Текст книги "Ночные птицы. Памфлеты"

Автор книги: Владимир Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Незадолго перед вылетом, когда Гриньох проводил очередное собеседование с завербованными шпионами, один из них, чернявый парень по кличке Се-менко, прервал священника вопросом:

«Мне что-то здесь неясно, отец доктор...»

«Что тебе неясно, сын мой?» – сказал Гриньох, устремив на волонтера взгляд серых, ничего не выражающих глаз.

«Как же это понять, что американские офицеры обучают нас только собирать разведывательные данные? Мы же согласились лететь в край не для шпионской, а для организационной работы?»

Этот дерзкий вопрос перепугал Гриньоха. Он подошел к дверям закрыл их, чтобы, чего доброго, американцы не услышали такую ересь, и долго, тихим голосом объяснял, что националистическое подполье, которое якобы существует на Украине, требует оружия, денег, технических средств. А где их взять? Все это дадут американцы в том случае, если наши хлопцы соберут для них разведывательные сведения.

«Дурню! – говорили потом Семенку его напарники.– Полез со своим вопросом! Ты что, хочешь, чтобы Гриньох взял тебя на заметку ибыло, как с Богданом?..»

Богданом звали националиста из Рогатина. Проучившись недели две у американских разведчиков, он сказал однажды:

«Хватит мне этого балагана. Обучат всяким пакостям, а потом из-за них там, в крае, голову под пули подставляй? Убегу!»

Эти крамольные слова стали известны Гриньоху. С американским «Кольтом» в руках он самолично допрашивал Богдана, грозил ему смертью за нарушение подписки.

...Уже накануне вылета Гриньох вызвал к себе Юрия Стефюка и дал ему бумажку с отпечатанным на машинке текстом. Это было обращение к президенту Соединенных Штатов Америки Дуайту Эйзенхауэру с поздравлением по поводу его переизбрания. Подписана бумажка была так: «От имени организации украинских националистов на украинских землях член руководства ОУН Петро Полтава».

«Что это такое?» – спросил Стефюк.

«Передашь нам по радио, как только прилетите в край»,– приказал Гриньох.

«Ну, а если мы не свяжемся с тем Полтавой, что, если его давно уже замели большевики?» – спросил Стефюк.

«Все равно передай,– решительно сказал Гриньох.– Его имя – добрая фирма, оно известно американцам. Под ту фирму они много долларов дадут».

«Но это как-то нехорошо... Нечестно...– промямлил Стефюк.– Похоже на жульничество. Посылать приветствие от несуществующего, возможно, человека...»

«Пусть тебя это не смущает! Не твоего ума дело эти тонкости,– сказал, нахмурившись, Гриньох.– Важно, чтобы это было передано оттуда на тех кварцах, которые ты берешь с собой, а здесь мы уж сделаем добрый бизнес с этой телеграммой».

«И этому учит меня священник, доктор богословия, любимец Шептицкого,– думал про себя Стефюк, пряча бумажку с текстом поздравления американского президента.– Где же его совесть, честь? Где его христианская мораль?»

Но даже и этого короткого поздравления шпионам передать не удалось. Их сбросили с американского самолета летней лунной ночью над территорией Львовщины, поблизости Борок Яновских, и еще до того, как ноги падающих с небес «ангелов» доктора богословия коснулись росистой травы, чабаны, которые пасли скот на горном, покрытом редким лесом пастбище, заметили их спуск.

Чабаны обезоружили и связали всех «ночных птиц» – парашютистов.

«Люди добрые, що вы робыте? – упрашивал их Влодко,– Мы же спасать вас прилетели, на связь с подпольем. Развяжите нас!»

«Молчи, гнида закордонная! – крикнул на Влодка пожилой усатый чабан, потуже закручивая ему руки за спиной.– Мы сами себя уже спасли, а ваше «подполье» давно уже миновалось на Украине, и могилы последних побитых бандеров давно чертополохом поросли...»

Со временем, уже после отбытия заключения, амнистированный Юрий Стефюк рассказал в сентябре 1961 года на страницах газеты «Bicтi з Украiни» об этой первой своей встрече с простыми украинскими тружениками:

«Сколько мы с Орестом ни твердили этим людям, что мы поможем им освободиться и что мы прибыли в подполье, все это только вызывало у них смех и удивление нашей наивности и неосведомленности с действительным положением на Украине. Именно эти чабаны и рабочие леспромхоза – первые из украинцев на родной земле открыли нам глаза на то, во что нам было трудно поверить: украинский народ давно уже покончил с подпольем, которое стояло на его пути к мирному, спокойному труду...»

