Текст книги "В поисках свободы (СИ)"

Автор книги: Владимир Кабаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

После этого капитаны и майоры присутствующие на разбирательстве, перестали улыбаться...

Последствия моей наглости были печальны.

Меня разжаловали из сержантов в ефрейторы, лишили доплат за классность и стали притеснять, как могли. Молодой комбат разъярился и пообещал мне, что вместо дембеля, "устроит" мне военную тюрьму – дисциплинарный батальон.

...Я откровенно заскучал. В дисциплинарном батальоне, я бы долго не выдержал и что-нибудь натворил, а потом – "хоть трава не расти".

Меня выручил начальник канцелярии полка, молодой старший лейтенант. Он был поэт и мы с ним иногда говорили о Пастернаке, и я читал ему любимого мною Сашу Чёрного, а он – свои, вовсе неплохие стихи.

– Да будет он жить вечно!

Этот старлей – старший лейтенант, изловчился, сделал приказ о моём увольнении с батареи, в первых рядах демобилизовавшихся и я, достойно "увернулся" от угроз судьбы...

Но нервозность последних месяцев и реальная опасность несвободы ещё на несколько лет, при моей внешней невозмутимости, проявились неожиданно...

Последнюю ночь службы, я провел на "вахте", у себя в радио кубрике. Собрались мои приятели. Пили чай, играли на гитаре и пели, вспоминая годы службы. Выйдя утром из капонира, и оглядывая замечательную панораму лесистого острова Русский, ограниченного со всех сторон водой я, вспомнив длинные годы проведённые здесь, погрустнел, из глаз моих потекли истерические слёзы.

Я не мог их остановить, хотя пытался улыбаться. В казарме "молодые" и "годки", которые уважали и даже побаивались меня, испуганно отводили глаза от моего заплаканного лица. "Если уж Он плачет перед дембелем, тогда как же мы то будем?" – думали они...

Эшелон с дембелями, тащился от Владивостока до Иркутска около пяти суток, и последнюю ночь пред домом я уже не спал. Последние несколько часов, я стоял у выходной двери, и когда проезжали город, то с восторгом и горечью узнавал знакомые места...

Мне тогда, казалось, что я зря потерял три лучших года моей молодой жизни!

Позже, я переменил мнение и понял, что армия была для меня как монастырь, в котором учат достойно переносить жизненные тяготы и сосредотачиваться на себе самом, размышляя о добре и зле, о свободе и несвободе...

До дома добирался от загородного полустанка, где ненадолго остановился воинский эшелон.

Когда, подойдя к дому, обогнул угол, то увидел мать, сидящую на крыльце с маленьким внуком, сыном старшего брата, родившегося уже без меня...

Мать увидев меня, всплеснула руками и заплакала...

... Приехав домой, я обнаружил, что перерос своих друзей и превратился в атлета.

Я занимался в армии гирями и выжимал одной рукой больше пятидесяти килограммов...

Кроме того, я научился, "понемногу, шагать со всеми вместе, в ногу, по пустякам не волноваться и правилам повиноваться".

Помню армейский афоризм: "Не научившись повиноваться, не научишься командовать...".

Действительно, умение спокойно относиться к чьим – либо командам, не выпячивая своего я, дали мне возможность не заедать жизни других людей, не превращать жизнь в сплошные соревнования...

Когда я возвращался домой, то думал, что по приезду, завалюсь на кровать, буду лежать три дня и три ночи, глядя в потолок и никуда не выходить. Но реальность свободы позволила очень быстро забыть тяжёлые годы... Мои друзья, каким-то чудесным образом узнали о моём возвращении, и через полчаса наша кухня была полна гостями... Большинство из них уже учились в институтах и в университете, и мне показалось, что я отстал от жизни...

Зато в армии, меня научили терпеть повиноваться другим, более опытным в чём – то людям и непреодолимым жизненным обстоятельствам. Это заставляет нас доверять профессионалам и позволяет командовать не мучая других своим начальствованием...

