Текст книги "Подвиг «Алмаза»"

Автор книги: Владимир Коновалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

23

го состава и 27 боевых кораблей, в городе тотчас поползли слухи, что вот-вот японцы захватят Владивосток.

Неспокойно было и на «Алмазе». Позорный разгром всего русского флота, нелепая гибель многих тысяч моряков раскрыли глаза даже тем, кто прежде верил в самодержавие. Два дня Цусимы политически просветили матросов больше и глубже, чем все предшествующие месяцы. На «Алмазе» открыто высказывали свое недовольство призванные из запаса, участились случаи неповиновения офицерам. В Петербург пошла депеша нового командира крейсера капитана 2-го ранга Угрюмова, принявшего корабль от Чагина. Он извещал морское ведомство, что «общение нижних чинов крейсера с городским населением оказывает на них нежелательное влияние, вследствие чего имеются случаи противоправительственной агитации».

Не успокоило команду и полученное из Петербурга телеграфное сообщение о том, что за мужество и храбрость, проявленные в сражении 14 мая, знаком отличия Военного ордена 4-й степени награжден 31 алмазовец. В день, когда на крейсере перед выстроенным на палубе экипажем зачитывалась телеграмма царя, в которой алмазовцам выражалась благодарность за «свято исполненный долг», большевистская газета «Пролетарий» опубликовала статью В. И. Ленина «Разгром», в которой разоблачался авантюризм российского самодержца, бросившего русский народ в нелепую и позорную войну. В. И. Ленин подчеркивал, что из всей огромной русской эскадры спасся и прибыл во Владивосток только один «Алмаз». Ленин писал, что самодержавие «стоит теперь перед заслуженным концом. Война вскрыла все его язвы, обнаружила всю его гнилость, показала полную разъединенность его с народом, разбила единственные опоры цезарьянского господства. Война оказалась грозным судом. Народ уже произнес свой приговор над этим правительством разбойников. Революция приведет этот приговор в исполнение». 2

ГЛАВА 2

НА ЧЕРНОМ МОРЕ

«Суда шли с наивозможною поспешностью». Петр Бородин. Матросы выдвигают свои требования. Подозрение за трезвость. Из Кронштадта в Севастополь. Боевые операции. Необычный сувенир. Жизнь «нижних чинов». Революционная группа. Предательство или беспечность?

По минному полю.

Поражение в войне, начавшееся разложение армии и флота, быстрое нарастание революции внутри страны заставили царизм пойти на заключение мира с Японией. 23 августа 1905 года в Портсмуте (США) между Россией и Японией был-подписан мирный договор. Теперь военные корабли и транспорты, находившиеся во Владивостоке, могли возвратиться домой. 4 ноября был получен приказ и о возвращении в Петербург «Алмаза». В конце ноября крейсер и некоторые другие корабли, находившиеся в бухте Золотой рог„снялись с якорей и отправились на Балтику.

Стоянки в пути делались только для погрузки угля и покупки продовольствия. Эти операции проводились, как правило, на внешних рейдах, без захода в порты. Таково было распоряжение из Петербурга. Морской министр сообщал царю: «Вследствие обнаружившихся в командах

признаков зловредной пропаганды, охватившей в этом году всю Россию, суда шли с наивозможною поспешностью».1

В Кронштадт «Алмаз» прибыл в конце января 1906 года. Сразу же были списаны с крейсера все призванные

25

из запаса. В первых числах февраля в штаб Кронштадтского порта от командования крейсера поступило донесение, в котором поименно перечислялась большая группа матросов, выражавших «недовольство и возмущение порядками, коими искони держится русский флот». И все недовольные были незамедлительно в дисциплинарном порядке уволены в запас. Власти всячески стремились не допустить распространения противоправительственных настроений во флоте, поэтому немедленно списывали с кораблей революционно настроенных матросов.

