Текст книги "Сперанский"
Автор книги: Владимир Томсинов
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)
[8] В этом перечне нет Министерства коммерции – оно ликвидировалось, его функции передавались Министерству финансов. Вместе с тем появилось Министерство полиции, которого ранее не существовало.
[9] Владимир Алексеевич Муханов (1805–1876) работал переводчиком в Московском Главном архиве Министерства иностранных дел. В его дневнике немало страниц уделено Сперанскому, но все приводимые сведения о реформаторе основаны на рассказах других людей; сам Муханов никогда не сталкивался с ним по службе.
[10] «В отношении к России у наших немцев, даже сделавшихся русскими сановниками, – особый кодекс чувств и воззрений. Верноподданнические чувства сосредотачиваются на одной личности Государя, не обнимая общих интересов Отечества, т. е. России; а иногда случается, что и личная преданность эта Государю бывает как-то условная, поддерживаясь во всей силе лишь до тех пор, пока Государь блюдет местные интересы и уважает местные остзейские особенности, отнюдь не жертвуя ими общим государственным интересам» – так писал в своих записках один из русских чиновников, наблюдавший поведение остзейских немцев, состоявших на государственной службе в Российской империи.
[11] См.: Высочайший именной Указ, данный Сенату 6 февраля 1742 г. Этот Указ приравнял чин камер-юнкера к воинскому чину бригадира. Он внес уточнение в высочайший Указ Сенату от 12 января 1737 г., которым чин камер-юнкера был уподоблен воинскому чину полковника, а чин действительного камергера приравнивался к чину генерал-майора. По Табели же о рангах 1722 г. чин действительного камергера соответствовал воинскому чину полковника, а камер-юнкера – чину капитана.
[12] Любопытно, что столь же неприязненно, как император Александр I, относился впоследствии к придворным персонам и поэт Пушкин. А. О. Смирнова-Россет пересказала в своих записках немало разговоров с ним. По ее словам, Александр Сергеевич говорил однажды: «Ненавижу я придворное дворянство. С ним-то Государю всего труднее будет справиться в деле освобождения: оно всегда будет восставать против реформ. Пропасть наша заключается в том, что мы еще слишком завязли в привычках прошлого; побеждать приходится не политические идеи, а предрассудки, и самый узкий из всех – это верить, что единообразие есть порядок, безмолвие – согласие и что истина не выигрывает при обсуждении мнений».
[13] Аким Николаевич Нахимов (1782–1814), автор сатирических стихотворений и басен. Приведенная элегия написана в 1809 г.
[14] Яков Иванович де Санглен (1776–1864) был назначен летом 1811 г. правителем Особой канцелярии Министерства полиции. В его ведение входили цензура печатных изданий, надзор за иностранцами, выдача заграничных паспортов, а также «особенные дела, которые министр полиции сочтет нужным предоставить собственному своему сведению». Занимая эту должность, де Санглен был одновременно личным агентом императора Александра и выполнял секретные поручения Его величества по сбору сведений о тех или иных лицах или слежке за ними. Ф. Ф. Вигель писал о нем в своих записках: «По секретной части, в так называемой особой канцелярии, однако же, дело не обошлось без немца. Правителем сей канцелярии (еще пока не директором) назначен был надворный советник Яков де Санглен, вероятно, потомок одной из французских фамилий, которые бежали в Германию во время гонений на реформатскую веру. Перед тем, кажется, был он частным приставом и прославился наглостию, подлостию и проворством своим. Не знаю, оттого ли, что русские были тогда избалованы Александром, или оттого, что они чувствовали себя сильными единодушием своим, единомыслием, только никто из них не хотел скрывать глубокого презрения к такого рода людям. Сколь ни опасен, сколь ни страшен для каждого из них был этот де Санглен, никто не хотел ни говорить с ним, ни кланяться ему».
Глава 5
[1] Письмо М. М. Сперанского к А. Н. Оленину и текст его расписки о непринадлежности к какой-либо масонской ложе опубликованы на с. 737–738 юбилейного сборника «В память графа Михаила Михайловича Сперанского», вышедшего в 1872 г. – к столетию выдающегося русского государственного деятеля.
