Текст книги "До встречи в моих снах (СИ)"

Автор книги: Влада Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 18. Анна

Я играю с малышкой в самом мелком бассейне, улыбаюсь ей и дурачусь, вызывая ее задорный смех, но внутри – кровавая каша из внутренностей. И радостно, что Коля наконец нашел способ связаться со мной, и тревожно. Передача денег в обмен на чью-то жизнь – это что-то из параллельной вселенной. Что-то на опасном, страшном, бесчеловечном.

Я так боюсь за него, что руки дрожат. Все внутри ходуном ходит. Губы искусала до живого мяса. Надо было купить тут хоть какой-нибудь телефон и местную сим-карту. Могли бы вновь обменяться номерами. Мог бы без труда найти меня, когда закончит. Не может же это занять много времени? Ну, час, со всеми нюансами. Да и то, какой час? Отдал и получил… минута?

Хотелось остаться в номере, но малышке нужны солнце и свежий воздух. А я уже пообещала, обнадежила. Амина в СПА записалась. Нельзя обрубать на корню только-только начавшую зарождаться дружбу. Не на одну меня это повлияет.

Хоть за сына душа не болит. Вижу их с Сахаей в большом бассейне поблизости, они такие милые. Счастливые. И я буду. Сообразил же! Разыскал! И сказал те самые слова… может, и на эмоции, и все же. Гони адрес и паспортные данные – звучит как большое желание на достигнутом не останавливаться. Серьезно звучит. Правильно. Пьяняще.

Одно мне неясно. Он только сейчас додумался позвонить в отель или делал это все эти дни?

– Пойдем-ка прогуляемся, моя звездочка, – предлагаю я Софии.

К счастью, возразить она пока не может. И хоть и остается недовольной, быстро успокаивается на моих руках.

Но не успеваю я и пяти шагов сделать, как слышу оклик сына:

– Мам! – Оборачиваюсь. – Вы куда?!

– Сейчас вернемся! – обещаю я, улыбнувшись ему.

«Охрана-то не дремлет…», – думаю я с тоской и иду прямиком в номер.

Сначала в тот, что мы делили с Колей. Потом – в соседний. И с досадой констатирую два факта. Первый – оба телефона отключены. Второй – сын играет в жестокие игры своего отца. Иначе никак: у Стаса не было возможности отключить оба. И это я никак не могу оставить без внимания.

Даже не коснувшись телефонов, мы с Софой возвращаемся к лягушатнику. Я никак не выдаю своей обиды, уверенная в том, что сын найдет миллион оправданий своим действиям. С удовольствием занимаюсь малышкой и ничуть не удивляюсь, когда приходит Стас.

– Две самые аппетитные куколки в одном бассейне, – привычно ухмыляется он. – Мне повезло.

«Одной тебе всегда мало», – думаю я ехидно, но подавляю рвущуюся ремарку.

– Что, даже не прокомментируешь? – с кривой улыбкой спрашивает Стас, не дождавшись ответа на свою провокацию.

– И тебе привет, – улыбаюсь я.

– Привет, – презренно фыркает он. Нервно ходит взад-вперед и бормочет: – Сам себе яму вырыл…

– О чем речь? – беспечно осведомляюсь я.

– О звонке, что ты получила, – огрызается Стас, а я вскидываю брови, глядя на него, как на полоумного. – Серьезно, Ань? Ты реально такая… – он долго подбирает слово, но сдается, выпаливая то, что думает: – Дура!

– Зависит от контекста, – хмыкнув, спокойно отвечаю я. – И фильтруй. Тут есть дети и постарше, – тыкаю я его носом в то, что мы не одни на белом свете.

– Ага, – раздраженно брякает он. – Ты, например.

Я тяжело вздыхаю и отвожу от него взгляд. Вряд ли уже двенадцать. Да и Амина после СПА обещала проверить нас, значит, нет и одиннадцати. Жаль…

– Ты реально не поняла? – шипит Стас, шагнув к нам в бассейн. – Реально, Ань?