В 1906–1907 годах «Алмаз» входил в состав Практического отряда обороны побережья Балтийского моря. В эти годы революционную работу среди матросов крейсера вел большевик Петр Бородин. Отслужив обязательный срок службы во флоте, кочегар 1-й статьи Бородин был по экзамену произведен в чин фельдфебеля. В Цусимском бою вместе с кочегаром Андреем Катиным, сигнальщиком Алексеем Губиным и матросом Василием Хаймусовым Бородин проявил смелость и решительность при тушении пожара, возникшего на крейсере. По его представлению Катин, Губин и Хаймусов были даже отмечены в приказе по крейсеру. Однако по возвращении корабля в Кронштадт эти три матроса, входившие в подпольную группу, первыми были списаны с «Алмаза» как политически неблагонадежные.

Фельдфебельское звание Бородина по конспиративным соображениям было очень удобно для проведения революционной агитации среди команды крейсера. Ему длительное время удавалось удачно использовать свой чин, оставаясь вне подозрений. В Кронштадте Бородин встретился с местными большевиками и узнал о событиях 1905 года, о восстании матросов на Черном море. В Петербурге работала большевистская военная организация, распространявшая свое влияние на корабли. Связавшись с ней, Бородин достал несколько брошюр и большевистских газет, в том

26

числе номер газеты «Новая жизнь», в котором была опубликована статья В. И. Ленина «Войско и революция». Из статьи Бородин и его товарищи узнали о революционных требованиях армии и флота. Подпольщики-алмазовцы решили подготовить и выдвинуть свои требования. Написал их Бородин. Алмазовцы требовали разрешить нижним чинам свободно проводить собрания и участвовать во всех публичных манифестациях; отменить чинопочитание во внеслужебное время, позволить им чи1ть и держать на корабле любые газеты, издающиеся в стране; предоставить матросам право на самозащиту при попытках офицеров ударить и т. д. С этим документом ознакомились многие матросы и передали его в военную организацию петербургских большевиков.

Волна революционного движения в 1906 году продолжала нарастать. Назревали грозные события и в Кронштадте. Об этом свидетельствовали непрекращавшиеся вспышки на кораблях. Утром 18 июля «Алмаз» получил приказ покинуть Малый Кронштадтский рейд и отправиться в Либаву. А на следующий день, 19 июля, в Кронштадте началось вооруженное восстание, которое, однако, вскоре было подавлено.

Революционная работа на «Алмазе» с каждым днем приобретала все более широкий размах. Помимо машинистов и кочегаров, Бородин привлек и часть матросов строевой команды. На корабль регулярно доставлялись газеты «Волна», «Вперед» и «Эхо», в которых часто печатались статьи В. И. Ленина. Большевистские газеты переходили из рук в руки, зачитывались до дыр, их бережно хранили в тайниках. А вот «Курьер» – совсем иное дело. Ежедневную легальную меньшевистскую газету не запрещали на крейсере, но популярностью она не пользовалась. Шла разве что на самокрутки. Не все понимали сущность принципиальных разногласий между большевиками и меньшевиками. Но принесет бывало телеграфист Вукол Антипло-

гов несколько номеров «Курьера», никто и не взглянет на него.

– Непонятная газета, до того туманно написано, что и на курево не подходит, – отзывались о «Курьере» моряки.

Дела у Бородина шли хорошо. «Алмаз» в плавание не ходил, и это создавало условия для регулярной связи с большевистской организацией в Кронштадте.

– Что-то ты всегда возвращаешься с берега трезвым? Уж не записался ли в революционеры? – полусерьезно, полушутя спросил однажды у Бородина боцманмат Николай Дымура.

– Записался и тебе советую, – ответил Бородин.

Бородин не придал значения словам Дымуры. Правда,

он знал, что обычно матрос, систематически возвращавшийся трезвым с берега, брался «на карандаш», за ним следили. Таких подозревали, что на берегу они встречаются с подпольщиками, а может и сами ведут революционную работу. Трудно установить, написал Дымура донос или нет, только вскоре о революционной деятельности Петра Бородина стало известно штабу Кронштадтского порта и как «замеченный в политической пропаганде» он был уволен со службы во флоте в дисциплинарном порядке 2. А некоторых общавшихся с ним матросов перевели на другие корабли.