То ли из-за моего, "выстроенного" в неволе характера, то ли благодаря армейской "школе" – мне стало жить "на белом свете" весело и покойно.

Друзья на "гражданке" не оставляли меня одного, да и подружки, вскоре, появились во множестве. Я был ровен со всеми, вежлив с мужчинами и предупредителен с девушками. И вместе, стал домоседом.

Иногда по неделям сидел дома и читал книжки, в то время как друзья гуляли, перемещаясь в подпитии из одного студенческого общежития в другое. Многие из них, в последствии стали алкоголиками, заведённые в трясину полупьяного веселья желанием быть похожими на героев Хемингуэя и Ремарка...

Мне с ними, часто было просто скучно и потому, я предпочитал бродить по лесам...

... Однажды, с тёзкой Володей, студентом биофака, мы собрались и уплыли в поход по берегу ангарского водохранилища.

Этот поход, тоже остался в памяти, как праздник света и тепла. Несколько дней мы "гуляли" по просторам тайги в сопровождении двух молодых собак – лаек...

Стреляли и жарили на костре рябчиков, нашли волчью нору на крутом берегу ручья в вершине пади, и в последнюю ночь слышали, как рявкала неподалёку, в распадке сердитая рысь.

Когда я пояснил Володе, чей это голос, он напрягся и на всякий случай привязал одну из собак рядом с собой, к рюкзаку. Я ночевал на верху копны, зарывшись в сено и выспался на славу...

Работать, я устроился в университет лаборантом, тоже с помощью друзей и свободного времени имел достаточно. Потому, постепенно пристрастился к одиноким походам, уходя всё дальше и дальше в необозримую тайгу, окружающую город.

Первое время, не имея ружья, ходил туда "вооружившись" только кухонным ножом. Тогда, я никого и ничего не боялся в тайге, может быть ещё и потому, что плохо знал её. Позже я понял и оценил своё легкомыслие...

ЛЕСНЫЕ ПОХОДЫ.

Незаметно, у меня образовалось очень много приятелей и со всеми я находил общий язык. Но новых друзей не было!

Не было тех, кто понимал бы мою тягу к независимости и не требовал от меня преданности кому-то или чему-то, за "компанию".

Может быть поэтому, общению с такими приятелями, я предпочитал одиночество или походы в леса.

Гульба с новыми знакомыми меня утомляла своим однообразием и я уходил из самой весёлой компании не попрощавшись, трезвеющий и скучный...

... Наконец, я купил себе двустволку двенадцатого калибра, набрал манков, лесных "энцефалиток" (вид лёгкой куртки с капюшоном), резиновых сапог и прочего снаряжения, включая рамочный рюкзак, охотничий магазинский нож, и кожаный патронташ.

Ружьё было с эжектором и много позже, на одной из медвежьих охот, я понял, что это не всегда безопасно. Надёжнее иметь простое, привычное ружьё без "прибамбасов", которым ты можешь пользоваться при минимуме дополнительных механизмов. Механизмы тоже отказывают...

В тайге, на охоте, накладываясь на человеческие ошибки, это иногда приводит к трагическим последствиям...

По поводу снаряжения, я буду говорить в этой книге достаточно подробно, однако первое существенное замечание – не думайте, что снаряжение сделает вас охотником или путешественником – авантюристом.

Человек-охотник, человек-путешественник – это всегда характер – то есть то, что внутри нас! Хотя я думаю, что путешественником или охотником становятся, во многом благодаря воспитанию характера в преодолении трудностей...

Сегодня производители разных охотничье-туристических штучек, или как я их называю-прибамбасов, продают множество вещей, "которые мне не нужны", как говорил Сократ, приходя на рынок.

Иногда, эти прибамбасы просто опасны, как всякая излишняя перестраховка.

Вспоминаю, когда я нашёл первую берлогу, то стоял вопрос как и с кем добывать бурого "засоню".

Мой знакомый предлагал, сделать "сидьбу" на дереве и оттуда стрелять в берлогу, тем самым обезопасив себя. Иногда, излишние "прибамбасы" играют в охоте, роль этой "сидьбы".

