Текст книги "Чужая игра"

Автор книги: Виталий Гладкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Дальше все развивалось как по писаному: амбал вспылил (что вполне понятно) и тоже попытался вмазать по мордам «обнаглевшей» девице. А иной реакции от него ждать и не приходилось.

Но, увы, он опоздал. Долей секунды раньше мелькнул мой кулак, и амбал пропахал ползала, пока не остановился у самой эстрады.

Никто не кричал «Наших бьют!», но компашку будто корова языком слизала из-за стола. Опережая друг друга, они бросились ко мне, горя желанием измолотить, поломать кости…

В общем, размазать по полу незнакомого лоха, осмелившегося поднять руку на самого… впрочем, я его не знал.

Я уложил их очень аккуратно – чтобы не перевернуть столы и не побить посуду. Иначе Абросимов просто с ума сойдет, если я представлю ему счет на оплату «расходов по внедрению».

«Быков» было четверо, но я приложил только троих. Последний, завидев такое дело, задержался на полпути и что-то вяло выкрикивал. Наверное, подбадривал корешей.

Я дрался и краем глаза наблюдал за дверью в банкетный зал.

Мне было известно, что Наум Борисович очень болезненно реагирует на беспорядок в своем уютном ресторанном гнездышке. И его охранники расправляются с зачинщиками драк беспощадно.

Где же вы, хваленые орлы «Витас-банка»?! Я так вас жду…

Вышли. Двое. Фу-у, наконец-то…

Неужели Чон не узнал меня? Или решил, что схватка на татами с одним соперником – это не факт, а мордобитие по пьяной лавочке по схеме двое против одного – совсем иное дело?

Я ждал, что они прежде побеседуют со мной, тем более что драка уже закончилась.

Но у парней, наверное, был другой приказ.

Они атаковали меня сразу, с двух сторон. Один сделал подсечку-подкат, а второй в это время взвился в воздух, чтобы пройтись по мне уже лежачему.

Сработали они синхронно и вовсе не примитивно. Прием был доведен до совершенства. Это было тхеквондо в чистом виде.

Они попали в пустоту…

Я не стал особо мудрить и демонстрировать технику.

Я просто мягко ушел от подката. А когда второй, еще не осознавая, что противник куда-то девался, коснулся пола, я слегка подбил его опорную ногу, и он со всего размаху сел на пятую точку.

Мне не хотелось работать с ними слишком жестко. Вдруг я все-таки попаду в охрану банка? А если так, то зачем мне наживать лишних врагов?

– Мужики, я тут ни при чем, – миролюбиво обратился я к потерявшим голову парням. – Это они затеяли заваруху. – Я кивком указал на все еще трущих полы амбалов.

– Ах ты!..

Вот и все, что я получил в ответ.

– Не говорите потом, что я вас не предупреждал…

Я снова ушел от удара в голову и занял выжидательную позицию. Если Наум Борисович и Чон наблюдают за мной, то я просто обязан продемонстрировать хладнокровие и приличную технику.

– Успокойтесь, мужики…

Нет, прописные истины дуракам нужно вдалбливать в башку в прямом смысле слова. Иных доказательств они просто не приемлют.

На этот раз парни действовали совсем по науке. Один из них начал атаковать с нижней позиции, с полуприседа (что напоминало шаолиньский стиль «змеи»), а второй – сверху, опять-таки имитируя стиль китайских монахов – «цаплю».

Конечно, школа тхеквондо вносила существенные коррективы в стойки и приемы, но ничего такого, чего бы я не знал, они не показали.

Я не стал долго рассуждать. Кто знает, сколько таких гавриков может прибыть им на подмогу.

И мне не хотелось иметь перед собой слишком много противников. Иначе их можно остановить, только переломав кости двоим или троим: вопли изуродованных отрезвляют почище ушата ледяной воды.

Потому я просто нокаутировал одного приемом «рука-копье» в солнечное сплетение, войдя в клинч. А второму в этот же момент заехал стопой в висок – не сильно, планирующим ударом.

Оба отрубились мгновенно.

Ну, конечно, я так и знал – они сыпанули со всех сторон как саранча. И ясное дело, без приказа.

