Текст книги "До встречи в моих снах (СИ)"
Автор книги: Влада Ветрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Влада Ветрова
До встречи в моих снах
ПРОЛОГ
Сумка почти собрана. За окном нависли свинцовые тучи, накрапывает мелкий дождь, изнашивающий и без того потрепанную нервную систему, но ничто…
– Слышите?! – громогласно уточняю я у стен, расставив руки и задрав подбородок. – Ничто! Ни одна сволочь не испоганит мне отпуск!
За окном вдруг мерцает молния, будто в подтверждение моих слов. И на одно короткое мгновение я чувствую себя едва ли не всемогущим. На эмоции даже дерзко ухмыляюсь и поигрываю грудными мышцами. Но одного звонка мобильного хватает, чтобы мои кишки свело в недобром предчувствии.
Ожидая любой подставы с работы, я опасливо подхожу к валяющемуся на диване телефону. Вижу улыбку сестры на экране и расслабленно выдыхаю.
– Да, Бусен, – отвечаю я как умею ласково. – Уже в аэропорту?
Сестра младше меня на двенадцать лет. Долгожданная, выстраданная, вымученная и вымоленная. Она воспитывалась как принцесса, но выросла настоящей королевой. Драмы.
– Все пропало! – горько всхлипывает Василиса. – Все! Пропало! Коля! Ты меня слышишь?!
Коля во мне хочет изобразить радиопомехи, сбросить вызов, отключить телефон, прыгнуть в тачку и рвануть куда глаза глядят, прихватив удочку и палатку. Как и планировал. Но Николай Николаевич Луговой, до которого я успел дожить, призывает к порядку.
– Да, Васен, – отвечаю я все тем же приторно-сладеньким голоском. – Конечно, слышу. Что стряслось?
– Путевка, говорю, пропала! – взвизгивает сестренка. – Ты чем слушаешь вообще?!
Леща. Поймать здоровенного леща и преподнести его ей. Напрашивается, и давненько.
– Что стряслось, Бусен? – повторяю я вопрос, никак не выдав голосом своих несбыточных мечт.
– Это Миша во всем виноват! – жалуется сестра.
Мои глаза наливаются кровью, а кулак сжимается сам собой.
– Что он сделал? – хриплю я от охватившего сознание гнева. – Говори, – рычу я, так и не дождавшись ответа.
Сам уже шарю взглядом по комнате, выискивая, где оставил брюки. Так и не нахожу и мысленно прихожу к выводу – для того, чтобы размазать этого сопляка, они мне не понадобятся. А каким интеллигентным казался. Профессор! Доктор технических наук! Придушу.
– Он заболел! – взахлеб рыдает Василиска. – Ангина, температура и… и… мы никуда не летим! Накрылось мое свадебное путешествие!
Злоба резко выходит из моего тела и проваливается в пол, к запойному соседу этажом ниже. Вообще, он не из буйных, но я давно отметил – чуть только меня отпускает, на его залитые огненной лавой глаза опускается забрало. Ментальная связь, которой я не горжусь.
– Таблеток привезти? – прочистив горло, заискиваю я.
– Гильотину! – злобно рявкает миниатюрная миловидная сестрица, делая очередной надлом в моем сознании. Ожидание и реальность как никогда далеки. – Я уже все купила! Или ты думаешь, я настолько безрукая, что в аптеку сама не могу сходить?
С его банковской картой, уверен, она способна на многое. Но, лимит, будь он неладен. Ипотека. И два кредита, в том числе за отгулянную на прошлой неделе свадьбу, размах которой значительно превысил возможности Михаила, но он предпочел залезть в очередную финансовую каббалу, нежели отказать будущей жене. Или взять предложенные родителями деньги, что, все всяких сомнений, делает ему честь. Надо будет полюбопытствовать, сколько подработок он планирует взять. Трех-четырех должно хватить, на первое время.
– Что ты хочешь от меня? – тяжело выдыхаю я, сдавшись.
Радовать в подобный момент может лишь одно – еще одному мужику сейчас много хуже. Не такой уж он и умник, раз улыбался, подписывая пожизненный контракт с этой истеричкой. То есть, конечно, королевой.
