Текст книги "Извилистый путь (СИ)"

Автор книги: Виталий Вильчинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

   Она снова уткнулась мне в грудь и заголосила. А мне что, лезгинку отплясывать? Что мне ей говорить? Что я в шахте долго задерживаться не собираюсь и хочу свалить оттуда при первой же возможности, или что? А вдруг нас подслушивают и запихнут меня так глубоко, как только смогут? Чтоб я точно наверх не добрался! Или возьмут и ногу отрубят, чтоб далеко не заполз! В общем, перспектив мало!

  – Ну, не плачь, не плачь! Дай лучше мне покушать! А то от голода аж зубы сводит!

   Я погладил маленькую по голове, она немного успокоилась и отстранилась от меня:

   – Ой, прости, точно, я уже и забыла! Бери, вот!

   На тумбочке стали появляться продукты, вытаскиваемые из корзинки. Свежая булочка, кувшинчик с молоком, тушеная картошка в горшочке, сыр, нарезанный ломтиками. Мой живот радостно булькнул, а рот наполнился слюной.

   – Я уже слышу, что ты очень кушать хочешь! – усмехнулась Корилья, расставляя припасы на тумбочке. – Кушай, я очень старалась!

   – Я знаю, для меня ты всегда стараешься! – похвалил я девушку. – Мне всегда очень вкусно и приятно кушать то, что ты для меня готовишь!

   – Ой, ты мне льстишь! – зарделась та.

   – Н-н-н-не исключено! – с улыбкой заявил я, уплетая картошку с мясом из горшочка и запивая ее молоком. Все было потрясающе вкусно!

   – Ой, ой, ой спасибочки! – заявил я через несколько десятков минут. – Фу-у-у-ух! Наперся, как свинюка! Аж дышать трудно!

   Я отвалился на спинку кресла, уложив руки на подлокотники.

   – Сестренка, это было неподражаемо! Я чуть не лопнул!

   – Я так и думала, когда ты съел все, что я тебе принесла, и даже старался запихнуть то, что я несла на обед! – сказала Корилья, сидя напротив на моей кровати и печально глядя на меня.

   – Та чего, там еще осталось! – вяло отмахнулся я. Ты не переживай, там еще пол вашей Долины наестся!

   – Да прям таки!

   – Я тебе говорю! Вот иди, глянь!

   Девушка соскочила с кровати и подошла к тумбочке с посудой. В горшочке с картошкой на дне лежал одинокий кусочек картошки и чуть-чуть морковки на стенках.

   – И это.... Тут должно пол Долины наесться? – спросила одна, т кнув пальцем в горшочек.

   – Ну, дык, а как же! Там же еще вон сколько!

   – Ну, ладно, пусть будет так, но ты мне скажи – один кусочек картофеля, и почему ты его не съел!? Анну, быстро в рот!

   – Ой, девочка, не лезет! Правда-правда, совсем не хочет лезть! Да, это вкусно, но там уже некуда!

   – Ладно, верю, – кивнула девчонка и начала убирать со стола. – Лекарств на сегодня уже нет. Решили, что с тебя достаточно. Сегодня к обеду придет главный врач, он тебя обследует, и если все в порядке, то после обеда – заседание Круга.

   – Ну и ладно! – тяжко вздохнул я, так как живот уже просился лечь спать.

   – Ну, тогда я пойду... – дрогнувшим голосом сказала Корилья, поднимая корзинку. Я подхватился на ноги, притянул ее к себе и сжал в своих объятьях. Она прижалась ко мне, и слезки бежали ручейками из ее глаз. Мне тоже защипало в глазах, а комок поднялся в горле. Вот так, все. Закончилась спокойная жизнь.

   Когда плачущая гномка покинула мою камеру, я улегся на кровать, заложил руки под голову и уставился в потолок. Так быстро. Только что изнывал от скуки, и вдруг резко понимаешь, чего лишаешься! Лишаешься свободы, да, ограниченной свободы, но хоть какая, никакая, но все же! Хочешь – спи, хочешь – лежи, на голове ходи, ползай на бровях (а как это?), читай, думай, пой, пляши! А теперь что? Теперь свобода только такая – хочешь, во время короткого отдыха в забое – спи, а нет – бди! Хочешь – под себя ходи, или лучше в уголок отойди! Ешь, не ешь, это твои проблемы! Главное – норму делай! Ну, ладно, будем думать, что Круг все же передумает, и мне придумают чего попроще.