Вы думаете, этот очередной провал огорчил Гриньоха и он с горя пошел в монастырь, отрекаясь от подобной «светской» деятельности?

Как бы не так! Хоть и больше десяти лет прошло с тех пор, но он по-прежнему продолжает заниматься шпионажем, сочетая его со служением богу и мамоне.

В 1962 году в Мюнхене на средства, полученные от американцев, он выпустил книжку в 220 страниц– «Слуга божий Андрей – благовестник единения», являющуюся еще одной попыткой зарубежных националистов реабилитировать того самого Львовского митрополита графа Андрея Шептицкого, который 1 июля 1941 года в капитуле на Свято-Юрской горе, во Львове, подписал и опубликовал пастырский лист с примечательным заявлением:

«Победоносную немецкую армию приветствуем, как освободительницу от врага. Установленной власти гарантируем нужное послушание. Признаем главой краевого управления западных областей Украины пана Ярослава Стецько».

Ни одного слова в этой книге нет о сотрудничестве митрополита Шептицкого. Гриньох тщательно прячет собственные связи с фашистами и обеляет своего высокого шефа.

Книга эта была написана Гриньохом в минуты, свободные от другой деятельности.

Не только в бункерах Мюнхена и за своим письменным столом в квартире по Гейершпергенштрассе, 51, «работает» на благо «самостийной Украины» этот благочестивый теолог, имеющий все основания начертать на экслибрисе для книг своей библиотеки рядом с крестом силуэт американского пистолета.

Он часто улетает в далекие края.

Пять месяцев пробыл в Соединенных Штатах Америки. Принимал участие в работах съезда так называемого «украинского конгрессового комитета», возглавляемого таким же, как и он сам, украинским фашистом – Львом Добрянским. Руководители американской «информационной службы» охотно разрешили богослову Гриньоху несколько раз выступить по радио и телевидению с докладами о том, как вели себя бандеровцы на Украине. После этих передач его очень охотно принимали у себя реакционный писатель и журналист Джеймс Бернхем и редакторы газетного агентства «Нью-Йорк тайме». Страсть к наживе, любовь к американским долларам привели алчного попика даже в Пентагон. Он хотел выяснить у воинственных американских генералов, захочет ли Пентагон в будущей войне создавать «национальные армии», подобно тому как создал гитлеровский абвер украинский батальон «Нахтигаль», в котором проходил Гриньох свою первую военную практику? После беседы Гриньох оставил в Пентагоне меморандум от националистического центра в Мюнхене, все содержание которого можно было бы сократить до двух слов: «рады стараться».

Вслед за посещением Пентагона – поездка в Канаду. Гриньох заседает в президиуме съезда профашистского «комитета украинцев Канады».

Гриньоха видят в последние годы во Франции и в Италии, он посещает Англию, забирается даже в Австралию и страны Южной Америки, посещает Азию и Африку. На разных континентах земного шара пытаются посеять ядовитые семена украинского национализма эмиссары, подобные Гриньоху, вооруженные крестом и американскими пистолетами. Пытаются они забросить эти семена и в нашу страну.

Они, эти ночные, зловещие птицы из царства мрака, и по сегодняшний день продолжают ткать паутину лжи, обмана, новых провокаций, успешно соединяя в одном лице служение господу богу и мамоне.

И пока хорохорятся там, в своих тайных гнездах, эти недобитые ночные птицы – «соловьи» дальнего действия, мы, советские люди, должны отлично знать их биографии и повадки, чтобы не допустить их приближения к нашим священным границам...

Возможно, у неосведомленного читателя может создаться впечатление, что только одна униатская церковь в годы народного горя, когда была захвачена Украина, откровенно и цинично сотрудничала с гитлеровскими оккупантами. Это далеко не так!

