Текст книги "Лилия в янтаре. Исход (СИ)"

Автор книги: Виталий Чикризов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

xxiii

[Год 1263. Август, 19; Третий час]

– Но это факт?

– Нет, это не факт.

– Это не факт?!

– Нет, это не факт. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле.

– – – "Тот самый Мюнхгаузен".

-Ты болван! – кричал мессер Уберти. Да что там кричал, он прямо бесновался. – Кто дал тебе право распоряжаться у меня в доме? – это да, не подумал. То есть, подумал, но не продумал. Частная собственность тут – всё. Вопрос «моё-не моё» – есть самый первостепенный и кардинальный, и выясняется в первую очередь. Защита своего, своей собственности – первейший приоритет. Ради этого тут всё и делается. Любовь, не считая внезапно вспыхивающей в пламени тестостерона страсти, существует пока только в балладах и песнях, являясь прерогативой благородных рыцарей, непорочных дев, фей, и прочих вымышленных персонажей. Дружба, за редким исключением, в основном вокруг общих дел и пока есть выгода. Верность, лояльность, преданность – эфемерны, поскольку покупаются и продаются и никого это не напрягает. Бескорыстная честность – туда же, в баллады. Требовать награды за любое одолжение – норма поведения, другое только вызовет подозрение. Всё, что есть у нормальных, реальных людей, это их собственность. Она охраняется свято. Покуситься на чьё-то право – смертельное оскорбление. А я не только покусился, но и распоряжался в его доме. Если бы не острая нужда во мне, ей-бо убил бы он меня.

– Ты посмел ввалиться в мой дом ночью, без спроса! Ты посмел отдавать приказы моим слугам так, будто они твои слуги! – перечислял он мои смертные грехи. И ведь это ещё Бокка оставил девчонок у себя, а так бы я и их сюда приволок. Ой, что бы тогда было...

– Это мой дом! Это мои слуги! – шла уже тринадцатая минута воплей, а я, между прочим, вторую ночь толком не спал, и забыл, когда ел последний раз. В том смысле, что более продуктивно было бы меня сначала накормить, напоить, дать выспаться, и только потом орать. Но этот-то, матюгальник самозаводный, сам сытый и выспавшийся, чего бы и не поорать. Хотя ничего такого, если разобраться, я не совершил: нормально пришёл домой, уже светало, так что подъём слугам я устроил не совсем ранний, кто-то и так уже не спал. Тем более – в городе кипеш и пожар в разгаре. Да, сказал никому из дому до особого распоряжения не выходить, было дело, так ведь и распоряжение должно было ж от него быть, не от меня. Только добавил, что гонца надо в контадо отправить, к Тавольи, а то он глупостей наделает. Этим озадачил фаринатовых вояк, высунувшихся во двор на шум. Себе попросил – а не приказал! – принести пожрать. Вот и всё. А, да! Доложить хозяину, как проснётся. Всё! Ну? Чего истерика?

– Где ты вообще был? – ага, где шлялся всю ночь. – Ты вообще должен быть где?

– Прошу меня простить, мессер, – вот так, глазки в пол, ручки к бочкам, поза кающийся Ружеро. – В тюрьме.

– Что? – Фарината поперхнулся очередной порцией воплей. – В какой тюрьме?

– В Стинке.

– В Стинке? Но... Постой, как – в Стинке? – уже не орёт. Удивил я его. – Что ты там делал?

– Освобождал донну Марию и её племянниц. Вы помните, мессер, та, что...

– Да помню я прекрасно! Ещё бы мне не помнить, если ты только позавчера мне все уши прожужжал об этом! – надо же, подумал я, только позавчера, а по мне как будто полгода прошло. – Нет, ты действительно болван. Я же сказал тебе, что займусь этим сам! Этим утром бы, скорее всего, их уже отпустили. – К сожалению, мой дорогой мессер, это только вы так считаете. А вот дочка верховной богини придерживается другой точки зрения. И я её словам доверяю больше. Тем более, что Паоле уже досталось по полной.

– Увы, мессер, это не так, – грубовато, конечно, но... Какого хрена? Или я ему нужен, и тогда надо очерчивать и свои территории тоже, или не нужен, тогда... пусть он мне их мне очертит, и я буду знать где и что. По крайней мере не буду рассчитывать на него там, где надо действовать самому, не теряя времени.

