Откат к "заводским настройкам" (СИ)

Текст добавлен: 8 июля 2025, 16:39

Текст книги "Откат к "заводским настройкам" (СИ)"

Автор книги: Виталий Держапольский

Жанры:

Попаданцы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Назад к карточке книги

Все остальные также вооружились сигаретами – покурить после сытного приема пищи тоже неописуемое удовольствие.

– Слушайте, а может, в кино дернем? – предложил я, заметив вывеску летнего кинотеатра.

– Тогда уже в видеосалон лучше забуриться! – возразил Патлас. – В кинотеатрах сейчас одно старье крутят, да никому не впершуюся классику Советского кинематографа!

– Видак дорого! – возразил я. – Вот моньками разживемся, тогда и на видак сходим. А в кинотеатре былеты – сущие копейки, да народа никого. Хер его знает, как нас с этого тарена расколбасит?

– Хм… – задумался Патлас, увидев в моих доводах рациональное зерно. – Может ты и прав… А чего там сегодня крутят?

– Вон афиша, – указал я. – Кинг Конг жив. Начало через полчаса.

– Видел я уже этого Кинг Конга, – недовольно буркнул Патлас, – и живого и мертвого. Еще в деревне…

– А то я не знаю? – усмехнулся я. – Вместе же ходили.

– Идем! – наконец решил за всех Леня. – До вечера потупим в киношке, а затем на танцы махнем. На баржу.

– Это которая на набережной? – оживился Алеха. – Там, где мы купались?

– Угу! – ответил Леня.

– О! Ес! – закивал довольно Кучерявый. – Девок там, наверное, городских… – Он мечтательно закатил глаза.

– Девок на всех хватит! – Кивнул Леня.

– Может, и подснимем кого? – Взъерошил руками свои кудри Алеха.

– Может, и подснимем, – не стал его переубеждать Леня.

– Ну, тогда пойдем смотреть на сморщенную обезьянью морду, – произнес Алеха, направляясь в сторону летнего кинотеатра.

Кинотеатр, действительно носивший название «Летний», оказался небольшим деревянным строением, стоявшим в окружении старых и толстых деревьев. Такой аккуратный, больше похожий на огромную беседку в каком-нибудь летнем лагере, или санатории, чем на кинотеатр. С побеленными фигурами матросов и солдат, рабочих и колхозниц, расставленных вдоль фасада, с зарытыми окнами, оббитыми белой крашеной рейкой – махровый совдеп во всей своей красе, но тем не менее такой родной и теплый!

Мы купили билеты в уличной кассе и прошли в зал. После уличной духоты в помещении, с забранными толстыми шторами окнами, было сумрачно и прохладно. Видимо, разросшиеся вокруг кинотеатра деревья так же не допускали нагревания крыши солнечными лучами. Народу в зале было мало – от силы человек двадцать-тридцать, так что мы без всякого напряга уселись на понравившиеся нам места. Свет в зале потух – кино началось.

Я без всякого интереса смотрел на известные по первому просмотру приключения гигантской обезьяны в мире обычных людей, до тех пор пока не поймал приход от всосавшегося, наконец, в кровь тарена. Сначала, меня словно мягкой подушкой огрели по голове, потом по венам побежало приятное тепло. Я вдруг почувствовал себя легко и непринужденно, а в теле поселилась какая-то приятная истома. Сознание толчком расширилось, и происходящее на экране неожиданно оказалось совсем рядом – вот-вот рукой подать! Да и экран неожиданно пропал – вместо него образовалось огромное окно, из которого на меня дохнуло теплым и влажным запахом джунглей. А от рева, изданного громадной обезьяной, заложило уши…

[1] БУР, ПКТ – барак усиленного режима, помещение камерного типа. Зонная тюрьма в лаготделении.

