355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Коновалов » Подвиг «Алмаза» » Текст книги (страница 1)
Подвиг «Алмаза»
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 22:51

Текст книги "Подвиг «Алмаза»"


Автор книги: Владимир Коновалов


Жанры:

   

История

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Б. КоновалоВ

Ушли в историю годы гражданской войны. Миновали овеянные романтикой труда первые пятилетки. В Великой Отечественной войне наша Родина выдержала еще одно величайшее испытание. Родились тысячи новых героев. Но в памяти старожилов Одессы поныне живы воспоминания об отважных матросах крейсера «Алмаз», которые вместе с другими моряками-черноморцами залпами корабельной артиллерии возвестили о приходе Октября в Одессу и стойко защищали власть Советов.

О незабываемом революционном подвиге моряков и рассказывается в данном историческом повествовании. Автор-кандидат исторических наук В. Г. Коновалов известен читателям по книгам «Иностранная коллегия» и «Герои Одесского подполья». В своем новом труде он продолжает тему революционного прошлого Одессы.


ОТ АВТОРА

Приближалась десятая годовщина Великого Октября. В Одессе в честь этой знаменательной даты открылся Музей революции. И на самом видном месте, на любовно оформленном постаменте с моделью крейсера «Алмаз» золотом сияли слова: «С моря, е «Алмаза», с рабочих окраин пришел Октябрь в Одессу»,

Крейсер «Алмаз»! Только старшее поколение помнит о нем. А было время, когда об «Алмазе» писал В. И. Ленин, поэты посвящали крейсеру стихи, – сочиняли о нем песни. «Южной Авророй» называли «Алмаз» участники революционных событий в Одессе, желая тем самым подчеркнуть, что крейсер является стойким защитником Советской власти на юге Украины.

Но прошли годы. Время постепенно стерло в памяти человеческой многие имена и события. Да и тогда, в первые годы революции, вокруг «Алмаза» возникало немало легенд, не всегда легко было отделить правду от вымысла. Трубы «Алмаза» спокойно дымили на Одесском рейде, а буржуазные газеты публиковали сообщения под загадочно-сенсационными заголовками: «Тайны крейсера

«Алмаз», с эстрадных площадок и ресторанных подмостков бесчисленные куплетисты распевали сочиненную кем-

I 5


то песенку: «Ой, яблочко, куда котишься, на «Алмаз» попадешь– не воротишься!»

Цель данной книги показать выдающуюся роль, которую сыграли экипаж крейсера «Алмаз» и черноморские моряки в борьбе за установление и упрочение Советской власти в Одессе.

«Подвиг «Алмаза» – документальное историческое повествование об утренних часах Октября, когда каждый день рождал героев и героические подвиги, когда свершались чудесные дела, которые сейчас звучат'как предание. В книге нет домысла и выдуманных героев. В ней идет речь о черноморских моряках, о рабочих одесских заводов, о большевистской организации Одессы, возглавившей борьбу за Советскую власть в своем родном городе.

Книга написана на основании архивных материалов, многие из которых впервые обнаружены автором, а также воспоминаний бывших алмазовцев, активных участников борьбы за власть Советов в Одессе.

Автор считает своим долгом сообщить читателям, что в работе над книгой ему оказали большую помощь бывшие моряки-черноморцы Алексей Алексеевич Клименко, Евгений Николаевич Вильковский, Никита Саввич Боровский, Михаил Семенович Аркушенко и многие другие. Они передали автору свои воспоминания, неустанно трудились над розыском ныне здравствующих, алмазовцев, помогали выявлять архивные материалы и фотодокументы. Автор всем им приносит свою искреннюю благодарность.

И последнее. Книга о крейсере «Алмаз» появляется впервые. В ней могут быть отдельные неточности. Автор с благодарностью встретит все критические замечания и предложения читателей"

ГЛАВА I



ПРОРЫВ ВО ВЛАДИВОСТОК

Морской бой. На «Алмазе» вспоминают царский визит. В походе. Случай на экваторе. Князь Чегодаев-Сакон– ский и лейтенант Саблин. Рассуждение об окраске судов. Гибель эскадры. Всегда ли убегающий не выбирает дороги? Смелое решение. Курс N0-23. В бухте Золотой рог. «Нежелательные явления».