Надо с самого начала понять, что любой выход в лес, дальше деревенских огородов сопряжен с опасностями.

В Сибири, даже в больших городах иногда, на окраины забредают медведи. Некоторые из таких случаев я описал в своей книге: "Говорят медведи не кусаются".

Пользуясь случаем, хочу здесь повторить: "Медведи и не только, кусаются, да ещё как!"

Момент опасности обязательно присутствует в таёжной жизни. И когда ты это понимаешь, тогда спокойнее живёшь...

Чувство опасности бодрит человека, заставляет готовиться к ней и тем самым придаёт жизни своеобразное очарование.

... Здесь в Англии, где я сейчас живу с моим английским семейством, этого чувства опасности, порой не хватает. Англичане поубивали всех медведей лет триста – четыреста назад, а волков, немного позже.

Здесь тоже есть леса, но самый страшный зверь в них – олени. "Как хорошо было бы запустить в леса Шотландии несколько медведей – думал я, собирая чернику в удивительно красивом сосновом бору, с небольшим водопадом на реке, где то, в глухом урочище, в Стране Гор...

– Красота, не "подогретая" чувством опасности, немного пресновата..."

...Моё погружение в стихию одиноких путешествий, началось пожалуй с одной знаменательной поездки...

Дело было в мае месяце, в начале сибирской весны.

Тот же друг, Володя – биолог и лесовик, с которым мы уже путешествовали по приангарской тайге, предложил мне поехать на глухариный ток, на Байкал, на Хамар-Дабан.

Этот горный хребет расположен на южном берегу озера – где он уже побывал один раз, с приятелем, из местных.

Я согласился на это, но без энтузиазма: надо было ехать на поезде, потом заходить по лесовозной дороге в горы...

Тем не менее мы удачно доехали и отправились в тайгу...

Но выйдя на пустынный перрон, вдохнув холодно – чистый байкальский воздух, глянув на тёмно– синее почти чёрное горное небо, я понял, что нас ждут замечательные дни...

Вдалеке, на юге, громоздились заснеженные вершины горного хребта, по склонам которого синела безбрежная тайга. Нам надо было идти в ту сторону...

Шли по лесовозной дороге, вдоль быстрой речки ещё с ледяными заберегами, и я вспомнил, что в городе уже ходят в рубашках, а смельчаки даже купаются в водохранилище.

Здесь, весна отставала почти на месяц и в сиверах, толстым слоем лежал синевато – белый снег, спускающийся языками сверху, почти до реки.

Вдоль дороги громоздились горные склоны покрытые кедровой тайгой. Ручейки, ручьи и речки впадали в нашу реку то слева, то справа, и вода в них прозрачно – холодная, казалась сладковатой на вкус.

Непуганные рябчики с тревожным треньканьем взлетали почти из под наших ног и садились на виду, вертя маленькими хохлатыми головками, подрагивая серым хвостиком. Володя, мой давний друг, без труда подстрелил несколько штук на ужин и успокоившись, шёл впереди, показывая мне местные достопримечательности...

... К вечеру пришли на место...

Поднялись по крутому склону в полгоры, устроились возле старого кострища.

Володя приготовил замечательный ужин, из жареных рябчиков и картофельного пюре, а я сидел и любовался окрестными горами и ярким солнцем, медленно садившимся за горы. Перед едой, выпили по рюмке разведённого спирта и принялись неспешно, смакуя, ужинать. Наши глаза, чуть замаслились от выпитого и мир казался прекрасным и удивительным, как в момент его сотворения! Тогда, мы были молоды и свободны, как прачеловек Адам, в Раю...

Может быть там, я впервые осознал привлекательность цепочки событий, приводящих к свободе: сборы, поездка, заход на "базу" – и ты свободен как птица.

Вся суета человеческого мира остаётся позади, а ты остаёшься наедине с молчаливой, сосредоточенной, иногда опасной природой – будь это лес, степь, река или море...

В том походе, я впервые услышал поющих в ночи глухарей и был ошеломлен древностью всего происходящего.

