Текст книги "Фабриканты чудес"

Автор книги: Владимир Львов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

ПАРАПСИХОЛОГИЯ НАЧИНАЕТСЯ

1

1900-е и 1910-е годы ознаменовались началом революции в физике – революции, которой В. И. Ленин посвятил знаменитую пятую главу «Материализма и эмпириокритицизма».

Были открыты рентгеновы лучи, электроны, радиоактивность, распад атомов. «Ум человеческий, – писал Владимир Ильич, – открыл много диковинного в природе и откроет еще больше, увеличивая тем свою власть над ней…».[35]35
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 298


[Закрыть]

Но это не значит, продолжал Ленин, что диковин-ность природы позволяет «подставлять» в нее всевозможный мистический вздор. Например, указывал Ленин, «никакие человеческие измышления и ни для каких целей, выходящие за пределы времени и пространства, не действительны…. вещество… существует не иначе, как в пространстве с 3-мя измерениями, а следовательно и частицы этого вещества, хотя бы они были так мелки, что видеть мы их не можем…существуют в том же пространстве с 3-мя измерениями».[36]36
  Там же, стр. 188, 187


[Закрыть] Почему? Потому, отвечал Владимир Ильич (цитируя Фейербаха), что трехмерное пространство и неразрывно связанное с ним время – «не простые формы явлений, а коренные условия… бытия» объективно-реальной материи. И сколь бы диковинными ни казались нам новые, изменьвшиеся представления о том же пространстве и о времени, «из этих относительных представлений складывается абсолютная истина, эти относительные представления, развиваясь, идут по линии абсолютной истины, приближаются к ней».[37]37
  Там же, стр. 181


[Закрыть]

Игнорируя все это, буржуазные идеологи из субъективно-идеалистической школки Маха пытались, как известно, нажить себе философский капиталец. Они спекулировали на революционном характере новых физических открытий. И точно такая же дымовая завеса была пущена в ход примерно в это же время «научными» оккультистами – вызывателями духов, телепатами, столовращателями, гадателями и прочими фабрикантами «психических» чудес.

«Мы – новаторы!» – восклицал, помнится, еще в начале прошлого века барон Рейхенбах со своими сенситивами.

«Мы – революционеры в науке! – вторил ему теперь академик Шарль Рише. – Разве не ошибались столько раз ученые-догматики? Их догмой была неделимость и неразрушимость атомов. И они не хотели признавать медиумических явлений». Так поделом же этим консерваторам и гонителям новизны и прогресса, торжественно заявлял академик. «Атом разложен, и физика порвала со старыми догмами». Лучи, открытые Рентгеном, продолжал Рише, показали, что экраны, считавшиеся ранее непроницаемыми, перестали быть таковыми. «Разве это не разновидность ясновидения?» Стало быть, хотел сказать Рише, если физика сегодня просвечивает рентгеновыми лучами тело человека, то почему какая-нибудь сверхчувствительная девица не может пронизать «психическими лучами» запечатанный конверт или заглянуть на три аршина под землю?

А контакты с покойниками? Большой специалист по этому вопросу сэр Уильям Крукс Ф. Р. С.[38]38
  Феллоу оф Ройал Сосайти – сокращенный титул члена британской академии. Эти три буквы ставятся в Англии после фамилии академика


[Закрыть] поспешил осветить и эту область с точки зрения революции в физике. Нельзя ли предположить, писал сэр Уильям, что электроны и протоны, из которых состоят атомы, не рассеиваются полностью после смерти человека, но продолжают носиться в пространстве «в виде разреженного тумана или облака?» Облако, может быть, испускает особого рода психические волны или лучи, «возможно, родственные рентгеновским или радио». С их-то помощью, продолжал Крукс, бессмертные души и могут стучать, вертеть столы, бренчать на гитаре (но, все это непременно в присутствии медиума, играющего, как мы видели, роль детектора и усилителя психических волн!). Кроме того, «психическое облако», согласно Круксу, способно «сгущаться» и притом до такой степени, что Крукс, как уже говорилось, мог прощупывать сердцебиение одного такого женственно-обаятельного «облака»… А Рише, тот, будучи физиологом, измерял даже количество выделяемого «облаком» углекислого газа. И наконец, профессор химии Римского университета Эдоардо Боццано, исходя из того «факта», что «духи оставляют подчас отпечатки на фотографических пластинках», считал доказанным, что «в состав материализованных духов входят, по-видимому, радиоактивные атомы»!