Крейсер «Алмаз» горел. Уже были снесены крюйс– стеньга, рея и гафель, много повреждений получил корпус. Из пробитой задней дымовой трубы на палубу валил густой дым, а неприятельские снаряды продолжали со свистом рваться у самого борта. Еще один крупнокалиберный снаряд угодил в кормовую рубку и разворотил ее, разнес в щепки командирский вельбот, погнул шлюп-балки. В дыму и огне метались люди, борясь за живучесть корабля под непрерывным обстрелом японских крейсеров.

Продолжали стрелять и комендоры «Алмаза». Чудом уцелевшие пушки были раскалены. Повалился навзничь смертельно раненый комендор Семен Шитин, пали в бою старший комендор Георг Кейль, артиллерийский офицер лейтенант Павел Молчалин и лейтенант Павел Саблин. В корабельном лазарете * умерли от ранений матрос 1-й статьи Иван Попов, кочегар 2-й статьи Александр Лукин, машинист 1-й статьи Антон Ерв, кок Спиридон Кравченко. Получили тяжелые ранения и истекали кровью матросы Василий Суханов, Степан Власенко, Борис Мило*

7


сердов, Яков Савицкий, барабанщик Исаак Рудь, машинист Степан Иванов… Раненые Федор Зайков, Сергей Иванов, Федор Герман не уходили со своих постов, перевязки им были сделаны здесь же на палубе.

А море продолжало кипеть от японских снарядов. Неподалеку от «Алмаза» перевернулся вверх килем и затонул эскадренный броненосец «Ослябя». Среди множества обломков, коек и остатков разбитых шлюпок в воде барахталась масса людей. Неприятельские снаряды густо ложились в этом месте. Вот за огромный спасательный круг ухватилось человек тридцать. Яростный взрыв – и на месте круга с матросами поднялся красный фонтан.

В этот трагический момент, когда после многочисленных попаданий неприятельских снарядов один за другим пошли ко дну эскадренные броненосцы «Суворов», «Ослябя», «Бородино» и «Александр III», а разведывательный отряд крейсеров, в который входил «Алмаз», попал под перекрестный огонь японских броненосцев, на крейсере вспомнили об одном, казалось, уже забытом событии.

– Эх, царя бы сюда, посмотрел бы Николашка, как его самотопы идут на дно, – в сердцах произнес комендор Василий Бас. – Увидел бы всю приятность!

Эти слова напомнили алмазовцам августовский день 1903 года.

…Набережную Кронштадта заполнили большие толпы. Взоры всех были устремлены на Малый Кронштад– скйй рейд, где стоял белоснежный двухтрубный корабль, похожий скорее на прогулочную паровую яхту, нежели на военный крейсер 2-го ранга. Это был «Алмаз», всего два месяца назад вступивший в строй кораблей русского военного флота. Всеобщее внимание к «Алмазу» привлекал желтый штандарт на грот-мачте, означавший, что на борту корабля присутствует сам государь-император.

Корпус крейсера отличался большим изяществом, а


8

носовая часть словно воплощала собой устремленность вперед. Верхняя палуба – из дорогого дерева-тика. Кормовые офицерские каюты обставлены мягкой мебелью, зеркалами, персидскими коврами. Казалось, не было минуты, чтобы матросы не драили, не чистили, не мыли и не красили всего, что можно было драить, чистить, мыть и красить. Недаром корабль назывался «Алмазом», блеск и излучение исходили от него, как от настоящего драгоценного камня. Сегодня же «Алмаз» сверкал сверхидеально. Сегодня на крейсере находилось «его императорское величество». Красавцу крейсеру предстояло совершить свое первое плавание, и Николай II решил осмотреть корабль перед его отплытием в Тихий океан.

Командир крейсера капитан 2-го ранга Иван Иванович Чагин доложил в рапорте царю, что крейсер «Алмаз» спущен на воду 2 июня 1903 года, построил его Санкт-Петербургский Балтийский завод, водоизмещение– 3285 тонн, скорость– 19 узлов, вооружение– 12 орудий, экипаж – 15 офицеров и 280 низших чинов.

