Текст книги "Охотник за страхами (СИ)"

Автор книги: Влад Прогин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

– Что Вас привело сюда?

– Ищу каналы. Надежные и стабильные каналы душ, коли угодно.

– И насколько богатый и стабильный нужен?

– А насколько богатый и стабильный есть?

– Есть один… Высокоразвитый мир, население – сотни миллиардов. Они ведут межзвездную войну, а все отпечатки погибших мы собираем. Оборот более восьми миллионов в цикл. Каково твое предложение?

– Тоталитарный мир. Население около десяти миллиардов. Во главе – параноик, готовый ради своей прихоти убить всех. К Вашим услугам все необходимые ниточки, то есть место серого кардинала, за его спиной, обеспечивающие полный контроль. Однако есть по одной-двум шайкам заговорщиков в год, но порядки такие, что их убивают быстро, по крайней мере, пока. Ежегодно с плеч сыпется с десяток миллионов голов, если не больше.

– Два миллиона в цикл, плюс тридцать процентов с Вашего мира.

– Три с половиной и сорок процентов, вот мои условия.

– Слишком дорого, мне кажется.

– Ну, ради такой прекрасной дамы… Три и тридцать пять.

– Пойдет. Я передаю Ваши условия руководителю добывающей операции. Окончательное решение выносит он.

Танец продолжался, вокруг договора заключались один за одним, и по этим договорам будут убивать. Не сотни и тысячи, а намного больше, причем убивать не сами, а чужими руками. Редко какая война выгодна простому народу, но простым народом легко управлять. Пусти некоторые средства на пропаганду, и любую войну, начатую по причине пускай даже чьего-то ущемленного самолюбия, будут называть «священной» обе стороны.

Спонсируй и помогай какому-нибудь шизофренику – и получишь кровавую баню вроде первой или второй мировой.

Или же спонсируй недовольных властью – и будет тебе гражданская война. Люди сделают все сами, и демону останется только собирать: убедиться, что рядом с каждым трупом будет камешек, впитывающий отпечаток, и потом забрать его. А уж это исключительно дело техники.

В более или менее демократическом обществе сделать нечто такое сложнее, хотя и тоже ничего особенно сложного, а вот тоталитарные, особенно военного плана, абсолютные монархии – там главное дать команду сверху, или профинансировать заговорщиков, причем желательно, чтобы мятеж не удался. Лакомый кусок и архилегкая добыча.

Я допускаю даже, что это их работа, что на Гитлера не удалось ни одно из покушений. Да и за многими другими событиями моего мира. Тут уж в пору стать параноиком и во всем подозревать заговор.

По многим мирам монархий и тоталитаризма хватает, и оттого они лакомый кусочек для подобных первооткрывателей, вроде Ирсилира, то бишь меня. Разумеется, далеко не везде царит абсолютная монархия и тоталитаризм, а в некоторых местах, вроде Алерии, подобный строй организован так, что вмешательство терпит крах и нежизнеспособно. Ведь Нолдорцы не смогли развалить Алерийскую Империю изнутри окончательно, как ни старались, хотя, надо отметить, были к этому близки, достаточно вспомнить инквизиторов.

Любая экономика всегда подчиняется одному принципу, который красиво назвали «принципом максимизации прибыли». Каждый хочет получить все, при этом делая чуть меньше чем ничего. Собственно вся и наука торгашей, экономика не более, как мне кажется, обертка вокруг этого простого, как и все гениальное, принципа. Из этой теории выпадают только люди, занимающиеся неприбыльным делом только потому, что оно близко их сердцу, но они, как я давно уже понял, пережиток сгинувшей советской эпохи и в «естественной среде» капиталистического мира (сужу на примере своего родного) их слишком мало.

А теперь отметим, что подготовка всего у Нолдорцев заняла не год и не два, а из того, что я успел разнюхать тут, все надо провернуть за пару месяцев, иначе это нерентабельно.

