Текст книги "Любовь не предает"
Автор книги: Вирджиния Спайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 4
Последующие события развивались с такой стремительной скоростью, что за ними невозможно было уследить. Девятого ноября, или восемнадцатого брюмера по республиканскому календарю, Бонапарт, поддерживаемый армией, совершил самый блистательный государственный переворот в истории Франции. Директория была разогнана, и в стране началось правление Трех консулов, среди которых, бесспорно, самой главной фигурой стал Наполеон Бонапарт. По сути, он в несколько дней сделался фактически единоличным правителем Франции, и его права на власть были единодушно признаны.
Как только был установлен военный режим и сделаны все необходимые преобразования, началась череда празднеств. Подобных грандиозных торжеств Париж не знал со времен короля: на вечерах в Люксембургском дворце, ставшем резиденцией первого консула и его семьи, порой собиралось до нескольких сот гостей. Естественно, что парижские дамы тут же бросились за новыми нарядами, и лавки модисток были завалены заказами. Но, к счастью, Катрин не приходилось ожидать примерок неделями. Ее платья шили в личной мастерской госпожи Бонапарт, а сама мадемуазель Ля-Феррон по приглашению этой великодушной женщины поселилась в одном из покоев Люксембургского дворца.
Ее комната, не слишком просторная, но обставленная со всем изяществом уходящего галантного века, пленила Катрин с первого взгляда. Стены и кресла здесь были обиты бежевым шелком с вышитыми белыми цветочками. Широкую кровать с низкими резными спинками затягивало лимонно-желтое покрывало, затканное золотыми королевскими лилиями. Это свидетельствовало о том, что оно было изготовлено еще во времена монархии. Над изголовьем кровати, в обрамлении драпировок того же цвета помещалось высокое зеркало в фигурной раме стиля рококо. Ноги утопали в мягких коричневых коврах, слегка потертых, от того, что по ним в иные времена ступали другие ножки в туфельках с высокими каблучками. И почти всякий раз, переступая порог этого уютного гнездышка, Катрин невольно задавала себе вопросы: «Так кто же все-таки жил здесь до меня? Что теперь стало с этой женщиной? И кем была она – приближенной к одной из королевских особ или же просто возлюбленной венценосного сластолюбца?»
* * *
Мадам Берсель тоже задумала перебраться в Париж, где полковник сразу после переворота приобрел просторную квартиру. Но так как Луиза была крайне несобранной особой, она никак не могла решить, что из вещей забрать с собой. Поэтому однажды утром женщина прислала за Катрин дорожный экипаж и передала с кучером записку, в которой просила подругу немедленно приехать и помочь ей в этом крайне утомительном деле. Естественно, Катрин не могла отказать гостеприимной супруге полковника и выехала без промедления.
Путь был неблизкий, поэтому на одной из почтовых станций на полдороге к Фонтенбло кучер решил остановиться и дать лошадям передохнуть. Выйдя из экипажа, Катрин хотела немного прогуляться, но вдруг ее кто-то вполголоса окликнул. Резко обернувшись, девушка так и застыла на месте, чувствуя, как руки становятся ледяными. Перед ней стоял сам грозный вождь Директории Поль Баррас.
– Гражданка Шатовье! – изумленно произнес он. – Стало быть, я не ошибся, как мне показалось вначале, и это в самом деле вы.
Баррас шагнул к ней навстречу, и Катрин машинально отступила к карете. Она уже собралась позвать кучера и поскорее бежать отсюда, но вдруг опомнилась и облегченно рассмеялась. С некоторым опозданием девушка все же вспомнила, что теперь ей нечего бояться этого некогда могущественного человека. С приходом к власти Наполеона Бонапарта влияние Барраса закончилось.
– Что же вас так удивило, гражданин Баррас? – с легким вызовом спросила Катрин. – Разве в том, что я проезжаю через эту почтовую станцию в часе езды от Парижа, есть что-то необычное?
Он рассмеялся, оценив остроумный ответ.
