Текст книги "Сперанский"
Автор книги: Владимир Томсинов
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 37 страниц)
[13] Император Павел I являлся Великим магистром ордена Иоанна Иерусалимского с 29 ноября 1798 г.
[14] Тридцать четвертый параграф «Конвенции, заключенной с Державным Орденом Мальтийским и его Преимуществом Гроссмейстерским об установлении сего Ордена в России», устанавливал: «Почетные кавалеры в России, то есть те, кои, не доказав дворянства своего в Мальтийском Ордене, получили позволение носить крест, называемый „di Divizione et di Grazia“ (Благочестия и Милости), должны носить малый крест в петлице, мундира же Великого Российского Приорства им не употреблять без особенного на то позволения Его Императорского Величества и Преимущественнейшего Гроссмейстера».
[15] На эту черту М. М. Сперанского обращает внимание в своих мемуарах хорошо знавший его по службе Ф. П. Лубяновский. «Ум его в делах с первого шага резко обозначался отличною способностью по одному слову, по легкому намеку разгадывать и развивать чужую мысль в полном ее объеме, еще более редким уменьем прививать другому свою мысль так, чтобы тот и не заметил, что то не его мысль».
[16] В 1789–1791 гг. Василий Федорович Малиновский (1765–1814) работал в российском посольстве в Лондоне.
[17] Здесь члены Духовной консистории явно спутали две разные веры, а именно: веру англиканскую, в которой на самом деле состояла Элизабет Стивенс, и веру лютеранскую.
[18] В 1847 г. подлинность приведенного документа и других бумаг в деле о бракосочетании М. М. Сперанского с Элизабет Стивенс проверялась по каким-то причинам коллежским асессором Пашковичем.
[19] Друг Михайлы Сперанского Аркадий Алексеевич Столыпин (1778–1825) происходил из пензенских дворян. Ф. Ф. Вигель писал о семье Столыпиных в своих «Записках»: «В Пензенской губернии было тогда семейство безобразных гигантов, величающихся, высящихся, яко кедры ливанские… Глава его Алексей Емельянович был человек неглупый, с большим состоянием: он имел труппу актеров и музыкантов, имел каменный дом в Москве и давал балы, каких тогда можно было найти в ней по двадцати каждый день. В чине отставного поручика (дело дотоле неслыханное) был он раз выбран губернским предводителем; если прибавить к тому чрезвычайно высокий его рост, то сколько причин, чтобы почитать себя выше обыкновенных смертных! В нем и в пяти гайдуках, им порожденных, была странная наклонность не искать власти, но сколько возможно противиться ей, в чьих бы руках она ни находилась. Огромнейший из его детищ, Аркадий, служил при Павле в генерал-прокурорской канцелярии; там сошелся, сблизился он с человеком самого необыкновенного ума, о коем преждевременно говорить здесь не хочу (Ф. Ф. Вигель имеет в виду Сперанского. – В. Т.).От него заимствовал он фразы, мысли, правила, кои к представляющимся случаям прилагал потом вкривь и вкось. Известно, как быстро при Павле везде шло производство: в двадцать два года был он уже надворный советник и назначен губернским прокурором в Пензу. Природа, делая лишние усилия, часто истощает себя и, чрез меру вытягивая великанов, отнимает у них телесные силы. Так то было с этим Столыпиным. Глядя на его рост, на его плечи, внимая его грубому и охриплому голосу, можно было принять его за богатыря; но согнутый хребет обличал его хилость, и в двадцать лет с небольшим одолевающие его хирагра и подагра заставляли его часто носить плисовые сапоги и перчатки. Бессилие его ума также подавляемо было тяжестию идей, кои почерпнул он в разговорах с знаменитым другом своим и кои составляли все его знание. Свойства, всегда и везде полезные, бесстыдство и хладнокровие, коими одарен он был в высшей степени, ручались ему за величайшие успехи в жизни». Аркадий Алексеевич и в самом деле сделает вполне успешную карьеру: станет обер-прокурором Сената, а потом и сенатором. Его супругой была дочь адмирала Н. С. Мордвинова Вера Николаевна.
[20] Мария Карловна Вейкардт была дочерью известного в ту пору банкира Карла Амбургера.