Последующие два года «Алмаз» находился в заграничных плаваниях, возвращаясь в Петербург только на зиму. 23 июля 1911 года по «высочайшему распоряжению» крейсер снялся с бочки на Малом Кронштадтском рейде и отправился вокруг Европы в Черное море.

Перед отплытием произошел такой случай:

Командир корабля капитан 1-го ранга князь Путятин в присутствии старшего офицера, старшего инженера-меха– ника и других чинов производил инспекционный осмотр* обходил все помещения и уголки крейсера. На полубаке командир лицом к лицу встретился с матросом Василием Бабан

28

Василий Бабанский.

ским. Будучи третьего дня на бе-

регу, тот получил нелегальную ли-

тературу, чтобы доставить в Сева-

стополь, и теперь собирался спря-

тать ее подальше.

На «Алмазе» Бабанский слу-

жил с 1910 года. Он отличался

прилежанием и хорошим поведе-

нием. Командир и офицеры не

знали, что Василий Бабанский еще

до назначения на «Алмаз» участ-

вовал в рабочем движении в Пет-

рограде, а на крейсере состоял чле-

ном подпольной революционной ор-

ганизации.

Путятин поинтересовался, что за сверток в руках молодого матроса.

– Это братишки просили купить на берегу «Жития святого угодника Николая». Изволите посмотреть, ваше сиятельство?

Находчивость и уверенный, спокойный тон выручили. Командир не стал смотреть «святые писания», проследовал дальше.

Благополучно завершив плавание вокруг Европы, 23 августа «Алмаз» стал на якорь в Севастопольской бухте и был включен в состав Черноморского флота. До начала первой мировой войны он нес вспомогательную службу, ходил в Пирей, Неаполь и другие порты Средиземного моря.

Началась первая мировая война. Защита морских коммуникаций, оборона побережья от вражеского вторжения, поддержка приморского фланга Кавказской армии, нарушение морских сообщений противника, блокада Босфора– таковы главные задачи, которые решал Черноморский флот в ходе войны. Во всех операциях участвовал и экипаж крейсера «Алмаз».

29

В октябре 1914 года Турция вступила в войну на стороне Германии. По плану кайзеровского командования Турция должна была вести наступательные операции против России на Кавказе. В Черное море вошли германские крейсеры «Гебен», «Бреслау» и другие корабли. Но наступление турок провалилось. В конце 1914 – январе 1915 гг. русские войска разгромили турок.

«Алмаз» много раз отличался в боевых операциях. Он дважды (5 ноября 1914 г. и 27 апреля 1915 г.) вместе с крейсерами «Память Меркурия» и «Кагул» вел бой с «Ге– беном» и «Бреслау». При участии «Алмаза» в 1915 году были потоплены шесть турецких военных транспортов.

Утром 26 января 1915 года во время выполнения боевого задания возле турецкого порта Зунгулдак «Алмаз» попал под обстрел береговой батареи. Один снаряд пробил борт у самой ватерлинии * ** и в трюм хлынула вода. С большим трудом удалось подвести пластырь, – мешала сильная волна. Заделав пробоину, «Алмаз» взял курс на Батум. Во второй половине дня вдали показался какой-то транспорт. Несмотря на повреждение, «Алмаз» начал преследование судна, на всех парах уходившего в район Трапезунда. Расстояние быстро сокращалось. Вскоре турецкий пароход «Брассы», шедший с военным грузом, вынужден был поднять сигнал о сдаче. Сняв турецкую команду и потопив судно, «Алмаз» продолжал свой путь.

Гальванеру Алексею Клименко захотелось узнать, что думают о войне турки. Некоторые из турецких моряков знали русский язык, до войны часто бывали в Одессе.