– Да уж, действительно, что тут может быть странного? Ведь для этого вам нужно было всего лишь нелегально пересечь Ла-Манш и не попасться в руки тайной полиции. Впрочем, судя по вашему уверенному виду, вы находитесь во Франции открыто, и могу поспорить, что к этому приложила руку дорогая Жозефина.
– Если это и так, то вам я все равно ничего не стану рассказывать.
– А заставить вас я теперь не могу, так ведь? А вы сильно изменились, гражданка Шатовье. – Баррас внимательно оглядел ее от изящных модных ботинок со шнуровкой до красного бархатного капора с темной норковой опушкой. – Кто бы мог подумать, что из запуганной скромной провинциалки вы превратитесь в такую представительную леди! Ведь вы теперь леди, не так ли, гражданка Шатовье? Мне известно, что вам удалось не только уговорить графа Мелвернского отправиться на выручку вашего отца, но и женить его на себе. Поздравляю, гражданка! Мало кто был бы способен так мастерски обернуть ситуацию в свою пользу. Если бы я раньше знал о ваших способностях, то вместо угроз осыпал бы вас лестью и золотом.
– Не думаю, что это сильно помогло бы вам, – нахмурившись, Катрин окинула его прохладным взглядом. – Вы забываете, что я аристократка, а для аристократа интересы его класса важнее всего.
– Тогда что же вы делаете при дворе этого корсиканского выскочки, которого я не сумел вовремя остановить? И, кстати, почему граф Мелвернский так легко отпустил вас в это опасное предприятие? Между вами не все гладко?
Катрин мгновенно вспыхнула, поразившись его проницательности.
– Мои отношения с графом Мелвернским вас совершенно не касаются, гражданин Баррас.
Он снова рассмеялся, слегка покачав головой.
– Дорогая моя гражданка, примите один мудрый совет от старого недруга. Никогда не отвечайте так, если вас спрашивают о личных делах. Потому что так отвечают только в тех случаях, когда дела действительно идут неладно, и умный собеседник сразу об этом догадается. Впрочем, меня все это и в самом деле теперь не должно касаться. Моя игра окончена, и я отправляюсь на покой.
– Неужели вы решились покинуть Париж, гражданин Баррас? – с невольным интересом спросила Катрин.
– А разве моего желания кто-то спрашивает? – в его глазах на мгновение появились злые огоньки. – Мне еще нужно благодарить судьбу за то, что Бонапарт в упоении победой не захотел мстить своим бывшим противникам. Хотя все еще может измениться… Прощайте, гражданка Шатовье, – он галантно и чуть насмешливо поклонился. – Наши дороги идут в разные стороны и вряд ли когда-то снова пересекутся.
«Упаси Бог!» – с опаской подумала Катрин, глядя ему вслед. Однако, уже усевшись в экипаж, она внезапно пришла к выводу, что даже рада этой нежданной встрече с бывшим врагом. По крайней мере, теперь она не будет больше бояться этого человека и видеть его в кошмарных снах, как нередко случалось раньше. Призрак исчез навсегда, превратившись в обычного мужчину с усталым взглядом и постаревшим лицом.
* * *
Это время было самым беспечным и веселым в жизни Катрин. Ежедневные примерки нарядов, прогулки по паркам, званые обеды и ужины в ресторанах в компании Жоржа и его приятелей и, конечно же, веселые шумные балы – обо всем этом можно было только мечтать! Притом за все эти удовольствия ей даже не приходилось платить. Ее проживание во дворце щедро оплачивалось из казны, как и проживание десятков других подобных «гостей первого консула». За роскошные наряды платила Жозефина, иными словами, расплачивалась та же республиканская казна. А за ужины и обеды в шумных офицерских компаниях, разумеется, всегда платили мужчины.
Катрин почти каждый день встречалась с супругой первого консула. Обычно это случалось по утрам, но порой ей приходилось сопровождать госпожу Бонапарт и на светские приемы. В обязанности мадемуазель Ля-Феррон входило обучение приближенных дам Жозефины хорошим манерам и правилам светского этикета, ей также приходилось следить, чтобы они не выглядели вульгарно в своих чересчур смелых нарядах. Эти несложные обязанности были совсем не в тягость Катрин. Ведь она была прирожденной аристократкой и получила соответствующее воспитание, чего были лишены многие из ее новых парижских приятельниц. Однако девушка не без удивления замечала, что в окружении Жозефины с каждым днем появлялось все больше женщин из старых аристократических семей.
