Текст книги "Вовка в Троеклятом (СИ)"

Автор книги: Владимир Черепнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Яна и Серенький? – Я воспрянул духом.

– Нет. Две покр-рытые плесенью п…

Если бы Карл был каким-нибудь диснеевским попугаем, претендующим называться нагловатым пошляком, то он, скорей всего, сказал бы «старые перечницы». Но Карл не был попугаем, тем более диснеевским. Он был вороном. Нашенским. И по этому сказал так, как сказал, не подбирая выражения.

– Это какие? – Решил уточнить я, так как определение было слишком расплывчатым.

– Те котор-рые Сер-ренькому все мозги выклевали, из-за котор-рых он попер-рся во двор-рец.

– Дед с бабкой?

– Пр-равильно. Они.

– Выходит, Серенький освободил их. А Клары Соловушка не видел?

– Нет. Да и со стар-рпер-рами не все пр-росто. Их негр-ритосы из двор-рца выволокли и выбр-росили в толпу. Если бы их спас медведь, он бы тихонько вывел бы своих соседей, не пр-ривлекая внимания. А тут два тр-рухлявых пня полетели с пор-рожек на р-радость публике, словно отр-работанный матер-риал. Выбр-росили за ненадобностью. Пр-редчувствие у меня хр-реновое. Загр-робастали Сер-ренького.

– Заткнись, а то накаркаешь.

– Кар-ркать – это не пр-росто метод общения. Это обр-раз жизни…

Мимо нас понуро брел китаец, на плечах которого сидела дремлющая панда.

– Спласивается, сто это полусяется (мы обратили внимание на узкоглазого, потому что его речь очень напоминала манеру изъясняться Соловушки), я всю нось и весь день в оселеди стоял, а тепель им видите ли больсе медведи не тлебуются. И плиходится возвласяться ни с сем. Мосет ты носками пойдесь?

Панда приоткрыла один глаз, помотала головой и вновь погрузилась в дрему.

– Слышал? Медведи им больше не требуются. Значит ты прав, словили Серенького. Лети к Соловушке, вдруг он еще кого усмотрел. А я – к воротам. Попробую разузнать что к чему.

Мы с Карлом разошлись…, вернее, кто разошелся, а кто и разлетелся в разные стороны.

* * *

Яна осторожно продвигалась вдоль каменных стен коридора, заглядывая в попадающиеся на пути пустые камеры, заодно внимательно прислушиваясь к своему шестому чувству. Она пыталась распознать колдовство. Ощущение было непривычно двойственным. С одной стороны она не чувствовала действия никаких чар, а с другой, была уверена, что все вокруг пропитано магией. Пока безвредной. Пока.

Сзади послышался тихий скрежет. Ведьма обернулась. В нескольких шагах от нее сидел Васька и водил когтем по полу.

– Что скребешься?

– Чтоб заметила. А то с перепугу колданешь…

– Не из пугливых я.

– Всяко бывает.

– Ладно. Рассказывай.

Кот лаконично изложил все перипетии сегодняшнего дня. Но о том, что им удалось повязать черта и он пообещал отправить Вовку домой, умолчал. Чувствовал своим кошачьим нутром, что эта новость может расстроить Яну.

– С Горынычем это у вас хорошо получилось. – Похвалила ведьмочка. – Но где же они поместили эту стерву?

– Вон там, – уверенно указал Васька на одну из камер.

– Откуда знаешь?

– Похотью тянет.

За дверью на самом деле оказалась Клара. Увидев, кто вошел в темницу, беспутная родственница не знала, что ей ждать от этого визита и на всякий случай забралась с ногами на нары, вжавшись в угол.

– Чо приперлись? Нигде от вас покоя нету.

– За тобой, дуреха, пошли быстрей отсюда.

– Не виноватая я! Только пугнуть Емелю хотела! Откуда же я знала, что он Вовке голову снесет. А ты даже сюда со своим прихвостнем заявилась! Мстить. Не выйдет! Меня не заколдуешь. Вот! – Клара судорожно нащупала фаллический амулет и, насколько позволяла цепочка, выставила его перед собой, словно перепуганная до смерти средневековая христианка святым распятием пытающаяся оградиться от нечистой силы.

– В одном она права, – обратился кот к хозяйке, – я – прихвостень, потому как при хвосте. А остальное – белиберда.