Как же – чувство товарищества. И железная воля Чона.

Который их всех спустит в унитаз, если они примерно не накажут наглеца, осмелившегося поднять руку на охранников «Витас-банка», элиту бойцов тхеквондо.

В зале вдруг стало тихо.

Замолчала даже Ниночка, мечущая громы и молнии на головы амбалов, виновников потасовки. В одночасье отрезвевшие посетители отхлынули к стенам. Кое-кто рванул даже к выходу.

А я очутился посреди танцевальной площадки.

Меня окружили со всех сторон, но нападать не спешили.

Собственно, так и должны поступать настоящие бойцы. Для начала противника нужно запугать, чтобы он психологически сдался уже до боя.

И похоже, им не понравилось то, что я сумел справиться не только с «быками», но и с их товарищами, без сомнения солидно подкованными в тхеквондо.

Судя по стойкам, они собирались атаковать меня на всех трех уровнях: ноги, корпус, голова. Такая безукоризненная организованность несомненно отрабатывалась на многочисленных тренировках.

Надо отдать должное Чону – только незаурядный мастер-наставник способен добиться четкого взаимодействия учеников столь разных по характеру, темпераменту и физическим кондициям: каждый из них избрал для схватки со мной самый эффективный для него стиль.

Мне и впрямь не хотелось с ними драться.

Устроить здесь бойню – мало чести. Тем более, что я желал совсем иного – влиться в их ряды. А случись драка, без увечий не обойтись.

И тогда путь в «Витас-банк» мне точно будет заказан.

– Парни, давайте разойдемся мирно… – Я спокойно огляделся. – Не я затевал эту драку. С вашими товарищами я тоже пытался договориться, но, увы…

– Вот сука… – не выдержал кто-то из них. – Он еще имеет наглость понты бить.

– Сейчас мы из тебя, козел, отбивную сварганим, – поддержал его другой.

– Я вас предупредил… – Я равнодушно пожал плечами: с дураками базарить – только время зря терять. – Только чтобы потом вы на меня не обижались.

– Ни фига себе заявочка… – Это уже сказал тот, что стоял напротив. – Во борзой… – Он присмотрелся ко мне и вдруг воскликнул: – Вот так встреча! Вован, ты позырь, кто перед нами!

Произошла мгновенная перегруппировка, и в круг вошел уже знакомый мне по финалу соревнований парень.

– Так, так…

Он прошелся на пружинящих ногах по дуге, вне моей досягаемости.

– Не ожидал… Спокойно, ребята, он мой! Мне кажется, мы с тобой еще не все выяснили.

– Вован… – попытался вмешаться первый. – Вован, какого черта!

– Заткнись! – огрызнулся тот. – Я сказал – он мой. Или ты возражаешь? – Он насмешливо воззрился на меня.

– Какие могут быть возражения? – пожал я плечами. – Вас так много, и вы все такие козырные…

– Сейчас мы с тобой поработаем в суперфинале. Идет?

– Не лучше ли перенести наш «суперфинал» в спортзал, на татами? Мебели жалко.

– Ничего. Кто проиграет, тот и заплатит.

– Я не настолько богат…

– Труса празднуем?

– А что, похоже?

– Не знаю, тебе видней.

– Просто если я окажусь победителем, то твои кореша мне это вряд ли простят. А значит, здесь будет много дров наломано.

– Вы слышали? – обратился Вован к окружавшим нас парням. – Он нас за фраеров держит.

– Ни в коем случае. Но не кажется ли тебе, что десять на одного – это перебор?

– Не переживай. – Вован презрительно покривился. – Они тебя не тронут. Только, боюсь, за мебель все-таки тебе придется заплатить. Я никогда два раза на одни и те же грабли не наступаю.

– Никогда не говори «никогда».

Он уже начал раздражать и злить меня своей глупой самоуверенностью. Может, Вован решил, что я выпивши и моя реакция стала хуже?

Болван…

Он ударил стремительно и, как ему показалось, внезапно.

Пока шел базар-вокзал, Вован буквально по миллиметру приблизился ко мне на необходимую дистанцию. И постарался воспользоваться преимуществом по полной программе.

