Текст книги "В поисках свободы (СИ)"

Автор книги: Владимир Кабаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Первый раз, я с этим столкнулся в Приморье, во время армейской службы, когда бегал по вечерам в самоволку, на свидание с девушкой, вниз, в посёлок на берегу моря.

В тот вечер, мы замечательно погуляли с моей подружкой и я, попрощавшись, направился наверх, на батарею, где я проходил службу.

Пока шёл по освещённым улицам было терпимо, но стоило углубиться в лес и темнота обступила меня со всех сторон. Я шёл, щупая дорогу ногами и вспоминал рассказы о далёких временах, когда японские диверсанты вырезали целые казармы на Русском острове...

Было это на самом деле или эти рассказы – плод коллективной фантазии, я не знаю. Однако тогда, в лесу, я ощущал свою полную беспомощность. Я шёл, падал споткнувшись, натыкался на ветки деревьев, на которые днём и внимания не обращал... Придя в казарму, облегчённо вздохнул – мог ведь и заблудиться и ночевать в лесу...

Другой случай произошёл в Ленинградской области, в районе деревни Федосово, в глухих, безлюдных местах, расположенных вдоль речки Тосно...

Я приехал по железной дороге, до ближайшего к Федосово полустанка и оттуда, пошёл пешком в деревню, в которой уже несколько лет жил по временам, на даче знакомой...

Поезд припозднился и я, выйдя на полустанке в лесу, поспешил по знакомой тропе вперёд...

В сумерках, я остановился у разрушенного моста через небольшую речку и подумал, что хорошо было бы посидеть на высоком мосту, в наступающих сумерках и послушать лосиный гон. Время было подходящее.

Оставив рюкзак на тропе, я забрался на остатки разрушенного моста через реку, устроился поудобнее и стал ждать. Постепенно наступила ночь. Я слышал, как подо мною, цвиркала норка, плескаясь в реке.

Через время, в дальнем углу прибрежной поляны, что-то тяжело заворочалось и раздался стук кости о дерево. Наверное лось, имитируя схватку с соперником, нападал на беззащитную осинку, "поддевая" её на рога...

А может быть медведь, – фантазировал я – притаившись, подкараулил гонного, беспечного сохатого и борется с ним!

Услужливая фантазия, воспользовавшись темнотой, подсказывала самые причудливые сюжеты.

Было так темно, что я уже не мог бы воспользоваться ружьём, даже если лось подошёл, на мое опасливое подражание гонному быку "У-У-О-Х", на десять шагов...

Часу в двенадцатом ночи, справившись наконец с охватившим меня насторожённым оцепенением, я слез с бревна, и с трудом отыскал свой рюкзак...

На небе сияли неяркие звёзды, которые совсем не давали света...

Идти дальше я не мог – тропа была "вертлявая" и пройдя в полной тьме десять шагов, я упёрся в невидимый куст, росший уже, по-видимому, на обочине. Сделав ещё попытку двигаться по тропе, я вновь быстро сбился.

"Придётся ночевать здесь – разочарованно вздыхал я, сожалея, что не взял с собой фонарика. До деревни оставалось не более трёх километров лесом, но пройти их в ночи не было никакой возможности. Я мог выколоть себе глаза о придорожные ветки, либо увязнуть в болоте, которое надо было ещё переходить впереди...

На ощупь, взяв чуть влево, наткнулся на пень, достал топор, отщепил смолистых щепок...Развёл костерок и уже потом, кое – как устроился рядом с пнём, который служил мне "дровяным складом", до рассвета...

Утром, по первому свету, наскоро попив чаю, я бодро зашагал к деревне, и вдруг, где-то в стороне от тропы, справа, услышал далёкие удары топора...

"Ого! – подумал я. – Кто-то зимовье с утра пораньше строит. Надо будет запомнить место..."

Однако стук топора вдруг стал передвигаться по лесу и смещаться влево...

"Что за чертовщина? – недоумевал я.

И вдруг понял, что это, не стук топора, а рёв гонного лося, короткое "У-У-О-Х-Х" – раз за разом мерно неслось над лесом, а так как это было достаточно далеко, то мне и показалось, что это удары топора...

