Текст книги "Башни Латераны 2 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Густав остановился. Лео едва не врезался в него. Старик поднял руку – стой. Лео замер, стараясь дышать тише. Сердце колотилось так громко, что казалось – его слышно на всю округу.

Густав прислушался. Наклонился ближе к Лео, прошептал прямо в ухо: – Видишь? Вон там. Угли.

Лео прищурился. Сквозь деревья едва различимо мерцал красноватый отблеск – тлеющие угли костра. Рядом – смутные силуэты. Один сидел, склонившись над углями, подбрасывал хворост. Второй стоял у телеги, облокотившись на борт – дремал, но рука лежала на рукояти короткого клинка за спиной. Ещё несколько фигур лежали у костра, укутанные в плащи.

Они присели за толстым стволом. Лео сжимал арбалет, чувствуя, как пальцы немеют от напряжения. Густав вытащил нож – длинный, с узким лезвием. В который раз проверил заточку большим пальцем. Кивнул.

Минута тянулась вечность. Лес был тих. Где-то вдали ухнула сова. Ветер шелестел листвой.

Вдруг слева раздался тихий свист. Птичий. Короткий. Старый наемник напрягся.

– Рудольф, – прошептал он. – Секрета нет. Начинаем.

Лео открыл рот, хотел спросить – что делать? – но Густав уже двинулся вперёд. Бесшумно. Быстро. Исчез в темноте.

Лео остался один.

Он сжал арбалет сильнее. Попытался разглядеть, что происходит. Ничего не видел. Только тени.

Ещё один свист. Ещё короче.

Потом – тишина.

Лео затаил дыхание, глядя на едва освещенную поляну с телегой и спящими людьми.

Из темноты скользнула тень – Мессер. Бесшумный, как призрак. Подкрался к караульному у костра сзади. Тот сидел, грел руки над углями, даже не шелохнулся.

Мессер плавно переместился ему за спину. Одна рука обхватила рот, вторая – кинжал под рёбра. Быстро. Точно. Караульный дёрнулся, обмяк. Мессер опустил его на землю – бесшумно.

Лео выдохнул. Всё идёт по плану.

Слева – у телеги – Максимилиан. Он подкрался к караульному, тот дремал, прислонившись к борту. Максимилиан поднял нож. Ударил. Караульный вскрикнул – коротко, хрипло. Дёрнулся. Захрипел, задергался в агонии, ногой ударил по какому-то ящику, раздался грохот, как будто комод с посудой опрокинули! Максимиллиан поспешно нанес еще удар ножом – и еще раз, и еще! Но было поздно – у костра вскочила, чья-то темная фигура. Развернулась. Увидела Мессера над телом караульного.

– ТРЕВОГА! К ОРУЖИЮ! – оглушающий крик и все взорвалось разом. Спящие вскочили. Схватились за оружие. Один рванулся к Мессеру, другой – к Максимилиану. Ещё двое выскочили из-под телеги.

Лео поспешно присел на одно колено для устойчивости, вскинул тяжелый арбалет, выцеливая врага, но все происходило слишком быстро – вот Мессер легко, словно танцуя – уклоняется от замаха короткого, тяжелого клинка и тут же – будто бы обнимает своего соперника, мягко опускает его на землю, тот хватается за грудь и скребет землю ногами в агонии, а Мессер уже поворачивается к другому противнику. У костра происходит свалка – Густав с Рудольфом и Максимилианом сражаются с тремя, но все происходит быстро, очень быстро! Прежде чем он успевает поймать в прицел кого-то из врагов, один из них уже падает ничком, лицом вниз, прямо в костер! Взвиваются вверх искры, угли разбрасываются во все стороны, трава занимается ярким пламенем и Лео видит, как Мессер выбивает оружие из руки у бородача и вспарывает ему предплечье на противоходе. Успевает подумать, что Мессер – смертоносен как демон из ада, успевает подумать о том, что в воздухе почему-то вкусно пахнет чем-то домашним, как в «Трех Башнях», когда Вильгельм начинал жаркое готовить в огромной чугунной сковороде на свином сале и с луком. Запоздало понимает – чем именно пахнет и его едва не выворачивает, но он справляется с собой, выцеливая врага…

Понимает, что из врагов уже никого не осталось, никто не стоит на ногах, кроме наемников Мессера. Максимилиан стоит, опираясь рукой на край телеги и тяжело дышит, у него порвана рубаха и в прорехе виден длинный разрез, быстро заполняющийся кровью. Густав вытирает меч первой попавшейся тряпкой, оборачивается к нему и машет рукой.

