Текст книги "Раннее утро"
Автор книги: Владимир Пистоленко
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
КАРТИНА ПЯТАЯ
Квартира Теряевых. Комната Ани и Сергея. Вечер. За окнами буран. А н я сидит у стола, проверяет тетради. Входит В и т а л и й.
В и т а л и й. Анна Семеновна, можно совершить вторжение на вашу территорию?
А н я. Пожалуйста, Виталий Маркович, входите.
В и т а л и й. У меня сейчас стих такой – поговорить хочется.
А н я. Говорить придется главным образом вам, а мне проверять тетради и слушать.
В и т а л и й. Вам но надоедают тетради? Каждый день новая стопа, неужто не надоедает?
А н я. Утомительная работа. Глаза немного устают. А надоедать, я даже не думала об этом, ведь каждую тетрадь открываешь с большим волнением, потому что видишь за ней кого-то из ребятишек. (Внимательно посмотрев на Виталия.) Виталий Маркович, вы, кажется, немного в приподнятом настроении?
В и т а л и й. В меру. Для повышения жизненного тонуса. Без причины я никогда ни капельки не принимаю, Пью, когда есть причина, и очень важная.
А н я. А вы бы сторонкой обошли ее.
В и т а л и й. Не пытайтесь воспитывать меня. Уверяю: я трудновоспитуемый. У меня отравленная психология. Нас в детстве с Надюшей отравили. Да-да, обоим нам внушили, что мы гении, она – художница, а я, видите ли, – артист. Но гении но получились. Не удивляйтесь, я говорю правду. Ваша свекровь еще этого не понимает, но есть шансы, что и вообще не поймет. А на меня нашло прояснение. Вы меня слушаете?
А н я. Слушаю, Виталий Маркович.
В и т а л и й. Раньше я пил от горькой обиды на людей, что они не замечают моего сценического таланта, напрасно придираются ко мне, устраивают чуть ли не гонение, а сегодня я выпил от обиды на себя: почему я не за то взялся и жил фальшивой жизнью почти до нынешнего дня? Вчера я возвратился от лесорубов – ах, как они работают, словно песни ноют! Вот они за свое дело взялись и любят его. Они работают так же, как и вы. С горением. Сергей – нет! Он просто умеет туман напускать.
А н я (прерывает). Виталий Маркович!
В и т а л и й. Прошу прощения, если вам угодно. Мой племянник – счастливый человек! Найти такую жену, как вы, редкое счастье. Меня оно, между прочим, обошло стороной… Да, так вот о лесорубах: завидую им и терзаюсь раскаянием, почему я стал, актером. (Всхлипнув.) Мне жалко себя, понимаете, жалко! Неудачник я. Вы понимаете, мы поехали к лесорубам с концертом. Я должен был читать отрывок из Твардовского. Выступала и местная самодеятельность. Одни паренек – лесоруб – прочитал тот же отрывок, что готовил я. Прослушал я, и стало ясно, что никакого у меня дарования нет. Не стал я выступать. Стыдно было. Пошел рубить деревья. Я не буду больше играть. Прощай, сцена! Тебя покидает бездарный актер; нет, я соглашусь сыграть Короля Лира, если Корделией будете вы. «Дуй, ветер, дуй, пока не лопнут щеки!» Анна Семеновна, сыграйте Корделию!
А н я. Что вы, что вы! Какая же из меня Корделия?!
В и т а л и й. Прекрасная! Божественная! Ну хорошо, не надо. У вас времени просто но хватит на Корделию. Вы день-деньской в работе. А Сергей словно и по видит… Молчу, не продолжало.
А н я (задумчиво). Виталий Маркович, когда я впервые пришла в ваш дом, то подумала: какая же здесь живет на редкость дружная семья!
В и т а л и й. Показалось! Ничего, разберетесь. Но знаете, зачем я пришел? Помогите мне на пианино подобрать одну мелодию. Но клеится у меня без нот. Вот эту. (Напевает.)
Входит С е р г е й.