Глава 21

– Нихрена себе, как нахлобучило! – выругался я, но сквозь разгневанный рев Кинг Конга никто ничего не услышал. По ощущениям, прямо таки эффект непосредственного присутствия в фильме. Если это колеса так торкают, тогда при просмотре фильмов им цены не будет! Я прямо чувствую, как мои ноздри забил мускусный запах гигантской гориллы, смешанный со смрадом влажных и гниющих растений. Я бросил беглый взгляд в сторону моих приятелей и по их ошарашенным лицам и остекленевшим глазам понял, что они испытывают те же самые ощущения. Вот так колеса, твою мать!

Неожиданно на экране появилась огромная монструозная змеюка, которая одним плавным движением перевалилась за виртуальную черту, отделяемую экраном, из киношных джунглей прямо в зрительный зал. Люди, сидевшие на первых рядах, испуганно заверещали, бросаясь врассыпную, а змеюка, что была толщиной не менее трех метров в обхвате, заскользила по старому скрипучему паркету, вырывая «с корнем» привинченные к полу кресла. Парочка бедолаг, попавшихся на пути плотоядной твари, были мгновенно ей проглочены, словно жалкие мелкие грызуны.

– Ебануться! – заорал Патлас во всю глотку, пытаясь вжаться поглубже в кресло. – Пацаны, меня штырит не по-детски! Херня какая-то с экрана ща выскочила и людей хавает, почем зря!

– Т-т-те ж-же яйца, – стараясь выглядеть хладнокровным, но заикаясь, произнес Леня. – Глюки, охуеть, какие реальные! Говорил же: по полколеса на нос – не больше!

– Нахуй не буду больше всякую дрянь в рот тянуть! – произнес Леньчик, испуганно сглатывая застрявший в горле комок.

Змеюка, в мгновение ока сожравшая выживших после первого нападения «счастливчиков», наконец-то, обратила внимание и на нас, со страшной силой вжимающих свои сжавшиеся в испуге задницы в кресла последнего ряда. Развернув в нашу сторону свою громадную треугольную башку, она разинула клыкастую пасть, в которой легко могло поместиться за раз человека два-три, и сжалась словно пружина, готовясь для броска. Её тело распрямилось, и монструозное пресмыкающееся взмыло в воздух.

«Пипец! Приплыли! – пронеслось у меня в голове. Я даже глаза от страха закрыть не смог. Время словно бы упрессовалось и замедлилось. Быстрый полет змеи растянулся на долгие минуты, часы, а может быть и годы. – Если не сожрет – то точно раздавит!»

– Мама! – громко всхлипнул Патлас, закрывая в ужасе лицо руками.

После его вопля время вновь помчалось вскачь. Долететь до нас змея не успела, пока мы следили за её полетом «в окне» экрана показалась огромная волосатая лапа, стремительно ухватившая прыгнувшую змею за кончик хвоста. После чего лапа рванула змеюку назад, затаскивая обратно в киношные джунгли. Раздался жуткий хруст – Конг, а это явно была его лапа, сломал огромную тушу пополам. Затем, наступив ногой на её на хвост, он ловко разорвал ей пасть. Брызнувшая во все стороны черная кровища залила чуть не половину кинозала, обдав нас с головы до ног разлетающимися брызгами.

– Бляуе… – Патласа сложило пополам в жесточайшем приступе рвоты. Недавно съеденные пельмени оказались на полу.

– Охуеть… охуеть… охуеть… – Зациклило на одной фразе Леньчика, пытающегося протереть кулаками глаза, залитые тягучей и вязкой змеиной кровью.

– Нихуя себе, сходил за хлебушком… – выдохнул Леня, неверяще разглядывая залитую темной и липкой краснотой белую футболку.

– Пацаны, а я, кажись, не только облевался… – прохрипел Алеха, отирая посеревшие губы тыльной стороной ладони.

Но радоваться прекрасному избавлению было еще рано: отбросив в сторону растерзанную змею, на нас обратил свое внимание сам Конг. Сначала он просунул руку сквозь экран, пытаясь дотянуться до нашего ряда. Я с ужасом наблюдал за сжимающейся и разжимающейся практически возле самого моего носа огромной обезьяньей пятерней, размером превосходившей ковш шагающего экскаватора.

