Текст книги "Игрушка богов. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Владимир Лосев

 
Кир повинуется.
Он проходит мимо колодца, идет по пустым залам, доходит до двери, сделанной из странного черного металла. Он толкает ее, и она легко открывается. На камне в центре стоит странная конструкция. Красноватый камень и деревянные брусочки, которые вращаются вокруг него, стукаясь друг о друга.
 

– Здесь больше ничего нет, – слышит он голос Илы.

– Пойдем отсюда, оставим все как есть, – грустно говорит он. – Я надеялся найти здесь оружие, но теперь мне придется придумывать что‑то другое.

Все вокруг темнеет, и он снова несется вниз, навстречу земле, что‑то крича.

– Камень в хранилище, они ушли, не взяв его, – поясняет голос кому‑то.

– Спроси его еще раз о девчонке, – услышал Кир голос верховного жреца. – Мне нужно точно знать, что она умерла.

Кир счастливо улыбнулся внутри себя и услышал свой пронзительный крик. Он снова полетел навстречу своим страхам.

– Все, достаточно, – сквозь пелену боли и страха просочился голос жреца. – Верните его в камеру и перевяжите его раны, он должен быть в хорошей форме, когда предстанет перед Багра. Сам император будет присутствовать на церемонии. Девушка мертва, я в этом уверен.

– Пророчество разрушено? Как‑то все очень просто… Но, с другой стороны, никто не может ее отыскать. – Голос жреца удалялся.

Когда он пришел в себя, все его тело было визжащим комком боли. Кир, стараясь лежать неподвижно, внутренним взором исследовал себя. Все оказалось не так страшно. Горела обожженная кожа, отсутствовали несколько ногтей на руках и ногах, были раздроблены пальцы на левой руке. Внутренних повреждений он не нашел, жрецы действительно оказались настоящими мастерами пыток.

Кир осторожно погасил свою боль, чтобы она не мешала ему думать. Это было новое умение, которое у него появилось. Он не удивился. Оттого, что он пережил, должно было что‑то появиться в нем, его тело всегда отвечало на боль и страх новыми свойствами и способностями.

Кир вспомнил, что происходило в камере пыток, и удовлетворенно улыбнулся. Его защита выдержала, он показал только то, что хотел показать. Он смог контролировать себя, несмотря на варварские методы подведения к чтению мыслей. Эту схватку он выиграл, теперь ему оставалось только умереть, и он сможет наконец отдохнуть.

Кир улыбнулся, пусть тело заживляет себя, а он теперь может уйти туда, где нет боли. Он закрыл глаза и стал вспоминать. Вот он лежит на щите, вот начинается боль, и он слышит голос жреца.

Кир снова стал падать в бездонную глубину, и воспоминания закружились вокруг него. Он прикоснулся к одному из них и перед ним всплыло лицо Илы, горящее желанием…

Он три дня провел в воспоминаниях, изредка пробуждаясь, только чтобы исследовать свое тело.

Его посещали каждый день. Лекарь менял повязки, смазывая пораженные места целебной мазью. Кир в это время продолжал блуждать в своей памяти, и одновременно следил за теми, кто его посещал, каким‑то странным и новым для себя способом.

Он как будто выходил из безвольно лежащего тела и висел над ним, наблюдая со стороны, как его переворачивают, смазывают, перевязывают. Он слышал, как лекарь говорил молчаливому жрецу, приносящему каждый день пищу и уносящему ее нетронутой.

– Этот совсем плох. Похоже, разум оставил его тело. Сейчас он, как растение, только пьет, когда ему льют воду в рот, но не осознает и этого.

– Сможет ли он хотя бы стоять на церемонии? – спросил жрец. – Он лежит без движений с тех пор, как его принесли.

– Я думаю, что сможет, – лекарь потрогал мышцы его ног. – Он просто не будет понимать, что происходит с ним, но это нам и нужно, не потребуется даже давать ему специальные травы.

– Хорошо, постарайся залечить его раны, чтобы они не кровоточили. Церемония назначена на завтра, сам император будет там.

– Я сделаю это, – лекарь смазал раны мазью и вышел из камеры.

Кир усмехнулся и еще раз проверил свое тело. Оно было вполне работоспособно, если не обращать внимание на боль. Самое главное он услышал: Грэг будет там, где его будут убивать.

На следующий день его повели по длинным мрачным коридорам. Охранники шли рядом, не обращая на него особого внимания, его даже не связали.

