Текст книги "Извилистый путь (СИ)"

Автор книги: Виталий Вильчинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

      Мужик понятливо кивнул, и глянул на дверь.

      – Сколько надо? – деловито поинтересовался он.

      – Ну, для начала, сколько он у вас стоит, а там уж я решу.

      – Половину золотого на один раз.

      – Дороговато. За золотой три порции и сойдемся. И еще на пятнадцать золотых возьму отдельно.

      – Ладно, – кивнул хозяин магазина. – И это только по доброте душевной!

      – Заверни в отдельные пакеты. Три в бумажный, а остальное – в кожаный мешочек.

      – Сделаю, – кивнул тот и скрылся в дверях, которые виднелись за прилавком.

      Через некоторое время он вернулся с заказанным товаром и выложил его передо мной, а я отдал ему монеты. Забрав то, что теперь принадлежало мне, покинул заведение.

Громилу, кинувшегося на меня из-за угла и намеревавшегося двинуть меня по голове дубиной, я уложил хорошим ударом в челюсть. Его палка упала на него.

Шторка на окне слабо дернулась, и я понял, кто был инициатором нападения. Ну, да ладно, теперь без разницы.

Быстрым шагом я убрался с трущоб. Меня ждали дела. Отойдя подальше, пропетляв для верности еще немного, дабы снять с себя "хвост", и убедившись, что оного нет, я направился прогулочным шагом в порт. Привлекать лишнее внимание городской стражи нервными движениями и настороженными взглядами не стоило. Ведь в холщовой сумке я нес "пожизненное" в соленых рудниках". Так гласила мера наказания за употребление и распространение только что приобретённой наркотической травы. Этот наркотик вызывал мгновенное привыкание, сильнейшую зависимость, от которой было почти нереально избавиться. Его курили через трубку, испытывая при этом галлюцинации и ощущения, как при занятии любовью, только в несколько раз сильнее. Наркотик разрушал психику человека, делая его за несколько лет совершенно невменяемым. При этом мозг человека просто высыхал. Вот эту дурь-траву я и нес собой.

Порт встретил меня запахом гниющей рыбы и водорослей, криком чаек и шумом прибоя. Здесь стояло три боевых и полтора десятка торговых кораблей, среди которых был и бриг Алена, который стоял вдали от берега.

Здесь было многолюдно. Бегали грузчики, сновали торговцы, воры, моряки и зеваки. Прогуливаясь по пристани, я разглядывал людей и посматривал на палубу "Русалки морей" (так назывался корабль Алена).

На борту стоял толстый тип в дорогих одеждах и разговаривал с высоким мужчиной в темном наряде. Толстяк размахивал перед ним руками, а тот снисходительно улыбался, указывая на какие-то детали корабля, и стучал по фальшборту. Было понятно, что один из них – покупатель, а второй – продавец. Кто покупатель, стало ясно, когда толстяк развернулся и спустился по трапу на пристань.

Тип в черной одежде подошел к борту, облокотился на него и с ухмылкой посмотрел вслед уходящему. К нему подошел моряк, мужчина лет сорока от роду, среднего роста, коренастый с загорелым лицом и бородой сантиметров пяти длиной. Переговорив с капитаном, он спустился на берег и пошел в город.

Я незаметно последовал за ним. Мужчина добрался до недорогой таверны, уселся за свободный столик и заказал ром. Заказал он большой кувшин, значит, он либо кого-то ждал, или собирался напиться до смерти. Глядя на его мрачное выражение лица, я определил, что, скорей всего, будет второе.

Устроившись недалеко от него, заказал себе любимый соленый арахис, кружку пива, три жареных перепела и компот. Пока я ждал заказ, моряк уже опрокинул в глотку три кружки рома. Оторвав ножку перепелки, я сгрыз хорошо прожаренное мясо, промокнул губы мякотью белого хлеба и отправил его себе в рот. Все же тут не так плохо их готовят, этих перепелов.