С е р г е й (еле сдерживая себя). Романсы напеваешь?! Пой, дядя Виталий. Может быть, теперь ты будешь петь в концертах, вместо того чтобы читать стихи?
В и т а л и й (погрустнев). А-а! Ты уже знаешь? Да, ты всегда все знаешь.
С е р г е й. Знаю. А кто не знает? Сенсация! Меня все вышучивают, чуть ли не пальцами показывают.
В и т а л и й. Не из-за чего! Нет причины.
С е р г е й. И зачем я тебя взял к себе?! Долго ли я еще буду терпеть все это?
В и т а л и й. Но при чем же здесь ты? Я, скажем, провинился, мне и отвечать. А ты в стороне… И… не волнуйся напрасно.
С е р г е й. Ах вот как! Я не жалею сил, чтобы завоевать авторитет, создать будущее и себе и вам, я устроил тебя под свою ответственность на работу, хотя, по правде говоря, тебе разбитого горшка нельзя доверить! Ты все это знаешь, и вместо поддержки, признательности – один поступок лучше другого.
В и т а л и й. Сережа, ну, виноват я, виноват. На, казни меня. Казни! Я давно готов.
С е р г е й. Пошел ты к черту! Уходи!
А н я. Сережа!
В и т а л и й. Я могу уйти. Но я не безумный Король Лир, чтобы блуждать ночью в непогоду. Устроюсь завтра и уйду. Могу уйти даже совсем… Мне… нелегко жить под твоим покровительством.
С е р г е й. Уходи! Уходи отсюда прочь!
Виталий молча уходит.
А н я. Сергей!
Сергей взволнованно ходит по комнате.
(Тихо.) Я впервые вижу такую грубую сцену.
С е р г е й. Прости, Аня, но он до петли может довести, не только до грубости. Ты подумай: послали его к лесорубам с самодеятельностью, а он не стал выступать, во всеуслышание объявил, что он не артист, и пошел работать с лесорубами на делянку. А вечером напился.
А н я. Обо всем этом он сейчас мне рассказывал. У него, видно, очень тяжело на душе. Мне кажется – он не может найти себя. А ты… так грубо. Мне даже больно за него.
С е р г е й. Вон что?! Напрасно. А мне надоело, что он под ногами путается.
А н я. Сережа! Опомнись! Неужто ты можешь так думать?
С е р г е й. Нет, нет. Конечно нет! Извини, Аня. Просто… Ну, погорячился. Прошу тебя, забудь. Мне и самому противно. Оставим его. (Горячо целует ее.) Успокойся, Анечка.
А н я. Но ты поговори с ним. Хорошо, Сережа?
С е р г е й. Хорошо. Поговорю. (Обнимает Аню.) А ты, великая труженица, все за тетрадями. Много еще осталось?
Входит Н а д е ж д а М а р к о в н а.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Дивная идиллия! Но я вынуждена нарушить ее. Товарищи педагоги, вас просят…
С е р г е й. Кто просит? Всем говори, что нет дома. Куда-то ушли, а куда, не сказали.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Но там Зоя Петровна. Травкина. Жена председателя райисполкома.
С е р г е й. А, Зоя Петровна! Она меня спрашивает или Аню?
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Обоих.
С е р г е й. Пригласи. Колючая особа.
Надежда Марковна уходит.
А н я. Не везет мне сегодня с тетрадями.
С е р г е й. Интересно – зачем она?
А н я. Сережа, да ты никак волнуешься?
Входят Н а д е ж д а М а р к о в н а и Т р а в к и н а.
Т р а в к и н а. Здравствуйте, Сергей Григорьевич, и вы также, Анна Семеновна!
С е р г е й. Наконец то к нам в гости собрались, Зоя Петровна. Садитесь. Очень рады!
Т р а в к и н а. А я не в гости. У меня есть деловой разговор. Вот как начну сейчас говорить, так только успевайте поворачиваться.
С е р г е й. Критика, Зоя: Петровна, дело полезное, мы ее не боимся.
