Текст книги "Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры"

Автор книги: Владимир Трухановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

Прямой обязанностью Дизраэли как министра финансов было представление парламенту очередного бюджета. Бюджет заранее готовился в недрах министерства, и Дизраэли лишь оставалось нанести последние штрихи и представить его палате общин. Важным элементом бюджета были военные расходы. Их следовало увеличить: Крымская война показала не только слабость России, но и военную слабость Англии. Промышленная революция властно диктовала переоснащение всех вооруженных сил, но прежде всего военно-морского флота, основы военной мощи страны. В конце 50-х годов на смену хорошо послужившим деревянным парусным кораблям пришли паровые суда, оснащенные гребными винтами, с металлическим корпусом и сильной броней. Решение строить первое металлическое судно было принято правительством Дерби в 1858 г.; через два года его спустили на воду. Это был «Вэрраер». С него и началась очередная гонка военно-морских вооружений. В общем, бюджет прошел без особых трудностей.

Более сложной проблемой была давно готовившаяся вторая (после 1832 г.) реформа избирательного права. С каждым годом английский народ все лучше понимал ограниченный характер первой реформы и предпринимал попытки расширить свои избирательные права. Было ясно, что та партия, которая удовлетворит это требование, приобретет в массах большое влияние. Ясно было также, что саботировать стремления народа долго не удастся. Поэтому Дизраэли быстро и легко пришел к выводу, что тори не должны уступать вигам инициативу в этом вопросе.

Дизраэли делает ставку на реформы

Расширить корпус избирателей можно было только за счет мастеровых и квалифицированных рабочих. Именно они вели самую активную борьбу за реформу. Но как поведет себя этот новый контингент избирателей? Дизраэли отвечал на этот вопрос, исходя из своей кардинальной концепции сотрудничества монархии, аристократии и рабочего люда. Он заявлял, что не боится класса ремесленников и мастеровых, что они не будут голосовать за радикалов и поддержат монархию и империю. Эта концепция Дизраэли была усвоена правительством, а затем широко распространилась в стране. Дизраэли полагал, что если принять некоторые меры страховки, то всеобщее избирательное право пойдет на пользу консерваторам и не явится революционной мерой.

Эта методологическая и политическая программа имеет важный социальный элемент – она подразумевает, что господствующая, руководящая роль в обществе, построенном по этой схеме, будет принадлежать землевладельцам и буржуазии, а трудовой народ, получив некоторую толику политических и социальных прав, примет руководящую роль со стороны имущих классов. Некоторые пропорции и соотношение сил внутри этой структуры с годами и десятилетиями изменялись, но до чего же живучим оказался этот социальный организм, который в Англии любят называть «либеральная демократия». Вряд ли в свое время Дизраэли мог предполагать, что английские правящие круги так долго сохранят отвечающую их нуждам структуру, дав трудящимся политические права и приняв при этом «некоторые меры страховки».

В то время, в 50—60-е годы XIX в., аристократия и буржуазия испытывали сильный страх в связи с возможным расширением избирательного права. Это понятно: в памяти всех были еще свежи воспоминания о горячих битвах периода чартизма. Рассматривая события тех лет с солидной исторической дистанции, необходимо отметить, что Дизраэли оказался одним из наиболее прозорливых политиков. Ему как-то удалось предвидеть пути, по которым пойдет развитие английского общества на протяжении многих грядущих десятилетий. Выступая в 1859 г. в защиту билля о реформе, он утверждал: «У меня нет опасения, что если завтра у нас будет избирательное право для взрослых мужчин, то честный, мужественный и благонравный народ Англии займется грабежами, поджогами и учинит резню. Кто ожидает этого?» Итак, по мысли Дизраэли, нужно в определенных пределах доверять народу и идти ему на уступки, но все это отнюдь не для установления реального народовластия, а с целью сохранения «аристократических порядков, существующих в стране».