Но он никогда не слышал нравоучений Юнь Чуня. Учитель говорил: «Мастер хэсюэ-гун должен быть готов отразить нападение врага в любой момент, даже во сне. Если человек улыбается и говорит любезности, это еще не значит, что он твой друг или приятель. В следующее мгновение он может поразить тебя в самое уязвимое место. Никогда этого не забывай. У мастера, овладевшего Великим Дао, есть только один друг – вечность».

Я видел жалкие ухищрения Вована. И точно знал, когда он ударит, куда и как.

Но, несмотря на злость, которая одолевала меня, я все-таки его пожалел – для пользы дела.

Наверное, парни так и не поняли, почему Вован, вместо того чтобы продолжить атаку, сначала застыл в нелепой позе, а затем медленно опустился на пол, будто его сморил внезапный сон.

Они в полном недоумении смотрели то на меня, то на своего товарища, не подававшего признаков жизни. Свершившееся у них на глазах было невероятно и находилось за пределами здравого смысла.

Я знал, что теперь кое у кого из них поджилки затряслись. Я это замечал по взглядам и по тому, как их крепкие мышцы вдруг утратили упругость, превращаясь в обычное мясо.

Наверное, такое понятие, как психологическая устойчивость, не входило в программу тренировок, предложенную Чоном.

– Прекратите!

Голос был резок и суров.

– Всем на свои места!

Чон появился внезапно, хотя я и ждал его. Не глядя на меня, он продолжил:

– Этих хмырей – вон, – указал он на все еще не пришедших в себя амбалов. – И чтобы я здесь больше их не видел.

Когда охранники бросились выполнять приказание, он поднял на меня глаза:

– Пойдем со мной. Есть разговор…

И, не оглядываясь, пошел в направлении банкетного зала.

В другое время и при иных обстоятельствах я бы воспринял приглашение с точностью до наоборот.

Но меня уже поджидала Ниночка. Она не находила места от возбуждения, горя желанием выразить свою благодарность и внезапно проснувшуюся любовь по полной программе.

Однако я знал, что с ее «программой» может справиться разве что бульдозер, так как он глухой и железный.

И кроме того, я жаждал встретиться с Наумом Борисовичем.

Поэтому я лишь сделал ручкой всей нашей честной компании и решительно закрыл за собой дверь банкетного зала, возле которой сразу же выросли двое охранников «Витас-банка».

Опер

Странная штука жизнь. Строишь, планируешь, пребываешь в уверенности, что все идет как нужно, испытываешь удовлетворение от своих умных замыслов, работаешь ради их исполнения словно каторжник…

И в один прекрасный день все это летит в тартарары. А ты снова оказываешься не только у разбитого корыта, но и без штанов.

«Человек – хозяин своей жизни» – лозунг воинствующих материалистов, который нам вдалбливали на политзанятиях, похож на билет беспроигрышной лотереи: выигрывают все, но главный приз – автомобиль – достается единственному, а другие получают по пакетику жевательной резинки.

Однако на месте счастливчика я бы не радовался. Гораздо спокойнее и безопаснее сжевать резинку, пусть ты за нее и заплатил как за килограмм колбасы, чем проехаться в час пик по городу на бесплатной машине.

Максимум, что может стрястись в первом случае, – нечаянно проглотишь жвачку. А вот автомашины имеют прескверное свойство иногда отправлять своих хозяев если и не в мир иной, то в реанимацию.

Вот и суди, кто остался в выигрыше…

Я вылизал план следственных мероприятий, как кобель сучку. Дальнейшее выглядело делом техники.

Как же я жестоко ошибался. Оказалось, что мои усилия пропали втуне, а бумага, на которой я печатал диспозицию, годилась только на обертку для ржавой селедки.

Но все по порядку.

Звонок Латышева застал меня в постели.

Я с трудом продрал глаза и посмотрел на часы. Светящийся циферблат электронного будильника показывал шесть утра.

Обычно я вставал рано, но вчера приплелся домой после полуночи – засиделся за все тем же планом – и потому решил покемарить до половины восьмого.

«Какого черта!» – подумал я.

