Текст книги "Три побега из Коринфа (ЛП)"

Автор книги: Витольд Маковецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

И снова послышался этот  командный, громкий громкий голос: – Эфесцы, выдайте его нам, иначе вы все погибнете!

На эфесском корабле произошла неразбериха. Это Полиникос бросился вперед.

– Выдайте меня им, – кричал он, – я проклят, я все равно погибну, я сам хочу погибнуть! Пустите меня!

Кто-то остановил его. Кто-то оттащил его обратно.

Лисипп, шкипер эфесской барки, и несколько других моряков стали советоваться. Они не знали, что делать.

– Эфесцы, – кричали им с берега, – отдайте нам этого негодяя, или мы утопим вас, как крыс! И не попробуйте убежать! Наш патрульный корабль догонит вас сразу же у выхода из гавани! Смотрите!  Уже все готово, что безумие  уже  затмило ваши глаза и вы  все хотите  погибнуть?

Это была правда. Большой коринфский сторожевой корабль, готовился  броситься в погоню. Солдаты и лучники уже собрались на палубе, гребцы занимали  свои места.

Эфесцы, и сам Лисипп, это хорошо видели. Если бы началось преследования, у них не будет никаких шансов спастись. Было уже совсем темно, но коринфяне на своих многочисленных веслах не позволят им уйти так далеко, чтобы потерять их из поля зрения. А затем этот быстроходный военный корабль их догонит, и произойдет. совершенно безнадежная стычка с солдатами.

Поэтому Лисипп колебался. Он смущенно теребил себя за бороду. Он смотрел с  бессильной яростью на огромный коринфский корабль, который спокойно готовился к отплытию. К этому моменту на берегу собралось уже много людей.

– Выдайте его стражникам!    – кричала толпа.

– Выдайте и уплывайте отсюда! – орали другие.

Диосс все это слышал, видел и понимал.  Да, они его выдадут, затем   Полиникоса убьют и все будет кончено. Полиникос погибнет вместе с Карией, Эвклеей и его братиком. Все  будет кончено! Все и так уже кончено! Никто больше не позаботиться о них, если Полиникус погибнет. А он, ведь, его  друг, единственный друг. И он должен умереть!

Глядя на эфесскую барку и на огромный сторожевой корабль, его взгляд  вдруг упал на огонь, который  ярко горел в бочке на камне  прямо на берегу, где стоял на якоре коринфский корабль. Он отбрасывал свет  пламени  на море и освещал берег. Огонь горел в  маленькой бочке со смолой, установленной  на железном основании, вмонтированном в камень. Такие костры зажигались каждую ночь посреди гавани. Сторожевой корабль стоял возле самого огня.

Глаза Диосс загорелись. Он изо всех сил бросился к бочке с огнем.

– Эфесцы убегайте,  быстрее уходите, дураки! –  кричали из толпы.

– Бесполезно, их скоро догонят. Их легко догонят! – кричали солдаты.  –  Берегитесь,  корабль вот-вот  отойдет от берега.  Они не слишком торопятся. Они и так уверены, что догонят их.

– Нет, они их не догонят, – прошептал Диосс, который был уже рядом с костром. Он был бледен и уже не плакал, он знал, что делать. Он знал даже, что он  может погибнуть, и даже, что он должен погибнуть. Но это не имело никакого значения. Еще не все потеряно.  Пусть он погибнет, но, по крайней мере, он спасает своего друга. Полиникос должен выжить. По крайней мере, он должен остаться жить. Только в том случае,  если ему удастся сдвинуть эту бочку с места?

Он подбежал,  напряг все силы и с огромным усилием вытянул бочку  из стояка; он снова откинулся назад,  свалил бочку  на бок и горящая смола постепенно  начала  выливаться  наружу.  Диосс стал толкать ее обеими руками и ногами к берегу, еще  шаг-полтора...  и бочка с грохотом покатилась на палубу, стоящего на якоре, корабля, оставляя за собой   поток струящегося огня.

Наступила зловещая тишина. Затем единственный громкий крик сотряс берег.

– Корабль охраны горит.

Диосс вне себя от восторга и боли, с обожженным  руками и ногами и горящим хитоном на груди смотрел на дело своих рук широко с открытыми глазами.

Корабль охраны загорелся.

