Текст книги "Как Виктор Суворов сочинял историю"
Автор книги: Владимир Грызун
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)
Для иллюстрации такого «противоестественного отбора» авторов, и их фраз для доказательства своих тезисов, вот вам эпизод из мемуаров одного из самых просталински настроенных тенденциозных мемуаристов – А.С.Яковлева.
Автор воспоминаний вместе с замнаркома авиации по вопросам серийного производства В.П.Дементьевым был вызван Сталиным в связи с появившимися случаями отставания обшивки на истребителях (при чем тут Яковлев – замнаркома по опытному самолетостроению и авиаконструктор, если дефект произошел по вине завода?). Сталин в своей гневной речи несколько раз обозвал их гитлеровцами, и Дементьев в ужасе пообещал, что в две недели все исправит. Яковлев пишет: «когда мы выходили из кабинета Сталина, я облегченно вздохнул, но вместе с тем не мог не сказать Дементьеву:
– Слушай, как за две недели можно выполнить такую работу?
– А ты чего хочешь, чтобы нас расстреляли сегодня? Пусть лучше расстреляют через две недели. Трудно, а сделать надо, – ответил Дементьев.
Вся тяжесть ликвидации последствий некачественной оклейки крыльев легла на Дементьева, и надо отдать ему должное – он проявил и энергию и инициативу»,[765]765
См.: Яковлев А.С. Цель жизни. Записки авиаконструктора. С. 284–286. Кстати, по тем же, весьма осветляющим образ Сталина мемуарам, наш вождь злился, кричал и выходил из себя достаточно часто.
[Закрыть] в срок, правда, не уложившись.
Разумеется, вся тяжесть легла на Дементьева; Яковлев как был ни при чем, так ни при чем и остался. Как вам такой стимул к действию – или сделать, или расстреляют?
А для того, чтобы понять, как с этим обстояли дела у «бесноватого фюрера», давайте посмотрим того самого Шпеера, которому Суворов распевает дифирамбы на странице 117 своего самоубийственного цитатника:[766]766
Причем, на мой взгляд, весьма справедливо. Я для подбора и проверки цитат стал его перечитывать, и получил от этого большое удовольствие. Как противно было потом снова возвращаться к мерзкому томику нашего беглого пророчка… Граждане читатели, пожалуйста, ознакомьтесь с поносимыми Суворовым историками и мемуаристами. Прочитайте любую более-менее хорошую историческую или даже околоисторическую (не путать с псевдоисторической) книгу, и вас сразу же начнет воротить от суворовских пустопорожних воплей и истерических поношений. Ведь история обычно пишется без выкриков и обзывательств…
[Закрыть]
Кстати, Суворов тщательно отобрал из мемуаров германского министра вооружений все высказывания, характеризующие Гитлера с отрицательной стороны, однако Шпеер – автор очень взвешенный и объективный, а потому – чуждый односторонних оценок. К примеру, по поводу своего вступления в НСДАП он пишет:
«я вовсе не выбрал НСДАП, я перешел к Гитлеру, чей образ при первой же встрече произвел на меня сильнейшее впечатление, которое с тех пор уже не ослабевало. Сила убеждения, своеобразная магия отнюдь не благозвучного голоса, чужеродность, пожалуй, банальных манер, колдовская простота, с которой он подходил к сложности наших проблем, – все это сбивало меня с толку и в то же время завораживало».[768]768
Шпеер А. Воспоминания. С. 27.
[Закрыть]
Несколько раз Шпеер заостряет внимание на прагматизме Гитлера и его окружения, что очень выгодно смотрится на фоне беспрерывно сверяющихся с идеологическими скрижалями соратников Сталина. Например:
Или эпизод встречи автора с каким-то партийным деятелем по поводу оформления его партийного офиса: Шпеер заметил ему, что выбранные им обои – «коммунистические», но тот «сумел отмахнуться от моих слов величественным жестом: „Мы отовсюду берем самое лучшее, и у коммунистов тоже“. Этими словами он обозначил то, чем уже много лет занимались Гитлер и его штаб: не глядя на идеологию, выискивать повсюду то, что сулит успех, да и сами идеологические вопросы решать в зависимости от того, как они воздействуют на избирателя».[770]770
Там же. С. 29.
[Закрыть] По сравнению с опытом руководства Страной Советов – приятный контраст.
