Текст книги "Потому что лень(СИ)"

Автор книги: Виталий Башун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Герцог промочил горло добрым глотком арменьяка и с интересом посмотрел на эльфа.

– А тебя не удивляет, почему вдруг в доме твоей дочери появился мастер утех очень похожий на твоего сына.

– Совершенно не удивляет. Я ни на минуту не усомнился в том, что все это закономерно. Я ведь говорил тебе, что моя супруга души не чает в младшеньком? Совершенно не удивлен тем, что ее выбор пал на парня больше всех похожего на Беролесса.

– Таким образом, ты вместо сына подставляешь этого парня. До сведения вэ Каприони аккуратно доносишь слух, будто твой сын прячется в академии. Они ищут. Находят. Убивают и… успокаиваются. Просто объявить о смерти сына ты не можешь. Слишком стандартный ход. Не уверившись, что это действительно так, то есть грубо говоря, без трупа, каковой можно опознать, скорее всего, примутся за других твоих детей. Око за око, так сказать. Следовательно, свершив месть, они потеряют право преследовать твой род, а в академии через некоторое время появится другой Беролесс – имя не редкое – купивший виконтство погибшего. Так, вот зачем тебе понадобился дутик. Хм. Интересный план. Тебе не жалко парня? Ему ведь угрожает не малая опасность.

– Жалеть шлюху?

– Шлюху? Но он же мужчина!

– Все равно продает любовь за деньги. Чем он в таком случае отличается от женщин, которые занимаются тем же самым? – раздраженно ответил герцог. – И как тогда будет шлюха мужского рода? Шпюх…й? А может, жрец любви? Ну да-да – мастер утех! Так принято называть мужчин его профессии. Может быть мне отчасти и жаль, но… все-таки сын есть сын. Его жизнь и жизнь мастера утех. Чтобы ты выбрал? Так все же! Что ты думаешь про мой план?

– Теперь уже поздно думать. Он уже воплощается. Значит, по твоему все решится в течение этих двух-трех месяцев. Если вэ Каприони не найдут твоего сына, то произойдет обычное замещение. В противном случае «виконт умер – да здравствует виконт!».

– Именно! Да здравствует виконт?

Мужчины подняли бокалы и выпили. До дна.

Глава 6

Сначала мы попали на рынок. Города я не знал совсем и, соответственно, понятия не имел, какой дорогой надо идти, чтобы побыстрее оказаться в академии. Не думаю, что все дороги ведут туда, но кто знает, может насквозь просто короче? Однако, зашли мы с конкретной целью которую мне тут же и разъяснили. Старший из моих сопровождающих, пожилой капрал гвардии, подмигнул мне и сказал:

– Ты, паря, одет не по форме, – увидев мой удивленный взгляд, усмехнулся. – Удивлен, почему я на «ты» с тобой? – вообще-то, я удивился другому, но так, пожалуй, будет лучше. – Во-первых, в гвардии короля нет простолюдинов, а ты явно не принц, так что урона чести здесь нет. Во-вторых, я тебя постарше буду, да и поопытнее. В-третьих, отвечая на твой не заданный вопрос, говорю: нет, в гвардию поступать я тебя не агитирую. Туда поступать не агитируют, а предлагают. Если будешь достоин. К тому же приказ был достаточно ясный: доставить тебя в академию. Туда мы и пойдем, но сначала сделаем одно важное дело.

Думаю тебе и самому не терпится привести себя в порядок.

Я пока не понимал, о чем речь, и постарался оглядеть себя повнимательнее. Может у меня штаны порвались на самом интересном месте или рубашка из под пояса вылезла? И что мне самому сделать не терпится? Знать бы.

– Не там ищешь беспорядок, – отрешенно глядя в даль произнес капрал. – Вот я, например, сколько бы одежды на себя не накрутил, а без этого чувствую себя голым. Любой благородный не выйдет на улицу без крайней необходимости, пока не наденет…

Тут меня словно по голове стукнуло пыльным мешком с кирпичами. Капрал намекает на то, что благородные, знают чуть ли не с младенчества, но я то ни разу не благородный и признаваться мне никак нельзя. Сомнительно, чтобы аристократ стал рассказывать суть интриги рядовым гвардейцам, а за мое молчание он платит золотом.