Стоило мне представить, что такие же песни звучали миллион лет назад; что прачеловек одетый в шкуры, вот так же как я, замерев в темноте ночи слушал эти странные звуки, больше похожие на угрожающее щёлканье и шипение, и я оробел, от этой причастности к тайнам могучей и вечной природы...

А в это время, вся тёмная низина ручьевого распадка, шипела, "тэкала" и клокотала незнакомыми, но опасными звуками...

Глухарей здесь было не мене десятка...

Может быть тогда, в дебрях Хамар-Дабана, я был побеждён раз и навсегда этой множественной тайной природы, преклонился перед загадкой мира, открывающейся в такие мгновения...

В тот раз Володя добыл на току глухаря, а я слышал токование и видел убитую им, загадочно-древнюю, краснобровую птицу.

С той поры, глухариные охоты стали любимыми для меня...

Вскоре после этого похода, я решил в одиночку, найти глухариный ток на Скипидарке, в лесном урочище, километрах в двадцати от города. Но весна быстро закончилась и пришлось эти планы перенести на следующий год...

Следующей весной, несколько раз ночуя в лесу, я пытался обследовать окрестности, зная, что где-то там были тока, о которых говорили многие из моих знакомых охотников.

Я был один в тамошней тайге и по ночам, безуспешно бродил по болотистым наледям, вдоль тёмных сосняков, останавливаясь и прислушиваясь к опасному молчанию неразличимых во тьме деревьев...

Увы, всё было тщетно!

Утро за утром, встречал я рассветы с разочарованием, не выспавшийся, продрогший до костей.

Придя в зимовье, вздыхая, закладывался спать, чтобы увидеть неясные, таинственные сны навеянные ночным напряженным ожиданием неведомых опасностей...

Но как известно – дорогу осилит идущий...

Я нашёл ток неожиданно, на сосновой гриве, среди столетних, красиво – пушистых, тёмно – зелёных сосен, в распадке, где были заброшенные покосы!

Однажды, возвращаясь вечером в зимовье после дневных блужданий, там на гриве, я вспугнул вначале одного, а потом и второго глухаря – "петуха", с земли.

Приглядевшись, заметил под некоторыми соснами, зелёно-серые, свежие, густо рассыпанные вокруг сосновых стволов, палочки глухариного помёта...

"Да! Это должен быть ток!" – уверенно подумал я...

На следующее утро, придя на то место ещё в темноте, я, по тропинке, без проблем, подскакал к "играющему" глухарю и дождавшись рассвета, налюбовавшись на неистовое пение, подстрелил его и исполнил вокруг чёрной, большой, "страшной" птицы, танец победы...

Это было началом моей охотничьей карьеры.

Хотя в полном смысле, охотником-добытчиком я не стал, а всю жизнь считал себя, "юным натуралистом", и главной целью и смыслом моих охотничьих походов, сделал "поиски" свободы...

...С той поры и начались мои скитания по прибайкальским лесам.

Радиус заходов с каждым годом увеличивался. Через несколько лет, я в один день, "заскакивал" километров на сорок-пятьдесят от города, куда-нибудь под прибайкальские хребты, в нехоженую тайгу, где однако, время от времени находил заброшенные зимовья, в которых и жил, зимой и летом.

Иногда, приходилось ночевать и на снегу под случайным деревом, но это было чрезвычайным событием, которое запоминалось надолго.

В зимовьях же, жить было и тепло, и удобно, да и безопасно.

Несколько раз за эти годы я видел и слышал медведей, что поколебало моё спокойствие и уверенность в человеческой безопасности в лесу.

Многие истории со смертельным исходом, услышанные мною от геологов и охотников, насторожили меня. Оказывается медведи не только нападают на одиночек – лесовиков, но и на охотничьи стойбища...

Один мой знакомый, администратор детского театра, как – то между делом рассказал мне, что он был летом в геологоразведочной партии, и жил в палатке, впятером с приятелями. Как-то ночью, на палатку, сверху, набросился медведь и стал рвать и кусать всех, кто был внутри.