Конг недовольно засопел, так и не умудрившись нас достать. Его недовольная морда закрыла весь довольно-таки здоровый экран, но проникнуть внутрь зала так и не смогла. Его маленькие по сравнению с остальной рожей и глубоко запавшие глазки недовольно сверкнули, и он предпринял еще одну попытку дотянуться до заинтересовавших его пигмеев. Его лапа, поросшая густым и плотным мехом, вновь протянулась через весь зрительный зал, но достать до нас так и не смогла. Я с каким-то отстраненным чувством смотрел на гигантскую ладонь монстра, которого попросту не могло существовать в природе. Это выдуманный персонаж! Бля, нет его! Это глюк, и только! Однако, глядя на толстые обломанные ногти этого существа, на шелушащуюся черную морщинистую кожу и густой вонючий мех, как-то не верилось, что, сука, это просто глюк.

Видимо, вконец задолбавшись, гигантская образина втянула руку обратно в свой несуществующий мир и опять попыталась просунуть голову через узкое пространство экрана. Пытаясь впихнуть невпихуемое, дикое животное постепенно свирепело, скалило зубы и издавало совсем не радующие нас звуки. Наконец Конг учепился своими граблями за противоположные края экрана – верхний и нижний, и попытался их растянуть. Когда у него это не получилось, он отскочил подальше, заревел, словно стадо бешеных слонов и замолотил себя кулаками по мощной и бочкообразной груди. После чего с разгону кинулся на «обидчика». Стенка с экраном вздрогнула от чудовищного удара. От этого импульса прошла дрожь по всему кинотеатру, а с потолка на наши охреневшие головы посыпалась какая-то труха.

– Бля, пацаны, я обосрался, – сообщил Леньчик, ерзая на кресле. – Вы как хотите, а мне надо…

Что ему надо, я таки не разобрал – блядская горилла вновь с размаху впечаталась «в стену» со своей стороны от экрана. И стена, либо материя пространства, не выдержало такого напора. По стене с нашей стороны пробежала светлая трещина, расширяющаяся с каждым мгновением. А это озверевшая хрень продолжала биться и биться, пока не проломилась в наш мир. Во все стороны брызнули куски раздробленных бревен, из которых были сложены стены кинотеатра, едва не прибив нас на излете.

– Валим! А то всем пиздец! – заорал Леня, подавая пример нам всем. Он вскочил с кресла и кинулся к выходу из зала.

Мы ломанулись за ним, поскальзываясь на разлитой по полу крови. А Конг уже умудрился засунуть свою уродливую башку в кинозал. На наше счастье в увеличившуюся дыру между двумя мирами пролезла только его голова. Плечи застряли, оставив «за бортом» лапы и все остальное. Конг дергался, как будто его колбасило током, пока еще безрезультатно пытаясь протиснутся в темное помещение кинотеатра. Но ткань пространства постепенно сдавала свои позиции, растрескиваясь и расползаясь множеством светящихся трещин.

Яркий свет болезненно резанул по глазам. Выскочив в холл мы не остановились, а словно реактивные болиды выбежали на улицу.

Многочисленные прохожие, прогуливающиеся в этот теплый летний вечерок в районе кинотеатра с изумлением пялились на взъерошенную четверку растрепанных парней с безумными глазами, стремглав выскочивших из кинотеатра, да к тому же еще и забрызганных с ног до головы красной краской.

Обернувшись назад, я увидел, что ветхий кинотеатр сотрясается мелкой дрожью – тварь не оставляла попыток выбраться из заэкранного мира. Прохожие начали останавливаться, тыча пальцами с сторону начавшегося шататься строения.

– Че за херня, пацаны? – завопил Патлас, переполошив нескольких мамочек с маленькими детьми, которые заревели на разные голоса. – Это нихуя не глюки! Это… это…

– Согласен, – мотнул головой Леня, – не похоже на простой глюк. – Вы тоже видели, как Конг вылезал? Или я один по фазе двинулся?

– Какой, нахрен, двинулся? – дергая бледной, как мел, щекой, просипел Леньчик. – Вы на себя посмотрите… Бля!