– Не поняла что? – трагично бормочу я, переведя на него усталый взгляд. – Когда ты уже угомонишься?

– Никогда! – с круглыми глазами уверяет он. – Никогда, ясно тебе? И, знаешь что? Стоит открыть тебе глаза. Нужно было сделать это сразу, а не щадить твои чувства.

– Я тебя слушаю, – равнодушно отзываюсь я, все же гадая, что он задумал.

– В тот раз, когда я позвал его в номер, я предложил ему денег. В обмен на то, что он уедет и больше не объявится. Денег, Ань.

– Ого, – брякаю я.

Удивление даже играть не приходится. Вот это размах, родной! Вот это фантазия!

– Дал время подумать, – продолжает он. – И он выбрал, Ань. Он взял бабки и смылся. Это – реальная причина. Деньги я перевел вчера. На счет его загибающейся конторки, о которой он тебе пел. Показать чек?

– Покажи, – чувствуя тревогу на душе, отвечаю я. До последнего думаю, что он блефует, но чек по операции вполне реальный. И получателем значится ЧОП. – Допустим, ты реально отправил кому-то деньги, – сглотнув, говорю я.

– Еще доказательства? Окей… – шипит Стас.

Он копирует получателя. Заходит в поисковик, ищет организацию, открывает страницу и, прикрыв пальцем фамилии учредителей, показывает мне. Их двое, одного зовут Николай Николаевич, второго – Максим Игоревич. По именам все сходится и это край как не нравится мне.

– Теперь ты мне веришь? – дерзко спрашивает Стас.

– Почему же только вчера? – посмотрев на него с тоской, уточняю я.

– Потому что мы договорились – часть налом сразу, остальное – после того, как мы вернемся домой, – врет он, глядя мне прямо в глаза. Прямо. В глаза! – Я не идиот. И прекрасно понимаю, что он преспокойно мог осесть в соседнем отеле, чтобы набить цену. И он улетел, я получил отчет. Но, как видишь, не выдержал. Намекнул мне, позвонив в номер Сахаи. Он-то думал, что ты до сих пор на ножах с ее родителями. Но ты узнала и мне пришлось не только перевести всю сумму, но еще и из этого дерьма выпутываться. Ты его больше не услышишь, Ань. Подумай над тем, что он сказал. Самый лучший способ слиться – притвориться, что ты сдох.

Бросив это, Стас выходит из бассейна. Эффектно запускает пятерню в волосы, красиво уходит. А мне становится только страшнее.

Господи, пожалуйста. Прошу тебя. Пусть он будет просто лживой бессердечной сволочью. Только бы не похитителем. Только бы не убийцей.

– Стас! – окликаю я его.

На Бога надейся…

Бывший застывает и какое-то время стоит ко мне спиной, будто раздумывая, следует ли ему отреагировать или еще поиграть в обиженного. Потом все же возвращается, наверняка посчитав, что момент может быть упущен.

– Что? – уточняет он недовольно.

– Посиди с нами, – мямлю я, уронив взгляд. – Тошно.

Он снова мешкает, но в конечном итоге снимает рубашку и брюки и по-царски разваливается в бассейне. Поначалу никак не участвует в процессе игр с ребенком, но, когда она улыбается ему, узнав, и тянет ручки, проникается.

– Неужели? – вскинув брови, отвечает он на ее лопотание. – А он че? А она че?

Я прыскаю и улыбаюсь. Невозможно сдержаться, он прекрасно ладит с детьми. Ему идет быть папой. Я даже вскользь думаю, что у него может быть не только Саша. Мысль приводит в шок, и я запрещаю себе ее развивать. Но использую свое выражение лица в моменте в личных целях.

– Подумать только, – невзначай брякаю я. – Два мужика, и оба – скоты. Надеюсь, это не за ту супницу из сервиза, которую я разбила в пять…

– Хватит, Ань, – морщится Стас, не глядя на меня. – Хватит уже. Я все понял. Осталось только дождаться, когда дойдет до тебя.