Поднялся переполох, стреляли в воздух и отогнали наконец медведя! У этого моего знакомого, медведь оторвал мышцу голени и стала видна пульсирующая вена. Остальные тоже были помяты и покусаны...

Ещё, я слышал страшные истории о задавленных, медведями, охотниках.

Рассказывали недавний случай об убитом медведем охотнике, возвращающегося в зимовье, которого хищник подкараулил на тропе. Медведь затаился под ветер, рядом с тропой, пропустил ничего не учуявших собак, и набросился на усталого, не ожидавшего засады, человека!

Непонятно почему он это сделал? Убив охотника, он не стал его есть, а бросил тут же, искусанного и помятого...

"Может быть у него зубы болели – саркастически предположил я – и потому, зверь бросался на всё мимо проходящее или пробегающее..."

Мой младший брат, ставший азартным охотником, рассказывал мне о встрече с медведем, "лицом к лицу", в пятнадцати километрах от города, на дороге, по которой он, не задумываясь об опасности, ходил сотни раз...

Медведь спал на обочине и проснувшись, напуганный, с фырканьем, разбрызгивая слюну, и обнажая жёлтые клыки в огромной пасти, бросился на человека!

Но братец не растерялся и стал отмахиваться топориком, чем и помешал намерению медведя расправиться с ним.

Медведь в конце концов ушёл в тайгу, но брат был изрядно напуган и в дальнейшем уже не рисковал выходить в тайгу без оружия...

Мой вам совет – никогда не ходите в лес, особенно в одиночку без ружья, даже если существуют, "страшные" запреты на ношение оружия! Жизнь дороже запретов. Из своей практики, я вывел, что человека – одиночку в лесу даже заяц может обидеть. Запретительные законы для леса пишут чиновники от охоты, которые или совсем не знают законов тайги или сами такие охотники, которые боятся темноты, будучи одни в тайге, и потому, ездят в лес на машинах в компаниях егерей и себе подобных с винтовками, с "морем" водки и с специальными стаканчиками для неё.

Они иногда хвастают, что добывали медведя, но это не уменьшает их дремучей, любительской наивности.

Недавно я, увидел фильм об отважном американце, который каждое лето улетал на Аляску и жил там поблизости от места обитания медведей – гризли.

Так он делал двенадцать сезонов, а на тринадцатый сезон, его и его спутницу убил чем-то раздражённый медведь.

Этот американец, которого называли "Гризли – Мэн", вел на американском телевидении программу, в которой рассказывал о том, что медведи человека не боятся и уважают. Он стал настоящим американским героем, и погиб совершенно неожиданно для всех...

... Я знаком с охотником-писателем, который уверял меня, что убить медведя не труднее чем собаку. А мне захотелось для начала спросить его убивал ли он в лесу собаку?

Он рассказывал мне о медвежьих охотах на овсах, с сидьбы. В его рассказе всё было просто и неинтересно... Приехали, сели в скрадок, убили медведя...

А я вспомнил один солонец, на который сел в незнакомом месте, где-то в Качугском районе, в Приленской тайге.

Сидьба – сруб стояла на земле. На подходе к солонцу, я в бинокль видел в чаще, ноги уходящих с солонца косуль, но стрельнуть не успел. Пришлось ждать...

Над незнакомой тайгой незаметно сгущались сумерки и в тишине вечера было слышно гудение многочисленных комаров...

Только я сел в сруб, устроился поудобнее, как услышал внизу болотистой пади, лай двух собак и рявканье медведя. Собаки гнали мишку вверх, в мою сторону.

Я засуетился, представляя, как рассерженный медведь, подкрадывается ко мне, сидящему в этом срубе, как к мышь в мышеловке.

"Я и развернуться не успею, – подумал я – как он меня задушит в этой тесной коробке"!

Из головы вылетели все мысли о косулях. Я, вс. ночь вертелся и крутился в этом срубе, вслушиваясь в ночную тишину до звона в ушах...