Еще одно очень важное отличие немецкого вождя – Гитлера от нашего вождя – Сталина можно обнаружить в следующей цитате из Шпеера:
«Обычно я старался говорить как можно меньше и, развив тему доклада, предлагал присутствовавшему здесь специалисту высказать свое мнение. Ни обилие генералов, адъютантов, охранных секторов, заграждений и пропусков, ни ореол таинственности, окружавший всех, работавших с Гитлером, сотрудников, вовсе не оказывали пугающего воздействия на квалифицированных специалистов. Они много лет успешно занимались своим делом, прекрасно знали себе цену и держались с чувством собственного достоинства. Иногда беседа превращалась в жаркую дискуссию, ибо они зачастую даже забывали, кто перед ними. Гитлер относился к этому с юмором и не скрывал уважительного отношения к этим людям; вообще на совещаниях он вел себя довольно скромно и обращался с его участниками подчеркнуто вежливо. Он также отказался от своей манеры убеждать несогласных в своей правоте, парализуя их волю долгими, утомительными речами. Он умел отличать главные вопросы от второстепенных, обладал гибким умом и умел не только мгновенно выбрать из нескольких вариантов один, но и убедительно обосновать свое решение. Он легко ориентировался в технических процессах и легко разбирался в планах и чертежах. Его вопросы свидетельствовали о том, что за короткое время доклада он, в основном, успевал схватить суть даже самых сложных обсуждаемых проблем. Но обычно – недостаточно глубоко.[771]771
А вот это «но» – одно из главнейших отличий честного ученого или мемуариста от идеологически ангажированного. Шпеер не собирается делать из фюрера ни плакатного вождя, какого Суворов лепит из Сталина, ни полное ничтожество, непонятным образом проникшее на пост руководителя государства, что тщится изобразить тот же Суворов из Гитлера. Честный человек чужд однобокости, он понимает, что у каждого есть и плюсы, и минусы. А вот Суворов тщательно обходит либо одно, либо другое, в зависимости от идеи данной конкретной книжки. А то и данного конкретного абзаца.
[Закрыть]Мне никогда не удавалось предсказать заранее результат этих совещаний. Иногда он без всяких оговорок соглашался с доводами, которые, казалось, в корне противоречили его взглядам; иной раз, напротив, он настойчиво противился осуществлению второстепенных мер, хотя еще недавно настаивал на их проведении.
Тем не менее, я выбрал очень удачный способ обведения его вокруг пальца с помощью специалистов, обладавших гораздо более детальным знанием предмета, чем он. Лица из ближайшего окружения Гитлера с удивлением и не без зависти констатировали, что после таких заседаний с участием квалифицированных специалистов Гитлер часто признавал их правоту, хотя на предшествовавших оперативных совещаниях яростно отстаивал свое мнение».[772]772
Шпеер А. Воспоминания. С. 318–319.
[Закрыть]
Эти фрагменты воспоминаний Шпеера Суворов старательно обошел, выбрав из них лишь то, что говорит не в пользу Гитлера. Подчас для этого приходилось действовать очень тщательно и аккуратно, как, например, в случае с цитатой, где германский министр вооружений вспоминает о реакции Гитлера на бегство Гесса в Великобританию в 1941 году.
Кстати, представьте себе, как отреагировал бы Сталин на сообщение о том, что второй после него самого человек в партии – Л.М. Каганович (или А.А. Жданов[773]773
Р. Гесс был заместителем Гитлера по партии, а у нас товарищ Сталин был сам себе зам, поэтому привести более-менее близкий советский аналог этого деятеля оказалось довольно сложно. Мой выбор пал на Л.М. Кагановича и А.А. Жданова потому, что именно они вели заседания Политбюро ЦК ВКП(б) в отсутствие вождя на месте.
[Закрыть]), бежал на самолете в Германию, в тот момент, когда с нею вовсю идет война. Интересно, сильно ли его реакция отличалась бы от реакции Гитлера? Ведь продолжая читать того же А.С. Яковлева, (повторяю, один из самых просталинских мемуаристов), помимо пассажей, характеризующих Сталина с положительной стороны, мы можем найти и целый ряд совершенно противоречащих отлакированному образу спокойного и мудрого Сталина у Суворова. Сталин у Яковлева может рассвирепеть и не слушать резонные возражения,[774]774
См.: Яковлев А.С. Цель жизни. Записки авиаконструктора. С. 218.
[Закрыть] быть в раздражении,[775]775
См.: Яковлев А.С. Цель жизни. Записки авиаконструктора. С. 248.
[Закрыть] вспылить,[776]776
Там же. С. 274.
[Закрыть] выходить из себя[777]777
Там же. С. 285.
[Закрыть] и тому подобное. Просто он живой человек, а не собственная мумия, и реагирует на жизнь так, как свойственно человеку, а не Богу, которым так хочет представит его антикоммунист и демократолюб Суворов.
Да, возвращаясь к оному правдорезу цитат по живому, – для создания нужного ему образа воплощения всех мыслимых недостатков из вполне реального живого человека, каким, по мнению специалистов, был Гитлер, воспоминания Шпеера Суворову приходилось кроить очень тщательно и аккуратно. Вот так Виктор приводит цитату, где Шпеер пишет о реакции Гитлера на полет Гесса: «Я вдруг услышал нечленораздельный, почти звериный вопль» (с. 69). Конечно, а как же, ведь Гитлер – клинический сумасшедший!