Что же? Что же? Что же должен надеть перед выходом на улицу любой благородный? Без чего он будет чувствовать себя голым? Вот ведь попал. На ровном месте! И как теперь выкручиваться?

К счастью, я заметил как мимо нас прошествовал торговец с приказчиком. На поясе солидного мужчины, почти закрывая собой мужское достоинство, переливались огнем драгоценных камней красивые узорные ножны с кинжалом. С кинжалом! Так! Простолюдины ходят без оружия. С кинжалом на поясе – торговцы и богатые горожане, имеющие более десяти тысяч кроликов на банковском счету. Вроде как. Благородные… Точно! Ну-у-у ка-а-а-к же! Вдруг за горожанина или, того хуже, за простолюдина кто-нибудь посмеет принять! Ужас!

– Шпагу на пояс!

– Точно! Именно шпага на поясе говорит всем – вот идет благородный! С ней мы будем смотреться твоими сопровождающими, а не конвоем. Усекаешь разницу? Да ты не смущайся так. Знаю по себе, как герцог может озадачить, – ого, так вот кто хозяин дома, а я думал герцоги во дворцах живут. – Так бывало озадачит – маму позабудешь. Не знаю, по какой причине тебе нельзя носить родовое оружие, и может ты его… кхм… просто поте…утратил, – капрал поспешил успокоить мой возможный гнев. – Разные причины бывают. Я понимаю. Далеко не все из них позорные. Но без шпаги никак нельзя.

– А почему, вэр гвардии капрал, вы решили мне помочь?

– Тик просил за тебя. Тик – это секретарь его сиятельства. Хороший человек, хотя наполовину вампир. Да ты не бойся, ха-ха, он только по праздникам кровушку пьет. Зато жена его – каждый день, но исключительно у него, хотя сама ни капли не вампир. Она – на четверть эльфийка, на четверть орчанка и, кажись, гномы в ней тоже отметились. Ка-а-ак стерву в себе отпустит, так в ней кровь и начинает играть. Гадости придумывает изысканные, как у эльфов, коварные, как у орков, и мощные, как скалы гномов. Помню раз мы с Тиком немножко засиделись в кабачке, чуток перебрали… Впрочем, меня до сих пор в дрожь бросает, что она с ним сделала. Бедняга теперь так развил свое чувство времени, что до минуты может сказать, который час. Раз даже поспорил с главным часовщиком и доказал ведь, что башенные часы, которые за века ни разу не сбились, вдруг стали врать. Проверили – точно! Врут! В шестерню что-то попало и немножко клинить начало.

В это время, слава богам, мы, наконец, зашли в лавку, которую гвардейцы считали лучшей на всем рынке, и поток красноречия капрала прервался. Я в общем-то, был не против послушать занимательные истории, но в исполнении гвардейца они звучали несколько… нудновато. Бывает так, вроде и говорит рассказчик гладко и по началу даже интересно, но через некоторое время повествование начинает утомлять. Однако, слушаешь, поскольку «гадко есть, да жалко бросить». Лучше бы капрал был откровенно плохим рассказчиком. Тогда можно было бы отключиться от его бубнения и думать о своем, а тут ни отлипнуть, ни переключиться. Вот и вытягиваются жилы. Медленно и тоскливо.

В лавке ожидаемо было полно всякого метательного, дробящего, колющего, рубящего, колюще-рубящего, цепляющего и проникающего оружия. Булавы, сабли, шпаги, алебарды с крюками-захватами, клевцы, топоры, бердыши, секиры, кончары, акинаки, спаты, кхукри, ятаганы, боевые шесты и даже боласы. Особенно умилили бумеранги и пращи в разных модификациях. Луки и арбалеты – оружие обычное и здесь его тоже было полно, а вот метатели для нищеты выглядело, словно рубище в кокетливых бантиках. Праща-бич еще понятно. Резная рукоять из дерева ценных пород, петля из витых кожаных шнуров и бляха, куда помещается камень, в виде затейливой бронзовой пряжки. Кстати, к этой праще еще и свинцовые шары, испещренные кабалистическими знаками прилагались. Впрочем, если приглядеться сама праща содержала интересные магемы, да и шарики о-очень не просты. Но вот праща-расщепленная палка из полированного черного дерева, казалась бедной родственницей, гостьей с помойки на королевском балу.