[2] Братом бывшего генерал-прокурора и начальника Сперанского Алексея Борисовича Куракина.
[3] Разговор этот передал сам Арман де Коленкур – в своих мемуарах, посвященных походу Наполеона Бонапарта в Россию. Бывший французский посол в России сопровождал своего императора в течение всего его похода до Москвы и во время отступления французской армии из России. Одна из глав мемуаров Коленкура называется «В санях с императором Наполеоном». То, что Наполеон взял Коленкура, пользовавшегося приязнью со стороны Александра I, в свой несчастный поход в Россию, является весьма примечательным фактом. Это явное свидетельство того, что французский император пошел со своей армией в Россию прежде всего для того, чтобы принудить российского императора заключить с ним мир на новых, более выгодных для Франции, условиях. Наполеон Бонапарт имел достаточно ума, чтобы понимать, что завоевание России – идея совершенно безумная.
[4] Сохранилось письмо Сперанского к П. Г. Масальскому из Киева, датированное 12 сентября 1806 г.
[5] А. Э. Нольде написал в своей биографии М. М. Сперанского, что в имении Великополье были 1420 десятин земли и 81 крепостная душа.
[6] Проживая с 1805 г. в Вольске, Константин Злобин совмещал занятия торговым делом с поэтическим творчеством. В 1806 г. послал несколько своих стихотворений Г. Р. Державину на суд. Старый поэт-вельможа прислал ему в ответ новое свое произведение под названием «Послание к молодому Злобину», в котором выразил мысль о несовместимости коммерции с поэзией. Но Константин торгового дела не бросил. Как и его отец, он тратил много денежных средств на благотворительность. В 1810 г. им был открыт в Вольске пансион «Пропилеи» для обучения одаренных детей. Наняты для преподавания здесь лучшие учителя.
[7] Второй женой Константина Злобина была Вера Алексеевна – дочь городничего города Кузнецка Алексея Трифонова. Он влюбился в нее с первого взгляда и тайно увез ее от родителей. В официальный церковный брак с ней Константин вступил только после рождения детей. В момент смерти своего мужа Вера Алексеевна ждала четвертого ребенка. По рождении он получил имя Константин.
[8] Об обстоятельствах смерти Константина Злобина рассказывается в письме, написанном 16 сентября 1813 г. его добрым знакомым Николаем Скопиным: «…Умер Константин Васильевич Злобин в Вольске, человек добрый и умный. Был воспитан отцом с великим рачением. Только иногда бывал вольнодумен. Подражая отцу, выдавал себя старообрядцем, но сам держался вольтеровских правил. Все сие приметно ему наскучило. Расстроенныя дела приводили в частое огорчение; совесть, может быть, беспокоила за многое, и он при великом богатстве в жизни имел удовольствия мало. Женившись прежде на англичанке, с нею развелся, взял одну девицу из дворянок; жил прежде с нею блудно, потом обвенчался. Заболел горячкою от подгулу на мельнице и в девятый день кончил жизнь свою. Исповедовался перед смертию от священника православного. Только часто и без исповеди слыхал я от него желание стать христианином добрым и раскаяться. Но проклятые долги по откупам и запутанности (ибо отец его Злобин был откупщик винный) его тяготили и держали в страшной рассеянности. За деньгами для уплаты долгов метался он как умоисступленный, но часто, видя малый успех, плакал, как ребенок, и крушился внутренно, как муж. Был коллежский советник и кавалер св. Анны 2-го и Владимира 4-го классов. Добра он делал очень много ближним. Завел пансион и содержал в оном более двадцати человек детей на своем коште; но перед смертию по расстройству его состояния оный упразднили. Великие долги последовали от неудачных дел и от неосторожной траты денег. Вечная ему память! Осталась после него жена и трое детей да, может быть, не один миллион долгу». Василий Алексеевич Злобин не перенес смерти своего единственного сына – приехав на его похороны в Вольск, он остался здесь доживать свою жизнь, потерявшую для него какой-либо смысл. В августе 1814 года он скончался в доме своего друга в Саратове.
Глава 6
[1] Текст данного письма, оригинал которого был написан на французском языке, опубликован в «Трудах комиссии по изданию сочинений, бумаг и писем графа М. М. Сперанского».