– Вась, писюльки у тебя?

В шкуре кота вроде как карманы не предусмотрены, и откуда он извлек конфискованные у чародея-охранника «обереги» – неизвестно.

– Отдай ей, – распорядилась Яна.

Василий положил горсть спутанных амулетов к ногам Клары.

– Можешь вся ими обвешаться. Забирай и пошли.

Начинающая ведьма с недоверием смотрела на троюродную бабку, бросая косые взгляды на добрую дюжину талисманов, подобный которым ей пришлось зарабатывать некими действиями, частично приятными, а частично до сих пор вызывающими омерзение. Но тогда казалось, что игра стоит свеч, и немного терпения вознаградится сторицей. На самом же деле, она оказалась жестоко обманутой.

– Тебя не заколдовывать надо, а наоборот. Что сидишь, как зачарованная? Мы в тюрьме, как никак. В любой момент может нагрянуть стража или, того хуже, сам Хоттабыч. Тогда нам всем кранты. Быстрей пошли!

– А ты правда не будешь мне за Вовку мстить?

– И в кого ты такая дефективная? Лучшей местью было бы оставить тебя гнить в этих застенках. А я, рискуя, поперлась тебя дуру спасать. Что касается Вовки, жив он. Ждет когда мы выберемся отсюда. Так ты идешь?

– А почему меня арестовали?

– Все вопросы по дороге.

Яна решительно вышла из камеры. За ней последовал кот. Решилась и Клара. Спрыгнула с нар, сгребла амулеты (на всякий случай) и догнала спасителей.

– Арестовали тебя, дурынду, просто так. Искали Вовку, меня, Ваську. А ты под руку подвернулась.

– Может, Емеля передумал и решил меня своей подругой сделать? А в темницу временно поместил. Тут прохладно. Чтобы я быстрей проспалась. Я пьянющая была, когда меня забирали. – Выдала Клара более оптимистическую версию своего пленения. – А что? Я видела, как Маньку провели по коридору. А вы меня уводите…

– Не хреновый способ сватовства. Хочешь, оставайся. Больше уговаривать и убеждать я тебя не буду. Жди сватов. Скорей всего это будут обещанные тебе трупики.

То ли напоминание подействовало, то ли Клара сама не верила в то, что говорила, но дальше последовала за родственницей безропотно, только пробурчала: «Если любит, разыщет».

Дойдя до развилки с указателем, Яна подозвала Ваську, дозором идущего впереди их маленького отряда.

– Сможешь вывести ее из дворца?

– А ты?

– У меня встреча с Сереньким. Ну, так как?

– Конечно выведу.

– Помнишь дворик, откуда в прошлый раз улетали?

– Спрашиваешь.

Ведьма объяснила. В каком углу находятся метлы.

– Проследишь, чтобы Клара улетела. Вторую метлу снова замаскируй. Встретимся в «свинарнике». Надеюсь. – Яна обратилась к внученьке, – А ты, Ваську слушайся. Лети в лес и носа оттуда не показывай. Хоть я и терпеливая девочка, но все имеет свои пределы. Ясно?

Всем было все ясно. Кот отправился выводить спасенную родственницу своей хозяйки, а Яна поспешила на помощь медведю.

* * *

Не без труда я пробился к заградительному барьеру, отделяющему дворец от толпы. О том, чтобы занять место напротив главного входа не было и речи. Происходящее там напоминало штурм винно-водочного магазина в разгар антиалкогольной компании. Однако, за ограждение никто не решался перелезть, опасаясь молчаливых чернокожих гигантов. С другой стороны барьера полдюжины дворцовых чиновников с напыщенными харями вели «прием граждан». Для этой цели, судя по всему, отобрали самых горластых. Сквозь гул толпы доносилось:

– С доносами ко мне, пожалуйста!

– Куды прешь, орясина! Сказано же, медведи боле не потребны!

– Разве это кот? Прилепил собаке усы и думаешь тут идиоты собрались? Пшел вон!

– На фига мне щупать ее грудь? Девка не для утех нужна… Хотя, конечно, пощупать могу…

– Петро! Ты уже третий раз свою тещу приводишь. То она у тебя медведем рычала, потом мяукала, а теперь говоришь, что это Сантехник. Запомни, Сантехник – мужик…

Отвергнутых претендентов на награду толпа мгновенно оттесняла из первых рядов, как организм отторгает чужеродный предмет. Но потерпевшие фиаско не теряли надежды и снова пристраивались в хвост очереди.