Сейчас мы вам покажем обличье иерарха другой, украинсщй автокефальной церкви Степана Скрип-ника– преосвященного Мстислава, бывшего посла в польский сейм. Это о нем писал еще в марте 1940 года, до гитлеровского нападения на Советский Союз, Ярослав Галан в своем памфлете «Рыцари насилия и предательства»:

«Кроме того, «представлял» в сейме украинский народ петлюровский офицер по специальным поручениям– Степан Скрипник– преданный сотрудник польской охранки».

По следам канальи

Летом 1940 года на одной из улиц Львова грузовая машина задавила жену хорошо известного многим жителям Волыни бывшего посла в польский сейм Степана Скрипника – Иванну, в девичестве Витковецкую. Подобные автомобильные «инциденты» ежедневно случаются в Европе и особенно за океаном, в Соединенных Штатах Америки. (Общеизвестно, например, что в дни второй мировой войны Соединенные Штаты Америки теряли в уличных автомобильных катастрофах на территории собственной страны гораздо больше американских граждан, чем на полях сражений.)

Хоронили Иванну Скрипник ее дальние родственники, так как ее муж, чуя за собой большую вину перед украинским народом, находился в бегах, на Холмщине, где уже тогда договорился о сотрудничестве с чинами немецкого гестапо. Быть может, Степан Скрипник без особых поводов расстался со своей женой? Быть может, у него, как и у других послов в польский сейм из так называемой «украинской репрезентации», не было значительных оснований скрываться под защитой германской армии от трудового населения Западной Украины, взявшего в свои руки государственную власть?

Ответ на эти вопросы нам лучше всего даст статья «Рыцари насилия и измены» Ярослава Галана, опубликованная во львовской газете «Вiльна Україна» 1 марта 1940 года. В ней писатель перечисляет представителей правящей верхушки польского государства того времени, заседающих в сейме, рассказывает об их неблаговидных «делах. «Кроме того,– пишет Ярослав Галан,– в частности «представлял» в сейме украинский народ петлюровский офицер по специальным поручениям, Степан Скрипник,– преданный сотрудник польской охранки».

Теперь становится ясно, отчего один из шайки этих «послов» в сейм, Степан Скрипник, бежал с территории, занятой советскими войсками, предпочел лизать сапоги гитлеровским офицерам и не мог присутствовать на похоронах своей жены Иванны.

Тяжелейшая из войн пронеслась над миром. В этой войне погибли миллионы. Почти каждый из нас потерял в этой войне либо друзей, либо родственников. Думается, кровавый след этой войны должен был бы навсегда затереть в памяти воспоминание об уличной катастрофе, случившейся во Львове в 1940 году. Но мы не можем не вспомнить о ней хотя бы потому, что в наши руки, правда с большим опозданием, попал № 19 украинского религиозного двухнедельника Канады за 1947 год «Вютник». Издаваемый в Виннипеге, этот двухнедельник две с половиной страницы своего содержания посвятил жизнеописанию прибывшего в Канаду из Европы «скитальца» в епископской рясе владыки Мстислава.

Велико было наше удивление, когда мы, рассматривая фотографию, помещенную на страницах «Bicтника», узнали в человеке, одетом в белую рясу с панагией на груди, нашего старого знакомого, агента польской дефензивы и немецкого гестапо Степана Скрипника!

Среди подробного изложения многих «примечательных» фактов биографии сего шпиона, перерядившегося в рясу епископа «украинской автокефальной православной церкви», мы прочли и такое:

«В этом месте следует вспомнить о трагическом событии в жизни С. Скрипника, которое имело большое влияние на его последующую жизнь. 6 мая 1942 года в оккупированном большевиками Львове при таинственных обстоятельствах была замучена его жена Иванна (из заслуженной в Галичине семьи священников Витковецких, породнившихся с о. проф. Стефановичем и Потульницкими), активная общественная деятельница, благодаря энергии и организационным способностям которой была построена в Ровно, на Волыни, первая украинская православная церковь».