За прилавком скучал продавец. Молодой парень.

– Нам бы что-нибудь недорогое, но приличное для этого юного вэра.

– Саблю, палаш, шашку, тесак?.. – скучным голосом начал перечислять парень.

– Шпагу!

– С камнями, без камней, парадную, повседневную, с клеймом рода или без, зачарованную или простую?

– Простую и без клейма.

Продавец немного погрохотал в углу и вывалил на прилавок груду шпаг разной длины и ширины. Отличались они и видом гарды и качеством стали. Сталь, к сожалению, была нескольких видов: плохая, очень плохая и полнейшее дерьмо. Клинки, выложенные для нашего рассмотрения, явно сменили не одного владельца и выглядели настоящими кандидатами в переплавку. На некоторых клинках я видел небрежно сглаженные глубокие щербины и ржавчину.

– Вот что, паря, – сурово произнес капрал. – Ну-ка, живо нам хозяина. С тобой мы дел иметь не будем.

– Вот еще, – окрысился продавец. – Пришли дешевку покупать и хозяина зовете. Будет он, как же, тратить свое время на всякую нищету.

– Хозя-а-аин! – заорал вдруг капрал. – Хозя-а-а-а-а-аин!! – мда, такой голосище даже в самом дальнем углу казармы услышит глухой каптер.

В дверь за прилавком, задевая плечами косяк ворвался мужчина «поперек себя шире». Или, проще говоря, «семь на восемь – восемь на семь». Ростом с меня и плечами… тоже с меня, если брать от ступней до макушки.

– О-о-о, капра-а-а-ал! Дружище! – мощным басом, аж оружие на стендах зазвенело от вибрации, прогудел гном, напирая на «о». – Чего разоряешься-то? Пива давно нашего не пил? Ломает?! Так, пойдем – налью. Чо орать-то?

– Ты еще спрашиваешь! – возмутился не на шутку капрал. – Ты где это чудо выкопал, да за прилавок свой поставил? Подскажи, будь другом! Я его обратно туда закопаю, да еще лично землю потрамбую.

– И чо отрок сей сотворил?

– Нас как нищету подзаборную принимает. Вон, глянь, что вывалил! Да чтоб гвардия!! Да это ж! Я ж не знаю, что это! В общем так, друг мой дорогой – я и ребятам скажу, и сам к тебе больше ни ногой. Гвардии! Хлам битый предлагать! А?! Как это понимать?!

Гном обратил гневный взор на продавца. Думал, сейчас прибьет. Нет. Шевельнул бровью и парня вынесло в двери, словно пушинку сквозняком.

– Прости. Двоюродная сестра троюродного брата шурина моего кузена попросила парнишку к делу приставить, ума набираться. Не соображает он еще толком. Хочешь я тебе скидку сделаю? Десять процентов скощу. – Тридцать!

– Двенадцать!

– Двадцать восемь!

– Шестнадцать и забудем все плохое!

– Ладно. Согласен… на двадцать пять процентов и бочонок вашего пива!

– Да ты что-о-о? Разорить меня хочешь? Восемнадцать! И это мое последнее слово!

– Ладно. Закупались мы у тебя долго и много. Знали тебя, как честного гнома. Оружие твое всегда было неплохое, но сегодня мы поняли, что хорошие клинки у тебя кончились. Стало быть, пойдем теперь к Киркаграбле. У него и тогда было не хуже, а теперь уж точно самое лучшее. Там знают как покупателей привечать, даже если они именно сегодня не собираются покупать ничего дорогого. Бывай здоров, хозяин. Светлого тебе… пива.

– Это у меня-а-а-а-а-а оружие неплохое?! – взревел бешеным медведем оружейник. – Да у меня лучшее оружие на всем континенте!! У Киркаграбли разве оружие?! Да ему только заточки для бандюганов ковать! Да и те кривые. Двадцать процентов и бочонок пива – это мало?!

А-а-а-а… грабьте бедного мастера! Пейте его кровь – ешьте его плоть! Кровососы!