– Полетишь ты, – строго и решительно высекает сестра, а я бросаю затравленный взгляд на заготовленную удочку и коробку снастей. – Я уже обо всем договорилась. Билеты и отель не возвратные, Миша и тут решил сэкономить, и вот чем все обернулось!
– А я тут при чем? – пытаюсь откреститься я.
Хочется позвать маму. Мне сорок два, за плечами двадцать один год в ОМОН, неудачный брак, но в моменты, когда Василиса включает Начальника, невольно хочется подать апелляцию в вышестоящую инстанцию. Я не тюфяк. Но женщина – священный сосуд. Леща все же нельзя, а лещ, лишь упомянутый всуе, должного эффекта не возымеет, скорее напротив, ситуацию только усугубит.
– Ну… – неожиданно мнется сестра, а я пытаюсь запустить остановленные на время отпуска механизмы под черепушкой. – Я просто подумала, посоветовалась с мамой, потом с папой, потом мой таролог, Юля, ну, ты помнишь ее, темненькая такая…
– Василиса, – добавляю я грома в голос, прервав ее. – Конкретнее.
– Ну ты же никуда не планировал, да? В смысле, не бронировал.
– Допустим.
– Ну вот! – непонятно чему радуется сестра. – Значит, ничего не потеряешь!
– Я против! – раздается сиплый голос Михаила на заднем плане. – Васен! Ну чего ты? Накопим!
– Да кто тебя спрашивает, – очень тихо ворчит сестра, а через пару мгновений слышится щелчок дверного замка. – В общем, – со слышимой дрожью в голосе, но деловито продолжает сестра, – я хотела предложить тебе слетать вместо нас. И, если есть возможность, компенсировать часть путевки. Но это совсем необязательно, просто ты сто лет никуда не выезжал, особенно на море, а отель очень хороший, сам знаешь, как я выбираю…
Она что-то там еще лопочет, а я хмыкаю и невольно расплываюсь в улыбке, довольно поглаживая бороду.
Так это не приказ. Просьба. Как тут не отреагировать?
– Конечно, Бусен, – тепло отзываюсь я, вновь перебив ее. – Я выкуплю у вас путевку. – Василиса громко радостно визжит, а потом долго благодарит. От доброго слова меня конкретно развозит, но, уличив паузу, я спрашиваю: – Сколько там? Переведу.
Сестра озвучивает стоимость тура, а я едва сдерживаюсь, чтобы не заорать «сколько?!». Да на эти бабки можно тонн тридцать леща купить!
Но, поздно. Развод грамотный, я поплыл, а бабок, вообще-то, не жалко. Да и в умении подмазать в нужный момент сестричке не откажешь. Михаил, все же, совсем не дурак. Но против ее чар устоит только мертвый. И это – именно то, чего я ему искренне не желаю, ибо вернется она в отчий дом и продолжит вить веревки из бати, с которого, по-честному, хватит и матери.
– Да, кстати, тебе лучше поторопиться, – своим обычным нагловатым тоном добавляет сестра. – Вылет через три часа.
Глава 1. Анна
Позади прямой перелет Москва-Анталья чартерным рейсом с двухчасовой задержкой и мизерным просветом между сиденьями. Позади долгое ожидание багажа, мучительная жара в автобусе, катастрофически медленная регистрация в отеле. На которые я не обратила бы ни малейшего внимания в предвкушении долгожданного отдыха, если бы не исключительно недовольное лицо сына.
– Нас точно привезли, куда надо? – брезгливо скривив губы, озирается по сторонам Саша. – Халупы какие-то.
От застрявшей в горле обиды, я даже не нахожусь, что ответить. Я целый год копила, чтобы выбрать достойный отель. Конечно, до уровня, который может обеспечить его отец я все равно не дотягиваю, но и называть халупами трехэтажные виллы – перебор.
– Ладно, сойдет, – через силу говорит сын, когда перед нами приветливо распахивают дверь просторного номера. Я вымученно улыбаюсь, сунув руку в карман шорт, чтобы не отвесить Сашке профилактическую затрещину, и прохожу вслед за ним. – Стоп, – вытаращив глаза, останавливает меня мой ребенок. – А ты куда?