Но предел уже не просто клинического профессорского простодушия, а рассчитанного цинизма был достигнут в те годы не в Лондоне, Париже или Риме. Рекорд был поставлен в Петербурге последних предреволюционных лет.

2

Речь пойдет о «научной популяризации» подновленного оккультизма редакцией журнала «Вестник знания». Я говорю о том периоде, когда этот петербургский журнал издавался и редактировался отставным штабс-капитаном Вильгельмом Вильгельмовичем фон Битнером.

Шли годы 1907—1908-й. Первая русская революция потерпела поражение. Надвигалось безвременье, закопошились всевозможные «огарки» и «богоискатели». В эти именно годы русская журналистика пополнилась еще одним – кроме «Ребуса» – «периодическим изданием, посвященным всестороннему теоретическому и практическому изучению тайных наук, каковы алхимия, астрология, каббала, магия, психургия, спиритизм, телепатия и теургия». Так значилось на обложке журнала «Изида».

Битнеровский «Вестник знания», державшийся в общем розово-либеральной позиции («где-то между кадетами и меньшевиками»), все больше стал отдавать дань мистическим позывам «разочарованной» буржуазно-интеллигентской публики..[39]39
  Статьи «о социализме», например, печатал у Битнера В. А. Поссе, называвший себя «независимым от социал-демократов кооператором». О Поссе и его группке В. И. Ленин в «Заметках публициста» (1910 г.) упоминал так:
  «…Сегодня вместе с либералами в журнале «Наши Помои», завтра с безголовцами на съезде прихлебателей от литературы, послезавтра с поссианцами в кооперативе… чем же это будет отличаться от того, чего добиваются легалисты-ликвидаторы? Ровно ничем!» (Полн. собр. соч., т. 19, стр. 281).
  После Октябрьской революции при поддержке Советской власти руководство «Вестником знания» – сперва в издании П. П. Сойкина, а затем «Красной газеты» – перешло к людям передовой науки (академику В. М. Бехтереву и другим)


[Закрыть]

Для редактора-издателя «Вестника» такой «курс» был тем более сподручен, что сам он, по его словам, всегда «особенно интересовался вопросами психизма» (под этим названием, как мы знаем, фигурируют спиритизм, пророчества, телепатия и тому подобное). В выпущенном к 10-летию журнала рекламном сборнике фон Битнер усиленно похвалялся, в частности, тем, что состоит в личной переписке с вождями «психического» направления – известными нам де Роша, Ломброзо, Рише и другими. В своем журнале Битнер предлагал, например, «серьезно исследовать» такую, как он выражается, «проблему»:

«Приехавший недавно из Индии граф де Сарак при помощи одной своей воли, без всякого физического или химического действия, преобразует материю… Вы приносите ему несколько зерен пшеницы… и одним своим взглядом, одной магнетической силой своих глаз он заставляет их прорастать в 8 минут…» (№ 12, 1908, стр. 1483).

Но вот что примечательно. Так сильны были тогда традиции воинствующего материализма среди студенческой молодежи и провинциальной трудовой интеллигенции (а именно на них был рассчитан, главным образом, «Вестник знания»), что пытаться сбыть этой читательской аудитории мистический товар можно было только в ультранаучной и даже «материалистической» обертке. Не забудем, что в числе любимых книг трудовой интеллигенции в эти годы были «Мировые загадки» великого немецкого биолога-материалиста Эрнста Геккеля. Книгу эту, как известно, высоко ценил В. И. Ленин. Русский перевод «Мировых загадок» был запрещен царской цензурой, но в дни революции 1905 года книга смогла выйти в свет. Популярность ее в России была огромной. С этим не могли не считаться пропагандисты «научного» оккультизма вроде Битнера.

Статьи этого автора на данную тему, собранные вместе, образовали два пухлых тома («В область таинственного. Научные экскурсии в тайники человеческой природы». С.-Петербург, 1907). На них я уже ссылался.

Поучительное чтение! Поучительное потому, что нечто подобное советский читатель встретил на отечественном книжном рынке в более близкие к нам времена.