[2] По словам М. А. Корфа, письма Сперанского к теще, а с ним и к П. Г. Масальскому «пришли в Петербург еще до отправления Государя в армию. За выездом уже г-жи Стивенс, Балашов вручил оба Масальскому распечатанными, с объявлением, что их прочел Государь и что если он, Масальский, намерен писать Сперанскому, то письма свои доставлял бы ему, Балашову, а если его уже не будет более в Петербурге (он должен был ехать с Государем), то вступающему в должность министра полиции на время его отсутствия Сергею Козьмичу Вязмитинову». Балашов при этом якобы прибавил: «Но чтоб в письмах не было ничего лишнего». Петр Григорьевич ответил, что ему не о чем и писать Сперанскому, кроме как о домашних делах. Сын Петра Григорьевича Масальского Константин, приводя в составленном им сборнике писем Сперанского текст письма Михаилы Михайловича к теще, отметил, что его отцу данное письмо передала сама госпожа Стивенс.
[3] Сведения об этом деле каким-то образом просочились на страницы французских газет.
[4] Зная, что в любом государстве, которое ведет войну, бумажные деньги, как правило, обесцениваются, а драгоценные металлы вырастают в цене, Сперанский, находясь в Нижнем Новгороде, старался обменять ассигнации на золото. Это было истолковано его недругами как проявление с его стороны неверия в победу русского народа в Отечественной войне.
[5] Этот дом находился на углу тогдашних Монастырской и Обнинской улиц (переименованных при советской власти соответственно в улицы Орджоникидзе и 25 Октября). Он сохранился в Перми до настоящего времени.
[6] В то время, когда в этом доме жил Сперанский, им владели наследники купца Иванова. Дом располагался на углу Торговой улицы и Верхотурского переулка и был уже довольно старым: в 1837 г. его из-за ветхости снесли.
[7] Во всех известных мне публикациях этого письма почему-то вместо очевидного слова «ниспускаться», то есть нисходить или спускаться, печатается слово «не спускаться». Между тем Сперанский писал действительно о том, что если бы ему нужно было спуститься к потаенным сплетням – опуститься до уровня этих сплетен, то он легко показал бы их происхождение.
[8] Следует отметить, что образованием своей дочери Михайло Михайлович занялся еще в 1806 г. Об этом свидетельствует сохранившийся в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки план воспитания Елизаветы Сперанской под названием «Элементы наук и нравственности от 7 до 17 лет». Следуя этому плану, Михайло Михайлович приглашал к ней лучших учителей и при этом сам преподавал ей различные науки, правда, из-за недостатка свободного времени не мог это делать систематически.
[9] Я обнаружил список с этого письма М. М. Сперанского в архивном фонде № 74 Н. В. Гоголя в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки. На нем нет даты написания.
[10] После назначения Михаилы Михайловича генерал-губернатором в Сибирь его брат Кузьма Михайлович будет определен императором Александром на должность вице-губернатора на Кавказ.
Глава 7
[1] Сперанский, кажется, не знал, что удаленный с государственной службы и сосланный в Вологду Магницкий не смирился со своей участью и с осени 1812 г. (а возможно, еще и с более раннего времени) активно добивался своего оправдания императором Александром и возвращения из ссылки. В частности, 17 декабря 1812 г. Михаил Леонтьевич обратился к Александру I с письмом, в котором благодарил государя за то, что он вспомнил о его просьбе (о какой именно, в письме не говорилось) и «за доставление средства к оправданию». В письме к императору Александру от 30 июня 1814 г. Магницкий заявлял, что не может «видеть себя поверженным в политический гроб позорной ссылки», что третий уже год претерпевает со своим семейством «ужаснейшее наказание, какое может постигнуть человека, в образованном обществе живущего: лишение чести, личной свободы и последнего куска хлеба, без суда, без объявления преступления и невинно». Подобно Сперанскому, Магницкий старался в своих усилиях по возвращению на государственную службу заручиться поддержкой Аракчеева. Летом 1816 г. Михаил Леонтьевич так же, как и Михаил Михайлович, посещал Алексея Андреевича в его Грузинской обители, и скорее всего именно это посещение всесильного в ту пору графа оказало решающее влияние на последующую судьбу его, а не заступничество за него опального Сперанского.
