Текст книги "Великие Игры 3.0 (СИ)"

Автор книги: Владимир Малый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Спасибо, буду иметь в виду.

Кажется, я впервые слышал, как Хрюн говорит на полном серьезе. Без иронии, снисхождения или, словно бы оказывая услугу.

– Тихо! – вдруг прошептала Рина. – Смотрите, что за чудеса происходят в соседней локации!

Глава 16

Глава 16. Три вида зомби, для начала

Лично я не усмотрел ничего особенного. Просто какой-то накачанный лысый мужик стоял и явно что-то кричал невидимому оппоненту. А вот на лицах абсолютно всех друзей в этот момент было выражение практически религиозного восхищения. Зная их, я сразу понял, что дядька определенно заслуживает внимания и уважения. Поэтому принялся максимально пристально следить за всеми его действиями.

Долго ждать развития событий не пришлось. В поле зрения появляется нестройная толпа бойцов далеко не первой свежести, медленно, но целеустремленно надвигающаяся на лысого крепыша.

Когда между бойцом и его ближайшей целью остается несколько метров, дядька носком ноги поддевает лежащую рядом с ним глефу (ну или как там еще называется наконечник в виде здоровенного тесака, притороченный к палке?), отправляет ее в вертикальный полет, который тут же прерывает его правая рука. Теперь он вооружен. Но отряд зомби это ничуть не настораживает. Собственно даже по их движениям видно, что они туговаты в части умственных способностей.

– Посмотри, Уважаемый Женя, – тихо говорит мне Хрюн, – вот они твои братья по разуму! Та же жажда знаний в глазах, на тот же могучий интеллект намекает слюна, капающая из полуоткрытых ртов. Считай, что в десятки зеркал разом смотришь!

– Тебя, Хрюн, не только жизнь ничему не учит, но и горгулья. Даже и не знаю, теперь, кого тебе в учителя сватать, совсем ты, выходит, дрессировке не поддающийся.

– Что значит: «дрессировке»?! – искренне возмущается библиотекарь. – Ты ж ощущай разницу между дружеской подначкой и оскорблением!

Я бы одарил его изумленным взглядом, но глаз не могу оторвать от происходящего по соседству шоу.

Особо подвижные индивиды уже доковыляли к человеку с глефой и тот затанцевал. Да-да, это абсолютно точно был танец: красивый, пластичный, с четко выверенными движениями, и смертельно точный. Человек и его оружие были то как два партнера, которые едва-едва касаются друг друга, при этом безупречно чувствую такт и ритм, то сливались в единое целое, и непонятно было, где заканчивается живой человек и начинается холодное оружие.

Это было завораживающе красиво. Перед нами то появлялся воин, одним эффектным дуговым движением сносящий сразу три головы у нападающих разного роста, то он превращался в косца, подрубающего за раз чуть ли не десяток ног. И вот перед нами уже ветряная мельница под порывами ураганного ветра: срезающая своими лопастями все, что тянется к бойцу.

Подобного я не видел ни в каком фильме, ни с какой компьютерной графикой. Да и ни с каким одним видом искусства это было не сравнить. Сам для себя я назвал это визуальной поэзией, общим языком тела, оружия и умения ими владеть.

Но вот творцу уже наскучило рубить и кромсать. И только сейчас я увидел, что пятка у глефы заострена: воин – великий воин – начал колоть!

Что происходит? Как это возможно? Кто он такой?!

Разве подобное вообще в рамках человеческих возможностей? Дятел и то медленнее долбит ствол дерева, чем этот лысый гений орудует пяткой глефы, собирая обильный урожай. Скольких он уже положил? Не меньше четырех или даже пяти десятков.

Кажется, я все это время не дышал от восхищения.

Нет, это не бой. Или показательное выступление, или просто разминка. Я вижу, что бойцу становится скучно от однообразия нападающих, и от отсутствия необходимости применения в бою тактик и стратегий. Картина быстро меняется. Теперь я вижу скупое хладнокровное банальное выполнение опостылевшей работы. Но даже это продолжает завораживать.

