Текст книги "Потому что лень. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Виталий Башун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Троица безмолвно остановилась прямо передо мной и с нескрываемым вниманием осмотрела меня сверху донизу и снизу доверху. Тень легкого презрения промелькнула на их лица практически одновременно, когда взгляд дошел до рук. Ну да. Нет у меня мозолей, характерных для воинов, упорно и подолгу занимающихся с оружием. Но не объяснять же им про мою регенерацию, которая и поверхностные раны и мозоли сводит моментом. Да, собственно, им-то какое дело? Их наняли охранять, так пусть отрабатывают.
– Гравор, – слегка поклонился мне тот, что стоял посередине.
Он, кстати сказать, был самым высоким в их компании. Примерно на треть головы выше меня. Он же, по-моему, был у них за главного.
– Домикадор, – склонил голову стоявший справа от Гравора.
– Линандор, – кивок от левого.
– Барон Франсоро дэ Колор, – представился и я в свою очередь. – Ну вот и познакомились, – мне пришла в голову удачная, на первый взгляд мысль, которую я поторопился тут же озвучить: – Уважаемые, не согласится ли кто-нибудь из вас дополнительно подработать моим слугой? Даю два золотых.
В глазах всех троих на мгновение мелькнула такая ярость, словно я попытался за пару медяков нанять принцессу помыть полы в моей комнатушке. Я поторопился сгладить впечатление.
– Я хотел сказать, что услуги камердинера мне совсем не нужны, со всеми проблемами я привык справляться сам, но мне для статуса необходимо иметь слугу. Нанимать бездельника, который будет занят лишь охмурением служанок, копанием в моем белье и прицельными плевками в потолок, совсем не хочется. Вот я и подумал, что можно бы совместить охрану и роль слуги.
– Услуги телохранителя стоят немного побольше двух золотых, – иронично и по-прежнему слегка пыхтя от негодования сквозь зубы сказал Домикадор.
– Я разве говорил про телохранителя, – в свою очередь иронично приподнял бровь я. – Я говорил о том, кто обычно стоит в сторонке, чистит хозяину сапоги и бегает за новой бутылкой.
– Да-а-а-а?! Ты хочешь, чтобы охрана чистила тебе сапоги? – не выдержал и Линандор.
– Десять золотых и мы договорились, – Гравор легко, по-мальчишечьи улыбнулся и кивнул. В глазах его что-то непотребное плясало веселье.
– Де-е-есять? – протянул уже я. – Не слишком ли жирно будет? Или вы все трое будете чистить мне сапоги? Третий будет для вас щетки ваксой мазать?
– Что-о-о-о?! – хором затянули компаньоны Гравора. – Позвольте я его убью прямо здесь, Ваше вы...
– Я согласен! Девять золотых, – резко оборвал кровожадные намерения друга лидер. – Сразу предупреждаю – сапоги чистить не буду. Даже для достоверности образа.
– А вина принесешь?
– Вина принесу. Так и быть. Напиток благородный – урона чести для наемника не будет.
– Ну хорошо! Договорились! Три золотых и эта должность твоя.
– Восемь золотых и считай, что тебе будет прислуживать особа королевской крови.
– Тогда один золотой.
– Это почему же? – искренне удивился наемник.
– Все просто. Поскольку особа королевской крови не умеет самых простых вещей, главное, вести себя как добропорядочный слуга, мне придется потратиться, чтобы научить сию особу элементарным действия. Согласитесь, это справедливо.
– Но разве не приятно, что титулованная особа...
– Простите, – бесцеремонно перебил я Гравора. – Я не собираюсь переплачивать за брэнд.
– За что простите? – ой, кажется не поняли все трое. Это ж термин из галактического курса экономики.
– За торговую марку. Дескать, товары от «Поставщика Его Королевского Величества» стоят дороже точно такого же по качеству товара у другого торговца. В общем, ребята, я не бегаю за вами с предложением подработать. Нет желания – забудьте. Найду кого-нибудь другого. Желающих и за меньшие деньги найдется достаточно.