– Что значит "не так"? – Фарината недовольно хмурит брови.

– То, что одну из девиц уже пытали, а к этому времени, как мы с вами ведём беседу, мессер, донна Мария была бы уже казнена.

– Вот как... – он кажется смутился. Как ни крути, а получается, что слова он не сдержал. – Не ожидал я, что всё будет так быстро. Я собирался сам навестить Капитана этим утром и не думал, что... Ты сказал, их уже пытали?

– Да. Одну из девочек, Паолу, – я постарался, чтобы мой тон оставался ровным. Всё же Фарината мне нужнее, чем я ему. Даже с учётом Единорога. – Её сажали на "колыбель иуды".

– О Господи Исусе! Бедная девочка... сколько ей лет?

– Четырнадцать.

– Боже милосердный, бедное дитя... – он отвернулся и подошёл к окну. – Я не мог заняться этим делом раньше.

– Я понимаю, – говорю я, хотя я нихрена не собираюсь его понимать, не хочу и не буду. Мне просто некуда от него деваться. Но если раньше у меня были какие-то иллюзии, то теперь всё.

Паолу пришлось нести до дома Бокки на руках. Ему пришлось, конечно, не мне. Я вообще плёлся как оплеванный. Когда, после перевода в Стинке, девочку забрали из камеры, Мария места себе не находила, хотя их общая дальнейшая судьба была ясна с самого ареста. Через пару часов Паолу привели обратно. Тащили её не слишком грубо, но и без особой заботы. Опустили на солому. Ни стоять, ни сидеть девочка не могла. Подол задрался, на внутренней поверхности ног коркой застыла ссохшаяся кровь.

– Тётушка, прости! – Мария пыталась прижать к груди рыдающую племянницу, но та отворачивалась. – Прости, я не смогла...

– Успокойся, моя милая, успокойся...

– Я... – Паола плакала не от боли. – Я всё сказала, всё... даже больше... чего не было никогда... тётушка... прости, я предала тебя, я тебя оговорила... прости, прости... я не смогла... я всех... и себя, и сестру.... тётушка, очень больно, я не смогла, прости... очень больно...

Лоренца, до этой самой минуты не понимавшая всей серьёзности случившегося с ними, застыла фарфоровой статуэткой с выражением безмерного ужаса на белом лице.

– Не вини себя, малышка, – Мария поцеловала Паолу в лоб, ощутив солёный вкус испарины. – Тебе не за что просить прощения.

– Тётушка, я всех предала...

– Ну что ты, милая, что ты... Они для того и пытают. Никого ты не предавала. Под пытками никто не выдерживает, никто. И я бы всех оговорила, и тебя бы оговорила, и Лоренцу бы оговорила, а ты ведь знаешь, как я вас люблю? Знаешь? – Девочка прижалась к обнимавшей её женщине и молча закивала. – Наоборот, ты очень сильная, очень... Ты должна была сразу всё рассказать, на всё соглашаться...

– Они... они называли это колыбелью Иуды – Паола вновь разрыдалась в голос.

– Маленькая моя... Маленькая... – Мария губами подхватывала её слёзы.

– Теперь нас убьют? – голос Лоренцы был такой же безжизненный, как и она сама. Мария теснее прижала к себе старшую племянницу и спрятала лицо в её волосах. Она не знала, как ответить на вопрос младшей, глядя в огромные, неподвижные глаза. Самой захотелось заплакать.

– Я понимаю, – сказал я Фаринате, глядя тому в спину. – Вы должны были встретиться с герцогом Новелло.

– Да... Ты знаешь? Откуда? Тебя ведь не было здесь?

– Во дворе слышал, – пожал я плечами. – Ещё позавчера.

– От кого?

– Не знаю, – не стал я сдавать солдатика. – Я только голос слышал.

– Ну что ж, – мессер Уберти вернулся от окна и сел в кресло. – Только ты, вероятно, не знаешь зачем.

– Не знаю, – согласился я. Да мне это и не важно, поскольку что бы ту встречу ни вызвало, для меня это не оправдание и веры тебе больше никогда не будет.