... Ещё забавное происшествие...

Я, какое-то время, ещё в начале своих таёжных походов, останавливался и даже жил в зимовье, спрятанном на мысу, образованном глубокой падью приходящей слева, от водораздельного хребта, и широкой долиной речки Олы, впадающей в Курминку.

Зимовье было небольшое, но удобное, тёплое и приходя туда, я отсыпался, уютно укрывшись толстым ватным одеялом, оставленном там, строителями зимовья. Времена в моей жизни тогда были тяжёлыми...

Из этого зимовья, удобно было уходить вверх по Оле, влево и вправо, на многие километры...

Там, я нашёл свою первую берлогу с медведем внутри.

Там же, рядом с зимовьем, на другой стороне болота, нашёл глухариный ток и добыл "играющего" глухаря.

...И вот, как то осенью, перед снегом я чуть припозднился с выходом из тайги в сторону зимовья и в пути, меня застала тёмная ночь. Со мною была собака, чёрная лайка по кличке Уголёк. Он устал за день беготни, и рысил впереди меня в пределах видимости, изредка оглядываясь, словно призывая прибавить ходу...

Я тоже устал, шёл медленно и поэтому, к берегу болота пришёл в полной тьме. Где-то на противоположной стороне стояло наше зимовье, но найти его, в этой чёрной ночи, представлялось трудной задачей. Уголёк не дожидаясь меня, наверное уже перешёл болото и ждал, под стенами лесного домика. Тропы через болото тогда не было и я наугад двинулся в темноту...

Переправился удачно, не набрав воды в сапоги, хотя и упал несколько раз, споткнувшись о корни в густых кустах...

Почувствовав под ногами твёрдую землю, я стал думать, как мне теперь найти зимовье...

Я даже не знал с какой от меня стороны, оно находится...

Ночевать холодную ночь, в кустарниковой чаще, без дров и полиэтилена на случай дождя, не представлялось мне весёлым приключением...

И тут меня осенило. Я посвистел несколько раз и через какое-то время из тьмы явился послушный Уголёк. Он лизнул меня в ладонь и я, придерживая его одной рукой, надел на него ремень, который снял с ружья.

Потом попросил его ласково: "Домой Уголёк! Домой!". Смышлёная собака, казалось всё поняла и потянула меня за собой...

Метров через сто я почти наткнулся на угол зимовья...

На радостях, я сварил Угольку двойную норму каши...

... В том же зимовье и тоже связанная с собаками, произошла другая история...

В это зимовье, летом, я добирался из города в начале на теплоходе до Турбазы, а оттуда уже пешком, вдоль берега длинного залива ангарского водохранилища. Залив назывался Курма – по названию одноимённой речки. Слово это или бурятское, или скорее всего эвенкийское, оставшееся здесь с незапамятных времён...

В тот раз, проходя через турбазу, я встретил двух собак, которые подбежав ко мне, по приятельски обнюхали мои штаны, мой закопчённый, грязный, заштопанный алюминиевой проволокой рюкзак и признав за своего, пошли со мною в тайгу. Одна собачка, странного тигрового цвета, по которому ещё при рождении в собачьих питомниках отбраковывают щенков, показалась мне занятной.

Она бежала впереди, по тропе идущей по высокому берегу залива и, увидев на воде уток, не раздумывая спустилась вниз и поплыла к островам, плавающим почти посередине залива.

Вода была ледяная – лед на заливе совсем недавно растаял и нормальная собака лапы бы побоялась замочить, а эта не раздумывала не секунды...

Я подивился смелости и азарту собачки и смекнул, что это не простая лайка. Вторая собака, тоже лайка, чёрная с белыми пятнышками, на шее и лапах, была повыше ростом и попрогонистей, но признавала за лидера, Тигровую...

Переходя через быструю речку Курминку, собаки не могли за мной следовать по узкому бревну и переплыли реку, хотя Тигровую мне пришлось вытаскивать на противоположный берег за шиворот – берега так заросли, что кусты стояли пружинящей стеной, мешая ей выбраться на берег...