– В смысле? – от неожиданности улыбнувшись шире, конкретизирую я.
– Мы что, будем жить в одном номере?! – доходит до него. – Ну трындец…
– Ну извини, на бунгало на Мальдивах, или куда вы там с папой зимой летали, я пока не заработала, – бубню я, бросив на него косой взгляд.
Сашка морщится, частично признав, что перегнул.
– Да при чем тут Мальдивы? Мам, тут одна кровать. Я, конечно, все понимаю, но это уже перебор. Я ж не ребенок!
– Я просила две отдельные, – из последних сил пытаясь не расплакаться, отвечаю я. – Мы можем с этим завтра разобраться? Я хочу помыться и лечь.
– Ну, окей, ты – ляжешь. А я куда? На пол? Или на пляж бомжевать? Тут хоть песок или галька?
– Галина! – импульсивно взвизгиваю я. – Раз такой умник, иди сам на ресепшен и разбирайся!
– Офигенный подарок, – язвит совершеннолетний, но еще такой незрелый парень. – Премного благодарен!
Сашка зло паясничает, кланяясь мне в ноги, а потом выходит из номера, шваркнув дверью. А я выбегаю на балкон и, зажав себе рот ладонью в попытке не разреветься.
Как же обидно. Как чудовищно обидно! Неужели он настолько избаловался за год, что мы с его отцом в разводе? За те короткие встречи, что мне удавалось урывать, не замечала. Или это такой возраст? Где мой тактичный, где мой ласковый? Заботливый где, любящий? Он становится копией Стаса. Как под копирку. И, увы, не только внешне.
Нужно было отказаться от затеи: все с самого начала пошло совсем не так, как я ожидала. Я проигнорировала все звоночки, преследуя личные цели, а именно – одиннадцать дней с сыном. Эта мысль затмила и его явное нежелание покидать родной город в разгар лета, когда позади экзамены и зачисление в ВУЗ, и все намеки, что давала судьба.
Еще эта гребаная кровать, будь она трижды неладна. Я, вообще-то, тоже не имею ни малейшего желания спать в одной постели со взрослым сыном. Но до последнего вдоха буду делать вид, что не вижу в этом ничего ужасного.
– Где болгарка, когда она так нужна? – ворчу я в темноту, уперевшись руками в поручень, а с соседнего балкона раздается мужской кашель, как будто кто-то подавился подслушанным. – Неужто прихватили? – фыркаю я, а мужчина, откашлявшись, хрипит:
– Увы.
– Жаль, – трагично вдохнув, отвечаю я. Раздается короткий смешок. – Хорошего отдыха, – искренне желаю я и, прежде чем скрыться в номере, слышу бас, от которого по рукам пробегают сумасбродные мурашки:
– И вам.
Смахнув с кожи неожиданную реакцию на глубокий низкий голос незнакомца, я еще минут пятнадцать дожидаюсь сына, то и дело выглядывая в коридор.
– Ни одного свободного номера, – недовольно бубнит он, наконец-то появившись. – Класс номера выбранный, а остальное типа не их проблема. Уроды. Ладно, посплю на полу.
– Саш, ну, может… – заискиваю я, пытаясь сгладить углы, а у самой в глазах встают слезы.
– Все нормально, ма, – неожиданно меняет гнев на милость ребенок. – Тут ковролин, одеяло брошу и порядок. Не парься. Сполоснусь с дороги.
Так еще хуже. Не знаю почему, но его принятие пополам с разочарованием катастрофически сильно давит на нерв. Он будто говорит мне – ты такая, какая есть, чего уж теперь. Родителей не выбирают.
Боясь, что он услышит мои жалобные всхлипы из ванной, я вновь выхожу на балкон, где реву, не сдерживаясь. Что подумают другие мне плевать, но признать свою несостоятельность и беспомощность в глазах ребенка – настоящая катастрофа. После того, как я наконец решилась оставить его отца, выглядеть сильной и счастливой стало чуть ли не смыслом жизни.