– Ага. Угощаешь, значит. Так и передам ребятам. Вампиры всем взводом могут придти или ты кого-то конкретного ждешь? Два! Бочонка.

– Э-эх-х! Договорились! Кому оружие надо?

– Вот этому парню, – капрал указал на меня.

Гном быстро и небрежно пометал хлам с прилавка куда-то в угол, затем тщательно осмотрев меня, особенно руки, залез под прилавок и вытащил три шпаги.

– Вот эти должны подойти. Выбирайте.

– Это все? – прищурившись, спросил капрал.

– Из дешевых все, – твердо ответил оружейник. – Эти идут по три кролика. Остальные минимум вдвое дороже. С учетом скидки.

– Ну что ж, паря, выбирай. Или помочь?

– Благодарю, но я сам.

– Сам, так сам, – не стал спорить гвардеец.

Я прикрыл глаза и «послушал» лавку. Мне представилось, будто из пыльного угла начинает сиять лично мой меч-кладенец, а из под груды мертвого железа доносится нежный голосок души моей просыпающейся шпаги. Вот проявляется полупрозрачный девичий лик. Глаза в туманной поволоке полуприкрыты и смотрят на меня с лаской и надеждой. Дева эротично проводит язычком по алым губкам и томно шепчет: «Возьми меня Ник! Я ждала тебя и только тебя много веков! Возьми-и-и-и меня! Я вся твоя-а-а-а!». И тянется, тянется ко мне, в нетерпении тыкается гардой мне в… руку. Угу.

Эх! Такой большой, а в сказки верю! Разумеется, ни зачарованных мечей, ни влюбленных шпаг в этой лавочке не было и быть не могло.

Я сосредоточился и прошелся по структуре металла, каждого клинка, выложенного гномом. Одну шпагу отложил в сторону сразу. Две другие были… тоже не очень. Но во всяком случае сломаются не сразу.

– Что не так с этой шпагой? – подозрительно прогудел оружейник.

Я чиркнул пальцем примерно в ладони от кончика.

– Здесь сломается.

– Почему?

Ну не буду же я рассказывал всем подряд, что просто увидел дефект в структуре металла, используя формулу сканирования внутреннего устройства предмета. Она-то мне и дала возможность четко увидеть, как оно там внутри устроено вплоть до характеристик гибкости, твердости, вязкости металла и много чего другого. Поэтому ответил максимально кратко.

– У меня такое чувство.

– Чу-у-у-увство у него. Да, делал не я, но подмастерья у меня умелые, и хаять их работу я никому не дам.

– Я не хаю. Просто не выбираю именно этот клинок. Имею право.

– Право-то име-е-е-ешь, – чуть ли не с угрозой протянул оружейник. – А ты докажи! Докажи сначала! Будут мне всякие сопляки кочевряжиться…

– А ты не охренел, мастер? – возмутился капрал. – С каких это пор клиенты стали обязаны доказывать что-то? Отверг и отверг. Парень в своем праве! Мало ли что ему показалось? Вот недавно в «Трех голубках» подали мне жаркое в горшочке, а мне возьми и покажись, что там таракан в подливке плавает. Так, заменили без споров. Вдруг твой подмастерье таракана туда вогнал, а парнишка усики разглядел. Х-ха-ха-ха!

Гном не оценил юмор гвардейца и мрачно засопел. А я, не желая больше спорить – да и о чем собственно? – отошел к середине зала, подальше от всех, и закрутил несколько связок, чтобы определить наилучший клинок из оставшихся.

– Что-то не так? – спросил я, увидев композицию из застывших статуй с огромными эльфийскими глазами у всех, невзирая на расу.

Статуя капрала ожила первой. Откашлялась, покрутила головой и приняла позу задумчивости, натянув на лицо соответствующее выражение.

– Угу. Балет, – ожила статуя второго гвардейца.

А я ведь первый раз услышал голос напарника капрала. Всю дорогу он равнодушно молчал и в разговоры не влезал. Кажется, я понял, почему. Он отдыхал от нравоучений ветерана, благо тот нашел новый объект для своих назиданий.