– Что, ребята, попались? – обратился Клименко к одному пленному. – Не соглашались бы возить оружие, вот и сидели бы дома. Или вы любите воевать?

* Ватерлиния – черта вдоль борта для определения нормальной осадки судна.

** Пластырь – брезент, специально приспособленный для временного прикрытия пробоин в корпусе корабля.

30

– У нас говорят; кто ест толь-

ко мед, тому он быстро надоедает.

А война – не мед, всем опротиве-

ла, – ответил пленный.

– Так почему же вы не бро-

саете воевать? Зачем возите ору-

жие?

– Если наша армия в Трапе-

зуй де будет без оружия, то вы за-

хватите Турцию.

– Зачем нам турецкая земля,

у нас и своей вдоволь. Думаешь,

нам не надоело воевать? Тоже,

брат, по десятое число надоело!

Такие беседы велись в присут-

ствии многих свободных от вахты

матросов. В Батуме пленных сдали

на берег. На «Алмазе» остался лишь необычный трофей-

шестивесельная шлюпка, подобранная на месте потопления

турецкого парохода. Матросы прозвали шлюпку «Турчан-

кой». Часто слышалась команда боцмана: «Спустить «Тур-

чанку». И б памяти каждого возникало воспоминание о ту-

рецких матросах и кочегарах с парохода «Брассы», кото-

рые, как и русские моряки, были обмануты своим прави-

тельством и брошены в кровавую бойню.

Служба в царском флоте вообще была тяжелой и безрадостной. А служба на «Алмазе» в годы войны сделалась совсем невыносимой. Командный состав здесь подобрался особый. Офицеры состояли преимущественно из сынков родовитых дворян, крупных помещиков и фабрикантов. Именитые отцы старались пристроить своих отпрысков на корабль, славившийся комфортом. Правда, были на крейсере некоторые офицеры, которые не гнушались матросов и вместе с ними проявляли героизм и боевую стойкость. Но таких были единицы. Большинство же офицеров прене

Алексей Клименко.

31

брежительно относилось к нижним чинам, унижало их человеческое достоинство. Хотя по уставу рукоприкладство запрещалось, однако многие не считали зазорным и предосудительным дать волю своим рукам. За всякую мелочь матросы отправлялись в карцер, оставлялись без берега, попадали в плавучую тюрьму, стоявшую в Северной бухте Севастополя. Сплошь и рядом применялось дисциплинарное взыскание «под винтовку». Это было одним из самых тяжелых и унизительных наказаний: матроса ставили на солнцепеке или на холоде с винтовкой в руках в положении «смирно» на два часа. Немало было таких офицеров, которые заставляли матроса к трму же надеть набитый песком или кирпичом вещевой мешок весом не менее пуда, а на носки сапог клали несколько спичек. Стоило наказанному хоть слегка шевельнуться, – спички тотчас сваливались. Это считалось нарушением, и снова – «под винтовку». После двух часов стояния в положении «смирно» палуба под ногами становилась мокрой от пота.

Притупляла сознание, сушила мозг матросов так называемая «словесность», на изучение которой отводились часы, свободные от работы. Требовалось поименно знать всю царскую семью, великих князей, знать, кого как встречать на улице, кому отдать «честь», а перед кем стать «во фронт». Газет, журналов, книг матросы не должны были читать. Единственная «литература», которая допускалась на корабли и в казармы, – это уставы да религиозные, душеспасительные и приторные «патриотические» брошюрки.

Во время первой мировой войны на «Алмазе» не было подпольной организации. В 1912 году в Севастополе готовилось восстание Черноморского флота, но оно было провалено провокаторами. Царские власти жестоко расправлялись с революционными матросами. Были аресты и на «Алмазе». К началу войны на корабле полностью обновился строевой состав, мало кто остался и из машинной команды. Из прежней подпольной группы остались только

32

машинист Василий Бабанский, ко-

чегары Александр Павлов и Нико-.