– Оставайтесь навсегда с нами, дорогая моя, – говорила ей порой госпожа Бонапарт. – Ну, подумайте сами, зачем вам уезжать отсюда в какую-то холодную, чопорную Англию? Оформляйте развод с мужем и выходите за кого-нибудь из наших блестящих молодых офицеров. Например, за того же капитана Савиньи!
Катрин обычно отшучивалась в ответ на подобные предложения, но иногда и серьезно задумывалась над ними. А может, ей и в самом деле нужно последовать совету доброй Жозефины? Конечно, она знала, что Жорж вовсе не горит желанием обзавестись семьей. В свои двадцать три года он уже успел побывать в двух больших походах, включая знаменитый Итальянский, и привык к беспечному, независимому образу жизни. Но если генерал Бонапарт пожелает, чтобы капитан Савиньи женился, тот не станет противиться. И тогда она, хорошо изучившая все его слабости, сможет быстро прибрать его к рукам.
Катрин пыталась представить себе, какой может получиться ее жизнь с этим веселым, не хватающим звезд с неба человеком: непрекращающаяся череда шумных обедов в офицерских компаниях, ожидание возвращения мужа из очередного похода, частое прощение «маленьких шалостей» на стороне и собственные небольшие интрижки в отсутствие доблестного супруга… Что ж, в конце концов, разве такая жизнь хуже той, что ей приходилось вести в Англии, где она не знала ни независимости, ни должного уважения к своим чувствам и желаниям?
И все же что-то мешало Катрин окончательно поставить точку на прежней жизни. И чтобы не мучиться такими трудными вопросами, она решила жить лишь сегодняшним днем, отложив все проблемы на потом. Ей еще только-только исполнилось двадцать два, большая часть жизни была впереди. В своем очередном послании Сен-Реми Катрин просила его немедленно известить ее, как только герцогу станет известно, что граф Стенфилд оформил с ней развод. А в том, что Джейсон подал на развод, Катрин не сомневалась ни одной минуты. Как и в том, что он без проблем получит его. Ведь она сама дала ему в руки доказательство своего неподобающего поведения, написав в прощальном письме, что больше не желает жить с ним вместе. Поразмышляв об этом на досуге, Катрин так и решила: сначала дождаться известия о разводе, а уж потом подумать, как быть дальше.
Глава 5
– Ну что? Есть хоть какие-то обнадеживающие новости?
Пройдя в комнату, маркиз Кемпбелл на ходу скинул широкий плащ, перчатки и торопливо пригладил растрепавшиеся волосы. Поднявшись ему навстречу, Джейсон удрученно покачал головой.
– Нет, абсолютно ничего. Она словно сквозь землю провалилась. Мои агенты уже обыскали всю Англию, я сам почти ни одного дня не оставался на месте, но все оказалось тщетным. Честное слово, Энтони, я уже начинаю предполагать самое худшее…
– Перестань нести вздор! Как ты только можешь такое говорить! Катрин не способна совершить непоправимый поступок, для этого она слишком сильно любит жизнь.
– Чтоб у тебя язык отсох, Энтони, я вовсе не думаю, что Катрин могла покончить с собой! – Взъерошив волосы, Джейсон взволнованно прошелся по комнате. – Нет, я говорю не об этом. Я опасаюсь, что с ней могло случиться какое-то несчастье. Вдруг на нее кто-то напал? Или она тяжело заболела и все это время находится в каком-нибудь приюте?
– Больше трех месяцев? Нет, это невозможно. За такой срок тебе бы непременно сообщили об этом. Да и потом, ведь Катрин была абсолютно здорова. Нет, тут кроется что-то другое… – Маркиз какое-то время помолчал, сосредоточенно раскуривая трубку с янтарным мундштуком. – Слушай, а ты не пробовал еще раз хорошенько расспросить нашего друга Сен-Реми? Готов поклясться, что этот чертов авантюрист знает больше, чем говорит!