Спиритизм и вызывание духов? Пожалуйста, автор «научных экскурсий» предлагает вам совершить именно такую экскурсию в эту «увлекательную» область. «Фактов, сообщаемых спиритами, – пишет он, – несмотря на всю их необычайность, отрицать нельзя. Эти факты не вызывают ни малейшего сомнения…» Все дело, видите ли, в том, чтобы «научно разработать» эти «факты» и найти «возможность материалистического их объяснения». Наука, если хотите знать, «уже теперь может объяснить многое, не сходя с материалистической точки зрения». «Движения столов, поднятие на воздух медиумов, появление призраков… за достоверность этих явлений, – пишет Битнер, – ручаются величайшие ученые нашего времени»… Научное их истолкование? Очень просто. Крукс это уже сделал. Битнер вносит свой оригинальный нюанс. Призраки и духи – это «аэроэлектрические изображения», порождаемые сгущением облака из органических частиц, истекающих из организма медиума. Исчезновение у г-жи д'Эсперанс нижней части тела и волшебное– раздвоение м-ль Эмилии Сажэ (о чем шла у нас речь раньше) именно потому, по мнению господина Битнера, «имеют громадное теоретическое значение», что тут наблюдается нечто вроде «испускания радием лучей альфа, бета и гамма». Все, одним словом, происходит «строго материалистически» и «по законам физики». Так что, когда м-ль Эмилия, скажем, «раздваивается», то обе ее половинки должны весить в сумме ровно столько, сколько потянет вся она в целости. Все в порядке, закон сохранения материи и энергии выполняется!

А полеты мистера Юма верхом на стуле при лунном свете? Тоже ничего страшного. «Здесь вся суть, – теоретизирует г. Битнер, – не в чем ином, как в электрическом притяжении или отталкивании разноименных или одноименных полюсов». Организмы таких индивидуумов, как мистер Юм, обладают, согласно теории Битнера, способностью вызывать «сильнейшую электризацию». Нечто вроде лейденской банки. Неудивительно тогда, что все ходило ходуном вокруг этих одаренных личностей. И это «подтверждается экспериментом аббата Нолле во Франции». Аббат, сообщает г. Битнер, «электризовал кошку в течение 5–6 часов», после чего ее вес «уменьшился на 66–70 граммов…»

Остаются телепатия, ясновидение, идеопластия (?) и прочее. Пустяки! «Вопрос о телепатии близится к разрешению». Сам господин Битнер, как выясняется из его книги, обогатил науку изысканиями в этой области. Едучи на извозчике по Петербургу, он «мысленно внушал» вознице остановить лошадь у определенного дома, и та остановилась именно там, где телепатически приказал Битнер.

Заканчивалась книга призывом к читателям оказать автору «посильную помощь в собирании фактов из области таинственного». Читатели приглашались искать эти «факты» и посылать их г-ну Битнеру в редакцию, разбив по таким рубрикам: «беспокойные дома», «ясновидение», «телепатия», «телекинетия», «левитация», «материализация», «дематериализация» и прочее. Все это, по мнению редактора журнала, «могло бы принести пользу для рационалистического (?) объяснения этих феноменов, основанного на здравом монистическом (!) материализме (!!)…»

Господин Битнер внес, таким образом, свой посильный (и немалый) вклад в дело отравления общественного сознания и профанации науки.

Но, конечно, все это было только пробой пера по сравнению с масштабами, в которых развернулся оккультизм, поощряемый реакционными кругами, на протяжении XX века.

3

В 1917 году сотрудник академика Шарля Рише по «институту метапсихики» в Париже Луи Буарак предложил объединить все сверхнормальные (как он выразился) явления под крышей «новой науки» – парапсихологии. Приставка «пара» означает по-гречески «около», «вне», «за пределами». Парапсихология, следовательно, желала иметь дело с явлениями, которые находятся за пределами нормальной работы человеческого мозга. Но для этого, казалось бы, не стоило придумывать новой науки и нового названия. Ибо то, что выходит за рамки здоровой психики (и нормального поведения), – а именно бред, галлюцинации, иллюзии, а также эффекты внушения и самовнушения, обмана и самообмана, – давно уже находятся в ведении психиатров и невропатологов (а также юристов). Одержимых подобными «явлениями» надо в одних случаях лечить, а в других – терпеливо воспитывать и объяснять им сущность суеверий и обмана (сознательного или бессознательного), жертвами которых они оказались.