– Надвигается война, – открыл он мне огромный такой секрет. – И у нас не самое лучшее положение сейчас, поэтому крайне нужны союзники. Я отправил своего сына в Сиену, там он, даст Бог, заручится поддержкой нескольких сильных фамилий. Хорошо бы, он получил от них слово... М-да. Но этого будет всё равно мало. Войск у знатных родов и даже городов не так много, они, в основном, полагаются на ополчение, которое не так просто поднять нам на помощь.

– У герцога есть свои войска?

– Есть, конечно, но не в этом дело.

Он пожевал губы, явно раздумывая, стоит ли мне что-то рассказывать.

– От него многое зависит. – Решил-таки со мной поделиться. – И многие. Если он скажет в нашу пользу, получить поддержку будет гораздо проще. Тем более, что за Новелло стоит Манфред. Но и Его Величеству тоже надо знать, на что он может с нами рассчитывать и есть ли смысл нам помогать...

– Или напротив, – усмехнулся я. – Придержать войска при себе, готовясь воевать самому, если мы, как союзник, ничего из себя не представляем.

– Именно так, – вздохнул Фарината. – И его нельзя за это упрекать.

Ну понятно. Герцога надо ублажать всячески и показывать товар лицом. Поэтому тут разве что траву не красят.

– Три года назад Его Величество не был так осторожен с помощью, – заметил я.

– Тогда на нас не шёл Анжуец, – это, я думаю, он сам себя убеждает. – И он ничем не рисковал. Одолей нас гвельфы – просто ничего не изменилось бы. А с нашей победой он получил многое.

– Мы платим ему?

– Пф. Нет конечно. У него много сильных врагов, а сильных союзников почти нет. Плохо то, что наши территории не соединены, это делает нас уязвимыми и удара франков мы без Манфреда не выдержим. Но зато мы – его сильный довод в противостоянии со святым престолом...

Стук в дверь прервал его излияния. В кабинет, мрачный донельзя, вошёл Симоне.

– Что там? – недовольно спросил Фарината.

– В городе неспокойно, мессер, – доложил секретарь. – Я только что с площади. Горят кварталы Санта Кроче, ветер несёт огонь на Борго Пинти. Нас пожар скорее всего минует, но из города лучше уехать.

– Почему?

– Как я сказал, мессер, в городе неспокойно. Горожане волнуются. Ходят упорные слухи, что пожар был неспроста и что ещё было нападение то ли на Барджелло, то ли на дворец Капитана народа, то ли на подеста. Никто толком ничего не знает, но это только усиливает слухи. Многие считают, что гибеллины что-то готовят. Опять же, никто не знает, что именно, но такое неведение пугает народ. Уже начали говорить, что подеста и капитан убиты гибеллинами, а власть хочет захватить дельи Уберти а всех гвельфов будут либо высылать, либо убивать. Всё это очень плохо, мессер. Это может вылиться в бунт и погромы. Подеста и капитан, кстати, заперлись у себя, приоры на месте но успокаивать народ не спешат.

– Консулы?

– Не знаю, мессер. О них ничего нет. Наверняка, как обычно, выжидают. Разве что подеста созовёт совет, но, как я сказал, он заперся у себя и не показывается. Надо уходить, мессер. Наших сил в городе, как вы знаете, сейчас почти нет. Если начнётся свара с гвельфами, не уверен, что мы одолеем.

– Дьявольщина! – Фарината вскочил с кресла и забегал по кабинету. – Как же это не вовремя!

Ну извините, блин! Как мог. Надо было самому раньше шевелиться! А у меня как получилось, так и получилось.

– Нет, – решил Фарината. – Покидать город нельзя. Иначе точно придётся опять воевать. Симоне, созывай консортерию. Пошли к... Кто у нас есть? Строцци и Альберти, к ним в первую очередь. Пусть собирают людей. Пять – шесть десятков у них должно быть. Надо сейчас же показать силу, иначе будет поздно. Остальные пусть тоже подходят по готовности. Отсиживаться по домам нам нельзя. Кто-то мутит воду. А ты, – это уже мне. – Сейчас же отправляешься в Трамонтану... Чёрт! Ещё тебе кого-то выделять... Где Матиро?