– К пенсии, – кривляюсь я.

– Поздновато, – очень тихо отвечает он, зависнув взглядом на перевязочках на запястье Софии. – Вот и кто тут такая вкусная? – ворчливо обращается он к малышке. – Кто тут такая вкусная и сбивает меня с панталыку? Съем, – грозит он и предпринимает подобие попытки, больше хрюкая, чем рыча, а София смеется.

На все готов пойти, мерзавец. Так мастерски играет моими чувствами, что только диву можно даваться. Раздутое умилением сердце лопается и кровоточит. Загнанные застарелые мечты скребутся в темном уголке мозга, напоминая о себе, а воображение поневоле рисует радужную картину совместного будущего. Я с такой легкостью могу представить наше с ним счастье, поразительно! Вот только поверить в него не получается, как ни старайся. Все равно что фильм смотреть. Правдоподобная игра, красивая съемка и… вымысел. От и до.

– Неужели захотел наследника-дебила? – говорю я то же, что сказала бы, не притворяясь.

Стас снова кривится. Вздыхает. Косится.

– Есть и другие варианты, – наконец выдает он. – Безопасные. Но, если тебе в самом деле интересно, ответ – да. Я бы рискнул. Забыл уже, какие они. Понюхай ее. – Я закатываю глаза, а Стас настаивает: – Понюхай. – Я приближаюсь и втягиваю аромат ее волосиков. – На сколько лет помолодела? – хмыкает он.

– На все, – драматично выдыхаю я. – Только вот детьми дыры в нашем браке не залатать, Стас.

– Я знаю, Нют. И не пытаюсь этого делать. Не хочу тратить время на прошлое, так и без будущего можно остаться. Понимаешь, о чем я?

– Наверное, – вяло пожимаю я плечами и отвожу взгляд.

– Нют, я клянусь тебе, – с запалом начинает он, но, на мое счастье, у бассейна появляется посвежевшая Амина и ему приходится заткнуться.

Эта женщина послана мне небесами, не иначе. Быстро оценив ситуацию, она заявляет, что отдохнула ровно настолько, чтобы вновь погрузиться в материнство. И вообще соскучилась по своей девочке. Мне остается только изредка поглядывать на Стаса, который предпочел остаться. Спотыкаться о его пламенный взгляд и изображать наличие во мне робкой надежды.

Он играет со мной, но забывает, что и я его успела изучить. И моя задача – запудрить ему мозги ровно настолько, чтобы он поверил, дело в шляпе. Чтобы расслабился и отменил все свои планы на моего омоновца, если они у него были. Чтобы не сделал ничего такого, от чего уже не отмыться. Непоправимого.

Весь день мы проводим вместе. Я отлучаюсь только чтобы забрать свои вещи из номера Коли и привести себя в порядок перед ужином, попутно решив вопрос с вечерней программой. Сын, конечно, замечает переезд, но никак не комментирует, только ободряюще мне улыбается.

Тебе будет больно, родной. Прости. Но так надо. Ты должен на всю жизнь усвоить урок, что играть чужими жизнями – непозволительно. Каждый сам вправе выбирать свою судьбу, вне зависимости от наших ожиданий.

Амина, которая сама укладывала дочь на дневной сон, ближе к вечеру отчиталась, что Коля больше не звонил. Забавно, как просто ей это удалось – она набрала в наш с сыном номер. И отключенный ранее телефон внезапно ожил.

Лицемерие льется рекой. Моя семья по капле пропитывается ложью, даже во рту появляется привкус горечи. И когда после ужина мы прощаемся со Стасом у номера и он целует меня, хочется плакать. Но ближе к одиннадцати наступает время действовать.

Я собираюсь. Долго выбираю наряд, еще дольше – оцениваю себя. И когда начинаю обуваться, Саша, оставшийся нести вахту охранника вместо того, чтобы провести драгоценное время со своей девушкой, подскакивает с кровати.

– Куда это ты намылилась? – удивленно спрашивает он.