Здесь напрашивается сразу вопрос: чего тогда демоны забыли в Алерии? Количество убиенных в год нежитью было очень и очень небольшим, по сравнению с большинством «добывающих» операций, а почву для такой «добывающей» операции обычно готовит одиночка, а не группа, да и убивать сотни лет на все это никто не намерен. Все это шло категорически в разрез со здравым смыслом и наводило на мысли, что добыча отпечатков была делом второстепенным, полезным, но, тем не менее, второстепенным.

Турегсвейн. В «путеводителе» значится как отель и рынок. Здесь обслуживают в том числе и говорящих на английском, русском, испанском, вьетнамском и китайском. Помимо этих есть еще и пара сотен других, неизвестных мне языков и наречий.

Весь комплекс представляет собой огромный дворец, выполненный в едва ли известном мне стиле, вернее, даже не в стиле, а в дикой смеси разнообразный стилей. В каком-то смысле архитектурные шедевры и резные колонны могут здесь соседствовать с целыми залами, где нет ни единого «архитектурного излишества». Дворец Турегсвейна отличают высокие потолки, навскидку четыре с половиной, а то и пять метров. Сам дворец раскинут на территории в несколько квадратных километров и представляет собой единое здание с количеством этажей, варьирующимся от двух и до шести, не считая большого количества высоких башен, куда нас не пускали. Переходы, залы… Все это разбросано так, что заблудиться здесь труда не составит. Создается впечатление, что архитектор был под воздействием сильнодействующих веществ, когда придумывал проект этого здания. Вот уж оно-то намного больше подходит классическому образу школы магов, а не четко промеренные корридоры и аудитории Алерийской Академии, каждая в соответствии с четкой планировкой и расчетом, чтобы никто лишний час не потратил на поиск аудитории.

В этот мир были даны только координаты, а подпись гласила, что сила древних направит нас туда, куда надо. Не знаю, при чем здесь «сила древних», и что это, вообще говоря, такое, но меня она тоже направила в нужное место. Вышколенный лакей вежливо спросил мое имя, клан и срок, на который я планировал остаться, начиная от одной недели.

Надо было видеть его лицо, когда он узнал что я из клана Оронтеруса. Сначала на нем отразилось недоверие, потом подозрение, а потом, когда он попытался меня прощупать, вернулась его услужливая улыбка. Я ощутил это прикосновение, но это была не знакомая мне «первородная энергия», а нечто другое, хотя также направляемое мыслью. Разумеется, я не скрывал своего «отпечатка», запутанность и поврежденность которого убедили лакея в том, что я скорее всего не вру. С меня спросили шесть душ за стандартный недельный срок пребывания, и я расплатился выданными мне в Алерии трофейными душами, собранными Нолдорскими некромантами.

Каждому прибывающему сюда постояльцу полагался проводник противоположного пола, впрочем, пол проводника – это в зависимости от пожелания постояльца – лишь бы платил. Другое дело, что проводниками в этом лабиринте были дети, на вид лет шести-семи, не больше. Меня «нижайше» попросили «не убивать это грязное отродье раньше, чем я запомню хотя бы примерно планировку». Мне стоило тогда больших усилий изобразить циничную улыбку и загадочно сказать «постараюсь, но за себя не ручаюсь».

Путь сюда был достаточно долгим. Как расскаывалось в путеводителе, миры, где способен жить человек, в основной своей массе лежат на некоторой плоскости и меняются только две координаты. Силы камня хватает только для перемещения на некоторое расстояние по этой плоскости. Если миры назодятся далеко друг от друга, то приходится останавливаться в пути, отдыхать в каком-нибудь мирке, а потом вновь открывать врата. Дальние переходы очень утомляют, и открыть врата в мир рядом всегда проще, чем в достаточно далекий от тебя мир. На моем пути была она «пересадка», мир «пустошь», состоящий из одной единственной пустыни, в которой я обустроил себе небольшую пещерку, пока отлеживался сутки, приходя в себя после перехода.

В Турегсвейне я уже восемь часов и за это время успел возненавидеть как демонов, так и их подход к ведению дел. Детей было не просто жалко. Я готов был встретить здесь жестокость, готов был ко всему, но только не к этому. То ли дал о себе знать еще один вшитый в меня природой инстинкт, то ли это просто таковы мои понятия, по которым я жил, но для меня это было дикостью.