Всё конечно обошлось, но оптимизма по поводу безвредности медведей, после этой ночи у меня не прибавилось. Ведь человек с воображением, опасается не того, что случилось, а того, что могло бы случиться...

Поэтому, когда слышу разговоры "застольных храбрецов" о неопасности медведей, я ворчу про себя: "Вас бы в тот сруб на одну ночь!"

Кстати, интересная подробность! Когда сидишь на солонце и таращишь глаза в темноту, к утру глаза "выцветают" и становятся водянисто-серыми...

... Другой рассказ я слышал от своего приятеля, охотника и хорошего стрелка из Тверской области. Он добыл множество лосей и кабанов. Но с медведем ни разу не сталкивался. Он смеясь, передавал рассказ своего приятеля, побывавшего на охоте на овсах.

Как всегда, перед засидкой ужиная, выпили водочки...

Хорошо пошла!

И как всегда – чуть перебрали. На сидьбе, приятеля разморило и он незаметно уснул...

Проснулся оттого, что дерево, на котором была сделана сидьба, ходило ходуном. Кто-то мощный шатал его снизу.

Сердце охотника остановилось от страха. Тьма кромешная, а у корней дерева, кто-то яростно сопит и нажимает на дерево. Охотник с перепугу стал стрелять в воздух, боясь стрелять в "медведя", чтобы раненный он не полез на дерево терзать охотника...

Прибежали "сообщники" – никого вокруг нет. Охотник естественно соврал, что стрелял по медведю. Ведь стыдно признаваться в правде.

Утром горе – охотник разобрался по следам, что приходил под дерево кабан, и тёрся боками о дерево...

Как всё было на самом деле, неудачливый "медвежатник" под большим секретом, стал рассказывать только после нескольких лет молчания...

...Надеюсь, читатель не посетует, что я попутно, рассказываю истории, которые приходилось слышать и видеть в лесах и в разговорах об охоте. При этом, рассказы о страхах в лесу, составляют небольшую их часть и может не самую интересную.

Ведь страха, человек обычно стыдиться и скрывает...

Ещё короткая быль.

На берегу Иркутского водохранилище стоит турбаза. Сторож турбазы держал в домашнем хозяйстве свиней.

Осенью, когда большинство туристов уже выехало, к сторожу во двор, ночью, наведался медведь. Он выломал двери в свинарнике, свиней поубивал, причём самую большую, килограммов на сто восемьдесят, уволок метров за сто от ограды, в лесок. Дворовая собака молчала затаившись в конуре.

Сторож, сквозь сон, слышал какую-то возню в свинарнике и визг, но думал, что свинки греются от ночных заморозков...

Утром, в хлеву, нашли задавленных поросят и мёртвую же свинью неподалёку в лесочке, всю изрубленную ударами медвежьих когтей...

На следующую ночь посадили двух охотников на крышу сарая.

Медведь пришёл под утро, но охотники побоялись стрелять, так близко он был от них. Черной тенью, хищник прошёл по двору, учуял людей и исчез. Думаю охотникам всю ночь виделась большая свиная голова изрезанная медвежьими когтями и когда он сам появился, они, как говорят спортсмены, "перегорели" и не захотели тревожить зверя...

Так этот медведь и ушёл в тайгу, безнаказанным...

Из своего опыта знаю, что медведь, когда надо, ходит очень тихо, подкрадывается незаметно, и мне кажется, надо уж совсем не обладать воображением, чтобы его, Хозяина тайги, не бояться...

В связи с этим хочу напомнить некоторые факты из истории сосуществования медведей и человека...

...В Северной Америке, в штате Колорадо, ещё сто с небольшим лет назад был известен страшный медведь – гризли, хищник, которого панически боялась вся округа. На протяжении своей длинной жизни, этот медведь известный под кличкой Старый Мозес, в общей сложности убил более пятисот голов рогатого скота и пятерых охотников, пытавшихся выследит и застрелить его. Этот гризли был убит в 1904 – м году...

В истории России, тоже отмечали противостояние медведей первопроходцам, в Сибири и на Дальнем Востоке. Жители небольших деревень и заимок, часто жаловались начальству на невозможность держать и разводить скот, в отдалённых районах тайги...