[21] Василий Назарович Каразин (1773–1842), общественный деятель и просветитель, основатель Харьковского университета. В гражданской службе состоял с 15 октября 1798 г. В то время, когда Сперанский писал Каразину приведенное письмо, Василий Назарович служил при президенте Главного почтового управления статс-секретаре Д. П. Трощинском. 3 февраля 1800 г. он будет произведен «при определении, по высочайшему повелению, к статским делам, в канцелярию государственного казначея и главного медицинской коллегии директора барона Васильева (Алексея Ивановича. – В. Т.),коллежским переводчиком».
[22] В начале 1796 г. В. Н. Каразин женился на воспитаннице своей матери Варвары Яковлевны 14-летней крепостной девушке Домне Ивановне. Осенью 1800 г. она умерла.
Глава 3
[1] В молодости своей Роксандра Скарлатовна носила фамилию Стурдзе и являлась фрейлиной супруги Александра I императрицы Елизаветы Алексеевны: ее описаниям душевных состояний, которые переживал император, можно поэтому вполне доверять.
[2] Жан Франсуа Поль де Гонди, кардинал де Рец (1613–1679), французский политический деятель и писатель.
[3] Полное имя – Максимиллиан де Бетюнь, герцог Сюлли (1566–1641). Прославился в качестве талантливейшего государственного деятеля Франции (и, пожалуй, всей Европы) времен правления королей Генриха IV и Людовика XIII. Его обширные (в трех томах) «Записки», насколько мне известно, не издавались на русском языке.
[4] В оригинале: «Je vous dois le peu de ce que je sais».
[5] «Tout ce que je sais et tout ce que peut-etre je vaux, с'est a M-r Laharpe que je le dois».
[6] На самом деле Лагарп родился в местности под названием Ваадт, расположенной на берегу Женевского озера, которое французы называют Леманом. Леманский кантон был образован на территории данной местности только в 1798 г.
[7] Они были изданы в 1864 г. в Париже и Женеве под названием: «Memoires de Frederic-Cesar Laharpe concernant sa conduite comme directeur de la Republique helvetique, adresses pas lui тетеa Zschokke, precedes de «Johannes Miillers Freundschaftsbund mit Karl Victor von Bonstetten» et suiv-is de «Staatsanwalt David Ulrich von Zurich», par Jacques Vogel, professeur aggrege d'histoire a l'universite de Berne (Записки Фридриха-Цесаря Лагарпа о его поведении как директора Гельветической республики, писанные им самим для Цшокке, с приложением статей Якова Фогеля, адъюнкт-профессора истории Бернского университета, о дружбе Иоганна Мюллера с Карлом-Виктором Бонштеттским и о правлении Давида Ульриха из Цюриха)». Отрывки из этих записок Ф. Ц. Лагарпа были в 1866 г. напечатаны Петром Бартеневым в журнале «Русский архив».
[8] В годы французской революции он из опасения подвергнуться гонениям перестал употреблять частицу «De», свидетельствовавшую о его дворянском происхождении, и таким образом превратился просто в Лагарпа. После падения революционеров-якобинцев Фредерик Цезарь снова стал присоединять к своей фамилии эту частицу и зваться соответственно Делагарпом. Именно так его звали поначалу в России, но с течением времени более употребительной в применении к нему стала (вероятно, из-за его республиканских убеждений) фамилия Лагарп.
[9] Данная комиссия была создана 9 июня 1797 г. изданным в этот день в Павловске Высочайшим именным указом, данным Его императорскому высочеству цесаревичу, великому князю Александру Павловичу.
[10] В биографических словарях датой рождения Д. П. Трощинского обыкновенно называется 1754 г. В биобиблиографическом справочнике Д. Н. Шилова «Государственные деятели Российской империи. 1802–1917» его рождение относится к 1749 г. Последняя дата кажется более правильной, поскольку 1 мая 1766 г. Дмитрий Трощинский поступил на службу канцеляристом в Малороссийскую коллегию. Если допустить, что он появился на свет в 1754 г., то, следовательно, его канцелярская служба началась в 12-летнем возрасте, что представляется маловероятным.