– Полный отчет вышлю в рабочее время по почте, – саркастично отвечаю я.

– Ну я серьезно, ма! Время уже!

Именно так. Сейчас – самое время.

– И? – вскидываю я брови. – Даже у тебя нет комендантского часа.

– Ты в бар? – хмурится Саша. – В таком виде? Опять какой-нибудь придурок прицепится, что делать будешь?

– Чем тебе мой вид не угодил? – еще сильнее поражаюсь я.

– Он откровенный и ты сама это знаешь. Я с тобой.

– Саш, я не в бар, – на выдохе бормочу я. Опускаю голову и тру лоб. – И тебе со мной нельзя.

– А куда? – хмурится сын.

– К отцу твоему, ясно? Шпион недоделанный… – ворчу я тихо.

– Доделанный, – широко улыбается Саша.

– Таможня дала добро? – кривляюсь я. – Теперь я могу выйти?

– Само собой, – величественно прикрывает веки сын, не переставая улыбаться. – Но я провожу, ладно? Реально поздно уже. Все накидались еще с обеда.

– Ладно, – бурчу я недовольно. – Только давай быстрее, я почти передумала.

Саша одевается в считанные секунды. Я нервничаю дико. Если не получится – другого шанса может не представиться. И придется полночи нежничать с бывшим, давясь собственными горькими воспоминаниями и мечтами, которым не суждено сбыться.

Одного я не учла. Один большой встревоженный нюанс, топчущийся под дверью нашего с Сашей номера.

– Не знал, спите ли вы, – охрипло произносит Коля, мазнув по мне мутным влюбленный взглядом.

У меня сердце останавливается. На секунду, кажущуюся бесконечной. А потом так мощно бахает в груди, что кажется, будто взрывается. Голову заливает жаром, мне нестерпимо хочется броситься ему на шею, прижаться всем телом, ощутить его запах, его тепло, ответные крепкие объятия. Услышать нежности. Наконец сказать, как сильно скучала. Как болела, как переживала, как ждала!

Но я не могу.

Я бесконечно счастлива видеть его. Знать, что с ним все в порядке, если не считать большой повязки на плече, наверняка прикрывающей ранение. Но именно сейчас я должна позаботиться о своем все еще чрезмерно доверчивом ребенке. Должна быть сильной. И как никогда ранее жестокой.

Я закрываю глаза, чтобы скрыть выступившие слезы, а Саша выходит из номера, оттеснив меня, и грубо обращается к Коле:

– Ты совсем оборзел, я не пойму?

– Я пока тоже, – после долгой паузы отвечает Коля.

– Мало было? – дерзит Саша. – Дойную корову нашел?!

– Саша, пойдем, – шепчу я, схватив сына за напряженное запястье.

– Обязательно! После того, какэтотсвалит отсюда!

– Просто не обращай внимания, – дребезжащим от переживаний голоском произношу я. Смотрю в глаза Коле и добавляю: – Я больше на это не куплюсь. Не трать свое время. Пойдем, – последнее говорю уже сыну.

Я решительно шагаю из номера и подталкиваю набычившегося Сашу. Иду на негнущихся деревянных ногах, чувствуя на своем затылке прожигающий взгляд Коли, и пытаюсь не позволить сомнениям взять верх.

– Мам, ты как? – заботливо спрашивает сын в лифте.

– Все нормально, – бормочу я, смахнув испарину со лба. – Этого следовало ожидать. Легкие деньги кому угодно вскружат голову.

– Мне жаль, мам, – бубнит Саша.

Конечно, тебе жаль! Я бледная, как мел! У меня каждая поджилка дрожит! У меня сердце в лоскуты! Душа из тела пытается вырваться и вернуться к тому, кого искренне полюбила!

– Все наладится, – очень тихо говорю я. – Но вырядилась я зря. Никакого настроения… Может, вернемся?