– К-ха-а-а, – то ли проревел, то ли откашлялся, ожив, оружейник. – Цирк! Капрал просиял, будто решил, наконец, мировую загадку, над которой ломал голову всю жизнь.

– Точно! – радостно объявил он. – Танец с саблями прямо. Ну, в нашем случае, со шпагами. Красиво смотрится. Только я такой техники не знаю, а значит в бою она бесполезна. Можете поверить мастеру. Хотя смотрится конечно красиво.

– Ага, – подтвердил оружейник. – Я ж тож говорю – балаган.

Троица знатоков покивала друг другу, дескать, уж мы-то зна-а-а-а-аем. Нас не проведешь. Да я никого и не собирался проводить. Это меня провожают. В цирк или в академию. Вот один номер уже имею. Будет, что показать публике.

– Ну что, паря? Выбор сделан? Натешился, мух по лавке гоняя?

– Ка-а-аких мух?! Ты что?! У меня такой пакости никогда не бывало, – обиделся оружейник. – Я ж тебе не мясник! Вот иди к нему и лови своих мух. Сколько хочешь.

– Что ты прямо… – поморщился капрал. – Что ни слово, все норовишь на глефу насадить. Какая муха тебя укусила?

– Му-у-уха?! Опя-а-а-ать ты про мух!

– Все-все-все! Прости! Не знал, что для тебя это больная тема.

– Ага! Если бы тебя жена каждый день пилила: «Сделай мне мухоловку! Да сделай мне мухоловку!». Тьфу! Я ей говорю: «Сходи к алхимикам. Купи средство. Побрызгай. Или к алхимикам-механикусам. Пусть они тебе сделают что-нибудь зачарованное». Нет. Ни за что! Дескать, муж для убиения людей и нелюдей кучу всего делает, а против мух ничего придумать сам не может. Достала уже!!

– Прости. Мы уже уходим. Так, паря, выбрал не выбрал, но пора нам и честь знать.

Правую или левую? Левую или правую? Правую или левую? Все-таки возьму пожалуй ту, что в правой руке. Она, мне кажется, чуть-чуть получше левой.

С кинжалами все было проще. Я быстро пересмотрел все, выбрал из кучи несколько, каждый вытащил и покрутил в руке и тот, который мне показался наилучшим среди этого… не сказать, чтобы хлама, но и шедевров, даже с учетом местных технологий, здесь, явно, не было.

– Всего четыре кролика. Скидку я уже учел, – твердо сказал оружейник, всем видом показывая – торг здесь не уместен.

Я рассчитался из кошеля, выданного мне герцогом, прицепил покупки к поясу и мы, попрощавшись с хозяином, вышли из лавки.

На улице, одобрительно оглядев меня, капрал продолжил прерванные нравоучительные речи. Его напарник тихонько вздохнул, незаметно закатил глаза и пошел, чуть приотстав, за нами следом.

– Вот теперь совсем другое дело! – между тем вещал капрал. – Чувствуешь? Без шпаги и кинжала ты выглядишь обычным простолюдином, что есть умаление чести и достоинства всего благородного сословия. Почему герцог ничего не стал тебе объяснять, мне не ведомо, но это и не мое дело. Отсюда вывод какой? Он уверен, что у тебя, паря, хватит мозгов озаботиться своим внешним видом. Следовательно, ты поступил совершенно правильно. Возможно, – понизил голос до шепота гвардеец, – таким незатейливым способом герцог устраивает тебе проверку. Благородный ты вэр или уже опустившийся смерд. Деньги-то он тебе дал… Дал-дал! Мне секретарь шепнул. Слуги в доме знают все получше хозяев. Почему-то они относятся к тебе…м-м… с благодарностью.

– Да я из слуг вообще никого не видел.

– Зато тебя видели они, а их видел я. Чем-то ты им понравился и они очень хотят тебе помочь. Заодно тебе урок на будущее – не пренебрегай мнение тех, кто рядом. Пусть они низкого звания, но среди этой братии далеко не редко встречаются достойные и умные люди. Короче, выводы такие: а – тебе, исходя из неведомых мне соображений, нельзя носить родовое оружие, бэ – тебе выданы деньги, вэ – нам приказали тебя сопроводить, гэ – расчет явно на то, что мы тебе поможем, если не сообразишь сам.

