Текст книги "Любовь не предает"
Автор книги: Вирджиния Спайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Прошло еще какое-то время, и Катрин поняла, что больше не в силах оставаться в бездействии. Чуть ли не бегом она бросилась обратно в оранжерею. А ворвавшись туда, так и застыла на пороге от изумления. На том самом диване, где она отдыхала перед появлением де Бомона, в обнимку сидели Жорж и хозяин дома и мирно беседовали, как ни в чем не бывало. Опустевшая бутылка из-под вина, стоявшая на полу, красноречиво свидетельствовала о том, что приятели даром времени не теряли.
Заметив Катрин, Савиньи ужасно смутился, но тут же двинулся ей навстречу, не слишком твердо держась на ногах. Его приятель тоже поднялся и смотрел на девушку с виноватой улыбкой, скромно переминаясь с ноги на ногу, словно смущенная девица.
– Радость моя, – с опаской глядя на Катрин, начал Савиньи, – прости меня, что я немного задержался здесь… Просто нам с Альфредом нужно было хорошенько потолковать о его недостойном поведении. Но теперь мы все выяснили и, я думаю, можем мирно уладить это дело.
– Жорж, что ты такое говоришь?! – Катрин буквально задыхалась от возмущения. – Твой приятель только что чуть не изнасиловал меня, а ты, вместо того чтобы проучить его за это, распиваешь вместе с ним вино!
– Мадемуазель Катрин, умоляю вас, не ругайте так сильно нашего капитана! – внезапно вмешался в разговор де Бомон. – Уверяю вас, я уже получил от него хорошую взбучку за свое… так сказать, недостойное поведение. И теперь надеюсь, что вы тоже простите меня… ради нашей давней дружбы с Савиньи. Клянусь вам, я просто забылся и больше никогда не повторю своей попытки. Будьте же снисходительны к мужским слабостям, простите меня наконец!
Не найдя подходящих слов для достойного ответа, Катрин молча переводила взгляд с одного мужчины на другого. Такого неожиданного поворота событий она даже представить себе не могла. Она не сомневалась, что, если бы на месте Савиньи был Джейсон, ее обидчику пришлось бы без оглядки бежать из Парижа, спасая свою жизнь! Но, по-видимому, Жорж смотрел на подобные вещи более снисходительно.
– Ну, пожалуйста, Катрин, перестань смотреть на меня так сурово! – встревоженно попросил Савиньи, робко касаясь ее руки. – Все не так ужасно, как тебе кажется. Я прекрасно понимаю твое негодование, но не убивать же мне теперь Альфреда, с которым я прошел два Итальянских похода. В конце концов, он уже достаточно пострадал за свою дерзость. Ты только взгляни на его лицо! Когда я вошел сюда, он сидел на полу с вывихнутой челюстью…
– И ты тотчас бросился ему на помощь, забыв все свои угрозы! – насмешливо закончила за него Катрин.
– А что я, по-твоему, должен был сделать? Изувечить его еще сильнее?
Девушка медленно перевела взгляд на подошедшего де Бомона. Пристально посмотрев ему в глаза, она не нашла там и следа затаенного гнева или стыда за свой поступок. Похоже, что для него произошедшее было всего лишь досадным промахом, над которым потом можно будет от души посмеяться в компании друзей.
– Ну же, мадемуазель Катрин, вы прощаете меня? – снова спросил де Бомон. – В конце концов, ведь мы с вами квиты. Я испортил ваше новое платье, а вы – мое лицо. С такой распухшей физиономией я неделю не смогу появляться в приличном обществе. Признаться, настолько чувствительного удара по лицу мне еще ни от кого не приходилось получать!
Мужчины переглянулись и, к непередаваемому возмущению Катрин, разом громко расхохотались. Крепко сжав руки, девушка с нарастающим отчаянием смотрела на Савиньи, уже не надеясь добиться от него защиты своей чести. Ее сердце переполняла глубокая обида, но она понимала, что Жорж все равно не поймет ее, если она будет продолжать осыпать его упреками. Просто они по-разному смотрят на такие вещи, и глупо надеяться, что Жорж может измениться.
– Хорошо, месье де Бомон, я вас прощаю. Мы больше не будем вспоминать об этом… досадном недоразумении, – проговорила она почти весело. – А теперь позвольте мне покинуть ваш дом. Как вы догадываетесь, я не могу появиться перед людьми в таком неприличном виде.