Глаза Джейсона сверкнули сдержанным гневом.
– Если это так, то, клянусь, он дорого заплатит мне за свою ложь. Видишь ли, я собирался поговорить с ним еще раз, но он тоже куда-то пропал. Может, герцог просто прячется от меня? В прошлый раз он уверял, что ему ничего не известно об исчезновении моей жены. А между тем Сен-Реми был последним, кто виделся с Катрин! Но, однако, он клялся, что только довез ее до Лондона, где она собиралась отправиться к отцу.
– А что граф Шатовье? Он тоже ничего не знает о дочери? Или искусно притворяется?
– Нет, – поспешно ответил Джейсон. – Честно говоря, я не отважился обратиться к нему с расспросами, – признался он со стыдом.
– Значит, граф и не подозревает об исчезновении дочери?! – с ужасом воскликнул Кемпбелл. – По-прежнему уверен, что она мирно живет с тобой в Мелверн-парке? Но возможно ли такое! Неужели он так беспечен? Переехал из нашего дома на отдельную квартиру, погрузился с головой в дела эмигрантов и совсем забыл о дочерях!
– Возможно, он ждет, чтобы они сами нанесли ему визит, и сильно обижается, что этого не происходит, – мрачно усмехнулся Джейсон.
Желая хоть на время отвлечь друга от тягостных мыслей, маркиз перевел разговор на другую тему, но беседа явно не клеилась. Внезапно двери гостиной распахнулись и в комнату вошел сам граф де Шатовье, о котором приятели только что говорили. Испуганно переглянувшись, молодые люди вскочили со своих мест, словно застигнутые врасплох преступники. Взглянув на тестя, Джейсон почувствовал, что у него начинают дрожать руки. По выражению лица графа де Шатовье он мгновенно догадался, что тому каким-то образом стало известно о случившемся несчастье.
Подчеркнуто вежливо поздоровавшись, граф пожал руки обоим зятьям и неспешно проследовал к камину, уставленному пустыми бутылками из-под виски. Покрутив в руках пустой бокал, Анри де Шатовье язвительно посмотрел на побледневшего хозяина дома.
– Граф Стенфилд, я надеюсь, в вашем доме найдется что-нибудь получше этой английской отравы? – спросил он, не сводя с молодого человека пристального взгляда. – Если не шампанское, то хотя бы приличное вино.
Пробормотав что-то невразумительное, Джейсон бросился к буфету и достал оттуда непочатую бутылку портвейна. Наполнив бокал гостя, он запоздало предложил ему присесть. Придя на выручку другу, маркиз было попытался завести светский разговор, но граф де Шатовье тут же прервал его.
– Хватит морочить мне голову, господа, – решительным тоном сказал он, сразу становясь серьезным. – Наши дела слишком плохи, чтобы обмениваться пустыми любезностями. Ну, милорд, что вы мне скажете об исчезновении моей дочери? – Анри де Шатовье гневно посмотрел на Джейсона, успевшего уже оправиться от растерянности. – Где Катрин? Кто еще, кроме вас, должен об этом знать, черт возьми! Ну нет, господа по вашим лицам я вижу, что вам известно об этом еще меньше, чем мне. В таком случае прочтите эту записку. Я получил ее всего час назад. В том, что она написана рукой моей дочери, я не сомневаюсь. Но вот откуда пришло это короткое письмо, я сообразить не в силах. Ни обратного адреса, ни почтового штемпеля, ничего!
Чуть не вырвав из рук графа записку, Джейсон погрузился в чтение. В послании действительно было всего несколько строк, из которых совершенно невозможно было понять, где находится Катрин и как она живет в настоящее время.