А вот что написано у Шпеера:
«Я тем временем начал снова просматривать свои чертежи и вдруг услышал нечленораздельный, почти звериный вопль. Потом Гитлер рявкнул: „Бормана сюда! Где он?“ Борману было приказано как можно скорей связаться с Герингом, Риббентропом, Геббельсом и Гиммлером. Всех приватных гостей попросили подняться наверх. Лишь через много часов мы узнали, что произошло: заместитель Гитлера перелетел во враждебно настроенную к нам Англию. Внешне Гитлер вскоре обрел привычную выдержку. Его беспокоило только…»[778]778
Шпеер А. Воспоминания. С. 240–241.
[Закрыть]
Так, выходит, что стоит только взять самый минимум контекста приведенной цитаты, как оказывается, что для Гитлера привычной является вовсе не истерика, а именно «выдержка»?
Шпеер пишет:
«Даже после самых драматических переговоров Гитлер был способен потешаться над своими собеседниками. Однажды он рассказывал, как, искусно разыграв приступ негодования, дал понять Шушнигу,[779]779
Курт Шушниг – австрийский канцлер. Речь идет, видимо, о переговорах, связанных с аншлюсом Австрии.
[Закрыть] приехавшему в Оберзальцберг 12 февраля 1938 года, всю серьезность ситуации и тем заставить его уступить. Весьма часто истерическая реакция, как о том рассказывали, объяснялась чисто актерскими приемами. Вообще же самообладание было одним из самых примечательных свойств Гитлера. При мне он всего лишь несколько раз вышел из себя».[780]780
Шпеер А. Воспоминания. С. 135.
[Закрыть]
Своими наигранными всплесками Гитлер неоднократно обводил вокруг пальца многих деятелей своего времени, добиваясь того, что ему требовалось, а теперь, значит, провел и Суворова?
Нет, господа, Суворова он не провел, это сам Суворов норовит своим крайне выборочным цитированием книги Шпеера провести нас с вами. Перечитывая воспоминания германского министра вооружений я наткнулся на фразу, одновременно знакомую и незнакомую. Помните, мистер Суврун, агитируя нас Шпеером, цитировал:
«Мне нередко приходилось видеть, как Гитлер гневается, но я никогда не думал, что он способен настолько потерять самообладание. Несколько часов он кричал и бился в истерике…» (с. 69–70).
Непросто совместить с «привычным самообладанием»?
Просто здесь я снова наткнулся на способ обращения с цитатами, уже знакомый нам со времен Людовика XI и Ванды Василевской – предлагаю вам заново ознакомиться с проштудированным и добросовестно пересказываемым нам Суворовым Шпеером. Вот как эта фраза звучит «в первоисточнике»:
Ну как? Нормально? Так, значит, мы теперь историю пишем?
В оригинале, без частицы «не», подсунутой в цитату нашим заграничным пачкуном-первооткрывателем, фраза звучит несколько коряво. Вот Суворов-Грязун и решил исправить высказывание в нужную для своего сочиненьица сторону. Однако Шпеер пишет именно о том, что видел гневающегося Гитлера «редко»!
Снова, попытавшись сверить выдаваемое нашей многорукой Валькирией за первоисточник высказывание, мы попадаем прямо в сфабрикованный ею же полуфабрикат. Вот так «историк» у нас завелся, на Британских-то островах! Вот так правдолюб.
И остается Суворову в ответ на все насмешки и критику его «теорий» отбояриваться нападками на личность критика и кутаться в насквозь драную тогу «защитника чести Родины». Помните «баранью проблем»? Один из самых вопиющих моментов «Ледокола» вызвал целую волну справедливых издевательств. Аргументация авторов всех известных мне статей[782]782
Суворов из них поминает только М. Штейнберга. Я видел другую его статью, баранам в ней отведен минимум места, но остальную критику Суворов просто пропустил мимо ушей. А что делать, ответить-то нечего. См.: Штейнберг М. Резидентам приказано следить за… баранами // Независимое военное обозрение. 2000. № 28. С. 5.
[Закрыть] сводится к одному: Гитлер, идя в Россию, не собирался воевать зимой, поэтому тулупы, по его мнению, были не нужны. Он полагал, что управится до осени, и это настолько всем известный факт, что даже Суворов, видимо, в курсе. Но критики совершили одну ошибку: они не поняли, что имеют дело с весьма избирательно воспринимающим критику гражданином, и не стали объяснять Виктору на пальцах. Придется объяснить мне.
Суворов! Да будет вам известно, что в характере человеческой природы есть такая черта: руководствоваться в своих действиях не наихудшим, или просто не очень благоприятным сценарием, а исключительно собственными планами. Вот понятный вам пример: вы отправились предавать свою страну в посольство вероятного противника. Скажите, вы это делали, исходя из того варианта, что по дороге вас обязательно схватят и отвезут на пустырь исполнять приговор? Мне кажется, нет. Я полагаю, вы надеялись на то, что вам все удастся, вы благополучно дойдете, вас примут, вы все, что знаете, расскажете, а потом еще и на мерзких книжонках про свою бывшую Родину деньжат наживете.