До зимовья мы добрались без приключений.

Когда я пил чай у костра, уже по приходу, собаки лежали и дремали неподалёку.

Вдруг, они всполошились, вскочили и гулко загавкали, уставившись на болото. Я тоже встал и долго вглядывался и прислушивался к той части болота, куда с напряжением смотрели с бугра собаки. Оттуда раздалось какое-то шлёпанье по болоту, взвизгивание и невнятное порыкивание...

И вдруг, я догадался, что с противоположной стороны на ручей, текущий в кустах посередине болота, пришла попить и искупаться медведица с медвежатами.

Собаки лаяли зло и отчётливо, но связываться с свирепой мамашей не отваживались и стояли на бугре, не решаясь нападать.

Я забеспокоился, отнёс в крепко срубленное зимовье рюкзак, взял на всякий случай ружьё за плечи, и попивая горячий чай, пытался среди густых болотных кустов, разглядеть мать – медведицу. Но тщетно...

Лезть в кочковатую мокрую болотину я тоже не желал. Да и не зачем было это делать. Стрелять мамашу медведицу я никак не хотел...

Собаки лаяли ещё какое-то время, а потом успокоившись, легли как ни в чем не бывало, рядом с костром...

А медвежья семейка, тихо и незаметно ушла после купания на противоположную сторону пади...

Назавтра, с опаской переправившись через болото, я увидел несколько разворошённых медведицей муравейников, и обходя стороной чащи, ушёл на водораздельный хребет.

Там, я искал камедь, а собачки, то появляясь, то исчезая обследовали тайгу вокруг меня.

В какой-то момент, они оказались рядом со мной.

Вдруг оживившись, они с шумом втягивая воздух влажными чёрно-блестящими ноздрями, обнюхивали заметную звериную тропку в кустарнике, а потом разобравшись в следах, деловито, след в след ушли на рысях, куда-то вправо по хребту...

Тигровая, как всегда была впереди...

Больше я их не видел...

Переночевав ещё ночь в зимовье, я стал возвращаться в город, и на турбазе ко мне подошёл озабоченный директор, я его немного знал ещё по прежним встречам.

Он без околичностей спросил: "Собаки наши с тобой убегали?".

"Со мной" – подтвердил я и объяснил все обстоятельства. Тяжело вздыхая и держась за сердце, директор рассказал, что собачки эти "охотницкие", и принадлежат декану охотоведческого факультета.

И что они жили тут, на природе, пережидая лето.

Я извинился, объяснил, что в тайге они наверное погнали зверя и потому убежали от меня, ещё вчера...

Позже, я узнал, что обе путешественницы благополучно вернулись на базу...

... А теперь снова перенесёмся в Ленинградскую область...

В лесу иногда случаются интересные находки. Неподалеку от Федосино, один мой знакомый в лесу, собирая грибы увидел лося запутавшегося рогами в ветках ивы.

Заметив человека, зверь стал дёргаться, пытаясь освободиться, но ветки пружинили и держали его, словно крепкие канаты...

Сбегав в деревню, знакомый принёс ружьё, застрелил лося и ел мясо ещё несколько месяцев, угощал им своих приятелей, каждый раз рассказывая этот удивительный случай...

Или вот, совсем уж замечательное происшествие...

Я нашёл в лесу, метрах в двухстах от просеки линии электропередач, разбившийся современный истребитель.

Обрывки дюралюминиевого листа от его крыльев, я заметил на дороге идущей по просеке, за несколько месяцев до этого дня, но тогда, не придал этому значения...

Утром, выходя после ночёвки в незнакомом месте, в сторону деревни Рублёво, я попал, как казалось, в незнакомые густые леса.

Я уже собирался поворачивать на север, в надежде где-то пересечь шоссе, бывшее от меня слева, как вдруг, увидел среди кочек сухого болота, странные сигарообразные предметы сделанные из светлого дюралюминия, длиной метра два, покорёженные и помятые. Как позже оказалось – это были баки из под горючего...

А тогда, при первом взгляде на них, я невольно вспомнил о летающих тарелках...