– Все кто с девками свободны! Найдите им другое применение. Повторяю, ни медведи, ни девки больше не потребны!

Это означало только одно: так же, как и Серенький Яна попала в лапы врагов. Выжидать и раздумывать больше не имело смысла. Я перемахнул через заграждение и направился к лестнице. Так как первоначально я находился далеко от главного входа, то был замечен не сразу. Только тогда, когда приблизился к крайнему черномазому на расстояние вытянутого ятагана. Дальше я не пошел. По свирепой роже мавра было понятно – не получится. Я стоял и дожидался спешащего по лестнице человека. Судя по надменной морде, он здесь был за главного.

– Ты куда? – Тоном, требующим незамедлительного ответа, спросил начальник охраны.

Если у меня было бы хоть какое время на раздумья, то я нашел бы что ответить. Но любое промедление играло против меня, и я ляпнул первое, что пришло в голову.

– Угостить Мишу…, – увидев, что моя фраза привела охранника в полное замешательство, я договорил рекламный текст торта «Причуда» до конца. – Маша тоже кусочек просит.

Не сомневаюсь, спроси он: «Ты где был?», я бы, не задумываясь, ответил: «Пиво пил».

В глазах вояки мелькнула искорка понимания.

– Значит к Маньке… А Манька, того, фу-у-у, фу-у-у, – по тому, как он сложил губы я понял, что была попытка присвистнуть, из которой ничего кроме дуновения не получилось.

Это внесло еще большую сумятицу в голову старшого.

– Короче, арестована она. Проваливай.

– Раз к ней нельзя, позови Федота, воеводу.

– Ты и его знаешь? – Охраннику сегодня явно не везло. Так и перли дружки и подружки начальников.

– Конечно.

– По делу, али как?

– По али какому делу, – я решил до конца запутать незадачливого воина.

Частично это удалось. Он протянул меня через цепь телохранителей и велел ждать у дверей. А сам отправился за воеводой. Мне, оставленному без присмотра, не составило бы труда скользнуть незамеченным во дворец. Но не устраивала перспектива блуждания по многочисленным залам и коридорам без провожатого. И я решил дождаться Федота.

Вот оно кажется и наступило. Что-то похожее на сказку в привычном ее понимании. Подобно бесчисленным предшественникам мне предстоит выручать из неволи… гм. Яна, естественно, не царевна. Но так и я ведь не принц, не царевич и, надеюсь, не дурак. Согласен, много кардинальных отличий от классического сюжета, масса нестыковок и несоответствий. Но в этом есть свои положительные стороны. Например, мне не надо выковыривать из Емелиного яйца иголку. Не прячет он в нем свою смертушку. Может быть смысл жизни, но не смерть. Да и не к чему лишать жизни Благоухающего. Если убивать каждого обнаглевшего хама дорвавшегося до власти в моем мире, то ситуация вскоре превратится в демографическую катастрофу. Причем процесс будет бесконечен.

Еще один плюс: не надо выдвигаться куда-то за тридевять земель в железных галошах, истаптывать три пары такой «удобной» обувки. Здесь все рядом. Вот он лес, вот – дворец. И даже этого расстояния преодолевать не пришлось. Птеродактиль доставил.

А то что Яна никакая не принцесса, а даже наоборот, бывшая Баба Яга, не имеет никакого значения. Во-первых, я совершенно не воспринимаю ее, как экс-старушку. Другое дело, если бы преображение произошло на моих глазах, или я видел ее до употребления молодильных яблок.

Сам факт того, что Яна – колдунья, тоже не помеха. Здесь это не считается чем-то стремным. А доведись мне с Яной попасть в мой мир (а такой шанс лежит в лесу пьяный и связанный), так на ней не написано, что она ведьма. А само название… Каких только эпитетов не удостаиваются представительницы прекрасной половины рода человеческого: и мочалки, и чувихи, и телки, и соски. Список можно продолжать до бесконечности. На что те вяло отбрыкиваются, мол, кобели, да козлы. При этом в меру сил, способностей и возможностей превращают этих самых козлов в более благородных животных, снабжая ветвистыми оленьими рогами…

Неизвестно, до чего еще я смог бы додуматься. Башка, она штука хитрая и непонятная. Если ей не задавать направление измышлений, в такие дебри может завести. Но ход моих мыслей прервал воевода. Кстати, еще одна параллель с классической сказкой. Там царевичу грозились пригодиться всякие зверушки, за то, что он их не тронет. Мне же подобное обещание дал Федот.