Психиатрам и в самом деле, как мы увидим дальше, пришлось немало потрудиться, помогая приводить в порядок расстроенное душевное здоровье некоторых энтузиастов парапсихологии и ее клиентов.

Но, может быть, изобретатели «новой науки» смогли действительно предложить человечеству что-нибудь новое? Что сделали они помимо того, что обогатили и дополнили ту смесь первобытных суеверий, шарлатанства и легковерия, которую практиковали их предшественники? Прежде всего, из кого составились кадры первых парапсихологов? И какова была, так сказать, тематика их «исследований»?

Да все те же деятели «психических» обществ и все та же тематика, с которой читатель познакомился в предыдущих главах.

Разница, впрочем, была в том, что одни деятели успели оставить этот бренный мир, и их сменили другие. И вместо, например, приказавших долго жить медиумов Юма, Слэйда, Бредифа на небосклоне парапсихологии засияла новая звезда – итальянка Евзапия Палладино.

Ее «открыл» известный нам спирит и профессор Римского университета Чезаре Ломброзо. Но к моменту их знакомства Палладино прошла уже полный «курс», парапсихической подготовки и житейской мудрости у бродячего артиста-иллюзиониста Джакомо Карлуччи. «Ученые, – любил говорить Карлуччи, – все равно что дети!» (Такое мнение он высказал корреспонденту итальянской газеты «Коррьере делла сера».) «В их лабораториях они привыкли верить своим глазам и ушам и принимать за чистую монету все, что показывают их приборы. Так что мы, фокусники, считаем их самыми приятными для нас зрителями»…

Подобную же мысль высказывали неоднократно наши известные мастера иллюзионного искусства – отец и сын Кио.

Мысль убедительная! И, может быть, раньше всех понял это великий знаток человеческих умов и сердец Вильям Шекспир, когда писал (в комедии «Бесплодные усилия любви»):

 
Никем нельзя так прочно завладеть,
Как мудрецом, решившим поглупеть.
Ведь глупость, порожденная умом,
Опору для себя находит в нем,
И разум, отшлифованный ученьем,
Глупцам ученым служит украшеньем!
 

(Перевод Ю. Корнеева).

Нельзя сказать, при всем том, чтобы научная карьера синьоры Палладино складывалась совсем гладко: если один фокусник выпустил ее в большое плавание, то другой не пожелал терпеть надувательства и обмана. В декабре 1909 года, находясь в Америке (где ей платили по 125 долларов за сеанс), Евзапия Палладино была поймана на плутовстве. Ее разоблачил артист-иллюзионист Джон Финн. «Мы, фокусники, – пояснил он, – честно зарабатываем свой хлеб, развлекая публику нашими трюками. Парапсихические же «гении» пользуются трюками, чтобы обманывать людей, внушая им веру в сверхъестественное (и наживаясь при этом, конечно)»! Палладино публично обвинили в жульничестве. Ей угрожала скамья подсудимых. Но, если не считать этой небольшой мелочи, парапсихология до сих пор числит ее «эксперименты» в своем золотом фонде (как можно убедиться, заглянув в объемистый трактат английского телепата Ч. Макрири «Наука, философия и ЭСП», выпущенный в Лондоне в 1967 году.).

С Палладино «работали», кроме руководившего ею Шарля Рише, такие видные деятели, как парижский философ Анри Бергсон, немецкий профессор психологии Шренк-Нотцинг, психиатр Пьер Жанэ и другие лица с высоким положением в науке. Они наблюдали, например, как из рукава одного из участников сеанса «вдруг медленно выросла ветка с цветком розы». В их присутствии неизвестные духи расписывались на чистом листе бумаги, выделяли «эктоплазму» и вообще проделывали все то, что – еще за полвека до изобретения парапсихологии – получалось неплохо у медиумов предыдущих поколений.

«Парапсихическая энергия», излучаемая спящей синьорой Палладино, позволяла ей, кроме того, поднимать – руки у нее были связаны – стол весом в 22 фунта на высоту 5 футов (и одновременно терять в собственном весе до 15 фунтов!).

Поучительны в этом эпизоде (как и в других подобных), как всегда, не сами похождения плутов и психопатов. Поучительна роль, которую играли здесь люди науки.