Гребцы  побросали весла и руль,  и начали прыгать в воду,  другие, засуетившись и толкая друг друга, побежали на берег,  остальные заметались,  чтобы  потушить  пожар.

А что сделала  эфесская барка?  Она уплывала,заработав веслами изо всех сил. И была уже далеко.

Теперь они поверили, что смогут спастись и уплывут... Они сейчас уплывут...  Налягут на весла и уплывут, и он  Полиникос  вместе с ними.

– Он спасен… – радостно и восторженно прошептал  Диосс…

 В  это мгновение  он получил страшный удар в бок и  упал. Страшная боль пронзила его тело.  Но он все же услышал или ему показалось, что услышал, издали победные крики. Ему захотелось еще раз взглянуть на исчезающий во тьме корабль, но он уже не смог. Он получил еще один удар, затем еще, и еще. Туман закрыл  ему глаза. Темная завеса  заслонила все вокруг.  Диосс упал как подкошенный и ударился головой о каменную насыпь.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Клянусь Зевсом, Аресом,  великой матерью  богов Реей, Посейдоном, Гефестом,  клянусь, памятью  моих предков, что пока я жив, попытаюсь спасти своего друга Диосса, а если он погибнет, то  до последнего вздоха, до самой своей смерти буду мстить за него и постараюсь спасти тех, кого он любил. И если я не выполню эту клятву, или замешкаюсь или отступлю –  пусть Аид поглотит меня и пусть Эринии разорвут меня на части.  Я клянусь в этом и призываю  Зевса в свидетели.

Полиникос стоял бледный, с горящими глазами. Когда он закончил, измученный упал в кресле. Вокруг него царила полная тишина. В мегароне  дома  Меликла сидели четыре человека. Полиникос, его отец  Диомен, Ксенон и Меликл.

Отец Полиникоса, старый офицер самосской армии, был печален и хмур, как ночь. Он с беспокойством поочередно смотрел на бледное, усталое лицо своего  сына и на суровое лицо своего  зятя Меликла.

– Что ты об этом думаешь, Меликл?

Меликл серьезно посмотрел на него, затем  медленно встал и  также подошел к небольшому домашнему алтарю, встроенному в стену в углу мегарона.

– Клянусь, – сказал он спокойно, – что я не оставлю своего друга Диосса и что я тоже  буду бороться до последнего вздоха, чтобы спасти его. Пусть моими  свидетелями станут Арес и Посейдон, а Зевс услышит мою клятву.

 Снова воцарилась тишина.

Диомен сердито дернулся.

– С каких это пор и как, – сказал он строго, – двенадцатилетний мальчик смог стать другом взрослого мужчины, овеянного  славой и лаврами Греческих Игр?

– С тех пор, – ответил Меликл, –   когда этот двенадцатилетний мальчик поступил, как герой, достойный военных лавров.

– Вот, если бы он был чистокровным эллином

– Вы несправедливы, Диомен, – сказал Ксенон, который до этого молчал, – он спас жизнь твоему сыну и мне. И если  бы не он, мы бы сегодня не увидели солнца. И меня не интересует, кем  были его отец и мать.  В тот момент, когда он поджег этот проклятый корабль, он был для меня сыном бога.

Полиникос кивнул.

– Да, он выкупил нашу жизнь, и не спорил о цене.

Диомен не ответил.

– Конечно, мальчика уже нет в живых.

Ксенон яростно возразил:  –   Нет, Диомен, когда мы так внезапно отплыли с перешейка, мы обнаружили, что с корабля пропали двое наших матросов. Лисипп подумал, что коринфяне задержали их и что мы больше с ними не увидимся, и очень горевали. Но эти неглупые парни  поняли, что произошло, и конечно, не признались, кем они были. Через три дня они догнали нас в Пирее, где мы остановились с больным Полиникосом. Они сказали нам, что Маленький Поджигатель, как  они прозвали Диосса, не был убит, его всего лишь избили до потери сознания, а затем бросили в темницу. Больше они ничего не знали. Но  и этого достаточно. Если мальчика не убили в тот же самый момент, он, возможно, еще выживет.

– И что? – прорычал Диомен. – Его все равно казнят за то, что он поджег корабль.

– Диомен прав, – добавил Меликел, – и поэтому мы должны торопиться.

– Когда ты хочешь уйти?

– Сегодня уже поздно. Необходимо подготовить корабль,  еду, собрать друзья. Мы поплывем завтра утром.