Он подошел и, кажется, не сразу узнал меня. Спутал с кем-то. Скорей всего с доктором. Лором или стоматологом. Я так решил, потому что военачальник, не говоря ни слова, широко раскрыл рот, как для врачебного осмотра. Поскольку все мои контакты с медициной ограничивались профосмотром и одним больничным листом, то я, взяв за подбородок воеводу, прикрыл его рот.

– Здорово, Федот! Не признал, что ль?

– Так, тебя же… Ты ведь…

Надо отдать должное воеводе. Еще не соображая, что нужно говорить, он ухватил меня за руку, провел за ворота, затащил в укромный уголок, коими изобиловал дворец. Там он немного пришел в себя.

– Тебя же ищут, обещана награда…

– Знаю.

– И все равно пришел?

– Надо.

– Намедни тут хмырь один заявился. Чертом назвался. Так он забожился, что ты и не колдун ни какой вовсе.

– Так таки и забожился?

– Тьфу, блин. Не может черт божиться… А как правильно?

– Не знаю. Зачертился или забесился, наверное.

– Ну, так, как?

– Что, как?

– Правда, что ты не колдун?

– Что у тебя под шапкой?

– Как узнал?! Ах, да. Теперь верю, что колдун. Значит, черт сбрехал.

Я, вообще то, спрашивая, имел в виду голову воеводы, в которой должны располагаться мозги. Я хотел предложить ему пошевелить извилинами и задуматься, что не будь я великим и могущественным колдуном, разве посмел бы явиться, вот так, в наглую, во дворец. Но это оказалось излишним.

Федот снял шапку. Под ней скрывался внушительных размеров бутерброд: примерно половина каравая и солидный шмат сала (мне бы на неделю хватило). Чтобы не развеять легенду о моей колдовской проницательности я до боли стиснул зубы, подавляя желание рассмеяться. Вот, оказывается почему боярские головные уборы такие большие.

Так как вопрос о моей принадлежности к могущественному клану чародеев решился сам собой, Федот, откусив от заначки, приступил к делу:

– Так, ты все-таки решил снести хмельну головушку Высокочтимого?

– Нет, – заметив на глазах прокисающую физиономию воеводы, я решил, что брехать, так брехать, и добавил, – не теперь. Чуть попозже. Сначала нужно кое-какие дела сделать.

Федот заметно повеселел. Лоснящаяся морда выражала полную готовность всячески содействовать в моих благих намерениях.

– Что надо сделать?

– Знаешь где содержат пленников?

– В лабиринте. Кто тебе нужен?

– Медведь и девчонка.

– С утра таких узников не было. Маньку посадили. А про медведя с девчонкой только у ворот слышал, что не нужны боле. Но не боись, если они там, найдем. Я хорошо лабиринт знаю. А может сперва Емелю свергнем, чтобы не прятаться?

Я слегка нахмурил лоб, соображая, как бы поправдивее отмазаться от этой идеи. Не мог же я сказать, что не имею никакого желания второй раз головы лишаться, тем более, приделывать ее на место теперь некому.

Но Федот вновь облегчил мне задачу. Мою сосредоточенность он принял за признаки зарождающегося гнева, и тут же отказался от своей мысли:

– Ну, потом, так потом. Только придется продвигаться обходными путями. Пошли.

И мы пошли по коридорам, постепенно спускаясь все глубже в подземелье дворца.

– Ты когда Емелю свергать будешь, башку ему сразу не руби. Сначала выведай, куда он сокровища припрятывает. Знаю, что где-то в лабиринте, а где… Какой год ищу. Бесполезно. А богатства там несметные. Как свободная минутка выпадает, так я сюда. Только последние два дня колдун в лабиринт зачастил. А сегодня видел, как с ним губастики чернозадые спускались.

– Федот, а откуда вообще здесь появились эти негры?