   А не тут-то было! Меня разбудил шум отодвигаемого засова, и я, свесив ноги с кровати, наблюдал, как в комнату входят гномы. Три стражника, плечистый гном в белом халате, наверное, главврач, рядом с ним два гнома постарше, наверное, комиссия с Круга старейшин, чтобы врач не жульничал. Пристально глянув на меня издалека, доктор подошел ко мне:

   – Разденьтесь, пожалуйста, до панталон, – глубоким, спокойным голосом сказал он.

   Я аккуратно снял с себя вещи и сложил тут же, на кровати. Гном ощупал мои ребра, руку в местах переломов, оглядел со всех сторон и вытащил из кармана дудку:

   – Стойте спокойно, и не дышите.

   Уткнув дудку мне в ребра возле сердца, начал что-то слушать.

   – Угум, теперь дышите.

   Потыкав ею по моим ребрам, слушая мои легкие, развернул спиной и слушал сзади.

   – Вытяните перед собой руки, закройте глаза, и кончиком указательного пальца сначала левой, а потом правой руки, достаньте до носа. Угум. Сядьте.

   Побухкав уголком дудки мне под коленками (кстати, ноги, смешно, дергались), помахав ею у меня перед глазами, он снова угумкнул и повернулся к комиссии:

   – Как для гнома – рефлексы отличные, я думаю, что и для человека тоже. Наши отвары из трав и мази отлично действуют и на них . Мне кажется, даже скорость регенерации больше!

   Комиссию этот ответ устроил, и, еще раз окинув меня взглядом, они вышли из комнаты, заперев меня на засов.

   – Ну, что, графин, все, конечная остановка почтовой кареты – рудники! – пробормотал я, натягивая шмотки.

   – Братик! – послышался шепот от окна. – Братик! Иди сюда!

   В окне маячила моя сестренка, печальными глазами глядя на меня.

   – Да, моя ты маленькая! – ответил я, подходя к окну. – Что у тебя?

   – Как ты? У меня ключ забрали! Теперь я не могу замок открыть!

   – Ничего, сестренка, ничего!

   – Дай мне свою руку!

   Я просунул в щель свою руку, и она сжала ее своими ладошками. Две слезки капнули мне на предплечье, и внезапно мне и самому захотелось рыдать! Непрошеная влага покатилась по моим щекам.

   – Не плачь, я оттуда выберусь! Я тебе обещаю, я еще не знаю как, но выберусь! Поверь мне!

   – Я верю тебе, братик! – плакала Корилья. Просто пообещай, что ты еще придешь ко мне!

   – И это я обещаю!

   – Хорошо-о-о! Возьми! До встречи!

   Она сунула что-то мне в ладонь, и я втянул руку обратно. На ладони лежал маленький складной ножичек. Девушка еще раз взглянула на меня, и побежала прочь от стоящего в одиночестве домика.

   Через полтора часа за мной пришли. Десять дюжих молодцев, закованных в латы, вооруженных пиками и топорами. С ними во главе пришел капитан, только не тот, что пинал меня у входа в Долину. Отперев дверь, старший и двое солдат вошли ко мне:

   – Вставай, пора уже.

   Я поднялся, и, видя, что один солдат держит в руках веревку, вытянул перед собой руки, чем вызвал удивленный взгляд старшего. Хорошо, но не до рези связав руки, пристроившиеся по бокам солдаты легонько подтолкнули меня к двери. Я, наконец, за долгие месяцы, впервые вышел на улицу.

Солнышко весело светило на землю. Я осмотрелся, где же меня держали. Домик мой был не такой уж и маленький, рядом была еще комната, только поменьше, мы через нее прошли, когда выходили на улицу. Наверно, она служила комнатой для охраны, когда в домик селили особо буйных. С той стороны, куда выходили мои окна, рос небольшой густой сад, с противоположной, буквально через двадцать метров, возвышалась стена в шесть человеческих ростов. Зачем такая высокая – неясно. Но зачем-то же строили! Но потом, взглянув направо, понял, для чего. В скале, возвышающейся не так далеко от входа, в сотне метров стояли железные ворота, запирающие выход из скалы. А повыше – три этажа окон, забранных решеткой. Перед входом разгуливают стражники. Вот она, городская тюрьма! Из такой попробуй выберись! Только через главный вход, что практически нереально, либо через окно, но я не сомневаюсь, что решетки там основательные!