Не хотят, как хотят. Найму бездельника. Хай жирует на моих харчах, но этот беспредметный торг мне надоел. Осо-о-обы, понимаешь, королевской кро-о-ови.
– Ладно-ладно, – примирительно поднял руки Гравор. – Нельзя же без торга-то. Даже как-то неинтересно получается. Я согласен.
– Ва... э-э... Гравор, – с беспокойством произнес Линандор. – Давайте лучше я побуду в слугах.
– Нет, Лин. Мне даже интересно. И не отговаривай.
– Так, а где кучер, который мужик опытный и нас в лучшем виде довезет до столицы? – поскольку дело сделано я стал осматриваться разыскивая взглядом нашего нового директора по лошадям.
– Я здесь, ваша милость.
Ага. Мужичок с кнутом в сторонке и есть наш кучер. Так я и думал.
– И как же тебя звать-величать уважаемый.
– Ой, – чего-то испугался мужичок. – Эта. Звать меня Силка, а величать тово... не надо бы. Из простых мы.
– Ну, не надо и не будем. Давай, Силка. Бери в руки бразды правления и вперед к светлой цели.
– Эта... ваша милость... чего брать-то прикажете? Не понял я. И куды править? Вроде в столицу подряжались, – аж вспотел от непонимания нанятый драйвер экипажа на конной тяге.
– Садись, говорю, на облучок, бери вожжи и поехали. В столицу. Куды подряжались.
– А-а-а-а... эт мы мигом.
– Ну что ж, ребята, по коням?
– Как прикажете... – все трое синхронно усмехнулись, – хозяин. – Кивнули и неторопливо направились в сторону конюшни постоялого двора.
Баронесса, проводив карету с ничего не подозревающей жертвой, неторопливо поднялась на второй этаж и направилась в сторону хозяйских покоев. Возле двери стоял седой слуга. Тот самый, который все эти дни находился при больном госте. Он, молча, поклонился дэрини и открыл для нее дверь. Госпожа медленно вошла в гостиную. Слуга последовал за ней, аккуратно притворил створку и... задвинул массивный засов. Отрезав помещение от остального замка мужчина преобразился. Решительно и властно схватил баронессу за руку, заломил ее так, что заставил девушку сильно наклониться и почти волоком протащил ее к большому столу. Край столешницы больно ударил девушку в живот, заставив ее резко наклониться ниже. Если бы она не подстраховалась правой, свободной, рукой, вполне вероятно могла бы и лицо разбить о прочное полированной дерево. Слуга тем временем задрал подол ее платья вверх, запрокинув на голову и резким движением спустил вниз кружевные панталончики, обнажив аппетитную попку. Тихо зарычав, он шлепнул по округлостям ладонью, и тут же стал мять ягодицы. Затем просунул руку между ног и начал поглаживать уже там. Наконец, он освободил руку хозяйки, приспустил брюки, крепко сжал бедра девушки и резко вошел в ее лоно, заставив вскрикнуть от легкой боли и испуга. Дальше он начал двигаться, словно пытался вбить в тело жертвы всю свою ярость и ревность. А как еще назвать бедную баронессу, если со стороны соитие было похоже на жесткое насилие.
На удивление, хозяйка замка, вроде бы повернутая на чистоте крови и живущая непоколебимым презрением к нижестоящим, ничуть не возражала. Она не плакала, не кричала, не вырывалась, не умоляла прекратить. Наоборот, через пару минут она прерывисто и глубоко задышала и сама стала подаваться бедрами навстречу сильным движениям мужчины. Кроме того, она вдобавок в моменты глубоко проникновения еще и поигрывала бедрами, чтобы получить еще большее удовольствие. Вскоре она стала вскрикивать все чаще и чаще в такт совместным движениям. Еще пара-тройка размашисто сильных движений и тело девушки охватила судорога блаженства. С губ сорвался полустон-полурык, завершившийся глубоким вдохом-выдохом. Баронесса утомленно положила голову на руки. Слуга еще некоторое время постоял, не лишая девушку своего присутствия внутри, дал ей время отдышаться и немного прийти в себя. Затем он аккуратно вошел в норку повыше и снова неторопливо задвигался, постепенно ускоряя движения и увеличивая глубину проникновения. Ее жертва в первые мгновения стонала от боли, потом затихла, а через некоторое время снова стала двигаться навстречу мужчине.