    После последнего куска птицы я вытер руки салфеткой серого цвета, засаленной и в больших жирных пятнах (слава Богу, хоть не воняла!)  Взяв пиалу с арахисом и пол-литровую кружку с пивом, я подошел к столику моряка:

      – Позволите присесть?

      Морской волк поднял на меня печальные глаза, которые были совсем немного мутноватые от выпитого. Этот человек был не так уж слаб касательно алкоголя.

      – Попробуйте, – кивнул он. Усевшись напротив его и бросив пару зерен арахиса в рот, я тихо заговорил:

      – Не буду ходить вокруг да около, перейду сразу к делу. Я видел, как вы сходили по трапу с "Русалки".

      На лице моряка проглянули смешанные чувства. Он вопросительно посмотрел на меня.

      – Также я знаю, что на вашей посудине совсем недавно сменился капитан.

      Моряк посмотрел на меня уже с подозрением. Конечно, я бы тоже насторожился, подойди ко мне незнакомый тип и начни задавать не очень приятные вопросы.

      – Какие у вас были отношения с предыдущим владельцем, Аленом? – продолжил я.

      – Чего вы от меня хотите? – уже раздраженно спросил сидящий передо мной мужчина.

      – Дело в том, что я – друг Алена, и он и я сам, мягко говоря, не в восторге от смены владельца судна.

      Во взгляде моряка блеснул интерес, но настороженность не пропала.

      – И что вы собираетесь что-то сделать?

      – Конечно же... Я вам могу доверять? – я забросил в рот последние три орешка и тщательно прожевал.

      – Мне-то доверять вы можете, а вот я вам?..

      – Несомненно, – набрав в рот пива и ополоснув зубы, глотнул. – Как бы тихо мы не говорили, думаю, нам всё же стоит убраться отсюда.

      Выложив на стол два медяка, щелкнул пальцами, привлекая внимание хозяина, и направился к выходу. Послышался звук монет, которые открытой ладонью припечатали к столу, а потом – шаги за моей спиной.

Выбравшись на свет божий, мы спокойно пошли, на отдалении друг от друга в сторону городского парка. Это был небольшой клочок земли, усаженный деревьями по обеим сторонам единственной короткой аллеи, на которой росли деревья, стояло с десяток лавочек, а пройти его можно было за минут за пять нормальной ходьбы (но парочки бродили медленно, воркуя о чем-то своем). От аллеи в разные стороны расходились дорожки.

Сам парк был похож на квадрат, в который был вписан квадрат поменьше, разделенный на четыре ровные части дорожками, то бишь, две широкие дорожки перекрещивали парк, а одна дорожка обходила парк по периметру на расстояние метрах в десяти от окончания парка. Небольшой пятачок в центре, с маленьким фонтанчиком в виде чаши, из которой поднималась железный столб, на верху которого были закреплены четыре фонаря. Возле фонаря страстно целовалась парочка, а чуть дальше в кустах...

      – Ну, и молодежь пошла, – беспардонные до невозможности! – зло пробормотал шедший за мной моряк.

     За парком очень близко друг от друга стояли дома, образуя некий коридорчик, проскочив через который, мы очутились недалеко от ворот, выходящих на пристань.

      Выскользнув на пристань и выбравшись на пустующий пирс, я остановился, и присел на анкер, похожий на огромный болт, торчащий из камня.

      – Насколько я понял из рассказа вашего капитана...

      – Да нет, капитан я, а он – владелец брига.

      – Это я и хотел сказать, вы уж простите, я в этом деле не очень. Так вот, судя из его рассказа, я понял, что его красиво ограбили на его корабль.

      – Позвольте угадать: та дамочка, с которой он таскался? – с какой-то ненавистью спросил капитан.

      – Вы догадливы, прямо в точку. Она его опоила чем-то вроде приворотного зелья, и оно действовало до тех пор, пока они обстряпали дельце. А когда с капитана, пардон, владельца, вышли все яды, пары, или чего-то там, он прозрел. Но было уже поздно.

