется?

– Ну… как-то…

Зобов побагровел и, обойдя стол, наклонился над майором.

– Слушай, ты. Целочку-то из себя не строй. В запас захотел? Я это могу устроить. Вышибу с треском, без выходного пособия. На твое место люди всегда найдутся. Хочешь?

Майор не хотел и молча расписался под перечнем.

В кабинет заглянул адъютант.

– Иди, – приказал Зобов, и Бугрей удалился.

– Реализовал? – поинтересовался Зобов у адъютанта.

– С рыбхозом договоренность есть. Берут пять лодок. Остальные три – местные. Полевой кухней заинтересовались геологи.

– Молодец, – похвалил Зобов. – Хорошо работаешь. Что-нибудь еще есть на примете?

Адъютант по-свойски улыбнулся:

– Здесь возможностей – непочатый край, Виктор Сергеевич. Такие дела можно делать – голова кругом идет. Золотое дно. Только вот первоначальный капитал нужен.

– Сколько?

– Для начала – миллион зеленых.

Зобов задумался.

– Ладно, есть у меня на Большой Земле люди. Свяжусь.

* * *

Серебристый «мерс», рассекая надвое тайгу, мчался по прямой, как стрела, бетонке к смотровой площадке. Дорога шла, изгибаясь все круче, но скорость не снижалась. Машина выскочила на пустынную стоянку. Из салона вышли трое.

– Ништя-ак! – восхищенно протянула одна из девиц. – Круто! Лучше, чем в Швейцарии. Эта гора как называется?

Упитанный лысоватый мужичок средних лет убрал солнцезащитные очки с носа на лоб.

– Витек говорил, Безымянная, вроде.

Вторая запрыгала как горная козочка.

– Хочу, чтобы ее назвали моим именем. Гора Кристина. Звучит!

Мужичок снисходительно усмехнулся:

– Какая ты Кристина? Всю жизнь Машкой была.

– Все равно хочу.

– Прохочешь.

– А как эта гора называется? – не обиделась Манька.

– Ты когда-нибудь о Калчевском вулкане слышала?

– Не-а.

– Вот это он и есть.

– Красиво дымит. Что у него внутри?

– Лава.

– Хочу на нее посмотреть. Это можно?

Мужичок зевнул:

– Можно. Послезавтра. У Витьки все вертушки в разгоне. Освободятся – свожу.

– А я сегодня хочу.

– Сказано – через день.

– Я думала, ты все можешь, – подначила вторая. – Оказывается, нет.

– Я все могу, – веско сказал мужичок. – Дашь Гарику прямо здесь, на площадке – полетим сегодня. Что, ссышь?

– Я? Гарюша, ком.

Из машины неуклюже вылез угловатый квадратный телохранитель.

Девица быстренько стянула с себя шортики, маечку и осталась нагишом.

– Гарюша, покажем мистеру класс.

Она подбежала к низеньким перильцам и, облокотившись на них, отставила задницу. Телохранитель, видя молчаливое одобрение хозяина, пристроился сзади.

Далеко от смотровой площадки вулканчик-паразит на склоне Калчевской пыхнул искрами. По земле прошла легкая дрожь. Девица вскрикнула:

– Чего это он?

– Извержение. Спермы. Не узнала, что ли?

Гарик отпыхтел свое и отошел.

– Я и за щеку могу, – похвасталась девица.

– Ладно, верю, можешь.

– А вот ты…

– Поехали, – решительно сказал мужичок. – Будет вертолет.

В особняке Зобова был банный день. Разжиревший до безобразия за последние несколько лет генерал отлеживался после сауны. Солдатик-первогодок стоял рядом, ожидая распоряжений.

– Плесни-ка, служивый.

Солдат бросился к батарее бутылок.

– Не то, мать твою! Сколько учить – перед баней шампань, после парной водочку, а на отдыхе «Камю». Вот так.

Зобов выпил и уставился тяжелым взглядом на солдата.

– Самому-то небось хочется?

– Никак нет, господин генерал!

– Не п…ди, наливай. Пей. Хорошо прошло?

Задохнувшийся от спиртного солдат затряс головой. Зобов захохотал. Потом перевернулся на другой бок и, не глядя на солдата, сказал:

– Из какой роты?

– Батарея обеспечения испытательных работ, господин генерал!