Закончили они в этот раз почти одновременно. Мужчина, сделав последние движения, наклонился, опираясь на стол руками и все еще тесно прижимаясь бедрами к своей «жертве», отдышался немного и припал губами к шейке девушки. Баронесса застонала от удовольствия и немного поерзала попкой.
– Хватит... пока, – хрипло прошептал слуга.
Мужчина выпрямился, оторвался, наконец, от податливого тела, явно ожидающего новой ласки, достал из кармана чистый платок и нежно протер бедра, между ними и ягодицы девушки. Отшвырнув испачканный кусок дорогой материи, привел себя в порядок, потом аккуратно натянул на место приспущенные панталончики и расправил юбку. Баронесса развернулась к нему лицом и припала к губам мужчины. Не отрываясь от поцелуя, мужчина подсадил девушку на стол.
– Что ж ты со мной творишь? – удовлетворенно вздохнув, девушка положили голову на плечо слуги. – Зверь! Ну прямо ревнивый зверь!
– А нечего было глазки строить этому б-бар-рану-барону. Как я его еще не задушил прямо посреди вашего воркования.
– Ну, братик! Ты же понимаешь. Глазки и умение их строить – один из самых острых клинков девушек.
– Де-е-евушек. Ты уже с тринадцати лет не девушка, – иронично хмыкнул странный слуга.
– А благодаря кому? А? Братик? И потом мы же говорим про возраст, а не про анатомические особенности женского пола.
– Еще скажи, что отчаянно сопротивлялась насилию со стороны собственного родного брата и никогда ему не простишь, – саркастически скривился «слуга».
– Не-а. Не прощу, – нежно улыбнулась девушка. – В наказание ты не посмотришь больше ни на одну женщину и всю жизнь будешь любить только меня.
– А знаешь ли сестричка, как называется то, что мы с тобой делаем? Инцест! А знаешь какое наказание предусмотрено в нашем благословенном королевстве?
– Если ты не заметил, братик, – ничуть не испугалась девушка, – я прекрасно знаю про наказание. Поверь оно для женщин ничуть не легче, чем для мужчин. Ты не один рискуешь! Причем основную работу все-таки делаю именно я. Стараюсь изо всех своих слабых сил. Если узнают, наказание будет не в пример жестче.
– Плохо стараешься. Представляешь, каково это изображать слугу? – мужчина скривился так, будто на светском обеде по ошибке сунул в рот большую дольку кислющего лимона и не может просто так выплюнуть. Приходится продолжать жевать дальше. – Я! Барон дэ Колор! Должен изображать полоумного, жить в закрытых апартаментах и одновременно строить из себя доверенного слугу. Единственному, кому разрешено прислуживать твоему братцу. То есть, считай, самому себе. А? Каково?! Мне, аристократу до мозга костей, кланяться всяким... всяким... идиотам и еще прислуживать им. Знаешь как достало?!
– Милый, но ты же понимаешь. Так надо. Потерпи еще чуть-чуть. Немного осталось. Скоро мы все узнаем скорбную весть о том, что мой любимый, немного больной, братик убит разбойниками и грабителями. Мне придется порыдать над твоим телом, а потом... пото-о-о-ом, – голос девушки стал предвкушающе мурлыкающим, – я найду утешение в объятиях барона Стригора, за которого очень скоро выйду замуж.
– За кого-о-о-о? – с угрозой протянул «слуга».