[2] В формулярном списке Сперанского текст данного указа приводился без упоминания имени Магницкого, но с добавлением следующих слов: «Вместе с тем повелеваю продолжить пожалованную ему аренду на следующие 12 лет и производить (сверх 3 т. жалованья и столовых по месту) тот оклад (по 6 т. р. в год), который ему с 17 марта 1812 года был производим».
[3] Пребывавший в Вологде М. Л. Магницкий, кажется, тоже получил извещение об указе, возвращавшем его на государственную службу, 6 сентября 1816 г. Этим днем датировано его письмо графу Аракчееву с выражением благодарности за его покровительство. «Я прошу позволения вашего, Милостивый Государь, и впредь обременять, иногда, ваше сиятельство моими письмами по самонужнейшим предметам», – писал при этом Михаил Леонтьевич.
Глава 8
[1] Отсюда следует, что Сперанский вступил в должность Пензенского губернатора 19 октября 1816 г.
[2] Данный праздник приходился на 30 ноября.
[3] В. П. Кочубей возвратился из Италии в Россию в конце июля 1818 г.
[4] Подробное описание составленного Сперанским плана благоустройства Пензы дано в документе, который хранится в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки.
[5] По некоторым данным, в первый раз А. Е. Столыпин стал пензенским губернским предводителем дворянства в 1780 г.
[6] Впоследствии, уже при Александре Первом, дела Алексея Емельяновича пойдут не слишком успешно и он примет решение продать театральную труппу. Актеры обратятся к императору с просьбой купить их для государственного театра. Его величество удовлетворит их желание: купленные казной у А. Е. Столыпина за 32 тысячи рублей актеры получат свободу и положат основание труппе Московского Малого театра.
[7] Существуют сведения о том, что винокуренный завод был устроен А. Е. Столыпиным и в городе Пензе.
[8] Старший сын Алексея Емельяновича – Александр Столыпин родился в 1774 г., в 1795 и 1797 гг. он служил адъютантом у А. В. Суворова. Умрет он в 1847 г. в Симбирске в чине коллежского асессора. После Аркадия у четы Столыпиных родился в 1780 г. сын Петр, но прожил он всего семнадцать лет. Родившийся в 1781 г. сын Николай будет участником Отечественной войны 1812 г., впоследствии генерал-лейтенантом, в 1830 г. его, командира Ямбургского полка и временного военного коменданта Севастополя, убьет толпа во время чумного бунта. Младшему сыну Столыпиных Афанасию, который появился на свет в 1788 г., также доведется участвовать в войне 1812 г. Он геройски проявит себя в Бородинском сражении и будет удостоен за храбрость шашкой, украшенной золотом. Выйдя в отставку в чине штабс-капитана, он станет предводителем дворянства Саратовской губернии. Умрет в 1864 г. Среди современных историков наибольший интерес вызывает личность Дмитрия Алексеевича, родившегося в 1785 г. Своей стезей он выбрал военную службу, которую начал в 1801 г. В 1804 г. он получил первый офицерский чин, состоя на службе в гвардейской артиллерии, во время Отечественной войны 1812 г. произведен в чин капитана, в 1813 г. стал полковником, в 1820-м – генерал-майором. Умрет Дмитрий Алексеевич Столыпин 3 января 1826 г. В исторической литературе брат самого близкого друга М. М. Сперанского известен как дед выдающегося государственного деятеля России Петра Аркадьевича Столыпина.
[9] После Елизаветы в семье Алексея Емельяновича и Марии Афанасьевны Столыпиных родились дочери: Екатерина Алексеевна (1775–1830), Александра Алексеевна (1777—?), Татьяна Алексеевна (1782—?), Наталья Алексеевна (1786–1851).
[10] Михаил Васильевич Арсеньев родился в 1763 г., в 1810 г. покончил жизнь самоубийством.