Наконец, я вижу, что боец начинает зевать. Ему скучно. Мертвецов уже упокоено больше сотни, а волны их продолжают лениво накатывать одна за одной…

Но вот в поднятое к неестественно высокому (очередной привет пространственной магии) потолку лезвие глефы бьет первая молния. Потом целый сверкающий каскад начинает лупить по воину. А что делает тот? А он, не мудрствую лукаво, начинает отражать эти удары все той же глефой!

Но теперь он счастлив: его танец с оружием – живой и совершенно непредсказуемый. Как он движется! Мама дорогая.

А ведь он не просто обороняется. Вот первый электрический разряд не просто отведен в сторону, а зряче и даже преднамеренно отражен обратно. После этого в череде атмосферных разрядом наступает небольшая пауза, которой и пользуется лысый, блестящий от пота воин. Теперь молнии летят уже из пятки его глефы.

Откуда-то я точно знаю, что это заемная сила. Воин не сам генерирует электричество, он явно аккумулировал заряд в своем оружии, а теперь, пользуясь моментом, дает невидимому мне врагу почувствовать на своей шкуре собственную магию.

Как по мне, так зря он это. Если соперник действительно силен и мастеровит, то собственные приемы ему не помеха, так как в них для него нет ни секретов, ни неожиданностей. Первый раз, да, есть фактор внезапности, но дальше… сомневаюсь.

Так, блин, и есть! В нашего раздухарившегося и уже победно улыбающегося бойца словно бы врезается невидимый бешено разогнавшийся многотонный локомотив!

Удар был страшен. В последний миг выставленная в защитном движении глефа просто была смята в лепешку от острия до пятки и разложена на атомы. Воин же, с гудением рассекая спиной воздух, вылетел из поля зрения. И вскоре я услышал глухой удар. Видимо, лысый мастер впечатался в стену. Тут же в том направлении повалила следующая толпа мертвецов.

Я помнил о том, что все увиденное, либо уже давно закончилось, либо еще не произошло, но все равно не смог удержать движения в сторону мастера, нуждающегося в помощи.

– С ним все в порядке, – большая и сильная трехпалая лапа, сомкнувшись на плече, надежно удерживала меня на месте, – это было давно, и неправда. Точнее, правда, но только лишь видима ее часть. Кстати, нам достался очень удачный ракурс. И красоту мимолетной магической дуэли можно оценить, и того, что случилось с оглушенным воином, не видно…

– А что случилось с Блестящим?! – явно похолодев от ужаса, спросила Рина.

А мне было видно, что ответ на этот вопрос волнует всех остальных друзей.

Блестящий. Что-то я про него слышал на заре своего появления в этом мире. А, так это же тот самый полумифический персонаж, что помогал строить Башню, и вообще налаживал в мире вопросы связанные с магией. Это он ценой будущей потери разума предотвратил какую-то очень нехорошую заварушку у сломавшегося портала, а потом ушел сюда, и с тех пор о нем ничего не было слышно.

Так вот, чем он здесь занимался.

– Он выжил, если вас волнует именно этот вопрос, – ответил Рине монстр, – правда Лич, что так знатно его приголубил, уверен в обратном, поскольку собственными сгнившими глазами видел, как вашего красавца, орла и героя, растащила по кусочкам толпа мертвецов.

– Отвести глаза магу такой силы, что смог использовать такой мощный воздушный таран, отвести глаза почти так же сложно, как и убить его. Может быть, даже сложнее, – поделился Гарр своим авторитетным мнением в части иллюзий.

– Это в том случае, если ты имеешь дело с живым магом, – согласился всезнающий монстр, – но победить потерявший большинство уязвимых точек труп сильного при жизни мага легко только при должной подготовке и не на его территории. Ах, да, еще при условии, что этот маг заблаговременно не готовился восстать после смерти. А эта мразь не просто готовилась, она всю жизнь посвятила своему будущему посмертию.

– Когда ты говорил, что нам нужно будет опасаться Лича, имелся ввиду именно этот? – уточнил Стун, недовольно хмуря брови. – Сдается мне, что таран подобной силы не выдержать никому из нас.