– Да ладно тебе, наоборот развеешься, – увещевает сын, бодро шагая в сторону виллы, в которой номер у Стаса. – А там будешь только расстраиваться, чтоэтотчерез стенку. Ну, нахрен. Может, до конца отпуска вообще вещи к папе перевезешь? Ты и так все дни на чемоданах, – шутит он. – Уже даже не разбираешь.

– Может, – натянуто смеюсь я.

Когда подходим к номеру, я поправляю платье, разглаживая невидимые складки. Резко выдыхаю, будто собираюсь опрокинуть стопку, потом поворачиваю голову и с недоумением смотрю на сына.

– Ты еще тут?

– Хочу увидеть его лицо, – фыркает Саша. Так счастливо улыбается, что у меня каждый нерв сдавливает. Мальчик мой… – Стучи уже, – поторапливает он меня.

Стучу. Стас не открывает.

Саша хмурится, подходит ближе и сам долбит кулаком в дверь, очень настойчиво. И тогда его отец распахивает дверь. В наспех накинутом на голое тело банном халате. С мокрыми от пота волосами. С хищным блеском в глазах. Возбужденный и раздраженный.

Я делаю шаг назад. Если честно, думала, мне будет плевать. Он изменял мне годами, привыкла уже. Но я ни разу не заставала его в процессе. Ни разу не ловила за руку. Я чувствовала запах другой женщины, который он не трудился смыть, ложась рядом со мной, я находила чеки из ресторанов, отелей, ювелирных и цветочных, я снимала с его одежды волосы всех оттенков, но ни разу не видела его таким. И это пронзает мое сердце насквозь.

– Так, – выдыхает Стас, чуть расставив руки, – сначала мы все обсудим.

Сын отталкивает его и влетает в номер. Скрывается из вида, слышу только его очумелый голос:

– Яна?!

– Тебе-то что?! – выкрикивает девушка. – Проваливай отсюда!

Яна, да. Мы пообщались сегодня днем. Спать с моим бывшим я ее не просила, это уже ее личная инициатива. Я вообще ее ни о чем не просила, извинилась за сына и сказала лишь, что тот, у кого Саша перенял манеру общения с женщинами сейчас в отеле. И обиженная девушка сделала именно то, что я предполагала. Уверена, мы обе остались довольны произведенным эффектом.

– Ты обещал, – рычит Саша на отца, выйдя в узкий коридор. Тычет его пальцем в грудь и повторяет: – Ты. Обещал.

– Саш, успокойся, – пренебрежительно морщится Стас. – Никакой трагедии не произошло. Мы с твоей мамой еще даже не сошлись.

– Ты никогда не изменишься, – с лютой обидой цедит сын.

Как же больно видеть разочарование в его взгляде. Жаль до слез, которые я и не думаю скрывать.

– Александр! – грозно восклицает Стас.

Саша берет его за голову и разворачивает ко мне.

– Нравится? – с презрением спрашивает он. – Этого ты добивался?

– Прекрати этот цирк, – раздражается Стас, ударив сына по рукам. – Завтра поговорим! Идите к себе! Оба!

– Даже не подходи к нам, понял? Даже не подходи, – гневно шипит Саша.

– Посмотрим, как ты заговоришь, когда некому будет оплатить твое обучение, – ядовито ухмыляется Стас.

– Да пошел ты, – бросает сын, выходя из номера и задевая отца плечом.

– Александр! – повторяет Стас яростно.

Саша со смехом оборачивается.

– Ты все правильно понял. Я расскажу ей все. И ты ни черта с этим не сделаешь.

– Саша? – блею я, а сын слабо морщится и подталкивает меня под лопатки.

– Не здесь.

– Говнюк мелкий! – взрывается Стас. – Больше ни копейки от меня не увидишь!

– Да-да, – отмахивается от него Саша, уводя меня по коридору.

Стас громко закрывает дверь номера и орет так, что мы слышим:

– Сука!