Удалось не все. Однако то, что тогда вы не стали, думая о варианте, который был худшим из возможных, сразу стреляться (нужно же быть готовым к тому, что схватят и будут приводить приговор!), кажется, пошло вам на пользу. Вот Гитлер – полагал одно, но ошибся, и получил другое. И Сталин, если принять вашу точку зрения, решил определять немецкое нападение по баранам, а Гитлер напал без баранов, и в течение года тяпнул почти всю Европейскую Россию. Но таким идиотом Сталин все же не был, и в реальность германского нападения поверил без баранов.
А Резун, бедняга, по старой советской привычке видеть в своих промахах не собственные недостатки, а козни врагов, возопил: «Такой напор мне кажется подозрительным: кем-то где-то в одном месте был выдуман глупейший аргумент и всем моим критикам централизованно разослан» (с. 369). Да, конечно, против вашего бреда борется целая мафия злодеев! И я тоже от них указания получаю через тайного связного: говорит Суворов, что у Шпеера там-то написано то-то и то-то, пойди и проверь! И я думаю – точно! Сам бы, конечно, не догадался посмотреть, правильно ли, не врет ли, а раз так, из Секретного Центра директива, – схожу! И ведь надо же такому случиться – Суворов именно там и соврал! И еще в ста местах в придачу. Вот ведь, какую ему враги диверсию закатили! Эх, жаль Шпеера не засекретили, за ЗАБОР не спрятали, вот бы Витькун Суврушкин тогда развернулся…
Как я уже устал от всего этого Суворовского бреда! Это как разговор с душевнобольным: сначала пугает, потом озадачивает, потом веселит, потом утомляет и, наконец, вызывает полное отвращение. Местами просто волосы дыбом встают:
«Вот и повторяют они сплетни о советской неготовности и отсталости: мол, армия у Сталина была хилая, командиры глупые, зима и мороз – единственная наша защита. <…> Так описывает причины поражения Германии защитник Гитлера Иосиф Косинский в газете „Новое русское слово“… Косинскому подпевают М. Штейнберг, Ю. Финкельштейн, Л. Квальвассер, Л. Розенберг и еще целая орава» (с. 329–330).
И у всех – подчеркнуто еврейские фамилии. Будто не критикует Суворова совершенно по существу С. Григорьев, будто не обрушивается на его смехотворные тезисы М.Г. Николаев, будто не опровергают его книжки в статьях В.Д. Данилова и В.А. Невежина… Суворов, на что намекаете? Что приводимые вами критики клевещут на Русский народ и считают его неполноценным? Я, прочитав сей суворый пассаж, даже вздрогнул, но, слава богу, у нас все фамилии русские…[783]783
Вот имена у кое-кого подкачали…
[Закрыть]
Итог под суворовским «Самоубийством», которое я предлагаю считать безусловно состоявшимся, следует подвести такими словами:
«Если бы Британия была не на островах, если бы не была прикрыта противотанковым рвом под названием Ла-Манш, то Гитлер бы и Британию придушил… если бы в африканской пустыне не было песка и жары, если бы под Средиземным морем был тоннель для снабжения германских войск топливом и боеприпасами, то Гитлер вышиб бы британскую армию из Ливии и Египта и захватил Африку. А если бы Америка была не за океаном, а в Европе, под боком у Гитлера, и если бы Америка была маленькой страной, размером с Бельгию, то Гитлер и Америку раздавил бы. Без проблем. А если бы в Антарктиде был климат, как во Франции, то Гитлер там бы устроил для своих гениальных генералов курорты под пальмами» (с. 331–332).
И именно такой подход Суворов и демонстрирует нам на протяжении всей этой своей книги. Он утверждает, что:
Гитлер был отвратительным руководителем? Пусть так.
Геринг был наркоманом, извращенцем,[784]784
Равно как Ленин, Гитлер и Ежов. Ну как компания? И каждому Виктор успел в штаны заглянуть. А что же сделаешь, – разведчик…
[Закрыть] глупым и некультурным человеком? Пусть так.
Министры Третьего рейха были бездарностями? Пусть так.
Немецкий народ помешан на распорядке, и потому супротив нашего и, заодно, англосаксов ни на что не способен? Пусть так.
Военное управление немцев никуда не годно, а наше – лучше всех?[785]785
В районе 163-й страницы Суворик кричит об отсутствии единого управления у немецких Люфтваффе, вермахта и войск СС (что, правда, не мешало им в начале войны действовать с гораздо большей слаженностью, чем наши). Однако на этот гимн советскому единоначалию я могу отметить, что в наших войсках его не было на уровне не Главкома вермахта, имперского министра авиации и рейхсфюрера СС, а начиная с лейтенанта включительно. Именно с этого звания в РККА появлялись политруки, имевшие право вмешиваться в решения равных им командиров, вплоть до полной отмены оных решений.