Царь остался доволен осмотром корабля. Правда, последние минуты его пребывания на крейсере были несколько омрачены. Благодушно настроенный царь подошел к одному из матросов и спросил:

– Что, голубчик, не боишься утонуть в далеком море?

По моментально изменившимся лицам офицеров не

трудно было понять, что такой вопрос был некстати. Тем более, что самодержец обратился к бывалому матросу Ивану Попову, острослову и балагуру, который никогда не лез в карман за словом.

– Не море топит корабли, а люди, ваше величество! – последовал бравый ответ.

Смысл этих слов не сразу дошел до царского сознания. Но Николаю все же показалось, что в ответе матроса есть какой-то намек.

9


– г-На таком красавце плавать одна приятность, не правда ли? – вновь обратился к матросу Николай.

– Самотоп что надо!.. Пушчонки только больно тощие, ваше величество, больше для салюту приспособлены, – снова выпалил Попов.

Это было неслыханной дерзостью. Офицеры растерялись.

Возвращаясь на императорскую яхту «Штандарт», царь счел нужным сделать замечание командиру крейсера, что матросы на «Алмазе» не в меру болтливы. На следующий день Попов за «недисциплинарные ответы» его императорскому величеству подвергся усиленному аресту на 10 суток. *

Первое плавание в Тихом океане прошло благополучно. «Алмаз» провел в водах Дальнего Востока учения, посетил некоторые иностранные порты и без особых приключений в конце 1903 года вернулся в Кронштадт.

В начале 1904 года японский флот без объявления войны, по-разбойничьи, напал на русскую Тихоокеанскую эскадру, находившуюся на внешнем рейде Порт-Артура. Так началась война между царской Россией и Японией за господство на Дальнем Востоке.

Царские войска и флот несли огромные потери. После падения Порт-Артура военный крах России стал очевидным. Чтобы как-то спасти положение, царское правительство поставило на карту все, собрало в Балтийском море все сколько-нибудь годные корабли, с бору да по сосенке укомплектовало их экипажи и 2 октября 1904 года двинуло эскадру на Дальний Восток. В действительности это

* В журнале «Морской сборник» № 5 за 1903 год появилось сообщение, что царь Николай II во время посещения «Алмаза» «пожаловал» матросам йо одному рублю на человека. В действительности, как явствует из Документов, деньги матросам выданы не были. Свое обещание царь высказал Сразу же по прибытии на. крейсер, еще до Злополучной беседы с матросом Иваном Поповым.


10

была не эскадра, а набор разношерстных кораблей, в том числе «старых сундуков», которым повесили военный флаг. «Великая армада, – писал В. И. Ленин, – такая же громадная, такая же громоздкая, нелепая, бессильная, чудовищная, как вся Российская империя, – двинулась в путь, расходуя бешеные деньги на уголь, на содержание, вызывая общие насмешки Европы…» 1

В составе «великой армады» находился и крейсер «Алмаз». Он был головным кораблем первого эшелона, в который входили крейсеры «Светлана», «Жемчуг», «Дмитрий Донской», миноносец «Блестящий», транспорты «Метеор» и «Горчаков».

Утром 2 октября 1904 года на эскадренном броненосце «Суворов», на котором держал флаг командующий эскадрой контр-адмирал Рожественский, был поднят сигнал: «Первый эшелон не намерен сниматься с якоря». Тогда на «Алмазе» еще не знали о странностях командующего 2-й Тихоокеанской эскадрой, но все же решили, что этот сигнал означает приказание сниматься с якоря. В 9 часов 30 минут первый эшелон вышел с либавского рейда. Вскоре ушли и остальные три эшелона. Начался семимесячный 18000-мильный поход русского флота на Дальний Восток.