– Женя мог бы попробовать, – возразил монстр, на полном серьезе, – если бы обладал минимальными знаниями, и если бы произошло правильное наложение реальностей, но это слишком маловероятно. Поэтому мы и ждем, когда будет наиболее подходящий шанс проскользнуть гиблое место.

После этих слов я стал центром пристального внимания.

– Имя довольно редкое, даже, наверное, единичное, но все же я обязан спросить: вы про нашего Женю говорите? – без тени ехидства уточнил Хрюн. – Просто он не производит впечатления, настолько одаренного человека. Он в принципе не производит положительного впечатления, если речь заходит не о драке или любом другом насилии над ближними.

– Вот! Вот можешь же говорить глупости, когда это нужно! Молодец, что послушал меня! – обрадовался монстр. – Дело в том, что у Жени, как у – скажем так – явления природы, безумно большой потенциал, который даже я понять не в силах. Вопрос лишь в том, насколько он раскроется.

– Если вы и правы, то все это настолько глубоко спрятано, что даже не верится в существование этого всего, – продолжил высказывать свои сомнения библиотекарь.

– А ничего, что я вас слышу? – пришел мой черед заговорить. – Некрасиво говорить о человеке в его присутствии так, словно того нет. Мне тоже слабо верится в собственную исключительность, но последние недели моей жизни упрямо говорят о том, что кто-то где-то на меня поставил нечто очень ценное. Видимо, мой самоназванный Дружище прав, и где-то в глубине меня что-то есть. Но я очень надеюсь, что это так и останется на своем месте и за семью печатями, потому что я сам себе нравлюсь именно таким, какой я есть. А если кому-то что-то не нравится…

– То он будет молчать об этом, как рыбка! – успокаивающе закончил за меня фразу Хрюн. – Я все понял и замолкаю, а то по шее получу и подвиг свой не совершу!

– Какой еще подвиг? – не понял его Флин.

– Ну, с украденной дудкой! Это же та самая возможность, которая выпадает в жизни только раз! У меня есть идеальное оружие последнего шанса: осталось только понять, когда шанс действительно последний, чтобы не истратить возможность по пустякам!

– Мне бы твои проблемы, – вздохнул Флин, – нас ведь тут раздавят, как мошек и не заметят, а ты все про дудки свои думаешь. А тебя не смущает, что здесь проблемы с течением времени?

– И с какого перепугу это должно меня смущать?

– А ты представь, что попадем мы в такую вот временную аномалию, все тут исправим, выберемся наружу в то время, как еще не родились. Или, наоборот, все наши знакомые и родные уже умерли.

– Не усложняй, гораздо вероятнее, что мы все погибнем, включаю одну из трех горгулий, не пройдя до цели и половины пути. Если, конечно же, избранный самим проведением Женя, не отведет нас к цели за руку.

– Как он делал это на самом первом и самом тяжелом испытании? – уточнил Флин. – И потом, во время остальных, да и в нашей победе в Великих играх его вклад едва ли не больше, чем старания всего Города. Хрюн, тебе пора признаться, что нужно отказываться от той манеры общения с Женей, что ты выбрал при вашей первой встрече.

– Мы тут умирать собрались, а ты мне читаешь лекцию о хороших манерах?! Да я, может, эту орясину больше вас всех вместе взятых уважаю!

– Прости, я не совсем понял: ты уважаешь его больше, чем нас, или больше, чем мы? – Флин расположил руки ладонями вверх на уровне плеч, словно бы взвешивая что-то невидимое, ну, или, словно индийская танцовщица.

– А вот тут уже решай сам, – буркнул непонятно на что обидевшийся Хрюн, косясь на руки друга и складывая свои на груди.

– Внимание! – заговорила и без того долго молчавшая горгулья. – Сейчас начнется период блуждающих осколков пространства без магии. Именно ими мы будем пользоваться при пересечении пространства, заполненного живыми трупами. В таких местах они, как мухи, попавшие в мед. Действовать будем следующим образом. Как только я, незаметно для них паря в воздухе, нахожу такое пятно, то спускаюсь туда и быстро расчищаю площадку для вас. Потом перебрасываю вас на эту площадку, а сам ищу следующее пятно, чтобы и там подготовить место для вас. И так мы будем действовать, пока не выберемся в нормальный безопасный коридор, который еще предстоит разыскать.