– То есть, – удивился я. – Вас послали, чтобы я первым делом с вашей помощью купил себе шпагу?

– Именно.

– Хм. А может более приличный костюм был бы важнее?

– М-мда. Юноша. Кто тебя воспитывал? Чему тебя учил твой наставник? Скажи, чем обедневший благородный в отрепьях отличается от разодетого в шелка и бархат простолюдина? Молчишь. Это большой и гнусный пробел в твоем воспитании. Тогда может подскажешь, как можно узнать, кто из этих двоих благородный, а кто хам и быдло? Наводящий вопрос – что настоящий благородный, как бы беден он ни был, не продаст никогда. Умирать с голоду будет, но не продаст? – капрал тяжело вздохнул, впрочем, не удивляясь моему тугодумию. Видимо, не раз уже встречался с подобным. Привык. – Чему только молодежь учат? – воззвал гвардеец к небесам, на что его товарищ просто фыркнул. – Вот нас с малолетства учили: «Ни жены, ни коня, ни оружия!». То есть заставить с этим расстаться может только смерть. Женятся люди в свое время, супруги может и не быть еще. С конем тоже нет проблем. На коне не везде проедешь, особенно в городе, стало быть… э-э-э… его тоже может не быть Но вот то, что непременно быть должно и то, что должен видеть на благородном каждый и всегда – это… Э-это-о…

– Оружие, – бодро выпалил я.

– Точно, паря! Молодец! Понял! – гвардеец обрадовался так, будто я – его сынок дебил, и только что при сложении два и два получил верный результат. – Ходить по городу без оружия для благородного – позор! И не важно по какой причине ты лишился оружия. Сломалась шпага в драке – носи огрызок, ибо в ножнах не видно. Иначе все будут думать, что продал. А это вдвойне позор. Лучше просто потерять. И то примут за трусость. Дескать, так бежал, что и оружие потерял. Опять позор! Вот был тут случай недавно. Один военный… не из нашего полка. Прокувыркался с красоткой дольше, чем обычно, и их почти застал в постели ее муж. Так наш военный бежал полностью голый, но пояс с оружием прихватил.

В голосе капрала прозвучала самая настоящая гордость за поступок неизвестного благородного, хотя лично меня совсем не впечатлил выбор. Как он голой жо…задницей потом по городу пойдет?! А капрал между тем продолжал вещать о выдающемся достоинстве того парня, не уронившего своей чести. Несколько двусмысленно звучит, по-моему. И что он там не уронил? Достоинство или честь?

– Ни штаны, ни рубашку, ни сапоги… красивые, почти новые. Только пояс со шпагой и кинжалом взял. Так и шел по городу, достоинство свое гардой и кинжалом прикрывая. Гардой спереди, кинжалом сзади. А о чем это говорит? – что мозгов у него нет, хотелось ответить мне, но палец капрала нравоучительно указывал в небесную высь, и я промолчал. – О настоящем благородстве данного воина. Понял, паря?

Я понял, что правильно сделал, не вступая в дискуссию. Вместо этого браво рявкнул:

– Так есть, капрал! – благо отец тренировал нас, как воинов своей роты, без скидок на возраст, пол и принадлежность к мирному населению.

– О! – обрадовался гвардеец, словно заслуженный конь-ветеран реву боевых труб. – Толк будет! Еще бы правильно сказал, было бы совсем замечательно. Следует отвечать: «Так есть, гвардии капрал!». Уловил? Молодец.

– А что ж это за проверка может быть? Ну не кинулся за оружием первым делом. Мало ли голодный? Поесть сначала захотел… – не сдержал я любопытства.

– Вот именно. Ты можешь кинуться по одежным лавкам, да обжираловкам, забыв про свое благородное происхождение. С обедневшими дворянами так часто бывает. Плюют на свой статус и даже не думают, как выглядят в глазах окружающих. Не знаю какое тебе задание выпало и сколько ты за него поимеешь, но если прожмотишься сейчас, потом тебя могут больше не нанять. Сам бывал в таком положении, пока в гвардию не взяли. Вот и хотел предостеречь от ошибки. Не переживай, паря, что сегодня купил дешевку. Со временем сможешь подобрать себе чего-нибудь более достойное.