Крейсер «Алмаз», совершенно не приспособленный для участия в войне, был взят в этот поход явно по недоразумению. Злые языки утверждали, что «Алмаз» послан на войну только потому, что командиру крейсерского отряда адмиралу Энквисту, державшему свой брейд-вымпел на «Алмазе», понравились великолепная, птичьего глаза столовая, обитая шелком мягкая мебель гостиной и отделанный дорогой кожей кабинет адмиральских хором. Вероятно, это так и было, ибо в боевом отношении «Алмаз» с его обыкновенным корпусом и деревянными надпалубными помещениями серьезного значения не имел. Его 47– и

11


75– миллиметровые пушки не стреляли дальше 35 кабель* товых. *

И никто не мог тогда предвидеть, что «Алмаз» не только многие часы будет находиться в адском огне, но и сумеет выбраться из плотного кольца японских броненосцев, растреливавших остатки 2-й Тихоокеанской эскадры…

Командир «Алмаза» капитан 2-го ранга И. И. Чагин был строгим и усердным офицером царского флота. В отличие от многих флотских чинов, тунеядствовавших и щеголявших своими родословными, он понимал, что на судах, оснащенных сложными техническими устройствами, нельзя обойтись без инициативных и грамотных матросов. Поэтому Чагин требовал от офицеров крейсера, чтобы они не чурались матросов, учили их пользоваться новейшими усовершенствованиями судовой и военной техники. На корабле в установленные часы каждый офицер занимался с подчиненными ему матросами по повышению их грамотности.

– Современная война требует высококачественного человеческого материала. Бездумные автоматы-исполнители не будут способствовать успеху морского боя, – наставлял Чагин командный состав крейсера. – Когда матросу приказано сделать что-либо, то он должен понимать, для чего и почему он получил это приказание.

Некоторые офицеры «Алмаза» считали командира вольнодумцем, чуть ли не революционером, и нерадиво, с пренебрежением выполняли приказ Чагина об обучении команды. Старший судовой механик Томас Нейман однажды заявил в кают-компании:

– Если нижние чины будут все знать, то они попросту перестанут выполнять приказания. Да и нам, господа офицеры, тогда нечего будет делать на корабле…

. * Кабельтов – морская мера длины, равняется 185,2 метра.


12

– Что ж, многим из нас, защищающим темноту, невежество и забитость матросской массы, давно уже не место во флоте, – резко прервал Неймана лейтенант Саблин.

Началась жаркая перепалка между Нейманом и Саблиным, в беседу вступили другие офицеры. Нейман в кают-компании имел больше сторонников, но Саблин упорно не сдавался, и дискуссия закончилась крупной размолвкой, которая длилась в течение всего похода эскадры Рожественского.

Саблин был образованным офицером. Близкий родственник русского революционера-народника Н. А. Саблина, принимавшего участие в подготовке убийства царя Александра II, Павел Саблин не чуждался матросов, пользовался их доверием. Выполняя указание командира крейсера о занятиях с нИжними чинами, он не упускал случая рассказать им об общественной жизни России, о передовых идеях русских революционеров-демократов. Отдельных матросов Саблин исподволь подводил к пониманию реакционности царского самодержавия. У матросов, с которыми беседовал Саблин, складывалось ясное понимание, что кровопролитная война, невольными участниками которой они являются, может сыграть в жизни России революционную роль.

О беседах Саблина знал лишь узкий круг матросов. Но один случай, происшедший на крейсере во время пересечения экватора, поднял авторитет Саблина в глазах всей команды. Среди офицеров «Алмаза» был прапорщик по морской части князь Алексей Чегодаев-Саконский. Он не скрывал своего презрительного отношения к «низшим чинам» и не упускал случая принизить, оскорбить матроса. «Наш князь, что грязь – как его ни обходи, все равно прилипнет», – не без основания говорили между собой матросы. Уже не один из них подвергся наказанию по вздорным придиркам князя.

13


На корабле находился всеобщий любимец щенок. Матросы звали его Морькой, а офицеры – Филькой. Чтобы никого не обидеть, щенок шел на обе клички. Все было хорошо, покамест кто-то из офицеров не купил на Мадагаскаре лемура. Эту полуобезьянку нарекли Коко. Между щенком и лемуром дружбы не получилось, – первый при удобном случае стремился вонзить свои зубы во второго, а тот в свою очередь не оставался в долгу. Любимым занятием Чегодаева-Саконского и стало натравливание лемура на щенка.