Моей проводницей стала рыжеволосая девочка Ф’Алерэ, называвшая меня «господином Ирсилиром». Она боялась меня как огня, должно быть, наслушалась историй сверстников. Пока я танцевал какой-то замысловатый танец с Джанной, попутно во все уши слушая условия сделок других и просто разговоры, Ф’Алерэ стояла в стороне. Надо ли говорить, что ни одного тоталитарного мира у меня на примете не было, и это был блеф чистой воды. К тому времени, как это выяснится, я планировал убраться отсюда с большим количеством пищи для размышлений и залечь на дно, переваривая ее, словно питон добычу.

Танец закончился и я попрощался с Джанной, в который раз обращая внимание на то, что она мне кажется смутно знакомой, и подошел к своей проводнице, стоявшей поодаль. Хотя от снеди ломились столы, и каждый был волен есть, что и сколько хотел, сейчас мне было не до еды.

– Ф’алере, пойдем – бросил я девочке и вручил ей свою записную книжку – не вздумай потерять!

– Да, господин.

Попутно я в который уже раз отметил, что на остальных прислуживающих гостям детях заметны следы жестоких побоев, многие хромают.

Слишком велик был соблазн собрать некромантов кафедры, поднять на ноги всю пустыню и то, что осталось от моей армии и устроить тут этим демонам внеплановую зимовку раков. Нет! Я быстро одернул себя, поняв, что с таким подходом к делу можно попасть в могилу архибыстро, так и ничего и не добившись.

Если я хочу изничтожить раз и навсегда этот рассадник заразы, я должен смотреть на это, наблюдать и запоминать до некоторых пор, а потом, когда соберу информацию, нанести быстрый удар, возможно малыми силами, и чтобы не выжил никто из этих подонков.

Девочка вела меня по лабиринту коридоров, а я вертел в голове один за другим варианты действий, пока не подобрал подходящий. На данный момент приоритетным было соблюдение конспирации, и без вреда Ф’Алерэ. Я банально слишком сильно буду выделяться из толпы, если на ней не будет никаких следов побоев. И, кажется, решение у меня было: преспокойно лежало себе и лежало на дне моего чемодана под фальшивым дном.

Едва за мною захлопнулась дверь моей комнаты, я достал спрятанный грим и позвал Ф’Алере. Пообщавшись со сверсниками, девочка казалась еще сильнее напугана, чем при нашей первой встрече и смотрела на меня с нескрываемым страхом. Надо ли говорить, что все ее сознание как раз благодаря этому едва ли не животному страху было мне доступно, несмотря на мои плохие способности лазить по чужим мозгам.

– Стой ровно, сейчас мы тебя приукрасим.

Я сжал правую руку в кулак и оценил на глаз примерные размеры своего кулака – будет немного щекотно.

– Господин Ирсилир, в чем я провинилась? Я исправлюсь.

– Ни в чем. Скажи, ты умеешь врать?

– Ну… – девочка смущенно кивнула.

– Так вот. Когда тебя спросят сверстники, откуда у тебя синяк под глазом – скажешь… Хм… Ну что я вышел из себя… Что ли… А синяк я тебе нарисую специальной краской.

Я искренне надеялся, что за мной не подглядывают. Но на всякий случай решил говорить девочке как можно меньше.

Может, сказывалось мое воспитание, но я не мог представить, в какой ситуации вменяемый человек мог избить без причины шестилетнего ребенка. Думается мне, верна и обратная теорема: большинство постояльцев невменяемые психи и маньяки.

– Ой… Простите, я боялась… – девочка сразу же расплакалась, но тут же одернула себя – простите, сейчас… Я помню, нас учили, что плакать нельзя никогда, не наказывайте, я сейчас…

– Все нормально. Запомни, я не буду тебя наказывать, у меня… Другие принципы.

Я выждал некоторое время, пока ребенок более или менее справился с эмоциями.

– Тебе можно задать один вопрос?

Девочка кивнула.

– Расскажи, как ты оказалась здесь. Только успокойся и расскажи. Я друг.