Созданный правительством специальный комитет для подготовки проекта реформы избирательного права был очень активен осенью 1858 г. и пытался подготовить проект закона к следующей парламентской сессии. Правительство обсуждало различные предложения, но министры никак не могли договориться. Наконец 28 февраля 1859 г. билль был внесен в парламент, но шансов на успех не имел. Наличие многочисленных враждующих политических группировок в парламенте приводило к тому, что каждая из них стремилась сделать предполагаемый закон таким, чтобы он принес ей на следующих выборах максимальную выгоду. Дизраэли открыл дискуссию яркой, впечатляющей речью, но опытные люди видели, что правительство вносит такой проект реформы, который был бы полезен консерваторам и не очень выгоден вигам. Пальмерстон, забыв прежнюю вражду, объединился с Расселом. Проект реформы был провален.

Перед Дерби и Дизраэли был выбор: либо подать в отставку, либо распустить парламент и назначить новые выборы. Они предпочли второе. Парламент был распущен, и новые выборы состоялись 4 апреля 1859 г. Консерваторы улучшили свои позиции, получив 290 мест в палате общин, но все равно это не дало им желаемого большинства. Чтобы упрочить свои позиции, решили попробовать образовать коалицию и привлечь на свою сторону Пальмерстона. Дизраэли писал ему, предлагая ни много ни мало «возглавить консервативную партию и привести с собой от 20 до 30 джентльменов». Но Пальмерстона это не устроило.

В конце 50-х годов значение проблем внешней политики в общественной жизни Англии продолжало увеличиваться. Эта тенденция, все усиливаясь, окрашивала английскую политику многие годы. В 1859 г. общественность была возбуждена военными действиями в Италии, где итальянцы восстали против чужеземного австрийского господства. Правительство было склонно с симпатией отнестись к австрийцам, королева тоже: ведь они воюют за сохранение «закона и порядка» – всегда очень популярная формула в английских правящих кругах. Здесь они разошлись со своим народом, симпатии которого были на стороне итальянских борцов за свободу. Где же было место Дизраэли в этой ситуации? Вероятно, прав Роберт Блэйк, утверждающий, что «Дизраэли никогда не интересовался правами угнетенных народов, борющихся за свое освобождение. Он холодно относился к их судьбе».

Оппозиция воспользовалась расхождениями между настроениями общественности и позицией правительства по итальянскому вопросу, чтобы попытаться свалить правительство. 6 июня 1859 г. состоялась важная встреча Пальмерстона с Расселом, где они договорились о совместных действиях и о том, что каждый из них будет готов служить в правительстве под руководством другого, если такая ситуация возникнет. Эта встреча расценивается как поворотный пункт в английской политической истории, так как она положила начало объединению вигов, пилитов и либералов в единой либеральной партии. Способствовала этому объединению также их общая ненависть к Дизраэли, который их крайне раздражал своими действиями на посту лидера палаты общин.

В создавшемся антидизраэлевском блоке наиболее сильной фигурой был Пальмерстон. В это время ему было 75 лет, и никто не предвидел, что у него впереди еще бурные, плотно насыщенные событиями годы. Сговор Пальмерстона с Расселом сработал. При голосовании в парламенте оппозиция обеспечила превалирующее число голосов над сторонниками правительства. Дерби сразу же подал в отставку. Дизраэли перестал быть министром. После некоторой закулисной возни премьер-министром был назначен Пальмерстон. Вопреки всеобщим пессимистическим прогнозам, связанным с его преклонным возрастом, он занимал этот пост более шести лет. Для Дизраэли вновь начался трудный период пребывания в оппозиции, затянувшийся до 1866 г.

ОЧЕРЕДНАЯ ОППОЗИЦИЯ: 1859–1867 ГОДЫ

После падения второго правительства Дерби – Дизраэли начался малоинтересный период в жизни Дизраэли. Настроение у него было грустное, а временами даже мрачное. Когда партия проигрывает несколько парламентских выборов подряд и многие годы находится в парламенте на вторых ролях, т. е. в оппозиции, это деморализующе и угнетающе действует на всю партию, и прежде всего на ее руководящую верхушку. Всегда начинаются поиски виноватых в том, что партия не одержала победы на выборах. Вслед за этим как бы сам собой возникает вопрос: а не следует ли сменить руководство, чтобы новые люди активизировали партию и обеспечили ей победу на следующих выборах?