Мы не знаем, в трезвом ли состоянии был шофер машины, своим наездом оборвавший жизнь Иванны Витковецкой-Скрипник, но то, что Степан Скрипник– Мстислав, составляя для канадских клерикалов свое жизнеописание, находился в обычном для него состоянии мертвецкого опьянения, не подлежит никакому сомнению. Под воздействием «Белой лошади», «Олд голд» и других сортов виски он потерял последние остатки памяти и, явно оскорбляя своих немецких– вторых по счету – хозяев, чуть ли не на год сократил срок немецкой оккупации Львова. Стремясь свалить на ненавистных его преосвященному сердцу большевиков и случайную смерть своей супруги, Скрипник-Мстислав и заодно с ним канадские фашисты – клерикалы спутали все числа и даты. Пользуемся случаем, чтобы напомнить им забытое так скоро. Чины фельдгестапо, в обществе которых вместе с их поводырями из ОУН беспечно пьянствовал на Холмщине участник немецкой администрации, стыдливо называемой им ныне «самоурядом», Степан Скрипник. ринулись на советскую землю на рассвете 22 июня 1941 года. 30 июня 1941 года они захватили Львов, и через несколько дней после этого на немецкой машине, собрав свои манатки, рванулся за оккупантами на Волынь «пан посол».

В первых числах июля 1941 года Степан Скрипник уже лобызался в присутствии немецких офицеров в Луцке с таким же, как и он сам, фашистом-пет-люровцем. викарием Волынской епархии епископом Поликарпом Сикорским. Известно, что свою карьеру двурушника Поликарп начинал в штабе того самого атамана Петлюры, на посылках у которого подвизался будущий высокопоставленный пастырь. Очутившись вместе с остатками петлюровских банд в Польше Пилсудского, Поликарп Сикорский быстро сориентировался в обстановке и пятидесяти лет от роду постригся в монахи. Те же авантюристы, которые «избирали» в «послы» польского сейма Степана Скрипника, очень быстро помогли бывшему петлюровцу Сикорскому стать епископом. Создавая свою собстбенную «самостийную» церковь, Поликарп и ему подобные не только выводили ее из подчинения Московской патриархии. Они силились погасить исторические чувства народной симпатии к России. Вслед за церковной юрисдикцией шло полное подчинение гнету пилсудчиков, польских магнатов и украинских помещиков типа Остапа Луцкого.

Признавший было в 1940 году юрисдикцию московского патриарха епископ Поликарп Сикорский немедленно вслед за тем, как гитлеровцы вторглись на Украину, самочинно, не спрашивая никого, объявил себя главой «украинской автокефальной церкви». Это самоназначение было охотно утверждено самим Адольфом Гитлером.

Гитлеровец Поликарп стал подбирать себе кадры епископов. И когда вслед за гитлеровскими войсками приехал к нему давний друг, Поликарп посоветовал ему принять духовное звание.

12 мая 1942 года в пещерной церкви Святого Андреевского собора в городе Киеве пьяница и развратник, некогда вопивший «Многая лета» ярым пилсудчикам в польском сейме, Степан Скрипник посвящается в епископы переяславские.

Не прошло и пяти лет с того часа, как подручные Поликарпа Сикорского – «епископы» Никанор и Игорь совершили хиротонию Мстислава, а он уже с завидной легкостью, проталкиваемый по пути своей духовной карьеры заокеанскими националистами, стал епископом, а со временем и архиепископом, в Канаде и начал распинаться перед канадскими украинцами в своей любви к «многострадальной матери Украине», призывая в свидетели своей искренности господа бога и всех святых. Именно в связи с этим и полезно выяснить, как же торговал этот пройдоха с панагией интересами Украины, которую он без всякого стеснения называет «многострадальной».

Вскоре после разгрома петлюровщины Степан Скрипник, бывший дежурный офицер штаба головного атамана Симона Петлюры, очутился в Галиции. Здесь он подвизался настолько активно, укрепляя власть пилсудчиков, которым его шеф – головной атаман Петлюра продал Западную Украину, что правящие круги буржуазной Польши сразу взяли его на заметку. И совсем не для того, чтобы притеснять Скрипника, как это он безуспешно пытается доказать в своем обтекаемом жизнеописании, опубликованном на страницах «Вютника», а для того, чтобы, используя его знание украинского языка, сделать Скрипника верным чиновником Речи Посполитой.

В 1926 году, когда пилсудчики готовились к нападению на Советскую Украину, Степан Скрипник перебрасывается ими ближе к линии возможных военных действий, на Волынь. Сперва он довольствуется малым: работает секретарем волости и – по совместительству– в дефензиве. Много революционеров было выловлено на Волыни в 1926 году польской полицией благодаря точным наводкам Степана Скрипника. Пилсудчики понимают, что такой агент может быть полезен для них в более широких масштабах, и решают его «поучить». Наступает период в жизни Степана Скрипника, о котором он вспоминает в своем жизнеописании невнятной скороговоркой: «В том же году (1926) поступил в Высшую школу политических наук в Варшаве и успешно закончил ее в 1930 году».