      – Я так и знал! – зло харкнул далеко в воду капитан. – Якорь мне в ранец и гулять по рее, я видел, что дело неладно! Он же совсем отмороженный стал! Правда, я виделся с ним нечасто, только тогда, когда он платил деньги мне и матросам и наблюдал за выгрузкой новой партии товара. Дернуло его плыть с нами в этот рейс!

      – В общем, приблизительная картинка у меня вырисовалась. Так вот, прибрала к рукам корабль гильдия воров, или кем-то нанятая гильдия воров, а устранить бывшего владельца помогала гильдия убийц.

      – Недурно! – дернул в сторону головой капитан.

      – А завершением всей этой заварушки стали протрезвевший и весь в ужасе Ален, и его братец Редго, лежащий весь продырявленный и с трудом дышащий, который сейчас находится под покровительством моей лекарки.

      – Ну, ни... чего не могу сказать! – выкатил глаза моряк. – а как все...?

     – Хотели они пришить обоих братцев тогда, когда Редго нес на плечах вяло матерящегося Алена, благо, я оказался рядом. Исход такой: одного лечит мой придворный лекарь, второй мучится угрызениями совести и прочими чувствами, которые могут угрызать. А того, кто сократил численность вышеуказанных гильдий на двух членов, скорей всего, активно ищут по городу.

      Капитан "Русалки" покачал головой. Достал из кармана кисет и трубку, набил ее, насилу разжёг и глубоко затянулся. Выпустив две струи дыма носом, как дракон, затянулся еще раз и, выбив трубку, зажал ее в зубах.

      – Да, дивненькая история. А я-то думал, что наш хозяин и продал, и предал нас... А оно вот как выходит... – взгляд его устремился в пространство.

Была уже темная ночь, когда мы выходили с таверны. Вовсю светили звезды. Лунная дорожка, зыблемая мелкими волнами, лежала серебряной полосой на черной глади воды.

Я молча сидел и ждал. Вечер был холодноватым, и я встал, чтобы немного согреться. Капитан как будто только вспомнил обо мне, вздрогнул и заговорил:

      – Дрянная ситуация, дрожжи им в гальюн. Да и вам не позавидуешь. Гильдии – штука непростая...

      – И сам знаю. Слухи все равно поползут, я же на горбу нес братьев, видела кухарка, купец какой-то и хозяин таверны, и это, как минимум.

      Моряк снова потянулся за кисетом, но потом отдернул руку и оправдывающимся голосом сказал:

      – Я курю очень редко, а это что-то на нервной почве... Так что вы там про возврат корабля говорили, а то уже я и полкоманды собрали свои вещмешки в ожидании худшего.

      – Ах да, вернемся к прерванной теме разговора, – продолжил я и, прохаживаясь по пирсу с капитаном, начал толковать ему свой план. Примерно сорок минут спустя мы распрощались и разошлись в разные стороны: я – к себе на постоялый двор, а он – на "Русалку морей".

      И вот, когда я снова приперся спать далеко за полночь, на этот раз Неилин у меня под дверью не сидела. На её месте стоял табурет, на нем – поднос с остывшей курицей, салат из свежих овощей и несколько ломтиков хлеба. Под крышкой в гусятнице лежала тушеная картошка.

У меня призывно буркнул живот и я, отперев дверь, внес поднос вместе с табуретом. Вдоволь наевшись и стащив с себя одежду, ополоснулся во вновь остывшей воде, юркнул под одеяло и с блаженной улыбкой на лице закрыл глаза. Немного полежав, высунул руку из-под одеяла, двумя пальцами затушил свечу, перевернулся набок, зажал конец одеяла между коленками и провалился в сон.

* * *

      Поздно утром, часов в одиннадцать, я принял ванну, выпил чашку горячего, чуть сладкого, чая с лимоном и булочкой с ванилином, облачился в богатый черный камзол, белую рубаху, черные узкие штаны и начищенные до блеска низкие сапожки, вышел на улицу. Шпага висела левом боку, и я придерживал ее за рукоять, положив на верхнюю догу ладонь. С гордо поднятой головой я вошел в порт. «Русалка морей» стояла на том же месте, где я видел вчера, мерно покачиваясь на волнах. Поднявшись по трапу и заметив капитана Семпса, как вчера он представился, я подозвал его властным движением руки. Два человека с оружием искоса наблюдали за мной. Наверняка, ставленники нового владельца.

