Текст книги "Любовь не предает"
Автор книги: Вирджиния Спайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Нет, Антуан, я ни словом не обмолвилась на этот счет.
Встряхнув головой, чтобы прогнать остатки наваждения, Катрин иронично прищурилась, глядя на Сен-Реми.
– Вы правы, мой друг, это действительно глупо. Даже если бы граф Стенфилд бросился за мной вдогонку, я все равно не простила бы его. С прошлым покончено навсегда, и не будем больше об этом. Сейчас нам нужно думать о другом – как благополучно высадиться во Франции, чтобы нас не заметила береговая охрана.
Герцог удовлетворенно кивнул.
– Вот это другое дело. Да, Катрин, сейчас вам нужно быть очень осторожной, чтобы избежать неприятностей. Хотя я, кажется, все предусмотрел. Даже место высадки на всякий случай пришлось изменить – причаливать к берегам Нормандии стало слишком опасно, и мы сделали приличный крюк к западному побережью. Но главное, что вы – француженка и вас не примут за английскую шпионку.
– Ваша предусмотрительность делает вам честь, месье де Сен-Реми, – Катрин насмешливо улыбнулась. – А теперь оставьте меня на несколько минут. Я хочу побыть одна и все хорошенько осмыслить.
Вежливо поклонившись, Сен-Реми незаметно удалился. Опершись на поручни, Катрин в последний раз взглянула в ту сторону, где должен был находиться английский берег, скрытый плотной завесой тумана. С каждой минутой он был все дальше, и с каждой минутой на сердце у девушки становилось спокойнее. В нем еще жила боль, но она уже была не такой острой и невыносимой, как двое суток назад.
«Еще немного – и я совсем забуду этого ужасного человека, подарившего мне короткие минуты счастья и долгие часы страданий», – сказала себе Катрин, отворачиваясь в сторону. Только одна мысль не давала покоя: что будет с отцом и сестрой, которые рано или поздно узнают о ее исчезновении? Но она попыталась успокоить себя тем, что со временем сможет переслать им весточку через Сен-Реми. В любом случае теперь уже ничего нельзя изменить. А стало быть, как сказал Антуан, нечего терзать себя понапрасну.
Глава 2
Прохладный октябрьский ветер гнал сухие листья по дорожкам парка, окружавшего особняк. Солнце уже светило не так приветливо, но все еще дарило людям свое последнее тепло, и Катрин спешила воспользоваться им для своих прогулок. Хотя в глубине ее души по-прежнему таилась грусть, она научилась радоваться каждому наступающему дню и жить, не загадывая о будущем.
Вот уже два месяца она находилась во Франции, куда и не чаяла вернуться. Нелегальный переезд через границу прошел благополучно, и парижские агенты герцога Сен-Реми вскоре нашли возможность представить Катрин самой популярной женщине Парижа – божественной и несравненной мадам Бонапарт. Впрочем, знакомить их было не нужно, потому что они знали друг друга еще с девяносто четвертого года, когда вместе находились в тюрьме Консьержери. Связанные драматичными воспоминаниями, женщины быстро сблизились и нашли много общего. Но ради безопасности Катрин мадам Жозефина поместила ее не в Париже, а в загородном имении полковника Берселя, верного сторонника своего мужа. Полк Берселя был расквартирован по соседству с имением, и это гарантировало безопасность всем, кто мог там проживать. Но на всякий случай имя Катрин пришлось немного изменить. Теперь все звали ее мадемуазель Ля-Феррон, по названию анжуйского поместья ее отца, ныне конфискованного в пользу государства.
Самого генерала Бонапарта все еще не было в Париже. Ходили слухи, что он прибудет во Францию нескоро, но Жозефина, получавшая информацию по своим каналам, ждала его со дня на день. Креолка сходила с ума от мысли, что родственники Бонапарта встретятся с ним прежде нее и откроют ему глаза на ее «маленькие женские прегрешения».
* * *
Занятая своими мыслями, Катрин даже не слышала стука копыт по утоптанной парковой дорожке, пока он не сделался совсем громким.
На всякий случай она предусмотрительно свернула с дороги. Но когда разглядела светлые волосы и прекрасно сложенную фигуру всадника, минутное беспокойство прошло. Это был молодой драгунский капитан Жорж Савиньи, с которым Катрин познакомилась, как только перебралась в имение.