– Да за тебя же, глупенький! За тебя! Просто ты станешь бароном Стригором. Документы я уже подправила, а бедный «Франсоро» вскоре погибнет от рук бандитов и, вот какая жалость, до столицы так и не доедет. Лицо его будет так обезображено, что только я с уверенностью смогу его опознать. А я опознаю. Не сомневайся. Потом нам придется быстро пожениться, чтобы никто не успел наложить свою лапу на имущество. Я позже через своих людей проверю – может быть и имение этого Стригора удастся прибрать к рукам. Очень кстати пришел его выраженный галсорский акцент. Парень явно долго жил за границей. Скорее всего, все, кто его лично знал, давно забыли, как он выглядит на самом деле. Но это потом. Когда у нас все сладится.
– Ах во-о-о-он оно что-о-о-о. Ну ты и затейница. Я ведь подумал, что ты действительно влюбилась в этого барончика и мне готовила ту же участь, что и нашим родителям.
– Милый! Они нам мешали любить друг друга. Несчастный случай очень вовремя произошел с ними. Не находишь? Ну что ты хмуришься, любимый? Как же я без тебя, глупенький мой? Мне же ни один мужчина не нужен, кроме тебя. Ты – самый лучший! Поверь! Все будет хорошо. Просто замечательно!
– А вдруг настоящий Стригор останется жив? – с беспокойством спросил мужчина.
– Не переживай. Эти(!) ребята всегда выполняют свои обязательства. А они контракт приняли и плату уже получили. Считай, дело сделано и печать поставлена.
– Чайрини?
– Нет. Чайрини на такое никогда не подписываются. Но ведь не важно кто и как – лишь бы дело сделали. Правда ведь?
Барон вздрогнул и больше не спрашивал свою сестру-подругу-любовницу. Почти жену, вопреки всем законам Сорокара, писанным и неписанным.
[ctr][gry]– Конец фрагмента -[/][/]
Лень 2 – Глава 9
Мы ехали шагом, не очень-то мчась. Кучер берег лошадей, а моим охранникам, похоже, было совершенно безразлично с какой скоростью сменяется пейзаж по сторонам староимперского тракта. Карета двигалась ровно и плавно, что для меня оказалось весьма кстати – можно заняться своим мечом прямо на ходу, не дожидаясь остановок на ночь.
Говорят, тракт построили еще в те времена, когда на месте наших королевств была могущественная империя. Полтыщи лет прошло, а тракт так и залегает сытым удавом по территории бывшей империи, пронизывая насквозь страны, горы и реки, не считаясь с границами и современным расположением поселений. Здесь на севере Сорокара он изгибается почти под прямым углом и уходит на восток в Галсоро, затем тянется по Сорокару на юг и снова поворачивает, но уже на запад к соседям. В настоящее время он уже, конечно же, не блестит, как прежде, но и помятым не выглядит. Крупных ухабов нам пока что не встретилось, а мелкие да... попадались. Правда, ну о-о-очень уж мелкие. Даже на титул «Ухаб» они не тянули. Так. Ямка мелкая. Даже обсуждать стыдно. Разве что, какой-нибудь слишком капризный путешественник поворчит слегка на трудности пути, да и вернется к чтению книжки, прихлебывая горячую чибу, подогреваемую на жаровне. Угу. Ворчит, но ничуть не боится ни книжку уронить, ни чибу пролить.
Достав довольно-таки дрянной клинок – ой, поскупилась баронесса – из ножен, украшенных красивой чеканкой я положил его на сидение передо мной, сосредоточился и приступил к работе. В этот раз мне понадобилось гораздо меньше времени, чем при изготовлении первого клинка, но значительно больше усилий. Практический опыт перевел виртуальные навыки в реальные и породил уверенность в своих силах и знаниях. Я перестал осторожничать и действовал гораздо быстрее, чем в первый раз. А вот сил пришлось затратить существенно больше из-за того, что мне нечего было «поджечь» для преобразования вещества в энергию. Хлама у кузнеца я не прикупил, да и кузнеца не видел. Тем более, в моей ситуации было бы странно и подозрительно запасать никчемные железки в дальнюю дорогу.