      – Я вас слушаю господин! – слегка поклонился капитан, глаза его на мгновение закрылись, правда, это мгновение длилось чуть дольше, чем тогда, когда человек моргает. – Что вам угодно?

      – Я слышал, эта лоханка продается! – нагловатым голосом сказал я. – Мне хотелось бы пообщаться с ее владельцем!

      – Сей момент! – кивнул Семпс.

Из капитанской каюты  вышел жулик  с отекшим лицом от обильных вчерашних вечерних возлияний, поэтому был слегка не в духе. Изо рта шёл стойкий запах перегара. Отлично, то, что нужно для моей задумки.

      – Ну, и кто здесь хочет меня видеть? – раздраженно спросил он, одергивая мятый камзол.

      – Я, – самую малость склонил я в поклоне голову.

      – И что вам от меня нужно? – хамовато спросил он.

     – Вообще-то, я хотел бы приобрести этот корабль, но мне он уже не нравится, и только потому, что здесь мне хамят! – гордо вскинув голову и развернувшись на каблуках, я направился к трапу.

      – Эй, ты, подожди! – запоздало, поняв в чем дело, крикнул мне вслед вор. Я согнул руку в локте и отмахнулся тыльной стороной ладони:

      – Мне от вас уже ничего не нужно!

     На причале уже стояло человек десять зевак, с интересом наблюдая за разворачивающимися событиями. Так как разговор происходил почти у самого борта и на повышенных тонах, с берега все прекрасно было слышно. Это было даже лучше, чем я предполагал!

      – Стой, я сказал! Ты купишь у меня этот корабль! Парни, хватайте его!

      Охранники-молодчики бросились мне наперерез. Оставалось надеяться, что они не из гильдии убийц, а такие же грабители, как и их предводитель.

      Одного я сбил ударом ноги в лицо, а другого с силой саданул кулаком в солнечное сплетение. Получивший ногой, быстро поднялся с палубы и вновь начал наступать на меня, сплюнув кровь и вытащив из кармана нож, второй же остался лежать, судорожно пытаясь вдохнуть. Перехватив руку с ножом, я вывернул её и резко выбросил агрессора за борт. Зеваки издали одобрительный гул: "Ооооо!", а хозяин, уже с ножом в руке бежал ко мне.

      – Да что же это такое! – воскликнул я и сиганул за борт в воду. Расстояние между бортом корабля и причалом было метра два. Добравшись к берегу, я вцепился руками в пирс, качнулся вперед, и оттолкнувшись руками от земли побежал прочь. Зеваки разочарованно загудели.

      Добравшись до ворот в город со стороны порта, я подбежал к караулке. Там я увидел капитана городской стражи, который распекал за что-то старшего лейтенанта. Тот стоял, вытянувшись по струнке, и согласно кивал, когда нужно, улавливая слова начальства:

      – Если я тебе прикажу, – орал разжиревший солдат – ты у меня собачье говно будешь есть, ты меня понял?

      – Капитан, капитан, на меня было совершено нападение! – картинно, тяжело отдуваясь, завопил я.

      – Да поше... – в запале развернувшись ко мне, заорал он, но, увидев на мне дорогую одежду, изменил окончание фразы, – Пойдемте со мной, разберемся! Взвод солдат – со мной! – добавил он, обернувшись к лейтенанту. – Ведите!

      Грохоча сапогами по деревянному настилу, за мной бежали солдаты во главе с капитаном и сержантом. Зеваки (теперь их собралось намного больше!) при виде нас, подбежавших к кораблю, расступились.

При нашем приближении лицо вора сначала помрачнело, а потом растянулось в кривой улыбке.

– На этом корабле на меня напали! Владелец приказал меня задержать! – кивнул я на типа, облокотившегося на борт и ехидно улыбающегося (при этом я придержал своей ладонью ладонь толстого и воняющего потом капитана стражи города, на долю секунды опустив руку в его карман).