– А… дармоеды… Завтра пойдешь к командиру батареи и скажешь, что генерал Зобов дал тебе пять суток гауптвахты за употребление спиртных напитков. Понял?

– Так точно, господин генерал!

От баньки и коньяка тянуло ко сну.

– Жалеешь, что выпил?

Солдат молчал.

– И правильно, что не жалеешь. Если бы не выпил, я тебе десять влепил. Ладно, пшел вон.

Поспать Зобову не удалось. От особняка к реке по ступеням сбежал адъютант.

– Виктор Сергеевич, к вам люди.

– Кто?

– Кармаков с девицами.

– А, этот… банкир. Ну, давай его.

Кармаков внимательно осмотрел беседку, кожаные диваны, бутылки с импортными наклейками.

– Здравствуй, Витя.

– Здорово, финансист. С чем пожаловал?

– Вертолет нужен. Девочки хотят Калчевскую посмотреть.

– Послезавтра. Сейчас никак не могу. Боевая сегодня, черт бы ее побрал. Все вертолеты под газами.

– Витя… – укоризненно покачал головой Кармаков, – ты – и не можешь? Одной вертушкой больше, одной меньше – какая разница? Сколько?

– Пять.

– Ладно, – легко согласился Кармаков и, вытащив из кармана пачку долларов, не глядя отделил половину.

Зобов кивком головы подозвал адъютанта:

– Скажешь этому… как его?

– Лапшину.

– Скажешь Лапшину, что одну машину я беру сегодня себе. Пусть сейчас же пригонит на смотровую.

– Полетите без меня, – сказал Кармаков, – я с Витей побеседовать хочу. Только не вздумайте с пилотом в вертолете трахаться. Это вам не рояль.

– Трахаться не будем, – заверила Машка. – Мы только… – Она облизала полные губы.

– Пролетая над жерлом вулкана, они сделали летчику двойной минет, – выдала вторая.

Девицы заржали и ушли.

– Хорошо живешь, Витя, – сказал Кармаков и похлопал по мягкой коже дивана. – Другие в ремках ходят, а у тебя империя.

– Будто ты – хуже, – усмехнулся Зобов. – Небось, банчишка не торговая лавка, на хлеб с маслом хватает. Тебе ли мою дыру хвалить, у тебя – Москва.

– Так-то оно так, – вздохнул Кармаков, – только трудно сейчас в столице жить стало. Этих банков знаешь, сколько развелось? На хвост наступают, дорогу переходят. Авторитеты опять же.

– Что, снова процент подняли?

– Подняли, Витя. Неделю назад самохинские наведывались. Кабальные условия.

– А крыша в верхах?

– Что – крыша… От пули ни крыша, ни стены не спасут, если те решат банк к рукам прибрать. Зачем кость глодать, если можно весь кусок слопать.

– Так серьезно?

– Пока не знаю. Работаем в этом направлении. В общем, тоска. А у тебя – тишь да благодать. Сам-то под кем?

Кармаков задал вопрос, не надеясь на ответ. Какой дурак про покровителя скажет?

– Я? – Зобов снисходительно глянул на собеседника. – Я командир части особого назначения. Командиры у меня есть – да и тех я на хер посылаю. А чтобы шушера мне условия ставила, это ты хватил. Пусть сунутся – ноги пообрываю.

Кармаков согласно кивнул:

– Я и говорю – сладко живешь, Витя. Ну ладно, пойду. Процедуры принимать надо.

– Девок своих трахать?

– Понравились? Могу презентовать на ночку.

– Пришли ту… лизунью, в шортиках.

– Годится. Ну, бывай.

Через двое суток Кармаков на личном самолете вылетел в Москву. У трапа его ждал черный БМВ. Телохранитель Кармакова шагнул было навстречу лощеному благообразному старичку, но тот бесцеремонно отпихнул его в сторону.

– А мы за тобой на своем транспорте, Антоша. Не побрезгуй.

– Поехали, – угрюмо сказал Кармаков.

Его привезли на шикарную загородную виллу. Охлопав банкира, два телака провели его в гостиную.

За круглым столом трое вели игру. Не решаясь вмешаться, Кармаков присел на краешек пуфика.

– Все, я пас, – сказал один из игроков и откинулся на спинку кресла. – И так без штанов остался.

– Жаль, – сказал другой, – может, на подштанники сыграем?