Пройдя чуть дальше, по лесу, наткнулся на неглубокую длинную яму, и подняв голову, вдруг, внезапно увидел метрах в двадцати от себя, серебряного цвета цилиндр, с торчащими в проломы разноцветными проводами.

Это были остатки самолёта, с красными звёздами на боках. Сердце моё невольно дрогнуло, но остатков человеческих тел, я ни внутри, ни вокруг не увидел и успокоившись, осмотрел всё тщательно.

"Наверное это случилось так – думал я... – Самолёт потерял управление или мотор отказал. Лётчик катапультировался, а самолёт падая по касательной, срубая вершины деревьев крыльями, врезался в мёрзлую землю, и рикошетом переворачиваясь вдоль оси, продолжил последний свой путь до остановки".

Кто-то из местных жителей уже нашёл самолёт до меня. Рядом с остатками истребителя лежали какие-то шестерёнки из неизвестного мне металла, извлечённые умельцем или умельцами из его внутренностей. Уже позже, я узнал, что в таком самолёте использовано много цветных и драгоценных металлов и стоит такой истрибитеель около миллиона долларов...

"Но почему его не забрали отсюда?" – долго после этой находки, недоумевал я...

Когда, я рассказал о находке своим знакомым и их детям – мальчишкам, то они, долго просили меня показать им этот разбившийся военный самолёт...

Однако, с той поры, я так и не удосужился глянуть на самолёт вновь...

В то время, моими любимыми местами походов, стали окрестности другой деревни – Федосино...

Однако продолжу тему о находках...

Однажды, на несколько дней вырвавшись из города, пришёл, уже вечером, на лесную поляну, неподалёку от деревни Рублёво.

Я хотел там, на овсяном поле, скараулить медведя, следы которого, видел на этом поле, незадолго до этого.

Но придя на место уже в сумерках, вдруг услышал в окрестностях человеческие голоса и лай собаки. Разочарованно вздыхая, я понял, что из-за присутствия посторонних людей, моя охота срывается и ушёл от поля, уже в сплошной темноте

...Несмотря на черноту ночи, я быстро нашёл приметное дерево, рядом с дорогой и свой рюкзак спрятанный под ним...

Поставил аккуратно ружьё, прислонив его к стволу, почти на ощупь побродил в темноте, собирая сосновые ветки и веточки упавшие на землю.

При этом всё время прислушивался к тому, что делается вокруг. Убедившись, что кроме меня здесь никого нет, я развёл костёр...

В начале, по собранной в кучку сухой ветоши, проскочил маленький огонёк, потом струйка едкого дыма поднялась вверх и вскоре, ровное и высокое пламя, танцующими языками поднялось прямо к тёмному ночному небу, осветило всё вокруг мерцающим, жёлто – оранжевым светом.

Налив воды, я приспособил котелок над костром, на длинной, свеже – вырубленной палке и вдыхая горьковатый дым, устроился полулёжа рядом.

Ночь отступила, затаившись за границей света и тьмы...

Напряженное ожидание встречи с неведомым, сменилось почти домашней расслабленностью и довольством привычного ночлега у костра...

Свет всегда делает человека смелее, уверенней...

Я с аппетитом съел заготовленные бутерброды с варёной колбасой и запил горячим сладким чаем...

Место было укромное, в сухом и тёплом распадке, который сворачивая здесь направо, образовал котловину, на дне которой горел мой, невидимый с дороги костёр.

И даже потрескивание горящих веток из этого укрытия, не были слышны вокруг, оставаясь внутри небольшого пространства.

А извне, резкие звуки долетали, достигая моего слуха...

После еды, я собрал побольше дров, натаскал к костру остатки сухих пней, несколько веток с оставшейся на них сухой хвоей, для создания большого огня на случай неожиданности и прилёг отдыхая, вглядываясь в причудливую игру огня... Через время, я задремал...

Пробудил меня мощный звук взрыва, прилетевший откуда то с востока, из глухих дальних лесов. Это не был взрыв снаряда или другой боевой звук.

Похоже было на отдалённый, одиночный, сухой, яростный гром после сильной молнии. Я привстал на локте, вслушиваясь, но вокруг стояла полуночная, кромешная тишина безветренной ночи...