– Я… Не все помню. Из того, другого, я помню поля… много полей, красивых домиков… Там весело и хорошо. А потом пришли злые люди, и забрали меня сюда… Учили тому, что я должна знать, чтобы показывать дорогу гостям, как и других, а кто не успевал выучить все, их увозили… И мы их никогда, никогда не видели.

Короткий рассказ сказал мне больше: каждое слово порождало воспоминание в ее голове, которое я смутно, но видел. Так я дополнил ее рассказ и жестокой расправой над ее, должно быть, отцом, крепко сложенным крестьянином, который не захотел расставаться с дочерью, и невероятно кратким обучением под гипнозом, в котором детям вбили карту этого треклятого места… И много еще чем.

Я уже не просто хотел расправиться с большинством жителей Турегсвейна, а еще и помучить, желательно подольше, нежели мучились некроманты. А на авторе всей этой затеи с отелем мне хотелось опробовать пытки из «пособия начинающего демона», как я прозвал трофейную книгу. Интересно, какому моральному уроду пришла в голову эта гениальная идея? Однако, сдается мне, будет это непросто – здесь много таких, кому Нолдорские некроманты и в подметки не годятся, и даже имея поддержку я рискую оказаться запертым в Алерии в лучшем случае, и любое мое появление в другом мире будет равносильно смерти. Террасто, конечно, никто не отменял, но работать в теле террасто через врата – это примерно так же удобно, как набирать текст на клавиатуре через слой толстого непрозрачного целлофана.

У меня был свободный весь вечер, и еще утро завтрашнего дня до следующего бала, после которого я думал отчаливать отсюда.

– Давай сразу договоримся, Ф’Алерэ, наказывать я тебя не буду. Но как ты, думаю, знаешь, этим я выделюсь из общей массы гостей.

Девочка кивнула.

– Ты прячешься?

Я кивнул.

– Вроде того. Когда Оронтеруса пришибли, у меня немного… хм… изменились взгляды на жизнь. Не сильно, но все же. Поэтому мы с тобой сделаем хитрый фокус. Я нарисую тебе специальной краской синяк, и своим сверстникам и остальным будешь говорить, что я, как и все, над тобой издеваюсь.

Про Оронтеруса я сказал для вероятных слушателей нашей беседы.

– Хорошо, господин.

– И прибереги это обращение ко мне, когда будем на людях. Просто Ирсилир.

Я терпеливо ждал, пока она успокоится, а когда ждать надоело – посадил ее в кресло, а сам начал копаться в вещах, пока не достал свой коммуникатор. Вещичка вполне сносно работала в этом мире, хотя позвонить по ней, как легко догадаться, было нельзя: уж сюда-то вездесущие операторы сотовой связи не добрались. В суматохе я про него забыл, а зря, так как в мире, откуда мне поставляют древесину, батарейки очень неприятно и сильно взрываются, чем могут нанести серьезный вред здоровью (внутри ведь, ясен пень, не минеральная водичка). По умолчанию там было несколько игр, и, выбрав одну из них, я показал коммуникатор Ф’Алере.

Несколько минут ушло на то, чтобы научить ее играть (слезы высохли в момент), а потом она уже сама разбиралась со столь интересной для нее игрушкой. Ребенок.

Когда Ф’Алерэ наигралась, я с большим трудом заставил ее лечь спать (кровать полагалась только одна, для гостя, а ребенок должен был по задумке спать на каменном полу). Это ей категорически запрещали вызубренные правила, поэтому пришлось ей это приказать – приказа по тем же причинам она ослушаться не могла.

Наличие ребенка, за которым надо приглядывать, вводило некоторые коррективы в мои планы, в частности, непосредственно боевые действия приходилось отложить, до лучших, скажем так, времен.

По крайней мере, я теперь знал многое, и самым главным было то, что я не один желающий изничтожить этих существ. В подслушаных мною разговорах не один и не два раза всплывал некий «Альянс», который достаточно успешно вносил поправки во многие планы и приносил демонам убытки. Мифический Альянс, которого все они так боялись. Если бы мне удалось на него выйти, я смог бы сэкономить кучу времени. Вопрос только как…

Ф’Алере проснулась через несколько часов и нашла меня в кресле, где я в полудреме перетасовывал свои планы.