Грациозно присев в реверансе, Катрин чуть ли не бегом бросилась из зимнего сада.
– Оставь ее, Жорж, не следует сейчас ее трогать, – донеслись до нее слова де Бомона. – Завтра она успокоится, и все будет по-прежнему.
Оказавшись внутри экипажа, Катрин упала на сиденье и горько разрыдалась. Она не могла обвинять Жоржа в предательстве, потому что он не понимал, как сильно оскорбил ее сегодня. Ведь она уже знала, что в его кругу было в порядке вещей приударить за подружкой товарища. Но она знала и то, что уже никогда не сможет относиться к нему так, как раньше. И тем более никогда не станет женой человека, для которого любовь была всего лишь интересной, забавной игрой.
От сильного расстройства Катрин не спала почти всю ночь. А на другой день не смогла удержаться и рассказала обо всем Луизе Берсель. Ее рассказ привел пылкую француженку в настоящий восторг.
– Бедный Альфред! – радостно приговаривала мадам Берсель, чуть ли не прыгая по комнате. – Неужели, наконец, нашлась женщина, способная дать ему достойный отпор! О, ради того, чтобы посмотреть на его разбитую физиономию, мне стоит бросить все дела и нанести ему визит… Нет, лучше попрошу мужа вызвать его и дать ему какое-нибудь важное поручение. Вот тогда я обязательно спрошу де Бомона, что с ним такое случилось, и помоги мне Боже не рассмеяться ему в лицо, слушая надуманные объяснения!
– Однако, Луиза, тебе не кажется, что Жорж все-таки должен был вызвать его на дуэль? – стояла на своем Катрин.
– Бог мой, дорогая Катрин, зачем вам это нужно? – недоуменно пожала плечами мадам Берсель. – Вы что, хотите иметь хромого любовника? Однако наказать его за это, пожалуй, стоит. Не разговаривайте с ним пару дней, пусть немного помучается и всерьез испугается, что вы решили его бросить.
Катрин не удивилась, что Луиза восприняла это происшествие с тем же легкомыслием, что и Савиньи, но на душе у нее после разговора с подругой стало намного легче. Она последовала совету мадам Берсель и несколько дней не принимала Жоржа у себя. Но его отчаяние было таким неподдельным, что в конце концов Катрин смягчилась.
«Стоит ли воспринимать все так драматично, если я не испытываю к нему настоящей любви? – беспечно сказала она себе. – Нужно или принимать его таким, какой он есть, или расстаться с ним. А остаться без любовника мне сейчас совсем не хочется. Стало быть, нужно махнуть на все рукой и продолжать вести эту легкомысленную и приятную жизнь, пока у меня есть такая возможность».
Однако порой Катрин с сожалением сознавала, что их отношения с Жоржем дали глубокую трещину. Но тут же говорила себе, что думать об этом ей сейчас совершенно ни к чему.
Глава 7
Девятого января наступившего 1800 года в Люксембургском дворце был большой прием. По сложившейся традиции, в начале вечера следовал великосветский раут с выступлением известных оперных артистов, а затем – бал. Так как Катрин жила в самом дворце, ей не нужно было куда-то ехать. Только спуститься с третьего этажа на первый и пройти через длинную анфиладу парадных комнат в огромный зал, превращенный по случаю торжества в настоящий сад с живыми цветами и причудливыми заморскими растениями. Как и многие дамы, жившие на положении гостий в резиденции Бонапартов, Катрин сначала присутствовала при туалете мадам Жозефины и лишь потом направилась в свою комнату, чтобы переодеться к празднику. Здесь она дождалась Савиньи, неизменно сопровождавшего ее на всех развлекательных вечерах.
Когда они спустились в парадный зал дворца, там уже было море гостей. Несравненная Жозефина царила над пестрой толпой, словно настоящая королева. Ее великолепное красное платье мелькало то тут, то там, и, где бы она ни появлялась, слышались восторженные перешептывания и заразительный смех. Бонапарт в парадном синем мундире с золотым шитьем тоже находился здесь в окружении своих ближайших соратников.