– Другими словами, мы пойдем на ощупь? – уточнила Рина. – Не подумайте только, что я чего-то или кого-то испугалась, но не лучше ли к цели идти тем, кто может сам обеспечить свою безопасность, не отвлекая на себя внимание товарища? Оставить таких в безопасном месте, а остальным дальше быстро двигаться к цели. Или здесь нет безопасных мест, либо на конечной дистанции пути нужны все мы?

– Все вместе, – кивнул монстр, – но самое главное – никто не знает, что нас ждет в конце пути, и кто там может пригодиться. Вот, например, у нас в компании сразу двое хромых. Да тут на весь мир едва ли наберется с десяток человек с похожим недугом! А у нас в группе нет даже десяти человек, и, тем не менее, мы имеем хромоногую пару! Может, к концу можно дойти только хромая? А, может, я сейчас несу полный бред, хотя и с математической подоплекой. Кто ответит на этот вопрос с полной уверенность?!

– Понятно, – подняла руки вверх Рина, – можешь лететь, и плющить мертвецов, чтобы потом скидывать нас на эти лепешки.

– Я буду аккуратен! – пообещала горгулья и взмыла под самый потолок, до которого было метров сто, не меньше.

И чем больше отдалялась от нас бывшая статуя, тем незаметнее становилась эта громадина, пока вовсе не исчезла из виду.

И почти сразу же в том месте, где мы наблюдали схватку Блестящего с толпой ходячих мертвецов, словно из-под земли выросло небольшое и явно шустрое животное. По внешнему виду подпорченного временем и падальщиками тела было понятно, что это представитель умершей, но неупокоившейся братии. Пока это словно бы материализовавшееся из воздуха существо сидело неподвижно, сложно было следить о его способностях. С уверенностью можно было сказать лишь одно: со зрением у него было все в порядке, потому что большие в полморды глаза существа смотрели в том же направлении, что и мы, когда провожали взглядами горгулью.

Потом глазастая тварь осмотрелась по сторонам (почему-то явно нас не замечая), отряхнулась всем телом, будто бы стряхивая с себя остатки воды и одним длинным стремительным прыжком не прощаясь, исчезла со сцены.

– Какая быстрая, – недовольно качая головой, – поделился тревогами Стун, – такая может и с ног сбить, если неожиданно на грудь прыгнет. Весит она немного. На вид не больше, чем Рина, но если учитывать скорость, с которой она прыгает, то, если ей повезет, сметет любого из нас. Это плохо.

– Ты же на одну ладонь положишь, а другой прихлопнешь, после того, как поднимешься, – подбодрил его Гарр, а я даже в пространстве без магии смогу создать иллюзию, способную обмануть безмозглый труп.

– Именно эти пространства меня и беспокоят, – еще сильнее нахмурился Стун, – представь, что таких вот попрыгунчиков там не меньше десятка. Внутри пространства этот разведчик будет медленным как все остальными, потому что, там нет магии, поддерживающей в нем жизнь. А если он прыгнет из-за пределов такой зоны, а врежется в кого-то из нас уже внутри. И этот кто-то отлетит в лапы замедлившихся но все еще живых мертвецов?

– Они же, эти мертвецы-мухи будут нас со всех сторон окружать, – присоединился к Гарру Хрюн, – так что прыгуны в этом плане будут нам не страшны. Разве что они смогут увидеть сам процесс, когда горгулья будет доставлять нас из одной точки в другую. Да и то, вряд ли, если учитывать, что мастер Гарр будет отвечать у нас за вопрос скрытности.

После этих слов морщин на лбу здоровяка поубавилось.

– Все равно, меня настораживает тот факт, что Дедуля не упоминал про подобных созданий. Это вносит фактор неопределенности в его план. Особенно, если он и сам не знал о существовании таких вот прыгучих и глазастых тварей.