Дадим слово А. В. Луначарскому, оставившему запись своей беседы с Полем Ланжевеном. (Ланжевен – знаменитый французский физик, друг Советской страны и один из крупнейших представителей материалистического естествознания нашего века). Беседа происходила в Париже, куда нарком прибыл с визитом в 1926 году.

«Ланжевен, – читаем в воспоминаниях Луначарского, – залился добродушным смехом.

«А Рише! – воскликнул он. – Ведь когда читаешь его научные труды, и в голову не придет, что он может принимать на веру все бессмысленнейшие опыты медиумов… Это наводит меня на серьезные мысли относительно науки вообще. Там, где дело соприкасается с остатками религии, или жаждой верить в бессмертие, или вообще с какой-нибудь сильной страстью или сильным интересом, объективность гнется и деформируется. И ум под влиянием чувства начинает измышлять хитросплетения и даже заставляет изменять нам самые органы ощущения… Расскажу вам анекдот из моей практики. Несколько ученых, в том числе и я, решили проверить «чудеса» Палладино. Для меня было ясно, что она каким-то фокусом освобождала одну руку и «работала». На следующий день я распорядился тайно вымазать все вещи клеем. И вдруг Евзапия пришла в величайшее волнение, стала ругаться как извозчик и выскочила из залы. Зажгли свет. Рише приходит и заявляет: «Не знаю, что с Евзапией, она потрясена и утверждает, что временно потеряла свою силу». Смеясь, я показываю ему на многочисленные следы пальцев Евзапии на столе, намазанном клеем… Как же отнесся к этому Рише? Он сказал: «Это интересно. Очевидно, клейкие вещества имеют какое-то дурное влияние на медиумическую силу…»[40]40
  Л. В. Луначарский. На Западе. Госиздат, 1927.


[Закрыть]

4

Не менее занятный вклад внесла парапсихология и в технику телепатии.

Был изобретен, во-первых, новый способ передачи мыслей – так называемое автоматическое письмо.

Сущность этого способа так изложена основоположником парапсихологии У. Барретом:

«Человек берет карандаш и пишет им на лоскуте бумаги, думая о чем-то постороннем… У некоторых лиц, одаренных высшей чувствительностью (сенситивов), рукой пишущего водит разум другой личности, живой или умершей…»

Наиболее выдающимися обладателями этого дара и по сей день в кругах парапсихологов почитаются англичанки Алис Холлэнд и Цинтия Веролл, француженка м-ль Смит и американка Элен Пайпер.

Их рукой, по утверждению знатоков этого дела, водили в общей сложности 114 личностей, в том числе 92 покойника. На долю госпожи Пайпер приходится тут своеобразный рекорд: в нее вселялось в разное время до 80 посторонних духов, включая 65 из загробного мира.

В состав многочисленных комиссий, обследовавших Пайпер, входили члены лондонского и нью-йоркского «психических» обществ – профессора и доктора Сидж-вик, Хайслоп, Макдугалл, Джонсон и другие. К началу первой мировой войны почти все названные деятели скончались, но и после этого их души продолжали корреспондировать с того света, пользуясь рукой миссис Пайпер.

Как отмечается при этом, дух доктора Сиджвика «всегда требовал, чтобы миссис Пайпер писала карандашом», а дух Хайслопа «предпочитал, чтобы она водила пером…»[41]41
  Читателю, может быть, небезынтересно узнать, что же именно сообщал о своих впечатлениях, полученных на том свете, например, доктор Сиджвик. Ведь путешествие в эти дальние края ожидает каждого из нас, и любопытство, естественно, разожжено до предела.
  «Умерев, – диктовал госпоже Пайпер с того света Сиджвик, – мы разгадываем тайну смерти не в большей степени, чем разгадываем тайну жизни, родившись… Вспомните обо мне. Я всегда был искателем. И сейчас, умерев, я снова ищу. Но разница та, что моя надежда и мой оптимизм ныне более совершенны и более прекрасны, чем все, что я воображал ранее…»
  Согласитесь, что эти путевые заметки можно было написать и не отправляясь в столь далекое путешествие!