Диомен  встал со своего места.

– Как так, Меликл? Как так завтра?

– Да. Вы сами понимаете, Диомен, что нам надо спешить.

– Ты ведь только вчера вернулся из Сарда.

– Ну, и что!

– Кроме того, мой сын только что прибыл, он болен и ранен.

– Полиникос может остаться. Если он  действительно болен. Но ждать мы не можем.

– Ты, мне предлагаешь остаться? Меликл, ты с ума сошел!

– Нет, но твоя рана еще не зажила; и ты едва держишься на ногах.

– Ничего. Врач на Самосе  заверил, что теперь все будет нормально, я отдохну на корабле и наберусь сил.

Меликл кивнул. Он понял, что любые возражения будут бесполезны. Это была пустая трата слов и времени. Он откинулся назад,  положил голову на руки и так задумался, что у него на висках выступили вены.

Все невольно уставились на него.

– И что? – нарушил молчание Диомен.

– Ну, надо решить, кто поплывет со мной.

– Первый – Полиникос Милетский.

– Второй – Меликл Милетский.

– Третий – Ксенон Эфесский, – сказал Ксенон.

– Ты тоже хочешь поплыть, Ксенон?

– Конечно, я бы не хотел. Я разве сказал, что я люблю плавать?! Мне бы хотелось поехать в Эфес, к жене и детям. Но мне придется поплыть с тобой.  Полиникос хорошо сказал, что мальчик выкупил наши жизни, и не спорил о цене, я тоже хочу так  поступить. Я пойду с тобой.

Двое молодых людей подошли к нему.

– Ксенон, – сказал Меликл, – я всегда говорил, что самые лучшие люди рождаются только в Милете. Теперь я знаю, что  и в Эфесе тоже. Хорошо.  Кто пойдет еще?

– Я, – произнес голос из-за двери.

Это был Тиреос, младший брат Меликла. Парню было около восемнадцати лет, а так как у них не было отца, о нем заботился старший брат. Меликл строго на него  посмотрел.

– Тиреос. Ты знаешь, куда мы идем?

– Я знаю. Я все слышал.

– А, ты знаешь, что нам там не будет весело.

Тиреос обиделся на брата. Они посмотрели друг другу в глаза.

– Хорошо, – сказал Меликл. – Полиникос, Ксенон, как вы думаете, можно будет взять его с собой?

– Конечно, но почему ты об этом спрашиваешь?  Предводитель все решает.

– Правда,  но мы еще не выбрали вожака. Полиникос, Ксенон, что ты думаешь?

Тиреос посмотрели на него с удивлением.

– Конечно, ты наш вожак, Меликл.

– Ксенон все-таки постарше.

– Но парусник твой, и все друзья тоже твои. Кроме того, я не гожусь на роль вожака.

Меликл слегка улыбнулся.

– И я что похож на вожака?

Ксенон очень серьезно ответил: – Да, Меликл, как ни странно.  Хотя, за последнее время мы сталкиваемся  с тобой  лишь второй раз –  правда, я уже много слышал о тебе от Полиникоса –  впрочем, я знаю тебя почти  двадцать пять лет, но с того момента, как я увидел тебя, я уверен, что  у тебя  все должно получиться, и я спокойнее отнесусь к нашей судьбе если ты возьмешь ее в свои руки.  Да, видимо  Гегемон стоял у твоей колыбели. Это странно, друзья, но если бы это зависело от меня, я бы доверил ему командовать более важным вояжем.

Суровое лицо Меликла покраснело. Меликл хотел что-то сказать, но он сдержал слова, готовые были сорваться с его губ. Он задумался на мгновение. –  Хорошо, он сказал: – Итак,  пойдут: Ксенон, Полиникос, я, Тиреос…  и  Софрониск, сын Теофраста.

—Теофраста, ареопага и члена высшего совета Милет?

– Да, Софрониск – его сын.

– А он  что, твой друг Меликл.

– Он самый мудрый молодой человек в Милете. Он говорит на финикийском, халдейском и сирийском языках,  так же свободно,  как и на своем  родном.

– Да, говорят, он дошел со своим отцом до самого Вавилона.

– Он мне не очень нравится, – сказал Диомен, – он медлителен, нетороплив, как будто ему больше пятидесяти лет.