– Тебе повезло, что у меня спросил. Никто лучше не знает. Их Емеля выиграл. У Мерлина. А я подслушивал. Жалко подсмотреть не удалось, под столом сидел. Зато слышал все от и до. И запомнил. Все, что надо говорить, чтобы выиграть. Я даже сам потом решил золотишком подобным образом разжиться. Присмотрел в Городе кабак побогаче. Туда даже мужики все в перстнях и сережках ходят. Прихватил с собой Ивана, чтоб на обратном пути выигрыш не отобрали. Лихих людей много по улицам шляется. Солдат в кабачок заходить не стал. У дверей остался. Сказал, что туда только гномики ходят. Брехня. Ни каких гномиков внутри я не увидел. Обыкновенные мужики, только странные немного. Размалеванные все, что Манька Емелина. А некоторые даже в теток переодетые. Ну, я им сказал, все что запомнил, дословно. Говорю: «Хочу в очко». Они обрадовались, а трое сразу подошли. Я выдержал паузу, точно как Емеля, сказал: «Еще…, еще», а потом: «У меня очко, хочешь, покажу?» И тут началась какая-то несуразность. Наверное, они правил не знали. Вместо того, чтобы ответить, как Мерлин: «Не надо показывать, джентльмены должны верить друг другу на слово», – они все за портки взялись. Кто с меня принялся стягивать, кто сам раздеваться. Я понял, что что-то не так идет и закричал. Ванька меня отбил. Штаны, правда, там так и остались. Жалко. С лампасами были, красивые… А Емеля в это самое «очко» гвардейцев выиграл…

Пока Федот делился своим неудачным опытом разбогатеть, мы оказались уже достаточно глубоко. И по всей видимости, недалеко от того места, где мне недавно пришлось провести ночь. А потом этот самый Федот проводил меня до эшафота.

Военачальник остановился у небольшого ответвления. Это был даже не один из многочисленных входов в боковые коридоры. А, скорее, дыра, зияющая кромешной тьмой, словно пасть неведомого чудища.

– Господин Сантехник, у тебя интелехт есть?

– Интеллект? – Переспросил я.

– Ну, да, интелехт. Есть?

– Есть… Я надеюсь.

– Хреново, – сделал неожиданное заключение Федот.

– Это почему?!

– Там, – воевода указал вперед, вдоль магистрального коридора, по которому мы шли до сих пор, – Хоттабыч насажал лягухов. И объяснял своему подручному, что это индикаторы этого самого интелехта. Как кто-нибудь с ним появится, колдун сразу знать будет. Но у меня, слава богу, его нет, и я спокойно хожу, незамеченный. Может ты свой интелехт тут оставишь?

– Не получится.

– Тогда нам сюда, – Федот указал в глубину темнеющего проема. – Я тебя кругом проведу. А какой он, интелехт?..

* * *

Васька, как и обещал, вывел Клару из дворца. Если бы он был один, или его спутница была более сообразительной и менее габаритной, чем начинающая ведьма, времени потребовалось бы раза в три меньше. Тем не менее, кот успешно справился с задачей. И через несколько минут после того, как покинули Емелины хоромы, воспользовавшись небольшой служебной дверцей правого крыла, они вошли в знакомый Ваське дворик.

Вышагивающий взад-вперед казачок остановился, заслышав скрип калитки. И замер, увидев посетителей. В такое оцепенение его не приводил даже вид громадного свирепого медведя. Руки опустились, челюсть отвисла. Хозяин дворика, не замечая кота, пытающегося покашливанием привлечь внимание, во все глаза лупился на едва прикрытые сетчатой тканью объемы и формы Клары.

Круглый массивный щит, выскользнувший из левой руки, привел в чувство казачка, обомлевшего от созерцания прелестей лесной распутницы, пребольно саданув по пальцам босой ноги. Добровольно-принудительный охранник, ойкнув, уронил и меч (благо, удачно), уселся на землю и обхватил обеими руками ушибленное место.

– Узнаешь меня? – Подойдя вплотную, спросил Васька.

Хозяин узнал его, но, на всякий случай, потребовал:

– Гавкни.

Чтобы не терять драгоценное время на пререкания, кот облаял казачка.

– Теперь узнаю, – медленно проговорил хозяин, не сводя глаз с Клары.

– Я кое-что заберу, но не все.

Пока Васька возился с метлами и шапкой-невидимкой, Клара, польщенная столь пристальным вниманием, стала дефилировать вдоль узкого пространства дворика, задерживаясь в крайних точках импровизированного подиума, бросая томные, полные откровенного призыва взгляды на пускающего слюну казачка.