Т р а в к и н а. Как хотите, дело это ваше, а я все скажу, что думаю. Потому что вот тут, в горле, кипит. Сергей Григорьевич, вы не запамятовали, как говорили насчет детей ответственных работников, что им нельзя плохо учиться, потому срывают авторитет родителей.
С е р г е й. Школа делала все, что могла.
Т р а в к и н а. Она и теперь делает, да только не в ту сторону. Не все хотят стараться. Вот дневник моего сына, пятиклассника Бориса. Это какая отметка по русскому? Двойка? А он всю жизнь учился на пятерки и четверки. А вот дневник моей отличницы Зины. В седьмом она. Тоже двойка. Это у отличницы! Да вы что, смеетесь над нами? Или хотите, чтоб весь район над нами смеялся?! Я так скажу: это агитация. Против моего мужа – председателя.
С е р г е й. Зоя Петровна, да вы подумайте, что вы говорите.
Т р а в к и н а. Я думала, и думать больше нечего…
А н я. Скажите, Зоя Петровна, а ваш муж знает о двойках ребят?
Т р а в к и н а. Только этого ему не хватает. У него пятнадцать укрупненных колхозов, совхоз, три МТС, конный завод, свиноводство в прорыве, ремонт тракторов. А школы, а больницы, детсады да ясли! Понятно вам? Найдет он время своими детьми заниматься? У детей есть мать. А уж я никому не дам их в обиду. Вот. И вы, как хотите, а чтоб у моих детей двоек не было. А троек тоже! Берите дневники, Анна Семеновна, сами написали, сами и исправляйте.
С е р г е й. Аня первый год работает. Ничего, все это уладится. Исправим.
А н я. Я исправлять не буду, потому что они ничего не знают. Я буду им помогать, дополнительно заниматься, но если они не будут как следует учить уроки, начну ставить не только двойки, но и колы.
Т р а в к и н а. Да вы глядите, что делается! Да она никого слушать не хочет! И еще агитирует.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Анечка, милая, так нельзя. Товарищ Травкин столько делает дли школы, а Зоя Петровна такая уважаемая женщина, и вдруг вы так резко…
А н я. Да, о таких фактах надо говорить, и говорить резко…
Т р а в к и н а (поднимается). Чистая агитация. Придется все самому сказать.
С е р г е й. Не стоит, Зоя Петровна, все устроится.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Уж вы поверьте, Зоя Петровна, Сережа не любит бросать слов на истер.
А н я. Значит, товарищ Травкин не знает о двойках?
Т р а в к и н а. Еще они начали бы ему жилы мотать. Вы лучше не оттягивайте. Анна Семеповпа, а делайте, о чем люди добрые просят.
А н я. Он сейчас дома?
Т р а в к и н а (с иронией). Как же! Он не учитель, чтобы сидеть дома. В исполкоме.
Аня подходит к столу и берет телефонную трубку.
А н я. Дайте кабинет председателя райисполкома.
Т р а в к и н а. Киньте трубку! Повесьте!
А н я (в трубку). Кабинет товарища Травкина? Здравствуйте, товарищ Травкин. Говорит учительница русского языка Теряева. У ваших детей, Бориса и Зины, двойки по моему предмету. Не знаете? Зоя Петровна знает.
Т р а в к и н а (пытается прервать). Не говори ничего!
А н я (Травкиной). Нет, скажу. (В трубку.) Она здесь. Пришла и, вместо того чтобы посоветоваться, как помочь детям, требует, чтобы я исправила отметки.
Т р а в к и н а. Батюшки!
А н я. Передаю трубку. Зоя Петровна, пожалуйста.
Т р а в к и н а. Под корень подсекла. (Берет трубку.) Слушаю. Ага. Ну да. Так ведь… Понятно. Все понятно, Степан Никитич. Понятно. (Вешает трубку.) Говорит, дома разберемся. Велел извиниться перед вами, Анна Семеновна. Коли он велел, то извиняйте. А только по совести говорю – не знаю, в чем моя провинность.
А н я. Я приду к вам домна. И поговорим. Согласны?