лай Кравцов, но последние двое

отошли от политической работы.

К середине 1916 года Бабанский

сплотил небольшую группу матро-

сов, настроенных революционно.

В нее вошли Иосиф Косов, Сергей

Кривобок, Алексей Гребенюк, Се-

мен Которобай, Николай Баранов,

Алексей Клименко и Андрей Пол-

тавский. Все они в то время не

были большевиками, а Косов и Ба-

ранов состояли в партии эсеров.

Обычно после вечерней молитвы,

когда команда готовилась ко сну,

Бабанский и его друзья шли на бак

курили, делились впечатлениями дня. Оставшись одни, раз-

мышляли об истинных причинах кровавой войны, читали

письма из дому, в которых сообщалось о бедственном

положении населения в городах и селах. Перед каждым

членом группы Бабанский ставил задачу: находить среди

матросов сочувствующих делу революции, сближаться с

ними, рассказывать о революционных традициях черно-

морских моряков, раскрывать империалистический харак-

тер войны.

Бабанский умел находить нужных ему людей. Однажды он обратил внимание на молодого матроса, который выделялся прямотой суждений, часто вслух высказывал недовольство порядками во флоте. Выяснилось,^ что они с Василием Воскобойником почти земляки, оба из-под Одессы. Бабанский стал встречаться и беседовать с Василием. Постепенно вовлек его в свой кружок.

Воскобойник служил на крейсере радиотелеграфистом. Это было очень кстати. Многие военные сообщения, о ко

3, В. Коновалов

Андрей Полтавский, или в умывальник, там

33

торых, по мнению начальства,

команда не должна была знать,

становились известны революцион-

ной группе, и она использовала их

в агитационных целях.

Летом 1916 года на «Алмаз»

был списан ученик артиллерийской

школы Евгений Вильковский. Ба-

банскому стало известно, что на

второй день после прихода Виль-

ковского на крейсер, его вызвал

ротный командир лейтенант Ска-

ловский и долго делал ему внуше-

ние. Познакомившись с Вильков-

ским, Бабанский узнал, что он до

войны плавал в торговом флоте на

Черном море и привозил в порты нелегальную газету «Мо-

ряк», которая печаталась в Александрии. Когда началась

война, Вильковский вел пораженческую пропаганду.

Весной 1916 года Севастополь посетил Николай II. Говорили, что царь приехал «подкачать духу» матросам и солдатам, чтобы они охотнее умирали «за веру, царя и отечество». В день приезда царя на кораблях, стоявших в Северной и Южной бухтах, выстроили матросов, одетых в форму первого срока. По кораблю «Опыт», на котором размещалась артиллерийская школа, сновали младшие чины. Они требовали:

– Кричите сильней «ура», сильней кричите!

Матрос, стоявший рядом с Вильковским, сказал ему:

– Кричи сильней, только не «ура», а «дурак»!

Тот последовал совету, но перестарался, кричал слишком громко.

Инструктор Михайлик и фельдфебель Мина донесли на Вильковского начальнику школы капитану 2 ранга Нелидову. Прямых улик против матроса раздобыть они не смо

34

гли. Однако доноса было достаточ-

но, чтобы подвергнуть Вильков-

ского восьми суткам строгого аре-

ста и списать его из учеников-ар-

тиллеристов в строевые, как «не-

благонадежного».

Бабанский привлек Вильков-

ского к революционной деятель-

ности. Он стал выполнять различ-

ные нелегальные задания.

Черноморский флот численно

превосходил флот противника, ма-

тросы и многие офицеры показы-

вали чудеса боевой стойкости и

храбрости. Но бездарность и бес-

печность высшего командования

приводили к тому, что нередко русский флот нес бессмыс-

ленные потери. Не обходилось и без предательства. Матро-

сы почти открыто говорили о непонятных, порой ничем не

оправданных действиях командования.