Все эти неприятности и обрушились на Дизраэли: ведь он был лидером партии и руководил организационной частью ее деятельности. Конечно, главным лидером был Дерби, но он уже был стар, сильно страдал от подагры, да к тому же он был Дерби и само это положение как бы страховало его от активных критических нападок. Тем более острыми и ядовитыми были эти атаки на вызывающего раздражение и уязвимого Дизраэли. И все это растянулось на долгие шесть-семь лет.

К этому прибавилось и большое личное горе. В декабре 1859 г. умерла сестра Сара – самый близкий ему человек в семье. Это была умная, тактичная, самоотверженная женщина, твердо верившая в звезду Бенджамина. Он открывал ей душу более широко, чем жене. Только Сара знала его истинное финансовое положение.

Из-за траура Дизраэли прекратил на время традиционные обеды для своих коллег по парламенту, являвшиеся формой общения между ними и предоставлявшие возможность регулярно обсуждать текущие дела. Но поговаривали, что причина этого не в трауре, а в том, что партия находилась в состоянии дезорганизации. Дизраэли обвиняли в нелояльности в отношении Дерби. И делали это зря: Дизраэли часто раздражался из-за поведения Дерби, но прямые его указания исполнял добросовестно. Активизировалась группа молодых деятелей партии, склонных валить всю ответственность за неудачи партии на Дизраэли. Лорд Роберт Сесиль, сын маркиза Солсбери, главы влиятельного аристократического семейства, выступил в популярном еженедельнике со статьей против Дизраэли. Эту шумную группу критиков-недоброжелателей возглавлял Джордж Бентинк, дальний племянник покойного лорда Джорджа Бентинка, надежного друга и соратника Дизраэли. Однажды удрученный Дизраэли написал письмо одному из своих соратников, в котором сообщал, что «должен подать в отставку с поста лидера партии в палате общин…» «Я преданно трудился на этом посту четырнадцать лет, но так и не примирил партию». Явное разочарование и грусть сквозят в этом письме.

Дерби был против ухода Дизраэли, и отставка не состоялась. Оба лидера были едины в том, что оппозиция должна критиковать правительство, зарабатывать на этом популярность, но не доводить дело до свержения либерального правительства Пальмерстона. Взять власть консерваторы были пока не готовы.

В критике Дизраэли, адресованной правительству, в это время большое место отводилось вопросам внешней политики, прежде всего таким, как отношение Англии к Рисорджименто, т. е. национально-освободительной борьбе итальянского народа, к Гражданской войне в Америке, к восстанию в Польше, к тому, что Пруссия военными средствами превратила Шлезвиг-Гольштейн в свою провинцию. В 1862 г. канцлер Пруссии князь Бисмарк оказался в Лондоне, и там Дизраэли встретился с ним на одном из приемов. Поразительно, что Бисмарк тогда заявил Дизраэли следующее: «Я воспользуюсь первым же предлогом, чтобы объявить войну Австрии, распустить германский парламент, подчинить меньшие германские государства и установить общегерманское единство под руководством Пруссии». Это была действительная внешнеполитическая стратегия Пруссии, нацеленная на объединение Германии «железом и кровью». Дизраэли дожил до того времени, когда Бисмарк полностью добился своей цели.