Капрал еще долго нравоучительно бухтел про честь и достоинство благородного сословия, про виды достойного оружия, про сталь, про заточку, про баланс и выбор клинка на слух и многое другое. Я был ему благодарен за подсказку. Герцог мне ни словом не намекнул и, скорее всего, это не было проверкой. Ему просто в голову не пришло, как это, получив титул, человек не бросится моментально вешать на пояс шпагу подлиннее и погрознее, дабы всему миру возвестить о свалившемся на него титуле? А я вот не бросился потому, что… нет… в этот раз не из-за лени. Просто не могу я относится к этому временному титулу, как к настоящему. Мне картонный, бутафорский, меч, крашенный под сталь, подошел бы гораздо больше, чем настоящее оружие. Во всяком случае, по-настоящему соответствовал бы моему новому статусу.

Мы прошли рынок, завернули на широкий проспект, который привел нас на королевскую площадь, где мои сопровождающие дали мне осмотреться и полюбоваться дворцом короля, зданием благородного собрания и храмом всех богов. В роли гида выступал, разумеется, неугомонный капрал.

Сама площадь огромная, ровная, без рытвин и ухабов, была замощена темно-серым диабазом. В центре располагалась конная статуя короля, основателя династии, размерами превышающая натуральную величину в три-четыре раза. Дворцы также впечатляли. Королевский весь в россыпи, устремленных к небу башен и башенок, проглядывал в глубине парка, огороженного чугунной узорчатой оградой. Собрание – монументальная постройка из полированного гранита, являла собой образец функциональной строгости. Никакого украшательства. Везде прямые линии и однотонные цвета. Единственным украшением можно считать решетки, выполненные в виде растительного орнамента на больших прямоугольных окнах. Ну, а храм есть храм. Воздушное строение, будто в противовес зданию собрания состояло сплошь из округлых элементов и закругленных углов. Оно не несло явных признаков величина одного из богов, словно нейтральная территория, где могут спокойно встретиться приверженцы самых разных религиозных верований и течений.

С площади радиально расходились еще три широких проспекта. Мы пересекли пространство ближе к храму и я смог в широко распахнутых дверях разглядеть довольно аскетичную обстановку большого зала. В нишах по бокам зала стояли статуи богов и богинь, с суровыми и милыми ликами, одетыми в набедренные повязки и туники, шаровары и тонкие обтягивающие штаны. Изображения богов стояли, кто с лозой на плече, кто с весами в левой (ближней к сердцу) руке, кто с мечом в ножнах на вытянутых руках. Были и иные предметы, символизирующие то, чему конкретный бог покровительствует. Перед каждой статуей выдвигался вперед небольшой алтарь, куда молящиеся могли сложить свои приношения. Рядом стоял жрец, чтобы придти на помощь посетителям, растолковать знаки веры, выслушать и помочь советом. Алтари тоже были разные. Один, к примеру, был в виде чаши с водой, другой, обломок скалы, третий представлял собой ровную платформу, на которой по периметру дымили благовонные палочки.

Мы прошли храм, не останавливаясь, обогнули справа и вышли на проспект. Примерно через десять минут вышли на площадь. Просторную, но гораздо меньше королевской. Через всю площадь змеилась широкими плавными волнами очередь, упираясь в трехэтажное здание с беломраморными колоннами, выгнувшееся полукруглом «рогами» в сторону площади. Вот в левый, дальний от нас, рог и упиралась очередь. Ой-ё-о-о! Это ж весь день простоишь!

– Ну вот, – удовлетворенно заметил капрал. – Народу совсем мало. Почти и нет никого. Это мы удачно. Мудр герцог! Очень мудр?

– Это мало, – удивился я вслух.

– А как же! – удивился со мной за компанию гвардеец. – Ты бы видел, что творилось здесь несколько дней назад! Воистину «тесно сплоченное единство» абитуриентов. Сплошной монолит из тел по всей площади и окрестным улицам. Визг! Крики! Драки! Обмороки! Некоторые по нескольку дней ждали. Магические кувшины для отправления естественных надобностей нарасхват. Девушки и парни все стеснение растеряли. Справляли нужду прямо на месте. Нет, не подумай. Никакой эротики. Не до нее было. Нервы, волнение, почти без еды и воды – куда там отвлекаться на прелести противоположного пола.