На выходе получил полутораручный фламберг в качестве универсального колюще-рубящего оружия. С ножнами тоже пришлось слегка повозиться, подгоняя их под иные габариты клинка. Но и с этим делом я успешно справился еще до первого кордона. Примерно минут сорок отдыхал, откинувшись на подушки сиденья и блаженно щурясь от солнечных зайчиков игриво скачущих по зеркальной поверхности лезвия. Тонкая вязь узоров маскировала клинок под очень дорогой сварной булат. Полудрагоценный камень в навершии послужил накопителем, пусть и не таким емким, как желудь эльфов, но исправно выполняющим свои функции.
Первый кордон на пути мы миновали без препятствий. Я был спокоен и невозмутим. Еще бы! Айсберг, влетевший чудесным образом ко мне в желудок прямиком с южного полюса, выморозил все. В том числе, и эмоции.
– Кто такие? Документы? – услышал я слева от кареты чуть хрипловатый голос.
– Так ить, какие документы уважаемый страж? – зачастил наш кучер. – Отродясь не требовалось. Скоки ежжу – без надобности были.
– Без документов задерживаем для выяснения личности, – лениво и равнодушно ответил невидимый пока страж. – Нет документов? Слазь и в арестантскую.
– Есть-есть бумажки-то есть. Как не быть. Взя-а-а-ал! А то, ить, говорили – бери мол, не то не пустют. Вот. Вот они. Я, стал быть, – Силка Подноженский. Везу, стал быть, барона в столицу.
С именами в Сорокаре было все точно также, как и у нас в Галсоро. Простолюдина кроме имени, данному папой с мамой, присваивали еще и некое уточнение по месту рождения или проживания. Поэтому Силка из Поножного имел полное имя Силка Подноженский. Я, к примеру, будучи простолюдином, именовался Никобаром Алорским. Алорскими были и мать с отцом и братья и сестры. Причем по имени графства нас звали, во-первых, потому, что мы были свободными, во-вторых, потому, что проживали непосредственно на землях самого графа. Зависимые крестьяне и горожане звались по названию поселения. Иногда, если имя было очень уж распространенное давали двойное уточнение по месту рождения отца или матери. Так и получалось, что нищий крестьянин мог иметь имя гораздо более звучное, чем знатный аристократ. Например, точно знаю одного Василория Чистопупко-Кривопрыщенского. Папа его был из деревни Чистые Пупки, а проживал его достойный потомок в селе Кривые Прыщи. Другое дело, требовалось такое извращение крайне редко. В основном, для обозников и кучеров. Простым крестьянам путешествовать с документами приходилось крайне редко. В пределах одного баронства или графства бумаги обычно не требовали.
– Дурень! Куда ты мне свои бумажонки пихаешь? – послышался раздраженный голос стража. – Не зна-а-аешь? Так я тебе наглядно покажу. Нет. Не покажу. Засуну. Когда почувствуешь, сразу поймешь куда. Вон туда топай к столу, где наш десятник сидит. Ему бумаги давай!
Дверца кареты открылась и на меня с подозрением уставилась румяная усатая физиономия. Шлем для физиономии был несколько маловат, торчал на самой макушке и делал лицо доблестного воина похожим на большую зрелую грушу с усами. Однако казалось, стоит стражу широко улыбнуться и лицо его станет совершенно похожим на яблоко с небольшой металлической пипкой наверху.
– Дэ-э-эр? – спросил страж. – Не изволите ли пройти для проверки документов?
Мне показалось или вопрос-предложение-требование прозвучали несколько издевательски?
– Изволю, – надменно ответил я, взял меч в одну руку, документы – в другую, и выпрыгнул из кареты.
Хамоватый страж даже не подумал опустить ступеньку. Но я не гордый. Окатил его фигуру презрением, повернулся к нему спиной и, задрав нос в зенит, прошествовал к столу.
Пункт проверки документов работал, как хорошо отлаженный механизм. На небольшом столике размещался металлический ящик, занимая в длину практически всю его поверхность. За столом сидел страж в чине сержанта и внимательно следил за показаниями индикаторов – красного и зеленого кристаллов. Неподалеку, грамотно прикрывая командира стояли три арбалетчика, держа в руках заряженные арбалеты, которые, впрочем, на людей они не наводили, но явно были готовы сделать это во мановение ока.