      – Чушь все это! – нагло сказал вор с палубы. – Не было такого!

      – Но люди на берегу все видели! Так что они подтвердят! – сказал я, обернувшись к толпе, которая утвердительно загудела.

      – Вообще-то, он первый на меня напал, так что я требую его задержать! – послышался голос вора с палубы.

      – Что вы скажете в свое оправдание? – высвободил свою руку солдат. Его лицо не слишком отличалось от лица захватчика корабля: такая же ехидная улыбка и уверенность, что докажет то, что сочтёт нужным.

      – Я скажу вот что: этот корабль не принадлежит этому господину, – сказал я, отходя на шаг и картинно отряхивая свой рукав. – Из достоверных источников мне стало известно, что его настоящего владельца просто ограбили.

      На лице капитана мелькнула злорадная улыбка, а с палубы донесся громкий хохот.

      – Этот корабль, и все что на нем – мое! – отсмеявшись, произнес жулик. – Все – до последнего гвоздя! Могу показать бумаги, подтверждающие мои слова! Вот! – и он вытащил из кармана свернутый в трубку пергамент и развернул его.

Толстяк капитан подошел к краю пирса и протянул руки – стоявший на корабле спустился вниз и отдал бумаги. Стражник сделал вид, что внимательно их изучает, хотя я был уверен наверняка, что он знает все, что там написано.

      – Все верно этот господин говорит: это его корабль, – произнес с улыбкой солдат, отдавая бумаги.

      – Тогда я требую устроить обыск на корабле! – категорично заявил я.

      – Да кто вы такой, чтобы его требовать? – скептически спросил страж.

      – Граф Эрландо Эрнст, – с кривой ухмылкой слегка поклонился я. Лицо капитана дернулось. – Так что я могу не ломать комедию, а попросту приказать это сделать!

      – С-с-стража, – дрогнувшим голосом начал он, в то же время глядя на вора. Тот едва заметно кивнул. – Стража, тщательно обыщите корабля моего прия... этого господина!

      – Да, и еще, лейтенант, я просил бы оставить с нами несколько солдат во избежание всяческих недоразумений.

      Капитан усмехнулся и кивнул, подтверждая мою просьбу. С нами осталось трое военных, сам же старший лейтенант и с двенадцатью солдатами поднялся на корабль, обыскивать судно. Перед этим они сами были осмотрены на предмет лишних вещей начальником стражи, чтобы чего-то вдруг не подкинули. Не знаю, может, здесь всегда так делали, а может, просто в данном случае делалось все, чтобы предупредить всякого рода случайности.

      Минут, наверное, двадцать-тридцать на корабле было все спокойно, а потом раздались удивленные возгласы! На палубу выбежал лейтенант с пятью солдатами и крикнул капитану стражи:

      – Задержите этого человека! В каюте, которую он занимает, найдена пыльца счастья!

      Сначала на лице мошенника еще висела презрительная улыбка, а потом оно дернулось и окаменело. В глазах заплескался ужас.

      – Вот, – лейтенант передал в руки капитану стражи мешочек с наркотическим веществом. Тот его открыл, вынул зеленоватый порошок, потер его пальцами, понюхал и бросил пакетик в воду.

      – Это все ложь! Его подставили. И вы ничего не видели! – угрожающе надвинулся он на лейтенанта.

      Я подошел к краю пирса, и принял из рук рыбака, проплывавшего мимо в этот момент мимо судна и остановившегося привлеченный большим скоплением народа. В лодку и упал выброшенный предмет.

      – Знаете, если ваши подчиненные ничего сказать не могут, то уж поверьте, я, да и все люди, стоящие вокруг, уж точно не промолчат!

      – Да кто ты.... – захлебнулся толстяк. Слюна брызгала во все стороны. – Да ты знаешь, кто я?

      – Капитан стражи, ты – трутень, взяточник, живешь за счет других, ублюдок графа эл Солен, наркоман, который курит пыльцу счастья, мне еще чего-нибудь вспомнить? О мальчиках в постели и иных темных делишках?