– Эй! Малой! – кричит он: – иди сюда! Все уже кончилось, помоги Максу…

– Царапина. – роняет Максимилиан: – вот же падла, сумел меня подловить. Наверное, из фехтовальщиков… мейстер какой-нибудь. Бородач где?

– Ааа! – над поляной раздается громкий крик: – ааааа!

– А… вот и он. – Максимилиан устало опирается на телегу: – капитан всегда успевает.

– Что… – дергается было Лео, но Густав останавливает его. Качает головой.

– Ты лучше Максу помоги. – говорит он: – пусть и царапина, но перевязать нужно. А туда не ходи. Там капитан с пленным разговаривает.

– Ааааааааааа!

– Но…

– Я же говорю царапина. – Максимилиан сплевывает на землю и утирается рукавом: – а чего так вкусно пахнет? Они жратву готовили или что? Я б сейчас кабана съел…

– Малой, убери тело из костра. – говорит Густав: – а то и правда воняет на всю округу.

Глава 10

Лео стоял у края поляны, зажав в руках ненужный больше арбалет, не в силах отвести взгляд от тел. Руки дрожали. В ушах звенело. Запах горелой плоти забивал горло. Он сглотнул, отвернулся. Надо было убрать тело из костра, вот что он должен был сделать…

Он подошёл к костру. Тело лежало лицом вниз в тлеющих углях. Одежда дымилась. Кожа на затылке почернела, потрескалась. Волосы сгорели.

Лео взял мертвеца за ноги. Потащил в сторону. Тело было тяжёлым, неуклюжим. Ноги подкашивались. Он оттащил труп в сторону, оставил рядом с остальными. Вытер руки о траву. Руки пахли дымом и чем-то ещё – сладковатым, тошнотворным.

Густав кивнул с одобрением.

– Молодец. И то, что болт у тебя в арбалете остался – тоже молодец. Значит думал, а не пальнул куда не следует.

– Ха. Да он просто оцепенел. – роняет Рудольф, который деловито обыскивает тела, стягивает с одного из павших кольчугу через голову: – нашел за что хвалить.

– Главное, что нам в спину не пальнул. – отвечает Густав: – и потом я же его видел на стене, вместе с Безымянной. Все-таки не совсем зеленый, осаду с нами пережил.

– Жалко Безымянную. – кивает Рудольф, стаскивая сапоги с одного из убитых: – девка вроде, а сражалась как два десятка рыцарей разом. Вот что значит паладин. Слыхал их там особым отваром поят, они после того ни боли не чувствуют, ни жалости не испытывают. Одно слово – Воины Господни. Смотри-ка… а у этого кинжал хороший… – он поднимает вверх оружие и рассматривает его: – памятный, с печатью.

Максимилиан сидел на краю телеги, держась за грудь. Кровь просачивалась сквозь пальцы. Лео подошёл, достал из подсумка чистую тряпку, которую держал как раз для таких случаев.

– Давай сюда, – сказал он. Максимилиан убрал руку. Рана была длинной – от плеча и почти до нижнего края ребер. Неглубокая, но кровоточила обильно.

– Я ж говорю царапина. – морщится молодой наемник: – досадно, что подловили меня на такой простой трюк… точно скажу – мейстер.

– Мейстер. – выпрямляется Рудольф, пряча найденный кинжал за пояс: – так и скажи, что облажался. Ты бы своего тихо убрал – не случилось бы этого бардака. – он обводит взглядом поляну с телами на ней.