Стоило мадемуазель Ля-Феррон войти в зал, как десятки мужчин сразу повернулись в ее сторону. Сознавая свою неотразимость, она многозначительно улыбнулась Жоржу Савиньи и едва заметно сжала его руку. В этот вечер Катрин оделась довольно смело, окончательно распрощавшись с пуританскими привычками. Бесподобное платье из сине-зеленого мягкого шелка было декольтировано настолько, насколько это допускала современная раскрепощенная мода, – то есть практически не прикрывало грудь. Крохотные фонарики из белого тюля заменяли рукава. Спереди верхняя юбка расходилась на две половины, и при каждом шаге становилась видна нижняя, тюлевая, юбка, расшитая валансьенскими кружевами. А под ней… под ней едва заметно проступало нежно-розовое трико плотно облегающее ноги Катрин, не прикрытые целомудренной сорочкой. Это был последний крик моды, которую жестоко осудили в Англии, признав совершенно распутной. Но во Франции конца восемнадцатого века даму, не следовавшую этой моде, могли признать отставшей от жизни. Разумеется, и прическа Катрин вполне соответствовала придворным требованиям – изящную башенку в греческом стиле, окруженную каскадом мелких локонов, венчала маленькая сине-зеленая наколка с красиво изогнутым белоснежным пером.
– Я горжусь тобою, радость моя, – тихо сказал ей на ухо Жорж. – За то время, что я тебя знаю, ты расцвела прямо на глазах.
– Это общение с генералом Бонапартом пошло мне на пользу, – поддразнила она Савииьи, окинув его взглядом опытной кокетки.
Прищурившись, Жорж незаметно погрозил ей пальцем.
– Смотри, будь осторожна: после возвращения из Египта генерал стал падок до чужих женщин.
Обменявшись последними сплетнями с новыми приятельницами, Катрин уступила настойчивым уговорам Жоржа и позволила увести себя в соседнюю с залом гостиную, отделанную в синих и белых тонах. Здесь, как и в ряде соседних комнат, примыкающих к парадному залу, собрались игроки. Причем за карточными столами находились не только мужчины, как на лондонских светских приемах, но и женщины. Шум большого раута почти не проникал сюда. Здесь кипели свои страсти, преследовались совсем другие интересы.
Оценив содержимое своего бумажника, Савиньи решительно направился к одному из столов, затянутых зеленым сукном.
– Постараюсь не проиграться, как в прошлый раз, у Вернея, – заверил он Катрин, уловив тень неодобрения, промелькнувшую в ее взгляде.
– Для этого требуется совсем немногое – не ставить на кон больше, чем имеешь в кошельке, – тоном наставницы заметила она.
Взяв с маленького столика бокал с шампанским, Катрин рассеянно наблюдала за игрой.
Вскоре к ней присоединилась мадам Берсель. Луиза уже успела проиграть ту небольшую сумму, которую выделил ей на этот вечер предусмотрительный супруг, и теперь прикидывала, у кого бы занять денег.
– Вон тот симпатичный офицер позади нас очень смело играет, – шепнула она подруге. – Только не оборачивайся, дорогая. Сейчас мы незаметно подойдем к его столику, и как только место освободится, я подсяду к нему играть на долг. И если удача снова окажется не на моей стороне, попытаюсь сделать так, чтобы он простил мне проигрыш.
Взяв Катрин под руку, Луиза неторопливо двинулась с ней в нужном направлении, соблазнительно шурша складками шелковой лимонной юбки. Прикрыв лицо кружевным веером, Катрин зевнула и протянула руку за новым бокалом с шампанским. Все происходящее мало занимало ее. Ей хотелось поскорее вернуться в зал, откуда уже доносилось пение прибывшего из Милана оперного дуэта. Но оставить подругу было неудобно, и девушке пришлось подчиниться обстоятельствам.
– Вы не блефуете, капитан Нодье? – услышала она вдруг позади себя взволнованный голос, в котором, однако, чувствовалось неподдельное восхищение. – Десять тысяч франков – достаточно большая сумма для офицера морской пехоты. Смотрите, как бы вам не пришлось возвращаться в свою Бретань пешком.
– Удача любит того, кто не боится набросить на нее узду, – ответил другой голос, от которого у Катрин внезапно задрожали колени. – Я поднимаю ставку, господа. Ваше слово, полковник Ланже!
Рука Катрин, державшая бокал с шампанским, застыла, полуобнаженная спина мгновенно покрылась испариной. Очень медленно, чтобы не выронить бокал, она опустила его на край маленького столика. Все еще не в силах поверить своим ушам, девушка осторожно повернулась и взглянула на сидящего позади нее игрока. Лицо его было спокойным. Он неторопливо разложил карты и лишь потом в упор посмотрел на нее, словно знал, что она ждет этого взгляда. На одно мгновение лицо мужчины озарила трепетная улыбка, но он тут же отвернулся, сосредоточившись на игре.