Идиллию нарушил кот, сунув под нос начинающей дышать жаром ведьме метлу.

– Садись. Лети. – Приказным тоном распорядился Васька.

Заметив плутоватую улыбку в уголках губ своей подопечной и блеск в затуманенных глазах охранника волшебных вещей, добавил:

– Не вздумай вернуться. Я прослежу. И носа из леса не показывай!

Клара недовольно фыркнула, оседлала метлу, и подняв облако пыли взмыла в небо. Кот и хозяин проводили ее взглядами.

– Что приходили-то? – Все еще зачарованным голосом поинтересовался казачок.

– Надо было, – Василий не стал вдаваться в подробности.

– Службу дальше нести?

– Неси.

Кряхтя и охая, хозяин дворика подобрал с травы свое вооружение и, хромая, продолжил свою нелегкую вахту, прерванную столь чудесным видением. А Васька выскользнул за калитку и помчался в свинский отель, надеясь встретиться там со своей хозяйкой.

* * *

Однако, во владениях хряков его ждало разочарование. Ни Яна, ни Серенький до сих пор не объявились. Мало того, в номере не было и Вовки.

– Где он? – Требовательно спросил Василий у скучающего ворона.

– Р-рискуя быть обвиненным в плагиате, все-таки хочу воспользоваться словечком…

– Значит, умындил. Куда?

– Спер-рва на площадь, а недавно наш вовсюдусмотр-рящий доложил, что Вовка вошел во двор-рец. Я слетал к вор-ротам. Беда. Яну и медведя из списков вычер-ркнули. Хр-реновые дела.

– Когда я расставался с Яной, она была свободна.

– Куда ж ты от нее ушел?! – Возмутился Карл. – Если б я был р-рядом, ни за что не оставил бы ее одну.

– Яна сама велела. Я Клару провожал.

– Стало быть, все-таки, дур-рында спасена. Из-за этой стер-рвы, хозяйку пленили. Может быть пр-рямо сейчас ее…

– Хорош фантазировать!

– Вполне вер-роятный вар-риант. Если б я был узур-рпатор-ром, то пер-рвым делом…

– Хватит, я сказал! – Рыкнул кот, и Карл благоразумно заткнулся.

– А кто это вовсюдусмотрящий?

– Р-разбойник! – Позвал ворон и насладился эффектом, произведенным на кота появлением с балкона Соловушки.

– Это что такое? – Удивился Василий.

– Конспияция, – важно объяснил грабитель, поправляя пятачок, – я главный наблюдатель. Стобы не пьйивлекать ни сьего внимания, я пеевоплотился в местного обитателя.

– Без особых усилий, – не удержался от комментариев кот, – ладно, иди наблюдай, а то пропустишь что-нибудь важное.

Соловушке явно нравились его новые обязанности. По этому он беспрекословно, захватив со стола краюху хлеба и куриную ногу, удалился на балкон.

– Так, Карлуха, я сейчас во дворец…

– Не спр-раведливо! Моя очер-редь! Я полечу, всех выр-ручу, спасу!

– Куда полетишь?

– Во двор-рец.

– Куда, во дворец? Он вон какой большой, за полгода все не облетишь.

– То, что сейчас пр-роисходит – вселенская неспр-раведливость! Набедокур-рить я могу и без знания геогр-рафии. А то, что получается? Тебя р-разыскивают ср-разу в двух ипостасях: как кота, и как пеликана. А обо мне никто ничего не знает. А пр-редставь, свер-ргнем мы тир-рана ценой собственных жизней…

– Типун тебе на язык.

– Я знаю что это не лучший вар-риант р-развития событий. Пр-риятней, конечно почивать на лавр-рах. Но нельзя сбр-расывать со счетов и такую возможность. Итак, пр-редставь, низложили мы узур-рпатор-ра, а сами безвр-ременно погибли. Благодар-рный, скор-рбящий нар-род кинется памятники ставить. И, выходит, тебе ср-разу два забабахают, а мне – фигушки?