«Дорогой папа, – писала она, – прости, что не написала тебе раньше, но мне было не с кем отправить письмо. Я с ужасом думаю, что ты мог уже давно узнать о том, что я уехала от Джейсона, и каждую минуту сходишь с ума от волнения. Хочу тебя успокоить: у меня все в порядке, и я чувствую себя прекрасно. Ничего страшного со мной за это время не случилось, и, надеюсь, что не случится и в дальнейшем. Прошу тебя об одном – не показывай это письмо Джейсону. Можешь только сказать ему, чтобы он поскорее оформлял наш развод, если не сделал этого до сих пор. До свидания – и прости меня. Когда-нибудь мы встретимся, и ты все поймешь. Твоя Катрин».
Передав записку Энтони, Джейсон вскочил и вновь принялся нервно расхаживать по комнате из угла в угол. Сначала его сердце переполнилось радостным ощущением того, что его любимая жива и невредима и все худшие опасения теперь можно отбросить в сторону. Но вслед за тем он ощутил невыносимую душевную боль. «Скажи ему, чтобы он поскорее оформлял развод»… Так вот чего Катрин от него ждет! Она хочет, чтобы он развелся с ней, отказался от нее навсегда. Нет, даже хуже – она уверена, что он уже начал бракоразводный процесс, использовав как доказательство неверности жены ее прощальное письмо. Боже, неужели она считает его таким хладнокровным негодяем? И… неужели она даже не сомневается в том, что он разлюбил ее?
Обсудив с маркизом содержание записки Катрин, граф де Шатовье встал и подошел к своему второму зятю. Какое-то время он долгим, изучающим взглядом смотрел на Джейсона, а потом тихим и взволнованным голосом произнес:
– Что же все это значит, граф Стенфилд? Неужели я так жестоко ошибался в вас? Я даже не спрашиваю, почему Катрин сбежала из вашего дома. Я хочу знать другое: что вы намерены предпринять?
– То, что делал все это время, – Джейсон подавленно вздохнул. – Продолжать поиски своей жены.
– Но в таком случае… – граф на минуту замялся, – это означает, что вы не намерены развестись с ней? Катрин заблуждается, думая, что вы уже начали процесс?
Из груди Джейсона вырвался столь тяжкий стон, что граф де Шатовье начал беспокоиться уже за него.
– Спокойнее, сынок, давай не будем терять голову, – быстро проговорил он. – Если Катрин цела и невредима, мы ее обязательно найдем. В конце концов, она тоже повела себя неправильно. Что это еще за глупая выходка с побегом? Если у нее что-то случилось, она должна была приехать к отцу и все ему рассказать! Как она могла так безответственно поступить с близкими людьми? Но, однако, господа… – он деловито посмотрел на обоих молодых людей, – есть у вас какие-то соображения? Где вы собираетесь дальше искать мою взбалмошную дочь? Насколько я понял, вы уже объехали всю Англию…
– У меня появилось одно предположение, – с внезапным спокойствием отозвался Джейсон. – Но я даже боюсь высказать его вам: настолько оно кажется невероятным…
Глава 6
Проходили недели, а известий из Англии все не было. Но хотя бы об одном Катрин перестала постоянно тревожиться: месье де Рошфид, один из агентов Сен-Реми, с которым она встречалась в Париже, клятвенно заверил ее, что граф де Шатовье уже получил записку и что, по последним сведениям, он жив и здоров. Но о том, подал ли Джейсон на развод, ничего узнать не удалось. В ожидании известий Катрин продолжала разъезжать по званым вечерам и встречаться с Савиньи, к которому с каждым днем все больше привязывалась.
Каким-то образом капитану удалось добиться разрешения свободно посещать дворец. И как-то раз, возвратившись с утренней прогулки по саду Люксембургского дворца, Катрин сразу оказалась в объятиях Жоржа, ожидавшего в ее комнате.
– Радость моя, – с ходу выпалил он, – наши планы на этот вечер изменились! Мы не едем на раут к госпоже де Монриво, как собирались. Вместо этого мы отправимся к моему приятелю, лейтенанту Альфреду де Бомону. Надеюсь, ты помнишь этого веселого и щедрого офицера?
– Конечно, помню, – Катрин на минуту замялась, – однако я уже обещала Луизе Берсель, что помогу ей сегодня вечером в одном важном деле…
– Да ну ее! Извинись и объясни, что не смогла мне отказать. Де Бомон настаивал, чтобы я непременно привез тебя с собой, и я ему это пообещал.