      Внебрачный сын графа эл Солен стоял, то бледнея, то краснея, раскрывая рот, как выброшенная на берег рыба.

      – Да ты з...

      – Знаю-знаю... – кивнул я. – И про травку у тебя в кармане тоже знаю.

      От страха у него дрожали ноги, и, с трудом взяв себя в руки и выпрямившись, он все же гордо вскинул голову:

      – Вы ровным счетом ничего не докажете! – его рука скользнула в карман...

      – Стража, схватить их! – крикнул старлей.

      Рука толстяка успела погрузиться в карман, и почти вытащила его содержимое наружу, но солдаты не растерялись, а ловко вывернули руки командира за спину. "Владелец" корабля кинулся в воду, но тут подсобил все тот же рыбак, резко оттолкнувшись веслом от причала, сдвигая суденышко в сторону, и незадачливый грабитель "щучкой" плюхнулся на дно лодки. Дедок довольно засмеялся, глядя, как вор верхней частью тела застыл в лодке, а ноги свесились в воду. Его голова и руки были разбиты в кровь, пальцы, скорее всего, сломаны – у бедолаги был болевой шок.

      – Отпустите меня, скоты! – орал связанный капитан стражи. Солдаты деловито обшаривали карманы, а он продолжал верещать:

– Это не мое, мне подкинули!

      Следует отметить, что травку вытаскивали не из того кармана, в какой я подкинул, ну, а когда вытащили пакетик с "моей" травой, он вообще выкатил глаза:

      – Это уж точно не мое! – дурным голосом завопил он.

      – Ага, то есть предыдущая твоя была? – с улыбкой уточнил лейтенант. Моряки с "Русалки", столпившись у борта, довольно захохотали.

      – Нннет, та тоже не моя! – сказал отпрыск графа, дергаясь и пытаясь освободить руки. Бандита вытащили с лодки, бросили на пирс, сержант уже собрал свидетелей для суда, трава была сложена в сумку, и будущих каторжников повели в городские казематы.

– Ты заплатишь, скотина! – орал экс-капитан стражи. – Ты еще не знаешь, с кем связался!

      – Удачи! – помахал я рукой им вслед. Вскоре зеваки рассосались, солдаты, плотной стеной окружив подсудимых, скрылись из глаз за воротами города, а сержант, который остался на причале и читал документы на корабль, изъятый у бандита, подошел ко мне:

      – Простите, граф...

      – Эрнст, но называйте меня просто Эрландо. Мне так больше нравится.

      – Хорошо, граф Эрландо. На документе стоит подпись и печать Эрика эл Солен, так что, думаю, не составит труда доказать, что это – незаконный документ. Осталось вам разобраться с гильдиями и с папашей Эрика.

      – Ну, за последним, думаю, не постоит. Отпрысков у него хватает, человек он у нас любвеобильный, и уменьшение на одного, да и такого – наркомана и типа, путающегося с разными отбросами человеческого общества, я думаю, ему жалко не будет. Меньше головной боли.

      – Это если с такой стороны смотреть... – кивнул лейтенант, улыбнувшись. – К тому же, благодаря этому инциденту меня наверняка повысят в звании. Да еще и задержал двух преступников в начале карьеры. Хех! Главное, чтобы меня назначили капитаном.

      – Не переживайте, если что – я составлю протекцию. Кто у вас занимается назначением новых начальников стражи и прочих?

      – Этим занимаются главы всех гильдий. Ну, кроме тех, которые вне закона. Но весьма веское слово в этом имеет граф эл Солен.

      – Я составлю вам протекцию. Надеюсь, к моим словам прислушаются, – я искренне улыбнулся и протянул ему руку. Тряхнув своими каштановыми волосами до плеч, парень ответил мне рукопожатьем.

      Служака был лет тридцати, с открытым и приветливым лицом, светло-серыми и добрыми глазами, но в нем чувствовалась та струна, которую можно задеть в любой момент, и она отзовётся низким угрожающим звуком, очень недобрым звуком. И задевали ее в основном люди, преступившие закон, в отношении же других людей и по надобности он мог слегка придержать эту струну, и тогда она отозвалась бы глухим звуком, как струны гитары, накрытые ладонью.