Когда корабль пересекал экватор, команда устроила традиционное празднество в честь бога Нептуна. Матрос Ромашин в роли владыки морей, обращаясь к командиру корабля, произнес сочиненный артиллерийским офицером Молчалиным монолог:

Здравствуй, отец командир!

Я надел свой парадный мундир,

И с супругой, детьми на «Алмаз»

Прибыл к вам сообщить, что обидел ты нас.

Ты с кораблем своим вошел без разрешения В мои владения.

Коль не хочешь гневить меня дольше,

Дай мне выкуп – вина, да побольше…

В этот торжественный момент на палубу вышел Чего– даев-Саконский, ведя на привязи Коко. Завидев своего злейшего недруга, Морька-Филька стал лаять. Внезапно лемур сделал прыжок, вырвался из рук прапорщика и накинулся на щенка. Матрос Василий Хаймусов ринулся выручать Морьку-Фильку и, поскользнувшись, нечаянно сбил с ног Чегодаева-Саконского. В довершение всего обозлившийся Коко подскочил к распластавшемуся офицеру и вонзил свои острые зубы в его руку.

Чегодаев– Саконский и вахтенный начальник лейтенант Николай Саблин (однофамилец Саблина) обвинили Хай-мусова в том, что он преднамеренно сшиб офицера. Они


14

утверждали, что Хаймусов якобы замахнулся на князя, на* мереваясь его ударить. Матросу грозило суровое наказание.

Но в защиту Хаймусова встал Павел Саблин. В кают-компании в присутствии многих офицеров он опроверг необоснованные обвинения. Не отрицая, что матросы в целом недоброжелательно относятся к Чегодаеву-Сакон– скому за его высокомерие, Саблин утверждал, что у Хаймусова не было никакого злого умысла, что все произошло случайно, в общей сутолоке. Скандальное дело пришлось замять. Стали было поговаривать, что адмирал Рожест– венский готовит приказ об офицере, «битом по морде» (на крутые выражения командующий эскадрой не скупился), но в конце концов все окончилось сравнительно благополучно, – Хаймусов подвергся лишь строгому дисци– плинарному аресту без отдачи под суд.

От вестовых, прислуживавших в кают-компании, команда крейсера узнала, что Павел Саблин на стороне матросов и решительно отстаивает невиновность Хаймусова. После этого матросы с еще большим доверием стали относиться к лейтенанту. Его каюта была завалена книгами и журналами, и любителе чтения запросто приходили к нему и уносили с собой интересные книги. Однажды побывали у Саблина два неразлучных приятеля – тучный фельдфебель Фефелов и тощий, как щепка, долговязый писарь Пастухов. Они пришли как раз в то время, когда Саблин беседовал ~с машинным кондуктором Дмитрием Горбенко о прочитанной им книге. Приятелям показалось, что беседа имеет политический характер, и они сообщили об этом старшему офицеру лейтенанту Дьячко– ву, не преминув добавить, что Горбенко взял у Саблина «подозрительную» книжечку. Третьего дня адмирал Энк– вист, читая нравоучения матросам, говорил, что на крейсере распространяются вредоносные слухи, давал совет, как должны вести себя моряки вдали от отечества. Фефе-

15


лов и Пастухов, на которых слова адмирала произвели должное впечатление, и решили проявить свое рвение.

– Что это вы читаете? – обратился офицер Дьячков к машинным кондукторам Дмитрию Горбенко и Степану Бондаренко, пристроившимся с книгой на полубаке. * Оба они были родом из Одессы, ранее служили в Черноморском флоте и только в августе 1904 года стали членами экипажа «Алмаз».

– А вот, ваше благородие, интересно как получается: галушки Пацюку прямо в рот сами летят. Кабы нам так! – ответил Горбенко, показывая сочинения Н. В. Гоголя.

Старший офицер ничего «зловредного» не обнаружил. А вскоре надвинулись события, заставившие забыть о доносе на Саблина.