Медведи тогда, часто нападали и на невооружённых крестьян, заставляя в страхе покидать освоенные уже участки тайги...

Медведь, по моим наблюдениям, чует и слышит человека издалека.

Иногда, он уходит в сторону неслышно. Иногда, когда сердится, трещит ветками или рычит. Когда собирается напасть, то не предупреждает, а скрадывает. Когда нападает, кажется стесняется своей агрессивности, мотает головой и прячет глаза, глядя не прямо на человека, а как бы в сторону...

С этим связано несколько воспоминаний...

Вот одно из них...

В Кировской области, я попал в лаячий питомник где, для притравки собак и чтобы они привыкали к запаху медведя со щенячества, держали в клетке молодого медведя.

Ему было год и был он величиной с крупного ньюфаундленда. Я стоял рядом с клеткой и наблюдал за ним. Медведь, старательно отводил глаза и вдруг, резко протянул сквозь решетку правую лапу, пытаясь захватить меня когтями.

Я от неожиданности опешил, а медведь уже не отводя глаз и не скрывая своей неприязни, смотрел на меня в упор, злым взглядом...

Какова же тогда нелюбовь и агрессивность взрослых зверей – думал я, наблюдая за сердитым разочарованием молодого медведя не сумевшего меня достать...

... Однажды, уже в Сибири, в жаркий, весенний день, я бродил по тайге в поисках камеди – лиственничного, застывшего сока, который тогда принимали в заготовительных конторах за приличные деньги.

Поднявшись на очередную гриву, прошёл несколько шагов в сторону ельника, зеленеющего непроходимой чащей впереди.

Вдруг из этой чащи донеслось короткое, оглушительное рявканье!

Впечатление было, словно пучок берёзовых лучин с треском сломали.

Потоптавшись на месте, я, хотя со мной было ружьё, благоразумно "дал задний ход" и спустился по склону назад, откуда пришёл...

Со временем, я научился различать в тайге опасные и неопасные звуки. Тут конечно нужен большой опыт.

Проходя по медвежьим местам, слыша треск или шум упавшего дерева, я не пугался и не реагировал на это. А иногда, услышав тихий щелчок в ельнике, останавливался, озирался и шёл медленно, вглядываясь в каждый пенёк вокруг. И не удивлялся, когда поблизости, на грязной дороге видел, след медведя – совсем свежий...

В тайге, у медведя нет соперников, поэтому он медлителен и неповоротлив в обычной жизни. И быстроногие её обитатели, не очень боятся бурого мишку.

В тайге, в вершине Муякана, на севере Бурятии, я однажды увидел интересное явление...

На слиянии широкой болотистой пади и речной долины, на солнцепёке, на бугре, стояла толстая одинокая сосна, которая служила заметным ориентиром, не только для охотников. Подойдя ближе, я заметил несколько звериных троп, встречающихся под этим деревом. Кора сосны была покрыта снизу, до уровня человеческого роста, трещинами и царапинами, из которых сочились капли смолы к которым прилипли много, разного цвета волос и волосков.

Я пригляделся и понял, что совсем недавно, об эту сосну тёрся боками и рогами олень – изюбрь, отмечая своё присутствие здесь... Человек в таких случаях вырезает ножичком – "здесь был..." – следуют инициалы или имя...

Но самое забавное, что чуть пониже волосков из шкуры оленя, были видны коричневые медвежьи, который тоже "отметился" здесь...

Более того. На стволе сосны были отчётливо видны следы когтей молодого медведя, которые цепочкой поднимались к вершине дерева...

Медведь не только отметился, но и решил обозреть окрестности с высоты этой природной "наблюдательной" вышки...

Светило яркое солнце, пахло сосновой смолой и разогретым "свиным" багульником. Вокруг расстилалась зелёная лесистая долина, со всех сторон окруженная величественными хребтами, с серо – чёрными многометровой высоты скалами, на вершинах...

Тишина и покой природы, были разлиты вокруг.