Вообще-то, ты зр-ря губяки р-раскатал на два мемор-риала. Пр-равда выплывет нар-ружу, и все узнают, что кот и пеликан – одно лицо. И водр-рузят один памятник. Комбинир-рованный. Пр-редположим, кот с кр-рыльями и пеликаньим клювом. Или пер-рнатый гер-рой с усами и кошачьими ушками. Ты как пр-редпочитаешь? Советую оставить посмер-ртную записку. Хотя, необязательно. Не пр-ригодится. Как кот, ты себя ничем не пр-роявил. Попался на глаза в неподходящей компании и все. И вр-ряд ли кто оценит, что ты доставил живую воду, будучи пеликаном. В нар-родной памяти останется только один твой подвиг. Котор-рый шел от самого сер-рдца, а вышел чер-рез… ну, ты понял о чем р-речь? Когда ты Емелю обделал. Так что, в память о твоем гер-роическом поступке, воздвигнут огр-ромнейшую жопу…

Васька дал ворону немного пробрехаться, знал по опыту, после этого Карл становится покладистей.

– Все, хватит, Карлуха. Прекращай дурить. Времени нет. Пойду я. Шутки кончились. Периодически справляйся насчет списков. Кого вычеркнут или, может, кого по новой внесут. И еще, тут недалеко дворик один есть, там заныканы шапка-невидимка и летающая метла. Тебе они ни к чему, летать ты и сам умеешь, а в шапке взлететь не сможешь.

– А на метле и в шапке смогу.

– На фига?

– Вдр-руг пр-ридется. Всякие там стечения обстоятельств.

– Ты к себе не примеряй. Я говорю, чтобы ты знал. Где дворик находится, наш свинорылый знает. Вовка тоже. Мы в прошлый раз из этого дворика на ступе улетали.

– А ты не мог сюда все пр-ринести?

– Там место неприметное, надежное. А свинскую шарагу в любой момент накрыть могут. Слишком близко к дворцовым колдунам. Ладно, побежал. Я на тебя надеюсь.

Васька выскользнул из номера и уже не слышал, как на прощание ворон каркнул: «Не ссы компотом!», в смысле, не волнуйся, все будет хорошо.

* * *

Путешествие в кромешной тьме лабиринта было бы равносильно самоубийству. Но Федот серьезно относился к поиску Емелиных сокровищ. И как только мы вошли в узкое ответвление, воевода запалил заранее припрятанный факел. Скорей всего эта часть подземелья уже была обследована алчным военачальником. Он уверенно сворачивал в требуемые проходы, своевременно предупреждал о зияющих провалах бездонных колодцев. Наконец, впереди показался свет. Вернее, кромешная чернота коридора, находящаяся вне предела досягаемости нашего скудного факела, немного посерела. Осторожный воевода загасил огонь и дальше мы пошли, ориентируясь на светлое пятно.

За несколько метров до выхода в освещенный коридор сзади меня тихонько окликнули:

– Вовка.

– Кто здесь?

– Мяу.

– Васька! Где Яна?

Кот вкратце рассказал, где и при каких обстоятельствах разлучился с хозяйкой.

– В номере только Карл и Соловушка. Говорят, поймали ее. Я сюда быстрей. Запах твой почувствовал, догнал. Вместе сподручней.

Тем временем мы подошли к нужному коридору, протиснулись (воевода с трудом) в узкую, низкую щель.

– Все. Лягухов обошли, – самодовольно заявил Федот, – темницы там.

Мы осторожно двинулись в указанном направлении. Когда до узилища, по словам воеводы оставалось сделать один поворот, мы нос к носу столкнулись с Яной, вынырнувшей из бокового ответвления. Как ни странно, от неожиданности никто не вскрикнул. Федот не сразу заметил бесшумно появившуюся ведьму. Кот, наверное, почувствовал знакомый запах. Яна обладала завидной выдержкой и никогда не выражала свои эмоции посредством бессмысленных «охов». А я почему-то не успел…

Встреча была бурной, насколько это позволял режим секретности.

– Ты не арестована?

– Как видишь.

– А у входа тебя и медведя исключили из списка разыскиваемых. Вот, мы и подумали… А где Серенький?

– Не знаю, – немного раздраженно призналась ведьма, – ищу, ищу…

Мы свернули за угол и увидели медведя. Серенький сидел, облокотившись спиной о стену, за массивной решеткой, полностью перегораживающей торец коридора.

Завидев нас, медведь вскочил и принялся энергично махать лапами, давая понять, что мы не должны подходить к нему.