22 марта 1905 года «Алмаз» шел во главе эскадры. Вечером подошли к Малаккскому проливу. Огней не зажигали, за исключением бортовых – красного и зеленого. Даже адмиральский огонь был погашен: в проливе можно было ожидать минной атаки. Ночью с флагманского броненосца «Суворов» поступило приказание зажечь на «Алмазе» огни. Приказ выполнили, но никто не знал, с какой целью это было сделано. Ведь все остальные корабли шли без огней. «Очевидно, мы должны служить приманкой в случае нападения на эскадру», – рассуждали на крейсере.

Командир «Алмаза» И. И. Чагин много плавал в водах Дальнего Востока, в течение трех лет состоял морским агентом в Японии и лучше других знал противника, с которым предстояло встретиться в морском бою. Поэтому с первых дней похода он стал знакомить офицеров крейсера с тактическими и боевыми особенностями японского флота и его командным составом. Когда эскадра входила в Малаккский пролив Чагин созвал на юте** сво

* Полубак – надстройка в носовой части палубы.

** Ют – кормовая часть верхней палубы судна.


16

бодных от вахты офицеров, кондукторов и матросов и напомнил им, что только при тщательной бдительности и решительных, слаженных действиях можно рассчитывать на успех при встрече с неприятелем. Он говорил:

– Прошу проникнуться важностью нашего дела и помышлять в свободное время о том, чтобы чего не упустить и не прозевать. Днем и ночью, кому следует, хорошенько смотреть за горизонтом, комендорам заботиться об исправности своих пушек, машинистам – о турбинах и динамо-машинах, кочегарам – о том, чтобы в возможно скором времени были бы подняты пары в котлах, когда понадобиться ускорить ход. Если все у нас будет исправно, а вы будете действовать сознательно и согласно приказаниям, то с божьей помощью мы свое дело сделаем и лицом в грязь не ударим. Так ли я говорю, ребята?

Экипаж «Алмаза» выразил свое согласие с командиром.

Дальше эскадра продвигалась с соблюдением предосторожностей. Комендоры спали не раздеваясь у орудий, по ночам корабли шли с притушенными огнями. 13 мая подошли к Корейскому проливу. Мгла заволакивала горизонт. В ночь на 14 мая взошла луна. Ее отблеск на горизонте многие приняли за луч прожектора. На «Алмазе» изготовились к бою, однако неприятельских кораблей не оказалось, хотя беспроволочный телеграф всю ночь передавал непонятные слоги. На крейсере имелся японский словарь, к тому же Чагин неплохо знал японский язык. Попытались разобраться в радиосигналах противника, но выяснилось, что японцы переговариваются между собой по шифру.

С подъемом флага по давнишней флотской традиции вся команда в ожидании боя переоделась в чистое белье, белые голландки и черные брюки. С орудий сняли чехлы.

Действительно, вскоре на горизонте показались корабли противника.

– Ваше благородие, почему мы не стреляем? Ведь

2, В. Коыовалов /7

японец совсем близко! – взволнованно обратился к лейтенанту Молчалину комендор Семен Шитин. По левому борту «Алмаза», сливаясь с колоритом воды, неба и мглистого горизонта, шел на сближение с русским разведывательным отрядом японский крейсер, окрашенный в защитный зеленовато-серый цвет.

Артиллерийский офицер и сам не знал, почему не стреляли по неприятельскому крейсеру.

– И почему, ваше благородие, наши корабли окрашены в черный цвет? – не унимался Шитин. – Али серой краски на Руси не нашлось?

Молчалин, как и многие офицеры русской эскадры, понимал, что окрашенные в черный цвет корабли были для неприятеля прекрасной мишенью, тогда как окраска японских судов хорошо маскировала их.

– Это чтобы ночью труднее было нас увидеть, – в шутку ответил он Шитину.

– А вахтенный начальник объяснил иначе. Говорит, чтобы своих не спутали с противником.