– Как же ты мог обещать, не поговорив со мной? – Катрин укоризненно покачала головой. – Так не делается, Жорж. И что за важное событие случилось у этого лейтенанта, что мы обязательно должны там быть?
Лицо Савиньи сразу приобрело некую торжественность.
– Любовь моя, ты не поверишь! Бонапарт подписал указ, по которому де Бомону возвращают его парижский особняк, конфискованный в девяносто втором году!
– Неужели? В это просто невозможно поверить!
Катрин недоверчиво посмотрела на Жоржа. Она знала, что Альфред де Бомон по рождению был дворянином и его семья пострадала во время революции. Но молодой человек сумел приспособиться к новому режиму и поступил в армию генерала Бонапарта, а потом участвовал во всех его походах. Однако ей было известно и то, что де Бомон прославился не храбростью на поле боя, а своим умением втираться в доверие к высокопоставленным особам. И действовал он, как правило, через женщин. За это Бонапарт невзлюбил лейтенанта и недавно понизил в звании за какой-то проступок.
– Как же де Бомону удалось получить назад свой особняк? – с удивлением спросила она. – Ведь Бонапарт терпеть его не может. Неужели он все-таки осмелился обратиться к нему с такой просьбой?
Жорж так и прыснул от смеха.
– Разумеется, нет, радость моя. Да Альфред и близко не подошел бы к нашему первому консулу. По его собственным уверениям, ему помогла супруга одного из наших министров. Бонапарт был за что-то обязан ей и не смог отказать в этой просьбе. Хотя, говорят, он был очень недоволен. Ведь практически никто из бывших аристократов еще не получил назад свою собственность. Вот, например, ты, радость моя… Несмотря на то, что ты близка к Жозефине и даже живешь во дворце, наверняка и подумать об этом не могла.
– Конечно, нет, разве я посмела бы обратиться с такой просьбой к своей покровительнице? Однако этот молодой человек очень ловок, ничего не скажешь. Что ж, хорошо, Жорж, я поеду с тобой к нему на праздник. Хотя бы для того, чтобы получше взглянуть на этого ловкого афериста.
Договорившись с Савиньи насчет вечера, Катрин поспешила известить мадам Берсель, что не сможет поехать сегодня на раут к госпоже де Монриво. В назначенный час Жорж заехал за ней в наемном экипаже, и они отправились на улицу Гренель, куда теперь переселился Альфред де Бомон. Против ожидания девушки, в особняке почти не сохранилось следов запустения. Было очевидно, что он отделывается заново в большой спешке. Стены всех парадных комнат покрыты новыми штофными обоями модных светлых тонов, многочисленные люстры сверкают хрусталем, мебель, которой еще заметно не хватает, хранит свежий запах лака и дерева.
– Все, что ты здесь видишь, сделано на деньги той дамы, супруги министра, – шепнул Жорж. – Ее муж недавно хорошо нажился на военных поставках, и теперь женушка тратит эти денежки на любовника. Неплохо устроился де Бомон, да?
Катрин промолчала, недовольно поджав губы. Слова Жоржа были ей неприятны, но она не хотела ссориться перед началом вечеринки. Когда они переступили порог просторного салона, к ним навстречу устремился хозяин дома.
– Дорогая моя мадемуазель Ля-Феррон! – обрадованно воскликнул он, хватая Катрин за руки. – Наконец-то я смог заполучить вас на свой вечер! Если бы вы знали, как давно мне хотелось познакомиться с вами поближе, но вы почти всегда появляетесь в сопровождении полковницы Берсель или Жозефины.
– Вы не совсем точно выразились, – строго поправила его Катрин. – Это я сопровождаю госпожу Бонапарт на светские вечера, а не она меня.