[Закрыть]

В итоге, читаем в одном из современных трактатов по парапсихологии, «все это дало наиболее веские доказательства того, что и после своей смерти руководители общества (лондонского «психического». – В. Л.) продолжали им руководить… Многие из тех, кто в этом сомневался, вскоре сочли свои сомнения отпавшими…».[42]42
  Peter Ringger. Parapsychologie. Die Wissenschaft der Okkulten (Петер Рингер. Парапсихология. Наука оккультного. Цюрих, 1957)


[Закрыть]

С достижениями Элен Пайпер могло сравниться только дарование другого мастера автоматического письма – мадемуазель Смит. Ее пером телепатически повелевало некое существо по имени Леопольд, находившееся, по его словам, на Марсе. Несмотря на свое западноевропейское имя, Леопольд не владел земными диалектами, и, естественно, его послания были приняты и записаны м-ль Смит на марсианском языке. Заинтересовавшись этим лингвистическим феноменом, преподаватель кафедры психологии Парижского университета Флурнуа провел вместе со своими коллегами-языковедами тщательный анализ марсианских посланий. Оказалось, что грамматика и словарь жителей Марса удивительно напоминают искаженный французский язык. В частности, провансальское его наречие – то, на котором мадемуазель Смит говорила в детстве!

На этом межпланетные путешествия корреспондента французских парапсихологов не закончились.

После Марса духу «Леопольда» почему-то вздумалось перелететь на Венеру, а затем на Уран, так что м-ль Смит пришлось стенографировать (а профессору Флурнуа расшифровывать) послания на языке жителей Венеры и Урана.

Завершились, однако, все эти лингвистико-парапси-хические демонстрации, как, возможно, догадывается читатель, не в институтах парапсихологии, а в клинике для душевнобольных. «Случай Смит» оказался интересным, хотя и не особенно сложным. Диагноз: острая форма шизофрении с симптомами параноидального бреда.

Выдерживают сравнение с этими достижениями только опыты с парапсихическими лошадьми.

5

С телепатической «передачей мыслей от животных к человеку и обратно» впервые познакомил русскую публику известный уже нам популяризатор «мира таинственного» г. Битнер.

Среди побасенок, рассказываемых в его книге, имеется и такая. Шестилетний мальчик Говард, сын американского фермера, «проводя целые часы в обществе коров, мулов, лошадей, собак, кошек и овец», сообщал своим родителям о жалобах, болезнях и желаниях животных. Как-то раз «к отцу подбежал Говард и сказал: «Папа! Джин (мул. – В. Л.) говорит, что у него болит коленка, он ушиб ее, когда пахал». На другой день у мула действительно распух коленный сустав…».[43]43
  В. В. Битнер. В область таинственного, ч. 1, стр. 251


[Закрыть] Разговор между мальчиком и мулом, разумеется, шел телепатически. Ведь разговаривают звери и птицы человеческим языком вслух только в сказках!

Но если возможны телепатические мулы (и пишущие о них редакторы журналов), то почему бы не использовать этот номер коммерчески?

Окрыленный этой идеей, хозяин конюшни при берлинском Тиргартене (зоопарке) фон Остен решил выйти на сцену со своим собственным парапсихическим жеребцом Гансом. Сенсационное известие об «умном Гансе» облетело Европу. За одно лишь лето 1904 года, разъезжая по городам и странам, фон Остен собрал круглую сумму марок.

«Умный Ганс», заверял его хозяин, отлично владеет немецким языком, а также арифметикой и алгеброй, вплоть до задач на извлечение квадратного корня. Отвечает талантливая лошадь, пользуясь условным кодом: один стук копытом означает букву «а», два удара «б» и т. д. То же с числами. Для экономии времени Ганс стучит в одних случаях левым, а в других правым копытом. Может вести беседу на разнообразные темы, выстукивает показания стрелок часов, узнает лицо своих знакомых на фотографиях, называя их по имени…

Комиссия экспертов, срочно выделенная Берлинским университетом, во главе с членом Прусской академии тайным советником Штумпфом, засучив рукава, принялась за работу. 12 ноября 1904 года было опубликовано заключение. «На основании совокупности всех наблюдений, – гласило резюме, – возможность трюка и подачи даже непроизвольных сигналов в данном случае исключается. Дрессировка в обычном смысле тоже. Случай заслуживает особого научного исследования. Вопрос о том, мыслит ли животное самостоятельно или же имеет место телепатическая передача мыслей от человека к животному, остается пока открытым…»