[11] В изданном 1 января 1810 г. Манифесте «Об образовании Государственного совета» император Александр признает, что в начале своем совет был «временным и преходящим». При этом он заявит: «Но при вступлении Нашем на престол, наименовав его Государственным,мы тогда же предназначили дать ему в свое время образование, свойственное публичным установлениям».
[12] Любопытно, что император Александр в шутку именовал «Негласный комитет» «Comite de salut public (Комитетом общественного спасения)», то есть так же, как и Державин, уподоблял своих друзей-реформаторов якобинцам.
[13] Последнее заседание «Негласного комитета» по проблеме министерской реформы пройдет 16 марта 1803 г. Оно будет посвящено предварительным итогам ее практической реализации.
[14] В. П. Кочубей родился 11 ноября 1768 г. в семье Павла Васильевича Кочубея, занимавшего должность головы подкормного полтавского суда. По отцовской линии Виктор Павлович являлся правнуком знаменитого обличителя гетмана Мазепы генерального судьи Левобережной Украины (с 1699 г.) Василия Леонтьевича Кочубея (1640–1708). Мать Виктора Павловича – Ульяна Андреевна – была родной сестрой Александра Андреевича Безбородко, сделавшего успешную карьеру при Екатерине II. При императоре Павле А. А. Безбородко являлся государственным канцлером и входил в число самых влиятельных вельмож Российской империи.
[15] Первоначальное образование В. П. Кочубей получил в аристократическом пансионе де Вильнева, считавшемся одним из лучших пансионов Санкт-Петербурга. В 1785 г. он слушал лекции по народному праву в Упсальском университете – старейшем и лучшем университете Швеции. В 1791 г., пребывая в Женеве, Кочубей в течение полугода слушал лекции по истории литературы и философии в лицее Жана Франсуа Лагарпа.
[16] Ф. Ф. Вигель писал в своих «Записках» о В. П. Кочубее следующее: «Всех старее если не летами, то чином был граф Кочубей, родной племянник умершего канцлера князя Безбородки. Чтобы составить гений одного человека, натура часто принуждена бывает отобрать умственные способности у всего рода его. Так поступила она с великим Суворовым и славным Безбородкой. Окинув взором всех ближних и дальних родственников, покойный канцлер в одном только из них заметил необыкновенный ум, то есть что-то на него самого похожее: сметливость, чудесную память и гордую таинственность; и племянника своего, Виктора Павловича, предназначил быть преемником счастия своего и знаменитости. Ничего не пощадив на его воспитание, в самых молодых летах отправил он его в лондонскую миссию, к искусному дипломату, посланнику нашему графу Воронцову на выучку. Оттуда прямо, через несколько лет, нашел он средство, с чином камергера, перевести его самого посланником в Константинополь. До смерти своей сохранив при Павле неограниченный кредит, он сначала вызвал его оттуда членом иностранной коллегии, а потом, в короткое время, успел доставить ему графское достоинство и звание вице-канцлера. Один, без дяди, при Павле Кочубей долго не мог оставаться и, как многие другие, был сослан в деревню.
В царствование Александра надобно уже было ему жить собственным умом; ему было тогда с небольшим тридцать лет. Он пренебрег обыкновенными ничтожными занятиями дипломатов, по большей части сплетнями хорошего тона, и хотел посвятить себя внутреннему преобразованию государства. Перед соотечественниками ему было чем блеснуть: он лучше других знал состав парламента, права его членов, прочитал всех английских публицистов и, как львенок Крыловой басни, собирался учить зверей вить гнезда. Красивая наружность, иногда молчаливая задумчивость, испытующий взгляд, надменная учтивость – были блестящие завесы, за кои искусно прятал он свои недостатки, и имя государственного человека принадлежало ему, когда еще ничем он его не заслужил».
[17] В своих «Записках» Гавриил Романович писал о том, что он был послан императором в Белоруссию, чтобы «по оказавшемуся там великому в хлебе недостатку, сделать такие распоряжения, чтоб не умирали обыватели с голоду».
[18] Представители губернских кагалов – в основном купцы первой гильдии из общин Минска, Каменец-Подольска, Могилева и Киева – стали прибывать в Санкт-Петербург для участия в работе Еврейского комитета с лета 1803 г.