– Господин, почему Вы спите в кресле?

– Ф’Алерэ, мы же договорились.

– Извините, Ирсилир. Просто… Я думала, что мне это приснилось.

– Да нормально все, я не сплю. Мне еще многое спланировать надо, не до сна. А тебе спать надо. В твоем возрасте здоровый сон жизненно необходим.

– Но нас учили, что…

– Да забудь ты, чему тебя учили эти придурки. Иди лучше поспи еще. Завтра я отсюда, возможно, уже уезжаю. Осточертело.

– То есть…

– И ты едешь со мной, если не против, конечно.

Девочка смутилась.

– Ладно, раз ты уже проснулась, давай тебя немного разукрасим и подготовим.

Я извлек грим и через некоторое время любой мог назвать меня форменным садистом.

– Главное не забудь пофантазировать на тему, какой я садист.

– Можно спросить ответа на вопрос?

– Хоть на два, всегда пожалуйста.

– А кто такой «садист»? Я не знаю этого слова.

– Садистами называют людей, которым нравиться мучить других людей или животных. У меня серьезные подозрения, что среди гостей их большинство. Ну что, договорились?

– Хорошо – девочка поклонилась.

Похоже, придется мне отучивать ее от этой привычки всем кланяться.

Второй бал был через сутки. Танцы, коварные полуулыбки… Осточертело оно мне уже за пару часов. Джанна сказала, что сделку принимают во внимание, и ответа с ее стороны надо ждать ближайшие восемь дней. Я сказал ей, что отправляюсь проведать свою «маленькую тоталитарную делянку», а потом уже вернусь сюда. Вообще говоря, она уже в который раз намекала на весьма логичное продожение танца в более уединенной обстановке, но я это игнорировал по понятным причинам. Сейчас моей главной задачей было красиво сойти со сцены, не вызвав подозрений. Впрочем, один подарочек я все же решил оставить на память о себе. Мои руки сейчас украшали три перстня. Два из них содержали энергетический хрусталь, вещь жизненно необходимую мне, так как в некоторых мирах вроде своего я без этих безделушек бессилен. Третий же тоже содержал энергетический хрусталь, но в нем был небольшой секрет. Если правильно нажать на камень из него выпадут споры одного редкого Алерийского гриба, носящего говорящее название «смерть королей». Гриб этот, попав в желудок человека, не погибает, а наоборот, начинает активно расти и человек погибает в жутких муках через пять, может быть, шесть дней. Противоядие против него имелось, но действовало оно, только если его принять, покуда нет видимых симптомов. А первые симптомы будут заметны только через два дня, поэтому я могу к этому времени спокойно залечь на дно в Алерии, перетасовывая полученную информацию.

Факт отравления гостей должен будет нанести серьезный вред владельцам этого отеля, а значит, снизить число постояльцев.

Не люблю вино. Как и алкоголь в принципе, но сейчас подхожу и зачерпываю золотым кубком напиток из огромной позолоченной бочки.

– The wine here is complete crap, bro – обращается ко мне черноволосый парень лет двадцати, наверное, самый на вид молодой из присутствующих.

– Not that bad – блеснул знанием английского я. Значения слова «crap» я на тот момент не знал, поэтому судил по интонации.

– Джим – представился собеседник.

– Ирсилир.

– Впервые здесь? – так же на английском спросил человек.

Я кивнул. По крайней мере, факт знания мной русского языка тут не является тайной, поэтому…

– Do you speak russian?

– Ага. Хоть и, как это по вашему будет, хреново – перешел на русский Джим.

– Это не мой родной язык, но я знаю его не в пример лучше английского.

– Интересуют сделки, или Вы уже все договора заключили?

– Вроде бы да. Что можете сказать о Джанне?

– Джанне? А… С той горяченькой baby, с которой Вы танцевали… Заключили сделку и теперь думаете, не обманут ли?

– Вроде того.

– Она здесь сравнительно недавно. Решительная, четкая, жестокая. Я думаю, что ее слову можно доверять. По крайней мере, она очень ловко оставила несколько раз в дураках idiots из Альянса.