– Ступайте в пень, дейн Рудольф. – отзывается Максимилиан: – и свою знаменитую иронию с собой заберите. Уж я мейстера от новика отличу как-нибудь. Точно мейстер. Только вот тяжело ему с «крысодером» было, он привык чтобы клинок подлинней был, вот и… – он опускает голову и глядит как Лео забинтовывает ему рану: – если бы привычным оружием так рубанул, то меня бы не было тут вовсе. Развалил бы от плеча до пояса и все.

– Смотри-ка, не выпендриваешься, – удивляется Рудольф: – значит и правда туго пришлось. Что, серьезно – мейстер?

– Свою голову и теткину усадьбу заложу. – отвечает молодой наемник: – он, наверное, из кавалерии, привычен к длинному мечу. «Крысодер» по весу почти такой же, но на локоть короче. Для плотного строя самое то. А этот привык к длине своего клинка, вот и рубанул… – он морщится, когда Лео затягивает узел у него на груди.

– Сойдёт, – говорит он: – спасибо, малой.

Вдали раздался очередной крик. Протяжный, хриплый. Потом – голос Мессера. Тихий, спокойный. Слов не разобрать. Потом – снова крик. Лео вздрогнул.

– Не обращай внимания, – сказал Густав, затаптывая сапогами тлеющую возле костра траву. – Капитан просто разговаривает.

– Разговаривает, – эхом повторил Рудольф, вытаскивая из телеги мешок: – точно. Разговаривает. Полевой допрос называется или «восемь пальцев».

– Почему «восемь пальцев»? – машинально спрашивает Лео и тут же понимает, что пожалеет, что задал такой глупый вопрос.

– Потому что когда времени нет, то пальцы режешь. – отвечает наемник, разглядывая мешок, который вытащил из телеги: – сперва режешь один, потом вопрос задаешь. Тут же – режешь второй, чтобы не думал, что на простачка нарвался. Третий – для проформы. На четвертом все обычно колются. Хитрожопые – придумать что-то пытаются. А ты задаешь вопросы и режешь пальцы. До восьми обычно не доходит… тут или все выложит, или… – он пожимает плечами: – бывают и упертые. Помнишь того магикуса после Грасси?

Лео промолчал. В горле пересохло. Он представил – как режут пальцы, один за другим, спокойно, методично. Где-то вдалеке раздался сдавленный крик. Его замутило. Он отвернулся. Густав хмыкнул. Поднял котелок, заглянул внутрь. Поморщился.

– Гороховая каша. Старая. – Он швырнул котелок в сторону: – у тебя там что?

Рудольф вытащил ещё один мешок. Развязал. Заглянул.

– Одежда. Рваная. Ещё котелок. Ложки. Вилки. – Он покопался глубже. – Серебряный подсвечник. Медная чаша. Пара колец, браслеты.

– Дай посмотреть, – сказал Густав.

Рудольф бросил ему браслеты. Густав покрутил их на свету углей. Поцокал языком.

– Дешёвка. Медь с позолотой. Максимум пару медяков стоят. – Он бросил браслеты обратно. – Что ещё?

Рудольф вытащил связку мешков. Развязал один. Высыпал содержимое на землю. Посуда. Тарелки. Кружки. Всё побитое, грязное. Еще – какое-то тряпье, рубахи, штаны, одеяла. Из мешка выпала старая тряпичная кукла с пришитыми пуговицами вместо глаз.

– Награбленное, – сказал он. – И дешёвое. Из крестьянских домов, похоже.

Густав кивнул. Подошёл к телеге, заглянул внутрь. Покопался. Достал плащ. Осмотрел. На плаще – заплатки, дыры, пятна.

– Военный плащ, из пехотных, ворванью пропитан чтобы воду отталкивать, можно под дождем в карауле стоять, – сказал он. – Но старый. Видишь? – Он ткнул пальцем в заплатку. – Тут была нашивка. Сорвали. Специально. И… как будто его терли, что ли?