[19] Валериан Зубов и в дальнейшем не будет участвовать в заседаниях Еврейского комитета. 21 июня 1804 г. он умер.
[20] В 1806 г. император Александр I повелел создать новый Еврейский комитет, которому предложил рассмотреть вопрос о том, «не нужно ли принять каких-нибудь особенных мер и отсрочить переселение евреев». Спустя два года он приказал приостановить действие статьи, запрещавшей евреям аренды и винные промыслы, и одновременно распорядился оставить евреев на местах «до дальнейшего впредь повеления». Учрежденный в 1809 г. с целью изучения еврейского вопроса и рассмотрения ходатайств представителей еврейских общин комитет сенатора Попова представил императору в марте 1812 г. свой доклад, в котором рекомендовал «решительным образом» прекратить переселение евреев и сохранить за ними право на аренды и на торговлю водкой. Александр I не утвердил этого доклада: настроенный смягчить меру выселения, он не решился совсем от нее отказываться. Отечественная война и заграничный поход русской армии, а потом вопросы послевоенного урегулирования отношений между государствами в Европе отвлекли внимание Его величества от еврейского вопроса.
[21] В настоящее время это дом 15 по Невскому проспекту.
[22] Царскосельский лицей откроется 19 октября 1811 г. Впоследствии, когда однажды кто-то в присутствии Сперанского заведет о нем речь, Михайло Михайлович скажет с обидой: «Училище сие образовано и устав написан мною, хотя и присвоили себе работу сию другие».
[23] Основную свою работу Лифляндский комитет выполнил в течение 1809–1810 гг. В феврале 1811 г. Сперанский обратился к императору Александру с просьбой уволить его из этого комитета. «Присутствие мое в сем комитете, – писал он, – совершенно бесполезно, а отнимает много времени. Общие положения, как то: образование крестьянских судов, могут быть сообщаемы в комиссию законов на заключение и тогда, как директор комиссии, я поставлен буду в сношение с президентом комитета, не быв принужденным следовать бесполезно за всеми подробностями». Государь согласился с доводами Сперанского и освободил его от присутствия в Лифляндском комитете.
[24] 29 августа 1808 г. Михайло Михайлович писал своей матери: «Я очень был обрадован известием, на сих днях мною полученным чрез П. А. Введенского, что вы, милостивая государыня матушка, находитесь в добром здоровьи. Благодарение Богу, я и дочь моя также здоровы. Брат Козьма получил чин и определен прокурором в Могилев, куда на сих днях и отправился. Я на сих днях отправляюсь также отсюда, на некоторое время, в чужие край; но отлучка моя более двух месяцев не продолжится. По возвращении не премину вас уведомить. Между тем, испрашивая родительского благословения, пребываю ваш послушный сын».
[25] Супруга правнука М. М. Сперанского Михаила Родионовича Кантакузена-Сперанского Елизавета Карловна, переселившаяся в 1919 г. в Париж, в 1920 г. продала эту табакерку. Об этом пишет в своей книге «Сага о Кантакузиных-Сперанских» ее внук князь Михаил Кантакузин, граф Сперанский.
Глава 4
[1] Ф. Ф. Вигель в своих «Записках» следующим образом характеризовал этого человека: «Другой, слишком известный Михаил Леонтьевич Магницкий, всегда ругался дерзко над общим мнением, дорожа единственно благосклонностью предержащих властей. Это один из чудеснейших феноменов нравственного мира. Как младенцы, которые выходят в свет без рук или без ног, так и он родился совсем без стыда и без совести. Он крещен во имя архангела Михаила; но, кажется, вырастая, он еще гораздо более, чем соименный ему Сперанский, предпочел покровительство побежденного архистратигом противника. От сего бесплотного получил воплощенный враг рода человеческого сладкоречие, дар убеждения, искусство принимать все виды. Если верить аду, то нельзя сомневаться, что он послан был из него, дабы довершить совращение могущего умом Сперанского, и, вероятно, сего другого демона, не совсем лишенного человеческих чувств, что-то похожее на раскаяние заставило под конец жизни от него отдалиться. В действиях же, в речах Магницкого все носило на себе печать отвержения: как он не веровал добру, как он тешился слабостями, глупостями людей, как он радовался их порокам, как он восхищался их преступлениями! Как часто он должен был проклинать судьбу свою, избравшую Россию ему отечеством, Россию, не знавшую ни революций, ни гонений на веру, где так мало средств соблазнять и терзать целые народонаселения, столь бесплодную землю для террориста или инквизитора! Он был воспитан в Московском университетском пансионе, писал изрядно русские стихи и старее двадцати лет оставил Россию. Пробыв года два или три за границей при миссиях венской, а потом парижской, возвратясь, он стал коверкать русский язык и никогда уже не мог отвыкнуть от дурного выговора, к которому себя насильно приучил. Когда я начал знать его, он был франт, нахальный безбожник и выдавал себя за дуэлиста; но был вежлив, блистателен, отменно приятен и изо всего этого общества мне более всех полюбился».