Но едва я взял трубку, как сон будто рукой сняло.

– Приезжайте скорее. Убит Свекольников… – Голос Латышева был напряжен, и в нем проскальзывали неприятные, режущие слух нотки.

– Куда ехать? Где это случилось?

– Я жду вас в управлении. Машина за вами уже вышла.

– Одеваюсь…

Латышев явно не был склонен что-либо мне объяснять. Я его понимал – мой телефон могли прослушивать.

Поэтому, плеснув ледяной водой в лицо, я быстро оделся, проверил пистолет и с максимальными предосторожностями спустился в подъезд, где меня уже ждали.

Капитан Свекольников расследовал убийство моей мамы.

В его работу я не лез и не интересовался, что он там накопал. Любое напоминание о том проклятом дне шибало меня по мозгам почище стакана спирта.

Я старался выбросить все из головы, чтобы опять не сорваться и не запить. К тому же я очень сомневался, что Свекольников найдет концы в этой истории.

Я знал, что параллельно с капитаном работает и следователь службы безопасности. Но с ним не встречался и даже не знал, как его зовут.

Свекольников звезд с неба не хватал, однако и не тушевался. Он был темной лошадкой, себе на уме, и поговаривали, что попал в УБОП по протекции почившего в бозе губернатора Шалычева.

Но Свекольников до сих пор, как говорится, «в связях, порочащих честь мундира, замечен не был».

Убит… Тишайший человек, никогда и никому слова поперек не сказавший.

Что-то нашел? И кому-то это очень не понравилось?

Но тогда он просто обязан был доложить Латышеву о своих выводах.

Странно, чтобы не сказать больше…

Едва я вошел, полковник включил глушилку. А заодно и радиоприемник – он был из породы людей, не доверяющих даже собственной подушке.

– Как это случилось? – спросил я, поздоровавшись.

– Несчастный случай, – не глядя на меня, бросил Латышев.

– Где?

– На охоте.

– Что он там делал?

Моему удивлению не было границ: Свекольников, загруженный по самое некуда расследованием, – и вдруг охота с непременной расслабухой в виде пол-литра беленькой на широкую грудь.

– Охотился. – Латышев посмотрел на меня как на недоразвитого.

– Ночью, среди недели?

– Вечером. На зайцев. Они выходят к стогам пожировать.

– Товарищ полковник, может, прекратим этот балаган! – Я разозлился не на шутку. – Стоило ли срывать меня с постели ни свет ни заря, чтобы сообщить о несчастном случае на охоте?

– Стоило. – Латышев решительно открыл ящик письменного стола. – Здесь, – он достал папку, – результаты осмотра и заключения судмедэксперта и криминалистического отдела…

– Что-то на них не похоже… – пробормотал я с сомнением.

Эксперты уголовного розыска никогда не отличались особой прытью и могли волынить сутки, а то и больше.

– Судмедэксперта я лично дожал, а криминалиста пригласил со стороны.

«Со стороны кого?» – хотел я спросить.

Но сдержался. На подобные вопросы Латышев упрямо не желал отвечать.

– И что там? – кивком указал я на бумаги.

– Интересные вещи. Свекольников погиб не от несчастного случая. Он убит.

– Как?

– Взорвался патрон в стволе.

– Бывает…

– Да, бывает. На такой вывод и рассчитывали. Но вся загвоздка в том, что в патроне был не порох, а очень сильное взрывчатое вещество. И гильзу снарядили таким образом, что капитану буквально размозжило голову.

– Вы предполагаете…

– Уверен. Направленный взрыв, очень знакомый почерк. И моя уверенность зиждется не на песке, а уже на твердом фундаменте. Дело в том, что пропали и материалы по теракту в вашем доме. И все вещественные доказательства.

– Что-о?! Как это могло случиться?!

– Об этом знал, похоже, только Свекольников. И некто позаботился, чтобы тайну закопали на два метра вглубь.

– Значит, он что-то нашел?

– Скорее всего. И доложил кому следует. Реакция, как видите, последовала незамедлительно.

– Ах, черт возьми! Почему я, дурак, не поинтересовался у Свекольникова ходом расследования?!