Кучер подошел первым, сжимая в руках бумажную трубочку. Сержант, нажав на левый бок ящика, выдвинул справа пенал и, молча, пальцем указал, куда следует класть документы. Кучер покорно положил свою ценную бумагу в пенал и замер перед столом. Сержант задвинул пенал внутрь ящика и положил с вою ладонь на круг активации. Через десяток секунд засветился зеленый кристалл. Проверяющий снова выдвинул пенал и жестом показал забрать проверенный документ. Кучер выхватил свою драгоценность из ящика и непрерывно кланяясь попятился в сторону кареты. Следующими прошли проверку мои охранники, после чего и я удостоился внимания сержанта.
Признаться, были у меня опасения и мысленно я уже просчитал варианты развития событий. В частности, проработал план наиболее эффективного ухода. Правда, сделать это незаметно у меня вряд ли получилось бы. Сзади приближался обоз, спереди навстречу нам подъезжали конные путешественники. За мной они точно не погнались бы – невоенные однако – но сообщить о прорыве неустановленного лица вполне могли. И, уверен, обязательно сделали бы это при первой же возможности. Следовательно, мне опять пришлось бы бегать по лесам, скрываться, прятаться и драться-драться-драться...
К моему немалому облегчению, которое, очень надеюсь, никак не отразилось на лице, документы проверку... выдержали. Нам не пожелали доброго пути, не помахали платочком, вытирая на прощание с плохо выбритой щеки скупую мужскую слезу, и даже не улыбнулись (ага, светло и радостно). Равнодушно отмахнулись, дескать, поезжайте, не задерживайте, и больше не обращали внимания.
А мы и поехали.
Следующий кордон пересекали через пару часов. Там приняли довольно вежливо, документы проверили быстро слегка небрежно, коротко поклонились и пропустили дальше. Собственно, чего напрягаться проверять, когда на первом кордоне проверили?
Еще через час миновали последний кордон, установленный явно на всякий случай. Возможно просто действовала какая-нибудь строгая инструкция. Требующая зону поиска ограждать непременно тремя кордонами не меньше. Скорее всего, последнее, поскольку нас там практически не проверяли вовсе. Так. Подошел сержант, мельком глянул на документы, вежливо поклонился и даже извинился за беспокойство. А мы что? Сами будем изо всех сил требовать проверки? Да зачем нам это надо? Вежливо ответили и продолжили наше путешествие.
Дальше мы ехали спокойно и... скучно. Пялиться на пейзаж скоро надоело. Медитировать тоже. Влезать в распутывание формулы и отдельно каждой магемы кухонной телепортации для отправки живых существ откровенно лень. Подозреваю, в основном даже не лень в этом виновата, а вполне обоснованное подспудное понимание неподъемности задачи. Заниматься бесполезным делом для меня то же, что тупым зазубренным ножом по я... горлу ерзать. Ну вот как мне разобраться и понять, почему невозможно с помощью известной мне формулы отправлять живые существа даже на сантиметр. Ка-а-ак? Любую неорганику и органику в неживом виде сколько угодно и на любое расстояние (лишь бы сил хватило), а живую материю – нисколько и никуда. Разумеется, из учебного курса мне известен прямой запрет на использование данного способа телепортации для перемещения живых объектов. В случае игнорирования на месте приема окажется труп без единого признака жизни. Вот и вопрос – формула так построена, что убивает все живое или, так сказать, путь сквозь спираль пространства-времени в момент перехода через нуль времени-пространства? Наверное, второе скорее всего.