– Да ладно тебе, – успокаивающе улыбнулся Гарр, – все будет хорошо!

Ох, и не разделяю я его оптимизма. Склонная к прорицанию пятая точка подсказывает мне, что все будет с точностью до наоборот...

Глава 17

Глава 17. Сбитый летчик борозды не портит

Прыгуны настигли нас в полете. Действовали они попарно и первую атаку мы проморгали начисто!

Флин по приземлению чуть ли не со слезами на глазах бросался с кулаками на изумленную его поведением горгулью, обвиняя бывшую статую в том, что она «все накаркала»!

А дело было так: весьма довольная собой горгулья вернулась, принеся с собой тяжелый запах мертвечины. В свое оправдание она быстро и красочно в лицах рассказала, как тщательно очистила площадку от остатков того, что еще недавно делало вид, что умерло не до конца.

В итоге Рина не успокоилась, пока монстр при помощи магии сам себя не очистил.

Потом мы стали готовиться к транспортировке уже проверенным на практике способом. Стун сразу же уточнил, знает ли монстр о прыгучих разведчиках. Горгулья лишь отмахнулась лапой, назвав их мелюзгой и предложив по пустякам не волноваться.

В общем, эта мелюзга выпрыгнула из засады стремительно и незаметно. Только благодаря тому, что Стун постоянно ожидал нападения и в последний момент криком предупредил друзей, Гарр и Флин отделались только потерей обуви, а не ног.

Следующие атаки проходили впустую, так как теперь все следили за работой местных сил ПВО и предупреждали горгулью об очередном залпе. Она либо маневрировала, либо подставляла Стуна под выстрел, и тот не без радости махал своим топором, кромсая прыгучую нежить.

Каждый из наших двух «потерпевших» лишился по подошве на одном ботинке. И, как нам уже известно, судьба – дамочка ироничная: это были именно те самые «хитрые» ботинки, благодаря которым друзья последнее время жили, не хромая.

Гарр после приземления, стоял на одной ноге, поставив обнажившуюся стопу другой поверх целого ботинка.

– Пол грязный, – пояснил маг, подошедшей, чтобы его утешить Рине, – ботинки новые совсем были. Обул в честь победы перед выездом из Города.

– Ничего, вернемся домой, выведем сапожника из запоя в честь победы в Играх, он тебе еще лучше сделает!

– Ты эту информацию до Флина донеси, пока он нам горгулью не поломал, – благодарно улыбнулся Гарр, ища глазами сухое место, чтобы поставить на него ногу, которую уже освободил от ополовиненного ботинка.

– Эй, Флин! – бросилась к парню Рина. – Ты, наверное, забыл, что больше не посыльный, да к тому же еще и поднебесным социальным рейтингом, так что без труда можешь позволить себе хоть десять пар такой обуви?

Родоначальник местной авиации услышал резонные доводы, немного успокоился и только теперь почувствовал, что топчется по очень неприятной субстанции.

– Все равно, накаркал! – ворчал Флин, найдя более или менее сухой пол и вытирая об него ногу. – Не бывает таких совпадений, чтобы только вспомнил про хромых, как тут же нас без корректирующей обуви оставили!

– Согласен, – не стал отрицать очевидного монстр, – выглядит это подозрительно. Но я бы не исключал того варианта, что это был просто приступ предвидения с моей стороны, который у нас не вышло правильно растрактовать.

– Нет такого слова! – сказала Рина, с озабоченностью поглядывая то на одного, то на другого полубосого спутника. – Надо же с ними что-то делать: нельзя без обуви. Слышишь, Дедуля? Не без твоего попустительства это случилось!

– Это же всего лишь обувь, внученька! – горгулья в патетическом жесте воздела к потолку морду, верхние лапы и крылья. – Где я тебе здесь, в безмагическом пространстве, обувь добуду? Полетели туда, где есть энергия, и устроим там сапожную мастерскую. Вот только клиенты все сплошь будут специфически неживыми!

Тут монстр внезапно прервал свою речь и довольно осклабился.