– Мессер ди Тавольи ранен и остался на вилле, – напомнил я. – Но, вобщем-то, может и не надо никого специально выделять...

– Надо! – Перебил он меня. – Отправлю туда Фиону. Не ты же её защищать будешь.

Хм, ну если только в таком аспекте.

– Мессер дельи Абати, – сказал я.

– Что?

– Думаю, он не откажет в помощи.

А если откажет, я Кьяре намекну. Женщина беременная, дочка маленькая, и если, после истории с Винче, Бокка откажется вывезти семью из вновь ставшим небезопасным города, я думаю она найдёт ему пару-тройку сотен аргументов. В том числе может и словами что-то скажет.

Из города, от греха, выезжали на юг, через те самые Римские ворота, что не так давно стали непреодолимой преградой для нашей компании. В городе действительно было неспокойно. Ожидание беды смешалось в воздухе с горьким дымом пожара, охватившего пусть не полгорода, но значительную его часть. Непрерывно трезвонили колокола, обычный гомон городской толпы был полон тревоги, людские лица были либо испуганы, либо сами вызывали опасения. Взгляды исподлобья, провожающие в спину. Плевки в сторону. Напряжённые позы.

По Ольтрарно проехали без проблем, это другая сторона, через реку, и пожар сюда точно не доберётся, соответственно, и переживать местным как бы не о чём. Если не считать угрозы внутренней резни. А вот на мост, чтобы сюда попасть, я думал пробиваться будем с боем. Перед Понте Веккьо собралась толпа человек под сотню, и чего-то они явно ждали. Не думаю, что это были сторонники гибеллинов. Но, слава КПСС, паспортов и удостоверений члена партии гвельфов ещё не придумали, татуировок на лоб "ненавижу гвельфов" мы не делали, и униформы никакой не было, чтобы нас как-то по другому идентифицировать. Язык, кстати, тоже один. Так что пронесло, хотя Бокка не выпускал рукояти меча. Но один он, пусть и с шестью вооружёнными слугами, вряд ли справился, в случае чего. А, ну да. Я же ещё есть. Супергерой малолитражный. Зато с огоньком и волшебной веточкой в кулачке.

Огонёк этот у меня, к сожалению, совершенствоваться никак не желал, и навык "Мастер Огня" застыл на трёх процентах первого уровня. Мало, мало у меня практики. Зато за вызволение наших узниц заплатили тридцать пять рублей опыта. И это хорошо. Плюс ещё одна десятитысячная процента славы. Плюс единица харизмы, которая, блин, сгорела бестолку, поскольку уровнем не вышел.

На воротах была, конечно, повышенная боевая готовность и положенная ситуации бдительность, так что я сильно опасался проблем насчёт Марии и девочек. А ну как ориентировка сюда пришла? Но нет, не пришла. Нашу большую компанию – Бокку с Кьярой и Нанеттой, его шестерых слуг, меня, Марию с девочками, и Фиону с её компаньонкой – задерживать не стали.

За воротами особого столпотворения не было, но народу хватало. Спешили убраться из города такие, как мы; какие-то сумасшедшие наоборот стремились внутрь по какой-то надобности; кого-то проверяли взвинченные стражи порядка; кто-то пытался криком доказать свою правоту; кого-то уже шмонали вовсю; группы вилланов и торговцев стояли на привратной площади, не решаясь заходить в город, будучи то ли не в курсе событий, то ли выжидая, чем дело кончится. Мы поспешили выбраться из толпы и свернули налево. Долго по римской дороге мы не прошли, на первой же развилке свернув налево ещё раз. Так, через Арчетри, добираться раза в два дальше, зато спокойней. Можно было надеяться на отсутствие приключений.

Приключений не было. А вот Лила, как только мы свернули второй раз, из-за деревьев на дорогу вышла.