Увлекшись, я не сразу обращаю внимание на не навязчивое покашливание с соседнего балкона. Смачно шмыгаю носом, делаю глубокий вдох и быстро вытираю слезы. Аккурат в тот момент, когда Сашка открывает балконную дверь.
– Ванна свободна, – говорит он, подходя к перилам. – Там море или кажется?
– Если они еще и с видом из номера накололи, я точно кому-нибудь голову откушу, – ворчу я, а я Сашка тихо ржет.
– Да не парься, ма. Посплю на полу, для спины полезно. И это… извини, ладно? Хороший отель. Просто устал с дороги.
– И что же на самом деле заставило тебя изменить мнение? – заинтригованно любопытничаю я. Рюмку он там на баре успел опрокинуть, что ли? Выглядит он старше своего возраста, вполне могли и накатить.
– Да просто по сторонам посмотрел, – отмахивается Саша.
– Кого увидел? – весело фыркаю я, моментально все поняв.
– Все тебе расскажи, – бросив на меня лукавый взгляд, хмыкает сын.
– Завтра покажешь, – не унимаюсь я. – Красивая?
– Ма, отстань, – смущенно бормочет сын. – Иди в душ, ты же хотела.
Я выхожу с балкона, закрываю дверь и слышу бас соседа:
– Эй, парень.
– Да? – отзывается Сашка.
– Здорова, – с соседнего балкона появляется здоровенная ручища, а мое воображение услужливо дорисовывает чудище по ту сторону от стены. Как он вообще дотянулся? От балкона до балкона навскидку полметра!
– Здоров. – Сын, однако, совершенно не оробев, пожимает соседу руку.
– У меня две кровати. И живу один. Готов поменяться.
– Местами со мной или номерами? – насмешливо уточняет Сашка, а мои глаза расширяются от стыда.
– Номерами, – добродушно хмыкает сосед.
– Было бы круто. Спасибо. Я Александр, – первым представляется сын.
– Николай. Пойдем договоримся, пока мать моется.
Я суетливо кручусь на месте, а потом пулей несусь в ванну, чтобы позволить ребенку проявить самостоятельность и уладить вопрос без помощи отцовских денег.
Неспешно моюсь, с отвращением смотрю на потные дорожные вещи и решаю воспользоваться гостевым банным халатом. Обматываю голову полотенцем и в таком виде выхожу из ванной.
– Саш, а где чемоданы? – пытаюсь я изо всех сил изобразить беспечность и непонимание. Делаю пару шагов и вижу обладателя здоровенной руки во всей красе. – Добрый вечер, – лопочу я, зажав одной рукой полы халата на груди.
– Э-э-э… – озадаченно тянет незнакомец, пялясь на меня во все глаза.
Сашка нагло хмыкает, довольный произведенным эффектом. И представляет меня в своей излюбленной манере:
– Николай, это Анна. Моя мама.
– Здрасьте, – собравшись, брякает сосед. Кивает и даже слегка кланяется.
– Мы номера поменялись, пока ты мылась, – горделиво сообщает сын. – Там уже убрались, вещи я перенес. И там, не поверишь, две отдельные кровати.
– Как здорово, – расплываюсь я в довольной улыбке, сосредоточив все свое внимание на сыне. Но не замечать эту гору мышц поблизости нереально. Этот мужик из тех, кого в лифте нужно считать за двоих. На всякий пожарный. Кстати, ему бы пошло. – Вы, случаем, не пожарный? – вдруг озвучиваю я навязчивую мысль. – Простите… – тушуюсь я тут же.
– Омоновец, – хмыкнув, сообщает сосед. – На заслуженной пенсии.
– Пенсии? – изумляюсь я, неприлично пялясь на него.
– С девятнадцати пошел, – охотно поддерживает он полуночную беседу, явно ожидая нового вопроса.
И все бы ничего, да только я без трусов, прости Господи.
– Спасибо, что поменялись с нами номерами, – говорю я Николаю и почему-то на цыпочках быстро семеню в соседний номер. – Обязательно было выставлять меня напоказ? – журю я сына, а он пожимает плечами:
– Чтобы не думали, что мы пара. И на пляже ты покажешь больше.