Премьер-министр Пальмерстон приблизился к своему 80-летию, но все еще был, на удивление, бодр, динамичен, много работал, оставался большим жизнелюбом, любил основательно выпить и поесть. В апреле 1863 г. Дизраэли был принят королевой, и она сказала: «Лорд Пальмерстон стал очень стар». У Дизраэли не было оснований с любовью относиться к Пальмерстону, который много лет блокировал ему путь к власти, однако он ответил справедливо: «Но его голос, мадам, в дебатах звучит так же мощно, как всегда». Мадам тут же настроилась на другую волну: «Да! А его почерк! Видали вы когда-либо такой почерк? Такой четкий и твердый! И все же я замечаю в нем изменения, очень большие изменения. Выражение его лица так изменилось».

И все-таки Виктория рано сбрасывала со счетов своего премьер-министра. Когда ему было 79 лет, он удивил королеву и высокое общество тем, что завел большой роман с замужней женщиной, некоей Хэйм. И это при живой жене! Каноны викторианской морали были оскорблены. Пальмерстону грозил суд за непристойную любовную связь.

Один молодой человек, желавший услужить Дизраэли, приложил огромные усилия и собрал неопровержимые доказательства тайной любовной связи Пальмерстона. Он представил материалы Дизраэли и предложил опубликовать их, с тем чтобы дискредитировать Пальмерстона на предстоящих парламентских выборах. Дизраэли на это ответил: «Пальмерстону сейчас семьдесят (на самом деле ему было много больше. – В. Т.), и если он сможет в своих выступлениях во время выборов доказать наличие у него потенции, то на поддержку ему устремятся избиратели всей страны». Дизраэли не ошибался: он знал психологию толпы.

Пальмерстон в 1865 г. распустил парламент и провел новые выборы, ставшие для него триумфом. Соотношение партий в палате общин сохранилось по существу прежним. 18 октября 1865 г. Пальмерстон неожиданно скончался, не дожив двух дней до 81 года. Начались обычные комбинации, приведшие к тому, что премьер-министром стал лорд Рассел, а лидером палаты общин – Гладстон, они автоматически стали противниками Дерби и Дизраэли. 12 марта 1866 г. Гладстон предложил палате общин проект закона о расширении избирательного права. Дизраэли возглавил борьбу против этого предложения, и в конце концов оно не прошло. В июне Расселу пришлось уйти в отставку, Дерби сформировал правительство, и Дизраэли в третий раз стал канцлером казначейства.

В правительстве появилось новое имя – молодой лорд Стэнли, министр иностранных дел, сын и наследник титула графа Дерби. Он едва не отодвинул Дизраэли в сторону. Шли активные разговоры о том, что он мог бы стать вместо отца премьер-министром. Власть могла перейти по семейной традиции. Этим был бы поставлен крест на надеждах Дизраэли. Но, на его счастье, отец и сын были в прохладных отношениях, и граф решил, что у сына нет данных для того, чтобы возглавить правительство. Премьером стал сам старик Дерби. При этом Дизраэли удалось провести в состав кабинета кое-кого из своих людей.

РЕФОРМА 1867 ГОДА

Третье правительство Дерби – Дизраэли было в крайне затруднительном положении: оно пришло к власти и существовало при попустительстве и, следовательно, с согласия оппозиции. Как только оппозиционные партии и группы решат объединить свои усилия для свержения правительства, оно тут же получит вотум недоверия в палате общин и будет вынуждено уйти в отставку. Ожидать от правительства в этих условиях каких-либо важных действий было нельзя.

Перед правительством сразу же встали две главные проблемы: формулирование позиции по реформе избирательного права и отношение к событиям, возникавшим в сфере внешней политики. Именно на этих направлениях сосредоточилась основная деятельность Дизраэли. Его ответственность все больше увеличивалась по мере того, как слабели силы Дерби и развивалась подагра. Проблемы внешней политики вызвали активную переписку между Дизраэли и Дерби и между Дизраэли и Викторией. Во время выборов 1865 г. Дизраэли атаковал Пальмерстона за его вызывающий, провокационный внешнеполитический курс, ставящий Англию временами в сложное положение. Дизраэли и королева были за позитивную, т. е. спокойную, внешнюю политику. Запомним, что это было в 1865–1867 гг. Все течет, все меняется. Дерби был с ними согласен, но его сын, молодой лорд Стэнли, министр иностранных дел, считал необходимым следовать примеру Пальмерстона. По этой причине в верхах возникали противоречия и трения. Дизраэли находил, что Стэнли излишне резко реагирует на возникающие международные проблемы. Позиция министра финансов – одна из важнейших в английском правительстве. Финансы – это мощный рычаг, который применяется в сфере компетенции всех министерств, не исключая и министерство иностранных дел, и Дизраэли энергично налегал на этот рычаг. Справедливо полагая, что бюджет должен сводиться с активом, Дизраэли добивался экономии средств во всех сферах, и прежде всего экономии военных расходов, что соответствовало линии на позитивную внешнюю политику.