Т р а в к и н а. Так ведь… приходи. Куда теперь деваться. Прямо вот холодной водой окатила меня.
А н я. Не обижайтесь. А вообще – вы неправильно поступили.
Т р а в к и н а. Да как тут не обижаться. Ну, пойду, до свидания. Теперь мой Степан Никитич целый год будет меня воспитывать. Не знаю еще, как и отделаюсь.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Я провожу вас.
Обе уходят.
А н я. Сергей, ты почему вел себя так? Почему решительно не возразил ей?
С е р г е й. Возражать ей не стоит: все равно ничего не поймет.
А н я. В угоду Травкиной ты готов был сейчас поступиться педагогическими принципами…
С е р г е й. Это неправда. Ты неправа.
А н я. Нет, права. И не пытайся спорить, этим ничего не докажешь.
С е р г е й. Можно и не спорить… Кстати, мне нужно срочно подготовить информацию для районо. (Садится к столу, работает.)
Пауза.
А н я. Сережа, я тебе новость хотела одну сообщить, но ты пришел такой взволнованный…
С е р г е й. Письмо от наших?
А н я. Нет. Этой новости ты тоже будешь очень рад. Дай ухо. (Шепчет ему.) Понял?
С е р г е й (не в силах скрыть растерянности). А я… даже не думал… об этом.
А н я. Сережа, а ну-ка, посмотри мне в глаза. (Упавшим голосом.) Вот и все. (Молча садится у стола.)
С е р г е й. Аня…
А н я. А ты говорил, что любишь детей?!
С е р г е й. Я говорил правду.
А н я. Не знаю, где правда. Сейчас ты так растерялся… А я ждала тебя, как я тебя ждала! (Всхлипывает.)
С е р г е й. Аня, не нужно, нет же никакой причины для слез. Ну, прошу тебя. Пойми, ведь это было неожиданно. А вообще я готов петь! Я способен сейчас на любую глупость! Ласточка моя хорошая, сегодня я счастлив, как никогда… И это ты… Ты для меня радость и счастье. Но почему у меня все так дурно получается? Вот ты и плакала из-за меня. А я ведь на все готов, только бы…
А н я (прерывает его). Ты не виноват. Это я… Сережа, слез больше не будет. Никогда ты не увидишь меня такой.
С е р г е й. Вот и снова ты стала прежней. Мне хочется вот так взять тебя на руки и закружиться в вальсе. (Подхватывает Аню на руки.)
А н я. Пусти, сюда же могут войти.
С е р г е й. Ну и пусть! (Вальсируя, напевает, потом бережно опускает Аню на пол.)
А н я. Сережа, я принесу вина, и мы с тобой выпьем. (Убегает.)
Входит Н а д е ж д а М а р к о в н а.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Сережа, телеграмма! Из Москвы! На, читай.
С е р г е й. Это Ане.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Читай!
С е р г е й (читает, про себя). Все может полететь вверх тормашками. Вся жизнь.
Н а д е ж д а М а р к о в н а (снова берет телеграмму). Заверено врачом. Значит, правда. Наверное, сердце. Боже мой, а я послала ему отработанные картины.
Входит А н я с бутылкой вина и бокалами. Все молчат.
А н я (в недоумении). Что случилось?
С е р г е й. Телеграмма. Тебе.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Папа тяжело болен. Вам нужно лететь в Москву.
Аня, прочитав телеграмму, стоит словно в оцепенении.
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Село Звонкое. Между пятой и шестой картинами прошло больше года. Зима. Вечер. Комната Сергея и Ани. Н а д е ж д а М а р к о в н а покачивает детскую кроватку, потом прислушивается и тихо отходит.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Теперь, кажется, будет спать. (Садится.) Нет, дальше продолжаться так не может. Мне не надоела еще жизнь, чтобы стать нянькой. Не знаю, какие для этого нужны нервы. Психопаткой можно сделаться.
Входит А н я, в руках у нее две связки тетрадей.
А н я (шепотом). Уснул? Да?
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Укачала.
А н я (разочарованно). А я бежала, думала, что не спит еще… и так каждый день… (Подходит к печке, греет руки.) Сережа не приходил?
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Нет.
А н я. У меня сегодня, Надежда Марковна, в шестом классе отличились ребята: семь человек спросила – все ответили на пятерки. А Бориса Травкина по всему материалу гоняла. Молодец, подтянулся. (Подходит к кроватке.)
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Не разбудите!
А н я. Я только взгляну.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Кошке игрушки, а мышке слезки.
А н я. Спит, дыхание ровное, спокойное.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Я говорю, что ребенок совершенно здоров. Просто капризничает ясельный врач.
А н я. Но кашель держится. На дворе зима, если понести, совсем можно застудить.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Ничего с ним не случится, здоровее будет.
А н я. Надежда Марковна, почему вы так не любите Костика?
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Не люблю?! Наоборот, я его очень люблю. Я его обожаю! Но вы мать и боюсь, что не поймете меня. Ваш Костик мне просто мешает.
А н я. Даже мешает? Чем же?
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Мне это нравится! Она настолько наивна, что ничего не понимает. А с кем он остается, когда вы уходите в школу, заниматься своей общественной работой и так далее? Я уже около месяца кисти в руки не беру. Теряю квалификацию. Нет, хватит! Больше я с ним не останусь. Помощи мне ждать неоткуда. Ваш покойный отец мог бы в свое время помочь, но ничего не сделал.
А н я. Не вспоминайте его так. Он много чего не сделал. Не успел. Упреков он не заслужил. Что же касается Костика, то он не будет больше мешать вам. Я найду няню.
Входит возбужденный С е р г е й.
С е р г е й. Ну-с, как дела, товарищи женщины?
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Тсс! Разбудишь.
С е р г е й. Забыл. Мама, рецензия пришла на мою лекцию о Горьком. Блестящая. Лекция будет размножена и прочитана по всему краю. Предлагают написать еще на одну тему. В общем – успех. (Садится за стол.) Мама, знаешь, в недалеком будущем состоятся выборы в депутаты Верховного Совета. Вместо умершего Чернова, говорят, снова будет выдвинут учитель. (Пауза.) Конечно, быть депутатом, – значит, стать государственным деятелем.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Успех с лекцией – настоящий успех, и нужно его закреплять. Что же касается выборов, думается, это просто мечта. А кстати, пример с Черновым. Его избрали в Верховный Совет, а он как был сельским учителем, так и умер сельским учителем.
А н я. Зато помнить о нем в районе будут долго.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Это все пустое…
А н я. Нет, не пустое. Это то, во имя чего стоит жить.
С е р г е й. Я мечтаю потому, что хочу взлететь. Мама, ты не возобновила выпуска своих пейзажей для базара?
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Нет еще. (Недовольно.) Костик не дает.
С е р г е й. И не нужно. Чтобы никто не бросил упрека что моя мать поставляет на рынок халтуру.
А н я. Я все время на этом настаиваю.
С е р г е й. Беспокоит меня и Виталий. Явится, снова начнет куролесить.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Успокойся. Сегодня я получила письмо. Уже окончил курсы и направляется на работу в город Ачинск. Директором Дома культуры.
А н я. Хорошо. Я рада за него.
С е р г е й. Развязка – лучше не придумаешь. Ты бы мама, временно оставила свои полотна и занялась более прозаическими делами: где лозунг, где картинку в детский сад или афишу в Дом культуры написала. Человек в наше время – прежде всего общественник. Вон об Ольге Федоровне сегодня статья в краевой газете… Вернее, очерк. Хвалят ее выступление на краевом совещании. А на днях «Учительская газета» поместила ее статью. Везде поспевает. Да, вы готовы идти на концерт?
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Я почти. Сию минутку. (Уходит в соседнюю комнату.)
С е р г е й. А ты, Аня?
А н я. Я с Костиком останусь.
С е р г е й. Да. Как-то нескладно у тебя получается. Дом и школа. Да еще курсы. Серенько выглядишь. Люди находят выход. Ведь мама же тебе помогает.
А н я. Она сказала, что больше не будет оставаться с Костиком.
С е р г е й. Мама?! Нет, ты что-нибудь не поняла. В общем – уточни.
Входит Н а д е ж д а М а р к о в н а.
Н а д е ж д а М а р к о в н а. Вот и все. Я готова.
С е р г е й (взглянув на часы). Нужно спешить.
А н я. Ты даже не взглянул на Костика.
С е р г е й. Он же спит.
А н я. Да, спит.
С е р г е й (подойдя к кроватке). Время такое горячее подходит, а тут… Руки у всех словно связаны.
Надежда Марковна и Сергей уходят. Пауза.
А н я (садится у кроватки сына). Спишь, сын, и не слышишь, что говорит отец. Ты руки всем связываешь. А мне нет! (Пауза.) А может, давай потеплее завернемся в одеяло и уйдем, чтоб никому рук не связывать. Принять нас всюду примут. Людей хороших много. А только кто поймет нас? Скажут – капризные, скажут – ищут сами не знают чего. (Задумывается.) Нет, Костик, никуда мы не пойдем. И папа еще полюбит тебя. Он бывает хорошим. (Замолкает. Потом, чуть слышно напевая колыбельную песню, берет с этажерки шитье и садится у стола.)
В дверь стучат.
Войдите.
Входит К о с т я.
Костя?! Ты?! Костя?! (Бросается навстречу.) Откуда ты? Какими судьбами? Дай я гляну на тебя. Ведь мы больше года не виделись.
К о с т я. С тех пор, как ты уехала из Москвы.
А н я. Сними пальто. Вот сюда можно повесить, в прихожую. Садись, Костя. Рассказывай, как ты очутился здесь.
К о с т я. Мы с Антоном проездом. В командировку от академии. Путь лежит, как говорят, на Север дальний. После командировки я буду в аспирантуре академии, а Антон остается работать здесь в совхозе. Проезжали мимо и не выдержали, сделали остановку до следующего поезда. Антон тоже хотел забежать к тебе, да родные не пустили. А я скорей сюда. Ну, где же… домашние?
А н я. Ушли на концерт. Приехала бригада артистов из краевой филармонии.
К о с т я. Почему ты не пошла?
А н я. Мы с сыном остались вдвоем домовничать. У меня ведь сын.
К о с т я. Я все твои новости знаю.
А н я. А как сына зовут? Знаешь?
К о с т я. Тоже знаю, мой тезка.
А н я. Хочешь, я покажу тебе моего сынищу?
К о с т я. Очень хочу.
А н я. Только тихонько. Не разбуди. (На цыпочках подходит к кроватке и раздвигает полог.) Ну?
К о с т я. Чудный сын! Он очень похож на тебя.
А н я. Да. А ты еще не женился?
К о с т я. Нет. И пока не собираюсь. Ты помнишь, однажды сказала, что если встретишь героя своей мечты, то остановишь его за рукав, а если он пройдет мимо, то другого тебе не нужно. Вот так получилось у меня. Девушка прошла мимо, а другой мне не нужно. Да, у твоего мужа есть дядя Виталий?
А н я. Есть. А что?
К о с т я. Так, ничего. В одном вагоне ехали. Мы сошли, а он дальше, кажется, до Ачинска. Привет тебе передал.
А н я. Спасибо.
К о с т я. Ну, Анечка, рассказывай, как ты живешь?
А н я. Как я живу? Хорошо. Жаль, что сейчас ночь, ты не видишь нашего села. Очень красивое. Когда я ехала сюда, то в душе боялась, думала – глушь, скука, одним словом, тайга. Но жизнь здесь настолько бурная, что скучать некогда.
К о с т я. Это, конечно, правда. И медвежьих уголков давно уже нет. Жизнь везде кипит. Значит, хорошо живешь? Ну, ну, рассказывай.
А н я. У меня очень хороший класс, где я классным руководителем. Дружу с ребятами и с родителями тоже.
К о с т я. Ну, а личное как?