– Но его слова не подводят, как этрусское оружие, и его советы всегда мудрые. Он принимает решения  осмотрительней, чем обычные люди его возраста.

– Ладно, решай сам. Кто еще?

– Демодокл Самосский.

– По крайней мере, он красивый парень и приятный, веселый товарищ.

– Он, ведь, самый лучший лучник, какой  лучник!  На Играх в Самоссе он всегда выигрывал первые призы.

– Тогда Демодокл Самосский. И далее?

– Близнецы Ликон и Диликон, – все  засмеялись.

– Я знал, Меликл, что ты возьмешь их. Правда,  умом  тебе они особо не помогут, но кулаками еще как. Это же Геркулесы! У них плечи как у медведей, а головы как у курицы.  Странно, как уживается такой разум  с такой силой.

 – Но за Меликлом они пойдут в огонь и воду, – сказал Полиникос, – это, же он освободил их от рабства.

– Мне придется взять с собой этих  медведей. Если я этого не сделаю, они очень  расстроятся, и в отчаянии  натворят  что-нибудь.  Хорошо. Полиникус, ты,  Ксенон, Тиреос, Софрониск, Демодокл и  Медведи-Близнецы, всего восемь.

– Больше нам людей не нужно. Как обычно, девятым с нами пойдет рулевой.

Диомен покачал головой.

– Но он просто одинокий пожилой мужчина. Остальные все новички, за одним исключением. Тебя, Ксенон.  Тебе бы подошло что-нибудь на голову, и не только шлем, а венок  получше!. Такой  как  у Калиаса, например.

– О, Калиас. Я тоже подумал о нем, но где его сейчас найдешь? Правда, он мог бы нам пригодиться   потому, что не только силой и храбростью иногда можно добиться желаемого.

– У человека дела всегда идут нормально, когда рядом хорошие друзья и верные мечи, – сказал Ксенон. – Ради всех богов, Диомен, если бы вы увидели своего сына в той битве там, в Коринфе!  Я сам сражался неплохо и мне нечего стыдиться. Но прежде чем я одолел одного стражника, Полиникос расправился с  двумя, а затем бросился на остальных  и разбросал их, как мусор. Они бежали так, что затолкали друг друга  в дверях, а он все еще доставал их своим мечем.  Вот это было  зрелище, Диомен!  Пока я жив, я не забуду такого.

Старый офицер просиял. Он с энтузиазмом посмотрел на сына.

– Доставал их своим мечем, говоришь?

– Да, Диомен! Наш учитель фехтования в Египте, старый Евтихиан, захлопал бы  в ладоши от восторга.  В конце концов, это он научил его тому  самому удару, которым Полиникос сразил Терпноса. Знаешь, мы всегда называли его  ударом Евтихиана.

– Я знаю, – грудь Диомена раздулась от гордости. Но это сложный удар для того, кто его наносит.  Не каждый может это сделать.

– Но это же, Полиникос!  Он почти как  Ахиллес, но, я ничего не знаю о твоих друзьях, но если они похожи на Полиникоса, я готов  был бы пойти с ними, даже до Колхиды.

– Как  Ясон, за золотым руном.

– Если бы только за золотым руном!

Когда Диомен сказал это, он снова нахмурился, и все разговоры прекратились. Ведь встреча уже закончилась, и время пошло.  Сам Меликл должен был подготовить корабль к отплытию, а Тиреосу он приказал быстрее сбегать к своим друзьям и сообщить им новость об отплытии. К Софрониску тоже должен был пойти один из них.

– Итак, до завтра, – сказал Меликл, – как только рассветет, все пусть приходят на мой корабль в порт с оружием: шлемом, броней,  мечем и щитом  –  как  будто идут на войну. Мы отплывем на рассвете.

Диомен остался в комнате один.  В этот момент в мегарон вошла Анита. Ей не разрешалось присутствовать, когда разговаривали мужчины. Но сейчас она вышла и посмотрела на отца беспокойными глазами.

– И что? Ты отговорил их? – спросила она трепещущим голосом.

Диомен пожал плечами.

– О нет, они уезжают завтра.

Аните сложила руки.

– И ты не мог остановить их, отец? Хотя бы задержать?  Полиникос  вряд  ли  тебя  бы послушался, а Меликл ведь твой зять.

Старый офицер покачал головой.