   – Да, оттуда еще никто не удирал! – проследив за моим взглядом, сказал лейтенант.

   – Я и не сомневался! Серьезные казематы!

   Стражник улыбнулся и кивнул.

   – А какие вы – люди?

   – Точно так же я могу спросить – какие вы – гномы? – теперь улыбался я. – Наверное, такие как я, только характеры разные, не сомневаюсь, что и у гномов так же! Есть не только хорошие!

   – Да, так и есть!

   – И с людьми так же. Есть негодяи, а есть вполне нормальные. Я вот не знаю, к кому себя отнести!

   – Это как понять? – удивился гном. Окружаемые нас стражники с интересом прислушивались к нашему разговору.

   – Да вроде и не сделал ничего плохого, а тебя вот так: раз – и под суд. Справедливо? Не знаю! Может быть, ведь я же пришел к вам без приглашения! А почему пришел? Да просто похоронили меня в одном из ваших выходов из гор. Вот и получилось случайно открыть вход в тоннели, по которым я и начал плутать. Я ж не намеренно вас искал, да и не обворовывать пришел, и не резать, убивать, жечь, насиловать! А приведшего мена Оштарнора я понимаю – привел, чтобы было без самодеятельности, а чтобы Совет решал, что со мной делать. – Я развел руками в стороны.

Трибуны молчали. Они возвышались передо мной полукругом, за спиной сидели главные Мастера. Да, мои слова заставили Совет задуматься. Но молчание длилось недолго:

   – Ты нарушил закон! – прошамкал за спиной скрипучий голос. Я медленно повернулся назад, и, задрав голову, смотрел на бородатых, седых гномов. Один из них, тощих, морщинистый, и с куцей бороденкой гном, злыми пронзительными серыми глазами смотрел на меня.

   – Стесняюсь спросить, а какой именно? – спросил я, дернув головой.

   – Не дерзи старшим! – проскрипел гном. – Ты напал на гнома!

   – Я на него не нападал, я защищался! Или мне нужно было стоять и ждать, пока он меня убьет?

   Зал загудел, гном возмущенно вытаращил глаза:

   – Как ты смеешь?

   – А что, мне и сейчас нужно было промолчать и ничего не сказать в свою защиту? Просто дать вам меня уничтожить?

Казалось, глаза гнома вылезут из орбит!

   – Совет Круга решил отправить тебя в рудники! Чтобы поубавить меру твоей наглости!

   – И еще, один вопросик: совет это решил заочно? Без слушания моих доводов в свою защиту? Тогда я вам скажу так: люди, которых вы ненавидите, и презираете, так низко не опускаются, и хотя бы праведно судят.

   Зал заулюлюкал и разразился криками. Все громко обсуждали мои слова, и разделился на две противостоящие стороны. "Иногда, – подумал я, – иногда они судят справедливо, но их тоже можно купить. Но этого вам знать не стоит".

Дед что-то орал, выпучив глаза, и мне казалось, что его хватит удар, и он помрет на месте. Он так размахивал руками, что, наверное, если бы не стол, мог бы взлететь! Я отошел на несколько шагов, чтобы он не забрызгал меня слюнями.

   Но было ясно одно: зал, как и Круг, разделился на две половины. Одни были за вменение судебных решений, другие же это отрицали. Пока я наблюдал за баталиями за столом старейшин, меня что-то ударило в спину. Развернувшись, я увидел лежащий на полу ботинок, и еще несколько летело в меня. Я уклонился от них, и с трудом подавил желание бросить их в их хозяев. Но один гном достаточно удачно метнул свой, окованный железом, и он в кровь разбил мне голень.