Кир летел рядом со своим телом, почти не управляя им. Тело тяжело шло, ноги шаркали по каменному полу. Согбенное и жалкое, оно вряд ли могло показаться кому‑нибудь опасным. На поворотах стражники поддерживали и разворачивали его, потому что слабое безвольное тело не замечало и не понимало ничего.

Грубые тычки и затрещины, которыми они направляли, Кир почти не замечал, он по‑прежнему пребывал в своем странном состоянии. Его раздели и помыли несколько испуганных рабов. Шаркая и спотыкаясь, он отправился дальше.

Стражники привели его в хорошо освещенный зал, и Кир впервые за эти дни увидел свое лицо в большом зеркале на одной из колонн.

Он не узнал себя. Перед ним был старик, глубоко запавшие глаза которого бессмысленно моргали от яркого света. Его волосы покрывала седина, глубокие морщины избороздили лицо. Он стоял и улыбался бессмысленной глупой улыбкой, из полуоткрытого рта стекала небольшая струйка слюны.

Кир с грустью и некоторым отвращением осмотрел себя, потом место, куда его привели.

Прямо перед ним стояла огромная статуя Багра, черты лица которого он запомнил навсегда во время пыток. Вокруг были расставлены удобные кресла. В центральном сидел Грэг, внимательно и с интересом глядящий на него. Кир прислушался, он хотел знать, о чем король говорит с верховным жрецом.

– Жрец, твои люди перестарались, этот человек уже мертв, – Грэг поморщился. – Вряд ли мне доставит удовольствие его смерть.

– Мой господин, в нем осталось еще немного жизненной силы. Может быть, мы испробовали слишком сильное средство, но зато мы знаем, что он не лгал. В хранилище ничего нет, девчонка мертва. Теперь мы можем быть спокойны, никто не помешает осуществлению наших планов. А насчет его внешнего вида… Этот человек пришел, чтобы убить вас, мой господин.

 
Грэг рассмеялся:
 

– Он был глупцом, но он был силен и ловок, пока твои жрецы не побеседовали с ним. Но я доволен, они знают свое дело. Сколько человек сегодня предстанут перед Багра?

– Двадцать, мой господин. Багра будет доволен.

– Тогда начинай. – Грэг зевнул.

– Хорошо, мой господин.

Верховный жрец встал со своего места и направился к Киру. Рядом с ним семенил жрец с подносом, на котором лежал жертвенный нож. Кир узнал его золотую рукоятку с оскаленным черепом.

«Скоро он воткнется в мою грудь, – подумал он. – Пора…» И снова он поразился своему спокойствию, он знал, что сейчас умрет и в то же время он будет продолжать жить. Он узнаёт ответ на эту загадку, или все окажется ложью и он просто умрет. В любом случае больше не будет изматывающей его боли.

Кир внимательно смотрел, как к нему приближается жрец. Он уже полностью управлял своим телом и готовил его к тому, что должен был сделать. Он снова испытывал странное чувство, когда сбывается предвидение, когда сходятся все детали, движения, все то, что он уже видел в своих снах.

С левого бока стоял охранник, на поясе которого висел кинжал, которым Кир воспользуется, но сейчас это было пока невозможно, он просто не успеет дотянуться. Секунды начинали растягиваться.

– Ты готов? – услышал он голос Матери‑волчицы и усмехнулся. Боги также были нетерпеливы, как и он. Снова пахнуло полевыми цветами, и в него стала вливаться энергия, наполняя его тело силой.

Охранники, уступая место двум жрецам, начали двигаться, и один из них приблизился к Киру. Его пояс с кинжалом занял наконец то место, что и в видении, и Кир, горестно усмехнувшись про себя, начал действовать.

Его рука метнулась к поясу охранника и выхватила кинжал из ножен. Не останавливая движения, он перехватил его и бросил в Грэга. Верховный жрец, ускоряя шаг, приближался к нему, уже держа наготове жертвенный нож.

Раздался чей‑то громкий предостерегающий крик, но было уже поздно. Кинжал воткнулся в горло Грэгу, на лице его появилось недоумение. Кир усмехнулся и посмотрел в глаза подходящему к нему верховному жрецу, рука которого была занесена для удара.

«Вот и все, – подумал со спокойной усталостью Кир. – Теперь исполнилось все…» Жрец воткнул нож в его грудь.