На этом беседа прервалась. Расстояние между «Алмазом» и японским крейсером еще больше сократилось. Уже отчетливо было видно, что это крейсер «Идзуми». Однако адмирал Энквист все не отдавал приказа начать бой. Тогда Молчалин сам приказал комендорам открыть огонь. Они того только и ждали. Загрохотали орудия. Это произошло в 10 часов 15 минут. «Идзуми» вначале стал отвечать «Алмазу», но потом скрылся.

Разведывательный отряд в составе крейсеров «Урал», «Светлана» и «Алмаз» шел навстречу неприятелю. Когда началось Цусимское сражение, первые залпы японских кораблей были направлены по крейсерам. «Урал» и «Светлана» сразу же получили подводные пробоины и вышли из строя. «Алмаз» присоединился к основному крейсерскому отряду и, маневрируя, вел огонь из 75-миллиметровых пушек.

18


Крейсер 2-го ранга «Алмаз»,

– Глянь, Вася, как японца разделали! – радостно воскликнул матрос Иван Киреев, обращаясь к своему дружку гальванеру Вакуленко, когда «Алмаз» проходил вблизи объятой пламенем бесформенной громадины.

Но это был не японский корабль, а флагманский броненосец «Суворов». Весь в дыму, без мачт, без труб, он уже не отвечал на огонь японцев.

Японский флот застиг русскую эскадру врасплох, когда она перестраивалась из двух походных колонн в боевую линию. Цусимское сражение началось около 14 часов 14(27) мая, а спустя полчаса русская эскадра уже лишилась управления – флагманский корабль «Суворов» вышел из строя, командующий эскадрой Рожественский был ранен. Несмотря на полную неспособность направлять ход сражения, «Суворов» долго еще во время боя кружил по морю, а главные силы эскадры бессмысленно следовали за ним, ожидая указаний командующего. И без того тяжелое положение эскадры осложнялось наличием при ней многочисленных тихоходных транспортов и вспомогательных судов, вносивших своим присутствием еще большую сумятицу и неразбериху в действия боевых кораблей.

Крейсерский отряд, к которому присоединился «Алмаз», в течение некоторого времени самостоятельно вел бой с японскими крейсерами. «Алмаз» находился в очень невыгодном положении. Он должен был все время держаться концевым в левой колонне крейсеров. Чтобы избежать столкновения со своими же транспортами, шедшими в беспорядке по обеим сторонам крейсерской линии, «Алмазу» приходилось непрерывно круто поворачивать. Из-за этих маневров он стал отставать от группы крейсеров.

Один из участников Цусимского сражения морской офицер, не пожелавший назвать в печати свое имя, писал в «Московских ведомостях»: «Наше маневрирование напоминало басню о Лебеде, Раке и Щуке, мы не умели стре


20

лять… У нас было мало боевых снарядов: у броненосцев на 8 часов боя, а на «Алмазе» только на 3».

Хорошо подготовленные и численно превосходящие силы врага в течение одного дня, несмотря на беспримерный героизм и самоотверженность русских моряков, превратили 2-ю Тихоокеанскую эскадру в небоеспособную, беспомощную группу кораблей.

В 16 часов 30 минут от попадания неприятельских снарядов загорелся «Алмаз». Первый снаряд попал в заднюю мачту и зажег деревянную стеньгу. Начали тушить, но брандспойты не доставали. Матросы Катин и Хаймусов полезли на мачту, невзирая на свист пролетавших мимо снарядов. Второй снаряд разорвался неподалеку от кормового 75-миллиметрового орудия. Вся прислуга его была ранена. Вот тогда и вспомнили матросы визит царя на «Алмаз» и его беседу с Иваном Поповым.

Когда стемнело, японцы собрали основные силы своей эскадры и перекрыли ими кратчайшие коммуникации к Владивостоку. Они явно не собирались пропустить к заветному берегу-ни одного русского судна.

Для кораблей 2-й Тихоокеанской эскадры был подан сигнал: «N0-23 – курс на Владивосток на всех парах». Но вскоре на адмиральском броненосце был спущен флаг, что означало: «Сдаюсь». Вечером часть крейсерского отряда, вместо того, чтобы пробиваться к Владивостоку, повернула на юг. «Алмаз», маневрируя между транспортами, невольно отстал и в наступившей темноте потерял из виду крейсерский отряд.