– Ждите! – сказал он, похихикивая, – Сейчас все будет!

И действительно, не обманул. Не прошло и пяти минут, как он вернулся. Но это время мы чувствовали себя достаточно тревожно. Потому что нас, как в фильме ужасов окружало плотное кольцо из зомби. Отчасти это походило и на гоголевского Вия, где нечисть не могла преодолеть очерченный круг, но только отчасти.

Здесь ограждающим периметром была не окружность, а замкнутая ломаная линия, которой лично я не смог бы подобрать название из списка известным мне фигур. Да и для нашей нечисти запрет на вход действовал иначе. Попав в минилокацию без магии, мертвецы максимально замедлялись. Вот прямо переходили на один уровень с ленивцами. Их все еще активные товарищи наваливались сзади, им же, в свою очередь, тоже дышали в спину желающие разорвать нас на клочки ходячие трупы.

Получалась эдакая свалка на границе двух сред высотой чуть меньше моего роста. И это было страшно. Потому что сложно сохранять душевное равновесие, когда к тебе тянутся десятки рук, а оскаленные морды не сводят с тебя тупых голодных глаз.

Да, мертвецы были еще беспомощнее мух, с которыми их сравнивал наш крылатый монстр, не обращать на них внимания было просто невозможно.

– Товарищи, – подал голос Хрюн, – а вы не чувствуете, что воздух здесь какой-то ненормальный?

– Воняет, – согласился за всех Стун.

– Это да, но я не об этом. Вы чувствуете? Дышится, несмотря на вонь, легче. Усталость проходит. Голова работает быстро и четко.

А ведь наш книжный червь прав! Здесь необычно много кислорода. Понемногу мы все привыкли, что находимся хоть и в очень просторном, но помещении, где свежий воздух – понятие относительное. Здесь из-за мертвецов свежим его не назвать, но кислород буквально сам лезет в легкие.

Насколько знаю, при длительном пребывании в условиях, когда в воздухе перебор с кислородом, могут быть неприятные последствия. Но вот чисел, что по времени пребывания, что по процентам концентрации я не помню.

Как бы нам всем здесь не схватить кислородный передоз…

Делиться своими страхами с друзьями я пока не стал: им хватало и собственных.

– Если мы пробудем здесь не больше часа, то такой воздух навредить не должен, кажется… – попытался я немного успокоить Хрюна.

Тот посмотрел на меня с некоторым сомнением и задумчивостью. Потом кивнул, давая понять, что разделяет мои мысли на этот счет.

Кто знает, может, у них здесь когда и проводились какие-нибудь работы с воздухом. Вдруг, кто из магов баловался со стихией, да вел записи…

Но тут вернулся наш неприлично довольный собой разговорчивый проводник.

– Трупы, понимаете ли, тут самые разные. Даже, думаю, из разных миров. Очень разных. Так что обуви я вам набрал… разноплановой!

С этими словами он показал нам правую переднюю лапу, которую до этого прятал за крылом.

В трех когтистых пальцах он держал порядка пятнадцати пар обуви. Шестнадцать, как выяснилось в процессе пересчета. Причем, мужской обуви было всего четыре пары. Остальные он приволок для «Внученьки».

– Все чистые, сухие и новые! Да-да, новые! Я с ними специально над временной аномалией пролетел. Набрал шнурков да поясов, сплел веревку и всю связку туда! Было больше. Но три пары исчезли – передержал, видимо!

Я даже не знал, верить ли ему или нет, но обувь действительно выглядела неношеной, так что брезгливо морщившая первое время носик Рина уже после осмотра первой пары забыла обо всем на свете.

Да, обувь была разная, некоторые экземпляры даже мне – ходоку по трем мирам – видеть не приходилось.

Парни свой выбор сделали за минуту, Рина, думаю, не справилась бы и за час.

Благо в паре пар вариантов неопытный монстр не угадал с размером и подъемом, еще две пары были забракованы слету, как полная безвкусица. А вот остальное полетело с нами к очередной минилокации без магии.