– Давай спать, – вздыхаю я и ненадолго закрываюсь в уже другой ванной с чемоданом.
Родила я рано. Наверное, даже слишком. Беременность застигла меня врасплох, но я скорее обрадовалась, ведь она означала, что у меня будет ребенок от любимого человека. Стас, которому на тот момент было двадцать два, тех же эмоций не испытал. Мой папа долго колебался, размазать его или заставить жениться, но вмешались и родители Стаса, и я, и он сам, заявивший, что души во мне не чает, готов взять ответственность и быть примерным семьянином. К несчастью, это были лишь слова.
Условия муж поставил сразу после рождения Саши. Для меня, в наивные девятнадцать, они прозвучали как приговор.
Свободные отношения.
И как бы я не болела, как бы ни страдала, изменить ситуацию была не в силах. Перед родителями я, конечно, изображала безудержное счастье. Стас, на удивление, оказался отличным отцом. Но все годы брака был отвратительным мужем.
Забавно, как долго я пыталась завоевать его безраздельное внимание. Я училась. Развивалась. Ухаживала за собой. Все это было довольно легко даже с ребенком на руках, ведь у Стаса никогда не было финансовых трудностей, а бабушки с обеих сторон всегда были готовы прийти на помощь. И он никогда не жадничал. Но упорно гулял, бесконечно притаскивая на супружескую постель аромат чужих духов.
Меня хватило на шестнадцать лет. Свой уход я планировала целый год, о решении сообщила, начав самостоятельно зарабатывать и подкопив. Стас хоть и был недоволен, согласился разойтись без суда. Я отказалась от всего. Не просила ни денег, ни квартир, а он не стал навязывать. Возможно, думал, что я прибегу обратно, как только осознаю, как несладко одной. Но мне всегда было плевать на деньги. Казалось, можно наконец начать жить, но из равновесия выбило решение сына остаться с отцом.
Я почти передумала. Я почти осталась. Пока однажды старшая сестра не влепила мне самую настоящую пощечину, окончательно отрезвив.
Сколько можно искать оправдания? Это – не брак, а бракованная связь. Саша уже тогда почти не нуждался во мне. Он вполне осознанно предпочел редкие встречи с матерью смене школы, места жительства и круга общения. А вот мое время может оказаться безвозвратно упущено.
Что ж. Я еще молода. Свободна. И даже ходила на несколько свиданий. А вот что мне нужно в последнюю очередь – так это курортный роман. Отношения без обязательств давно и основательно сидят у меня в печенках.
Утром я просыпаюсь с первыми лучами солнца. Задергиваю шторы, чтобы сын выспался, переодеваюсь в заготовленный купальник и струящееся черное пляжное платье в пол с широкими рукавами, отлично контрастирующее с моей светлой кожей.
До завтрака еще слишком далеко, по пути до моря мне не встречаются даже работники, а сам отель кажется вымершим. Но на пляже я оказываюсь не одна.
Девушка примерно возраста сына делает селфи на фоне спокойной лазури моря, а на одном из лежаков горкой навалены мужские вещи, но кажется, будто кто-то забыл их: обладателя нигде нет.
– Хай! – Я приветливо взмахиваю рукой, подойдя к девушке поближе. С иностранными языками я на вы, так что использую мимику и жесты, дополнив предложение поучаствовать в процессе коротким: – Фото?
– Ой, да! Ес! – радуется девушка, протягивая мне свой телефон. – Сенькью вери мач!
– Да лан, мне не сложно, – деловито отвечаю я, с трудом сдерживая улыбку, а она громко фыркает. – Потом ты меня, ладно?
– Без проблем!
– Иди вставай красивенько.
Девушка неуклюже топчется у кромки воды, не зная, куда деть руки, неестественно улыбается и выбирает крайне неудачные позы. Сделав пару кадров, я невольно морщусь.
– Спасибо, – заметив, обиженно мямлит девушка. – Моя очередь.
– Ну, нет, – закатываю я глаза. – Сейчас покажу пару секретиков. Пляжная фотография – это особый вид искусства. Чего стесняешься?
– В смысле?