Призадумаемся же теперь над этой странной метаморфозой, которая произошла в жизни бедного эмигранта, недавнего хорунжего петлюровских банд. То, если поверить его словам, польская полиция в 1922 году «арестовывает его вместе с другими эмигрантами за деятельную общественно-просветительную работу», то спустя четыре года этого же «поднадзорного» принимают очень охотно в одно из самых привилегированных высших учебных заведений польской столицы, причем в заведение, которое готовило не оппозицию для правительства пилсудчиков, а как раз наоборот – опытных, изворотливых политиков, которые бы могли укреплять антинародный правительственный курс.

Общеизвестно, что Высшая политическая школа в Варшаве готовила на средства государства политиков главным образом из числа польской помещичьей знати. Рядовому украинцу попасть туда было невозможно. В школу принимали лишь тех проверенных дефензивой украинцев, которые были согласны верой и правдой помогать режиму захватчиков.

Вовсе не случайно Степан Скрипник ускоренным темпом кончает Высшую политическую школу в 1930 году и немедленно едет на Волынь, помогать пилсудчикам тушить разгорающийся революционный пожар. Год 1930 – это год массовых выступлений рабоче-крестьянских масс Волыни и Галичины против жестокого господства захватчиков на окраинах Польши. Даже если мы обратимся к такой реакционнейшей газете, как «Дiло» – орган УНДО,– то и в ее освещении в номере от 19 октября 1930 года узнаем о пацификациях следующее:

«Советская пресса,– сообщает «Дiло» в статье «Вiдгомин подiй у Схiднiй Галичинi за Збручем»,– помещает обширные статьи, сообщая... что украинская буржуазия объединилась с польской буржуазией в борьбе против саботажей крестьянско-рабочих масс. Центральный Комитет Польской коммунистической партии опубликовал заявление, в котором утверждает, что украинский национализм подал руку польскому национализму для общего наступления на Киев. В заявлении одобряется саботаж, который будто бы носил характер классовой борьбы как против буржуазии, так и против украинских панов...»

В этой коротенькой заметке «Дiло» сквозь зубы признавало размах революционного движения на окраинах Польши. В заметке отражена общая политическая ситуация того времени, когда выпускник Высшей политической школы Степан Скрипник приехал из Варшавы на Волынь. Вы думаете, он выступил в защиту украинских крестьян «многострадальной Украины», которых пороли канчуками польские жандармы, убивая ни в чем не повинных людей, только за один портрет Тараса Шевченко, найденный при обыске? Ничего подобного! «Года 1931—1939,– сообщает канадский «Вютник»,– это время активной политико-общественной деятельности Степана Скрипника, ибо в эти годы он является послом украинского населения Волыни в польский сейм».

«Избранный» по указке своих хозяев в сейм, бывший петлюровский хорунжий, став обладателем посольского мандата, немедленно входит в так называемую группу другого предателя – Пети Певного ББ (так называемое сборище предателей – «беспартийный блок сотрудничества с правительством»). Этот «блок» докатился однажды до такого цинизма, что агитировал за открытые выборы, дабы «правительство знало, кто патриот отечества, а кто противник пилсудчиков». Агитировал за это и за другие крутые меры, укреплявшие режим пилсудчины, до хрипоты в голосе и Степан Скрипник, применяя на практике знания, полученные им у профессоров-иезуитов в высшей правительственной школе. Испытанный, проверенный не раз, агент контрразведки с посольским мандатом осуществляет политику ассимиляции и полонизации украинского населения Волыни. Конечно, он распинается перед населением в любви к «многострадальной Украине», так же как это делает и сейчас за океаном, выбросив по пути в Монреаль металлический жетон агента гестапо в бурные волны океана, но под покровом этой блудливой агитации он делает все, что приказывают ему господа складковские.