В точке нуль времени останавливаются все процессы. Философски говоря, замирает жизнь вселенной. Вот эту самую точку, думаю, и не могут пережить живые существа. Зато эта точка очень удобна для создания стазис-камер. Втолкнул туда пирожок – он и висит там вне времени и пространства, пока новый импульс его обратно не вытолкнет. Теоретически в одну точку можно вогнать бесконечное множество материальных объектов (нуль пространство), однако и «выталкивать» из стазиса придется сразу всё, что «втолкнули», а для такой операции понадобиться столько же энергии. То есть бесконечность. Отсюда и камеры, которые приходится размещать в ином пространстве. И специальные метки, обозначающие ячейки, куда помещается конкретный материальный объект. И каталог меток, чтобы найти именно тот объект, который нужен, а не первый под руку подвернувшийся. Кстати, и телепортацию можно в грубом приближении представить, как «вталкивание» объекта в точку нуль-времени-пространства с одновременным «выталкиванием» оттуда, но уже в другую точку реального пространства. В идеале по заранее установленным меткам, но можно и по образу, сохранившемуся в памяти. В последнем случае память должна быть хорошей, а образ максимально детальным.
Вот и думай – телепортация живых объектов осуществляется по каким-то иным принципам или по тем же самым, но с применением специальной защиты? Если верно последнее, то при анализе кухонной телепортации ничего я не пойму, поскольку она явно не содержит никакой защиты. Нет смысла усложнять.
Поэтому-то хотелось бы подробно рассмотреть хотя бы местные сплетения телепортации, а еще лучше – потерзать вопросами знающего наставника. Но где он? Ау-у! Здесь со мной точно его нет. Стало быть, цель моя остается прежней – поступить в академию. Причем все равно в какую: норстоунскую, галсорскую, сорокарскую или еще какую.
Между прочим, последняя все-таки соблазнительнее всех, судя по успехам их магов в боях против наших. И нет здесь никакого предательства! Конфликты на границах есть, а благородные с той и другой стороны ездят друг к другу в гости, как ни в чем не бывало. На балы приглашают, на праздники! Вот только с учебой адептов есть некоторые ограничения. Нет в Сорокаре учат всех, как и у нас, в Галсоро. Другое дело, что не всему. Есть и секретные разделы, которые преподают только гражданам и то только тем, кто принес соответствующую клятву верного служения короне.
Я на данный момент – гражданин Сорокара. Благор-родный бар-рон! Могу от имени барона Франсора дэ Колор дать клятву местному королю, а там... Почему бы настоящему Франсору не послужить своему монарху? Все честно. М-м?
Поужинали и переночевали в трактире. Утром встали, позавтракали и снова в путь. Там же в трактире прикупили пирогов и фруктовой воды в дорогу, чтобы не скучно было в обед под голодное ворчание желудка вспоминать о банальной каше. В общем, такое уже было и еще будет – дорога, елочки-березки-полянки-коровки, трактир, пироги (так себе на вкус), компот или взвар или фруктовая вода... Уа-а-ау-у-у! Взвыть хочется. Скука скучная. Вот когда плотно занят неинтересным делом, тогда только и мечтаешь о блаженном ничегонеделаньи, а когда он наступает начинаешь искать это самое блаженство и никак найти не можешь.
Ни размяться, ни потренироваться. Ни сготовить чего-нибудь. Ну, хоть кому-нибудь!
Пробежаться за каретой что ли? Лошадь в режиме ускорения я обгоню, но... не поймут-с. Дярёвня-с! Решат – блажит барончик. Нашел чем заняться – скачки устроил! Еще бы номер себе на бок присобачил, хвост на жо...задницу и уздечку в зубы. Приз – ведро воды и торба овса. Хорошего. Отборного! Осталось заржать. Весело, от души.
На мои особые способности, кстати, даже не подумают – есть зелья ускорения, вот на них все и спишут. Дескать, что взять с больного скудоумием в острой фазе? На ерунду! Всего лишь чтобы на несколько минут почувствовать себя эпическим героем, которому реки на плевок и горы на шажок, потратить свое здоровье! Это же надо додуматься?! Откат от подобных эликсиров незабываемый и вред неизлечимый. Причем если внимательно присмотреться нет вроде у охраняемого лица жиру... чтобы с него бесится, а вот подишь ты, нашел где-то пару килограмм. Сжигает теперь почем зря.