– Дезертиры? – спросил Максимилиан, морщась от боли в груди.

– Похоже на то, – согласился Густав.

Максимилиан нахмурился. Встал, придерживая повязку, подошёл к телеге. Посмотрел на мешки. На посуду. На плащи.

– Не сходится, – сказал он.

– Все сходится. – откликнулся Густав: – парни в бега подались всем подразделением, семеро… наверное раньше десяток был, троих потеряли где-то. Потом грабили крестьян по дороге, а ты решил, что просто поспать ночью это слишком. Нужно куда-то красться, кому-то глотки резать… и хоть бы делал это хорошо, так нет. Сколько говорить – даже если рот зажал, не бей в глотку, бей в спину, где почка, тогда его выкрутит от боли и паралич схватит. А после того, как глотку вскроешь жмурик еще минуту дергаться может…

– Да не сходится ничего! – Максимилиан ткнул пальцем в одного из мертвецов. – Видишь? Добротная кольчуга. Не дешёвая. Крысодёры у них – тоже качественные, кованая сталь, на обухе рукоятки – печать мастера. У каждого. – Он обернулся к телеге. – А в телеге – дешёвое барахло. Побитые кружки. Медные кольца. – Он покачал головой. – Зачем тяжёлым пехотинцам крестьянская утварь? Они что, собирались торговать? Одна их кольчуга стоит больше, чем вся эта телега. Вон Рудольф кинжал спрятал – тоже с мастерским клеймом, не гильдейская печать что на штамповку ставят, а именно мастерская.

Густав задумался.

– Может, ограбили по дороге. Взяли что попалось. Просто из жадности.

– Может, – согласился Максимилиан. – Но не верю я. – Он подошёл к телеге, постучал по дну. – И потом, телега тяжёлая. Слишком тяжёлая для этого барахла.

Он залез в телегу. Начал выбрасывать мешки. Посуду. Котелки. Густав и Рудольф переглянулись.

– Чего ты ищешь? – спросил Густав.

– Не знаю, – ответил Максимилиан. – Но что-то тут не так.

Он постучал по дну телеги. Прислушался. Ударил ещё раз. Звук был глухим. Не таким, как должен быть.

– Так и есть, – пробормотал он. – Двойное дно.

Он достал нож. Поддел доску. Та поддалась. Он сорвал её. Выпрямился и метнул на Густава торжествующий взгляд.

– Говоришь, что у меня чутья нет, старая ты кляча… посмотри сюда!

Густав подошёл ближе. Заглянул в телегу. Лео последовал за ним, вытянул шею чтобы увидеть. Телега действительно имела второе дно и там были аккуратно уложены длинные ящики.

Максимилиан вставил острие ножа между досками, ударил по рукоятке ладонью, раз, другой, повернул нож, открыл один ящик. Замер. Присвистнул.

– Ого. – сказал он: – это мы хорошо зашли.

– Что? – Густав заглянул через плечо. Глаза расширились. – Вот чёрт.

Лео вытянул шею, разглядывая содержимое ящика. В нем аккуратными рядами – мечи в ножнах.

– Вот так, так… – Густав взял один из мечей, вытянул его из ножен: – кованая сталь с присадками, производство Вардосы, вон и гильдейская печать стоит, ножны дешевые, а клинок дорогой.

– А тут… тут арбалеты. Тетива снята, дуги выпрямлены. – говорит Максимиллиан, ловко вскрывая еще один ящик: – болты к ним. И… опа! Мы богаты! – он поднимает вверх золотую монету: – целая шкатулка. Тут, пожалуй… тысяча золотых? Мы богаты!

– Десять тысяч демонов… – вздыхает Густав.

– Ты чего, старый ты ворчун? – удивляется Максимилиан: – мы богаты!

– Сюда посмотри, придурок. – говорит Густав, который открыл еще один ящик. Лео смотрит туда и видит, что в ящике, полном древесной стружки и опилок, ровными рядами лежат темные цилиндры со светящимися рунами на боках. Магические бомбы, он о таких читал, мощность взрыва зависит от количества вложенной маны… если постараться, то одной такой можно каменный дом с землей сровнять.