Крики одобрения зазвучали с трибун, и у меня, как говориться, упала планка. Тех, кто бросал в меня своей обувью я запомнил хорошо, и, схватив лежащий ботинок, в ярости отправил его своему хозяину. Гном от неожиданности не смог уклониться, и с разбитым в кровь лицом упал под стол. А дальше я в неистовстве швырял все валяющиеся рядом со мной ботинки назад. В зал заседаний ворвались стражники и побежали ко мне. Пока они еще бежали, осмелевший дед бросил в меня своим сапогом.

   – Ну, теперь пеняй на себя! – радостно возопил я и с такой силой бросил бот назад, что голова говнюка дернулась назад, и мне показалось, что я даже хруст позвонков услышал! Дед рухнул под трибуну, я успел валяющимися сапогами замочить еще парочку его прихлебателей, пока стража не окружила меня, и, прикрыв щитами, не вытолкала из зала.

   – Конечно, спасибо тебе за Сертора, он у всех уже в печенках сидел, да и за его задолизов, но теперь тебе рудников не миновать. Гарантирую. Идем.

   Меня отвели в небольшую камеру-одиночку и оставили ждать приговор. Потом зашел какой-то гном, промыл рану на ноге и наложил тугую повязку. Через час я уже знал свою судьбу – алмазный рудник, самый глубокий и на многие мили раскинувшийся под землей в горах.

   Поздним вечером пришел Оштарнор с сыном, внуком, и своим другом Оренро. Вбежавшая сестренка бросилась ко мне и горько зарыдала, уткнувшись в мой камзол.

   – Ну, сынок, даже не знаю, что и говорить, – немного постояв, сказал Ош. – Многие тебе благодарны, что ты проредил Старших мастеров, теперь меньше мороки будет. Но есть и другие. Старый гном махнул рукой. Оренро тяжко вздохнул.

   – Когда меня отправят в место отбывания наказания? – дрогнувшим голосом спросил я, поглаживая плачущую Корилью по спине. – И срок наказания есть?

   – А, да, прости, забыл сказать – пожизненно....– провел по лицу рукой Оренро.

   – Хм, да я быстрее сбегу оттуда! – хмыкнул я.

   Немного помолчав, Оренро сказал:

   – Я тебе верю, сынишка!

   На его лице мелькнула улыбка.

   – Вот и сестренка верит! – тоже улыбнулся я.

   – Все, выходите, скоро будет поверка постов! – заглянул в камеру уже знакомый мне капитан. – Я тут не главный, надо мной тоже есть начальство!

   Со мной начали прощаться, Корилья голосила, казалось, на всю тюрьму. Еще раз обняв и чмокнув ее в щеку, я сдал ее в руки отца, которым оказался Кардарол. С остальными, крепко обнявшись, на прощанье пообещал навестить их еще. А затем я смотрел, как закрываются двери моей камеры.

   До утра я просидел на топчане, пока утренняя стража, обыскав, не вывела меня во двор. Ножечка они не нашли. Почему-то в рот они не заглядывали, наверное, просто "забыли".

   Глава XI. Дорога на ПМЖ

   Утром заскребли ключом в замке, и через полминуты дверь отворилась. На пороге стояли стражники. Три широкоплечих воина, с густыми бородами, в стальных кирасах, с пиками и мечами на боку.

   – Выходите, – сказал старший из них. Я даже удивился от такого подхода! Ко мне, и на вы.

   – Вы же все-таки граф, – правильно расценил мою удивленную мину страж.

   – Да, конечно, – кивнул я.

   – И.... – гном звякнул тяжелыми наручниками. Я спокойно вытянул перед собой руки. Надев мне эти металлические штуковины на руки и зажав болты, которыми они закрывались, воин сделал шаг в сторону, и я вышел с камеры. За спиной встал пришедший с ним гном, главный в этой тройке, и пошел рядом со мной. Когда мы вышли во двор, я сразу вспомнил этих гномов. Они были вместе с тем лейтенантом, который забирал меня с того домика, где я провел свои два месяца жизни.

   Во дворе стояло еще три десятка гномов. Помимо меня было еще два осужденных. Морды у них были явно не разбойничьими, это я почувствовал сразу. Все благодаря моим способностям. Впавшие в немилость? Не исключено!

   – Заключенный, встаньте к другим арестантам. – заговорил мой старый знакомый лейтенант Сориван.