[11] Это письмо Сперанского к А. А. Столыпину примечательно еще тем, что в нем упоминается отец убийцы поэта Михаила Лермонтова Николая Соломоновича Мартынова. «Я не помню, любезный мой Аркадий Алексеевич, – писал Михайло Михайлович, – просил ли я вас о дрожках, оставшихся в Нижнем у Соломона Михайловича. Весьма бы я желал, если бы мог он мне их нынешним зимним путем доставить. Но при сем я бы желал, чтобы он не счел сие каким-либо с моей стороны притязанием: ибо поистине я столь много обязан был дружеским его расположением, что не хотел бы никак его оскорбить. Вы сладите сие – умненько и без лишнего моего настояния». Как видно из содержания письма, отец убийцы поэта Лермонтова, проживавший в Нижнем Новгороде, очень хорошо относился к высланному в этот город опальному сановнику Сперанскому. Соломон Михайлович Мартынов был пензенским помещиком – принадлежавшие ему села Липяги Инсарского уезда и Кучки Пензенского уезда располагались по соседству с селами Столыпиных. В Нижнем Новгороде он занимался винными откупами, здесь и родился в 1815 г. его сын Николай – убийца Лермонтова.
[12] Эти письма потом бережно хранились в семье сына Аркадия Алексеевича – Дмитрия Аркадьевича, который часть этих писем опубликовал. Большая же часть писем М. М. Сперанского к А. А. Столыпину до сих пор остается неопубликованной и хранится в Российском государственном архиве литературы и искусства.
[13] Григорий Данилович Столыпин (1773–1829) будет занимать должность пензенского губернского предводителя дворянства до 1821 г.
[14] Николай Аркадьевич Столыпин родился 27 июня 1814 г. Впоследствии станет известным дипломатом, камергером и тайным советником. Будет занимать должности поверенного в делах в Карлсруэ (1854–1865), посланника в Вюртемберге (1865–1871) и в Нидерландах (1871–1884). Умрет в 1884 г.
[15] Мария Михайловна Лермонтова умерла в Тарханах и там же была похоронена 27 февраля 1817 г. в семейном склепе рядом с прахом отца Михаила Васильевича. На ее могиле был установлен памятник из серого гранита, увенчанный бронзовым крестом со сломанным якорем – знаком несбывшейся судьбы. На памятнике высечена была надпись: «Под камнем сим лежит тело Марии Михайловны Лермонтовой, урожденной Арсеньевой, скончавшейся 1817 года февраля 24 дня, в субботу, житие ее было 21 год и 11 месяцев и 7 дней».
[16] Седьмого августа 1817 г. Сперанский сообщил А.А.Столыпину: «Елизавета Алексеевна также здесь поселилась и на первый раз живет в доме Дубенского».
[17] М. Л. Магницкий имел в виду в данном случае губернатора М. И. Бравина, который по приезде в Воронеж сенатской ревизионной комиссии был отстранен от своей должности на время ее работы, а после того, как комиссия обнаружила множество злоупотреблений с его стороны, был и вовсе отрешен от губернаторства. Императорский указ об отрешении Бравина от должности воронежского губернатора был издан 18 мая 1817 г. С этого времени Магницкий стал именоваться «правящим должность губернатора». За три недели управления Воронежской губернией ему удалось исправить самые вопиющие злоупотребления, допущенные прежним губернским начальством. Принятые для искоренения злоупотреблений меры Михаил Леонтьевич описал в своем «Отчете о трехнедельном управлении Воронежскою губерниею», копию которого на двадцати страницах он отослал 20 июля 1817 г. графу Аракчееву с сопроводительным письмом, в котором писал: «Я представил непременною обязанностью представить все действия мои по службе вашему, мой Государь, руководству. Посему и имею честь представить… список с отчета моего, по кратковременному управлению здешнею губерниею… Вы изволите увидеть из оного, сиятельнейший граф, состояние бывшего здесь управления и порядка». Магницкий «ведет себя как рыцарь, искоренитель всех злоупотреблений» – такими словами оценивал Сперанский решительную деятельность своего товарища по несчастью.
[18] В. П. Кочубей был определен на эту должность 10 января 1816 г. и занимал ее до 4 ноября 1819 г., когда был назначен управлять Министерством внутренних дел.