Я обратил внимание, что акцент у Джима какой-то странный. То чистейший русский, то вдруг забывается, и «р» неправильно произносить начинает. Здесь было явно что-то не то.

– Насколько я слышал не такие там они и олухи. Слава памяти Оронтеруса, мне не приходилось с ними близко сталкиваться.

– Придется, рано или поздно всем приходится. Вы еще надолго здесь?

– Едва ли. Дело сделано и меня ждут другие, не менее важные дела. Через пару часов уже отбываю.

– Так ведь эти скупердяи с Вас, как и с меня, за недельку вперед содрали!

– В моем случае проведенные здесь пара лишних дней стоят мне гораздо больше.

– Ладно, счастливого пути – Джим резко перешел на шепот – Будут каналы – у меня условия выгодней!

Я жестом подозвал Ф’Алерэ.

– Ну… Ты садюга Ирсилир – произнес Джим – их не бить надо, их любить надо!

Джим хохотнул и хитро подмигнул испуганной девочке, сопровождавшей его.

– На вкус и цвет… До встречи, Джим.

Я еще погулял немного, выпил какого-то жуткого на вкус сока у другой стенки, на автомате и не очень успешно пофлиртовал с парой перебравших вина дамочек, попутно узнав у них, что глава Альянса, некая Илона, стерва, уродина и вообще нехороший человек, и Альянс недавно прикрыл их добывающую операцию с таким треском, что те едва остались живы. Из их сбивчивого рассказа я смог выудить, что они нашли мир с первобытной цивилизацией, где легко заняли место богинь, требующих кровавых жертвоприношений в большом количестве. Одна даже сболтнула координаты мира, которые я тут же записал.

И все же я уверенно думал только об одном: Джим явно не тот, за кого себя выдает. Вполне возможно, что его подослала Джанна, чтобы выяснить, насколько мне можно доверять. Поэтому отсюда надо убраться как можно скорее, покуда моя легенда не треснула окончательно. Скакнуть в пустошь, отсидеться там пару деньков, а потом домой. Скакнуть сразу не выйдет – слишком большое расстояние. А я и так после прыжка буду минут десять полным овощем.

Мы зашли в номер, и я собрал вещи. Навык выработанный в «Школе Теней» не давал беспокойству выйти за пределы далекого уголка моей души, хотя понервничать повод есть, и не один: если вдруг обнаружится отравление бочки с вином…

Я собрался быстро, попутно покидав по старой привычке в чемодан все, включая мыло из небольшой ванной комнаты. Где был русский, там мародеру делать нечего, так?

Ф’Алерэ вела меня по коридорам к выходу. На улице сейчас был уже вечер, однако двор ярко освещали факелы. Впереди в темноте раздался пистолетный выстрел, и пару секунд спустя глухой шлепок.

Лакей принял у отбывающего постояльца дымящийся пистолет.

– Всего наилучшего, ждем Вас снова.

– До встречи.

Как только незнакомец скрылся в алой сфере врат, я подошел к лакею.

– Ирсилир, если не изменяет память. Вы уже нас покидаете?

– Я существо деловое. Каждая секунда простоя стоит денег. Мои дела здесь сделаны.

– Надеюсь, что столь поспешный отъезд не вызван тем, что Вам у нас не понравилось?

– Понравилось, даже очень. Более того, скажу, это чертовски хорошее местечко! Но, увы, дела…

– Понимаю. Предпочтете стрельнуть в это отродье сами, или дозволите нам? – Лакей указал на Ф’Алерэ и лежащие на черном шелке заряженные пистолеты. Я же долю секунды боролся с желанием пустить пулю в лоб лакею.

Ф’Алерэ же стояла, ни жива, ни мертва, и жалась к холодной стенке.

– Хм… интересный вопрос. Скажите, а можно у Вас ее в живом виде забрать, а то ночью ноги мерзнут.

Лакей как по команде хохотнул и кивнул.

– Тогда обождите, найду на нее документы… Вот!

Листок содержал письмена на неизвестном мне языке, и на обороте, судя по всему, их перевод на русский. Кроме имени, номера, веса Ф’Алерэ и печати Турегсвена он не содержал практически ничего.