Министр финансов не без оснований считал, что в Адмиралтействе дела ведутся плохо и деньги в значительной мере растранжириваются. 20 августа 1866 г. Дизраэли писал Дерби: «Убеждение в том, что в Адмиралтействе организация дела плохая, не говоря уже о том, что там имеют место злоупотребления, глубоко проникло в умы людей и является господствующим чувством у народа». Дизраэли стремился не только к наведению порядка и экономии в военно-морских делах. Он намеревался вести эту работу с большим пропагандистским шумом и убеждал Дерби, что «если взяться за это дело энергично, то можно будет отвлечь внимание народа от парламентской реформы…» В Адмиралтействе накапливаются излишние запасы материалов, что ведет к их растранжириванию. Там же продолжают строить деревянные корабли, давно морально устаревшие, вместо того чтобы производить суда из металла. Дизраэли писал, что первый лорд Адмиралтейства, т. е. военно-морской министр, «окружен преступниками и нужны большой ум и незыблемая твердость, чтобы справиться с ними». Бессмысленно пытаться урезонить этих людей: они агрессивно воспринимают любые направленные на исправление положения предложения. В конечном итоге Дизраэли кое-чего добился, испортив вконец отношения с первым лордом Адмиралтейства. Ему удалось получить бюджет на 1867 г., в котором доходы на 1200 тыс. фунтов превышали расходы.

В целях экономии Дизраэли предлагал сокращение английских войск в колониях. Он выдвинул формулу: если колонии требуют самоуправления, то и обеспечивать свою оборону они должны сами. В письме Дерби Дизраэли сформулировал глобальную программу: «Мы не должны заявлять претензию и ставить целью своей политики оборону границы Канады от США… Свою мощь и влияние мы должны употреблять в Азии и, следовательно, в Восточной Европе, а также в Западной Европе. Но какая польза от этих мертвых колониальных грузов, которыми мы по существу не управляем?.. Предоставим канадцам оборонять самих себя, отзовем эскадру от берегов Африки, откажемся от поселений на западном берегу Африки, и мы сможем сэкономить достаточно средств, которых хватит на постройку новых судов и на то, чтобы иметь положительный бюджет». Эта программа выглядит весьма скромной и умеренной по сравнению с тем, за что будет ратовать и что проводить в жизнь Дизраэли всего через восемь лет. Пока же, в 1866 г., его замыслы дают основание квалифицировать его как умеренного империалиста. История показала, что эта умеренность была наделена тенденцией к быстрому сокращению.

Переключить внимание народных масс от реформы избирательного права на борьбу с беспорядком и злоупотреблениями в Адмиралтействе не удалось, да и не могло удаться. Это было одной из фантазий, часто посещавших Дизраэли. По мере того как в парламенте шла возня вокруг проектов реформы, нарастала борьба народных масс за предоставление им более широких политических прав.