[Закрыть] Пусть так.
Немецкие танки – металлолом, и числом их – плюнуть-растереть, а у нас танков навалом, да все – и посейчас лучшие в мире? Пусть так.
Немецкий генштаб – кретины, которые не знают географии? Пусть так.
Немецкая разведка – худшая в мире? Пусть так.
Сталин был прав, когда полагал, что Германия на него не нападет? Пусть так.
Воевать немцы совершенно не умели, и в блицкриге не разбирались? Пусть так.
У немецких вооруженных сил никакого боевого опыта не было? Пусть так.
Немцы ввиду своей неполноценности не хотели планировать войну до зимы? Пусть так.
Германия была обречена на поражение в этой войне чуть ли не с момента своего появления? Пусть так.
Но только что это меняет?
Это ведь СССР получил внезапный удар?[786]786
В котором виноват почему-то Жуков.
[Закрыть] Это ведь Красная Армия с тяжелыми боями отступала до Москвы и Сталинграда? Это ведь мы понесли самые большие потери в той войне?
И пускай теперь Суворов хоть лопнет, доказывая врожденную неполноценность немецкого народа и мощь, великолепие и чуть ли не святость сталинского режима и лично Сталина, в истории начального периода войны теперь невозможно что-либо изменить. Это когда-то давно мог сделать Сталин, но из-за того, что он и его окружение в своей внутренней и внешней политике допустили целый ряд ошибок, мы оказались в тяжелейшей ситуации. Да, мы из нее выбрались, но кто знает, попали бы мы в нее вообще, если бы не ЛИЧНО ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ И ЕГО РЕЖИМ. И с большими или меньшими потерями мы могли бы из нее выкарабкаться – тоже большой вопрос.
История есть свершившийся факт, и сколько бы томов, доказующих немецкую слабость и советскую силу, ни было написано Суворовым, ни для нас, ни для немцев на 1941 год это ничего не меняет. В окоп бы его, болезного, пускай бы он там вещал красноармейцам, что немцы такие сякие немазаные, а они бы ему – а что же мы отступаем? На границе в котлы попали только не оттянутые из-за упрямства Ставки[787]787
Читай – Сталина
[Закрыть] с приказом стоять до последнего; под Киевом котел замкнули тоже из-за главы Ставки лично; самолетов на земле первым ударом уничтожили мало; несмотря ни на что, эвакуировать успевали даже население, а немец-то все равно прет. На узких гусеницах, с устаревшими пушками и дураками-командирами.[788]788
Разумеется, это уже мой текст, красноармеец тогда этого и не знал, а если бы и догадывался (а догадывались, кстати, многие), да кому не надо проболтался – кирдык.
[Закрыть]Что все Суворовские тезисы меняют, даже если с ними согласиться? Зачем книга?
Ответ, как водится, в конце:
«Но наших современных гитлеровцев не переспоришь. Они с каким-то садистским удовольствием твердят свое: к войне зимой не надо было готовиться, Гитлер вполне мог разгромить Советский Союз за три месяца.[789]789
Наглая ложь!!! Они твердят – к войне зимой Гитлер не готовился, поэтому затягивание кампании сыграло для него роковую роль, а Советский Союз нельзя было разгромить за три месяца; потому-то мы в Берлине оказались. Что не отменяет ни одного слова, сказанного суворовскими оппонентами о немецких достоинствах и наших недостатках. Снова чисто сталинский приемчик – если не можешь разобраться в аргументах своих оппонентов (например, в доводах «правого уклониста» Н.И. Бухарина), неси от их имени полную чепуху, а потом как дважды два показывай ее несостоятельность. А ведь то, что на самом деле говорили «бухаринцы», отличается от того, что они, по словам «сталинцев», якобы, говорили, – как небо и земля.
[Закрыть]Такая позиция – высшая степень умственной деградации. И пока моральные уроды продолжают остервенело защищать гитлеровскую мудрость, я буду продолжать войну против них. До полного их разгрома.
13 апреля 2000 г. Бристоль» (с. 378).
Против чего – мы поняли. А ЗА что? За ревизию итогов Второй мировой?
В таком случае, я обещаю, что до тех пор, пока Суворов будет насаждать на страницах своих пасквилей культ многомудрого богочеловека Сталина и прирожденно агрессивного Советского Союза; доказывать невиновность гитлеровской Германии в развязывании Второй мировой войны; перекладывать ответственность за это на Советский Союз и его правопреемницу – Россию, прикрываясь громкими словами о защите чести нашей Родины, я буду продолжать потрошить его жалкие попытки пересмотреть итоги последней войны не в пользу страны, присяге которой он когда-то изменил.