Я подошел к двум собратьям по несчастью. Тридцать воинов взяли нас в квадрат, и мы пошли к выходу из стены, окружающую городскую ратушу. Стена была высотой в три человеческих роста, гномы любили основательность. У самых ворот стояла черная карета, с запряженными в нее двумя лошадьми. На единственном маленьком окошке, вырезанном в дверке кареты, была прочная решетка, сама дверь открывалась, сдвигаясь в сторону, скользя на меленьких колесиках в пазах.

Подождав, когда мы влезем в карету, Сориван забрался к нам и сел у двери. Ее задвинули, и он защелкнул ее на замок. Два воина запрыгнули на задворки кареты, еще двое полезли на козлы. Щелкнул кнут, и телега тронулась.

   За воротами были городские улицы. Высокие городские здания, этажей в три четыре, сложенные из серого и бурого камня, но цвета были хорошо подобраны, никакого хаоса. Прямые, мощенные камнем улицы, по краям встречаются решетки канализационных ям. На улицах было чистенько и опрятно. Пешеходы останавливались и провожали взглядом нашу черную колымагу. Несколько раз мелькали светлые витрины магазинов, был виден большой рынок, разные мастерские. Город поражал своей красотой и изысканностью. Было приятно ощущать красоту и порядок, а не чувствовать запах лошадиного навоза и видеть людей, бредущих по косточки в отходах и помоях. Да еще и шарахаться от любого скрипа окна! Чтоб не схлопотать целое ведро этой гадости на голову!

   За городом начиналась вымощенная камнем дорога. Карета подпрыгивала на стыках каменных плит и стремилась вперед.

Ехали мы около получаса. Карета сделала остановку у ворот, стена у которых поднималась на добрый тридцатник метров. Сидевший возле меня мой знакомый лейтенант выпрыгнул с кареты, о чем-то переговорил с охранниками – дюжими гномами в количестве трёх, стоявшими у дверцы кареты у дверки, на случай, если мы захотим смыться. Потом старший, разговаривавший с Сориваном гном, махнул кому-то рукой, и впереди послышался шум. Сориван влез к нам обратно, и через некоторое время мы тронулись и продолжили путь.

   Сами ворота были тяжеленными, окованные стальными полосами, а основа из какого-то черного дерева, толщиной в метр. Еще в них была маленькая дверца – сплошной черный метал, именно черный, я был в этом уверен, точно не крашеная. Такого же цвета и засов, замочные скважины, все по высшему уровню. "Вот и остался позади выход на свободу, – мелькнула печальная мысль. – Получится ли сбежать?"

   Еще несколько десятков минут – и наше средство транспортировки остановилось. Послышался какой-то шум, потом несколько вопросов грубым, вызывающим неприятный холодок, голосом, и Сориван, вздохнув, снова выбрался наружу. У моих спутников, таких же бедолаг, как и я, сразу потускнел взгляд, плечи опустились, они будто постарели лет так на десять-пятнадцать. Ну, если тутошним, коренным жителям, стало так плохо, то тут точно не сахар. Пора и мне начинать бояться и трепетать!

   – Здарова, голубчики! – дверь отъехала в сторону, и тот самый грозный голос, казалось, наполнил салон кареты. – Приехали, выходи справа по одному!

   Держась за ручку двери и улыбаясь на все... сколько там у гномов, ну не сейчас же их считать, или спрашивать у владельцев?! Так вот, добродушными глазами на нас смотрел здоровенный рыжий гном. Бороды у него не было, на голове треуголка, кожаные штаны, на ногах – кожаные сапоги с металлическими накладками на носках. Голое до торса загорелое тело было покрыто рыжими волосами, руки бугрились тугими клубками мышц.

   – Ну, что, дорогие курортники, приветствуем вас в одном из величественнейших курортных заведений под названием "Алмазные копи"! Добро пожаловать, посетители! Или -вечные жители?..

   Последнюю фразу он добавил, делая широкий, приглашающий жест рукой. Гномы угрюмо полезли в открытую дверь.

   – Оп-па! – удивленно вскинул брови рыжий гном. – А это что за диковина? Ты кто, парень?

   – Человек, должно быть.