– Шутник ты, Серый. С ним вон перекинься. – И первый ткнул пальцем в сторону Кармакова. – Это тебе не лопух-авторитет. Враз обчистит.

Они засмеялись.

– Как поездка, господин Кармаков? – спросил похожий на пенсионера-домоседа старичок в простой клетчатой рубашке. – Как отдохнули?

– Спасибо, хорошо.

– Наслышан я про этот санаторий, – вставил проигравший, – покруче Ниццы будет. Тамошний хозяин дела заворачивает – дай бог каждому.

– Говорил с ним? – снова спросил пенсионер у Кармакова.

– Беседовали.

– Чем дышит?

– Нет у него никого. Сам себе хозяин. Прямо так и сказал.

– Не может быть, – усомнился третий. – Чтоб такими деньжищами ворочал – и без крыши? Нонсенс.

– Ты ничего не путаешь? – Пенсионер посмотрел на Кармакова долго и холодно.

– Вот те… – Кармаков чуть было не добавил «крест», но притормозил. – Вот вам запись нашей беседы. Он сунул руку в карман, забыв, что отобранный диктофон уже лежит на столе.

В полном молчании все прослушали запись разговора Кармакова с Зобовым.

– Пташка непуганая, – сказал пенсионер, – тем легче будет. Надо давануть сразу покрепче – и сломается. Знакомый типаж. Ты иди, – обратился он к Кармакову, – не нужен.

Кармаков замялся.

– Ну?

– Я по поводу своих дел.

Пенсионер усмехнулся:

– Пока работай, а там посмотрим.

Банкир вздохнул и удалился.

Боец самохинской группировки по кличке Деревня, в миру Костя Жуланов, проснулся утром. Разлепил опухшие веки и долго соображал, какое сейчас время суток. После пьянки мозги «тормозили» и, чтобы не загружать их, он повернул голову. Рядом, на краю подушки примостилась светлая девичья головка. «Телка, – понял Деревня после длительного изучения предмета, – значит, в кабаке я уже был. Значит – утро».

Он снова захлопнул тяжелые веки и приготовился дрыхнуть дальше, но звонок, а затем долгий стук в дверь вырвали Деревню из сладкой дремы. Раздирая рот в зевках, он голышом протопал в коридор. Распахнувшаяся дверь едва не сбила его с ног.

– X… дрыхнешь? – заорал на него с порога Малец. – Я, б…, все руки исколотил.

– Не ори, – вяло отмахнулся Деревня. – Чего приперся?

– Бригадир всех наших собирает. Давай, жопу в горсть и вниз. Я в машине жду.

– Ага.

– Не ага, а в темпе. Бригадир сказал – чтоб быстро.

– Да иду, иду. «Стрелка», что ли?

– Не знаю.

Деревня с сожалением посмотрел на обнаженную задницу девахи и, напялив на себя что попалось под руку, выбежал из подъезда.

На квартире у бригадира уже сидело человек десять. Стула для Деревни не хватило, и он присел на корточки у стены.

– Вот что, братва, – сказал крупногабаритный бригадир, – есть дело – от Самого. Надо тряхнуть одного фраера. Живет он далековато, поэтому полетим самолетом.

– В Шантаре, что ли? – спросил кто-то.

– Приторчи. Уедем на недельку. Жить будем на курорте. Путевки на всех у меня здесь. – Бригадир похлопал по карману. – О поездке не болтать. Узнаю – яйца вырежу. Так вот: быстро всем собраться. Никаких финаков и «Макаров» не брать. Все возьмем на месте. И не светиться раньше времени. Просекли?

Получив нестройный ответ, бригадир позволил немного демократии во вверенных ему рядах:

– Если кто не врубился, спрашивайте.

– А что за курорт? – спросил один из бойцов.

– Хороший курорт, для крутых. Оттянетесь – мало не покажется.

Деревня вспомнил про деваху, оставленную в постели.

– Если на курорт… Телку можно с собой взять?

– Там склеишь, – не разрешил бригадир. – Там их много. Вот такие все.

Он растянул пальцами глаза в узенькие щелочки.

– В Японию? – ахнул Деревня.

– Ага, – заржал бригадир. – В ее самую.

Через два дня в санатории в Калчах появилась новая группа отдыхающих – десяток бритоголовых молодых людей в спортивных костюмах.

Командир караульной роты, присматривавший кроме складов и шахты со стратегической за зданиями для отдыхающих, прибежал к Зобову.