Я был приятно удивлен – вдруг, передо мной, предстал, не мир противостояния и яростного преследования, но мир доброго соседства и сосуществования...

И это событие чрезвычайно меня обрадовало...

Но вернёмся к нашей теме о солонцах и сидьбах...

Уместно будет напомнить читателям, как выглядит и как строить то, что я называю сидьбой, а в других случаях называют скрадком.

В тайге, иногда можно видеть эти сооружения в скрытых от глаз зверя и человека, местах. Чаще всего – это сидьбы на солонцах, то есть там, где зверь грызёт или лижет соль. На солонец ходят многие звери: лоси, олени, кабаны, медведи и прочая мелочь, вроде зайцев и белок.

Солонцы бывают естественные и искусственные – засоленные человеком. Это удобное место для подкарауливания зверей, как на самом солонце, так и на тропах, ведущих к нему...

В одном из моих походов, на диком, безлюдном берегу Байкала, метрах в десяти от обрыва к воде, я встретил очень посещаемый оленями искусственный солонец, где земля была выедена на глубину в метр и глубже. И олени протиснувшись в яму, становились на колени, чтобы опустив голову вниз, лизать или грызть солёную землю.

Сидьба там, была сделана на скорую руку и состояла из толстых лиственничных веток уложенных на прибитые к сосновым стволам перекладины, на высоте метров четырёх. Сидьбу было видно "на просвет" и потому, сидеть там надо было тихо и неподвижно, Изюбрь, зверь чуткий и очень хорошо видящий.

Думаю, что зрение у него лучше человеческого в несколько раз. Стоит ему заметить шевеление на сидьбе и на солонец он уже не придёт. Напрасно намучаетесь всю ночь, которая холодна в тайге, даже летом. Мой печальный опыт сидения – тому подтверждение...

... Мой знакомый, замечательный охотовед и охотник, Александр Владимирович Комаров, как то рассказывал мне, что путешествуя на плоту по верхней Лене, выше Качуга, прямо на берегу увидел выскочивших, словно из под земли, оленей.

Когда он причалил и пошёл смотреть откуда они появились, то увидел там, в береговом склоне, глубокие ямы естественного солонца, выеденного оленями, за многие десятилетия, если не столетия.

Глубина этих ям была такова, что скрывала оленей с головой... Надо отметить, что места эти, одни из самых диких в Прибайкалье и вообще в Сибири...

Очень часто, в тайге, недалеко от базовых охотничьих угодий, делают большой солонец, на который в нужное время ходят за мясом, как в продуктовую лавку...

Как же сделать искусственный солонец?

Для этого, забивают рассыпную, или заливают разведённую в горячей воде соль, под большой пень. Со временем звери, которые быстро находят солонец, выгрызают вокруг и под корнями несколько кубометров земли. Корни и пенёк вылезают наружу и торчат над поверхностью на полметра а иногда и выше. Под пнём добывать или лизать соль неудобно и потому зверь надолго остаётся на солонце, чем и пользуется охотник, прячущийся в скрадке.

К такому солонцу ведут набитые, торные тропы со всех сторон леса.

Хозяин солонца не раз бывавший на нём, уже знает направления с которых идут к солонцу звери и в сидьбе делает прорезь в стенке, для стрельбы, в направлении солонца и главных троп к нему. Опытные охотники делают сидьбу из досок, завозя их, насколько можно близко на машине или на тракторе, а потом даже заносят на себе, если надо. Все труды, конечно окупаются со временем...

Если сидьба хорошая, то уставший охотник дремлет удобно устроившись, лежит внутри, прикрывшись одеялом или старой шубой.

Когда зверь приходит и начнет лизать или грызть землю, даже крепко спящий человек услышит это. Если зверь пуганный, он крадётся к солонцу почти неслышно, долго стоит в чаще, нюхает воздух и слушает.

Но в хорошо сделанном скрадке человек редко ворочается, ему удобно, да и звуки из закрытого пространства не выходят. Если начинается дождь, то охотник защищён от воды, пребывая в сухости и довольстве...