– Помолчи пока, – коротко бросила она мне и пошла рядом с повозкой, класса "телега люкс". Кареты им тут, что-ли, уже изобрести, а? Ну ни до чего сами додуматься не могут. Я, кстати, тоже пешком передвигался. Бокка со слугами – верхами. Повозок у нас было две. На семерых особ женскаго полу, с учётом всех необходимых им вещей, впритык. Дополнительных мест для пассажиров типа меня выделено не было. Что удивительно: На Лилу удивлённо покосились, Бокка даже нахмурился, но никаких вопросов задано не было. Возражений её присутствию, соответственно, не последовало. Я, почему-то, тоже захлопнул уже открывшийся рот. Как-то вот так оно само получилось. Мы все молчали, а Лила шла рядом, словно она с нами из самого города идёт, держась рукой за борт телеги.

Я уже успел, кстати, подумать на эту тему. С учётом, что я не знаю даже кто я сам, человек ли, и настоящее ли всё вокруг, сделать однозначные выводы о том, кто она такая, как сюда попала, и что здесь делает, очень трудно. Сейчас самым главным становился вопрос: зачем? А, ну ещё: почему? Кажется мне, что, начиная с моего рака, через всю ту эпопею весьма неприятных ощущений, и кончая смертью «там», всё это было не случайно. И Лила фигурирует в этой истории с самого начала. Она, собственно, и появилась в моей жизни одновременно с диагнозом «Недифференцированный рак поджелудочной железы Т3 N1 M1». Кажется, кажется мне, что я, именно я должен был оказаться здесь. Вот именно здесь. Так вот: почему я? Почему здесь? Зачем? Кто она такая? Что ей надо? Как она всё это провернула? И вот ещё мне кажется, исходя из прочитанного про то, откуда дети берутся, что вряд ли она одна-одинёшенька такая на свете. А из этого следует целая череда выводов, один из которых может быть для меня весьма неприятным: мы ведь понимаем – взрослые ведь люди – что, провернув такое со мной, человеком она вряд ли является, так? Нет, так-то люди с другими людьми и не такое готовы учинить, но руки-то у нас пока коротки, да? А вот у неё не коротки. Думаю, ей, чтобы сюда переместиться, как мне помирать не пришлось. А, может, она вообще шастает туда-сюда невозбранно. Может у неё сюда студенческий проездной выписан. [Для тех, кто не в курсе, такой проездной – это как шенгенскяя виза во все городские транспортные средства]. Да. Длинные у неё лапки. Аж вон куда достают. И если она не одна такая, с такими загребалками, то у кого-то из ихней шатии-братии хотелки и могелки могут ещё похлеще оказаться. Ясно ведь, что она – она! – шифруется. От кого, спрашивается? Явно не от второгодников из пятого класса по зауглам ховается. Есть, видать, кто-то и покруче её и с её планами не согласен. Может даже категорически. Может даже вплоть до. А я, блин, как раз и есть тот план!

И, парадоксально, но, попав сюда и пройдя через всё это, труднее всего мне было поверить именно в то, что Лила – не человек. Ведь тогда надо как-то отвечать и на вопрос "а кто?". А я не знаю.

Шли молча. Бокка со слугами болтались кто впереди, кто в арьергарде процессии, Кьяра, Нанетта, Фиона с компаньонкой ехали на передней повозке, «мои» – на той, рядом с которой мы шли. Мария изредка косилась в нашу сторону. Паоле было не до того, она до сих пор не отошла от случившегося. А вот Лоренца, та да, блестела из-под руки Маши на меня и Лилу глазками. Как хомячок из норки.

Ваччиано обогнули с юга, потом опять пошли налево и теперь до самой Антеллы будем топтать пыль по грунтовке. Не дорога, а две жалкие колеи по чахлой траве среди невысоких холмов. Кроме нас других путников видно не было. И то добре.

Дело уже шло к полудню, солнце начинало припекать. На небе, если не считать до сих пор заметного задымления позади, ни облачка. Через пару часов таким темпом будем на месте. Я бы ещё вздремнуть не отказался, конечно, но пока терпимо. Не в телегу же лезть – некрасиво это. Ничего. На вилле досплю. Хорошо хоть Кьяра, святая женщина между прочим, покормила меня, пока я у них ждал окончания сборов. Там же часок удалось надавить на массу, но как-то маловато. Но в целом: пить не хочу, есть не хочу, писать-какать не хочу, девчонки со мной, от францисканцев, похоже, отделался... Жизнь налаживается. Вот только Лила, конечно...