– Непонятный контингент пожаловал к нам, господин генерал, – пожаловался он. – Не отдыхающие, а бандиты какие-то. Вместо того, чтобы с бабами кувыркаться да на медведей летать, чуть ли не строем с утра в тайгу уходят, в стрельбе тренируются.

– Оружие у них откуда?

– Бугрей со склада выдал. Охотничьи карабины. Якобы для той же охоты. Был ваш приказ…

– Знаю. Ну и что? Стреляют себе и пусть стреляют. Деньги-то заплачены.

– Они ко мне подъезжали, – потупился командир патрульной роты. – Их старший автоматы просил. И цинки с патронами. Деньги совал.

– Та-ак, – озадаченно протянул Зобов. – Это что-то новенькое. Ты пока ничего не предпринимай, а меня держи в курсе. И вот что – скажи адъютанту, чтобы ко мне зашел.

Адъютант появился через пять минут:

– Вызывали, Виктор Сергеевич?

– Садись. Рассказывай, что там в мире делается.

– Все в порядке. Проверок и комиссий не ожидается. АО «Калчи» ведет себя прилично, акции растут, контрольный пакет у нас. Скоро прибудет группа иностранцев, сплошь деловые. Попробую заинтересовать турбизнесом. Должны клюнуть.

– Мне тут доложили, что в санатории непонятные гости объявились. В тайгу шастают, автоматы покупают.

– А, эти… москвичи. Бригада развлекается после дел многотрудных. «Калашниковы» купить пытались, это верно. Так ведь на то и «отмороженные». Их к оружию как магнитом тянет.

– Не нравится мне это, – заявил Зобов. – Напортачат, потом расхлебывай. Ты к ним представь своих ребят, пусть повынюхивают, чем эти «отдыхающие» дышат.

– Сделаем, Виктор Сергеевич.

Поздно вечером Зобов в сопровождении двух солдат возвращался домой. «Мерсом» он не воспользовался, рассчитывая, что короткие ежевечерние прогулки помогут хоть немного растрясти поднакопившийся сверх меры жир. Около самого особняка из кустов, окаймлявших аллею, выскочили четыре темные фигуры. Дернувшаяся было охрана моментально уткнулась носом в бетонку под ударами мощных кулаков.

– Ну что, дядя, поговорим? – сказал один из нападавших.

Зобова заволокли в дом и пристегнули наручниками к батарее отопления.

– Хорошо устроился, дядя, – сказал бригадир, рассматривая импортную мебель и шикарный ковер на полу. – Hex…во, видно, сейчас генералам платят, а? Что молчишь?

– Кто вы? – прохрипел перепуганный Зобов.

– Какая тебе на х… разница? Налоговая полиция.

Бригадир заржал.

– Что прижух? Налоги-то не платишь, небось!

Зобов молчал. Его огромный живот вздрагивал в такт частому дыханию.

– Не платишь, – уверенно сказал бригадир. – А это нехорошо. Делиться надо. Из-за таких, как ты, жмотов наш простой народ и пухнет с голоду. Зарплату по полгода не получает. А у тебя, брюхана, наверное, денег куры не клюют. И счет за бугром имеется. Так?

Зобов не выдержал:

– Тебе что за дело? Все, что есть – все мое. И вообще – ты хоть представляешь, на кого руку поднял, салага? Я командир части особого назначения. Мне ракетами командовать доверили. Мне мигнуть только стоит.

– Сейчас мигнешь.

Бригадир сделал шаг к туше генерала и пнул того в мягкий бок.

Зобов завыл.

– Дай я ему по кумполу врежу, – попросил один из бойцов, – сразу прочухает.

– Не надо, – миролюбиво сказал бригадир. – Ему завтра на работу. Как он, с фингалами-то? По-другому выучим.

Он подошел к телевизору. Аппарат молча глядел на все происходящее огромным черным глазом.

– «Филипс», – прочитал название бригадир. – Хорошая модель. – И с размаху врезал резным стулом по экрану. Осколки кинескопа с хрустальным звоном посыпались на ковер.

Зобов закрыл глаза. Если бы мог, он зажал бы уши, чтобы не слышать наполнившие особняк треск и грохот.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал бригадир, оглядывая произведенный разгром. – Так-то тебе понятнее будет, кабану. Я пока ухожу, а завтра наведаюсь снова. Заплатишь мне за труды…

И он назвал сумму, от которой у Зобова потемнело в глазах.