      Разговор продолжался уже возле казарм, по соседству с которыми во внутреннем дворе казарм находилась городская тюрьма.

Казармы стояли буквой "П", своими концами упираясь в скалу, в которой и были высечены камеры. Они были сделаны ещё с незапамятных времен: когда люди пришли сюда, пещеры уже были. Их высек неизвестный народ, исчезнувший с материка задолго до появления на этих землях людей.

На стенах пещер встречались высеченные рисунки с изображением коренастых, бородатых мужчин, и либо они были низкие ростом, или просто так изображались на рисунках. У эльфов еще сохранились предания о низкорослом народце, который жил под землей и обладал несметными богатствами, но даже там не сохранилось его название.

Следует отметить, что именно эта гряда гор тянулась с севера, начинаясь где-то очень далеко, на самой границе с империей. Вообще, сами горы, если смотреть на них с высоты, имели вид буквы F, выгнутой в левую сторону, а нижний "хвостик" уходил рифами на десятки километров в море. На конце "хвоста" находился небольшой безлюдный остров, и он был последним клочком суши на юге планеты. Других земель с этой стороны материка никто не находил.

Однажды один богач торговец, снарядив три корабля, решил проверить (мало ли!), а вдруг далеко там, за морем, есть люди, и с ними можно выгодно торговать!?

Через десять месяцев вернулся один корабль, на нем была четверть команды, которая с трудом управлялась со всей этой махиной. Матросы были больными и ополоумевшими, они съели все, все, что было на судне, даже кожаные вещи. Если удавалось сбить летучую рыбу, которая иногда перепрыгивала через борт корабля, они тут же разрывали ее на части, чуть ли не убивая друг друга за сырое рыбье мясо. Они даже приучились пить соленую воду, но те, кто не смог этого сделать, погибли.

Моряки выглядели страшно, они были на грани каннибализма. Их долго отхаживали, несколько умерло от того, что сразу набросились на еду, которую продавали в порту, просто отнимая ее у торговцев. "Дальше ничего нет", – был их ответ на вопрос, что там, за морем. Больше никто попыток найти новую землю никто не предпринимал, так что можно было утверждать, что мое графство находилось на краю земли. Торговля, конечно, здесь была: у рифов было много различных моллюсков и рыбы, а также крабов и кальмаров. Добыча их была, правда, не "фонтан", так как всему причиной был тот же дракон и беспокойные сколы "за горбом". Дело в том, что рыбный промысел как таковой и в больших размерах образовался не так давно, потому что рыбу ловить можно было и в других местах, да и дешевле транспортировать, правда, некоторые виды рыбы и креветок водились только здесь, но доступны по цене они были далеко не всем. Так что рыбный промысел, который только начал развиваться, засох на корню. Жемчуга здесь тоже не было. Этот уголок огромного материка признали бесприбыльным, и рыба здесь вылавливалась почти только на еду.

Были, конечно, такие как Ален, которые ездили за крабами, креветками и редкостной рыбой, но если бы их наехало слишком много, не было бы покупателей. Так что, есть вероятность, что Алена Фаурера "кинули" на корабль конкуренты. Ну, а так как развитие рыбного промысла было в моих планах, придется мне "кинуть" этих кидал, да так, чтобы больше не захотелось. Но это только в том случае, если здесь имело место конкуренция, а если ее не было, а было простое крупное ограбление, то нечего и суетиться.

      Ну, это так, лирика, а пока что есть насущные проблемы:

      – До скорой встречи! – сказал я будущему начальнику стражи. – И большая просьба: стерегите их хорошенько, не хотелось бы, чтобы два мерзавца остались безнаказанными.

      – Мы уж постараемся, господин Эрнст, – улыбнулся страж порядка. Он вошел в казармы, а я ушел по своим делам. У меня было еще дело на окраине трущоб.

***

      – Здравствуйте, – слегка поклонился на моё приветствие мужчина.