– Жесткая бумага – нашел в себе силы откомментировать я – первый изъян, найденный мной здесь.

– Примем к сведению, счастливого пути, Ирсилир – глупо улыбнулся и откланялся лакей.

Я извлек огненный кристалл, открыл врата, толкнул в них не нашедшую в себе сил сдвинуться с места девочку и шагнул в них сам.

Не могу сказать, с каким я облегчением покинул это треклятое место. Первым делом, выйдя из врат и сев на землю, я извлек коммуникатор и добавил в список задач новую «сравнять Турегсвейн с землей».

– Ф’Алерэ, ты как?

Девочка сидела на земле и смотрела куда-то вдаль.

– Я… в порядке, господин… Ирсилир.

– Игорь. Никакой я не Ирсилир, Игорь. И давай на «ты». Извини, был местами грубоват, надо было держать все в тайне. Можешь не волноваться, к этим придуркам из Турегсвейна ты никогда не вернешься.

Недолго думая, я взял ее на руки и двинулся к месту, где заготовил небольшой отнорок. Пустошь практически необитаемый мир. Бесконечная пустыня насколько хватает глаз, где кроме насекомых и лишайников, дающих этому миру кислород, и нет никого.

Девочка, как я понял, замкнулась в своих мыслях, пытаясь пережить испуг, и просто роняла слезы мне на плечо, поэтому, едва добравшись до отнорка, представляющего собой небольшую естественную пещерку в холме, откуда были выселены силой бывшие жильцы, я уложил ее на жесткую циновку, единственную мебель, которая здесь была, а сам попытался проникнуть в ее мысли и успокоить оттуда. Силы свои я, похоже, переоценил и единственное, чего добился – так это сам впал в депрессию. Хотя какого-то успеха я, наверное, добился – девочка вскоре уснула. Оно и не удивительно – стресс, да и переход меж мирами был достаточно тяжелым. Я снял плащ и накрыл ее, а сам сел на каменный пол и открыл бутылку минералки, прихваченную сюда заранее. В ящике осталось еще пять штук.

***

– Мило, но весьма аскетично, Ирсилир.

– Джим!

– Успокойся, я знаю, что ты такой же одержимый как и я, то есть никакой. Я из Альянса…

– Одержимый?

– Ну… так я называю тех, кто хавает души на завтрак. Ты их зовешь иначе?

– А тебе какое дело?

– Большое. Жить хочу. Противоядие дашь?

– А если его не существует?

– Слушай, ну я не хочу умирать. Вон – Джим указал на светловолосую девочку, прячущуюся за ним – это чадо надо куда-то пристроить еще… Я тебя даже на Альянс выведу, про одержимых все, что знаю, расскажу, ты ведь одиночка, так? Недавно за ними охотишься?

– Допустим. Информация мне нужна. Рассказывай, только негромко. Ф’Алерэ спит.

– Угу. Дорбэ, не уходи далеко и не шуми, а лучше иди ко мне и вздремни – Джим присел на пол и вздохнул – Что тебя интересует?

– Начнем с того, кто у нас ты и что тут делаешь. Английский акцент у тебя выходит плохо, это я уже понял.

– Раньше лучше выходил. Джим – мое настоящее имя, от рождения. Родился в Техасе, потом колесил по всей Америке и даже Мексике со своей долбанутой матушкой, менявшей мужиков, как перчатки, пока она не повстречала того не менее долбаного сайентолога. Попыталась записать меня к ним в секту, но я в свои семнадцать был материалистом прогнившим, религию не терпел в любом виде. Наше общение закончилось на том, что я справил малую нужду на изображение Беркариуса, за что меня закинули в другой мир.

– Интересно, куда.

– Не в рай, понятное дело. В «тюрьму».

– Тюрьму?

– Мир куда попадают сроком минимум на двадцать лет. Пока твое тело полностью не сроднится с тем миром или еще как, не ко мне вопрос, тебе путь оттуда заказан. Ты просто не пройдешь во врата, они тебя не перенесут. В тот мир скидывают обычно всякое быдло воровских наклонностей, короче, отстойник это. Клоака. Там и днем насилуют не только женщин, но и мужчин. Это средневековье с осколками сотен иномирных цивилизаций.