– В себе. Что на фотках бесит тебя особенно? Меня – когда живот вываливается. Но у тебя его нет, так что мимо.
– Когда похожа на хомяка, – кривится девушка, надув щеки и приложив к ним ладони.
Она бурятка, что ли. Или башкирка. Если честно, я совсем не секу в определении национальностей, их столько по нашей необъятной, что пришлось бы посвятить изучению жизнь. Но она безумно привлекательна. Чернобровая, черноокая, с округлым плоским личиком, маленьким носиком, узким разрезом глаз и очень выразительной линией губ.
– Ты красавица. И вот это ямочка, – я показываю на свой губной желобок, подразумевая ее, – еще не одного мужика сведет с ума. Твои щеки всем до фонаря.
– Спасибо, – смущенно улыбается девушка. – Вы тоже красавица.
– Ты еще моего сына не видела, – нагло подмигиваю я ей. – Ну что, погнали, пока толпа не набежала.
Спустя минут двадцать у нас получается так много прекрасных фотографий, что девушка на эмоции пищит и обнимает меня.
– А это что такое? – вдруг бормочет Сахая, разглядывая снимок, на который попало больше всего моря. Приближает изображение, и мы видим торчащую из воды у самый буйков голову. – Э-э-э…
Мы обе вскидываем головы и вглядываемся в воду. Я – сощуриваюсь, Сахая, кажется, глаза совсем закрывает. Но когда мужчина подплывает и начинает выходить из воды, хочется зажмуриться и мне. Точнее, мне следовало бы зажмуриться. Но мои глаза только расширяются.
– Доброе утро, – здоровается мой сосед и ладонью смахивает воду с лица и бороды. – Не хотел мешать своим появлением в кадре.
– Спасибо, – лопочет Сахая, делая полшажочка назад от громилы с прилипшими к ногам и остальным выдающимся частям тела купальным шортам.
– Давно вы там? – сглотнув, спрашиваю я. И невольно скашиваю взгляд на его могучую грудь со сморщенными в горошину темными сосками.
– Нет, я плавал подальше. До буйков слишком близко.
– Конечно, – задумчиво бормочу я, покосившись теперь на едва заметные вдалеке буйки.
– На лежаке не помешаю? – тактично спрашивает Николай.
– Нисколько, – отрицательно мотнув головой, отвечаю я. Еще не зная, что он высоко задерет спинку лежака, да еще и подложит под голову руки, получив отличный обзор на мое паясничество.
Теперь зажимаюсь я, а морщится Сахая, бросив недовольный взгляд в сторону нагловатого мужика.
– Не мог нормально лечь? – ворчит она.
– Да пусть смотрит, – отмахиваюсь я.
Расправляю плечи, выставляю ножку и подставляю лицо под первые солнечные лучи, показавшиеся из-за гор, старательно игнорируя присутствие Николая. А потом вдруг вижу сына, бодрой походкой идущего к пляжу.
Улыбнувшись во все зубы и придержав одной рукой шляпку, я машу ему. На что сын деловито кивает и сует руки в карманы. Развязкой походкой он подваливает к нам, окидывает Сахаю оценивающим взглядом и, совершенно не заинтересовавшись, обращается только ко мне:
– Так и знал, что ты тут. Завтракать пойдешь?
– Саша, познакомься, это Сахая. Это Саша, мой сын.
– Ага, привет, – невежливо брякает сын, а мне в очередной раз хочется отвесить ему оплеуху.
Засранец красив, как его отец, о чем прекрасно знает. Да еще и плаванием чуть ли не с рождения занимается, что сильно отразилось на его фигуре. И подобное пренебрежительное поведение и без того смущенной его появлением девушке уверенности в себе не прибавляет.
– Привет, – мямлит Сахая себе под нос и возвращает мне мой телефон. – Пойду, меня тоже ждут, – вдруг торопится она.
– Увидимся, солнце, – ласково говорю я, погладив ее по плечу.
Сахая быстрым шагом идет в сторону отеля, а я глотаю просящееся замечание. В конце концов, он не хамил, да и вкусы могут быть совершенно другие.
– Сделаешь колесо? – подначивает меня сын. – А я видео сниму.