Как это нередко бывало в английской истории, законодатели, представлявшие интересы имущих классов, уже владевших политическими правами, во-первых, под разными предлогами затягивали принятие нового закона о реформе и, во-вторых, бесконечно его формулировали, редактировали, перефразировали, что также вело к затягиванию решения проблемы. Вся эта борьба различных партий, политических групп и отдельных деятелей из-за формулировок готовившегося закона имела единственное реальное объяснение: каждая из этих политических сил добивалась такого расширения избирательных прав трудящихся, которое было бы самым минимальным в складывавшихся условиях, а технические положения закона были бы более выгодны данной партии или группе и менее выгодны ее сопернице. Резкое столкновение интересов объясняло остроту борьбы. За этой возней законодатели проглядели тот факт, что народные массы расширили, углубили и ужесточили борьбу за избирательную реформу. И в конечном итоге правящим кругам пришлось пойти в 1867 г. на значительно большие уступки народу, чем те, которыми можно было бы ограничиться ранее.

Первым побуждением правительства было уклониться от решения вопроса о реформе. В Англии есть классическое средство – чтобы затянуть дело на неопределенный срок и одновременно успокоить массы, нужно создать королевскую комиссию для изучения неудобной проблемы. Такие комиссии медленно поспешают, правительство выигрывает время. Такое предложение и выдвинули Дерби и Дизраэли. Но затея провалилась. Народ вышел на улицы, требуя расширения своих политических прав. 23 июля начались события, которые историки именуют «бунт в Гайд-парке». Активисты движения за реформу запланировали на это число митинг в Гайд-парке. Власти митинг запретили, но многочисленная толпа собралась, сломала решетку парка, разобрала металлические прутья и демонстрировала в течение двух дней. Это был яркий, но далеко не единственный эпизод в народной борьбе за реформу. Многие в правящих кругах, и среди них Дизраэли, правильно поняли значение этого предупреждения.

Королева Виктория не на шутку испугалась. Она заявила Дерби, что «очень хочет, чтобы этот вопрос наконец был решен». Нараставшая сила движения за реформу произвела впечатление и на Дерби. Он заявил Дизраэли: «Я неохотно прихожу к заключению о том, что мы должны заняться вопросом о реформе». Поскольку принятие закона о реформе стало неотвратимым, Дизраэли принимает смелое и мудрое решение бросить тактику проволочек, выбросить за борт идею королевской комиссии и, перехватив идею реформы у Гладстона и его либералов, самому выступить с предложением о реформе избирательного права. 26 февраля 1867 г., не получив даже санкции кабинета, под свою личную ответственность, Дизраэли заявил в парламенте, что правительство внесет на его рассмотрение свой проект о реформе избирательного права. Тем самым он поставил и кабинет, и парламент перед свершившимся фактом.

Отступать уже было нельзя, и законопроект был внесен правительством на рассмотрение парламента. Вскоре он приобрел совершенно иной вид по сравнению с тем текстом, который был предложен палате общин. Это был результат многочисленных внесенных поправок и дополнений. Многолетняя борьба за реформу достигла наивысшего накала. Во многих случаях народ выходил на улицы и мощно провозглашал свои требования, ряд из которых законодатели не смели игнорировать. Не могли они не учитывать и четко определившуюся срочность этой проблемы.

Дизраэли верно оценил обстановку и принялся энергично продвигать законопроект. Он действовал в полном согласии с Дерби. Оба лидера были полны решимости не допустить вновь поражения, которое нанесли консерваторам в 1859 г. либералы во главе с Расселом. Дизраэли стремился любой ценой, в любом виде провести законопроект и тем самым нанести поражение Гладстону и Расселу и остаться у власти. В этих целях он широко опирался на движение народных масс за реформу и налаживал тайные до времени связи с недовольными элементами в лагере политических противников.

Наиболее крупную группу таких тайных союзников Дизраэли возглавлял Джеймс Клей, за которым шла известная часть радикалов. У Клея были свои соображения. Он считал, что радикалы наилучшим образом добьются отражения своих предложений в законе о реформе, если поддержат законопроект консерваторов в обмен на принятие ими радикальных поправок. От Дизраэли это требовало искусного парламентского маневрирования и готовности идти на компромиссы. Но компромисс означает разумные уступки. И если Дизраэли был готов на такие уступки, то не все его коллеги по кабинету соглашались на них. У них были свои интересы и соображения, что порождало острые столкновения внутри правительства.