      – Меня интересует литература по врачеванию, если такая имеется, и мази для ран.

    – С мазями проще, это есть, а вот с книгами... Сейчас посмотрю на чердаке. Помнится, были когда-то.

      – Хорошо, я подожду вас.

      Пожилой мужчина встал и вышел в дверцу, расположенную в стене за его спиной. Я стоял в небольшом магазинчике, который находился на первом этаже дома, и занимал одну из комнат, в другой, я так понял, было складское помещение. Везде царило запустение. Некоторые полки были пусты, на других еще стояли баночки, висели пучки сушеных трав, валялись еще кой-какие вещички. На некоторых полках по кружкам пыли можно было определить, что совсем недавно там что-то стояло, и его убрали.

      Через минут двадцать хозяин магазинчика явился с потрепанным и пожелтевшим томиком и, протерев тряпицей пыль, положил его на прилавок. Сверху поставил глиняную баночку грамм на триста с кусочком ткани на горлышке, перетянутым ниткой.

      – Вот, за это все три серебряных, – твердым голосом сказал он, но в глазах мелькнул страх, что я не заплачу, развернусь и уйду, оставив товар.

Владелец дома был седой, среднего телосложения, немного сгорбленный, с мозолистыми ладонями. Озабоченное лицо и уставшие выцветшие глаза.

      – Возьмите, – сказал я, выложив три монеты на стол перед ним. – Я думаю, эта книга того стоит. У меня знакомая немного в этом понимает.

      – Тогда, сейчас, еще подождите, – он вновь скрылся за дверью и вернулся со стопкой из трех книг, перетянутых бечевкой. Если предыдущая была в три пальца толщиной, то эти – по четыре каждая.

      – Возьмите. Мне они все равно без надобности. Я хочу все распродать и уехать прочь из этого города. Не могу уплатить все налоги, ну и... Вы понимаете, есть еще и неофициальные налогосборщики, люди, которые хотят денег за то, что они называют "крышей". Здесь никому не нужны мои услуги. Некоторые цветы и деревца за домом выкопаю, те, что мне очень дороги, а остальные придется бросить...

      Он говорил тихим грустным голосом, опершись руками о прилавок и опустив голову, тоскливо глядя перед собой. Говорил больше для себя, чем для меня. Видно было, что цветы свои он любил, лавчонку он свою забросил с горя, а по рукам и рукавам, испачканным землёй, было видно, что большую часть времени он проводил в своем саду. Штаны на коленях у него тоже были в земле, налипшие комочки еще не осыпались, значит, незадолго до моего прихода он хозяйничал именно там.

      – Вы не хотели бы работать у меня? – спросил я.

      – В смысле? – с некоторой задержкой спросил он. В его глазах читалось удивление.

      – В самом прямом. Я граф Эрландо Эрнст. Хороший знающий садовник мне не помешает. Тем более, у меня большие планы на будущее.

      – Й.... Я не знаю господин... – растерянно проговорил он. – А куда и что...

      – Мое графство по соседству. Я насадил там себе сад, и хотелось бы, чтобы за ним был хороший уход. К тому же, я хотел бы, чтобы вы взяли себе ученицу. У меня есть способная девчушка.

      – Господин, я могу забрать свои растения? – с робкой надеждой спросил он.

      – Все до единого! Я не сомневаюсь, что у вас – потрясающая коллекция, и я бы хотел некоторые образцы видеть у себя в саду! Если вы, конечно, не будете возражать!

      – Что вы, господин граф! – он низко поклонился. – Сочту за честь! Вы исполнили все мои мечты одним махом!

      – Но, мы еще не обговорили вашу заработную плату.

      – С меня будет достаточно места, где я буду жить, немного денег на еду, и сада! А, ученица, которой я могу передать свои знания, – это потрясающе!

      – Все это у вас будет, можете не переживать. У меня к вам еще один вопрос: в сельском хозяйстве вы понимаете? В овощах там, корнеплодах, я, правда, не знаю, есть ли в них разница... Во фруктах вы разбираетесь, я в этом уверен...