– Я  бы, доченька, возможно, мог отговорить даже  Полиникоса.  Да, конечно. Но это было бы не совсем справедливо к этому мальчику, и этим карийцем  в Коринфе.  Жаль, что он кариец, полукровка, очень жаль, но это всё равно было бы несправедливо. И поэтому я их не стал отговаривать.  Ты меня понимаешь, Анита?

– И что теперь будет, отец?

– Пусть делают, что задумали  Я отдал им все деньги на вояж, но завтра я взыщу с моего правителя, с Поликрата, задолженность по жалованью, и куплю  двух бычков.  Одного  мы принесем в жертву Посейдону, другого Аресу.  За их  счастливое возвращение.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Море было спокойным и гладким, словно зеркало. Не предвиделось ни малейшего ветерка,  небо отливало синевой и на нем не было ни облачка, а на море ни малейшей ряби.  Корабль Меликла плыл только на  веслах, бесполезный парус беспомощно  свисал и отбрасывал тень на корабль. Солнце нещадно палило.

– Завтра будет также, как сегодня, – сказал старый рулевой Коройбос.

– Жаль, что мы идем слишком  медленно, пользуясь только веслами.

– И мы все устали, – сказал Софрониск, – у меня, по крайней мере, руки одеревенели.

– Хорошо, – ответил Меликл. – Мы немного отдохнем. Мы уже и так  прошли больше половины пути..

Хлюпанья весел прекратились. Гребцы потянулись, распрямили позвоночники и потерли руки.

– Жалко, что я такой слабый, – сказал Софрониск, – и от меня мало пользы. Мне стыдно. Я вообще не гожусь ни для гребли, ни для парусов. Ты знаешь Меликл, иногда мне кажется, что у тебя самая прекрасная жизнь,  ты всегда на корабле, всегда в пути. Что может быть лучше?

Меликл кивнул.

– Да, я бы не променял его ни на что другое, – сказал он. Затем он повернулся друзьям: – Послушайте. Я хочу сказать кое-что важное. Правда, сейчас не время, но  у нас его предостаточно...  Я говорил об этом в Сардах, когда я последний раз плавал туда  и с тех пор это бспокоит меня и днем и ночью.

– О чем ты?

– Мой друг и уважаемый учитель Нехурабхед, ну вы знаете, тот, что стал теперь мидийским послом к царю Лидии, Крезу в Сардах, принял меня как сына, и я даже не могу об этом спокойно говорить. Он убеждал мне остаться, и переехать с семьей на Сардинию. Он пообещал мне, что там я добьюсь высокого звания и многочисленных наград. Но, вы же знаете, что у Креза и так целые толпы греков. Так что,  для меня, конечно, все это было неприемлемым. Я сказал ему, что я не могу жить без моря,  без моих  друзей и брата. Он меня понял. Он понял и многое другое, поэтому не настаивал.  И именно тогда он сказал мне одну очень важную вещь, по крайней мере, важную для меня. Он сказал, что хотелось бы через Милет установить связь  и с другими ионийскими городами-государствами прямо по морю, потому что торговые пути  по земля через всю Лидию неудобны для караванов и лидийцы намеренно усложняют эту задачу. Дальше он сказал, что если бы кто-нибудь   основал торговое поселение на берегу Эвксинского моря недалеко от Персии, то оно    имело бы большое значение для Милета и Мидии.

– Но, ведь уже есть такое поселение, – сказал Софрониск, – которое, еще несколько лет назад было  основано. Это, Милет. Но кроме того, есть еще кое-какие поселения

– Да, он мне и об этом говорил, но те поселения гораздо севернее, на краю обширных равнин, в одной из самых красивых точек мира, после нашей земли, как рассказывают, рядом со знаменитой Колхидой  Ясона. Но эти поселения слишком далеки от торговых путей. Нехорабхед сказал мне, что тамошние торговцы не хотят возить сюда товары, и наоборот наши греки не хотят селиться там, поскольку там очень гористый ландшафт, скалы спускаются прямо в море и мало плодородной земли. Эти места не особо пригодны для греков, В тех местах мало людей, а те, кто там живут, это дикие и воинственные горцы. Тем не менее, если бы нам удалось основать там какой-нибудь поселок, прямо под этими горами, в устье какой-нибудь большие горной реки, и завести побольше греков, тогда все торговцы начали бы возить туда свои товары, и он бы  окреп  и в дальнейшем превратился бы в настоящий город . Он подробно описал мне,  что нужно для такого поселка: залив, горы, река и прочие условия. С тех пор я часто об этом думаю и эта картина все время  стоит у меня перед глазами.