За Антеллой колея вновь стала дорогой, хоть и осталась грунтовкой, и пошла меж двумя холмами вверх. Зелень тут же стала сочнее, появился какой-никакой ветерок, приятно обдувавший потное лицо.

– Лёш, тебе какого чёрта твои способности даны были, а? – я так ушёл в свои мысли, что не сразу сообразил, что это Лила собственной персоной ко мне обращается. Тем более, что она даже взгляда на меня не кинула. Шла как шла, глядя перед собой. – Чтобы ты фиг знает чем занимался?

Это наезд? Это наезд. Грубить? Очень хочется. Но я не в той весовой категории.

– Так я и не знаю, какого.

– Ну уж всяко не для того, чтобы ты носился по ночам где не надо, ведьм спасал, да с Федой схлёстывался. Ты зачем внимание Дианы привлекаешь?

– Ну, тут как бы... – может всё же нахамить, нет? Я вздохнул. – Ты про какие способности сейчас?

– Ого. А тебе мало?

– Ммм... Я... Скажем так: ты про какие именно способности?

– Ты в свой интерфейс заглядывал? Заглядывал. Видел там навыки такие "Перо и бумага", "Абстрактое мышление", умения такие, как "Чертёжник", "Экспериментатор", "Исследователь", а?

– Ну, видел.

– Так какого же хрена из всего, что тебе дали, ты используешь и развиваешь что угодно, только не это?

– А надо это?

Тут она даже чуть повернулась ко мне.

– Да Лёш. Надо – это. – Сдерживается. Прям видно, как сдерживается. Так и я же тоже.

– О. А кому надо?

– Представь себе – тебе.

– Да? И зачем.

– Я тебе сейчас открою тайну, мой милый мальчик: чтобы остаться в живых. Сойдёт тебе такая цель?

– Круто. – согласился я. – И откуда бы мне это бы мне это знать? Ты не забыла мне инструкцию в билет вложить?

– Мозги тебе забыли вложить, похоже. Это ведь были твои первые навыки! Самые первые! А на интеллект свой ты внимания не обратил? А ситуация какая была? Что тебя вот прямо с самого начала просто вот вынуждали задействовать? Куда тебя всё время пихали? Что от тебя тут требовалось сделать?

– Вопросов и у меня, между прочим...

– Ты на мой сперва ответь! Что. Тебе. Надо. Было. Сделать?

– Хрень какую-то. – выдавил я. – Гранатомёт реактивный.

– Ну и? – вопросила она. – Каким боком тут твоя долбаная магия? На кой хрен тут "Мастер стихий"? "Искатель", "Следопыт", "Мастер пряток", "Хирург", какой только хрени не нахватался! "Лесная жизнь"... да у тебя даже "Пловец" уже сорок два процента до второго уровня... Скажи мне, ты что, в сборную России по плаванию собрался записываться?

– Я...

– Боже ж ты мой, да у тебя даже "Асассин" и "Боевая ярость" активны! Террорист-подводник ты хренов!

– Ну...

– Не нукай. Я заранее знаю все твои возражения. И то ты не знал, и это тебе не объяснили, о таком не догадывался, и тут тебя не предупредили, и здесь ты не ожидал, да? А самому подумать? Ты ж неглупый парень, Лёш. Ну, хоть сейчас включи мозг, а. Ну, если не объяснили-предупредили, ну, значит, была причина, да?

– Была, наверное. Только знаешь...

– Знаю, – вот что она меня всё время перебивает, а? Бесит же. – Ты не думай, что я тебе какие-то претензии выкатываю. Просто всё пошло немного не так, как... как должно было бы идти. Ты, конечно, разочаровал... Не морщься! Разочаровал! Мог бы быть и поумней. Но да ладно. Просто это для всех нежданчик получился, потому и криво так пошло.

– Мне-то спросить можно хоть когда-то? А то я так и останусь в непонятках, а ты потом опять будешь мне высказывать.

– Да спрашивай, спрашивай, только поторопись.

– Опять времени нет?

– Представь себе, это не отмазка. Так оно и есть на самом деле.

– Ага. Ты мне скажи, это всё – настоящее?

– В каком смысле?

– Да в прямом, бляха муха! Звучит, конечно, дико, но так оно и есть: я не знаю, это реальный мир, или так, игра какая компьютерная. И давай без этих вот, конкретно и прямо мне говори!