…Шли первые месяцы войны. Темной осенней ночью 29 октября 1914 года в Одесский порт входили три небольших корабля. Вахтенный на брандвахте * окликнул: «Кто идет?» и получил ответ – «Свои». Никто не потребовал позывных. На стоявшем неподалеку дивизионе канонерских лодок все спали. Вдруг раздались оглушительные взрывы торпед. Сыграли боевую тревогу, но турецкие миноносцы (это были они) безнаказанно ушли в море. Канонерские лодки «Донец» и «Кубанец» получили серьезные повреждения.

Почти в то же время германские крейсеры «Гебен» и «Бреслау» подошли на рассвете к Севастополю и с даль

* Брандвахта – сторожевое судно, несущее охрану рейда или гавани.

35

3*

ней дистанции обстреляли нашу эскадру и Корабельную сторону. При этом германские крейсеры зашли в район донных мин, которые взрывались с берега. Почему не взорвали мины, – неизвестно. Распространился слух, что командующий флотом Эбергард не разрешил взорвать немецкие корабли.

В апреле 1915 года в Одессу порожняком возвращался легкий транспорт. При подходе к порту в кильватер ему пристроился турецкий крейсер «Меджидие». Зная, что в Одессе нет боевых кораблей, турки решили обстрелять город. Капитан транспорта догадался, с какою целью идет к Одессе неприятельский крейсер. Посоветовавшись с командой, он принял смелое решение: идти по минному полю. Поскольку осадка судна была невелика, можно было рассчитывать, что оно благополучно минует опасный район. На случай несчастливого исхода этой рискованной операции вся команда надела пробковые нагрудники и была в полной готовности покинуть судно. Более получаса шел транспорт по «дороге смерти». Благополучно миновав минное поле, транспорт замедлил ход. Теперь взоры всех были направлены к вражескому крейсеру, который вошел в опасную зону. Как и предполагалось, «Меджидие» подорвался на мине и затонул. * А капитана транспорта царские власти отдали под суд за то, что он нарушил приказ и повел судно по минному полю.

Особенно взволновал матросов «Алмаза» трагический случай, свидетелями которого они были. Утром 20 октября 1916 года на броненосце «Императрица Мария», принимавшем топливо в Северной бухте, неожиданно раздался сильный взрыв и высоко в небо взметнулся столб черного дыма. Горнист немедленно сыграл пожарную тревогу, и матросы, побросав на палубе плетеные корзины с уг

* Впоследствии он был поднят, отремонтирован н^вошел в состав Черноморского флота под именем «Прут».

36

лем, по пожарному расписанию помчались внутрь помещения на свои посты. За первым взрывом последовали другие, – и все в носовой части. Огромный, недавно только построенный корабль стал быстро тонуть. Вокруг броненосца, как в муравейнике, сновали катера, боты, баркасы. Они подбирали в воде раненых, обгоревших и выбросившихся за борт и доставляли их к небольшой госпитальной пристани на Корабельной стороне. Вскоре огромный броненосец, перевернувшись килем вверх, пошел ко дну. Все, кто находился внутри корабля, были заживо похоронены. Больше месяца водолазы вытаскивали трупы. Хоронили их тайком, без воинских почестей. Погибло до* семисот матросов. Гибель «Императрицы Марии» потрясла ТЗевасто– поль. Хотя обстоятельства катастрофы. не были известны на «Алмазе», но матросы открыто говорили о предательстве среди командования флотом.

Много было и других фактов, которые использовали члены революционной группы «Алмаза» для разоблачения прогнившего царского самодержавия и его верных Холопов.

ГЛАВА 8

ВМЕСТЕ С НАРОДОМ

Вести из Петрограда. Новые веяния. Правду не скроешь! «Бей орстеля!» Газета «Правда» на крейсере. Приветствие В. И. Ленину. Палка о двух концах. «Черноморская делегация». Судовой комитет действует. Зачем Баткин приезжал на «Алмаз»?Большевики исправляют ошибку. Ф. И. Шаляпин в гостях у алмазовцев.