   Я произнес это спокойным, уверенным голосом, ерничать я не решился, это не мальчик, с которым можно посмеяться над шутками! Даже мои знакомые по "телеге", нас доставившей, посмотрели на меня так, что, казалось, первый раз меня увидели, и внимательно начали разглядывать.

   – Серьезное дело... – протянул Рыжий, обходя меня по кругу, и внимательно разглядывая. – А как это тебя угораздило-то? Хотя, постой, не говори, зайдем ко мне в кабинет, там... А теперь, стали в шеренгу!

   Теперь он снова заговорил властным тоном, как будто ничего и не было.

– Значит, слушайте меня внимательно. Меня не волнует, кто вы были до этого, как и то, за что сюда попали. Я потом гляну в вашем деле. Теперь, вы будете прилежными рудокопами, работягами, потому что, если будет обратное... Это ненадолго. Или вы подохнете от голода, или же подохнете под кнутами надзирателей! Всем все понятно?

   Гномы и я кивнули почти синхронно, и я, наконец, смог увидеть, куда мы прибыли.

   По сторонам поднимались отвесные скалы. Они были настолько высокие, что на их вершинах лежал снег. Нет, они не по всей высоте были такими, где-то через сотню– другую метров они принимали немного больший угол наклона относительно земли, но взобраться по ним без оборудования, было нереально. Если из ущелья не было выхода на противоположную сторону, то путь к свободе остался у нас за спиной. И, вдобавок ко всему, он был надежно перекрыт, так что...

   – А теперь, мои дорогие землеройки, прошу вас в нашу, или, скорее, вашу скромную обитель, заезд начинается с сегодняшнего дня, и до... числа... До _ого числа, _а месяца! Дату вписать при выписке! А выписка будет... Выпишут вам только ямку, в которой вас похоронят! А когда наступит ТОТ, – Рыжий поднял вверх палец, заостряя наше внимание, – день, это целиком и полностью зависит от выносливости, и прочности вашего организма!

   Гномы рядом со мной низко понурили свои головы. Сориван, стоящий со своими солдатами за спиной рыжего, виновато посмотрел на меня и чуть дернул плечами. Я ободряюще и понимающе моргнул глазами. Видимо, понравился я парню, расположил его к себе, вот и стало ему жалко меня!

   – А теперь, во-он, туда! – протянул Рыжий, кивком головы указав нужное направление.

   Вход в пещеру преграждала стальная стена. Стена, потому, что вход во вход, прошу прощение за тавтологию, был достаточно большим: метров восемь высоты и около шестнадцати ширины. Зачем сталь – непонятно, но что есть, то есть. Это чтоб осужденные не вырвались на волю? Не исключено, но можно же было и камнем заложить! Однако, речь теперь немного о другом. В этой стене была небольшая дверь, а также, пардон, большие ворота, через одни что-то завозили/вывозили, ну а через другую – запускали/выпускали лю...(ну, заладил с ошибками!), гномов. Может, были и другие разумные расы, но об их существовании я не знал. Стену, да и дверь, покрывали всяческие барельефы. Знаете, взглянув на нее, я еле сдержался, чтобы не отшатнуться! Ну и чудовища!

   А чудовищ было в изобилии! Вся стена была покрыта изображениями мерзких, ужасных созданий, которые таращили на тебя глазищи с вертикальными, да и не только, зрачками, и скалили чудовищные зубы. Эффект был потрясающим, настолько искусно они были созданы! Рыжий и охранники, стоящие у входа с арбалетами, пиками, и мечами наготове, с удовольствием наблюдали за нашими лицами. Не знаю как я, но мои спутники побледнели. Наверное, я выглядел не лучше! Все бы ничего, но помимо всего, на барельефах эти твари пожирали бедных, пытающихся отбиться кирками и лопатами, шахтеров! И как бы те ни старались, судя по всему, не у всех получалось выжить! И с этой мерзостью мне придется столкнуться?! У-упс!

   – Ну, трусливые девочки, пойдем! Люди дяди Банехора, ах, да, именно так меня нужно называть, только спереди добавьте – "господин". А то повелитель как-то слишком пафосно звучит.

   Я на прощание кивнул Соривану и пошел в темный проем двери, которая вводила меня в пасть страхолюдине с кривыми, кручеными рогами, козьей мордой и четырьмя глазами с вертикальными зрачками.