Я гадал – что бы это могло быть и подумал почему-то, о падении метеорита...

Мне вспомнился рассказ моего приятеля, с которым однажды весной, мы ходили на глухариный ток...

...Тогда, сидя у костра, мы разговаривали и вдруг Толя, так звали знакомого, стал рассказывать о своей работе в Саянах, где он с молодой женой жил на метеостанции, далеко от поселений и людей...

– И вот однажды – приступил Толя к самому интересному – мы с женой, как обычно летним вечером, ещё при свете, легли спать – утром надо было рано вставать, снимать данные...

Но мне что то не спалось...

В воздухе, в сереющем сумраке, подступающем по ущелью к деревянному домику станции, затерянному среди мощных горных вершин, чувствовалось какое-то волнение и беспокойство...

Я встал и оделся. Жена спала, укрывшись с головой одеялом. Выйдя из полутёмной спальни, я подошёл к большому окну с видом на горы, и тут, заметил, что по воздуху, между двух высоких вершин, движется в нашу сторону странный предмет: шар не шар, а скорее полусфера, но необычайно большая полусфера, серо – стального цвета. Я попытался определить размеры, и подумал, что это "существо" или эта конструкция, будет наверное с футбольное поле.

То-есть метров около ста по продольной оси и метров семьдесят в поперечнике. И летела, а точнее двигалась эта штука неслышно. Она скорее неспешно плыла по воздуху, как плывёт в высоте метеозонд в безветренную погоду...

Костёр горел весело...

Толя, рассказывая, помешивал угли в костре палочкой...

Вокруг замер притихший ночной лес...

– Подплыла эта полусфера ближе – продолжил рассказчик через небольшую паузу – и замедляя ход остановилась, напротив метеостанции, между горой и домиком... И меня охватила непонятная, никогда до этого не испытанная жуть от нереальности происходящего...

Полусфера молча стояла в воздухе и вдруг, на поверхности этого серого футбольного поля, жёлтым светом зажглось что-то вроде окошка или люка и внутри появился силуэт, как мне показалось, человеческий. Но на голове у него было нечто похожее на шлем скафандра, только посередине был защитный гребень.

– Ну как у греческих воинов – подсказал мне Толя, для лучшего понимания его истории...

Он, рассказывая разволновался, словно вновь переживал всё испытанное тогда.

И всё время, пока он это рассказывал, пристально смотрел мне в лицо, словно пытаясь по глазам определить, верю я или не верю в произошедшее. Я и сейчас помню этот ищущий, проверяющий взгляд...

– Я хотел позвать жену – продолжил Толя – но боялся, что "Это" – вдруг исчезнет и потому, стоял как вкопанный...

– Не знаю сколько времени мы "смотрели" друг на друга, но наконец свет в люке погас и полусфера, плавно тронувшись, заскользила в обратную сторону набирая скорость и через время исчезла за горой...

– Я рассказал всё это жене разбудив её. Но она, со сна ничего не поняла и перевернувшись на другой бок уснула, а я не спал всю ночь, думал и гадал – что бы это могло быть...

–И вспомнил, что недавно над Саянами произошёл непонятный мощный взрыв, который слышали во многих селениях и посёлках на протяжении многих сотен километров...

– Может быть – думал я тогда и думаю сейчас – Толя помолчал, снова проверяюще вглядываясь в меня.

– Может быть это был космический корабль инопланетян, а взрыв незадолго до того, катастрофа другого космолёта! И это был – Толя ещё недолго помолчал, подбирая слова – это был Спасатель, который обследовал горы и искал следы от того взрыва...

... Над лесом, над котловиной стояла глухая ночь и костёр слабо светил во тьме...

Эту историю, я вспомнил уже засыпая, и думал об услышанном мною взрыве... Ночью, в лесах могут происходить самые загадочные истории!

...Уже позже, я, сравнивая находку разбитого истребителя и рассказ о встрече с НЛО, подумал, что в наше мирное время, найти боевой разбившийся истребитель, так же трудно, как встретить корабль пришельцев...