В конце февраля 1917 года «Алмаз» находился у причала Хлебной гавани Новороссийского порта. С городом крейсер был связан телефоном. Жизнь на корабле как-будто протекала по-прежнему: матросы чистили, мыли,

красили, драили. В положенное время отбивали склянки, то и дело слышен был свист боцманских дудок, сменялись, как обычно, вахты.

Но чувствовалось что-то новое, тревожное. Чаще, чем обычно, звонил телефонный аппарат. Матросов перестали пускать на берег. Офицеры явно были чем-то взволнованы, отсиживались в своих каютах. По вечерам в кают-компании при закрытых дверях о чем-то велись приглушенные разговоры.

В феврале 1917 года в Новороссийске непрерывно происходили стачки на цементных заводах и в железнодорожных мастерских. Матросам «Алмаза» было известно, что революционные выступления рабочих подавляются с помощью усиленного отряда жандармерии, присланного из Екатеринодара. От телеграфиста Евгения Шишкана они

38

узнали, что в Петрограде происходят забастовки и манифестации рабочих, а войска, брошенные для наведения «порядка», переходят на сторону забастовщиков. Это сообщение воодушевило матросов. Находившийся в тот день в городе патруль с «Алмаза» присоединился к забастовавшим портовикам и железнодорожникам и помог им разоружить отряд полиции и жандармов.

Вечером 5 марта весь экипаж крейсера собрали на вечернюю молитву. Корабельный священник о. Дионисий сообщил, что государь-император Николай II отрекся от престола в пользу великого князя Михаила и на завтра назначается присяга новому царю. Командир крейсера капитан 2-го ранга Киселев выступил с разъяснениями, но всей правды не сказал. Он только подтвердил, что царь передал престол своему младшему брату Михаилу, и заявил, что бунты и манифестации в Петрограде прекращены силой оружия.

Эти сообщения взбудоражили команду. Так вот почему последние дни поведение офицеров было таким странным! Они, конечно, раньше узнали о революции в Петрограде, но скрывали это от экипажа. До поздней ночи во всех кубриках и на палубе шли разговоры о взволновавших всех событиях. То и дело слышались возбужденные голоса: «Не мешало бы и Михаилу дать по шапке!»

На следующий день после утренней приборки была дана команда подготовиться к присяге. Но церемония не состоялась. Новороссийские рабочие принесли на крейсер газеты, из которых стало известно о приказе № 1 Объединенного Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Этим приказом отменялось отдание чести и вставание во фронт перед офицерами, устанавливалась выборность офицеров и отменялись их служебные привилегии. Солдаты и матросы уже не были больше «нижними чинами». Газеты сообщали, что в России не будет царя, царские министры арестованы.

39

В начале марта в Новороссийск приехал член Государственной думы Николаев. Придя на «Алмаз», он пространно говорил о событиях в Петрограде и о создании Временного правительства, но умолчал об организации Совета рабочих и солдатских депутатов., Николаев призывал алмазовцев проявить высокую дисциплину, поддержать Временное правительство и закончил свою речь словами: «За нашу славную, бескровную, всенародную революцию!». На «Алмазе» это было первое выступление о политическом положении в стране. И матросы его встретили с одобрением.

История Черноморского флота богата революционными событиями. Еще до революции 1905 года черноморские моряки активно участвовали в рабочем движении и в борьбе трудящихся против царизма. Героические традиции броненосца «Потемкин», крейсера «Очаков», ноябрьского восстания в Севастополе в 1907 году были живы среди матросов. Но черноморские моряки, в отличие от моряков Балтийского флота, не сразу стали авангардом в революционном движении. Это обусловливалось рядом причин, специфическими особенностями, сложившимися в Черноморском флоте в предреволюционные годы и в первые месяцы после Февральской революции.