Леньчик замер, глядя остекленевшими глазами на разлетающийся в деревянную труху кинотеатр. Перед нами, да и всей толпой народу, кто прогуливался в сквере перед летним кинотеатром в этот момент, предстала поднимающаяся во весь свой гигантский рост фигура бешеной гориллы.

– Мама… – в очередной раз проблеял Патлас, провожая взглядом вырастающую выше фонарей, домов и деревьев, зубастую морду Конга. Обезьяна довольно ощерилась, распахнула пасть и издала душераздирающий победный рев, сопровождая его ударами кулаками в лысую выпирающую грудину. Народ заорал отр ужаса, разбегаясь в стороны. Конг закончил орать, нагнулся, опираясь на одну из лап и хватанул свободной граблей, цепляя в горсть несколько человек.

– Валим! Бляха! Валим! – заорал Леня, выводя моих дружбанов из ступора.

Они подорвались так, что только пятки засверкали, один лишь я остался стоять на месте – мое тело отказалось мне подчиняться, не реагируя ни на какие мысленные приказы. Я стоял, с удивлением наблюдая за творящейся на улице паникой.

– Мама дорогая… – шевельнулись мои губы сами по себе. – Что за беспредел творится? Это ты начудил?

Я с изумлением понял, что мой «подселенец» обращается ни к кому-нибудь постороннему, а именно ко мне.

– Нет, он сам… – попытался произнести я, но не сумел выдавить из себя ни звука.

– Чё? Сам? – К моему великому изумлению, мой «сосед» каким-то образом меня услышал. – Серега, молодой, это ты сейчас проблеял?

– Я… – перепугано просипел я, на этот раз явственно услышав свой голос.

Вот так номер – я могу с ним общаться!

– Ты вот че мне скажи: че я такой талый? Ты опять нажрался?

– Не, – виновато пискнул я, – ни капли не выпил…

– А чего же тогда меня так расплющило? – непонимающе произнес я. – Плывет все перед глазами…

– Не пил… я… только одну таблеточку и принял…

– Ага, – недовольно поморщился я, – скажи еще, что простого цитрамона.

– Не простого… тарен…

– Твою же в коромысло! – выругался я. – Так эта здоровая волосатая хрень прямо по курсу, выходит, обычный глюк?

– Не совсем… Вернее, совсем… не глюк… – Я попытался оправдаться. – Я не знаю, как так могло получиться! – Я сорвался на крик. – Он сам… Мы только в кино… А он оттуда… С экрана вылез… Но сначала змея…

– Бля, нихера не понимаю! – Я помотал головой, но легче от этого не стало – Конг все так же продолжал мочить ни в чем не повинных людей. Нужно было срочно с этим разобраться. Такое выверт реальности не должен был существовать, но он существовал. Черт, в голове такой туман, что ничего путного на ум не приходило! Можно, конечно, себя отрезвить… Но тогда я потеряю связь с этой реальностью, а жуткий монстр, неожиданно воплотившийся здесь, так и продолжит убивать ни в чем не повинных жителей города! И для его уничтожения потребуется еще не одна жертва… Что делать? Что?

– А почему так произошло? – решился и спросил я, пока мой «сосед» пребывал в раздумьях.

– Скорее всего, виноват я, – произнес мой «сожитель», – вернее, мои возможности…

– Возможности Надзирающего? – уточнил я, припомнив обрывки предыдущего включения моего «второго я».

– Гляди ж ты, запомнил! – хохотнул мой «сосед». – Но и без тебя, говнюк ты этакий, дело не обошлось!

– А я-то тут причем? – Моему возмущению не было предела. – Я же не просил тебя залезать ко мне в башку!

– Вот с этим у меня самый большой напряг, – почесав затылок, признался «сожитель». – Никак не могу вспомнить, за каким хреном я опять оказался в прошлом?! А насчет тебя – так водку пить меньше надо, и дурью баловаться! Хотя… Ты – это я. И все, что еще предстоит пройти тебе я уже проходил… Но, пока я не свинтил из твоей головы – лучше не рискуй! Ни с алкоголем, ни с наркотой! А то вызовешь еще на планете какой-нибудь локальный Армагеддон!