В юности я занималась гимнастикой, так что с колесом проблем никаких, но демонстрировать свои умения соседу как-то не хочется. Его пристальное внимание и без того напрягает.
– В другой раз, – невольно покосившись на единственный занятый лежак, бурчу я.
Сын оборачивается и пожимает плечами.
– Тогда пойдем. Жрать хочу. Только поздороваюсь. – Он направляется прямиком к соседу, а я медленно иду к дорожке, поглядывая, как они жмут руки и перекидываются парой фраз. – Он присоединится к нам, – сообщает сын, нагнав меня. – Ты же не против?
– Сахая тоже, – иезуитски улыбаюсь я. – Ты же не против?
– Вообще-то, против, – хмурится сын. – Не надо меня сватать никому, пожалуйста. Мне вообще другая девушка понравилась.
– А мне, может, другой мужчина, – не сдаюсь я.
– Какой? – фыркает сын. – Носильщик?
– Администратор, – кривлюсь я. – И, раз уж мы говорим откровенно, у меня к тебе та же просьба. Без сватовства.
– Почему? – невинно интересуется он, вскинув брови. – У тебя же нет никого.
– Тебе-то откуда знать?
– Отец сказал, – пожимает он плечами.
– А ему? – нервно ржу я. – Вообще-то, я кое с кем встречаюсь. Было всего пара свиданий, но… как знать. Может, что и получится.
– Ну да, – недоверчиво прыскает Сашка, а у меня начинает зудеть ладонь. До его затылка я пока еще дотягиваюсь.
– И часто вы с отцом обсуждаете мою личную жизнь? – раздраженно спрашиваю я.
– Иногда, – вновь пожимает плечами Саша. – Он скучает по тебе. – Я пренебрежительно фыркаю и закатываю глаза. – Зря ты так. Не он подал на развод, – укоряет меня сын.
– Ты прекрасно знаешь, почему я ушла, – с обидой говорю я.
– Моногамия не для всех. И я его в этом понимаю, – заявляет сын, а у меня отваливается челюсть. – Свободные отношения – самый оптимальный вариант. И семья, и свобода. Не понимаю, что тебя не устраивало.
– Так рассуждают только те, кто никого, кроме себя, никогда не любил, – горько отвечаю я. – Когда искренне любишь человека, не захочешь его ни с кем делить. И уж тем более, не захочешь никого другого сам. Надеюсь, когда-нибудь ты это поймешь.
– Раз ты его так любишь, чего тогда ушла? На свидания ходишь, – иронизирует Саша, а у меня в горле встает ком. Многое я могла бы сказать ему, но все слова окажутся пустыми. Это нужно чувствовать. – Ну вот то-то и оно, – заключает он, по-своему поняв мое молчание. – Любви не существует. Одна биология, только и всего.
– Иди пока столик выбери, – с трудом контролируя голосовые связки, говорю я у отеля, – я забегу переодеться.
– Хорошо, – равнодушно отзывается Саша.
Внутри меня все аж бурлит от злости. И, конечно, не на сына.
Чуть только я выхожу из лифта на своем этаже, дрожащими от гнева пальцами я набираю бывшему мужу.
– Да, Ань, – не слишком приветливо отзывается он. – Это срочно?
– Срочнее некуда, – задыхаюсь я эмоциями. – Слушай меня очень внимательно. Если ты продолжишь вкладывать в голову сына свою гнилую идеологию, я сделаю все, чтобы настроить его против тебя. Все, слышишь?! – повышаю я голос.
– Ну, попробуй, – насмешливо хмыкает Стас. – И посмотрим, кто выйдет победителем из этой войны.
Я сцепляю зубы и сбрасываю вызов. Гневно рычу, не сумев сдержаться и почти запускаю телефон в стену, но вовремя останавливаю себя.
– Все в порядке? – слышу я уже знакомый бас.
– Да тебе какое вообще дело? – откровенно хамлю я, бросив на соседа яростный взгляд через плечо.
– Никакого, – сухо и спокойно отвечает он, а я морщусь и бормочу виновато, развернувшись к нему:
– Простите… Попали под горячую руку.