Выйдя из укрытия, девушка приветливо махнула всаднику рукой, и он, придержав лошадь, спешился. Привязав животное к дереву, капитан Савиньи покровительственно обнял Катрин за плечи и запечатлел на ее губах пылкий поцелуй. Улыбнувшись, она взяла его под руку, и они свернули с большой дороги на маленькую укромную тропинку.
– Радость моя, ты не находишь, что сегодня на редкость удачный денек? – Лукаво прищурив серый глаз, Жорж многозначительно посмотрел на свою спутницу. – Ночью почти не было тумана, и все листья в лесу наверняка успели просохнуть. Взгляни сама – нигде не видно даже капли противной влаги.
– Я догадываюсь, к чему ты клонишь, – игриво отозвалась Катрин. – Послушай, Жорж, ну почему ты никогда не можешь прямо сказать, чего хочешь? И раз уж я позволила тебе увести меня к нашему месту, то ответ заведомо будет «да».
Он задорно рассмеялся и снова нежно привлек ее к себе.
– Жизнь в этой проклятой Англии совершенно испортила тебя, любовь моя. Дай тебе волю – и ты обо всех пикантных вещах будешь говорить напрямик. А между тем любовь – такая тонкая и деликатная штука…
– Французская любовь, – поправила его Катрин. – И потом, с чего ты взял, что до Англии я была другой? Мы ведь не были знакомы раньше, как же ты можешь судить обо мне?
Они вышли на маленькую полянку, посреди которой одиноко стоял забытый крестьянином стог сена. Скошенная трава была немного примята: видимо, кто-то еще искал уединения в этом безлюдном месте. Повернувшись к Жоржу, Катрин позволила ему снять с нее часть одежды и отнести в мягкую травяную постель. Как обычно, вслед за этим он осыпал девушку бурными ласками, от которых ей сделалось одновременно приятно и отчего-то щекотно, и она поторопила Савиньи, дав понять о своем остром желании.
– Поможешь мне немного? – лукаво подмигнул он, и Катрин, подбодрив его улыбкой, протянула руки к поясу облегающих белых лосин. С привычной ловкостью справившись с застежками, Катрин помогла Жоржу обнажиться, чтобы они смогли скорее перейти к главной части любовного действа. Впрочем, Жорж был страстным мужчиной и в минуты близости мог даже несколько утомить ее своей ненасытностью.
Девушка принялась нежно ласкать любовника. Жорж громко застонал и принялся осыпать ее частыми поцелуями. Его движения, сначала осторожные, становились все энергичнее. Катрин со страстью отвечала его быстрым толчкам, и вскоре весь лес наполнился громкими стонами любовников, заставлявших разлетаться прочь шустрых лесных птиц.
Час спустя они выбрались на дорогу тем же путем, которым пришли на поляну. Прощаясь с Катрин, Жорж долго покрывал поцелуями ее лицо и шею, несколько раз умудрившись залезть за корсаж ее платья. Очень часто после такого пылкого прощания они снова возвращались к укромному лесному убежищу и повторяли весь чудесный ритуал. Но сегодня Жорж торопился в казармы: ему предстояло готовить солдат к ночному караулу. С явным сожалением расставаясь с возлюбленной, Савиньи напоследок с чуть заметной обидой спросил:
– Почему ты всегда так упрямо отказываешься поехать на вечеринку к моим парижским друзьям? Если ты боишься, что тебя опознают твои враги, нужно просто надеть парик. Превратишься в блондинку – и даже я тебя не узнаю.
– Прости, Жорж, но это совершенно невозможно, – с грустью отказалась Катрин от его предложения в очередной раз. – Как бы безопасно такая поездка ни выглядела, я не вправе рисковать. Да и потом, сама госпожа Жозефина наверняка не одобрила бы такого поступка. Мне нужно дождаться, когда вернется генерал Бонапарт. Вот тогда – посмотрим.
– Генерал Бонапарт… На днях я подслушал на приеме у Барраса, что он должен вот-вот нагрянуть в столицу, как снег на голову. Так что, радость моя, готовься к встрече. Но все же мне безумно жаль, что ты со мной никуда не выезжаешь. Насколько было бы удобнее, если бы госпожа Бонапарт поручила твою охрану непосредственно мне, а не моему полковнику.
– Если бы Жозефина знала, как будут развиваться события, не сомневаюсь, что она так бы и сделала, – шутливо заметила Катрин. – Но кто же мог предположить, что ты окажешься проворней и первым вскружишь мне голову?