– Эк тебя перегнуло, Лёш. – Лила усмехнулась. – Ты не беспокойся, за сумасшедшего тебя я не посчитаю... с учётом обстоятельств. Ну, на этот вопрос ответить легко: этот мир столь же настоящ и столь же несомненно реален, как и твой собственный. Тут никаких отличий совершенно. Можешь не сомневаться.

– А...

– А некоторые его особенности, это уже... Хм. Особенности, короче. Тебе не об этом сейчас думать надо.

– Слушай, – не выдержал я наконец. – А давай я сам буду решать, о чём думать, ладно?

– Ладно, – легко согласилась она. – Тогда ты будешь тут думать о чём хочешь, а я пойду. Да?

– Такой вариант, значит?

– А как ещё? Я, вообще-то, помочь тебе стараюсь, а ты в позу встаёшь.

– Помочь? Ну да. А проблемки тут у меня не из-за тебя ли? Сама проболталась, что у вас там нежданчик случился. Кстати, интересно: где там, и у кого у вас?

– Эти проблемки – может быть и из-за меня, – вторую часть вопроса она проигнорировала. – Вот только если бы не я, у тебя бы и таких не было. Давно бы уже червей кормил. Забыл?

Нет. Я не забыл. Только вот вполне себе возможно, что и не кормил бы, если бы не ты. Может, и не подыхал бы так весело, а нобелевку обмывал. Вот же, сука, тоскливо как стало. И не скажешь ей сейчас ничего.

– Ладно, Лил, это... погорячился я. Извини. Сама понимать должна – вопросов у меня море, а ответов как не было, так и нет.

– Всему своё время, Лёш. Уж извини за банальность.

– И что? Когда это время придёт?

– Да как только, так сразу. Мне ж не жалко тебе ответить, просто сам же сказал: вопросов у тебя море. Сразу на все не ответишь. Да ты главные-то и не задашь... по крайней мере, не сразу. А вот вместе нам с тобой долго лучше не светиться, поверь.

– Перед кем не светиться?

– Вот пример ненужного вопроса. Ну, хорошо. С Иродией ты встречался? Чья она дочка знаешь? Ну вот с кем-то таким. Много тебе это дало, а?

– Если так отвечать, то мне и спрашивать бесполезно... Хотя... Лила, а ты сама – кто?

– Ох, Лёшка, – она рассмеялась. – Я-то как раз человек. Просто человек. А ты что подумал?

– Не знаю, я что думать, – буркнул я в ответ. – Может тоже...

– Не. Не тоже. Просто человек.

– А как же тогда...

– Опять не туда едешь. Жизнь у меня так сложилась. Давай, всё-таки, не меня сейчас обсуждать, а тебе как-то жизнь облегчим. А там и до остальных вопросов доберёмся.

– Я бы лучше сейчас добрался.

– Вот настырный! Нет, ты думаешь, это у меня времени нет? Да? У меня его нет потому, что я не хочу, чтобы ты тут сгинул к чертям! А ты упорно именно этого добиваешься. Я-то могу просто отсюда уйти, да и всё. А ты? Может, уже начнёшь слушать, наконец?

– Эх, – я помялся для виду и кивнул. – Я так понимаю, большего, чем сама хочешь, ты мне всё равно не расскажешь, да? Да ладно, ладно... Ну, давай сама тогда. Только подробнее, хорошо?

– Подробнее уже в следующий раз. На сегодня мы своё время потратили на ненужные дискуссии... А вот если опять будешь перебивать, вообще тебе не успею ничего сказать! Короче. Тебе обязательно – обязательно! – надо выполнить заказ Фаринаты дельи Уберти. И как можно скорее. От этого, и ни от чего другого, сейчас зависит твоя жизнь. Слушай дальше и не перебивай, я сказала! Значит так. Магию свою запрячь подальше и не свети. Избавиться от неё было бы идеально, но уже, к сожалению, невозможно. Не сможем мы это спрятать. Ты должен безо всякой магии всего добиться, это важно.

– Всего – это чего? – всё-таки перебил я.