Мой рассказ о находках, продолжится немного необычной историей...

... Уже совершенно в другом месте, на БАМе, однажды, в глухой тайге на Муе, я нашёл в зимовье, на нарах, мешок с собольими и беличьими шкурками, определив это на ощупь, не развязывая его...

Тогда, озираясь я вышел из зимовья оставив мешок на месте, и уходил вниз по реке несколько часов.

Я предположил, что так просто никто не оставляет добытую за зиму пушнину, и наверное здесь произошла какая-то лесная трагедия, ввязываться в которую мне совсем не хотелось... К тому же, вокруг, на многие километры окрест не было ни души, я это знал точно...

Там и тогда, мне вдруг вспомнились рассказы о таёжном известном на всю округу, хулигане, охотнике-эвенке Петрове, неожиданно найденном в своём охотничьем зимовье, убитым.

Он был удачливым и смелым парнем и ещё до открытия охоты, пробегал по чужим участкам "снимая сливки" – добывая не пуганных ещё соболей.

Может быть за это его и застрелили хозяева этой тайги...

... В тот весенний поход на Мую, я нашёл целую подземную реку, выходящую на поверхность из береговых камней и вливающуюся в Муякан.

Диаметр "трубы" источника был несколько метров, и расход воды несколько кубометров в секунду. Вода под напором, выходила из земли и большим "пузырём" возвышалась над низким берегом...

Позже я узнал, что в тех же местах была речка, в которую впадали горячие источники, и в этой горячей воде жили крупные окуни, приспособившиеся к необычной температуре воды...

Другая находка была тоже связана с водой.

Однажды весной, неподалёку от Байкала, я видел целую речку талой воды, бегущую вдоль лесовозной дороге, по глубокому кювету. И эта "речка", в одном неприметном месте, вдруг исчезала под землёй.

И там, где она исчезала, крутилась большая водяная воронка. Видимо талая вода нашла щели в камне под почвой и уходила вглубь земли по этим трещинам...

...В тайге, довольно часто можно встретить какие-то непонятного происхождения углубления в земле, разного размера и форм. От небольших и не глубоких, до десяти метров в диаметре, и глубиной метров до двух – трёх.

Что было причиной этих воронок, я до сих пор не знаю. Может быть это следы от врезавшихся в землю метеоритов?..

Во всяком случае, на произведения рук человеческих это непохоже – тайга вокруг стояла девственная.

Но бывают и грустные, неожиданные находки...

Однажды, взобравшись на высокую триангуляционную вышку, я увидел в нескольких километрах, в распадке, заброшенную деревню...

Когда, спустя пол часа, в яркий осенний день, я вошёл в эту деревню по заросшей дороге, то меня охватила грусть.

Как в сонном царстве, вдоль прямых улиц заросших бурьяном, стояли дома с пустыми оконницами... Ограждая бывшие огороды, кривились высохшие, выгоревшие на солнце до почти чёрного цвета, дощатые заборы.

В скрытых в траве ямах погребов, выросли густые кусты чёрной смородины. И на их ветках изредка видны были полу засохшие ягоды...

Когда – то, здесь кипела жизнь, жили люди, любили, рожали детей, топили печи, по улицам рыча моторами проезжали машины и трактора...

А теперь, жизнь здесь умерла и под тёплым, чистым солнцем, среди глухой тайги стояла, брошенная людьми деревня, словно декорация к невеселой сказке, деревня дремала, овеваемая лёгким ароматным ветерком...

Вообще, раньше в тайге жило много больше людей, чем сейчас. И люди были намного общительней и веселей.

Я знаю, что по обоим берегам Байкала, ещё в начале двадцатого века, люди хорошо знали друг друга, женились и выходили замуж, ездили через озеро зимой на санях с лошадьми, а летом на лодках в гости друг к другу и гордились знакомыми с другого берега...

Однако, сегодня, стоящие на противоположных сторонах озера деревни, уже не сообщаются между собой и это очередной социальный феномен, связанный с атомизацией общественной жизни.

Общинность, постепенно была заменена фабричностью!