– А ты и такое можешь? – Вот тут я действительно труханул – не хочу быть виновником конца света.

– Я способен на много большее – стоит только этого по-настоящему захотеть! – признался мой собеседник. – Так что будь осторожен со своими желаниями, особенно под шафе! Ведь ты – это я! И этот безумный Конг – тому прямым доказательством!

– Неужели ты не можешь ничего сделать? Ну… Я же не виноват, что так вышло…

– Заткнись и не мешай! Я думаю, если можно так назвать этот процес в таком состоянии.

Я поспешно заткнулся, затаившись где-то в глубине своего сознания, стараясь последовать совету моего «соседа» и не мешать. Отельные его мысли и высказывания всплывали у меня в голове, как будто были моими. Но они были настолько бредовыми, что я, временами, сомневался: в адеквате ли мой «подселенец»? Хотя, я сам находился более чем не в адекватном состоянии – тому способствовала доза принятого на грудь наркотика. Наконец я, который не я, довольно кивнул головой и поднес к глазам запястье левой руки, на котором соткались из воздуха научные часы с разбитым защитным стеклом:

– Угу! Есть контакт!

Я почувствовал, как мои губы раздвинулись в довольной усмешке. И чего это он так обрадовался каким-то разбитым часам. Я повнимательнее пригляделся к часам: да, блатные котлы, нечего сказать – «Патек Филипп»! Явно из драгметалла, с несколькими циферблатами, только стеклышку каюк. Интересно, как он его разбил? Оно же противоударное должно быть…

Пока моя молодая версия затихла и не лезла под руку, я прикоснулся пальцем к весело бегущей по кругу секундной стрелке. Мир привычно замер, превратившись в статичную три дэ картинку.

Я вздрогнул от неожиданности, когда увидел замершего на одной ноге Конга, запустившего в полет старенький и вусмерь раздолбанный «Москвич». Автомобиль, к слову, тоже замер в воздухе, словно застывшая в янтаре муха. Да и, к слову, весь окружающий мир окаменел в одно мгновение, словно попал в зону глубокой заморозки.

– Что это? – ахнул я, не веря своим глазам.

– Простая остановка времени, – довольно пояснил мой «сожитель», – когда-то с помощью этой штуки мне удалось остановить глобальное изменение реальности. Думаю, что и в этот раз мне тоже удастся провернуть этот фокус.

– Это все часы? – Страх немного отступил, и я вновь начал сыпать вопросами.

– Да, часы, – радушно откликнулся «подселенец», решивший, наконец, сложную задачку. – Они – это воплощенная функция времени… Только я был не уверен, что этот артефакт сработает здесь.

– Разве время обратимо?

– Как видишь, – усмехнулся он. – Сейчас мы здесь все зачистим! И следа не останется!

– А откуда они у тебя?

– Слышь, молодой, – моя настойчивость отчего-то только веселило моего старого я, и он отвечал, ничего не скрывая – грех было этим не воспользоваться, – меньше знаешь – крепче спишь. А так-то я сам их воплотил!

– А на что еще способны Надзирающие? – Ну не мог я не задать такого вопроса. Если мне со временем предстоит превратиться в этого самого Надзирающего, так лучше выведать все поточнее.

– Узнаешь сам, со временем, – отозвался «подселенец», принимаясь крутить минутную стрелку в обратную сторону.

Мир дрогнул и пошел задом наперед: летящая по воздуху машина вернулась в лапы монструозной гориллы, восстановившись чудесным образом! Конг дал заднюю скорость, из-под его лап восстанавливались люди, расплющенные до состояния кровавых лепешек. Возвращались на места раскиданные лавки, вырастали обломленные столбы, на которые накручивались сами собой оборванные провода. Конг, продолжая пятиться задом, вошел в руины кинотеатра и присел на карачки. Стены вокруг него стремительно нарастали, восстанавливаясь в своем первоначальном состоянии. Ко мне подбежали забрызганные кровью корефули, и мы все вместе, спинами вперед вбежали в кинозал и уселись на свои места. Конг уже таращился на нас из-за экрана, а змей, выблевав слопанных людей и восстановив переломанную мебель, сам заскочил в покинутые джунгли.