– Подсказок вокруг тебя – туча. Не тупи. Но для начала – у тебя задание есть? Есть. Вот и вперёд. И, Лёш, правда, ну не тупи, а? Сам смотри по сторонам и думай. Я не могу всё время вокруг тебя крутиться и вытаскивать тебя из жопы. Да я даже советами тебе рискую так, что мало не покажется. Давай сам тоже, да? Да, насчёт советов. Будь предельно осторожен с Инфаньяти. Лучше держись от него подальше. В крайнем случае, не верь ни одному его слову. Будет советовать делать что-то – не делай ни в коем случае.

– А он – как ты, да?

– Не как я. Не важно. Просто избегай его. Не светись перед ним. Иначе может быть очень, очень нехорошо.

– Мне?

– Тебе в первую очередь.

– Ага. А эти... инквизиция? С ними как?

– С ними пока неясно... Это я о своём, не обращай внимания. На вилле они тебя достать не должны, а там – сделаешь, что надо Фаринате, и будешь им уже не интересен. Просто в город пока не лезь.

– А вот эту веточку ты мне дала...

– Тут уже я ступила. Дура была, мне уже... Короче. Дала, и дала. Пользуйся теперь, чего уж тут. Она, кстати, не одноразовая уже, к сожалению.

– Ну, если такие проблемы, так держи обратно.

– Поздно. Всё уже. Не сыпь мне соль, ладно?

– Ладно, конечно. Хотя суть проблемы я не уловил.

– Проблемы... – она хмыкнула. – Проблема в том, что артефакт этот уже замечен, и отменить этого уже никак нельзя.

– Ну, вроде как это не первый артефакт у меня. Иродия мне ножик подогнала, Инфаньяти, опять же, какую то фигню выпить дал, нифига не обычную валерьянку, кстати. Это как?

– Иродия...– Лила покачала головой. – Этим... Короче, Иродии не возбраняется творить что вздумает. Имеет право. И Инфаньяти этот тоже... Не Иродия, конечно, но что можно ему, никак нельзя мне. Ой, Лёш, опять мы не о том. Вобщем, я пойду уже, пора мне. А ты не светись, я сказала. Сиди тихонько, делай своё дело, и всё будет хорошо. Верь мне.

И она спокойно сошла с дороги. Думаю, за теми кустами, что скрыли её, уже никого нет. И в округе её нету. А я остался. Стараться ей верить. Только не получалось.

– Кто это была? – Лоренца подползла поближе и, растолкав баулы со скарбом, устроилась поудобнее рядом.

– Это? – я задумался. Как, в самом деле, её, Лилу эту, объяснить? Хотя бы даже Лоренце? – Родственница одна. Дальняя. Случайно в городе встретились. Она тут где-то живёт неподалеку.

– А... – взгляд хомячка стал очень подозрительным. – А на каком языке вы с ней говорили?

Чё? Чё-чё? На каком языке? Как на каком языке? А я что, ещё какие-то знаю? Быстрый просмотр своих свойств подтвердил, что я до сих пор курлыкаю только на тосканском диалекте. Но сомневаться в том, что Лоренца слышала нечто другое, я не мог. Лоренца – не дура и слух у неё нормальный. Тогда... А что я, собственно, туплю, а? Или Лила – действительно, простая прохожая?

– У нас на севере так говорят. В некоторых местах.

– А ты с севера?

– Ну да, – тут я даже и не соврал ведь.

– А откуда?

– Ну, неподалеку там есть такой город, Моска называется.

– Моска? Какое смешное название ["москва" и "муха" по-итальянски звучат и пишутся совершенно одинаково]. Это в Миланском герцогстве?

– Нет, дальше.

– Уууу. Дальше уже горы, я знаю.

– Вот за ними.

– Далеко, – сказала она.

– Далеко. – согласился я. Очень.

Двор виллы очень злой подводной лодкой барражировал мессер Матиро ди Тавольи. При нашем появлении, он сфокусировал свои перископы на мне, от чего я почувствовал себя в перекрестье прицела. Обнаружив цель, он стал разгоняться в моём направлении, словно торпеда, разве что пузырькового следа позади не оставлял. Хотелось куда-то спрятаться, но это было бы не солидно. Щас рванёт, только и успел подумать я.

Конец первой книги.