Во время арестов революционно настроенных матросов, произведенных накануне мировой войны, естественно, пострадали главным образом большевики. Большевистская организация флота была обескровлена. К тому же, стремясь не допустить распространения революционнного влияния рабочих на матросов, царское правительство распорядилось пополнять флот новобранцами в основном из непромышленных губерний.

На уровне сознательности моряков отрицательно сказывалось и то, что Черноморский флот находился вдали от крупных промышленных центров страны и поэтому индустриальный пролетариат оказывал на него недостаточное

40

влияние. Большевистские организации Одессы, Севастополя и Новороссийска в годы столыпинской реакции и особенно в начале войны были организационно разгромлены.

Сильное влияние на черноморских моряков оказывали соглашательские партии. Воспользовавшись тем, что большевики подверглись жестоким репрессиям, меньшевики и эсеры широко развернули свою демагогическую деятельность. Особенно преуспевали на этом поприще украинские эсеры. Они выставили ряд злободневных национальных и социальных требований и этим добились сильного влияния среди черноморцев.

Назначенный в 1916 году командующим Черноморским флотом адмирал Колчак прилагал все свои силы к тому, чтобы уберечь Черноморский флот от «красной эпидемии». Действовал Колчак весьма хитро. Он регулярно созывал совещания с участием командиров кораблей, частей и духовенства, на которых обсуждалось настроение матросов, вырабатывались совместные меры борьбы с революционным движением во флоте.

Для достижения своей цели Колчак всячески стремился разъединить команды кораблей, не допускать, чтобы они общались между собой и с рабочими. Колчак то и дело посылал корабли в море якобы для учебных стрельб и выполнения различных заданий. Он одобрил и осуществил «инициативу» меньшевиков и эсеров об использовании самих матросов для контрреволюционной пропаганды. Нередко в матросскую форму с ведома и согласия Колчака переодевались авантюристы и, выдавая себя за «братишек», переезжали с корабля на корабль, созывали митинги и агитировали за продолжение войны до победного конца.

В конце марта «Алмаз» был отозван из Новороссийска в Севастополь.

…Стояли первые дни мая 1917 года. Обычно в эту пору на Черном море устанавливается штилевая погода и на безоблачном голубом небе ярко сияет солнце.

41

Матросы «Алмаза» только что пообедали. Прозвучал сигнал: «Команде отдыхать». Но никто не пожелал идти в душные кубрики, каждому хотелось погреться на весеннем солнце и заодно обсудить последние новости, в которых после Февральской революции не было недостатка. Интерес к политическим новостям был исключительно велик. Не все, далеко не все понимали смысл происходивших событий, но все ждали, надеялись, что после свержения царского самодержавия начнется новая жизнь.

В народе молвится: день с утра виден. Однако на этот раз спасовала народная мудрость. Набежавшие тучи закрыли солнце, неожиданно сорвался ветер и голубовато-зеленая гладь бухты превратилась в темно-свинцовую. Нехотя матросы стали расходиться, и вскоре палуба опустела.

Изменилась погода – изменилось и настроение матросов. Поэтому, когда прозвучал сигнал явиться на митинг и матросы стали сходиться, уже не чувствовалось веселого возбуждения, не слышалось шуток.

Собрание открыл председатель судового комитета машинист Николай Баранов. Он сообщил, что будет говорить представитель Севастопольского Совета матросских депутатов Шитиков.

На «Алмазе» до этого уже выступали многие ораторы Редко какую неделю на корабле не проводились митинги или собрания. Ораторов обычно слушали внимательно, задавали им много вопросов, – матросам хотелось понять сущность политической борьбы, разобраться в новых идеях и взглядах. Правда, не всех выступавших провожали одинаково, но слушать слушали.

Однако на этот раз представитель Севастопольского Совета явно пришелся не ко двору. Слишком уж витиевато он говорил. А тут еще произошел такой случай.

На «Алмазе» был матрос 1-ой статьи Алексей Гребенюк. Могучего телосложения, внешне нелюдимый и угрю