Тяжело дыша, Катрин не отрываясь смотрела на Джейсона Стенфилда, будучи совершенно не в силах как-то реагировать на сложившуюся ситуацию. Его появление в этой гостиной Люксембургского дворца казалось просто немыслимым. Вот так, открыто, не скрывая лица, показаться в стане врага – на это не был способен даже самый отчаянный из заговорщиков-роялистов. Но если граф Мелвернский приехал сюда с каким-то тайным поручением, почему же допустил, чтобы она увидела его? Неужели он совсем не боится, что она его выдаст? Достаточно ей поднять шум или потихоньку обратиться к одному из офицеров тайной полиции, и сегодняшнюю ночь безрассудный английский аристократ проведет в тюремной камере!
Словно угадав ее мысли, Джейсон поднял голову и окинул Катрин долгим, очень внимательным взглядом. Теперь он не улыбался. Его бездонные синие глаза смотрели на нее с мольбой и каким-то еще, непонятным ей, чувством. Но спустя миг он вновь расслабился, заглянул в свои карты и что-то с улыбкой сказал сидевшему напротив полковнику.
Постепенно Катрин успокоилась, и способность чувствовать начала возвращаться к ней. Сердце девушки забилось, словно пойманная в силки птица. Не в силах оторвать взгляда от лица Джейсона, она схватила забытый бокал и сделала несколько судорожных глотков. Боже, каким пугающе красивым казался он ей сейчас! Синий офицерский мундир с лазурной отделкой делал Джейсона просто неотразимым, подчеркивая глубокую синеву выразительных глаз. Стройные мускулистые ноги плотно обтягивали белые лосины. Тонкие смуглые пальцы так нежно касались карт, словно ласкали тело женщины… Катрин вдруг ощутила, что ей нужно на свежий воздух, иначе она сейчас просто потеряет сознание!
– Браво, капитан Нодье! – Луиза, все время неотрывно следившая за игрой, так бурно зааплодировала, что чуть не оглушила подругу. – Блестящая партия, полный фурор! А теперь не откажитесь сыграть с не менее достойным противником. И, прошу вас, забудьте на несколько минут о том, что я всего лишь хрупкая, слабая женщина, над которой так легко одержать верх сильному мужчине!
Проворно заняв место полковника Ланже, мадам Берсель с головой погрузилась в игру. Но чем закончится дело, Катрин дожидаться не стала. Протиснувшись через обступившую стол толпу, она поспешно направилась в парадный зал. Там ей не будет так душно, как в этой маленькой гостиной, и там она сможет укрыться от взгляда проницательных глаз Джейсона, который преследовал ее, даже когда он не смотрел в ее сторону.
Смешавшись с окружением Жозефины, Катрин включилась в оживленную беседу, а затем вместе со всеми прослушала блестящее выступление нового итальянского тенора. Но о том, чтобы успокоиться, нечего было и думать. Как только зазвучали первые аккорды бальной музыки, девушка устремилась вместе с огромной толпой в соседний зал. Тщетно поискав глазами Жоржа, накрепко засевшего за карточным столом, Катрин обратила внимание на других поклонников, и вскоре почти вся ее бальная карточка заполнилась приглашениями. Но вдруг девушка с ужасом увидела, что к ней пробирается мадам Берсель, ведя за собой Джейсона.
– Дорогая, я насилу отыскала тебя! – с ходу выпалила Луиза. – Позволь теперь представить тебе капитана Бертрана Нодье. Капитан Нодье совсем недавно приехал в Париж из бретанской глуши. Он служит в бретанской морской пехоте и пару недель назад взял отпуск, чтобы отдохнуть в нашем Вавилоне после серьезного ранения.
– И как же долго вы собираетесь пробыть в столице, капитан Нодье? – спросила Катрин, с вызовом посмотрев на своего супруга. Она уже совсем успокоилась, и ее сердце переполняло негодование. Почему она должна его бояться? Пусть он боится ее теперь! Это ему не родная Англия, где он имеет полное право творить что захочет.
– Ровно до тех пор, пока не улажу все свои дела, – последовал лаконичный ответ.