– Это не дезертиры. – тихо говорит Максимилиан: – быть не может что это дезертиры.

– Вот именно. – Густав поспешно накрывает бомбы крышкой: – мы с вами только что во что-то вляпались. Или нас наградят как героев, или… – он не стал продолжать, замолчал.

Вдали раздался последний крик. Потом – тишина. Через минуту из леса вышел Мессер. Вытирал кинжал о тряпку. Увидел их у телеги. Нахмурился.

– Что там?

– Капитан, – позвал Густав. – Тебе надо это увидеть.

Мессер подошёл. Посмотрел в ящики. Лицо стало каменным.

– Демоны. – сказал он: – тысяча демонов.

– Пленный что сказал? – спросил Густав.

– Дезертиры, – ответил Мессер. – Накосячили. Прирезали офицера. Удрали. Ограбили пару домов по дороге. – Он посмотрел на оружие. На золото. На магические бомбы. Вздохнул: – значит все-таки наврал мне. Стойкий ублюдок.

– Значит, лазутчики? – спросил Максимилиан.

– Похоже на то, – Мессер встал на телегу, начал выбрасывать оттуда мешки с крестьянским добром, добираясь до ящиков в двойном дне. Потом – стал вскрывать ящик за ящиком. Наконец замер, достал из ящика сложенное письмо. Развернул. Прочитал. Лицо потемнело ещё сильнее. Коротко выругался.

– Что там? – спросил Густав. Мессер молча протянул ему письмо. Густав прочитал. Побледнел.

– Демоны.

– Что? – не выдержал Максимилиан. – Что там?

Мессер забрал письмо у Густава, аккуратно сложил и убрал за пазуху. Посмотрел на поляну, на сложенные в ряд тела.

– Все-таки лазутчики – сказал он тихо: – вот только наши лазутчики. Люди Освальда. Везли оружие, деньги и магические заряды для повстанцев на территории Арнульфа. Секретная операция видимо… – Он сплюнул: – вот такие дела…

Наступила тишина.

Максимилиан открыл рот. Закрыл. Открыл снова.

– Но… но он сказал… дезертиры…

– А что он должен был сказать? «Мы лазутчики Освальда»? Он так и должен был говорить, это прикрытие. Если бы их поймали – сказали бы, что дезертиры. Вот он и сказал… долго терпел, до пятого пальца. И потом тоже, получается не сломался. – Мессер устало потер ладонью лицо: – вот же…

Густав тяжело вздохнул: – Откуда нам было знать?

– Ну так это тайная операция. Никто не должен был знать, – сказал Мессер. – В этом и смысл тайных операций. Кто же мог подумать, что они на таких борзых ребят наткнутся? Что вот у нашего молодого дейна Максимилиана в кончиках пальцев зачешется, вот не может одну ночь спокойно поспать без того чтобы кишки кому-нибудь не выпустить…

Рудольф молчал. Максимилиан опустил голову. Лео стоял в стороне, не зная, что сказать. – Что теперь? – спросил Густав через некоторое время.

Мессер молчал. Потом посмотрел на телегу. На оружие. На деньги. На бомбы.

– Не знаю, – сказал он тихо: – клянусь Архангелом не знаю.

Он прошёлся вдоль телеги. Остановился. Посмотрел на лес. Потом на небо. Потом снова на телегу. Все молча следили за ним взглядами.

– Закопаем тела, – сказал он наконец. – Глубоко. Чтобы никто не нашёл. Телегу – с собой. Оружие, деньги, бомбы – тоже. Утварь выбросим по дороге. – Он обернулся к остальным. – И ни слова никому. Понятно? В Тарге решим, что делать… в конце концов если мы их так легко вычислили, то и другие могли бы… наверное.

– И то верно. – кивает Густав: – если наш Макс заметил неладное, то и лазутчики Арнульфа тоже заметили бы. Это не твоя вина. Они просто попались… любой бы их грабанул. Если такой ценный груз, то надо было охраны побольше. Это того вина, кто их вот так отправил.