Ведь многие уехали и уезжают не в соседние деревни, а в соседние города...

Однако, достаточно невесёлой социологии...

...В природе с животными, как и с людьми, происходят разные драматические происшествия – например увечья...

Однажды, я подстрелил рябчика у которого был только один глаз. Другой был выбит и закрыт плёночкой века.

В другой раз я встретил рябчика, у которого была сломана кость крыла и срослась неправильно, почему он не мог летать и ходил по снегу объедая почки берёз снизу.

Он жил всё последнее время в одном месте, исходил, избороздил крестообразными следочками по снегу, все окрестности...

Рябчик был худ – кожа да кости, – но жив...

... Забавный пример похожести ошибок звериных чувств на человеческие, я наблюдал как-то на БАМе, разбираясь в следах лося.

Примерно около суток тому назад, зверь долго шёл по крутому берегу реки и потом, все-таки решил спуститься в долину.

Место для спуска он выбрал неудачное и поскользнувшись на присыпанной снегом наледи, кубарем полетел вниз по склону, метров на пятьдесят.

Я представил себе, как он, поднявшись мотал головой после падения, как ругал себя за невнимательность! И это воображаемая картина рассмешило меня.

Говорят, что звери чувствуют опасность лучше, чем люди. Но после этого случая, я стал в этом сомневаться...

Скорее всего, как и люди, звери бывают разными по характеру, да и по уму...

Несчастные случаи в природе, так же обычны как и в мире людей...

Ещё одна такая оплошность стоила, – на сей раз птице – жизни...

Как -то, я проходил мимо зимовья на Скипидарке, возвращаясь домой из тайги. И со мной была молодая лайка Зельда.

В этом месте, она вдруг принюхалась и резко свернув в кусты, выпугнула из густой травы, выводок глухарей, с шумом поднявшихся на крыло!

Один, уже почти чёрный глухарёнок, в полёте лавируя между веток, наткнулся на острый сучок, торчавший из дерева ему навстречу и упал.

Когда я подошёл, Зельда уже жамкала челюстями его безжизненную тушку и радостно махала хвостом, словно хвастая: "Глянь хозяин, какую птицу я тебе поймала!".

За проворство, собака была награждена глухариными лапками, которые с аппетитом съела, похрустывая косточками...

ОХОТНИЧЬИ СОБАКИ

...Наверное, пора перейти к рассказу об охотничьих собаках, которых я, в разное время, держал более десятка...

Первой моей собакой был Саян, лайка, которую отдал мне ещё в щенячьем возрасте, мой приятель, егерь из Бурдугуза.

Это был нескладный, чёрно-палевый кобель, с серыми пятнышками над глазами и стоячими ушами.

Рос он в деревне, на природе. Чутьё у него было хорошее, но большим умом он не блистал. Егерь постоянно смеялся над ним и я сам видел, как собака трусливо закрывал глаза лапой, когда маленькая, злая сучка Дамка, накидывалась на него, из-за какой-то мелочи.

И всё-таки я взял его к себе в город...

Я водил его, почти каждый день на прогулку в лес и он, постепенно познакомился со всеми лесными запахами, а зимой и со следами зверей и птиц.

Когда ему было год, мы добыли с ним молодого лося после чего, он сделался фанатом лосиных охот.

Как – то весной, он пол дня гонял лося – быка по болотам и по снегу со льдом, изрезал себе лапы, но не сходил со следа, пока я не взял его на поводок.

Если бы не отсутствие опыта, как собаковода, то он бы служил мне верой и правдой на всех охотах, ещё долгое время. Задатки для этого у него были...

Но как получилось – так получилось.

...После Саяна я держал много разных собак. Но, постепенно узнавая премудрости охоты с собаками, я, по прошествии времени, склоняюсь к выводу, что Саян был один из самых лучших.

Он был послушен, не драчлив, предан мне беззаветно, и вместе, имел хороший характер и чутьё...

Второй собакой был Кучум – лайка, которую я ещё щенком вывез из Ленской тайги и с которым, охотиться по-настоящему не успел.