– Это вам ничего бы не дало. Он даже мне лапшу на уши вешал. Хотя я предполагал – и не без оснований, – к каким выводам он придет.

– Вы предполагали?..

– Теперь уже можно сказать… – Латышев устало махнул рукой. – Едва ознакомившись с материалами дела, я приказал надежным людям продублировать все вещественные доказательства. И не только…

Он с такой силой сцепил зубы, что казалось, вот-вот перегрызет чубук своей многострадальной трубки.

– Значит, не все потеряно?

– Наоборот – мне известно, из-за чего убили капитана и что он не пожелал задокументировать.

– Я так понимаю, это большая тайна?

– Была. До сегодняшнего утра. Пока химлаборатория не дала заключение по составу взрывчатого вещества в разорвавшемся патроне. Так вот – оно идентично тому, что использовано при взрыве двери вашей квартиры.

– Ну и что? Пластиковая взрывчатка – экая невидаль. Ее сейчас столько попрятано по подвалам, что можно полстраны поднять на воздух. Взрывчатку легко купить при большом желании даже на блошином рынке.

– Только не такую, как в наших двух случаях. Она с пластиковой «глинкой» лишь в отдаленном родстве. Ее разработали совсем недавно… не важно для чего. По эффективности она превосходит в три-четыре раза все, что имеется в лабораториях самых развитых государств.

– Значит, взрывчатка еще не поступила на вооружение армии?

Я оживился – такой поворот в расследовании мог вывести на горячий след.

– Вы верно уловили суть моих рассуждений. Этот факт и пытался скрыть Свекольников.

– Зачем?

– А теперь подходим к самому главному…

Латышев посмотрел на меня долгим тяжелым взглядом, будто пытаясь рассеять сомнения, все еще гнездящиеся в его мыслях.

– Но прежде ознакомьтесь с расшифровкой переговоров Здолбунского. – Полковник пододвинул ко мне листок бумаги.

Я быстро прочитал убористый текст.

– Кто такой Бортник?

– Лучший друг бывшего губернатора Шалычева. Правда, покойный этого не афишировал. Бортник Роман Александрович – своего рода глава теневого кабинета. Правда, не в масштабе страны, а одной отдельно взятой области, но размером со среднюю европейскую державу. По-другому – координатор.

– Его имя мне ничего не говорит.

– Бортник и есть тот самый Некто. На прямой связи с ним, кроме Здолбунского, еще примерно пять человек – своего рода штаб. Кое-кого из этого «штаба» мы знаем. Кстати, среди них и президент «Витас-банка».

– Бортник – координатор… Координатор чего?

– Всему свое время. Узнаете, чего именно. Лучше посмотрите эту оперативную расшифровку.

– Не понял… При чем здесь Свекольников? – Я в недоумении воззрился на сопроводительную надпись. – Его телефоны тоже были на прослушке? – спросил я с удивлением.

– А как же, – снисходительно улыбнулся Латышев. – Я ведь вам говорил, что подозревал Свекольникова.

Нет, мой новый шеф работает как-то не так. Черт возьми, да он плюет на все законы!

Ведь совсем недавно полковник резко осуждал Саенко за приверженность к тотальной слежке за подчиненными.

А теперь оказывается, что и сам грешен.

Но про то ладно, мы ведь работаем не в овощном магазине. Однако осведомленность Латышева о закулисной жизни области и города поразительна.

И я почему-то не думал, что его солидные знания подноготной боссов областного масштаба проистекают из оперативных документов УБОП.

Даже если Латышев и регулярно получает материалы прослушивания нужных телефонов, проанализировать их он просто не в состоянии.

Да и не его это забота. А нашим спецам полковник не доверяет, о том я уже знаю.

И что сие значит?

Фиг его знает что…

– Но ведь Свекольников, судя по расшифровке, со многими разговаривал…

– Прочитайте фамилию, обведенную красным карандашом.

– Алмазов Илья Иосифович… Не знаю такого. Он что, тоже из этого «штаба»?

– Нет. Мелкая сошка. Промежуточное звено. Он передал сообщение о выводах Свекольникова по взрывчатке дальше.

– Куда?