В селах Волыни по указанию Скрипника и его подпевал насаждаются «кулка рольниче»(Земельные кружки), «рiдна хата»; вокруг этих учреждений группируется различный сброд, и не случайно народ, быстро раскусив затею ставленников пилсудчины, называет, в частности, «рiдну хату» «хрунiвська пьяна хата»(Свинская пьяная изба).

Однако, несмотря на старания Пети Певного, в сейме нарастает оппозиция. И, чтобы разбить ее, пилсудчики советуют Скрипнику перекрасить на время фасад, войти в оппозицию и, прикинувшись ее сторонником, взорвать ее изнутри. Надо отдать должное, с этим заданием режима «санации» Скрипник справился неплохо. Одно время даже были наивные люди, которые иные его крикливые выступления со скамьи оппозиции воспринимали как искренний голос сердца этого пройдохи и алкоголика.

Прослышав о том, что осенью 1939 года в руки Красной Армии в одном из городов Западной Белоруссии попала значительная часть архивов дефензивы и некоторых польских министров, Степан Скрипник, несмотря на свои «оппозиционные» настроения предвоенных дет, мчится в «генерал-губернаторство», под защиту гитлеровских палачей. Ему не трудно было договориться с ними.

Жители города Ровно хорошо помнят времена 1941—1942 годов, когда бывший посол Степан Скрипник, мертвецки пьяный, разъезжал в машинах с гитлеровскими офицерами и проститутками и горланил по примеру юношеских лет «Ще не вмерла Украiна». Теперь за океаном, пользуясь тем, что там мало свидетелей этих его поездок по всей Украине, в роли архиепископа Степан Скрипник изображает из себя даже... жертву гитлеризма. Однако кого-кого, но в первую очередь жителей Волыни ему не провести.

Они хорошо помнят, как в 1943 году Скрипник снова вынырнул на Волыни. В своей биографии, опубликованной в «Вiстнике», об этом периоде жизни Скрипник Мстислав рассказывает снова скороговоркой:

«Такое неопределенное и бездеятельное состояние тяжелой жизни продолжалось у еп. Мстислава до 22 сентября 1943 года, когда начались бои между немцами и большевиками под самым Киевом. Благодаря дезорганизации, наступившей среди немцев с помощью украинских патриотов, епископ Мстислав имел возможность выехать в Галицию, а позже в Польшу, где он пробыл до весны 1944 года...»

Алкоголь ослабил память епископа Мстислава. Так и быть, мы ему поможем. В одном из его жизненных маршрутов между Киевом и Галицией, в 1943 году, была продолжительная остановка на Волыни, точнее, в старинном городе Корец, о которой Мстислав предусмотрительно умалчивает.

Он приехал в Корец с отличными документами гестапо и сразу же нашел своего старого друга Голинского, известного также под псевдонимом Виталий Юрченко. Антисоветские брошюрки, сочиняемые некогда Виталием Юрченко, издавались на средства петлюровцев и пилсудчиков и распространялись на Волыни через «рiдну хату». Староста (фервальтер) Корецкого района и агент гестапо Голинский-Юрченко принял с распростертыми объятиями своего старого дружка с панагией на груди. Они решили тряхнуть стариной. Голинский на несколько дней закрыл свою «канцелярию», епископ снял рясу, и оба они, оставшись наедине с проститутками в уютной квартире «писателя», предавались в течение нескольких дней неудержимым оргиям. Подручные Голинского едва успевали свозить спирт и самогонку из окрестных сел для своего старосты и его гостя. Старожилы Корца могут порассказать немало интересных подробностей о визгах и криках, которые раздавались ночью на этой вилле, где гуляли «братья по оружию», старые борцы за «многострадальную, самостийную Украину», ставшие агентами дефензивы и гестапо.

Когда Степану Скрипнику надоело гулять у Голинского, в его доме, оба закадычных друга уселись в бричку и поехали на хутора ближайшего села Головница. Там они гостили у известного бандита из ОУН и гестаповца Вадима Дорощука, по кличке Верниволя, который впоследствии был убит своими же односельчанами за сотрудничество с немцами и за выдачу гестапо семнадцати жителей села – бывших активистов колхоза. В кутежах на хуторе у Дорощука принимала участие и любовница Голинского Настасья Развадовская. Она услаждала епископа Мстислава своим пением, не подозревая, что это ее последняя забава. Сразу же после отъезда Мстислава-Скрипника Голинский приревновал свою наложницу к бывшему послу сейма и передал ее гестаповцам. Настя Развадовская была уничтожена пьяными фашистами в гестапо города Ровно, на Белой улице.