Со всех сторон послышались приглушенные смешки, и гости тут же принялись подшучивать над промахом де Бомона. Однако тот быстро оправился от неловкости и примирительно сказал:
– Кто же виноват, что рядом с вами другие женщины просто незаметны? Примите мои слова за комплимент вашей красоте. И, будьте добры, чувствуйте себя здесь, как дома. А я постараюсь сделать все возможное, чтобы вам у меня понравилось и мы стали добрыми друзьями.
Натянуто улыбнувшись, Катрин проследовала вместе с Жоржем на отведенное им место за длинным столом. Ужин пошел своим чередом, и вскоре Катрин пришла к выводу, что де Бомон забыл о ее присутствии. Это устраивало ее гораздо больше, чем его назойливое внимание. Постепенно она расслабилась и стала бойко парировать шутки окружавших ее мужчин. По заведенному здесь обычаю, мужчины курили прямо за столом, не выходя в другую комнату, и к середине ужина в столовой стало нечем дышать. Шепнув Жоржу, что ей хочется глотнуть свежего воздуха, Катрин незаметно вышла из комнаты. Вспомнив, что в особняке только что восстановили зимний сад, девушка направилась туда, решив, что там будет не так душно.
В саду царил полумрак, но Катрин без труда отыскала маленький диванчик посреди причудливых заморских растений. Опустившись на него, девушка небрежно откинулась на фигурную спинку и прикрыла глаза. Она чувствовала себя уставшей, и ей хотелось поскорее вернуться в Люксембургский дворец. Но Жорж в ответ на просьбу сделал недовольное лицо, и она не стала настаивать, чтобы не портить ему вечер.
– А, вот вы куда спрятались, дорогая моя Катрин! А я-то уже обошел все комнаты, пытаясь вас разыскать, – внезапно раздался над головой громкий голос, от которого девушка мгновенно вскочила.
– Вы меня ужасно напугали, месье де Бомон, – взволнованно проговорила она, с опаской посмотрев на него. – Я заглянула сюда совсем не надолго, чтобы чуть-чуть отдохнуть в тишине, и вы напрасно искали меня по всему дому.
– А мне кажется, что совсем не напрасно, – вкрадчиво промолвил де Бомон. – Признаться, я чертовски устал от всех этих гостей и тоже хочу отдохнуть. Надеюсь, вы позволите мне к вам присоединиться?
Катрин равнодушно пожала плечами.
– Как пожелаете, месье. Ведь этот дом – ваш.
Он так неприятно усмехнулся, что Катрин невольно отступила на пару шагов.
– Ну, полно, дорогая моя, перестаньте разыгрывать из себя неприступную добродетель, – тон де Бомона сделался таким развязным, что Катрин просто передернуло. – Почему вы так сурово держитесь со мной? Или вы бережете свои прелести для кого-нибудь другого? Например, для генерала Бонапарта, который разрешил вам жить во дворце…
Смерив наглеца презрительным взглядом, Катрин резко повернулась и устремилась к выходу, но де Бомон опередил ее, захлопнув перед ней застекленную дверь. Насмешливые зеленые глаза торжествующе смотрели на испуганную женщину, казалось, что ее возмущение только забавляло его.
– Что это за глупые шутки, лейтенант де Бомон? – ледяным тоном спросила Катрин, тщательно скрывая охватившую ее растерянность. – Немедленно откройте дверь и выпустите меня отсюда. Не дожидайтесь, пока месье Савиньи начнет меня искать.
– А что случится тогда? – невозмутимо ответил он, медленно продвигаясь в ее сторону. – Вы полагаете, что ваш любовник тотчас схватится за шпагу и заколет меня прямо здесь, в моем собственном доме? Готов поспорить, что он этого не сделает, потому что не захочет губить свою карьеру.
Де Бомон неуклонно приближался к ней, и Катрин все отступала назад, до тех пор, пока не уперлась спиной в стену, с ужасом осознав, что схватки с противником ей не избежать.
– Послушайте, лейтенант, – твердо заговорила она, призвав на помощь все свое самообладание, – чего вы от меня добиваетесь? Если вы рассчитываете позабавиться со мной, как с доступной женщиной, то я вам этого не позволю. Вспомните, что вечеринка в вашем особняке еще в самом разгаре. Хотите ли вы появиться перед гостями в разорванном мундире и с расцарапанной физиономией? Если вас не смущают такие «мелочи», что ж, давайте, попробуйте чего-нибудь добиться от меня силой!