– Ну вот, – произнес «сосед», прижимая все стрелки к циферблату пальцами – и мир опять послушно замер, – все вернулось на круги своя! Сейчас я щелкну пальцами – и ты мгновенно протрезвеешь. Только прошу, прежде, чем опять жрать всякую дрянь, десять раз подумай! Ты меня понял?

– Понял, – кивнул я. И в этот момент он щелкнул пальцами…

Глава 22

Опьянение от тарена схлынуло в мгновение ока – я почувствовал, что действительно стал трезвым, словно стеклышко. Исчезло так же ощущение чужого присутствия в моей голове, «сосед» вновь лег на дно и больше не отсвечивал. Я облегченно выдохнул и откинулся на спинку кресла, бездумно пялясь в экран, который на этот раз являлся обычным экраном и открывать окно в мир Конга не собирался. Все, твою мать, с водкой и наркотой, пусть даже и легкой, покончено навсегда! То, что мне только что довелось пережить, не перебить никакими добряками! Слава Богу, что все закончилось именно так, а ведь могло быть куда хуже! И самое главное, что в гибели ни в чем не повинных людей был бы виноват именно я!

То есть, что мы имеем? – Я продолжил свои размышления. – При принятии любых опьяняющих веществ, без разницы – бухла или дури, я становлюсь этаким всемогущим волшебником-чародеем, способным одним щелчком пальцев… Нет, даже без всякого щелчка! Стоит только представить себе что-то, сильно чего-то захотеть – и оно воплотиться! Одной стороны – да просто охренительная способность! Любой бы с радостью отдал бы за нее что угодно! Но… С другой стороны эти способности пробуждаются у меня в тот момент, когда я в полное говно, и крышу у меня основательно так рвет! А в таком состоянии я способен наворотить таких делов, что разгрести потом… Причем желания эти проявляются спонтанно и неосознанно, случай с Конгом тому лучший пример. Ну не желал я, по крайней мере, явственно, чтобы он, падла такая, воплотился и попал в наш мир! Не желал, вот те крест! Но это, тем не менее, произошло. И если бы не вмешательство в ситуацию моего «соседа»… Тоже, кстати, находящегося в не совсем адекватном состоянии – действие опьяняющих веществ в моем организме, действует в полной мере и на него. Так вот если бы не его вмешательство и не его волшебные часики, городу бы пришел полный трындец! Такие вот пироги с котятами…

А часики, конечно, занимательные… – Я скосил глаза, мельком взглянув на собственное запястье. Мама мия! Часы с разбитым стеклышком как болтались у меня на руке, так и продолжали там находиться! Он, мой «сосед» по черепушке, уходя, совсем забыл про свои часики. Понять его, конечно, можно – когда прет, как удава по стекловате, о всякой мелочи, типа часов, способных управлять течением времени и забыть можно. Интересно, а они без его непосредственного участия работать будут? Ща проверим!

Я аккуратно, чтобы, не дай бог, не случайно не повредить ценный артефакт, придавил пальцем секундную стрелку, точно так же, как делал он. И, твою панаму, все вокруг замерло, словно по мановению волшебной палочки! Как будто я нажал на паузу видака, и картинка на экране стала статичной. Стихли все шорохи и звуки. Пацаны на соседних креслах застыли в каких-то нервных и напряженных позах. Интересно, с чего бы? Ведь в этом «кусочке истории» с благополучным исходом ничего страшного с ними, да и вообще ни с кем, не должно произойти. Тогда откуда этот страх в их глазах? Но часики-то – работают! Работаю даже без вмешательства «соседа-подселенца». Сука, а это настоящий подарок судьбы! Пока, правда, не знаю, как их использовать для собственного блага… Но, сука, я чего-нибудь обязательно придумаю!