Катрин первой отвела взгляд в сторону. Джейсон взял ее бальную карточку, и в его синих глазах заплясали озорные огоньки.
– Вы пользуетесь таким успехом у противоположного пола, мадемуазель Ля-Феррон, что я просто в растерянности… А, вот, кажется, пара танцев еще не занята. Не позволите ли и мне вписать сюда свое скромное имя?
Катрин пришлось занести его в список кавалеров, и Джейсон на удивление быстро растворился в толпе. Заиграли польский танец, и Бонапарт пригласил мадемуазель Ля-Феррон открыть с ним бал, как обычно, открывая все балы с приближенными дамами Жозефины. Проходя по длинному залу в паре с первым консулом, Катрин внимательно оглядывалась, ища глазами Джейсона. Однако сделать это оказалось совсем не трудно, потому что он сам неотрывно наблюдал за ней, прислонившись спиной к мраморной колонне и небрежно скрестив руки на груди. Как будто находился в привычной и безопасной обстановке одной из лондонских гостиных!
Наконец несколько танцев миновало и настала очередь того, который занял для себя Джейсон. К недовольству Катрин, это оказался менуэт, самый медленный и долгий из всех танцев. Следивший за ходом бала Джейсон с улыбкой направился к своей жене. Ей ничего не оставалось, как подать ему руку, чтобы он вывел ее на середину зала.
– Прекрасный бал, не правда ли, мадемуазель Ля-Феррон? – спросил он беспечным тоном, как только они начали делать первые фигуры. – По-моему, ничуть не хуже тех, что дают в лондонских особняках. Немного больше обнаженных плеч и соблазнительных ножек, выставленных напоказ… Но должен признать, что это делает вечер намного интересней.
– Вы находите, капитан Нодье? – медленно проговорила Катрин, намеренно подчеркивая его вымышленное имя.
Его взгляд, откровенно скользнувший за корсаж платья, заставил ее залиться румянцем.
– А знаешь, котенок, тебе очень идет эта мода, – внезапно произнес Джейсон таким интимным тоном, что у Катрин закружилась голова. – К чему нам притворяться и продолжать эту бессмысленную игру? Я приехал за тобой, чтобы вместе вернуться в Англию.
Она помолчала, старательно выполняя танцевальные фигуры.
– Нет, Джейсон, я не вернусь в твою страну. Бесполезно уговаривать меня или пытаться запугать. Я давно перевернула эту печальную страницу своей жизни.
Катрин заметила, как он крепко закусил губу, стараясь держать себя в руках.
– У тебя есть время до следующего танца. Если согласишься, мы сегодня же покинем Париж и уже утром будем мчаться на всех парусах через Ла-Манш.
– А если нет? Попытаешься увезти меня силой?
– Ничего подобного я делать не собираюсь! – Взгляд Джейсона был полон такой страстной решительности, что Катрин вздрогнула. – Я просто останусь здесь и не уеду до тех пор, пока ты не изменишь решения.
– И как же ты надеешься заставить меня это сделать? Прибегнешь к помощи своего любимого хлыста?
Ей показалось, что его глаза стали темными от боли. Отбросив наигранную беспечность, Джейсон с силой сжал руку Катрин, слегка притянув девушку к себе.
– Умоляю тебя, дай мне возможность объясниться с тобой наедине! Где хочешь и когда хочешь. Хотя бы один-единственный раз… Черт возьми, Катрин, ведь ты же все еще являешься моей женой!
– Только потому, что не обратилась к парижским юристам, чтобы расторгнуть наш брак! Знаешь, честно говоря, я была уверена, что ты уже сделал это сам… Хорошо, я встречусь с тобой – но только один раз. Послезавтра, в десять утра, в Булонском лесу.
– Послезавтра! – в отчаянии воскликнул он. – Хорошо, – согласился Джейсон с внезапной покорностью, – пусть будет так. А теперь, если ты не возражаешь, я уйду отсюда и не стану дожидаться следующего танца.
Проводив Катрин до ее места, граф Мелвернский тут же откланялся. Почему-то девушка надеялась, что он бросит напоследок многообещающий прощальный взгляд, но Джейсон даже не обернулся.
Катрин снова окружила толпа кавалеров, но она была не в силах танцевать и, сославшись на усталость, направилась в игорную комнату, где все еще находился Савиньи. Вспоминая все, что сказал Джейсон за время танца, она, к своему удивлению, ощутила сильную досаду и нарастающую душевную боль.