– А будешь трепыхаться, тогда я поговорю с тобой по-другому. И десяток бойцов с собой прихвачу. Хибару твою по кирпичикам разложим, а тебя за яйца повесим. Бывай, дядя.

Бригадир с удовольствием помочился на ковер и ушел.

Пристегнутый к трубам, как цепной пес к будке, Зобов с тоской глядел на темное вонючее пятно на ковре. Мысли у него были невеселые. Вот и пришел конец райской жизни. Сдала его какая-то сука, позавидовав роскоши и власти генерала. Может, и закадычный дружок Кармаков. Приезжает, педераст, на все готовенькое, живет всласть сколько хочет со своими блядями. Нет, надо подгадить ближнему – пусть и ему хреново будет. Вообще-то Зобов предполагал, что рано или поздно возникнут трудности в его хозяйстве. Ожидал проверок и не боялся их. Орлы из Минобороны, что изредка прилетали в часть, опасности не представляли. Обычные мужики, только спеси много.

Проведенная по всем правилам подготовка – банька, девочки, коньяк, охота и толстенькая пачка «зеленых» – быстро настраивала «столичных» на благодушный лад. Все оставались довольны. Но такое!

Зобов зарычал от гнева, вспомнив сумму, которую приказал ему подготовить к завтрашнему утру бригадир. Потом посмотрел на разбитый «Филипс» и подумал: «А может, дать? Глядишь и отвяжутся». И, понимая, что такая надежда сродни игре в «русскую рулетку» – а вдруг не выстрелит, – снова поник. Нет, не отвяжутся. Таким палец в рот совать нельзя. И ведь про загрансчет знают, говнюки!

Ближе к полуночи вконец измаявшийся от терзаний Зобов принял решение. Раскорячившись, он сумел дотянуться до валяющегося на полу телефона и позвонил адъютанту.

Верный соратник, войдя в комнату, потерял дар речи.

– Виктор… Степаныч… Сергеевич! Кто вас так?

– Хрен в пальто! Отвязывай!

Поколдовав минут десять, адъютант освободил Зобова.

– Так это оставлять нельзя, – заявил он, выслушав начальство. – Надо принять решительные меры. Клин – клином. Чтобы другим неповадно было.

– Зови командира караульной части, – распорядился Зобов.

Через час рота автоматчиков ворвалась в здание санатория. Подкрепляя матюки пинками, а пинки ударами прикладов, солдатня выволокла бойцов с бригадиром к фонтану и выстроила в шеренгу.

Появился Зобов. На лице его горела нехорошая ухмылка.

– Новобранцы? – бодро спросил он у командира роты.

– Так точно, господин генерал!

– Посмотрим, посмотрим, – многозначительно кивнул Зобов. Потом прошелся вдоль шеренги увядших бойцов и обратил к майору недовольное лицо.

– Они у тебя что, на гражданке, что ли? Устава не знают? Как должны стоять перед командиром части?!

– Сми-рна! – гаркнул майор.

– Не хотят! – удивился Зобов. – Ну что же, у нас в армии все просто: не можешь – научим, не хочешь – заставим. Приступайте.

Майор подошел к крайнему бойцу и без слов врезал тому по сопатке. Деревня, хлюпая разбитым носом, вытянулся в струнку.

– От так. Остальных поучить?

Учить не требовалось. Воодушевленные примером Деревни, остальные встали по стойке «смирно». Бригадир смачно харкнул под ноги Зобову и, давясь от бессильной ярости, процедил:

– Достану я тебя, боров. Ты у меня не стоять, ползать будешь.

– Пополнение у нас нынче никудышное, – сокрушенно произнес Зобов. – Ни тебе военной выправки, ни уважения к старшим по званию. Будем перевоспитывать. Вот что, майор, – обратился он к командиру караульной роты, – для начала проверишь у них строевой шаг. Особо не усердствуй – часа четыре на занятия хватит. Ну а потом напялишь на них противогазы и бросок до смотровой площадки и обратно. Так сказать, в условиях, максимально приближенных к боевым. А затем заслуженный отдых. На гауптвахте. Этим, – Зобов кивнул на бойцов, – по десять суток, а особо отличившемуся, – он злорадно ткнул в бригадира, – пятнадцать. И чтоб по полной программе. Выполняйте приказ.