Создалась очень сложная обстановка. Командир крейсера, старший офицер и штурман все время находились на мостике, совещались, но ни к какому определенному решению прийти не могли. Прорываться к Владивостоку по обычному маршруту, да еще в одиночку – это было равносильно самоубийству. Идти на юг – бессмысленно: японские корабли повернули на юг вслед за ушедшими туда

21


русскими крейсерами и теперь, пользуясь преимуществом в скорости, несомненно находились впереди «Алмаза». Казалось, выхода не было. Все настойчивее и настойчивее сознание экипажа сверлила мысль о неизбежности плена. И как тогда, при входе в Малаккский пролив, Чагин решил созвать всех офицеров, кондукторов и матросов. На ют пришли даже раненые.

То, что сообщил командир крейсера, было уже всем известно. 2-й Тихоокеанской эскадры больше не существует. Многие корабли или потоплены или сдались японцам. «Алмаз» – в ловушке, возможно, ему уготована участь всей эскадры. Однако можно попытаться…

– Но прежде чем сообщить вам о самом главном, – говорил Чагин, – я хотел бы спросить вас, ребята: морем, на своем корабле хотите возвращаться вы домой или сушей, по железной дороге?

– Морем! На крейсере! – в один голос отвечала команда.

– Я знал, – продолжал Чагин, – что никому не любо сидеть в японском плену и потом ехать домой на непривычном для моряков транспорте. Теперь слушайте внимательно. Японцы расставили свои миноносцы и крейсеры на всех основных путях к Владивостоку. Они хотят во что бы то ни стало захватить или потопить суда, уцелевшие после морского боя. Они будут действовать, исходя из существующего у них поучения: «Убегающий не выбирает дороги». Мы же будем выбирать свою дорогу к дому. «Алмаз» сейчас пойдет к берегам Японии. Да, да, к японскому берегу! Подойдем как можно ближе, проберемся вдоль неприятельских берегов, потом повернем на норд-ост и, развив максимальную скорость, постараемся прорваться к Владивостоку. Замысел прост: японцы стерегут нас здесь, а мы пройдем возле их дома. Я твердо верю, что каждый исполнит свой долг, тем не менее считаю необходимым напомнить всем господам офицерам, всем кондукторам и нижним чинам,


22

что только при полной боевой готовности, выдержке и дисциплине экипажа возможен успех…

Вся команда стала на боевую вахту. Орудийная прислуга находилась нa своих местах. На помощь кочегарам пришли строевые матросы. Крейсер очистили от обгоревшего рангоута и оборванных снастей. Многие раненые вернулись на боевые посты.

Расчеты командира полностью оправдались. Подойдя к японским берегам и придерживаясь их, «Алмаз» на максимальной скорости пошел на север. При ходе в двадцать узлов корпус крейсера дрожал, как в лихорадке, из труб валило пламя. Не встретив ни одного японского судна, «Алмаз» вырвался из опасной зоны и взял курс на Владивосток. А 16 мая, в 18. часов 30 минут крейсер вошел в бухту Золотой рог, отсалютовал родной земле и бросил якорь.

После падения Порт-Артура и под впечатлением других крупных военных поражений царского самодержавия в русско-японской войне население Владивостока стало серьезно опасаться, что японцы могут захватить город. Даже те, кто душой и телом был предан самодержавию, теряли веру в его способность вывести Россию из тупика. До тех пор, пока было известно что 2-я Тихоокеанская эскадра движется на восток, у владивостокского населения все же была уверенность, что угроза японской оккупации будет отведена. Поэтому, когда «Алмаз» вошел в бухту Золотой рог, вся набережная была усеяна толпами народа, раздавались громкие приветственные возгласы, крики «ура», в воздух летели шапки, платки, зонтики. Не зная еще о разгроме эскадры, жители Владивостока полагали, что если пришел «Алмаз», то об остальных кораблях и подавно нечего беспокоиться. «Алмаз» первый принес недобрые вести. А когда стало известно, что в Цусимском сражении царская эскадра потеряла больше половины лично


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю