Текст книги "Раннее утро"

Автор книги: Владимир Пистоленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

К о л я (обрадованно). Верно, Борька! Ты просто молоток! А Сережку подзавести ничего не стоит. Плевое дело. Чуть что – и разорался! Неужто ты и вправду мог подумать, что у меня совести нет?

С е р г е й. Я на твои поганые слова ответил.

Б о р и с. Вот и при коммунизме совесть но позволит стать барахольщиком. Да и денег тогда не будет. Все бесплатно!

К о л я. Жизнь!.. Даже представить трудно. Хлеб будут привозить вовремя, столовки тоже… И вообще чего захотел, того и поел. Без всякой покупки. Меня даже мутит.

Б о р и с. Люди! Хватит! Говорили о коммунизме, а они вокруг барахла да жратвы вертятся.

К о л я. Без хлеба ноги протянешь.

Пауза.

Б о р и с. Вы! «Туманность Андромеды» все прочитали?

К о л я. Пустяковая сказка. Вот уж не люблю выдумок.

Б о р и с. А мне нравится. Люди новый мир открыли! Потрясающе! Вот я и хочу на таком корабле летать. И на Марс, и дальше. Поехали на полюс, в Африку и Австралию… Я часто во сне вижу – лечу в стальном корабле. А летать я буду. Может, и не на Марс. Вот поступлю в аэроклуб…

К о л я. А я знаете, из-за чего коммунизма жду? Сволочей не будет. И капиталистов, и фашистов, и жуликов – словом, разной нечисти.

С е р г е й. А я все вижу новую формовочную машину. Стоит, скажем, машина в цехе. Всего одна! И работает на ней инженер! В белом халате. Нажал кнопку – и все завертелось. Возможно так? А? Борис!

Б о р и с. В литейке? Вполне.

Пауза. Каждый занят своими думами. Егор что-то шепчет, чуть слышно перебирая клавиши.

К о л я. Слушайте, есть любовь на свете или нет?

Б о р и с (удивлен). Что?

С е р г е й. Ему надо подумать, как накормить нас, а он, псих, насчет любви.

К о л я. Это я про тебя, Сережка, рассуждаю. Встретил Ольгу и твою Наташку.

С е р г е й. Какая же она моя?

К о л я. Ну ладно. Не твоя. Моя! И начала Наташка допрашивать меня: «Что сейчас Сережа делает?» – «Храпит, – говорю. – У него, мол, храп звериный». И все тобой интересуется. Сам как считаешь?

С е р г е й. Пошел к черту. Болтушка.

К о л я. А Ольга про Бориса. Я наврал им сколько мог. Вот и дайте мне пояснение – любовь это или не любовь?

Б о р и с. У них спроси. И ступай-ка лучше в магазин.

К о л я. Ты не выкручивайся. А я сначала хочу понять, какая она бывает, любовь? Может, выдумки.

С е р г е й. Конечно, выдумки.

К о л я (передразнивает). «Выдумки». А сам на задних лапках перед Наташкой. Я, брат, со стороны за вами наблюдаю. Борька об Ольге сохнет, а она его вот так вокруг пальца водит. А он, чудак, верит ей, словно ребеночек махонький. На глазах пропадают великие люди.

Б о р и с (вскипев). Слушай, ты брось клоуна из себя строить. Начнет всякую гадость собирать…

К о л я. А что? Ты попался Ольге на крючок, как рыба. И Сережка тоже. Страдает по Наташке. Если на мой вкус, то там и страдать не по чему. Борька, вот ты скажи, честно, как друг, влюблен в Ольгу?

Б о р и с (возмущенно). Какое твое дело? И вообще при чем тут друг?

К о л я. А при том, что друг должен говорить правду.

Б о р и с. Ну нет. Не влюблен. Доволен?

К о л я (со значением). Хор-рошо. Встречу Ольгу и все изложу. Так, мол, и так, ты для Бориса – ноль без палочки. Сам только что пояснил.

Б о р и с. Не глупи. Без посредников обойдемся.

К о л я. Ага, струсил. И не хотел, да сознался. Сережка, а ты как насчет Наташки?

С е р г е й. Эх, узнать бы, по ком ты страдаешь?

К о л я. Пожалуйста! Секрета нет. По литейке. Да еще по нашей бригаде. Желаю и мечтаю, чтоб на первое место.

С е р г е й. Я тоже желаю, да не совсем получается.

Б о р и с. Да. (Задумчиво.) Перед заводом неловко…

С е р г е й. Лето прошло, зима надвигается, а мы ни с места.

К о л я. Ну как, все ж помаленьку шагаем. И Борька с Ольгой из отсталых выбрались.

С е р г е й. Черепаха! (С издевкой.) Молодые кадры!..

К о л я. А знаете, братцы, я и вправду никак но согреюсь.

Б о р и с. Ну ладно, грейся. Пошли, Сергей, на разведку.

С е р г е й. Колька халтурит, уверяю!

Б о р и с (шутливо, со значением). Человеку надо верить!

К о л я. Наш бригадир всегда рассуждает как вождь.

Б о р и с. Ладно, ложись давай. Подхалим.

К о л я. Тоже правильно. Имеется.

Е г о р (одевается). Я тоже пойду. Голова пухнет. Проветрюсь.

Борис, Сергей и Егор уходят.

К о л я (после паузы. Подходит к зеркалу). Ну, в кого я такой? Папаша был нормальный. Мать – просто красивая. А я – недоделок. Разве это нос? Птичий клюв, как у дятла. И глаза тоже. У сазана такие бывают. Да и вся рожа перекособочена, так бы и дал оплеуху. Борис да Сережка красивые. И Егор ничего. Потому к ним и девки… Нет, у людей хоть борода как борода, а тут все пересчитать можно. Говорят, растет быстрее, если побрить. Попробовать? (Ищет в тумбочке.) Где у них бритва? Ага, вот она. (Снова садится к зеркалу и, морщась, насухо скоблит безопасной бритвой лицо.)

В дверь стучат.

(Важно.) Давай входи.

Входит  О л я.

Оля. Один, что ли?

К о л я. Как видишь!

О л я. (удивлена). Бреешься?

К о л я. Второй год. Надоедливое дело.

О л я. И растет?

К о л я. Прямо жизни нет из за бороды. Вчера одна девчонка прикоснулась – рукой, конечно, так даже вскрикнула – как щетка, говорит. Право слово.

О л я. Та-ак! Это какая же девчонка?

К о л я. Я ее даже не знаю. Совсем случайная. Их вон сколько.

О л я. Интересно.

К о л я. Ольга, мы с тобой, значит, давние друзья. Что ты можешь обо мне сказать? Я интересуюсь про внешность. Давай крой! Любую критику перетерплю.

О л я. А что сказать? Человек, как все. Нормальный парень. Вот, правда, ростом маловатый, ну ничего, еще подтянешься. Люди до тридцати лет растут. Физкультурой больше занимайся. Спортом.

К о л я. Я и так, понимаешь. Утром бегаю. И вечером тоже.

О л я. Значит – порядок. А ребята где?

К о л я. По делам ушли.

О л я. Скажи, что мы с Наташкой взяли билеты. В кино. На двенадцать. И чтоб все были в полном сборе. Мы зайдем.

К о л я. Слушай, Ольга. Как ты думаешь насчет коммунизма?

О л я (удивленно). А что думать?

К о л я. Да тут у нас спор вышел. Теоретический. Кто, значит, как мечтает. Одни, чудаки, про жратву да про всякое барахло. А я знаешь о чем? Есть такая книжка, «Туманность Андромеды» называется. Читала?

О л я. Читала. А что?

К о л я. Словом, в корабле хочу летать, и не просто там вокруг Земли или же на Марс, вообще от одной звезды до другой. Прямиком! И чтоб Африка тебе, конечно. И так далее, прочие всякие страны. Можно на полюс завернуть. И в Америку.

О л я. Смотри ты какой, Колька, я даже не предполагала!

К о л я. Так я ничего особенного – что думаю, то и говорю. А у тебя какие рассуждения?

О л я. У меня? Сказать откровенно – не задумывалась. Но если сразу, вдруг, то знаешь, чего хочу? Чтоб везде была любовь. Любовь! Понимаешь?!

К о л я (с чувством сожаления). Тоже мне придумала.

О л я. А что? Я хочу, чтоб у людей ни у кого зла на душе не было. Одна любовь. Здорово, да?

К о л я. Так не будет.

О л я. Почему? Нет, будет! А иначе какой же тогда коммунизм! Подумай только. По-моему, любовь – это все на свете.

К о л я. Мы тут и про любовь спорили.

О л я. Ну?

К о л я. Чего ну? Как заговорили про тебя – он даже сам не свой стал.

О л я. Кто?

К о л я. Будто не знаешь. Побледнел! Потом покраснел.

О л я. Знаю, все знаю. (Задумалась.) Нет, Колька, ничего я не знаю и не понимаю. И не так оно, видно, бывает, как со стороны кажется. Ну пошла. Билеты на двенадцать! Не забудь. (Направляется к выходу.)

К о л я. Ольга.

О л я. Ну?

К о л я. Ты можешь мне сказать правду?

О л я. Смотря о чем спросишь.

К о л я. Про одного человека.

О л я. А я знаю?

К о л я (растопырив пальцы). Вот так! Как свою пятерку.

О л я. Спрашивай.

К о л я. Только правду давай. Вот Борька по тебе страдает – это всему миру известно, а ты? Как твое отношение?

О л я. Ну, знаешь… Задавать девчонке такие вопросы…

К о л я. Какие? Нормальные. Я все понял!.. Ты ему напрямки скажи, а то вьется, вьется вокруг, понимаешь, а сама…

О л я. Неправда, я ни перед кем не вьюсь. А Борька мой друг. Самый первый, самый лучший, и такого больше но будет. Усвоил?

К о л я. Если он у тебя такой друг, то это понимать надо, а не так чтобы… вокруг пальца. Одурачивать.

О л я. Перестань, болтушка.

К о л я. А ты не сердись. Ладно. Пошутил я. Право слово. Спросить-то я хотел, это верно, только про Ваську.

О л я (настораживается). А что?

К о л я. Интересно, как он там, в своем Копинске.

О л я. Мы живем, и он, наверное, не хуже.

К о л я. Никакого слуху не подает. Тут же совсем рядом, автобус ходит. Позабыл-позабросил?

О л я. Как и мы его. Одно слово – товарищи. (Уходит.)

К о л я (смотрит ей вслед). Думает, ничего не понимаю. А вот Борис как слепой. (Ложится в постель.)

Распахивается дверь, с шумом в комнату врываются  Б о р и с,  С е р г е й,  О л я,  Н а т а ш а. За ними немного смущенный, с мешком в руках  Е г о р.

С е р г е й. Колька! У Егора посылка из дому.

К о л я. Да не может быть?!

Е г о р. Просто здорово! (Ставит мешок на тумбочку, рассматривает содержимое.) Гостинец из дому. Маманя прислала.

К о л я. Братцы, поприветствуем нашего друга!

Е г о р. А знаете что? Тут всякий харч. Может, нажмем? Помогайте разобраться, девчонки!

О л я. С удовольствием!

К о л я. Приятно слушать умные слова!

Достают из мешка продукты, складывают их на стол.

Н а т а ш а. Тут и вправду на банкет!

С е р г е й. Значит, пируем, Егор?

Е г о р. А чего нам? Давайте садитесь!

К о л я. Я кипяточку принесу и стаканы тоже. (Уходит.)

Все усаживаются, принимаются за еду. Вбегает  К о л я, несет стаканы с водой.

К о л я. У титана тоже выходной! Так что чаек прямо из водопровода. Берите, налетайте! И чокнемся за здоровье Егоровой мамаши!

Н а т а ш а. Ну вот, тоже придумал, водой чокаться.

С е р г е й. А что? Из уважения!

О л я. Одобряю, правильно!

Б о р и с. Взяли!

Смеясь, чокнулись, дружно едят, запивая водой.

О л я. Гора! Ты бы взял гармошку, топнуть хочется.

С е р г е й. Банкет так банкет.

Егор играет, Сергей танцует с Наташей, Борис с Олей. Приоткрывается дверь, в ней появляется  В а с и л и й, но его никто не замечает.

К о л я (взобравшись на стул). Братцы, какая у нас скоро жизнь начнется! Не успеешь глянуть – свадьбы пойдут: Ольга за Бориса выскочит, Наташка за Сергея!

В а с и л и й (с порога). Здорово, братва!

Короткая напряженная пауза.

О л я (почти шепотом). Васька!

Василий обходит ребят, здоровается. Его сажают за стол.

В а с и л и й (не без грусти). Бывшая моя бригада в полном сборе.

С е р г е й. Давай переходи к нам. Эх, и поработаем.

В а с и л и й. А приняли бы?

С е р г е й. Без разговора! Если там отпустят.

В а с и л и й. Жди. Дождешься.

Б о р и с. Пытался?

В а с и л и й (не отвечая). Похоже, нормально живете?

О л я. Лучше и не надо. А ты как?

В а с и л и й. Не жалуемся. Терпеть можно. Между прочим, я приезжал один раз. Вы на какую-то экскурсию уходили.

С е р г е й. Это бывает.

О л я. Переходи к нам. А? Сережка верно говорит.

С е р г е й. Литейщиков – только дай.

К о л я. А без увольнительной справки не возьмут. У нас насчет летунов строго.

Б о р и с. К нам в гости собрался?

В а с и л и й. Посмотреть. Выходной, имею право.

О л я. Пойдем с нами в кино?

Е г о р. Может, есть хочешь? Давай!

Б о р и с. Егор угощает.

Е г о р. Закусывай!

В а с и л и й. Спасибочко, недавно порубал. Да мне, между прочим, пора. На минутку завернул.

Б о р и с. Куда торопишься? Выходной же!

В а с и л и й. Тут, понимаешь, один инженер, недавно познакомился с ним, в гости пригласил.

К о л я (присвистнув). Значит, крутишь с инженерами?!

В а с и л и й. А чем мы не люди?

О л я. Может, отложишь?

В а с и л и й. Слово – олово.

О л я. Следующий раз приезжай чтоб на целый день.

В а с и л и й. Поживем – увидим. (Не без намека.) Может, кто-то на свадьбу позовет?

Н а т а ш а. Я первая могу. Только жениха еще нет. Найди!

В а с и л и й. Колька подскажет.

С е р г е й. Колька наговорит, только слушай. Васька, мы тоже к тебе приедем. Идет?

В а с и л и й (немного смутившись). Приезжайте… пожалуйста.

О л я. Какой у тебя адрес?

В а с и л и й. Он пока не точный. Общежитие ремонтируют, а переселимся – сообщу.

О л я. А завод как называется?

В а с и л и й. Завод? Дорожных машин. (Встает.) Двинулись.

К о л я. Братцы! А со стола кто будет убирать?

С е р г е й. Дежурный! Значит, ты!

К о л я. Девчонки, помогите старому холостяку.

О л я. Ладно, идите, мы с Наташей тут быстренько и догоним.

К о л я. Люблю сознательных. Егор, хватани на дорогу. Маршок какой-нибудь!

Егор играет и поет. Дружно подпевая, ребята уходят. В комнате остаются Оля и Наташа.

О л я (обнимает Наташу). У меня такое настроение, будто я легкая и вот-вот полечу. А сердце бьется. Бьется!

Н а т а ш а. Ты, как увидела Ваську, сделалась вся белая. А Борис с тебя глаз не сводит. Настоящий он парень.

О л я (думая о своем). Между прочим, у меня на душе и радостно и как-то тревожно.

Н а т а ш а. Почему?

О л я. Сама не знаю. Смотрю на Ваську, вроде какой-то не такой… И он и не он…

Н а т а ш а. Ничуть но изменился твой Васька.

О л я. Он же никому в глаза не глядит.

Н а т а ш а. А знаешь, это верно.

О л я. Что-нибудь случилось. Уж я-то узнала его за два года.

Н а т а ш а. Может, из-за Колькиной болтовни? Насчет женитьбы?

О л я. Ну, кто его за язык дернул, этого Кольку?!

Н а т а ш а. Оля, вот мы подруги, да?

О л я. Ну?

Н а т а ш а. И говорим, что думаем. Мне обидно за Бориса. И жаль его.

О л я. Я какая-то раздвоенная стала. И не знаю, что делать. Не было Васьки, только о нем и думала… А Борис тоже… он мне как свой. Ну, почему я такая дурная?! Скажи, Наташка! Может, несчастная? Или наоборот – счастливая?!

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Пасмурный осенний день. Одноэтажный дом барачного типа. У двери вывеска – «Общежитие № 1». У входа  К о с т я  и  К о л я. Чуть поодаль, за углом – О л я.

К о с т я. Так что, друг, своего Ваську у нас не ищи. След давно простыл.

К о л я. А ты не перепутал?

К о с т я. Я? Он в моей бригаде был. Чтоб короче – драпанул твой Васька. Сбежал. Даже документов не спрашивал. Был и нет. Я думал, к вам подался. Грозился однажды.

К о л я. Нет. А заходить заходил.

К о с т я. Давно?

К о л я. Как-то в выходной. Пожалуй, недели три назад.

К о с т я. Может, зайдешь, посидим в тепле, покалякаем?

К о л я. Меня там… ждут. Ребята. Я сюда, а они по своим делам.

К о с т я (протягивает руку). Ну, всего. Слушай, у вас девчонка была, Ольга, как она?

К о л я. Ничего. Жива-здорова.

К о с т я. Передашь привет? Скажи – от Кости, а еще лучше – от бабки-угадки.

К о л я (недовольно). Это как понимать?

К о с т я. Ты только скажи. Она поймет. Мол, влюбленный он в тебя…

К о л я. У нашей Ольги таких знаешь сколько? Сотня.

К о с т я. А я буду сто первый. Привет! (Убегает в здание.)

Коля подходит к Оле.

К о л я. Ты понимаешь, Ольга… Тут такая получается вещь.

О л я. Я все слышала. Пойдем.

К о л я. Нет, ты только подумай, взял и отчубучил. А хвастал как – я да я. Про меня, мол, вы еще узнаете! Узнали…

О л я. Колька, как думаешь, где он сейчас?

К о л я. А где ему быть? Домой, в Оренбург ударился. К тетке. Слушай, Ольга, у Сережки есть адрес. Вот клянусь! Может, напишем?

О л я. Не знаю… Нет, Колька, ты как хочешь, а я писать не буду. Нет, не буду.

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

Часть чердака нового дома. Небольшой шалашик, сложенный из строительного войлока. В шалаше сидит  В а с и л и й. Где-то далеко горит крохотная лампочка, ее свет чуть пробивается сквозь чердачную тьму.

В а с и л и й. Эх, кипяточку бы глотнуть, мама ты моя родная! Ничего, мы еще попросим слова. И Ольги тебе, Борис, не видать. Эх, дурило ты, Васька, дурило. Они живут там в общежитии, как министры, а ты дрожишь, словно собачий хвост, всего пугаешься. (Настораживается.)

Со стороны чердачного люка доносится шум, приоткрывается дверка люка, скользит луч электрического фонаря, на чердак поднимается  Я ш е н ь к а, за ним – В е р а  П е т р о в н а  и  Н ю с я. Василий скрывается в темноте.

Я ш е н ь к а. Эй, есть кто живой? Отзовись! Не бойся, не укусим.

Все трое подходят к шалашу Василия.

Стоп машина! Берлога. Вот тут он и обитается. Ничего не скажешь – квартира. Просто – дача! (Берет котелок.) Тут снег.

В е р а  П е т р о в н а. А он-то сам где? Может, ушел?

Я ш е н ь к а. Куда уйдет в ночь?! Спрятался. А ну давай, парень, сюда. Сами найдем – хуже будет. Тогда не плачь.

Н ю с я. Зачем пугать человека?

В е р а  П е т р о в н а. Не надо так…

Я ш е н ь к а. А как же с ним? С такой шатущей брашкой нечего нянчиться.

В а с и л и й (выходя из укрытия). А я никакой не шатущий. Понятно?

Я ш е н ь к а (наводит на Василия фонарь). Все понятно. Давай шагай!

В а с и л и й. Что, чердака стало жалко?

Я ш е н ь к а. Все возможно. Там разберемся.

В а с и л и й. Ну и подавитесь им, могу уйти.

В е р а  П е т р о в н а. Ты, паренек, не обижайся на Яшеньку, у него характер такой. И никто тебя не гонит. Мы с мужем живем в этом подъезде, а Яшенька наш знакомый. Пойдем, муж поговорить хочет. Чаю попьешь, обогреешься малость. Да ты не бойся.

В а с и л и й. А я и не боюсь.

В е р а  П е т р о в н а. Вот и пойдем.

В а с и л и й. Пожалуйста.

Я ш е н ь к а. Слышь, друг, зачем у тебя в котелке снег?

В а с и л и й. Пить надо? А водопроводов на чердаках пока еще не водится.

Я ш е н ь к а. В любой квартире небось вода есть.

В а с и л и й. Сам говоришь – шатущий, еще по шее надают.

Я ш е н ь к а. Похоже – ты кремешок.

В а с и л и й. Какой есть…

В е р а  П е т р о в н а. Свети, Яшенька.

Все четверо идут к чердачному люку.

КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

Комната в квартире Крайнова. Входят  К р а й н о в  и  В а с и л и й. Крайнов передвигается при помощи костылей.

К р а й н о в. Проходи, садись. Без стеснения. Тебя как звать?

В а с и л и й. Василий.

К р а й н о в. А меня – Семен Павлович. Я хочу с тобой откровенно поговорить. Идет?

В а с и л и й. Говорите.

К р а й н о в. Как тебе сказать – мне жаль тебя, и все.

В а с и л и й. А чего меня жалеть? Не у бога сирота.

К р а й н о в. Ночевать на чердаке – не сладость. Должно, характер у тебя крепкий. Другой скулить бы начал. Одну ночь промаяться – куда еще ни шло, а тут…

В а с и л и й. Вы откуда обо мне узнали?

К р а й н о в. Первой Нюся заметила. Сестренка. Видел сейчас? Вот она и обратила внимание. И это окошко помогло. Я всех вижу – и тех, кто входит в подъезд и кто выходит. Жить негде?

В а с и л и й. Негде!

К р а й н о в. Плохо, друг, плохо. Зима подходит.

В а с и л и й. Где-нибудь найдется место.

К р а й н о в. Откуда появился в нашем доме?

В а с и л и й. Не бойтесь, ничего не сопру.

К р а й н о в. Я не об этом. Мне… горько смотреть, когда человек мучается. У тебя же не жизнь, а настоящая каторга. Верно? Ну-ка, покажи паспорт.

В а с и л и й (обеспокоенно). А зачем вам мой паспорт?

К р а й н о в. У меня есть к тебе серьезное дело. А я знаю о тебе только то, что живешь на чердаке и зовут – Василий. Понял?

В а с и л и й. Пожалуйста. (Не выпуская из рук, перелистывает перед лицом Крайнова паспорт.)

К р а й н о в. Спрячь! В милицию когда-нибудь забирали?

В а с и л и й (возмущенно). За что?

К р а й н о в (рассмеялся). Не знаю. Спросил из любопытства.

В а с и л и й. Не за что… забирать. Живу себе, работаю…

К р а й н о в. Значит, работаешь?!

В а с и л и й. Есть-пить надо.

К р а й н о в. Точно. И где?

В а с и л и й. Артель «Механик».

К р а й н о в. Шарашкина контора. А по какой специальности?

В а с и л и й. Да я… (С неохотой.) Учеником. То одному мастеру помогаю, то другому…

К р а й н о в. Так ничему не научишься. Заработки плохие?

В а с и л и й. На хлеб хватает.

К р а й н о в. Не жирно. Знаешь что, переходи ко мне.

В а с и л и й. Зачем?

К р а й н о в. Поживешь у меня, пока устроишься получше.

В а с и л и й (не совсем веря, что правильно понял). Значит, вы меня на квартиру пускаете?!

К р а й н о в (сквозь смех). Люблю за догадливость. Конечно, отдельной комнаты тебе не будет.

В а с и л и й. И не надо! Зачем мне она?! Переспать бы где…

К р а й н о в. Найдется место. Словом – давай перебирайся.

В а с и л и й. А сколько положите с меня? В месяц.

К р а й н о в (махнув рукой). Без платы обойдется.

В а с и л и й. Вы-то сами платите за квартиру.

К р а й н о в. Мелочь. Говорить не стоит. А лучше при случае, если понадобится, помоги. Как в своей семье бывает. Понял?

В а с и л и й. Так я насчет помочь – пожалуйста!

К р а й н о в. Вот и договорились. Переселяйся! Барахло твое где?

В а с и л и й. Чемодан – там, наверху. Только пустой.

К р а й н о в. А смена какая-нибудь есть?

В а с и л и й (невесело улыбается). Все тут.

К р а й н о в. Небогато. (Кричит в дверь.) Вера!

Входит  В е р а  П е т р о в н а.

Вот что, мы с Василием договорились – у нас останется. Хватит человеку по чердакам скитаться. Только он совсем без приданого. Найдется там что-нибудь из моего?

В е р а  П е т р о в н а. Найти можно.

В а с и л и й. Нет, нет, что вы?! Я куплю! Зарплату получу и… и все куплю.

В е р а  П е т р о в н а. Тогда и разговор будет другой. Нарядишься в свое – наше вернешь. Только и всего. Тебе, я думаю, не мешало бы смыть чердачную пыль. Верно? Я сейчас в ванной разожгу колонку. (Уходит.)

К р а й н о в. Хороший человек моя Вера Петровна! Золотое сердце. А горя на своем веку тоже перевидала – ни конца ни края! Да и теперь ей не очень легко. Видел на двери объявление, что здесь живет мастер-скорняк? Это я. Принимаю разные заказы – инвалидам разрешается. Ну и на рынок тоже шью. На толкучку. В магазинах не всегда бывает, да и фасоны невидные. Шью, а сам-то поехать не могу. Приходится Вере Петровне. А приятного в этом мало. И обидеть женщину могут. В минувшее воскресенье один тип уплатил за шапку по магазинной цене, и будь здоров. А я за шкурку дороже отдал.

В а с и л и й. И никто не выручил?

К р а й н о в. Ну, кому это надо?! К будущему воскресенью опять товар подготовлю.

В а с и л и й. Какой товар?

К р а й н о в. Шапки. Я так беспокоюсь. Сам бы двинулся, эти проклятые костыли…

В а с и л и й. На войне были?

К р а й н о в (махнув рукой). Говорить не хочется.

В а с и л и й. Может, я помогу Вере Петровне?

К р а й н о в. Пожалуй, не стоит тебе впутываться в эти грязные дела. Толкучка до добра не доводит.

В а с и л и й. А мне что толкучка? Помогу, и все.

К р а й н о в. Смотри. За это мы, конечно, тебе спасибо скажем. А если все пойдет хорошо, я возьму тебя в долю.

В а с и л и й. Вы и так, спасибо, выручили.

К р а й н о в. Если будет желание, научу скорняжному ремеслу. Золотая профессия. Вечера у тебя свободные?

В а с и л и й. Как когда.

К р а й н о в. Будешь присматриваться, помогать помаленьку, незаметно и мастером станешь. Без профессии, брат, жить нельзя.

В а с и л и й. Сказать вам по секрету, у меня есть специальность. Техническое окончил.

К р а й н о в. Да?!

В а с и л и й. Формовщик я и литейщик.

К р а й н о в. А какого лешего в артели толчешься?

В а с и л и й. Временно. Я в Копинске работал. А друзья тут. На машиностроительном. Решил к ним податься. Там не отпустили. Вот и получилось.

К р а й н о в. Сбежал, что ли?

В а с и л и й. Вроде так.

К р а й н о в. Вон оно, оказывается, дела какие. Значит, дезертир?

В а с и л и й. Я же не лодырничаю. Уволюсь, получу справку…

К р а й н о в. Судить могут за дезертирство. Не боишься?

В а с и л и й. А почти никто и не знает, где я.

К р а й н о в. Никто? А я, например?!

В а с и л и й. Вы?!

К р а й н о в. Не поверил? Ну и правильно. Семен Павлович Крайнов сам ненавидит тех, кто предает друзей. И ты запомни это. А о себе помалкивай. Никому ни слова. Понял?

В а с и л и й. Понял.

К р а й н о в. Значит, жить придется тебе временно без прописки.

В а с и л и й. Вам не попадет?

К р а й н о в. Может, за такое спасибо не скажут.

В а с и л и й (поднимается). Тогда я лучше буду на чердаке.

К р а й н о в. Нельзя. Погибнешь. Как-нибудь выкрутимся. Не враг же ты в конце концов, а советский человек.

В е р а  П е т р о в н а (входя). Ну, Вася, ванна готова, пойдем, покажу, что и как.

К р а й н о в (Василию). Давай двигай.

Василий какое-то время стоит в нерешительности, затем уходит вслед за Верой Петровной.

Пауза. Прошло около часа.

В комнату входит  В а с и л и й, счастливый, довольный и посветлевший. Здесь  х о з я и н,  х о з я й к а  и  Я ш е н ь к а.

Я ш е н ь к а (чуть вприщурку оглядывая Василия). Глядите, как прибарахлился, узнаешь не сразу. А может, ты совсем и не ты?

В а с и л и й (доволен произведенным впечатлением). Наполовину.

Я ш е н ь к а. Верно. Ну, будьте здоровы, живите богато. Закройте за мной, Вера Петровна.

Яшенька и Вера Петровна уходят.

К р а й н о в. Как самочувствие?

В а с и л и й. Вроде сто пудов сбросил.

К р а й н о в. Есть хочешь?

В а с и л и й. Недавно закусывал. Пить хотелось – сейчас надулся из крана.

К р а й н о в. Ну, займемся делами. Будешь помогать?

В а с и л и й. Так я – пожалуйста. А что делать?

К р а й н о в (взял со скорняжного стола и перебирает в руках манто). Надо распороть эту красавицу. И перекроить. Превратим ее в шапки и воротники.

В а с и л и й (удивленно). Эту шубу?

К р а й н о в. Воля заказчика.

В а с и л и й. Жалко добро портить.

К р а й н о в. Хозяину виднее. Яшенькин материал. А Яшенька, в общем, славный парень. Поближе познакомишься, сам узнаешь. Да, у меня вот какой к тебе вопрос: в артели у вас изготовляются номерки для раздевалок, верно?

В а с и л и й. Сколько угодно.

К р а й н о в. Если понадобятся несколько штук – сможешь?

В а с и л и й. Пожалуйста! Мастеру скажу, оформим заказ, и все.

К р а й н о в. Правда, дело не к спеху, а может, и совсем не понадобится. Видишь ли, Вася, у меня был друг, погиб на фронте. Осталась семья. Мать, жена, две сестренки. Как думаешь, должен я им помогать? Должен! Верно?

В а с и л и й. Верно.

К р а й н о в. Я и помогаю. Чем могу. На работу устроил. Они все работают гардеробщицами. Словом – в раздевалках. Ну и бывает – теряются номерки. Сопрет кто или невзначай унесет, а на них – штраф. Зарплата и без того – горькие слезы. Вот я и подумал: если вдруг случится подобное – сделаешь втихаря номерок-другой? Труд, мне кажется, небольшой, а люди спасибо скажут.

В а с и л и й. Номерки я словно орехи щелкаю. Для такого случая я пожалуйста.

К р а й н о в. Парень ты, видно, настоящий. Это хорошо, Вася.

КАРТИНА ДЕСЯТАЯ

Зима. Подгорск. Знакомая комната в общежитии. Е г о р  играет на аккордеоне и поет грустную песню. Здесь  Г о р я н о в,  Б о р и с,  К о л я,  С е р г е й. Егор кончил петь, смущенно улыбается.

Е г о р. Все. (Садится.)

Б о р и с. Здорово у тебя получается!

Г о р я н о в. Хороший будет номер в концерте.

Е г о р. А мне кажется – вроде как чего-то недодаю.

С е р г е й. Это у тебя знаешь что? Мнительность. Не бойся!

К о л я. А я вам скажу, что Егор правильно улавливает. Мне, например, песня не понравилась.

Б о р и с. Чем же?

К о л я. У него так слезливо и тоскливо закручивается, хоть вой беги.

С е р г е й. Чудило, так песня-то вообще грустная.

К о л я. А я не хочу такого пения, и все. Я человек веселый.

Г о р я н о в. Кому что нравится. Ну-ка, давайте устроим антракт и потолкуем по другому вопросу.

Все усаживаются.

Вы знаете, что наша смена за декаду вышла на хорошее место. Так вот. Директор отметил это в приказе и как поощрение выдал несколько талонов на пошив одежды и обуви в ателье. Заказ оплатит дирекция. Из специального фонда. Вашей бригаде досталось три. Один – на обувь, этот – на пальто и один – костюм. Пожалуйста.

К о л я (обрадованно). Три талона?!

Г о р я н о в. Надо решить, кому что.

К о л я. Фантики потянем! На счастье!

Е г о р. А если одному все достанется?

К о л я. Ну и что? Значит – самый счастливый.

Е г о р. Это будет не по-товарищески.

К о л я. А как это «по-товарищески»?

Б о р и с. Кому нужнее.

К о л я. Каждый скажет – мне нужнее.

С е р г е й (насмешливо). Товарищ проявляется.

К о л я. А знаете что? По труду! Лучшим! Верно, Виктор Степанович?

Г о р я н о в. В принципе верно. Что ты скажешь, бригадир?

Б о р и с. Я? В принципе – да. Но в данном случае он не подходит. Все работали как звери. В бригаде у нас нет сейчас худших. Нет!

С е р г е й. Ну, правильно, Борька. Точно.

К о л я. Точно? Может, потому что мы все свои? А если со стороны глянуть? Вот вы, Виктор Степанович, и скажите. Вы партийный, мы комсомольцы – обиды не будет.

Г о р я н о в. Я бы сказал и без приглашения. Но ругать кого-то из вас – язык не поворачивается. Хвалить – директор в приказе на весь завод похвалил, уж куда больше. Я только могу добавить: если и дальше пойдут так дела – хорошие из вас мастера получатся. И скоро. Относительно талонов – увольте. Сами с усами, разберетесь…

К о л я (вдруг). Братцы, придумал! Предлагаю все отдать одному человеку. (Встал в позу, читает стихи.)

 
Подружка дней моих суровых,
Старушка бедная моя.
 

Ольге! Пускай наша девчонка будет самая нарядная. Согласны, мужики? Кто за?

С е р г е й. Ты просто гений!

Все голосуют. Вбегает раскрасневшаяся с мороза  О л я.

О л я (размахивая письмом). Сережка, письмишко! На! Читай!

С е р г е й (читает про себя, потом говорит). Ребята, это… ответ из Оренбурга. От Васькиной тетки.

Е г о р. И что там?

Б о р и с. Читай вслух!

С е р г е й (читает вслух). «Получила я от племянника Василия письмо, он пишет, что работает уже не в Копинске, а в Подгорске, на вашем машиностроительном заводе, и живет там же, где и вы. А сюда не приезжал». Дальше подпись. Вот и все.

Е г о р. Погодите, как же это получается?

Б о р и с (решительно). В Подгорске Василия нет. Я узнавал в адресном бюро.

О л я (садится). Я ничего не понимаю.

К о л я. А мне все ясно. Сбежал и следы путает. Ну и шут с ним! (Меняет тон.) Тут тебе, Ольга, даровщинка, талоны… талончики…

О л я (прерывает). Отстань ты со своими талонами.

К о л я. Глядите, ей как добренькой, а она нос воротит.

Входит  Н а т а ш а.

Н а т а ш а. Я сейчас Ваську потеряла!..

О л я. Чего?!

К о л я. Как потеряла?

Б о р и с. Нашего, да?

Н а т а ш а. Ну конечно, нырнул в ворота, и все.

Б о р и с. В какие ворота?

К о л я. Слушай, Наташка, ты можешь по-человечески?

Н а т а ш а (Борису). Рядом с кинотеатром Пушкина. Домина стоит, конца-краю нет.

С е р г е й. Ну, расскажи ты все по порядку.

Н а т а ш а. Ездила я на толкучий рынок. Ладно, все скажу. Словом, хотела купить пуху, чтоб связать Сережке на день рождения перчатки. Вот. Народищу там – видимо-невидимо! И всего дополна! Только дорогое все, просто ужас берет. Так оно и понятно – спекулянты там.

К о л я (деланно мягко и нежно). Нат, покороче можно?

Н а т а ш а. Глядь – личность знакомая. Кто такой, думаю? А это он! Шапками торгует. Даже не поверила. Стала пробираться к нему, а он в толпу. Я следом, он в трамвай, я тоже, только в другой вагон. Прямо на ступеньке висела. Он соскочил возле кинотеатра, я за ним. Там сеанс, должно, кончился. Он меж людей, а тут буран, как назло. Совсем потеряла. Вижу – нырнул в ворота. Кинулась туда – никого.