Дверь жалобно скрипнула и захлопнулась за спиной. В замке заелозили ключом. Тот четыре раза щелкнул, и с каждым щелчком в голове произносилось по букве: "П", "О", "П", "А", "Л"!

   Наверное, именно так можно было охарактеризовать текущее положение, прошу прощения за мой массолийский!

   Глава XII. Новые встречи, новые события

 –  Шхррргхдыщ! Бах, бах, бах!

– Та ну, чтоб ты сдохла!

– БАХ! БАХ!

– Уууу, проклятье рода человеческого! Эй, ты, там! Неси кувалду, опять эта скотина заела!

   Так можно было бы начинать еще одну главу этой трагикомической повести, но в гномьих шахтах было все цивилизованно (если можно так сказать): запор работал отлично и со спокойными звуками "шшшш", "тук (задвинули засов до упора) "шкряб, шкряб", "тряям" (замок повесили), "щелк, щелк, щелк", "клац" (ключ на три оборота, последний оборот до половины, но крутить дальше некуда). "Клац, клац" (подергали, чтобы убедиться, что точно закрыли). Потом еще куча каких-то манипуляций (нашу тройку развернули спиной к дверям, и мы слышали только щелчки, клацанья, и прочие шумы.

   – Значит так, девочки. Вы перешли на новый, можно сказать – завершающий этап жизни. Ваша свобода и вольная жизнь закончилась там, – тычок пальцем на дверь за спиной. -Теперь начинаются ваш труд на благо родины! В последний раз я просил у начальства пару десятков молодчиков, но выдали мне только вас троих. В самом глубоком штреке, метра полторы сотни... случился обвал, и привалило с десяток заключенных. Это я уже непосредственно к вашим задачам перешел. Нужно его разобрать, этот завал, если кто не понял, и все это дело вытащить на поверхность. Так что работы у вас хватает! Найдите Мусу и приведите сюда. Будет вместе с человеком и этими двумя вместе работать. А теперь, как там тебя, идем, поболтаем. И как притащите Мусу, раздайте инструмент и ведите к месту работы! Когда придет этот – ставьте в паре с Мусой. Им должно понравиться! Ха-ха!

   Я пошел за Рыжим, оглядываясь по сторонам. Огромный грот, потолок был метрах в семи над головой, от входа он овалом расходился в стороны, в длину достигал сотни метров, в стороны двадцать. В стенах были выдолблены комнаты (скорее всего, для охраны), и складские с хозяйственными помещениями. Столовая, кухня, душевая... Ну, это я понял по значкам, висевшим на дверях. А дальше, в конце зала, виднелся большой провал, из которого еле слышно раздавались звуки ударов кирок о камень.

У провала стояла четверка гномов, еще два сидели чуть в отдалении. Все четверо стояли у металлического механизма, напоминающего по виду лебедку. Штуковина нависала над дырой в полу двумя железными лапами, от которых вниз шли канаты. Только они были темного цвета, и, кажется, отблескивали в свете кристальных светильников. С такого расстояния подробности рассмотреть было нереально.

   Мы подошли к прочной железной двери с окошком, забранным решеткой, и с другой стороны закрытым металлической задвижкой. Рыжий достал из кармана ключ, и задвигал ним в замочной скважине. Рядом с нами, откуда ни возьмись, нарисовался стражник, и когда мы зашли в помещение, остался стоять у двери.

   Обустройство кабинета было чисто деловое. Серые стены. Вдоль одной вытянулась картотека. Белые корешки папок указывали на то, что все эти бумажки – дела на каторжан. Широкий, длинный, т-образный стол из серого гранита. В столе начальника зоны было высечено углубление, и туда был вклеен кусок хорошо выделанной кожи. Немного низковатые стулья с высокими спинками выстроились у ножки буквы "Т". На стене висело много разного оружия, туда затесалась даже кирка. В углу стояла, искусно высеченная из мрамора, фигура обнаженной гномки, я даже невольно залюбовался! Шедевр!

   – Нравится? – с улыбкой спросил рыжий гном. – Мне тоже! А картина как тебе?

   На стене висела, размерами полтора в ширину и метр в высоту картина, на которой был искусно изображен пейзаж. Снежные пики гор золотило восходящее солнце, буйная зелень у подножья... Все было настолько живо изображено, что казалось, на лице даже ощущается дуновение ветра!