– Ну уж нет, – зловеще тянет он. – Поздняк.
– В смысле?.. – бормочу я, сделав шаг в сторону.
– Мы уже на ты, – с улыбкой говорит он, а я нервно смеюсь и обмякаю. – Спрошу?
– Спроси, – вздыхаю я и киваю вглубь коридора, приглашая двинуться в сторону номеров.
– Я случайно подслушал. Что за гнилая идеология?
– Полигамия как стиль жизни, – кривляясь, отвечаю я, а Николай вскидывает брови. – Мой бывший муж в этом настоящий профессионал.
– Ясно, – морщится он.
– К сожалению, Саша живет с ним. И, видимо, считает, что это норма.
– В этом нет ничего предосудительного, – прямо, но деликатным тоном высказывает мнение Николай. – Если оба партнера придерживаются одного мнения.
– Разве это отношения? Херня это собачья, вот что, – бурчу я, выискивая в маленькой сумочке с ремешком через плечо карточку от номера. – Остались вообще в этом мире мужчины, которые ценят одну-единственную, а не бросаются как собаки на каждую аппетитную косточку? – продолжаю я ворчать, воюя с крошечными кармашками и замочками. – Да где эта дурацкая карта?..
– Злость – плохой советчик, – выдает он глубокомысленно, чем раздражает меня только сильнее. Я скашиваю на него сердитый взгляд, а он уточняет: – Мне лучше позавтракать отдельно, да?
– Да, – отвечаю я предельно откровенно, наконец-то достав карточку. – Приятного аппетита.
Выпив стакан воды, умывшись и нервно походив по номеру, я переодеваюсь в сарафан поприличнее полупрозрачной накидки и выхожу из номера. Без настроения иду к лифтам, у которых уже стоит сосед. Двери как раз открываются, он пропускает меня вперед, но лишь когда они закрываются, я понимаю, что заходить он не планирует.
Я подставляю руку, помешав закрытию, и говорю тихо:
– Это лишнее.
– Не хотел подливать масла в огонь, – отвечает он, делая шаг в кабину.
– Все нормально. У вас свое мнение, у меня – свое.
– Ты хотела сказать, у тебя.
– Сказала, как сказала… – бормочу я.
Николай тяжело вздыхает. Чешет висок. Явно думает о чем-то важном, сомневается, но все же решается. Открывает рот и…
– Ты любишь анал?
– Что? – надеясь, что ослышалась, переспрашиваю я, выпучив глаза.
– Анальный секс, – ничуть не смущаясь, расшифровывает он. – Любишь? Это не приглашение, просто ответь.
– Нет, – коротко брякаю я, бросив молящий взгляд на двери. Когда уже этот нулевой этаж?! Я ниже! Я, блин, в аду! Горят не щеки, а все тело.
– Я тоже не фанат. А кому-то нравится. Ты осуждаешь их за это?
– Сравнил божий дар с яичницей, – закатываю я глаза, наконец-то поняв, к чему он подводит.
– Все примерно об одном, – не соглашается он. Двери лифта открываются, и он вновь пропускает меня, встав по струнке. – И вообще. Вся эта полигамия – стремление к моногамии, на самом деле. Как подсознательная попытка найти того, кто будет удовлетворять по всем пунктам.
– Какой наивный романтик, – фыркаю я. – А так и не скажешь.
– Ну ладно, – посмеивается он. – Хотя, наивным меня еще никто не называл. Из живущих ныне…
– Знаешь, такие шуточки с твоими габаритами – удар по нервным окончаниям, – укоряю я его с улыбкой.
– Каждой твари по паре, Ань, – сворачивает он тему, потому что вы подходим к ресторану. – Если твой сын сможет найти себе такую же нимфонамку и они оба будут счастливы в браке, почему нет? Навязывание своего мнения еще ни одни взаимоотношения не скрепило, это я тебе на личном опыте говорю. И вряд ли ты хочешь разругаться с сыном в чужой стране. Это как минимум опасно. И приятного аппетита, – с лукавой улыбкой раскланивается он, бросив мне ненавязчивую ответочку.
А жаль. Общаться с ним оказалось на удивление интересно. И полезно.