 
Глаза Кира заволокло кровавым туманом.
«Точка, – подумал он. – Конец видения и моя долгожданная смерть. И все‑таки боги обманули меня, я все‑таки умер».
События продолжали развиваться, но он уже этого не видел. Его тело упало на каменный пол, жрецы, которые должны были его подхватить, недоуменно смотрели друг на друга и на верховного жреца.
Тело Кира засветилось слепящим радужным переливающимся светом и исчезло. Верховный жрец стоял, держа в руке окровавленный нож и изумленно открыв рот. А черные воины поднимали с пола тело мертвого императора.
 

ГЛАВА 16

Ила плакала, глядя на унылую серую стену. Дверь тихо открылась, и в комнату вошла хранительница. Она посмотрела на залитое слезами лицо Илы и с усмешкой сказала:

– Мать‑волчица призывает тебя.

 
Ила недоуменно и зло посмотрела на нее:
 

– Я никуда не пойду!

 
Женщина вздохнула:
 

– Конечно, пойдешь. Ты бы многое хотела узнать о себе, об одиноком волке, о будущем своем и своего ребенка. Я не права?

– Да, я хочу это знать, но меня уже раз заманили сюда, обещая это. И что? Я потеряла все, что у меня было.

 
Хранительница покачала головой:
 

– Все, что мы сделали, было сделано для твоего блага и здоровья твоего ребенка. Если бы мы не сделали это, ты давно была бы мертва, а, кроме того, вероятнее всего, погиб одинокий волк, защищая тебя. Тебя позвали сюда, чтобы ты услышала про будущее твоего волчонка. Так иди и слушай, – хмуро добавила она.

Это было совсем небольшое помещение, посередине которого находилась статуя Матери‑волчицы. Больше в этой комнате не было ничего, если не считать стоявшей у стены простой деревянной скамьи. Хранительница подошла к статуе и, поклонившись, негромко сказала:

– Мать‑волчица, я привела ее.

В глубокой тишине, которая царила здесь внизу, было слышно, как где‑то капала вода. Жрица постояла несколько мгновений, к чему‑то прислушиваясь, потом кивнула головой и тихо сказала Иле:

– Не беспокойся, когда будет нужно, я приду.

 
Она ушла, а Ила вздохнула и села на скамейку.
 

– Зачем ты пришла ко мне? – услышала она голос, который прозвучал внутри ее головы. Что‑то теплое коснулось ее. Ила вздрогнула от неожиданности.

– Отпусти меня, дай мне уйти из города волков, – пролепетала она испуганно, глядя в лицо статуи. Ей показалось, или действительно на лице статуи мелькнула улыбка. Ила тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение.

– И куда ты пойдешь, не зная дорог, одна и обремененная ребенком? – услышала она насмешливый вопрос. – Но ты же не об этом меня хотела спросить.

 
Ила твердо взглянула в лицо статуи:
 

– Да, я хотела спросить: зачем я здесь?

– Ты здесь для того, – голос внутри ее головы был спокоен и казался лишенным каких‑либо интонаций, – чтобы родить ребенка, девочку‑воительницу. Стая воспитает ее, и она будет делать то, что делал ее отец, – выполнять волю богов.

– Я не хочу для нее такого будущего! – крикнула возмущенно Ила.

– Это от тебя не зависит, как не зависело и то, что ты оказалась здесь.

– Кир найдет меня и заберет отсюда, – сказала Ила. Голос был по‑прежнему спокоен.

– Может быть, но его уже нет в этом мире, и сейчас только я решаю, что будет происходить с тобой. Тебе придется с этим смириться.

– Как нет? Я бы почувствовала, если бы с ним что‑нибудь произошло, – крикнула Ила, борясь с подступившими слезами.

– Ты не почувствовала, – бесстрастно произнес голос. Ила неожиданно увидела Кира, взбирающегося на высокую гору, бредущего по полоске песка вдоль моря, тянущего канаты на корабле. Идущего вдоль каменных зданий незнакомого города, дерущегося на мечах с огромным негром, извивающегося на бронзовом листе от боли. Стоящего перед статуей страшного полузверя‑получеловека с огромными клыками, торчащими изо рта. Бросающего кинжал в незнакомого ей человека с короной на голове, и нож, который входит в его грудь, кровь, его тело, оседающее на каменный пол.

Ила вздрогнула. Она как будто была рядом с ним, чувствуя его боль, его усталость и тоску.

– Он умер? – спросила она, глядя сквозь слезы на мраморное лицо.