«Спасибо, дядя!» – мысленно поблагодарил я моего «сожителя».

Внутри что-то недовольно шевельнулось, словно я нечаянно оторвал от дневной дремы ворчливого старика, но тут же утихло. «Подвижности» у него, покуда я трезвый, кот наплакал! А в ближайшее время я бухать не собираюсь!

Я отпустил стрелку, и время вновь начало двигаться в привычном темпе, в котором ему и положено было двигаться.

– Слышь, пацаны, – громко прошептал Патлас, соскальзывая с кресла, – чето мне нехорошо…

– В чем проблема? – поинтересовался Леня.

– Да я сейчас глюкан такой поймал, – признался Палас, – что змея вон та из экрана в зал выползла…

– И ты тоже это видел? – Отвисла челюсть у Лени.

– И я видел, – кивнул Леньчик, – у меня в глазах будто раздвоилось…

– Во-во! – поддакнул друга Алеха. – Глюк, не иначе!

Интересное кино, а пацаны отчего-то помнят, что произошло на самом деле. Пусть и считают все это лишь глюком, но помнят! Вот только почему? Ответа нет. Видимо, я так никогда этого и не узнаю… Хотя, какое-то шевеление «соседа» в моей башке ощущается – неверное, он знает. Вот только вновь нажираться в гавно, чтобы это узнать я не собираюсь. А если когда по случаю и придется – вот тогда и поинтересуюсь.

– Говорил я: целого колеса много будет! – «догадался» Леня.

– Поци, давайте отсюда свалим! – произнес Патлас, неожиданно побледнев и прикрыв рот рукой. – Меня ща, отчего-то вырвет…

– Я тоже пошел! – Леньчик подскочил с кресла и едва не вприпрыжку направился к выходу.

Остальные потянулись за ним тройными рядами. В их, опьяненных наркотой головах, отчего-то поселился первобытный страх. Только выбежав на улицу, мои приятели слегка перевели дух, однако продолжали испуганно озираться. Видимо, засевшая в их мозгу картинка вырвавшегося на волю Конга, продолжала будоражить их воспаленное подсознание. Или где там сохранилась информация об измененной реальности? Где-то же она сохранилась?

– Пацаны, палитесь капец как! – одернул я приятелей. – Рожи попроще сделайте, а то любая падла видит, как мы обдолбались!

– Серый, а тебя совсем, что ли, не накрыло? – немного приведя себя в прядок, поинтересовался Леня.

– Еще как накрыло, – признался я. – Конг из экрана вылез и всю эту площадь нахрен растоптал!

– Бля… Точно, Серый! – поспешно кивнул Алеха, а я все никак не мог две картинки в одну свести. А сейчас все на места встало! Слушайте, а давайте домой, – неожиданно предложил он. – Ну нах всякие танцы-шманцы! Не пойду никуда! Высплюсь лучше… А то от этих глюков у меня голова растрещалась… И вообще, такое ощущение, словно я блевотины обожрался!

При этих словах я передернул плечами, вспомнив, как залетали в Патласа пережеванные пельмешки. Блин, самого чуть не вывернуло!

Идти до дома согласились все без исключения, вот, как их проняло! Черт, ну почему же они помнят? Зато теперь десять раз подумают, принимать неизвестную дурь в «нерекомендованных» количествах или нет? Хотя… есть у меня на этот счет определенные сомнения…

Добравшись до Лениной хаты, все попадали без сил на диваны и кресла.

– Сука, – выругался Патлас, – меня до сих пор прет, как удава! Но, бля, хоть глюки отпустили.

– Жесть, а ни колеса! – подвел итог Леня. – Никогда меня так глобально не штырило! Блять, до сих пор очко жим-жим…

Я снял гитару с гвоздика, вбитого в стену, и взял пару аккордов:

– Часы пробили сорок раз,

Кукушка гаркнула в трубу.

Мы колем вены каждый час,

Хоть это видел я в гробу!