[2] О Франце Ивановиче Цейере Ф. Ф. Вигель писал: «Маленький, чванный, тщедушный сиделец из нюрнбергской лавки, Цейер был также действительным, хотя довольно безгласным, членом сего общества; это, как говорят французы, был бедный черт, добрый черт. Он славился знанием французского языка, потому он сделался нужен Сперанскому, который взял его почти мальчиком жить к себе в дом; он оставался потом почти целый век при нем вроде адъютанта, секретаря или собеседника, и на хвосте орла паук сей взлетел наконец до превосходительного звания».
[3] Историк М. П. Погодин писал в своей статье, посвященной реформатору: «Сперанский работал с неистовством. По осьмнадцать часов в день сидел он за своим письменным столом и неестественным образом жизни расстроил свой организм до такой степени, что желудок не мог у него варить без возбудительных средств, спина не могла разгибаться».
[4] По формулярному списку Сперанский получил чин тайного советника 30 августа 1809 г. В исторической литературе иногда называют датой получения им этого чина 3 августа 1808 г.
[5] Данное назначение состоялось 17 апреля 1809 г.
[6] Комиссия для рассмотрения финляндских дел была создана 19 мая 1802 г. для разработки проектов управления территорией Финляндии, отошедшей к России по Абосскому мирному договору 16 июня 1743 г. (провинция Кюменогорская с Нейшлотом, Вильманстрандтом и Фридрихсгамом). Председателем ее был И. А. Тейльс. Сперанский начал заниматься делами Финляндии с момента назначения на пост товарища министра юстиции, то есть с 16 декабря 1808 г. К этому времени территория этой страны в результате победы России в войне со Швецией оказалась под властью российского императора. Юридически вхождение Финляндии в состав России было закреплено русско-шведским мирным договором, заключенным 5 сентября 1809 г. Но документы, оформлявшие систему управления в Великом княжестве Финляндском, предоставлявшие ему широкую автономию, собственные представительные учреждения и другие элементы конституционного строя, стали разрабатываться с ноября 1808 г. Некоторые планы по обустройству Финляндии в составе России были изложены 16 марта 1809 г. императором Александром I в его выступлениях при открытии и закрытии финляндского сейма в Борго. Тексты этих выступлений писал Сперанский. Именно Сперанский вел по поручению российского императора переговоры с политическими деятелями Финляндии по вопросам организации управления этой страной. В своих проектах политического устройства Финляндии, которые в общем своем объеме составляют целый том, Сперанский исходил из того, что «Финляндия есть государство, а не губерния». Он способствовал сохранению в этой стране местных органов власти и туземных традиций. За эти заслуги перед Финляндией Сперанскому был предложен диплом на финляндское дворянство, но он отказался от него.
[7] Хотя торжественная церемония открытия Государственного совета состоялась в Шепелевском дворце, первые заседания данного органа проходили в зале Зимнего дворца, расположенном близ императорского кабинета. Затем члены Государственного совета стали собираться в доме его первого председателя – графа Н. П. Румянцева. После же того как этот дом (вместе с другими домами, расположенными на Дворцовой площади) был снесен для постройки здания Главного штаба и Министерства иностранных дел, Государственный совет стал заседать в принадлежавшем когда-то камергеру Шепелеву отдельном четырехэтажном здании, которое выходило на Миллионную улицу и было связано с Зимним дворцом галереей.