Партизаны действовавшего тогда неподалеку отряда Героя Советского Союза полковника Дмитрия Медведева, охотясь за рейхскомиссаром Эрихом Кохом, генералом Ильгеном и другими крупными чинами гитлеровской оккупационной администрации, давно заметили и предателя Голинского.

В ту самую ночь, когда епископ Мстислав находился пьяный в обществе девиц легкого поведения, партизаны пытались рассчитаться с Голинским. Староста и его «знатный» гость были на волоске от заслуженного возмездия. Однако перед тем, как начать свои ночные бдения, Голинский позаботился об охране своей виллы. Партизаны перенесли налет на другое время. Предатель украинского народа Голинский-Юрченко был уничтожен партизанами лишь через несколько дней после отъезда Мстислава. Карающая рука партизан воздала автору «Красного чертополоха» и других подлых антисоветских книг с лихвой за все его злодеяния. Металлический жетон агента гестапо, который партизаны нашли в кармане Голинского, лишний раз подтвердил его презренную роль в годы установления «нового порядка» на Волыни. Хозяин был уничтожен. А его гость в рясе епископа? Он бежал от Красной Армии прочь с украинских земель в надежде найти новых, на этот раз уже третьих по счету, хозяев.

Шпион с панагией произвел благоприятное впечатление на генерала Эйзенхауэра.

Новый жизненный маршрут Скрипника-Мстислава привел его в Канаду. Ускользнув от давно заслуженных им девяти граммов свинца, архиепископ Мстислав лелеял тайную мысль, что все его прошлое останется неизвестным для верующих украинцев Канады и что ему удастся после смерти престарелого Поликарпа Сикорского взобраться на митрополичий престол «украинской автокефальной церкви».

Однако в Канаде преосвященному Мстиславу повезло куда меньше, чем в Европе. Прогрессивные украинские газеты Канады довольно быстро познакомили православную паству с подлинным обличьем их нового владыки. Не скрою, приложил к этому свою руку и автор этих строк. Прежде чем написать серию статей о Скрипнике, пришлось поездить по Волыни, беседовать с его бывшими возлюбленными, заглянуть на недельку в Почаевскую лавру, где монахи рассказали, как приезжал он к ним в лавру в годы оккупации, как расхаживал в обществе гестаповских офицеров с папироской в зубах по холодным коридорам обители.

Публикация разоблачительных материалов о Скрипнике-Мстиславе удивительно гармонично совпала с еще одним его промахом. Один из прихожан, вернувшись внезапно к себе домой, застал свою жену в объятиях владыки Мстислава. Возник новый скандал, заставивший Мстислава поспешно улететь в Соединенные Штаты Америки. Он улетел туда навсегда, а избавившийся от опасного, более молодого конкурента митрополит Илларион долго потирал от радости свои сморщенные, склеротические руки.

Довольно быстро Мстислав становится председателем консистории украинской православной, церкви Америки. В этом амплуа он недавно, сопровождаемый личным секретарем, прилетел в Рим и принимал участие в качестве наблюдателя на второй сессии Ватиканского собора. Его даже не остановил от этого шага протест иерархов православной церкви Америки, которые, собравшись, особым постановлением запретили Скрипнику общаться с папистами в Европе.

А что значат для преосвященного Мстислава такие запреты?

И не в таких переделках он бывал!..

Разоблачения темного прошлого Степана Скрипника– преосвященного Мстислава, предпринятые украинской прогрессивной печатью Канады, заставили бывшего шпика польской и гитлеровской охранок подобрать рясу и постыдно бежать из Канады в Соединенные Штаты Америки. Там, среди гангстеров и расистов, куда легче таким пройдохам в рясах затереть свои грязные следы.

Бегство преосвященного Мстислава встретил с огромным облегчением другой иерарх «украинской автокефальной церкви» «гитлеровского разлива», старый знакомый Скрипника еще по временам петлюровской директории– Иван Огиенко, а нынче преосвященный Илларион. Он немедленно занял вакантное место бежавшего. О прошлом и настоящем Огиенко-Иллариона мы сейчас расскажем.