– Все туда же, к Бортнику. Сообщение прошло после Алмазова еще два уровня.

– Жаль, что мы узнали об этом слишком поздно…

– К сожалению, расшифровка заняла слишком много времени, так как все переговоры велись через космос, притом с чужих телефонов. Иначе мы бы отбили у Свекольникова тягу к «охоте на зайцев».

– И от какой печки теперь нам дальше плясать?

– А вы как думаете?

– Нужно установить, где производится взрывчатка. И как могла произойти ее утечка на сторону. Я так понимаю, она проходит по списку особо секретных веществ, а значит, круг лиц, имеющих к ней доступ, весьма ограничен.

– Верно. Где производится, мы уже знаем.

– Скорее всего, на одном из номерных предприятий области.

– Точно.

– И на каком именно?

– Пока не имею права сказать вам об этом.

– Ладно, фиг с ним, с этим предприятием. Но тогда как я смогу вычислить, кто похитил взрывчатку?

– А почему вы думаете, что ее похитили?

Да, вопрос был, что называется, сногсшибательный.

А и впрямь – почему я так думаю? О взрывчатке знали только ее разработчики, начальник лаборатории и директор заведения. Обычная «триада» в засекреченных научных центрах.

Мне уже приходилось в свою бытность опером угрозыска расследовать нечто подобное. Но тогда гвоздем проблемы была не супервзрывчатка, за которой запросто могут охотиться разведки других стран, а миниатюрный газорезательный аппарат, предназначенный для работы в космосе.

Один из опытных образцов похитили и продали известному медвежатнику. Благодаря «триаде» я вычислил и похитителя аппарата, и большого любителя ноу-хау очень быстро.

Не думаю, что даже в нынешнее время такими секретными материалами, как супервзрывчатка, торгуют навынос оптом и в розницу.

Тем более, что в службу безопасности, курирующую подобные заведения, до сих пор набирают весьма толковых ребят.

– Виноват, товарищ полковник. Возможны и иные варианты. Пусть я повторюсь, но, к сожалению, трудно работать без всеобъемлющей информации.

– Укор справедлив… – Латышев посмотрел на часы. – Постараемся исправить это упущение. – Он предостерегающе поднес палец к губам и выключил радиоприемник и глушилку.

– Спасибо за информацию, майор, – бодро сказал он и поднялся. – Сейчас мы с вами немного покатаемся.

– Куда? – спросил я, чтобы заполнить паузу.

– Есть места… – коротко хохотнул Латышев. – Вы ведь холостяк?

– Не сподобился…

– Тогда мы с вами одного поля ягоды…

Полковник быстро переоделся в теплые спортивные шаровары и лыжную куртку.

Мне было неудобно наблюдать за его стриптизом, но я успел заметить, что он носит две наплечные кобуры с пистолетами.

Судя по размерам, это были заграничные «дуры» большого калибра.

– Вперед! – скомандовал Латышев, и мы спустились в наш гараж.

В черной «мазде», возившей и Саенко, сидел неунывающий Маркузик.

Латышев не стал менять водителя своего служебного автомобиля. Маркузик слыл простецким парнем, мог расположить к себе любого и, главное, был влюблен в своего железного коня.

Сержанта Маркузова знали как балаболку. Но что касается профессиональных и личных секретов шефа, тут он был нем словно рыба.

Саенко своего водителя недолюбливал. Однако, когда после его ухода сержанта попытались поспрашивать о бывшем шефе, сержант отрезал: «Я нанимался водителем, а не сексотом». С тем от него и отстали.

– Наше вам, товарищ майор!

С Маркузиком у меня были приятельские отношения.

– Привет, дружище. Запрягай телегу…

Мы расселись по ранжиру: я впереди, а Латышев на заднем, начальственном сиденье.

– Куда двигаем, товарищ полковник? – спросил Маркузик, выруливая за ворота.

– Дуй по проспекту. Возле Цветочного бульвара повернешь в сторону Центрального банка.

– Нет проблем…

«Мазда» набрала скорость и лихо помчала по припорошенному снегом проспекту.

Я искоса глянул на Латышева. Похоже, он, как и Маркузик, любил быструю езду.