– Он покинул этот мир. – Голос был бесстрастен. Ила заплакала. Прошло много времени, прежде чем она смогла остановиться.

– Какое будущее ты мне приготовила? – спросила она, собрав все свои силы.

– Не я, – ей послышалось, что в голосе прозвучала грусть. – Твое будущее и будущее твоего ребенка зависит от событий, которые произошли и еще только собираются произойти. Одинокий волк, или Кир, как ты его называешь, изменил запланированный ход событий, изменил будущее твое и ребенка, а также этой земли. Боги ждут, когда события окончательно определятся.

– Но он сделал все так, как хотели боги.

 
Ила услышала тихий смех Матери‑волчицы.
 

– Да, но он все сделал по‑другому, не так, как предсказывалось.

– Какое будущее нас ждет? – тихо спросила Ила.

– Пока такое, какое предсказано вашими пророками. Твоя дочь вырастет в стае и станет той силой, которая будет сдерживать носителей черного камня. Она будет обладать многими способностями, которые ей передались от одинокого волка. И у нее будет камень, тот, что ты взяла в хранилище и принесла сюда. Он с самого начала предназначался ей, ты только выполнила нашу волю.

– Все, что со мной произошло, нужно было только для того, чтобы я принесла сюда камень и родила эту девочку, ставшую несчастной еще до своего рождения? – спросила Ила сквозь подступившие слезы. – Смерть моего дяди и всех моих друзей? Мой сожженный дом, моя боль и мои скитания?

Ей показалось, что она услышала смешок, а в комнате пахнуло полевыми цветами.

– Ты будешь вознаграждена.

Голос стал удаляться. Ила почувствовала, что она осталась одна. То, что наполняло эту комнату жизнью, исчезло. За ее спиной открылась дверь, хранительница тихо сказала:

– Пойдем, богиня‑волчица ушла в свое небесное логово. Ила подошла к статуе, некоторое время смотрела на пустое каменное лицо богини.

– Ты зла и жестока, и мне не нужно твоей награды, – сказала она и, .тяжело переваливаясь, пошла вслед за хранительницей по узким и темным коридорам храма.

Ила теперь часто выходила во внутренний дворик и смотрела, как играют дети. Это были детские игры, но не было веселого шума и гама, который обычно сопровождает их.

Дети были молчаливы и спокойны. Кроме того, не было драк между мальчишками за первенство, все решалось по‑другому. Как? Она не знала, да и не хотела думать об этом.

Она смотрела на них и размышляла о том, как ее дочь будет жить здесь, играть с этими детьми и скучать по своей матери. Она часто плакала в своей комнате и повторяла любимую присказку Кира: «Мы все только марионетки в руках богов».

Теперь она понимала смысл, который он в нее вкладывал. Кир мертв, а она скоро останется одна по воле богов.

Иногда во дворик выходили беременные волчицы. Тяжелые животы нависали над их набедренными повязками. Волчицы держались спокойно и с достоинством. Дети подходили к ним, и они что‑то им тихо рассказывали.

В ее сторону никто из них не смотрел, и к ней никто никогда не подходил, кроме Боры. Ей стало тяжело двигаться, болела спина, и она перестала выходить из своей комнаты. А через несколько дней у нее начались схватки.

Роды принимала старая волчица. Она была спокойна и деловита, от нее веяло такой уверенностью и добротой, что страх Илы развеялся. Рожала она несколько часов, и, когда ребенок появился, у Илы уже не было сил, и, кроме облегчения, она не испытала никаких чувств. Волчица поднесла кричащего ребенка к ее лицу.

– Ты можешь гордиться собой, – сказала она. – Девочка крепкая и сильная. Она, когда вырастет, будет похожа на тебя.

В комнату стремительно вошла хранительница. Она подошла к кровати и твердо сказала Иле:

– Ты должна положить свой камень ей на грудь, он должен узнать своего нового хозяина. Ила отрицательно покачала головой:

– Нет, я не хочу.

 
Хранительница вздохнула.
 

– Ты что, хочешь оставить свою дочь без защиты? – спросила она. Иле было тяжело думать после мучительных родов, но она странным образом почувствовала правоту хранительницы. Слабой рукой она сняла камень со своей шеи и положила ребенку на грудь. Камень на мгновение засветился и потух, а девочка внезапно замолчала и открыла глаза. Ила заплакала, глядя в сморщенное красное личико. Хранительница кивнула.