–  Довольно заманчиво, – прервал его Софрониск, – когда, он говорит такое, но можно ли ему доверять?

– Больше, чем кому-либо на свете, – резко сказал Меликл. И, помолчав некоторое время, продолжал:

– Нехурабхед велел мне рассказать об этом в Милете, и даже дал мне письмо и мемориальная доску, предназначенные Верховному Совету.  Я  их уже передал отцу Софрониска. Он спросил меня далее,  найдутся ли в Милете поселенцы, готовые предпринять такое путешествие. И тогда…   –  Меликл заколебался, – тогда, – продолжил он, – я подумал, что смог  бы, наверное, организовать все это и сам.  Да, клянусь Зевсом, я хоть сейчас бы занялся этим.

– Ты, Меликл?

– Да. Я, друзья мои, я всегда об этом мечтал, еще с давних пор  Я купил себе парусник, вы  думаете, только для того, чтобы ловить на нем рыбу в окрестностях Милета? Рыбачит на нем всю жизнь?  Я уже знаю каждый камень вокруг Милета и на Самосе. Я уже провел здесь больше шести лет, хороших, счастливых лет. Однако это были легкие, спокойные годы. Шесть бессмысленных лет.  А до этого дела  каждый месяц важен. Полиникос, помнишь ли ты Кносс, Египет, Киренаику, битву при Ирасе, а до этого Эпир и Сиракузы, Неаполь, Массалию – весь, весь мир … Я скучаю по нему,  друзья мои.

– По миру?

– Да.

– А как же твоя жена и ребенок?

– Если я стану поселенцем, я, конечно, возьму их с собой.

– А, меня возьмешь? – спросил Тиреос.

– Мы тоже с тобой поедем, – сказали Ликон и Диликон.

Меликл рассмеялся: – Когда все решится, туда поедет любой желающий.

Софрониск смотрел на него с изумлением.

– Жаль, что я не могу поехать, – сказал он. – Мой отец никогда этого не допустит. У меня с ним соглашение. Ведь в будущем мне предстоит стать высоким чиновником в Милете. Теперь мне остается только учиться, учиться, учиться, узнавать о зарубежных странах и городах, знать, как разговаривать с иноземцами,  чем их убедить и, если возможно, даже как обмануть.

– Ну, прямо, как Улисс?

– Да, конечно. Ведь от этого зависит вся наша торговля и высокая политика. Да,  да. Тебе повезло, Меликл, что ты можешь так просто взять и пойти куда хочешь.

– Пока еще не совсем, известно, ведь Верховный совет  Милета согласятся основать новое поселение,  только если будет найдено достаточно приличное место и наберется достаточно людей.

Демодокл яростно дернулся.

– Ну, ты, даешь! – кричал он. – И ты еще сомневаешься? Как только люди  узнают, что ты,  Меликл, уезжаешь в новое поселение, из самого Милета к тебе в течение часа запишется не менее двадцати мужчин. А сколько их будет через день? Я уверен, что придут желающие и с Самосса. Сотня молодых парней  прибудут, когда узнают о создании такого поселения. Но, для него нужны будут старейшины, а также женщины и дети. Ведь это должно быть настоящее поселение.

– Конечно, – как всегда, серьезно произнес Ксенон. – Если   Милет займется этим серьезно, я тоже начну готовиться. Дайте мне знать об этом. Я подумаю.

– А ты, Полиникос? – спросил Тиреос.

Но Полиникос покачал головой.

– Я не знаю,  пока я ничего не знаю. Оставьте меня в покое! Я сейчас ни о чем не могу думать. Я даже не знаю, захочется ли мне жить после всего того что я узнаю в Коринфе?

Все замолчали.

– Это так, – сказал Меликл тихим голосом через некоторое время.

– Сейчас не время говорить о новом поселении. Нам надо  подумать о том, как спасти нашего друга… в Коринфе.

И Ксенон добавил:

– А еще и на наши головы, чтобы они могли принять участие  в этой экспедиции. Только не думайте, что это будет легко.  У меня мурашки по коже пробегают, когда я думаю о пиратах. Ведь, в этих водах довольно опасно.  Вы слышали о Веджанусе?