– Спасибо что пытаешься, Густав, но… нет. – качает головой Мессер: – никто бы ничего не заподозрил бы. Дорога до Тарга пока еще не занятая Арнульфом, сам Танг – тот еще гадюшник, никто на группку дезертиров внимания бы не обратил. Правильно ты сказал – они и выглядели как дезертиры. Нарвались бы на армейский патруль – показали бы бумагу или печать… а на другой случай – их целых семеро было, все подготовленные, с оружием, хорошие бойцы. Сам подумай – насколько хорошо ты бы сражался, если тебя посреди ночи криком разбудили? А эти – неплохо держались…

– Это точно. – кивает Рудольф: – вон Максимилиану мейстер попался. Они бы не спали, да в доспехах были бы – пожалуй, что не одолели бы мы их. Ну а ночью в спину ножиком… – он пожимает плечами: – тут даже лучшего воина можно прирезать.

– Если про то прознают наши, то тебя повесят. – говорит Густав: – и тебя и нас с тобой заодно. Это ж королевская печать на письме стояла. Дела Тайной Канцелярии. Лучше бы нам сжечь это добро или в болото от греха подальше…

– Как ты предлагаешь сжигать магические бомбы? И где ты тут болото найдешь? – резонно возражает Мессер.

– Яму выкопаем и ящики туда вместе с трупами. – говорит Густав: – пусть лежат. После войны, как уляжется все – можно и забрать. Золото… ну золото не пахнет, кто поймет откуда?

– Это конечно можно. – говорит Мессер: – а с другой стороны там где-то наши парни этих мечей не дождутся.

– Не вздумай. – предупреждает его Густав: – за это тебя и повесят. Ты чего? Сейчас эта телега как раскаленное железо, лучше побыстрее избавиться.

– Телегу с собой возьмем. – говорит Мессер: – до Тарга. Она ничем не примечательна кроме второго дна. Где-нибудь товару купим, той же муки. В кузов малого посадим, дескать торговец, а мы – охрана. Дойдем до Тарга, там и решим, чего делать. Если выйдут с нами на связь – отдадим все как было, скажем что так и нашли – на поляне.

– Ага. Сами в лапы королевским палачам попадем. – закатывает глаза Густав: – нельзя людям из Тайной Канцелярии на глаза попадаться.

– Я, кстати, за то, чтобы золото забрать. – говорит Максимилиан и все поворачиваются к нему. Он разводит руками: – а что? Мы тут за этих вот их работу делаем. С которой они как вы видите – не справились. Уверен, что им за это должны были заплатить. Я не против товар по адресу доставить, но должны же нам за это заплатить? Ладно оружие и бомбы, черт с ними, а деньги пойдут в счет оплаты за безопасную и быструю доставку.

– Хочу заметить, что это говорит человек, который только что их и прирезал. – отмечает Рудольф.

– Эй! Я – стою, а они – лежат. Какая у них была задача? Доставить груз в Тарг. Что мы видим? Мы видим, как они готовы доставить этот груз? – Максимиллиан делает пару шагов вперед и наклоняется над лежащим телом: – эй, боец! Вставай, ты не доставил груз! – он поворачивается к остальным и картинно разводит руками, чуть морщится от боли в перевязанной груди: – молчит. А я, Максимилиан Сфорцен – готов доставить груз по адресу в обмен на скромную сумму. Это же важно, чтобы груз был доставлен, не так ли? – он снова наклоняется над телом и прикладывает ладонь к уху, делая вид что вслушивается: – что? Не слышу возражений. Я так понимаю, что их нет.

– Вот ты скотина, Макс. – восхищенно говорит Рудольф: – циничная ты сволочь. Уверен что за деньги ты и мать родную продашь.

– Сперва я хотел бы услышать сумму. Я очень люблю свою матушку. – складывает руки на груди молодой наемник: – но если ты назовешь приличную сумму…