– Неприятное, должно быть, место.

– Шутишь? – Джим вздрогнул – я это треклятое место материл все те годы. Там даже войны нормальной никогда не бывает – все всё предпочитают решать интригами. Я там оказался без знания языка и гроша в кармане! Да и если бы у меня хоть пара монет и была, я бы не долго там ими владел. Однако навыки мир тот дал мне полезные. Эдакая школа жизни, которую я никому бы не порекомендовал.

– Что за навыки?

– Вор я. Профессиональный. Вернее, долгое время был им, чтобы там выжить. Ты не стареешь те годы, что твое тело приспосабливается к тому миру, поэтому выгляжу я молодо в свои сорок с гаком. Не постарел ничуть. Когда я оттуда выбрался, рыскал сначала, мамашу искал, да ее похоже до меня одержимые грохнули. А вот сославших меня туда я нашел и устроил им веселые будни.

– Веселые будни?

– Ты лавируешь между законом в одном мире, сможешь лавировать и в остальных. Немного смекалки, практики и осторожности – и на них идет облава. Неуплата налогов, мошенничество и еще что-то. И был рад, когда их посадили. Одному даже пришили убийство, и он получил в свою репу заслуженные вольты на электрическом стуле. Остальные последовали его примеру – совершили самоубийства в камерах, чем шокировали всех. Я тогда не знал, что они перерождаются.

– Подробнее здесь.

– А ты думал – яду подсыпал, и они все мертвы? Шиш! Кстати, как ты зовешь этих тварей?

– Демоны.

– Я там на противоядие пока еще не наболтал?

– Болтай, болтай, я скажу, когда будет.

– Тогда уж минералкой делись. Надеюсь, не отравлена?

Я пожал плечами, выдернул еще одну бутылку из ящика и кинул ее Джиму.

– Так что там по поводу иммунитета к ядам?

– Нету у них иммунитета к ним, по крайней мере, не у всех и не обязательно, хотя здоровье у них то еще.

– Не понял.

– Демон, Одержимый, Нижний… какая разница. Идея состоит в том, что тело для них – это вещичка сменная. Эти твари родом из нижних миров, в большинстве которых твое тело, да и мое тоже не могут существовать. Убьешь их, и если их сознание не захватишь в камешек достаточно емкий – сбежит домой. Обычно самые прибыльные добывающие операции снабжают нижних не только душами, то есть жрачкой, но и телами. Наверное, видел таких. Не живы, не мертвы. Если бы эти тела не кормили через капельницу, они бы вскоре издохли. Растения, а не люди.

– Видел таких.

– Так вот. Только в таком заготовленном теле может прижиться нижний. И то первые недели у него и встать нет сил. Обычно самые сильные, ранга где-нибудь тридцатого уже через месяц начинают менять тело под свою сущность. Беркариус вон вообще – на человека даже отдаленно не похож.

– Интересно, интересно. А на кой им души, вернее отпечатки, как я их привык называть?

– Еда. Им надо питать тело, чтобы оно не умерло, и свою сущность, чтобы не умерла она. Сектанты – это только самое начало, нулевой ранг. Так они размножаются. Обратил внимание, как они обходятся с детьми?

– Не обратишь тут…

– Во во. А почему ты относишься иначе?

– Но это же дети!

– Логика, парень, прямо-таки женская…

– Скажу более понятно: это противоречит моим принципам.

– Или инстинктам? – Джим хитро улыбнулся – В нас во всех вложены инстинкты: заботиться о потомстве. В большей или меньшей степени мы их слушаем. Демоны же, или Нижние… После превращения они не способны дать потомства так, как мы, хотя внешне сохраняют все признаки человека на первых парах. А вместе с этим уходит и инстинкт, причем уходит не без следа, а оставляет что-то вроде психологической травмы или еще чего… спроси у психологов Альянса, я не в курсах психологии этих тварей, не слишком люблю эту науку и честно проспал инструктаж по их психологии. Большинство из них жестоки в первую очередь к детям. Это как бы противоположность нам, и это где-то их слабость.