   – Божественно! – зазвенел я наручниками. – Ну, просто, просто, нет слов, в общем!

   – Ну, садись, – кивнул головой на ближайший к себе стул гном, заходя за свой стол, шлепнув тремя папками о стол и усевшись в свое большое кожаное мягкое кресло (хотя, как по мне, это кресло было маленьким диванчиком).

– Садись, и рассказывай.

Я сел на стул, гном внимательно посмотрел на меня зелеными глазами, покатал буграми мышц под кожей, двинул плечами, а потом спросил:

   – Впечатляет?

   – Ага, конкретно так! – кивнул я, сделав большие глаза. Объем грудной глетки гнома достигал двух с небольшим метров, про плечи я вообще молчу, ладони выглядели вообще двумя заступами или совковыми лопатами. Было ощущение полной уверенности, что если он встретится с медведем-гризли на узкой горной тропке, то от пощечины таким веслом голова медведя сделает четыре оборота вокруг своей оси.

   – Ну, если впечатляет, то тогда я оденусь, а то тут холодновато.

   Поднявшись со стула и отойдя в угол комнаты, Хозяин открыл шкаф, вытащил оттуда шерстяную рубаху, китель, быстренько оделся и снова уселся за стол.

На столе стояла красивая, со всякими финтифлюшками, керосиновая лампа. По крайней мере, она была похожа на нее. До тех пор, пока гном не начал крутить штырек, для увеличения огня, подачи керосина, и не увеличилась площадь взаимодействия кристаллов. Да, забыл сказать: под потолком висело три кристальные лампы.

   – Вернемся к нашим баранам, – пророкотал хозяин богадельни, поднимая лежащую на углу стола странную пластину, похожую на швеллер. Банехор ее поднял над столом, и швеллер навис над столом на подпорке, состоящей из двух трубок, напоминающую ногу цапли. Сложив перед собой наши папочки, те, в которых было написано все о нас, и наставив эту штуковину как раз над ними, он снова покрутил штырек, и свет полился из этой цапли.

   – Ух-ты! – не сдержал я удивленного возгласа. – Обалденная фиговина!

   – Фи.. чего? – поднял на меня глаза гном.

   – Да я и сам не знаю! Вроде есть такие плоды, фиги, что ли, ну вот от них происходит слово... Или штуковина. Ну, я думаю, что это одно и тоже.

   – А, ну да, фиговина. Мне тоже нравится. Настольная лампа, что ли. А теперь не мешай...

   Почитав пару страничек моего дела (ого, пара страничек! Сколько накатали, изверги!), он отодвинул мое дело в сторону, и теперь смотрел на меня, подперев голову руками.

   – Ну, а теперь, своими словами и чистосердечно выкладывай, что было.

   – А вы точно хотите, чтобы я своими словами, и...

   Но наткнувшись на грозный взгляд гнома, я начал повествование о своей жизни несчастной.

   – Дело было вечером, делать было нечего! Не, ну вы же сами просили: своими словами! Как вам уже известно, я граф. И на соседнее графство, находящееся рядом с моим случилось нападение. Кочевники...

  .. Ну, в общем, выходим мы втроем из подземных ходов, Оштарнор и слова сказать не успел, а тут этот придурок, простите, постоянно забываю имя этого больноватого капитана. Короче, эта скотина подходит ко мне, приказывает страже держать меня, а сам начинает меня дубасить. Меня это так взбеленило, что я в ярости, изо все силы, дал ему коленом в подбородок, ну еще и с ноги в грудь добавил. Чтоб ускорить столкновение с горизонтальной поверхностью скалы. Шмякнулся он знатно, и тут, наконец, стражники расчехлились. Накостыляли мне толпой, что я чуть ли не три месяца лечился. А дальше суд, признание меня виновным, хотя виновным меня признали еще до суда, а на суде разыграли комедию. Я их в этом обвинил и сказал, что даже люди так не поступают. В процессе жарких споров и переговоров, трагически погибли некоторые члены Круга Мастеров, а еще некоторые получили шишки, синяки, ну и, возможно, переломы, травмы разной степени тяжести.