– А теперь ты должна ей дать имя, это твое право и твой долг. Назови его громко, чтобы услышала богиня‑волчица. С этого момента она будет защищать твою дочь. И помни, в этом имени должна быть сила!

 
Ила вздохнула:
 

– Дара, – выкрикнула она. – Ее имя – Дара!

Камень еще раз на мгновение засветился, а девочка закрыла глаза и тихо засопела во сне. Хранительница улыбнулась:

– Ты все сделала правильно, теперь отдыхай.

Девочку унесли, и Ила осталась одна. Через мгновение она заснула тяжелым сном без сновидений.

Прошло несколько дней, и однажды утром Ила увидела рядом с кроватью свой заплечный мешок, дорожную одежду и пояс с оружием. Она встала, оделась и вышла из комнаты. В коридоре ее ожидала одна из молодых волчиц.

– Я должна проводить тебя до твоего дома, где бы он ни был, такова воля богини, – сказала она, хмуро ее разглядывая.

 
Ила кивнула:
 

– Мне надо в Горное королевство.

 
Волчица наморщила лоб:
 

– Я не знаю, где оно находится, но, пока ты завтракаешь, я это узнаю. Завтрак тебе принесут в комнату, – сказала она и ушла. А Ила быстро побежала по узким коридорам храма.

Ила прислушивалась к звукам, доносившимся из‑за дверей, надеясь услышать детский плач. В четвертом или пятом коридоре от ее комнаты она его услышала. Ила открыла дверь и остановилась.

В комнате стояли две детские кроватки, а рядом с ними сидела молодая волчица и кормила ребенка грудью. Волчица подняла голову и посмотрела на Илу.

– Крепкая девочка и хорошо ест, – сказала она с улыбкой. – Она здорова, у нее все хорошо.

– Отдай мне ее, – выкрикнула Ила. Волчица отрицательно покачала головой.

– Я не могу, – сказала она.

– Тогда я возьму ее силой, – крикнула Ила и обнажила меч. Даже тень испуга не мелькнула на лице у волчицы, она смотрела по‑прежнему спокойно и доброжелательно.

– Ты не сможешь, – сказала она и, положив ребенка в колыбель, выпрямилась и вытащила нож‑коготь. Ила решительно сделала шаг вперед и остановилась, почувствовав на своей шее холодное лезвие ножа.

– Считала себя очень хитрой, – услышала она за своей спиной.

Ила скосила глаза и увидела ту волчицу, что должна была ее проводить до Горного королевства. Лезвие ножа‑когтя вдавилось в кожу горла, и Ила почувствовала, как у нее потекла кровь. Волчица забрала у нее меч и рывком развернула к двери.

– Подожди, – сказала кормилица.

 
Она взяла ребенка и поднесла к лицу Илы.
 

– Посмотри на нее в последний раз.

У Илы навернулись слезы, сквозь их пелену она смотрела на спокойное улыбающееся лицо своей дочери.

– Она почти не плачет, – сказала кормилица. – Такое ощущение, что она все понимает. Ты родила хорошую волчицу. А теперь иди, – кормилица улыбнулась и добавила тем же безмятежным тоном: – Если ты вернешься сюда, я тебя убью.

– Пошли, – сказала, усмехнувшись, волчица, убирая свой нож‑коготь с ее горла. – Завтракать ты, похоже, не хочешь.

Горы встретили их холодным ветром и снегом. Ила вытащила из своего мешка меховой плащ, а волчицы продолжали идти в одних набедренных повязках. Их было две. Одна – та, что вывела ее из храма, другая присоединилась к ним уже за городом.

Они шли налегке, держа наготове кривые ножи. От холода их кожа посинела, но они презрительно улыбались и шли вперед. Когда они немного отошли от города волков, на тропе показался мужчина‑волк. Он доброжелательно улыбнулся Иле и подал волчицам заплечные мешки.

– Посторожи ее, – сказала одна из волчиц мужчине, и они скрылись в расщелине. Когда они появились снова, Ила с удивлением увидела, как они изменились. Они были одеты в меховые кожаные куртки с капюшонами и такие же штаны, на широких поясах висели мечи и кинжалы, а за плечами луки со спущенной тетивой. Посмотрев на ее лицо, волчицы усмехнулись.

– Без одежды мы ходим только в стае, а так мы имеем все, что есть у вас.

 
Ила безразлично пожала плечами:
 

– Меня это не интересует.