Помахав на прощание капитану рукой, Катрин повернула к дому. Нет, ей просто повезло, что в ее уединенной жизни появился такой пылкий, молодой и веселый любовник. Отправляясь в рискованное путешествие, она даже не думала о чем-то подобном. Но раз уж такая возможность представилась, то она решила от нее не отказываться. «Пусть этот ни к чему не обязывающий роман с капитаном Савиньи будет моей местью Джейсону», – сказала она себе два месяца назад.
Насколько с Джейсоном все было мучительно, запутанно и сложно, настолько с Жоржем у нее все сложилось безболезненно, легко и просто. Да, он не был так умен и интересен, но зато проще смотрел на жизнь. Пусть он и не дарил ей таких захватывающих ощущений в постели, зато никогда не пытался намеренно причинить боль. Но главное, она была безмерно благодарна ему за то, что Жорж помог ей хоть ненадолго забыть о терзавшей ее сердце неразделенной любви к Джейсону. И все же она не могла его по-настоящему полюбить, отдаться без остатка, всей душой. Но, может, это было и к лучшему?
* * *
Генерал Бонапарт покинул Египет и высадился на юге Франции – эта волнующая новость мгновенно облетела все города и деревни, все заставы и посты. Преданные генералу войска, расквартированные в Париже и за его пределами, были поспешно приведены в боевую готовность, чтобы при необходимости оказать поддержку своему кумиру. Засуетился и полковник Берсель, под началом которого служил Жорж Савиньи. А вскоре в имение примчалась супруга полковника, подвижная маленькая блондинка, бывшая близкой подругой госпожи Жозефины. Едва соскочив с кабриолета, которым она сама и правила, мадам Берсель бросилась в гостиную, где уже находилась заметившая ее в окно Катрин. Как отметила девушка, Луиза Берсель выглядела так, будто провела в дороге как минимум неделю, а не пару часов.
– О дорогая, скажите мне скорее, куда запропастился мой супруг! – с порога затараторила мадам Берсель. – Я не нашла его в части, и там никто не знает, куда он уехал. Я так надеялась, что застану мужа хотя бы в имении, но, судя по вашему взгляду, его нет и здесь. А мне он так срочно нужен, что я сейчас просто умру от нетерпения!
Буквально рухнув в глубокое кресло, мадам Берсель расстегнула несколько пуговиц своего дорожного костюма и принялась устало обмахиваться платком. Позвав горничную, Катрин велела принести прохладительных напитков и присела рядом с супругой полковника.
– Что случилось, дорогая Луиза? – участливо спросила она. – Расскажите мне скорее, в чем дело, и, может быть, я смогу вам как-то помочь.
– Помочь? Ах дорогая моя, боюсь, мне никто сейчас не сможет помочь! Никто не сможет помочь… спасти мою обожаемую Жозефину!
– Жозефину? Как я не догадалась сразу! Так несчастье случилось у госпожи Бонапарт? Что ж, ведь мы все этого ожидали…
Приняв у горничной поднос, Катрин принялась ухаживать за мадам Берсель. О том, что генерал Бонапарт узнал об изменах жены и хочет с ней развестись, она слышала уже давно. Да и сама Жозефина так открыто выражала свои чувства, что только наивный человек мог ни о чем не догадаться. Непосредственность госпожи Бонапарт не раз приводила Катрин в сильное смущение, ведь, проведя полгода в Англии, она привыкла к сдержанности.
– Значит, Жозефине не удалось встретиться с генералом раньше его противных родственников? – с тревогой спросила она. – И они рассказали ему о ее… поведении?
– В том-то и вся беда! – Луиза шумно вздохнула. – Мы обедали в Люксембургском дворце у Гойе, председателя Директории, когда услышали о возвращении Бонапарта. Жозефина тотчас поспешила домой и стала собираться в дорогу – она надеялась перехватить мужа еще до его въезда в Париж. Но он поехал по другой дороге! Мы напрасно прождали несколько часов. Жозефина вернулась в Париж, попросив меня поскорее разыскать Берселя. Ведь мой муж – давний друг генерала, он вместе с остальными верными друзьями должен убедить корсиканца не бросать жену. Иначе пострадает не только она, но и все мы. Дорогая моя, готовится переворот, а парижане никогда не пойдут за человеком, оказавшимся в смешном положении рогоносца. Если Бонапарт подаст на развод с Жозефиной, он может все поставить под угрозу срыва!