А н я. Костик, это мое личное.
К о с т я. Я не так выразился. Я имею в виду семью. Не обижайся, Аня, но… ты очень изменилась.
А н я. Знаю. От зеркала не скроешь. Как говорится – и постарела, и подурнела.
К о с т я. Нет, не то. Я но об этом… Как бы это сказать: вот смотрю на тебя и вижу – ты, а все же не ты. В общем, оратор я плохой.
А н я. Нет, я понимаю. Пережито много.
К о с т я. Аня! Скажи, ты нашла свое счастье? То большое, о чем мечтала?
А н я (опускает голову на ладонь). Что тебе ответить? Было такое время, когда, услышав твой вопрос, я без устали твердила бы одно: да, да, я счастлива и большего не хочу! Сейчас мне кажется, что счастье не всегда бывает таким, каким видится оно в девичьих мечтах. (Голос ее дрогнул.)
К о с т я. Ты плачешь?
А н я. Плачу? Нет, Костик, я не плачу. Постой, постой, я хочу, чтоб ты правильно понял меня. Я счастлива. Да, да, счастлива. Люблю мужа, и он меня любит. Сына ты видел… Работа… Я правильно выбрала профессию. А это много значит. Впрочем, зачем исповедь?!
К о с т я. Анечка…
А н я. Костенька, друг ты мой лучший, так-то я встречаю тебя! Увидела, обрадовалась – и все позабыла. Ты же мой гость! (Поднимается.)
К о с т я. Прошу, ничего не нужно. Я ехал увидеть тебя, поговорить, так сядь же. Ты лучше вот что сделай: познакомь меня со своим мужем. Обязательно. Познакомишь?
А н я. Я не знаю, как это сделать.
К о с т я. Послать некого?
А н я. Тебе так хочется встретиться с ним?
К о с т я. Если бы я был женат, то при первом случае познакомил бы тебя с моей женой.
А н я. Давай сделаем так: ты посиди, а я сбегаю в Дом культуры. Тут совсем рядом. Сына оставлю на твое попечение. Если проснется, не растеряешься?
К о с т я. Нет, мы найдем с ним общий язык.
А н я. Ну, оставайся. Кстати, можешь играть, твой тезка, наверное, музыкантом будет, любит спать под музыку. (Уходит.)
Костя садится у детской кроватки, покачивает ее, напевает «Ревела буря, гром гремел».
К о с т я (к ребенку). Спишь, тезка? Спи спокойно. Мы с тобой никому не позволим обидеть мамку. Никому.
Входит С е р г е й.
С е р г е й. Добрый вечер.
К о с т я. Тише. (Поднимается.) Вам кого?
С е р г е й. Это парадоксально! Человек приходит к себе домой, а неизвестное лицо спрашивает: вам кого?
К о с т я. Так вы, видимо, Сергей Григорьевич Теряев?
С е р г е й. До сих пор был им. А вы, позвольте узнать?
К о с т я. Я – Константин Кедрин. Или просто Костя. Друг детства Ани.
С е р г е й. Я о вас слышал! Давайте знакомиться. Как говорится, друзья моей жены – мои друзья. Аня частенько вас вспоминала. А кстати, где же она?
К о с т я. Пошла за вами.
С е р г е й. Представляю, как она обрадовалась. И вы, наверное, не меньше. Ну-с, мы сейчас что-нибудь сообразим.
К о с т я. Сергей Григорьевич, не нужно. Нам необходимо поговорить в ее отсутствие. По-мужски, с глазу на глаз.
С е р г е й. Да? Интересно. Прошу.
К о с т я. Сергей Григорьевич, я хочу говорить об Ане, вернее, о ваших отношениях.
С е р г е й. Позвольте, это она просила вас?
К о с т я. Аня?.. Нет! Дело в том, что Аня любит вас и верит в чистоту ваших чувств, а вы, как мне известно…
С е р г е й (прерывает). Позвольте, а кто дал вам право войти в чужой дом и вмешиваться в чужие семейные дела?!