Но даже сидя на спине у горгульи, Рина умудрилась успеть нацепить кроссовки.

Да, самые натуральные кроссовки. Бело-розовые, гордящиеся сами собой из-за стелек с эффектом памяти.

Когда девушка спрыгивала со спины, то ее восторгу не было предела.

– В этих пока похожу! – сверкая глазами сообщила она мне. – Остальные пока вам раздам: все равно у всех фляги уже пустые!

– Вон те сапоги до середины бедра ни в одну флягу не влезут, – поделился я с ней наблюдениями.

– Знаю, – тихо ответила Рина, – если честно, даже не представляю, куда можно было бы их надеть: они жутко развратно должны смотреться на ногах! Но они такие красивые…

– Отдай Дедуле, думаю, он согласится потаскать их для тебя какое-то время.

Так все были награждены обувью. Кто-то только женской и на время, кто-то и той, и другой и на время, и навсегда.

Во втором перелете нас атаковали дважды. Но оба раза мертвые прыгуны пролетали мимо, так как дороживший новой обувкой Гарр, отводил им глаза, иллюзорно смещая всех нас на несколько метров левее.

На второй площадке все обошлось без эксцессов. Вот только кислорода, как мне кажется, там было еще больше.

Мне сразу вспомнилась лабораторная по химии, когда мы опускали тлеющую лучину в колбу с полученным кислородом и она вспыхивала ярким пламенем.

Хорошо, что в этом мире нет курильщиков: не хочется проверять на практике, как тут обстоят дела с горением, при подобной концентрации кислорода.

Мне кажется, или голова слегка кружится?

Наверное, все же показалось.

Стремительно летим дальше и… не долетаем!

Что за чары применил Лич, встречи с которым мы так хотели избежать, я так и не понял. Да что там я; даже Гарр ничего не понял. Ни того, как нас заметили, ни того, как нас сбили.

Хотя, кажется, я знаю, как нас заметили. Никак. Если бы удар пришелся именно в нас, то это было бы посленим, что с нами случилось. А так, мы всего лишь выписываем круги, постепенно снижаясь из-за того, что правое крыло горгульи практически полностью отказывается ей повиноваться.

Я по старой доброй привычке попытался впасть в панику, но наш летун не позволил мне такой роскоши.

– …Бак пробит, хвост горит, и машина летит на честном слове и на одном крыле! – пропела горгулья своим приятным хорошо поставленным голосом, чем вызвала у меня секундный ступор.

Потом я, конечно же, быстро пришел в себя, но паниковать передумал: стыдно было как-то после такой-то песни.

Наоборот, я даже зарядился нужным настроением, у начал подпитывать Гарра, который в этот момент соорудил наиярчайшую вспышку, после которой круги в воздухе нарезали уже пять горгулий, и на всех не было ни одного различия – стопроцентные копии, ничем не отличающиеся от оригинала.

Пока мы спускались, две копии были деактивированы.

– Снова воздушные тараны! – почему-то довольно радостно сообщил наш сбитый летчик, он же и самолет. – А первый раз было что-то ближе к стихии воды: крыло наполовину заморожено. Как ни грею – никакого эффекта. Теперь его разве только в качестве щита использовать можно.

– А как победить Лича? – поддержал я светскую беседу в основном из вежливости, но и практический интерес в вопросе все же проскакивал.

– Очень хороший и своевременный вопрос, – на бегу ответила горгулья (дело в том, что приземлившись, мы поспешили укрыться за большим обломком рухнувшего когда-то с потолка гигантского сталактита), беда в том, что имеющийся у меня ответ лежит больше в теоретической, нежели практической плоскости. А после того, как мы лишились преимущества в воздухе, можно признать, что никакого ответа у меня больше нет. Поэтому я бы с радостью и удовольствие выслушал твои предложения!

– Хрюн! – огляделся я по сторонам, не сразу обнаружив друга. – Ты что знаешь о свойствах воздуха? Знаком с его составом?

– С составом не знаком, – скупо и четко – только по делу – начал отвечать библиотекарь, – знаком с содержанием трудов древнего воздушного мага, который утверждал, что воздух бьет огонь лучше, чем вода.