Катрин колебалась лишь несколько секунд. Несомненно, в Англии ни одна порядочная дама не решится признаться открыто, что у нее есть любовник, а тем более выставить его напоказ. Но ведь сейчас она находится в послереволюционном Париже, где царит немыслимая свобода нравов, а адюльтер и супружеские разводы стали самым привычным явлением. И вряд ли Луиза Берсель осудит ее, если она сейчас попросит Жоржа Савиньи покинуть уютную спальню любовницы и спуститься в гостиную.
– У меня в гостях находится капитан Савиньи, – сказала она, бросив на мадам Берсель беглый взгляд. – Мы можем отправить его на поиски вашего супруга, не объясняя, для чего это нужно. Я думаю, на этого достойного кавалера можно вполне положиться.
– Капитан Савиньи! – обрадованно подхватила Луиза. – Ах, ну что же вы мне сразу не сказали об этом, глупышка! Наш милый красавчик Жорж… Конечно, он в одно мгновение достанет моего муженька хоть из-под земли. Зовите же его скорее, зовите!
Катрин поднялась в спальню и коротко обрисовала капитану ситуацию. Спустя десять минут он уже находился в седле, не забыв перед дорогой подарить любимой несколько быстрых и пламенных поцелуев. Чтобы ожидание не было столь мучительным, Катрин велела служанке подавать на стол и почти насильно заставила Луизу подкрепить силы плотным обедом.
Они едва успели выйти из-за стола, как капитан уже вернулся назад вместе с полковником Берселем. Не стесняясь присутствия Савиньи, Луиза в красках описала мужу последние парижские события. Решение было принято почти мгновенно, и все, за исключением Катрин, отправились в столицу. Полковник в сопровождении Савиньи – увещевать Бонапарта, а его взбалмошная супруга – утешать несчастную подругу.
– По возвращении я жду от тебя награды за проявленную доблесть, – шепнул Жорж на прощание Катрин.
– Боюсь, что тогда у тебя найдутся дела поважнее, – с улыбкой возразила она. – Или твое отсутствие надолго затянется – ведь полковник Берсель вряд ли покинет Париж слишком быстро.
Когда экипаж скрылся за поворотом подъездной аллеи, Катрин ощутила, что ее переполняет тревога. Сердце подсказывало девушке, что скоро отдых в этом тихом месте закончится и придется снова столкнуться с враждебным миром, который чуть не погубил ее и отца несколько месяцев назад.
Глава 3
О том, что Бонапарт простил свою легкомысленную супругу, Катрин узнала неделю спустя, во время следующего визита мадам Берсель. Сам полковник вместе с капитаном Савиньи все это время находился в Париже, и Катрин в полном одиночестве томилась от скуки и тревожного ожидания. Когда же ее наконец вызовут в Париж, чтобы забрать письма Барраса и обсудить предложение Сен-Реми? Может, Жозефина и вовсе забыла о ее существовании, занятая ежедневными приемами гостей и мыслями о том, как лучше угодить своему великодушному мужу?
Наконец в последний день октября мадам Берсель против обыкновения подкатила к дому в просторной нарядной карете. По торжественному выражению ее лица Катрин догадалась обо всем прежде, чем Луиза успела сообщить:
– Собирайтесь, дорогая моя, сегодня нас ожидают к ужину на улице Шантерен.
Катрин хотела было надеть на этот важный вечер достаточно строгое платье из темного бархата с длинными рукавами, но мадам Берсель возмущенно замахала на нее руками:
– Не может быть и речи о том, чтобы вы явились в гостиную Жозефины в таком пуританском наряде. Да что вы, милочка моя! Над вами же станет смеяться весь Париж! Если вы наденете что-нибудь подобное, я сгорю со стыда из-за вас. Ведь вы же находитесь у меня в гостях, и я полностью отвечаю за вас перед госпожой Бонапарт.
Катрин ничего не оставалось делать, как подчиниться. Но так как нарядов у нее было мало, Луиза навязала ей одно из своих платьев. Оно было сшито из полупрозрачного василькового шелка с глубоким, до неприличия, декольте и короткими рукавами, прорезанными так, что оставались открытыми плечи.