К вечеру мы свернули с имперского тракта на королевский. Немного подальше имперский поворачивал на запад, а нам надо на восток, точнее, юго-восток. Леса уже практически кончились и пошла холмистая равнина, изредка оживляемая небольшими, насквозь прозрачными, рощами. Временами наша езда стала напоминать путешествие мелкого кораблика по большим волнам или детские качели – вверх—вниз, вверх-вниз... Вниз разгоняемся – вверх, аки аспиды обожравшиеся, восполза-а-а-аем. Ползем-ползем-едем... Опять разгоняемся и... восполза-а-а-аем. Наверное могли бы и быстрее двигаться вверх, да кучер наш лошадок бережет, напрасно их не гонит и жилы им не рвет. Мне тоже все равно – часом раньше приедем, часом позже... какая разница?
Спокойно переночевав в трактире, на следующий день мы продолжили свой путь по волнам, по холмам. Изредка в речку королевского тракта вплетались ручьи местных дорог, как правило, грунтовых и ухабистых. Пыльных, пустых и унылых.
Ближе к полудню наша карета вдруг затормозила. Дорогу перегородил всадник с поднятой в останавливающем жесте рукой. В окно заглянул один из моих охранников.
– Что ему надо? – спросил я у него.
– Требует пропустить карету своего господина, дэр.
– А-а, – зевнул я небрежно махнув рукой, – пусть себе проезжает. Не хватало мне еще с местными благородными пи... титулами мериться. Хай едет. Может в сортир опаздывает.
Охранник немного удивленно кивнул и, ни слова не говоря, шагом отъехал от кареты. Его удивление понятно. Еще бы! Благородный дэр пропустил такой отличный повод развеять немного дорожную скуку. Благородные ведь любят спасаться от нее, изо всех сил находя или просто придумывая малейший повод, чтобы к чему-нибудь придраться и поразвлечься. К примеру, затеять скандальчик или даже драку по надуманному предлогу. А уж если предлог сам, можно сказать, лезет на глаза и в руки... это как нищему вяло махнуть рукой на золотой под ногами. Особенно легко воспитанные дэры приходят в ярость, когда считают свою честь задетой. Пропустить кого бы то ни было впереди себя – чем не урон чести? Потому в такой ситуации обойтись без парочки часов криков и споров на тему, чей титул выше – это как поужинать без вина. Ведь потом можно целый день, а то и два, с удовольствием вспоминать и всем рассказывать мельчайшие подробности происшествия: кто где стоял, кто что говорил, кто кому в зубы дал, и кто с копыт долой прямо в пыль. Даже если с копыт долой как раз рассказчик, так ведь он сам же и рассказывает. Стало быть, падал не он, а его оппонент. Как вы могли подумать иначе?!
Лично мне все равно, что там подумают мои охранники. Пусть считают... м-м-м... чересчур осторожным, не желающим связываться с такой большой охраной, испугавшимся возможной дуэли... но мне просто лень тратить время на бесполезную болтовню. А свое мнение они могут увезти с собой в даль светлую. Далеко-далеко за горизонт... и там засунуть себе в задницу.
Мимо воина из авангарда поехала сначала тройка всадников, затем карета – не слишком роскошная, но скажем так, покрепче и поновее моей. По бокам с каждой стороны по всаднику. После кареты снова тройка воинов и уже вслед за ними с отставанием метров в сто – сто пятьдесят еще один воин. Арьергард. Все люди крепкие, суровые, хмурые. Одеты в добротные кольчуги с кристаллом накопителя-активатора на груди, плоские шлемы и одинаковые коричневые плащи наемников. На левом боку у каждого сабля, на правом – арбалет, за спиной щит.
М-да. Судя по экипировке – отряд из элитных будет. Такой мог бы в гвардии графа, а то и, бери выше, герцога служить. Однако, в наемниках, видимо, доход пожирнее и воли побольше.
Дальше мы ехали с отставанием метров на двести-триста от арьергарда опередившего нас кортежа.
Где-то ближе к середине дня, вскарабкавшись на очередной холм, мы услышали вдруг шум начинающего сражения. Дорога, стекая вниз, делала небольшой поворот и мне из окна кареты было хорошо видно, что там происходит.