«Почему он так внезапно ушел? – спрашивала она себя. – Если уж приехал, чтобы уговорить меня вернуться, то должен был настоять на немедленном объяснении! А вместо этого он согласился ждать целых два дня!»
Внезапная догадка заставила ее на минуту остановиться. Нет, Джейсон приехал не для того, чтобы умолять любимую женщину вернуться к нему. Он приехал вернуть себе жену! Да, да, вернуть свою собственность, которая осмелилась нарушить его приказания. Ради этого он способен притвориться кротким ягненком, но если она растает и снова окажется в его власти, тут-то он и покажет свою волчью натуру!
«Упаси вас Бог, нарушить мой приказ! – вспомнились ей его прощальные слова. – Тогда то, что случилось в ночь маскарада, покажется вам всего лишь детской игрой!»
Катрин сделалось дурно. Неужели она хоть на миг могла допустить мысль, что Джейсон проделал весь этот опасный путь только для того, чтобы упасть к ногам женщины, которую он бросил на другой день после свадьбы? Нет, он пошел на риск, чтобы залечить свою уязвленную гордость, а потом жестоко отомстить дерзкой ослушнице! Она должна быть твердой и забыть о жалости, а если он начнет угрожать ей, обратиться к помощи влиятельных друзей.
Приняв решение, Катрин поспешно прошла в игровую комнату, чтобы попросить Савиньи проводить ее наверх. Каково же было ее изумление, когда она снова застала там Джейсона! Оказывается, он и не думал уезжать из дворца. Граф снова сидел за игральным столом и, судя по толпе зевак, собравшихся вокруг, дела его шли по-прежнему успешно.
Не глядя в его сторону, Катрин прямиком направилась к Савиньи. Он поднялся ей навстречу, и внезапно у девушки созрел коварный план мести. Положив руку на плечо Жоржа, она томным взглядом посмотрела на него и нежным, но громким голосом проговорила:
– Мой друг, вы так много времени уделили этим несносным картам, что я уже успела соскучиться. Давайте поедем ужинать в Пале-Рояль. Мне нужно сказать вам наедине что-то важное.
Взоры всех мужчин с завистью обратились в их сторону. Послышались двусмысленные перешептывания, одобрительные возгласы.
– К черту карты! Мы немедленно едем в ресторан! – пылко воскликнул Жорж.
С галантным поклоном он предложил Катрин свою руку, и она грациозно оперлась на нее, словно обрадовалась этой надежной опоре. Важно прошествовав по гостиной, Катрин обернулась у самых дверей и с вызовом посмотрела на Джейсона, прямо в его потемневшие от боли глаза. Потом неспешно повернулась к своему кавалеру и с гордо поднятой головой покинула комнату.
* * *
Быстро закончив игру, Джейсон вышел из гостиной и, стараясь не привлекать к себе внимания, проследовал на балкон. С небольшого возвышения ему было хорошо видно площадку, на которую подавали экипажи. Он видел, как Катрин в сопровождении Савиньи спустилась по широким ступенькам лестницы, как Жорж бережно набросил ей на плечи бархатную шубку. В ожидании экипажа молодые люди о чем-то весело болтали, разминая уставшие ноги. Вдруг Савиньи порывисто обнял Катрин, осыпав ее лицо горячими поцелуями. И она, вместо того чтобы прийти в негодование, положила руки ему на плечи и ответила тем же. Завывающий зимний ветер донес до слуха Джейсона убийственные слова:
– Конечно, я останусь у тебя до утра, милый мой Жорж. Должна же я как-то утешить своего дорогого мальчика за тот проигрыш, который так сильно его расстроил!
Карета подкатила к крыльцу, и Савиньи бросился к дверце экипажа. В этот момент Катрин вдруг подняла голову. Сердце Джейсона сжалось, когда ее торжествующий взгляд словно ударил его по лицу. Значит, все это время она знала, что он за ними наблюдает, и намеренно причиняла ему боль! Но это было ничто по сравнению с тем, что он испытал, когда понял, что любимая сегодня ночью будет принадлежать другому. Рука Джейсона невольно потянулась к оружию, висевшему у правого бока. Но тут же опомнившись, он постарался взять себя в руки. Нет, время сводить счеты с жизнью еще не пришло. Он будет бороться за свою любовь и победит, во что бы то ни стало. Иначе он просто не сможет жить.