Все внезапно замолчали и невольно оглядели горизонт. Но кругом стояла тишина, и простиралось только бескрайнее море, со спокойной и однообразной гладью, похожей на небо. Лишь на западе маячила едва заметная  темная полоска земли.

– Мы достаточно отдохнули, – сказал Меликл. – Еще до ночи мы должны добраться до острова Миконоса.

Снова заработали весла. Корабль медленно двинулся вперед. Так прошло несколько часов. Солнце уже садилось. Материковая часть острова Миконос приближалась, и издалека уже можно было разглядеть его скалистые, неровные берега.

– Спасибо Посейдону, – сказал Ксенон, – что мы уже здесь. Худший  путь мы уже прошли, так что нам осталось пройти еще немного.

Меликл посмотрел на него.

– Нет, – ответил он, – худший путь еще не закончился.

– Люди говорят,  что лучшее место для морских разбойников это  воды между Икарией и Миконосом.

– Мы еще не на Миконосе, и самое худшее место здесь, между скоплением этих необитаемых маленьких островов, где могут спрятаться даже несколько больших кораблей.

– Но в Икарии нам сказали, что Веджанус, вероятно, ушел в другие регионы; о нем давно ничего не было слышно.

– Они хотели притупить бдительность моряков.

– Ты заставляешь меня беспокоиться, Меликл.

– Я даже не могу ничего придумать, чтобы утешить тебя. Ведь известно, что плавать здесь небезопасно, особенно на таком медленном корабле, как наш.  Было бы, конечно замечательно, если подует ветер. Тогда мой парусник показал бы, на что он способен. Однако благоприятный ветер можно ждать и неделями.

Ксенон забеспокоился.

– А ты говоришь, Меликл, что прямо здесь, между этими островами, могут прятаться морские грабители?

– Да, Ксенон.

– Ну, вон, прямо за той скалой  видно  плывущий корабль.

– Это не корабль, это просто большая барка с несколькими десятками весел. Она еще далеко, поэтому кажется маленькой.

– Но  она плывет к нам.

– Да. А для чего, во имя всех богов, Меликл?

Меликл покачал головой.

– Это может быть обычное торговое судно, – сказал он, – тем не менее, давайте  прибавим ходу.

Но Полиникос, у которого было самое острое зрение, произнес: – А на другой стороне еще какой-то корабль;  он плыл слева позади первого за скалами и тоже направляется к нам.

Все взгляды обратились в ту сторону. Этот корабль был несколько меньше, однако он был намного ближе. Он плыл в том же направлении, куда и корабль  Меликла и  становился все больше, по мере приближения. Меликл вскочил со своего места. Он несколько секунд смотрел на одну, затем на другую  барку.  Обе направлялись к его кораблю.

Его лицо немного побледнело.

– Вот и все, – сказал он серьезно.

– Пираты? – шепотом спросил Ксенон. Наступило долгое молчание.

– Сам видишь.

– Попробуем сбежать от них?

Меликл ничего не ответил. Он просто покачал головой. Вместо него ответил рулевой Коройбос

– Наш корабль не приспособлен для весел. Без ветра он будет ползти, как черепаха, а они летят, как  на крыльях.

– И что нам  делать? Что делать? Что делать? – раздались  отчаянные вопросы.

Но Меликл уже был спокоен.

– Прекращайте грести, друзья мои, – сказал он твердым голосом. – Давайте возьмём себя в руки и подготовимся к встрече.

 Корабль остановился. Весла перестали грести. В строгой сосредоточенности стояла относительная тишина. Были слышны только металлический звук надевания доспехов, шлемов и звон щитов. Один помогал другому закрепить доспехи. Они завязывали ремни на щитках  и шлемах.  Никто не произносил ни слова. Заходящее солнце отбрасывал красные вспышки на их блестящее бронзовое оружие.

– Разве нет другого выхода? – спросил Ксенон.

Меликл снова ответил, как  и прежде: – Ты сам видишь, друг мой.

Ксенон склонил голову. – Жаль, – тихо сказал он.

– Мне жаль только Диосса, – сказал Полиникос, – и его семью. Они напрасно будут нас ждать.

– Привяжи к моей руке щит, Меликл, – попросил Тиреос, –  он  слишком большой для меня.