Это было напечатано в газетах, после чего выручка от представлений «умного Ганса» достигла рекордной цифры. А через два месяца ветеринар из зоопарка, поссорившись с фон Остеном из-за дележа доходов, раскрыл перед комиссией Штумпфа секрет лошадиной телепатии. Хозяин конюшни выучил Ганса откликаться ударом копыт на незаметную для публики сигнализацию – легкое подергивание лицевых мышц, морганье, перемену ритма дыхания и тому подобное. Видный немецкий психоневролог Альберт Молль, участвовавший в разоблачении аферы с «умным Гансом», писал по этому поводу: «Подаваемые дрессировщиком сигналы постепенно делаются все более и более тонкими, так что напоследок едва заметного движения дрессировщика достаточно, чтобы получить такой же эффект, какой раньше достигался с помощью более грубых движений…» Забыв об этом, продолжает Молль, «известные специалисты-психологи (имеется в виду комиссия Штумпфа) дали увлечь себя до того, что составили одно из нелепейших заключений, какое когда-либо было представлено…»[44]44
  А. Молль. Гипнотизм со включением главных основ психотерапии. Перевод с 4-го немецкого издания. СПБ, 1909.


[Закрыть]

Профессор Штумпф и его коллеги вынуждены были признать публично, что их одурачили.

Восьми лет, прошедших после того, оказалось, однако, вполне достаточно, чтобы публика забыла о скандале, и можно было возобновить аферу в еще больших масштабах.

Дрессировщик животных Кралль из западногерманского города Эльберфельда купил у фон Остена чудо-лошадь и присоединил к ней еще двух арабских жеребцов– Магомета и Царифа. Так образовалась тройка «мыслящих коней», доказавшая, как едко писал немецкий сатирический журнал «Симплициссимус», что «способность мыслить распространена у лошадей (и, возможно, у ослов) шире, чем среди некоторых представителей двуногого ученого сословия»!

Магомет и Цариф действовали стуком копыт по тому же способу (и с помощью того же метода дрессировки), что и «умный Ганс». Им также завязывали глаза и передавали вопросы – иногда по телефону – из соседней комнаты. «Мыслящие лошади» при этом не просто односложно отвечали, а составляли изящные фразы на безупречном немецком языке, острили, давали посетителям шутливые прозвища. Например, на вопрос: «Магомет, кого ты видел на прогулке?» следовал ответ: «Я видел прелестную Сисси». «Кого ты имеешь в виду?» – «Я говорю о моей милой фрау Кралль…»

В телепатические способности и в превосходный немецкий язык «умного Магомета» и «умного Царифа» поверили и припечатали их своим научным авторитетом знаменитый химик Оствальд, психолог Клапаред, бактериолог Безредка, русский биолог Котс и некоторые другие. Ведь они «собственными глазами» видели, как один из гениальных жеребцов, посмотрев на циферблат часов, отбил копытом «11 часов и 16 минут»!

Дело о парапсихических лошадях Кралля поступило в 1913 году на рассмотрение IX Международного конгресса зоологов в Монако. В принятой конгрессом резолюции говорилось, что «сообщения о решении словесных и математических задач животными из конюшни Кралля совершенно недоказаны и в своем первоисточнике исходят от лиц, вставших на путь мистификации и наживы».

Но самое удивительное, конечно, то, что нелепейшая легенда об извлекающих квадратные корни и говорящих по-немецки лошадях и сегодня появляется иногда на страницах печати. Ее, эту легенду, преподносят, как «великую тайну природы», причем говорится, что «конь (Кралля. – В. Л.)…на самом деле (!) демонстрировал поразительные психические способности», а «метод его тренировки остался секретом его хозяина…»

Это мы читаем в статье доцента кафедры психологии одного из московских вузов К. Фабри через шестьдесят лет после того, как дело Кралля вошло в историю мистификаций, разыгранных плутами, сумевшими одурачить (в который уже раз!) коллегию респектабельных ученых!

Миф о мыслящих и разговаривающих лошадях был высмеян в свое время нашим замечательным знатоком поведения животных, дрессировщиком и артистом Владимиром Леонидовичем Дуровым.