– Это ж сколько народу там учиться, – восхитился я, после рассказа гвардейца четко понимая, почему Дили собиралась идти в Академию почти в самые последние дни.

– Немного, – с искренней печалью вздохнул капрал. – К сожалению очень и очень немного. Мало лекарей. Мало боевых магов. Стихийников… даже алхимиков и тех крайне мало. Ты спрашиваешь, почему меня это волнует? Это в молодости, ты бессмертен и болезни мимо тебя проходят, а в бою ты мечтаешь как можно больше врагов наколоть на свою шпага, да чтобы маги не мешали. Потом уже понимаешь, как маги жизнь облегчают и здоровье твое берегут. Так что магов много не бывает. Думаешь, прием окончиться и до следующего года поступить будет нельзя? Ничего подобного. Если найдется самородок, никто не будет выжидать целый год – сразу за жабры и в академию, чтоб не передумал и не сбежал. А ты думаешь?! Король, по секрету тебе скажу, уже указ готовит, чтоб выявленных магов в добровольно-принудительном порядке отправлять на учебу.

– И свободных? Как же так?

– Ага. И свободных, и зависимых, и благородных… вплоть до графской семьи. Одни герцоги, как имеющие родство с королевской семьей, избавлены будут от этой повинности.

– Если указ еще готовится, как вы о нем узнали.

– И-эх-х! Паря! Послужишь с мое и не то узнаешь. А говорю я тебе только потому, что ничего секретного в этом указе нет и о нем знает даже младший помощник очинщика перьев для старшего писаря. Тем более, ты все равно идешь в академию и, стало быть, сам указ никак тебя не касается.

За разговорами нашли конец хвоста змеи и я приклеился к нему еще одной чешуйкой. Гвардейцы отошли в сторонку, но уходить пока не собирались.

– У нас приказ, – понял мой немой вопрос капрал. – Дождемся результата и доложим герцогу.

Первые пятнадцать минут в очереди прошли интересно. Из разговоров осведомленных поступающих, не понижавших громкости звука, я узнал в подробностях, как проходит процедура приема в академию. Десяток абитуриентов впускают в двери здания, где в холле устроена проверка документов. Поступающие рассказывают, кто они и откуда, предъявляют документы и ждут, когда их имена проверят по картотеке. Если претендент на звание адепта уже приходил когда-то поступать и ему было отказано, повторно поступать он уже не мог. В эту академию. Говорят, некоторые умудрялись объездить столицы всех стран континента в попытках стать магом. Это допустимо, но в случае неудачи порядок везде одинаков – повторно никого не рассматривали. На самом деле гораздо дешевле просто обратиться к магу и за несколько монет он сразу мог сказать – есть у просящего шансы на поступление или нет. Однако такова натура не только человеческая, но и других рас – все считают, будто нанятый маг, убоясь конкуренции, просто-напросто не говорит правды. Поэтому все равно рвутся в академию. Часто такое стремление подогревают родственники, хором убеждая будущего чадо в его несомненном магическом даре.

Был и еще один смысл в проверке документов. Бумагу соответственно оформленную мог иметь только благородный или свободный гражданин. Кабальные работники документов не имели. Разве что хозяин выписывал им справку на поездку в конкретный город по конкретному делу. Однако таких не принимали в академию, что, на мой взгляд, очень странно. Осведомленные абитуриенты говорили про то, что проходит отбор едва один из двухсот и даже трехсот поступающих. Места практически на всех факультетах не заполнены на треть и более. Самый большой недобор из года в год – на факультет алхимии. За ним следует лекарский. Алхимиков с каждым годом требуется все больше, а желающих все меньше. Устоялось мнение, будто в алхимики идут исключительно слабаки, а в слабаки добровольно записываться никто не хочет, потому всеми силами стараются прорваться в стихийники, ну в крайнем случае лекари-маги. Разумеется, те кто смогли прорваться на престижные учебные места мгновенно задирают нос и вырабатывают презрительный взгляд на эмблему с колбой. Можно представить как себя чувствуют адепты презираемого факультета.