Меликл обнял брата.

– Мне не следовало брать тебя с собой, – выпалил он сквозь сжатые губы.

Но, Тиреос яростно запротестовал.

– А мне здесь с тобой хорошо, брат, – улыбнулся он.

Однако лицо Меликла не просветлело. Он посмотрел на своих друзей  – все уже были готовы. Они разговаривали друг с другом полушепотом, были совершенно спокойны, может быть, и чуть более серьезнее, чем обычно.

– Друзья, – сказал Меликл, – помните, Арес в этот момент смотрит на нас. –  Затем он еще раз посмотрел на приближающуюся с левой стороны пиратскую барку  и отдал приказ:

– Возьмитесь за весла, ребята,  и держите мечи под мышкой. Коройб, держи руль прямо. Мы пойдем прямо на  них. Гребите быстрый!

– Что ты собираешься делать, Меликл? – спросил Ксенон.

– Я хочу как можно быстрее приблизиться к той барке, поменьше и сразиться с ней, прежде чем прибудет та, побольше.

– Да, я понял, это единственный способ.

– Сколько человек может вместить эта баржа?

– По десять гребцов с каждой стороны, восемь-десять человек команды, всего около тридцати человек.

 – По три на каждого из нас. Клянусь хромым Гефестом, – засмеялся Демодокл,  –  силы несколько неравны...

– Спартанцы говорят, – сказал Софрониск, – что они считают врага не до боя, а после него.

Они замолчали. Гребцы лихорадочно заработали веслами. Меликл стоял возле мачты и смотрел вперед.

Пространство между кораблями с каждой секундой  становилось все меньше. Далекие крики достигли ушей людей Меликла.

– Достаточно, – через мгновение сказал он.  –  Перестаньте грести   Демодокл, приготовь лук!  Пришло время показать этим негодяям,  на что ты способен.  Тиреос, возьми другой.  Не тратьте зря стрелы. Экономьте их.  У нас нет лишних.

– Хорошо, не будем! Клянусь Зевсом Громовержцем, – засмеялся Демодокл, – смотрите, друзья, они уже начинают. Вот, дураки. С такого расстояния даже Одиссей не смог бы нас достать.

С пиратской барки уже сделали несколько выстрелов из луков  по кораблю, но они не пролетели и  половины расстояния  и упали далеко в море.

Меликл пожал плечами.

– Выстрелы не причинят нам большого вреда, потому что у нас всех есть щиты. Слушайте, друзья! Когда мы приблизимся, они зацепят наш корабль баграми  и попытаются запрыгнуть на борт. Не становитесь у них на пути. Мы будем стоять как стена в самом конце корабля, вот в этом конце, и защищаться от боковых ударов. Только когда они запрыгнут на борт мы выйдем все как один и очистим корабль. Вы понимаете? В первый ряд  встанут: я, Ликон, Диликон и Полиникус.

– Полиникос еще слаб, – сказал Ксенон, – я  встану вместо него.

– Нет! – ответил Меликл. – Полиникос слаб, но в первом ряду нападение всегда самое яростное. Я знаю, что делаю. Если он падет, то ты заменишь его.

– Хорошо.

– Во второй  ряд  встанут: Тиреос, Софрониск и ты, Ксенон.  Дальше Коройб и Демодокл с луком.

– А пока я встану в самый конец?

– Да. У тебя все равно будет работы больше всех. Расставить людей на борту, и позаботиться о том,  чтобы они не слишком мешали друг другу. Только, жаль, что их барка немного выше нашей.

– Ну, здесь уж ничего не поделаешь!

Пиратская барка уже была видна, как на ладони. На ее борту стало заметно лихорадочное движение. Готовили какие-то шесты, веревки. Лишь часть гребцов сидела на веслах,  остальные вооружились и приготовились к атаке.

Несколько лучников выстрелили в упор. Немного стрел попали в носовую часть корабля Меликла.

Меликл посмотрел на Демодокла. Тот   кивнул. Медленным движением он вытянул руку с луком. Тетива издала звук, похожий на жужжание. Стрела свистнула, и в ответ эхом по рядам пиратов разнесся крик.

– Первый выстрел не был потерян, – сказал Демодокл.

Сразу после этого на корабль Меликла обрушился ливень стрел, но никому он не причинил вреда. Сразу же с барки послышались крики.