К о с т я. За мной право честной дружбы. Если бы она по-другому относилась к вам, я не стал бы сейчас говорить с вами.
С е р г е й. А что же?
К о с т я. Она бы ушла отсюда. Даю вам слово.
С е р г е й. Постойте! Так, так. Я начинаю понимать – вы любите Аню. Ну, скажите, не таясь, нас только двое.
К о с т я. Это не тема нашего разговора.
С е р г е й. Но речь идет о моей жене!
К о с т я (волнуясь). Я хочу сказать вам: Аню в обиду не дам. Никому не позволю обижать ее.
С е р г е й. А я никому не позволю вмешиваться в мои семейные отношения. Слышите? (С иронией.) А если у вас и вправду на моей жене свет клином сошелся, то… желаю удачи! А я во всей этой истории умываю руки.
К о с т я (вскочив). Да как… как ты смеешь? Пошляк! (Бросается к Сергею.)
Входит А н я.
А н я (встревоженно). Что случилось? Сергей! Костя!
С е р г е й. Вот, твой друг явился защищать тебя от меня.
А н я. Защищать?! А я его не просила об этом. Я не просила тебя, Костя, об этом. Мы сами в силах разобраться…
К о с т я. Аня, прости! Так получилось. Я не думал, что все так глупо выйдет. Прости. (Быстро уходит.)
А н я. Костя!
Слышно, как захлопывается дверь.
Сережа, из-за чего вы поссорились?
С е р г е й. Так, пустяк.
А н я. Нет, нет. Я же чувствую – не пустяк.
С е р г е й. Едва ли нужно рассказывать. Ну, пожалуйста. Он… завел разговор о разводе… Я попытался выставить его за дверь, но… Вот и весь инцидент.
А н я. Это неправда. Я знаю Костю. Он не мог говорить ни о чем подобном. (Подходит вплотную к Сергею.) Зачем ты обманываешь меня?
С е р г е й. Я говорю правду. При случае он сам тебе расскажет все.
А н я. А его рассказ мне не нужен. Хотя он и друг, но чужой человек, а ты…
С е р г е й. А что я? Ведь сейчас ты мне не веришь.
А н я. Ты сам вызываешь недоверие. И все чаще. А ведь было время, когда я не сомневалась ни в одном твоем слове. Потом начали приходить сомнения.
С е р г е й. Убеждаюсь, что ты любишь сентиментальные разговоры.
А н я. Не спеши с обобщениями, Сергей. Здесь не сентиментальность, а попытка разобраться в своих чувствах.
С е р г е й. Все это проще. Ты считала меня иным, а присмотрелась – я другой. Вот и все. Ведь так?
А н я. С каким ледяным спокойствием ты можешь говорить об этом. Я невольно вспоминаю, как ты грубо обращался с Виталием, твое желание нравиться начальству, стремление любым путем сделать карьеру…
С е р г е й. Достаточно! Мне не хочется дома слушать лекции о моральном облике, я их вдосталь слышу на работе.
А н я. Нет, слушай. Это правда. И ты выслушаешь ее. Ты иногда бываешь так холоден со мной, так безразличен к сыну, что мне кажется, будто ты чужой. Чужой! И я думаю – нет, я не могла полюбить такого. Не могла! Сегодня я хотела забрать ребенка и уйти. Навсегда.
С е р г е й. Да ты с ума сошла! Ты отдаешь отчет в своих словах? Это же скандал!
А н я. А я скандала не боюсь и не потому осталась. Я осталась потому, что знаю тебя другим, и тот, другой, еще еще близок мне и дорог… Но если я лишусь этого чувства… тогда… не знаю, что тогда будет.
С е р г е й (переходя на ласковый тон). Успокойся, Аня. Ты права, я очень виноват перед тобой. Пойми, я не хочу оставаться в тени – не только для себя, для сына. Не принимай всего к сердцу. Поверь мне…
А н я. Ты уже обещал, Сергей, и не раз.
С е р г е й. Поверь мне. В последний раз.
А н я. Хорошо, Сергей. Последний раз. Последний!