К девяти часам вечера женщины прибыли на улицу Шантерен, где находился особняк четы Бонапартов. Почти все комнаты первого этажа были освещены, но из окон не доносилось ни музыки, ни какого бы то ни было шума. Без всякого торжественного представления Катрин и Луиза проследовали через ряд парадных покоев в просторную гостиную, отделанную в приглушенно-желтых тонах. Присутствующие приветливо кивнули мадам Берсель и вернулись к прерванным разговорам. Никто даже не обратил внимания на то, что Жозефина спешно направилась ко вновь прибывшим гостьям и увела их в дальнюю часть салона.
– Дорогая, я виновата перед вами, за то, что вам пришлось так долго скрываться в деревне, – с извиняющимся тоном в голосе обратилась госпожа Бонапарт к Катрин. – Но, думаю, вы простите меня, когда поймете, что это делалось только ради вашей безопасности. Козням этого мерзавца Барраса нет числа, и сегодня днем мы еще раз имели возможность в этом убедиться…
Жозефина слегка нахмурилась, отчего на ее полном обаяния лице четко стала видна сеточка морщин. Но женщина тут же взяла себя в руки и вернула своему лицу приветливое выражение.
– Вы напрасно тревожитесь за меня, мадам, – поспешно проговорила Катрин, – я вовсе не скучала все это время, напротив…
– Наша дорогая Катрин провела это время гораздо лучше, чем ты можешь себе представить, – с ехидным смешком перебила ее мадам Берсель. – Помнишь капитана Жоржа Савиньи, который так мастерски обыграл в покер этого зануду Форнеля на вечере у госпожи Тальен? Так вот, не проходило и дня, чтобы он не навестил нашу затворницу, и уж, конечно, можно не сомневаться, что им было не до скуки!
Катрин возмущенно ахнула, шокированная такой бесцеремонностью. Ободряюще улыбнувшись, Жозефина взяла ее под руку и, ненавязчиво болтая о разных пустяках, незаметно увела в соседнюю комнату. Когда они скрылись от любопытных глаз, госпожа Бонапарт сразу сделалась серьезной. Только сейчас Катрин поняла, каких чудовищных усилий требовали эти веселые светские приемы, устраиваемые для прикрытия назревающего заговора.
– Я рассказала Бонапарту о том поручении, которое просил вас выполнить герцог де Сен-Реми, – прошептала Жозефина. – Он сразу заинтересовался и захотел вас увидеть. Но ему нужно было подождать несколько дней… до сегодняшнего обеда. Сегодня он, в первый раз после возвращения в Париж, говорил наедине с Баррасом. – Жозефина устало вздохнула. – Теперь все окончательно решено: Барраса необходимо обезвредить. Интересы его и Бонапарта совершенно не совпадают.
– Так, значит, все слухи о готовящемся перевороте – абсолютная правда? – не удержалась Катрин.
Жозефина поспешно приложила палец к губам.
– Ни слова больше, дорогая моя. Сейчас мы будем ужинать, а потом я провожу вас к Бонапарту. Он наверху, в своем кабинете, но об этом никто из гостей не должен знать. Вернемся же, пока наше отсутствие не бросилось в глаза.
Прошло не меньше двух часов, прежде чем Жозефина подала Катрин знак следовать за ней. Поднявшись по лестнице с коваными перилами, они прошли в самый конец длинного коридора. Госпожа Бонапарт заглянула в кабинет мужа прежде своей спутницы, и лишь спустя пару минут пригласила ее войти. Представив Катрин генералу, Жозефина тут же, к немалой растерянности девушки, оставила их наедине. Оправившись от смущения, Катрин с интересом разглядывала человека, о котором слышала столько всего противоречивого. И в глазах роялистов, приятелей ее отца, и в глазах англичан этот удачливый полководец выглядел настоящим исчадием ада. Его имя произносили с пренебрежением и плохо скрытым испугом, а военные успехи приписывали исключительно покровительству изменчивой фортуны. И лишь немногие, как герцог де Сен-Реми и его сторонники, пытались быть объективными. Но сейчас Катрин видела перед собой прежде всего плотно сложенного, невысокого мужчину с обеспокоенным, но целеустремленным взглядом. Его темные проницательные глаза излучали такой мощный поток обаяния, что противостоять ему казалось совершенно невозможно.
Бонапарт первым прервал молчание.
– Как мне обращаться к вам, леди Стенфилд? – спросил он, приблизившись, чтобы получше рассмотреть свою собеседницу. Он одобрительно улыбнулся, и в его взгляде Катрин не без удовольствия уловила откровенный мужской интерес.