Часть V
Очищение, или О необходимости подергать Ворошилова за нос
ПОСВЯЩАЮ ТЕМ… ИЗДАТЕЛЯМ И…
КОММЕРСАНТАМ, А ТАКЖЕ…
РЕЦЕНЗЕНТАМ И… ВОСТОРЖЕННЫМ
ПОКЛОННИКАМ «СУВОРОВСКОГО» ЧТИВА,
КОТОРЫЕ БЫ СЕЙЧАС С ЭНТУЗИАЗМОМ
ЗАНИМАЛИСЬ НАПРЯЖЕННЫМ ТРУДОМ
НА ПРЕДПРИЯТИЯХ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА,
КАК РАСОВО НЕПОЛНОЦЕННЫЕ
ОТБРОСЫ ОБЩЕСТВА
Глава 1
За что вычищали командиров
Ослы на Геббельса похожи.
Они орут одно и тоже.
Кукрыниксы, «Наша Азбука»
На протяжении моего длительного общения с суворовской прозой для меня всегда оставалось тайной за семью печатями, по какому принципу Суворов подбирает себе источники, и самое главное, каким образом он определяет, кому верить можно, нужно и должно, а кому ни в коем случае нельзя. Не понимаю этого и сейчас. Одно точно – Суворовым при написании «Очищения» не был использован, или каким-либо другим образом потревожен ни один базовый закон логики. Не наш это метод. Мы пойдем другим путем. Как всегда, распахнутой настежь двери мы предпочтем окно на третьем этаже, пару раз рухнем оттуда в клумбу, всеми правдами и неправдами (в основном – последними) туда вскарабкаемся и тут же обнаружим, что ошиблись подъездом.
Вместо логики, суворовская аргументация во многих главах незыблемо покоится на доводах и рассуждениях такого непредвзятого и глубокого мыслителя как Йозеф Геббельс. Причем оные доводы Суворов почерпнул ни много, ни мало, из последних записок вышеозначенного стратега от рупора и генерала от пишущей машинки. Последний, на пару с фюрером просматривая в 1945 году фотографии советского генералитета, пришел к выводу, что их генералитет с точки зрения расовой теории не столь ядрен и правилен, как наш.
Признаюсь вам по секрету, я сам большой любитель предсмертной прозы доктора Геббельса. Очень приятно, знаете ли, смотреть, как оный доктор лихорадочно роется в сводках, пытаясь найти в них хоть что-либо утешительное. Как он, на манер Суворова, из самых ничтожных зацепок строит громадные муляжи того, как союзники передерутся между собой, как британский парламент вынесет вотум недоверия Черчиллю, как доблестный вермахт, ведомый фюрером, остановит Красную Армию, а Сталин предложит ему мир. И каждый раз по окончании построения иллюзии, убитый горем Геббельс признает, что это чистой воды утопия.
Ну чем, как не истерией и предсмертным маразмом, являются совместные посиделки Гитлера и Геббельса, которые в критические для государства моменты не находят ничего лучшего, как сидеть над сборником шаблонных биографий советских маршалов и с убийственной серьезностью вычислять, на какой «народной закваске» оные маршалы были взращены и из каких «хороших народных слоев» они вышли. И самое смешное, что определяется эта «энергия» и «народность» исключительно по выражению физиономий наших генералов на фотографиях! Таким образом, самым народным и, соответственно, самым могучим нашим полководцем должен был стать Клим Ворошилов со своей простоватой физиономией. И самое главное – Суворов гордо подписывается под подобной оценкой, которая вполне могла бы послужить диагнозом обоим своим авторам.[790]790
Сразу вспоминается, как Суворов книжки читал. Тоже ограничиваясь только разглядыванием обложки.
[Закрыть]
Однако этот метод оценки личных качеств высшего командного состава армии не лишен известных изъянов. Ведь даже такая отвратительная бездарь, как трижды клятый Суворовым Тухачевский, при помощи накладной бороды, носа на резиночке, засаленного картуза и должной доли актерского мастерства (коего, по слухам, расстрелянному маршалу было не занимать) мог с легкостью превратиться из «бездари» в «корифея» и «звезду первой величины». Таким образом, мы подходим к неотложной необходимости подергать Ворошилова за нос, Калинина за бороденку, Сталина за у… Ой! Нет, Сталин настоящий, его мы дергать не будем.
Как вам способ Геббельса-Суворова по определению даровитости военачальника исключительно с помощью физиономической экспертизы?[791]791
Кстати, к вопросу о сложных отношениях Суворова с Тухачевским: если ваша, Виктор Батькович, неприязнь к оному маршалу зиждется исключительно на его и в правду не шибко народной физиономии, то я с помощью программы Фотошоп и двух часов упорного труда берусь вас навеки примирить. Адаптированная для Суворова фотография Тухачевского находится среди иллюстраций.