Сам Владимир Леонидович показывал в русских и заграничных цирках опыты дрессировки собак, которые он полушутя, полусерьезно называл телепатическими. Эти опыты произвели большое впечатление на академика В. М. Бехтерева, и он пригласил Дурова повторить их в Психоневрологическом институте (позже в Институте мозга) в Петрограде. В 1920 году Бехтерев опубликовал в редактируемом им научном журнале описание этих опытов.[45]45
  «Вопросы изучения и воспитания личности», № 2, 1920. Статья В. М. Бехтерева «Об опытах над мысленным воздействием на поведение животных»


[Закрыть] Впервые, вспоминал ученый, он увидел дуровских собак в цирке «Модерн» в Петербурге незадолго до первой мировой войны. Аттракцион состоял в следующем. Собаке Лорду Дуров показал грифельную доску, на которой были написаны мелом две цифры, составлявшие в сумме не более десяти. «После этого, – пишет В. М. Бехтерев, – собака по внушению Дурова, мерно, точно и громко отлаивала сумму слагаемых».

Но было ли тут внушение?

Сопоставляя цирковой номер собаки Лорда с полностью разъясненными к этому времени «телепатическими лошадями» Кралля, Бехтерев высказал мнение, что никакой «собачьей телепатии» в данном случае нет. А речь идет, как всегда, о незаметной подаче зрительных и слуховых сигналов дрессировщиком.

Другая серия опытов, показанных Дуровым в Институте мозга в присутствии академика и его сотрудников, выглядела в описании Бехтерева так. Экспериментатор «берет в свои руки голову собаки»[46]46
  в этих опытах участвовала собака Пикки


[Закрыть] и «впивается строгим взглядом» в ее глаза. В результате в мозгу собаки якобы «фиксируется то, что сейчас зафиксировано в мозгу внушаемого». Например, Пикки давалось «мысленное задание» совершить заранее условленное движение – вскочить на стул или принести какую-нибудь вещь.

Нелепость предположения о том, что человек может давать «мысленные задания» собаке, остроумно прокомментировал один из ближайших соратников Ивана Петровича Павлова академик Д. А. Бирюков. «Что следует отсюда (из опытов с Лордом и Пикки. – В. Л.)? – задавал вопрос ученый. – Если собаке можно мысленно внушить пролаять семь раз, тогда внушающий должен либо семикратно «внутренне пролаять», либо мысленно произнести: «Пролай семь раз»! Абсурдность первого предположения очевидна. Ему не уступает в этом отношении и второе. Ведь в этом втором случае собака должна была бы понимать смысл человеческих слов, то есть обладать второй сигнальной системой, – «открытие», о котором не следовало бы говорить, чтобы не смешить людей сегодня, после семидесяти лет павловской физиологии!…».[47]47
  Академик Академии медицинских наук СССР Дмитрий Андреевич Бирюков в течение двух десятилетий до самой своей скоропостижной смерти в 1969 году руководил Институтом экспериментальной медицины в Ленинграде


[Закрыть]

И в самом деле. Истинная суть дуровских экспериментов с собакой Пикки была вскрыта тогда же, в 1920 году, сотрудником академика Бехтерева А. Г. Ивановым-Смоленским. Она состояла в том, что собака воспринимала на глаз и на слух «едва заметные изменения в мимике, позах и всем поведении экспериментатора». Это поведение, писал А. Г. Иванов-Смоленский, «продуманно, а иногда и непроизвольно выражало поощрение или неодобрение, и руководило, таким образом, движениями и действиями животного…»

В частности, в те моменты, когда дрессировщик «берет в свои руки голову собаки» и «впивается в нее строгим взглядом», он подает ей незаметными толчками, а также звуками и жестами первоначальный сигнал к заранее выученному действию.

Чтобы окончательно убедиться в этом, В. М. Бехтерев и А. Г. Иванов-Смоленский составили план контрольного опыта. Согласно этому плану «внушение» должно было производиться до впуска собаки в комнату, а внушающий после впуска должен был там отсутствовать. Был поставлен еще ряд условий. «Но, к сожалению, – отмечал А. Г. Иванов-Смоленский, – эти условия не могли быть выполнены, так как владелец собаки (Дуров) самым энергичным образом воспротивился»… Он заявил, что любые нововведения способны навсегда «понизить внушаемость собаки и, таким образом, лишить заработка ее владельца»! Единственно, что позволил Дуров сотрудникам Института мозга, это самим попробовать произвести «внушение». «Результаты, – писал Иванов-Смоленский, – были таковы: из пяти опытов два, где внушает Дуров, удачны, три, где внушаю я, неудачны»…