Он вырос до годовалого возраста, стал крупным, красивым и быстрым псом, но потерялся – сорвавшись с цепи, убежал из дома, да так и не вернулся.

Я только – только перевёз его в новый мой дом, и потому, не зная окрестностей, он не знал куда возвращаться...

Третьей собакой была не "получившаяся" лайка Пуля. Я взял её из под суки, из первого её помёта, что наверное было причиной генетического дефекта щенка. Пуля, так и не выросла и оказалось коротконогой полукровкой, жившей ещё долго у меня в доме в качестве дворовой собаки...

Следующая была Лапка, замечательная собачка, умница и охотница.

В восемь месяцев она поймала мне косулю, и коротко я расскажу здесь, как это получилось.

Хочу заметить, что подробнее о моих собаках, вы можете прочитать в моей книге "Собаки и волки".

А тогда, Лапка и собака брата Толи – Белка, сопровождали нас, в походе на Курму. Переночевав, я отправился в лес, искать камедь – лиственничный, застывший потёками в дуплах крупных лиственниц, сок.

За камедь, в заготовительных конторах тогда давали хорошие деньги и я, во время своих походов, не только и не столько охотился, сколько зарабатывал деньги на камеди, для семьи.

В день иногда на собранной камеди можно было заработать рублей пятьдесят, что было половиной месячной зарплаты тогдашнего лаборанта в университете.

Таким образом я совмещал приятное с полезным – бывал в лесу и зарабатывал деньги...

Брат ушёл в другую сторону, а его собака, не захотела идти с ним и увязалась за мной...

В лесу лежал снег, белый и чистый, на котором хорошо были видны следы зверей и птиц. Собаки вскоре убежали куда-то и я шёл не торопясь, вглядываясь и вслушиваясь.

В молодом соснячке, выделявшемся тёмно-зелёный хвоей на белом снегу, я вспугнул косуль, а одну даже увидел издалека.

Косуля поднялась из лёжки, насторожённо озираясь слушала и нюхала воздух, а потом уловив мой запах, затопала копытцами по мёрзлой земле предупреждая сородичей и вихрем умчалась, исчезла, словно её и не было.

Я пошёл дальше и через какое-то время услышал громкий стонущий звук.

"Собака попала в петлю! – вдруг испугался я и побежал на звук, спотыкаясь и падая.

Звук – стон повторился и я внезапно понял, что это не собачий голос.

Успокоившись, я стал идти медленно и скрытно.

Через сотню метров, увидел на снегу, черноватое пятно и рядом собак.

Подойдя ближе и разобравшись в следах, я понял, что Лапка и Белка – собака брата, поймали косулю.

Лапка, по дуге настигла убегающую за остальными молодую косулю, вцепилась в заднюю ногу, проехала несколько метров за нею тормозя всеми четырьмя лапами, а потом, подоспела Белка и всё было кончено в один миг...

В тот морозный вечер, мы жарили в зимовье мясо на большой сковороде и с аппетитом ели тающие во рту, ароматные поджаристые и сочные кусочки косулятины.

За стенами зимовья началась снежная метель, а нам было тепло, сытно и уютно, в нагретом пространстве лесной избушки...

Мы были свободны, здоровы и сыты... Мы были в тайге, как у себя дома...

Позже, Лапка стала замечательной глухарятницей и лосятницей.

Глухарей она начала лаять тоже до года, и я помню, как она пыталась по веткам взобраться на ёлку, на вершине которой, сидел облаиваемый ею глухарь.

Влезая метра на два вверх по нижним, частым веткам, она срывалась вниз и вновь лезла. Пока Лапка демонстрировала чудеса акробатики, я высмотрел глухаря и подстрелил его, а потом, скормил глухариные лапки своей довольной и польщённой такой наградой, собачке....

В другой раз, в эту же весну, Лапка поймала в болоте крупного, чёрного глухаря...

Тогда, я шёл по берегу болотины и Лапка, бежавшая впереди, вдруг, насторожившись, остановилась глядя в одну точку, а потом высоко выпрыгивая вверх, кинулась вперёд и выхватила из густых кустиков, глухаря, в схватке оторвав ему хвост.