[Закрыть]
Мне, в самом деле, несколько неловко за нашего защитника демократии, который вдруг ни с того, ни с сего съехал вслед за Гитлером и Геббельсом на рельсы расовой теории. Понятно, они – нацисты, им положено, но вы-то, Виктор, куда? Ладно, когда Муссолини устроил генеральное «очищение» своему генштабу заставив всех сдать кросс и велосипедные гонки. Но, опять-таки, вы-то чего за ними вприпрыжку бежите? Вернитесь! Эта дорожка ведет в Нюрнберг, а оттуда сами знаете куда.
К тому же, боюсь что целый ряд наших генералов из приведенного списка «отличников боевой подготовки» по версии Суворова в конце первой главы «Очищения», не сдюжили бы испытание беговой дорожкой. И не потому что «закваска» недостаточно «народная». Просто в ходе столь прославляемого вами, Виктор, «очищения» эта закваска была сильно подпорчена следователями НКВД. Шутка ли – упомянутый в вашем списке Рокоссовский лишился в ходе «очищения» 9 зубов, 3 ребер и дважды присутствовал на собственном расстреле. Да, кстати, кросс он точно не сдюжил бы. Ему молотком отбили пальцы на ногах.[792]792
Залесский К.А. Империя Сталина. С. 390.
[Закрыть] Испытание спортом не прошел бы также и упомянутый в вашем похвальном списке Мерецков. После своего ареста в январе 1941 этот действительно хороший генерал был так «хорошо» «обработан» доблестными чекистами, что спустя еще много времени Сталин на совещаниях разрешал ему докладывать сидя.[793]793
Там же. С. 309–310.
[Закрыть] Да, кстати, из тюрьмы Мерецков был выпущен только в СЕНТЯБРЕ 1941 года! Так что вся ваша теория о том, что всех генералов освобождали точно к сроку проведения «операции „Гроза“», с фактами не стыкуется.[794]794
Или Сталин планировал ее на 1942 год?
[Закрыть] На другого, обласканного вашей высочайшей благосклонностью маршала, Малиновского, в тридцать седьмом был уже собран материал, заведено дело, которое, однако, благодаря счастливому для Малиновского и РККА стечению обстоятельств не получило хода.[795]795
Залесский К.А. Империя Сталина. С. 296.
[Закрыть]
Вот так!
И не думайте, что Суворов хоть на миллиметр приближается к действительности, объясняя репрессии прореживанием военачальников с целью отсева худших. Ознакомьтесь с цифирью «очищения», которую Суворов, по своей застарелой нелюбви к фактам, полностью не приводит:
«… сталинские репрессии вырубили из пяти маршалов трех, из пяти командармов первого ранга – трех, из 10 командармов второго ранга – всех, из 57 комкоров – 50, из 186 комдивов – 154, из 16 армейских комиссаров 1-го и 2-го ранга – всех, из 28 корпусных комиссаров – 25, из 64 дивизионных комиссаров – 58, из 456 полковников – 401. Это сведения о командирах и политработниках, первыми удостоенных персональных воинских званий в ноябре 1935 года. А.И.Тодоровский не касался здесь последующего присвоения этих званий, не суммировал потери от репрессий за какой-то период, выяснял лишь масштаб потерь в тогдашнем первом эшелоне военных кадров, „вынесших на своих плечах в чисто военном смысле гражданскую войну“».[796]796
Они не молчали. С. 269.
[Закрыть]
Как мистер Суворов нам объяснил, разумеется, «доказательно» и «научно», расстрелянные маршалы, командармы, комкоры и все без исключения комиссары – бездари, «обиженные» и «каратели», коим не место в готовящемся освободительном мероприятии. Пускай все это так (спорить с таким маразмом просто тошно), пускай. Но вот вопрос: как же быть с полутысячей полковников, которых выкосило даже почище, чем маршалов – не 3 из 5, а 8 из 9!!! Может, и они – поголовно бездари, непонятно как пробравшиеся на высокие должности в РККА, и составлявшие на момент свой гибели основной костяк ее командирских кадров?
И, наконец, главный вопрос: за что их судили? Что написано в их приговорах? На что опирался прокурор, эти приговоры вынесший? Он рассматривал их военные таланты? Он инспектировал состояние их частей? Он наблюдал за маневрами? Ничего подобного! Чтобы делать выводы о квалификации военных, нужно, по меньшей мере, самому являться таким же по квалификации военным. А кто хватал за руку это «военно-фашистское охвостье троцкистских заговорщиков»? Мехлис! Ежов! Вышинский! Зачитайте, пожалуйста, их военно– теоретические труды. Определите, к какой школе военной мысли они относились. На худой конец, предъявите их послужной список и боевые награды! Так за что судили полковников? За профессиональную непригодность? Но судьи ее, как видим, и определить-то не смогли бы. Даже если бы очень захотели в этом разобраться. Так по какому принципу чистилась Красная Армия?