– Сматывайтесь, – шепотом прохрипел Серенький, когда мы все-таки приблизились.

– Только с тобой.

Серый в отчаянии опустил лапы.

– Он знал, что вы придете.

– Кто?

– Хоттабыч. Это ловушка. Бегите пока не поздно.

Ухватившись за прутья, я потряс решетку, попытался ее приподнять. Не знаю зачем. Наверное, для того, что б хоть что-нибудь делать. Наверняка медведь уже проверил ее на прочность.

Что-то почувствовав, Васька резко оглянулся. Сзади никого не было. Но это не успокоило кота.

– Похоже, нам зверек, – спокойно сообщил он.

– Какой зверек?

– Пушистый такой, белый. Песец называется.

В этот момент из-за угла вышел человек.

– Хоттабыч! – Обреченно прошептал Федот и тут же с надеждой посмотрел на меня. – Давай, колдуй!

Что я мог ему ответить? Да ничего. Просто сделал вид, что не расслышал.

Если бы воевода не назвал незнакомца, я бы сроду не догадался, кто перед нами. До этой встречи в моем воображении рисовался совершенно другой образ. Естественно, далекий от киношного. Но в свете того, что джинн, переименованный в колдуна, состоит на службе у Емели, я ожидал увидеть мерзкого старикашку с подленькими глазками и клоками прореженной бородой.

На самом деле это был высокий мужчина с густой шевелюрой и аккуратно подстриженной бородой. Волосяной покров головы и лица был седым только на треть. Остальной – черный, смоляной. Большие карие глаза, немного длинноватый прямой нос.

Федот дернул меня за рукав, подвигая к действиям, но Хоттабыч вовремя взял инициативу в свои руки, и мне не пришлось признаваться воеводе, что я его жестоко обманул.

– Я не советую применять здесь какие-либо чары, – без тени эмоций сказал колдун.

Федот не обратил внимания, что при этом он обращался только к Яне.

– Это может привести к непредсказуемым последствиям. Так же не рекомендуется попытаться пробиваться силой или проскользнуть при помощи ловкости (взгляд на Ваську). Поверьте мне на слово, ничего хорошего из этого не выйдет. Вместо свободы вы обретете никому не нужные синяки и шишки, а, возможно, раны и переломы. Я надеюсь спокойно побеседовать с вами. Предпочел бы сделать это в более подходящей обстановке, но обстоятельства сильнее нас. Сейчас я вас на минутку оставлю, и еще раз прошу, без глупостей. Федот!

Хоттабыч подождал, пока спрятавшийся за мою спину воевода выйдет.

– Пойдем, Федотушка. Не переживай, я ни кому не скажу о твоей сегодняшней ошибке. Если ты ответишь мне на один вопрос. Согласен?

Военачальник легонько кивнул. Сильнее не позволил второй подбородок, упершийся в грудь.

– Вот и славненько. Помнишь, как-то на совете мы с тобой немного поспорили, насчет того, кто больше способен на предательство, стражники или колдуны?

Федот учащенно засопел.

– Не о сегодняшнем твоем проступке речь. Просто вспомни, что ты тогда говорил.

– Что?

– Вспоминай!

– Не помню.

– Я тогда сказал, что бывают продажные стражники или их командиры, а ты… Ну, что ты мне ответил?

– Что и колдуны бывают продажные.

– Примерно так. А за что готовы колдуны предать?

– Я тогда ошибался, каюсь!

– Вспоминай!

– Ну, за золото…

– Нет. Ты сказал: «За философский камень», а еще?

– За второй камень?

– Нет! Вспоминай! Вспоминай про жабу. Про сердце жабы.

Федот усердно гримасничал, давая понять, как он старается вспомнить.

– Про сердце жабы, которая сдохла… где? – Не унимался колдун.

– Где?

– Вспоминай!

– Я тогда сказал…, – Федот принялся вворачивать непонятные, по его мнению колдовские словечки, – у единорога, прямо в анусе! Точно, вспомнил! Только не знаю где это… или кто это… Анус – это бог?

– Для тебя – да. Ладно, иди.

Если воевода прикидывается, то очень талантливо. Но, скорей всего, тогда он просто брякнул, про могилу гнома. Однако, это не дает ответа, почему в гробу не было тела, а только свиток, испещренный гномьей тайнописью. Ничего, придет время, и все вопросы найдут свои ответы.