Меня игла пронзит прямо в сердце,

Меня придавит насмерть колесо,

Косяк мне жгёт глаза, словно солнце

И красный мак сотрёт меня в песок.

Кто там кричит в густом лесу?

Наверно леший встал давно.

Я наточил свою косу,

Хоть мне, признаться, всё равно.

Меня игла пронзит прямо в сердце,

Меня придавит насмерть колесо,

Косяк мне жгёт глаза, словно солнце,

И красный мак сотрёт меня в песок.

Мне между глаз попал бычок,

Оставив там индийский знак,

Закрою двери на замок

И наберу в шприц красный мак.

Меня игла пронзит прямо в сердце,

Меня придавит насмерть колесо,

Косяк мне жгёт глаза, словно солнце,

И красный мак сотрёт меня в песок.

(https://www.youtube.com/watch?v=SC3jQ7BhKcg)

– Сектор, сука, красавчик! – не сдержался Патлас. – Меня-таки придавило насмерть колесо…

– Серый, сбацай чего-нибудь еще из «Сектора», – попросил Леня.

Ну, я и сбацал:

– Везде темно, где я, везде темно, где ты.

И это повод для тех, кто ждёт из темноты.

Объяло хутор ночь, что хоть глаза коли;

Чтобы дожить до утра, ты Бога помоли.

О-о-о, нас ждут из темноты.

Мы на краю села с тобой давно живём.

Нечистая родня нас хочет съесть живьём.

Смотри, в окно глядит твой умерший отец.

Ещё немного ждать и нам придёт конец.

О-о-о, нас ждут из темноты.

Я говорил тебе, что лучше не ходи

В сортиры по ночам, избави господи.

Но ты была горда – я вижу результат:

Бездыханный твой труп они низвергли в ад.

О-о-о, нас ждут из темноты.

(https://www.youtube.com/watch?v=xIhuQXe_87c)

Я замолчал, а старенькая гитара, тренькнув напоследок неловко задетой струной, стихла. Леня передернул плечами, и сипло произнес:

– Его, похоже, тоже неслабо штырило! Смотри в окно глядит твой умерший отец… Брр…

– Серый, а песня чья? – спросил Патлас. – Я такой не слышал, – несмотря на раскумар башка у него еще кое-как, но шурупила.

Я задумался, и вправду, чья песня? Похоже, очередной сюрприз от «соседа» по общаге выскочил. Песня, однозначно, «Сектор», но только, похоже, еще из неизданного.

– Это «Сектор», – безапелляционно заявил я. – Из того же альбома, что я в ментовке слушал…

– Серый, так ты бы это, попросил у них переписать, что ли… – произнес Алеха, заглянув мне в глаза.

Надо как-то отмазываться – никакой кассеты на самом деле не существует. Хотя… Я бросил взгляд на разбитый «Патек Филипп», все еще болтающийся у меня на руке. Есть возможность перемотать все взад… Но, поразмыслив, я решил этого не делать. Если я начну гонять время туда-сюда по любой, даже такой незначительной мелочи… Не, ну его нафиг! Если бы че серьезное приключилось, а так… Еще вызову какой-нибудь ядреный Армагедец!

– Да ну их в пень! – делано возмутился я. – Не хочу я опять в мусарню! Если тебя так приперло – сам иди!

– Я там не знаю никого, а у тебя, по ходу там друзей…

– Ага, таких друзей – за хобот и в музей! – Резко пресек я любые попытки отправить меня в отделение милиции за несуществующим в природе концертом «Сектора». – Не пойду!

– Ну и ладно! – согласился с моими доводами Патлас. – Тогда ты у нас сам за Юру Хоя отрабатывать будешь! – пригрозил он мне. – Давай, слабай чего еще у него новенького запомнил! Есть чего-нибудь забойно-веселенькое?

– Забойное, да еще и веселенькое? – Я наморщил лоб, и забойно-веселенькое тут же послушно всплыло из каких-то далеких глубин подсознания:

– Солнышко лучистое улыбнулось весело,

Потому что с коpешем мы запели песенку…