«Если взять хотя бы такой короткий отрезок времени как 16 месяцев – с мая 1937 по сентябрь 1938 года, то окажется, что репрессиям подверглись командующие войсками, члены военных советов и начальники политуправлений всех военных округов, все командиры дивизий и бригад, большинство политработников корпусов, дивизий и бригад, около половины командиров полков и около трети комиссаров полков, многие преподаватели высших военных учебных заведений».[797]797
Они не молчали. С. 269.
[Закрыть]
Это море крови собственных военных руководителей пролито для усиления боеспособности своей армии?
Теперь к вопросу о расстреле комиссаров.
Суворов пытается убедить нас в том, что армейский комиссар образца 1937 года есть полный кровопивец с маузером в зубах, стреляющий всех направо и налево. Бывало, разумеется, по-разному. Мехлисы тоже встречались. Однако на самом деле комиссары были все-таки людьми военными. Очень много комиссаров перешли на политработу из офицеров, а ряд офицеров в прошлом были комиссарами.
Кстати, некоторые комиссары в бою проявили себя как способные офицеры. Например, бригадный комиссар Попель за свою первую в ходе войны атаку удостоился упоминания аж в дневнике лично Гальдера. И руководил он ей не из теплого штаба, а из «тридцатьчетверки», отлично справляясь с обязанностями боевого танкового командира. И вот что еще: на эту должность он попал не случайно, как многие другие комиссары (после гибели офицера), а был назначен своим непосредственным начальником (не по политчасти) для управления частью мехкорпуса со своей самостоятельной задачей. То есть он был, по сути, заместителем командира, которому тот доверил вести бой на направлении главного удара. А Суворов требует считать всех комиссаров уголовниками, расписанными якорями, и о них ни в коем случае не жалеть.
Мало Попеля? Пожалуйста, еще. Рокоссовский в своих мемуарах с большой теплотой отзывается об Иване Павловиче Камере – начальнике артиллерии 19-й армии.
«На самом деле это был он, мой старый сослуживец времен конфликта на КВЖД, когда я водил в бои 5-ю отдельную Кубанскую кавбригаду, а он командовал в ней артдивизионом. Замечательный артиллерист, крепкий большевик (в гражданскую войну был комиссаром!) и чудесный товарищ (с. 28–29)».
Вот ведь парадокс – «был комиссаром» и при этом «замечательный артиллерист!»
Продолжим разговор о политруках: в бою 92-го танкового полка «невозможно было отличить, где танк взводного, ротного, где – комбата или политрука, – все дрались в одном, почти неуправляемом порыве, как в рукопашной».[798]798
Семенов Н.С. Время не властно. М.: ДОСААФ, 1988. С. 27.
[Закрыть] Секретарь партбюро 92-го полка политрук Давыдов участвовал в ударе по вражеской колонне.[799]799
Там же. С. 36–38.
[Закрыть] И таких примеров масса.
Можно, конечно, заявить, что дивизия эта создавалась на базе особой кавалерийской бригады НКО,[800]800
Там же. С. 3.
[Закрыть] поэтому, мол, и политработники у нее особые. Но ведь и хрестоматийный снимок «Комбат» – там, где командир с высоко поднятым пистолетом поднимает бойцов в атаку, – это фотография именно политрука!
Кстати, если бы Коба послушался своего почитателя относительно комиссаров, то не было бы ни вылетов Василия Петровича Бахвалова (звание Героя Советского Союза получил еще за финскую, окончил курсы политруков, а в Великую Отечественную был комиссаром эскадрильи 5-го истребительного авиаполка),[801]801
Румянцев Б.П. Комиссар //Герои огненных лет: Очерки о Героях Советского Союза – ярославцах / Сост. И.И. Сидоров, Б.П.Румянцев. 3-е изд. Ярославль: Верх. – Волж. кн. изд-во, 1985. С. 46–48.
[Закрыть] ни умелого руководства батальонного комиссара (на политработе с 1931 года) Сергея Андреевича Миронова 27-м стрелковым полком 7-й дивизии при штурме Выборга 4 марта 1940 года, когда командир выбыл из строя (полк первым ворвался в город), за что он, собственно, и получил звание Героя Советского Союза (кстати, в 1940–1941 окончил курсы Академии Генштаба «Выстрел»).[802]802
Там же. С. 123–125.
[Закрыть] Наконец, комиссар Баранов Николай Васильевич, воевал в Гражданскую, до 1941 года занимал ответственные руководящие посты в партийных и советских органах, затем – командир 1372-го стрелкового полка 417-й стрелковой Сивашской дивизии. За мужество и героизм при штурме Сапун-горы и освобождении Севастополя подполковнику Баранову было присвоено звание Героя Советского Союза.[803]803
Там же. С. 32–33.
[Закрыть]