– Это очень-очень хорошо! – пока сам не знаю чему, обрадовался я. – Там говорилось, что достаточно убрать воздух, чтобы закончилась и магия огня?

– Не совсем так, но близко. К чему ты ведешь?

– К тому, что здесь подозрительно много той части воздуха, которая способствует горению. Если Лич использует магию воды и воздуха, то он наверняка уверен, что ему нечего бояться огня. Логично?

– Допустим, логично, а что дальше? – это уже включился в разговор Гарр, который немного смыслил в магии земли и самую малость умел оперировать огненной стихией. Ведь именно от нее когда-то давным-давно и отпочковалась в этом мире иллюзорная магия.

– Дело в том, что говорил тебе наш крылатый проводник. Как он советовал тебе делать фаерболлы? Невидимыми!

– И что с того? – не понял Гарр.

– И мне интересно! – воскликнула горгулья, одни росчерком здорового крыла, разрезая пополам четырех самых проворных зомби из тех, что уде понемногу начали стекаться к нашему укрытию.

– А вот что! – нервно потер я руки. – Здесь много той самой примеси, которая дает жизни пламени и, следовательно, магии огня. Если мы поймем как обстоят дела с этой примесью возле Лича…

– Хорошо обстоят! – перебил меня монстр, играючи истребив вторым взмахом чуть ли не десяток. – Там вокруг него сплошное облако кислорода. Они ж, мертвяки не дышат, а перемещаться им как-то надо, вот вокруг каждого облачко кислорода и плавает, чтобы в мышцы попадать извне. Значит ты, дружище Женя, предлагаешь Гарру, запулить такой фаерболл, чтобы он сначала шел просто сгустком энергии, а воспламенился уже около Лича?

– А думаешь, что не получится? – спросил я, внутренне уже готовясь к разносу.

– Почему же, – почесал лапой за ухом монстр, не забывая обезглавить крылом еще троих зомби, – если сковать его боем и перетянуть внимание от мага, который будет делать эту подлянку, то может и выйти. Но биться с таким на магической дуэли – себе дороже. Честно вам скажу, такой мощи у обычного персонажа: не игрока, не героя и не Стража, я никогда не видел. Явный дисбаланс!

– А другой выход есть? – уточнил Хрюн. – Может на него такую же глыбу с потолка сбросить, за которой мы прячемся?

– Данная глыба не с этого потолка. Это она во время какого-то из сдвигов упала. Сейчас потолок чистый.

– Так что вы там решили? – послышался из-за спины голос Стуна.

Он все это время упокаивал ходячих мертвецов, которые заходили к нам с тыла.

– Надо рискнуть, – ответил за всех монстр, – улететь в ближайшее время мы не сможем, Лич затаился и бережет силы. Оно и понятно, еще немного и нас просто мертвым мясом тут завалит. Так что сейчас или никогда! Гарр, еще раз сможешь повторить этот фокус с ослепительной вспышкой? А клонов уж я сам понаделаю не хуже твоих.

– Вспышка без огня же будет? – забеспокоился Хрюн.

– Само собой! – Немного даже возмутился Гарр излишним проявлением осторожности. – Не совсем же я дурак!

– Ну да, эта роль у нас в компании занята раз и навсегда…

– Останемся живы – обниму тебя на радостях так, что все ребра хрустнут! – пообещал я Хрюну, а потом уделил толику внимания монстру.

Он стоял, разминая верхние и нижние лапы, не забывая при этом взмахами крыла расчищать пространство перед собой от назойливых трупов.

– Зигзагами бегать умеешь? – уточнил я у него.

– Как и прыгать, и кувыркаться, – словил я дружеский оскал в ответ, – не переживай: я точно подойду к нему на такое расстояние, где я реально смогу угрожать его существованию. А уж дальше… Дальше он на какое-то время однозначно будет уделять все внимание именно мне. Тогда и надо будет действовать. Я крикну или махну чем-нибудь. Главное, чтобы Гарр смог, и не слишком при этом подставился.