Глаза мужчины яростно сверкнули, но он тут же взял себя в руки.
– Похоже, вы бросаете мне вызов, мадемуазель Ля-Феррон? – с жесткой усмешкой спросил он. – Что ж, если сдаваться без боя не в ваших правилах, я готов поддержать вашу игру.
– Вы заблуждаетесь, считая мое поведение игрой, – процедила сквозь зубы Катрин. – Убирайся прочь, мерзавец, иначе я выцарапаю тебе глаза!
Де Бомон бросился на нее так стремительно, что она не успела опомниться. От внезапного толчка Катрин потеряла равновесие, и они вдвоем рухнули на ковер, устилающий пол оранжереи. Казалось, такая ситуация была для де Бомона привычной, потому что он быстро подмял под себя девушку и придавил к полу всей тяжестью своего тела. Не давая жертве опомниться, насильник тут же принялся судорожно шарить руками по ее телу, стараясь задрать юбки и поскорее добраться до панталон. От его пьяного дыхания Катрин ощутила приступ тошноты, она отчаянно старалась освободиться от его тяжести, но это оказалось ей не по силам. Наконец убедившись, что женщина больше не оказывает сопротивления, де Бомон приподнялся на локтях и взглядом, полным похоти и превосходства, посмотрел ей в глаза.
– Ну что, моя норовистая лошадка? Убедилась, как легко я могу тебя оседлать? – самодовольно ухмыльнулся он, явно любуясь покорным видом девушки. – А теперь мы с тобой немного поскачем. Клянусь, тебе это так понравится, что в следующий раз ты прибежишь ко мне сама!
Катрин заставила себя промолчать – у нее внезапно созрел отчаянный план. Перестав сопротивляться и еле сдерживаясь от отвращения, она покорно позволила де Бомону окончательно распустить руки. Усыпленный внешним спокойствием своей жертвы, он утратил бдительность. Когда же де Бомон отодвинулся, чтобы расстегнуть пояс лосин, и наклонил голову, Катрин изо всех сил ударила его в челюсть. Воспользовавшись временным замешательством противника, она вскочила с пола и бросилась прочь из зимнего сада. Вслед неслись неразборчивые ругательства и стоны поверженного врага, но теперь он был уже не страшен. В считанные секунды пробежав несколько комнат, Катрин оказалась у дверей столовой, откуда слышался громкий шум и звон бокалов.
Постояв немного, чтобы отдышаться, девушка подошла к зеркалу и взглянула на свое отражение. Она чуть не вскрикнула от ужаса, когда увидела, что прическа непоправимо испорчена, а шелковое платье порвано в нескольких местах. Не решаясь появиться в салоне в таком виде, Катрин подозвала стоящего в коридоре лакея и велела немедленно позвать к ней капитана Савиньи.
Жорж не заставил себя ждать. Увидев возлюбленную в столь ужасном состоянии, он схватился за голову и принялся с волнением расспрашивать, что случилось. Катрин в красках и со всеми подробностями описала ему омерзительную сцену. После того, как поток возмущенных фраз иссяк, она заставила Савиньи посмотреть ей в глаза и требовательно спросила, что он теперь собирается предпринять.
– Конечно же, я немедленно разберусь с этим мерзавцем! – гневно воскликнул Жорж и с самым воинственным видом направился в зимний сад.
Чтобы ее случайно не заметил кто-нибудь из гостей де Бомона, Катрин перешла в соседнюю маленькую комнатку и принялась ждать, нервно расхаживая из угла в угол. Но проходили минуты, а Савиньи все не возвращался. Наконец волнение Катрин сменилось нешуточной тревогой. Что если объяснение Жоржа с де Бомоном переросло в дуэль и в ход пошли шпаги? Она всей душой желала, чтобы Жорж как следует проучил негодяя, но совсем не хотела, чтобы он убил де Бомона, и тем более, чтобы ее друг пострадал сам.