А потом сын действительно рассказывает мне все, прямо на дорожке, ведущей к главному зданию. Что поверил отцу, что помогал ему, рассказав о Коле все, что знает, включая его большое желание иметь детей. Именно Саша пробрался в номер Коли вместе с уборщиком, нашел его паспорт, так неосторожно оставленный в кармашке сумки, и передал данные отцу. Что Стас нанял человека для слежки за семьей Коли, выяснил, что его бывшая все-таки родила, а сестра была на приеме у гинеколога. Что Стас подкупил врача, вынудив Колю улететь. И он же украл мой телефон, заплатив какому-то отдыхающему, а потом переписывался с Колей, прервал наши с ним отношения. И, главное, что деньги на счет Колиной организации он перевел только ради поддержки очередной своей лжи. Когда испугался, что тот нашел способ связаться. Думал, успеет вернуть меня до того, как мы снова встретимся с Колей.

– Мам, прости меня, – кается сын. – Я поверил ему. Я так хотел, чтобы вы оба были счастливы. Но эта мразь…

– Не смей так об отце! – прерываю я его строгим тоном. – Не смей, – повторяю, нахмурившись. – Он отвратительный муж, но отец – прекрасный. Лучшего у тебя и быть не могло. Он все для тебя делал, и речь даже не о деньгах, хотя и их не жалел. Он вставал к тебе ночами, он играл с тобой, заботился и любил. Всю твою жизнь. Тебе обидно сейчас, но это касается только меня и его. Уяснил?

– Да, – неохотно мямлит сын. – Что делать будешь теперь? Омоновец стопудово в бешенстве.

– Как что… – бормочу я, хохотнув и нервно потерев лоб. – Бежать, – пожимаю я плечами и стартую с места, слыша сдавленный смех сына в спину.

Никогда раньше я не развивала такую скорость. Каждая секунда имеет знание. Каждый миг наполнен смыслом. Каждая ступенька, приближающая меня к заветной цели – бесценна. И когда я наконец достигаю нужного номера, тарабаню в дверь обеими руками, не дав себе даже отдышаться.

Коля распахивает дверь во всю ширину и хмуро смотрит мне в глаза. Я загнанно дышу, скольжу взглядом от его лица ниже, пока не вижу в одной руке сложенный вдвое кожаный ремень. Смеюсь, а у самой слезы на глазах наворачиваются. Руки трясутся, так хочется прикоснуться к нему. Нижняя губа надувается в молчаливой мольбе отложить наказание. И мой суровый омоновец сдается.

Коля роняет ремень и отпускает дверь, чуть расставив руки и наклонившись. И я бросаюсь ему на шею с такой прытью, что он едва успевает подхватить меня.

А прежней страсти и нет. Он не несет меня на кровать, не срывает зубами одежду. Я не задираю его футболку, не пытаюсь стимулировать его желание непристойными движениями бедер. Мы даже не целуемся. Я вишу на нем, ткнувшись носом в шею, а он так крепко обнимает, что дышать толком не получается.

Страсть никуда не делась. Просто она – не главное.

Двух недель не прошло, а кажется – маленькая жизнь. И сейчас, в моменте, мне совершенно не хочется бури. Рядом с ним я наконец-то обрела свою тихую гавань.

– Что с твоей рукой? – проведя носом по его шее, шепчу я.

– Спасенный человек и мое горячее желание увидеть тебя снова, – тихо отвечает он, ставя меня ногами на пол.

– Потом расскажешь, – так же шепотом говорю я, опустив ладони на его лицо.

– Обязательно, – чуть слышно отвечает он, наклоняясь и касаясь своими губами моих.

Поцелуй, от которого хочется улыбаться. Искренний и нежный, он будто включает свет внутри меня. Я загораюсь. Отстраняюсь и смотрю на него широко распахнутыми глазами. Счастливая до безумия, аж покалывает в кончиках пальцев.

Коля хмыкает в бороду, а его глаза сужаются от улыбки.

– Что? – фыркаю я, запустив пальчики в его волосы.

– Я первый в мире человек, который смотрит на сварку без последствий.

– Без? – невинно хлопаю я ресницами. – Святая простота…