Противоречия внутри партийной верхушки консерваторов привели к отставке нескольких членов кабинета. Правительство состояло из весьма богатых людей. Их материальное положение, обеспечивающее им должный уровень существования независимо от министерского жалованья, позволяло им держаться с большой свободой и поступать, руководствуясь лишь собственными убеждениями. Если бы их материальное существование зависело в большей степени от сохранения места в кабинете и от доброжелательного отношения премьер-министра, то они десять раз задумались бы, прежде чем проявлять настойчивость и последовательность в отстаивании своего мнения, не всегда совпадающего с мнением главы правительства. Здесь пышным цветом расцвели бы подхалимаж (открытый и скрытый), пресмыкательство, принесение принципов и убеждений в жертву сохранению материального благополучия. Получается парадокс: богатство членов кабинета способствует демократизации обстановки его работы. Поистине нет худа без добра. Однако это обстоятельство оборачивалось для Дизраэли дополнительными осложнениями.

13 апреля 1867 г. в 2 часа ночи в парламенте состоялось голосование. Второй закон о реформе избирательного права был принят большинством в 21 голос. Учитывая, что правительство не располагало большинством в палате общин, такой исход дела следует считать крупнейшей победой Дизраэли. Это был решающий шаг вперед в его политической карьере. И сделал он его в прямом смысле в одиночку: Дерби неотвязчивая подагра уложила в постель, и Дизраэли временно оказался во главе правительства. Его заслуги в проведении реформы признаются бесспорными сегодня, так их расценивали и в 1867 г. Так считали и в политических кругах, и при дворе. Генерал Грей, личный секретарь королевы, писал 7 мая Виктории, что при решении этого вопроса Дизраэли со всей очевидностью показал себя «направляющей интеллектуальной силой правительства».

Это была убедительная победа Дизраэли над его самым упорным и непреклонным противником – Гладстоном. Гладстон признал, что его искусно обошли и перехитрили в парламенте. Он был настолько огорчен, что подумывал о том, чтобы свернуть свою активность и перейти на роль заднескамеечника. Конечно, в действительности получилось иначе. Судьба этот подарок Дизраэли не преподнесла, и Гладстон оставался его политическим врагом до конца.

Акт о реформе избирательного права, принятый в 1867 г., явился этапным событием в истории Англии. Он существенно продвинул страну по пути демократического развития. Вместе с аналогичными актами, принятыми в отношении Шотландии и Ирландии, он увеличил и число избирателей с 1 359 000 до 2 456 000. Новыми избирателями были в основном городские рабочие. Итак, консерваторы провели закон, давший избирательные права рабочему классу. Парадокс, политическая аномалия? Может быть, в этих парадоксах и аномалиях и лежит объяснение того факта, что и в конце XX в. консервативная партия в Англии собирает на выборах в парламент большое число голосов рабочих-избирателей и чувствует себя прочно у власти.

Реформа 1867 года имела важнейшее значение в политической карьере Дизраэли. Она рассматривалась как одно из его крупнейших достижений и соответственно увеличивала его авторитет в стране и в партии. Достижение конечной цели жизни стало реальным делом ближайшего будущего.

Глубокой ночью на 13 апреля после голосования по биллю о реформе палата общин приветствовала Дизраэли бурной овацией. Торжествовавшие победу консерваторы сразу же собрались на банкет в Карлтон-клубе. Заглянул туда и Дизраэли. Его встретили тостом: «За того, кто вел скачку и выиграл ее!» Ликовавшие тори приглашали Дизраэли остаться с ними поужинать, но он сказал, что спешит домой. А дома, несмотря на глубокую ночь, его встретила Мэри Энн пирогом из лучшего ресторана и бутылкой шампанского. Так завершился этот судьбоносный для Дизраэли день, открывший новый, завершающий этап в его жизни и деятельности.