 
Волчицы переглянулись между собой.
 

– До Горного королевства несколько дней пути, – сказала одна из них, – и нам придется пройти их вместе, поэтому давай не будем таить вражды друг на друга. Меня зовут Мира, ее – Кова. Как тебя зовут, мы знаем.

 
Ила кивнула.
 

– Хорошо, – сказала она, – больше всего на свете мне хочется оказаться подальше от вашего города и от вас самих.

 
Кова засмеялась:
 

– Наши желания совпадают, нам тоже не хочется тебя видеть, поэтому пошли. До темноты нам нужно пройти довольно приличное расстояние до сносного ночлега. Мы взяли тебя под свою защиту до тех пор, пока не доведем до королевства, дальше ты должна будешь рассчитывать на себя. – Волчицы кивнули мужчине‑волку, и он исчез в расщелине.

Они заночевали в небольшой пещере, где были заранее припасены дрова для костра. Волчицы развели огонь, сели около костра и достали из своих мешков сушеное мясо и сыр.

– Ешь, – подала ей Кова кусок сыра. Ила села около костра.

– Почему ты не дала мне забрать моего ребенка? – спросила она у Миры. Та откусила кусок мяса, прожевала и только потом сказала:

– В тебе говорят глупые материнские чувства. Ты не сможешь ее защитить, а стая сможет. Ты не сможешь воспитать ее так, чтобы она сама смогла выжить в той жизни, что ей предстоит, а мы сможем.

– Вы лишили мою дочь материнской любви, и она вырастет черствой и жестокой, такой же, как вы, – возразила Ила.

 
Кова взглянула на нее с любопытством и засмеялась:
 

– Ты прожила в стае больше шести месяцев и ничего не поняла. Дети в стае – это наши дети. У нее будет не одна мать, а много, таков закон. Ей хватит и нежности, и любви только потому, что это ребенок одинокого волка.

– Ей нужна одна мать – я!

 
Волчицы презрительно рассмеялись.
 

– Ты слаба и беспомощна, в тебе нет силы, – сказала со снисходительной усмешкой Мира. – И, кроме того, ты не умна, и ничего никому не сможешь дать, кроме своей слабости.

– Вы ничего обо мне не знаете, – сказала сквозь слезы Ила. – За что вы меня ненавидите?

 
Волчицы снова презрительно рассмеялись.
 

– Ты не достойна нашей ненависти, – сказала Кова. – Мы просто презираем тебя. Вы – женщины, живущие за горами, без ваших мужчин не стоите ничего. С детства вы мечтаете только о том, чтобы выгодно выйти замуж и родить ему кучу детей.

– Что в этом плохого? – спросила Ила. Кова вздохнула:

– Ты не поймешь, разговор окончен.

Волчицы переглянулись. Мира кивнула и села около входа, вытащив меч из ножен. Кова завернулась в плащ около огня и заснула.

 
Через несколько дней волчицы оставили ее.
 

– Горное королевство там, – сказала Кова, показывая рукой в направлении узкой расщелины. – Мы сделали свое дело, дальше нам идти нельзя, могут увидеть пастухи. Будь счастлива, если сможешь, и забудь про нас и про стаю. Если попытаешься вернуться одна или с кем‑то, мы убьем тебя и тех, кто будет тебя сопровождать. – Волчицы повернулись и исчезли за поворотом тропинки.

Ила побрела дальше. Пройдя расщелину, она вышла в долину и почти сразу встретила пастухов, которые помнили ее.

Впервые за долгое время она поела с удовольствием сыра и свежеиспеченного хлеба, запивая легким вином с виноградника. Она узнала все последние новости: о войне с черными воинами, о приходе Кира и о его ссоре с Барком, и о том, что все королевство тяжело переживает уход Кира. Ила молчала и печально улыбалась.

После того как она поела, самый молодой из пастухов отвел ее в селение и устроил на ночь в своем доме. Ила вымылась в горячей воде, еще раз поела и легла спать. Утром ее ждал оседланный конь. Молодая жена пастуха, накормив ее завтраком, проводила до конца селения.

 
На ступенях дворца ее поджидал Рон. Он бережно обнял ее и поцеловал.
 

– Кир умер, – сказала Ила. – Мы остались одни.

 
Рон печально кивнул головой.
 

– Я знаю, – сказал он. – Я все знаю. Он поручил мне заботиться о тебе. Все кончилось для тебя, ты дома, и тебе больше никуда не надо идти…