– Называйте меня мадемуазель Ля-Феррон, – с ответной улыбкой произнесла она. – Здесь меня все так называют, и, я думаю, не следует менять сложившееся положение вещей.
– Хорошо, – согласился генерал. – Правда, у нас принято говорить гражданка, а не мадемуазель, но эта варварская традиция, так возмущающая наших дам, скоро изменится. Итак, мадемуазель Ля-Феррон, вы прибыли во Францию по поручению мятежного эмигранта герцога Сен-Реми. Кроме тех писем, что вы привезли с собой, вы должны передать мне что-то еще?
– Да. – Катрин ощутила невольное волнение. – В эмигрантских кругах Англии произошел раскол. Некоторые французские роялисты положительно относятся к тем переменам, что готовятся во Франции. И, в частности, к вашей личности, генерал.
Бонапарт описал вокруг нее полукруг, приблизившись почти вплотную.
– Вот как? Стало быть, ветер понемногу меняется? Ну а как отреагировали на подобные перспективы остальные лидеры эмигрантов? Наверняка дело приняло скандальный оборот. А впрочем, что о них говорить… Главное – Сен-Реми и те, кто с ним связан! Вот от кого я меньше всего мог ожидать попытки установить контакт. Сен-Реми всегда был самым ярым противником нового французского режима и заклятым врагом Директории.
– Он и сейчас остается непримиримым врагом Директории, и останется им, если вы не измените ситуацию в стране. Но с вами он связывает большие надежды… Надежды на то, что интересы нового режима и роялистов можно будет как-то объединить.
– Значит ли это, что некоторые эмигранты желают возвращения во Францию? Отказываются от продолжения борьбы?
– Да, генерал, это и в самом деле так. Но они никогда не вернутся сюда при том режиме, который установила Директория во главе с Баррасом и который постоянно угрожает Франции новым террором. Но если вы возьмете власть в свои руки…
– Ну и дела творятся в наши времена! – Бонапарт звонко расхохотался, с притворным испугом схватившись за волосы. – Заговор моих сторонников еще только в самом начале, а о нем уже вовсю говорят по ту сторону Ла-Манша. Поистине, в Париже нельзя сделать ничего тайного, чтобы оно тут же не стало явным. Несомненно одно: следует поторопиться с решительными действиями, иначе нас всех посадят в тюрьму прежде, чем мы успеем собрать силы для выступления.
С видом заговорщика подмигнув Катрин, он на мгновение положил руку ей на плечо, а затем снова отошел к письменному столу, на котором были беспорядочно разбросаны бумаги.
– Что ж, мадемуазель Ля-Феррон… Передайте агентам герцога Сен-Реми, что я принимаю предложение о сотрудничестве. И как только Директория будет разогнана, я жду его с тайным визитом… в Люксембургском дворце, куда собираюсь переселиться в самое ближайшее время. А теперь, будьте добры, дайте мне те самые письма, где наш друг, Поль Баррас, так неосторожно скомпрометировал себя. Клянусь, я просто сгораю от нетерпения заглянуть в тайники его алчной, поганой душонки!
Катрин исполнила просьбу Бонапарта и, раскланявшись, направилась к двери. Внезапно он остановил ее, преградив дорогу. В его глазах появился опасный блеск, и Катрин пришлось вспомнить доброту мадам Жозефины, чтобы не поддаться обаянию этого сильного и властного человека.
– Что это за платье на вас, сударыня? – с милой бесцеремонностью спросил генерал. Испуганно ахнув, Катрин застыла на месте с открытым ртом. – Если не ошибаюсь, оно принадлежит Луизе Берсель? Что ж, она правильно сделала, заставив вас надеть его. Сочные цвета нам очень к лицу. Обязательно одевайтесь только в яркое на все вечера, которые я вскоре буду давать в Люксембургском дворце!
– Значит ли это, сударь, что вы разрешаете мне остаться во Франции, если я не захочу ее покинуть? – справившись с волнением, спросила Катрин.
– Я не только разрешаю, я настаиваю, чтобы вы подольше погостили здесь, перед тем как вернуться к унылым английским туманам, – самым серьезным тоном заверил он девушку. – И, может быть, когда вы убедитесь, что не все здесь так плохо, вы и вовсе не захотите отсюда уезжать, – добавил Бонапарт с внезапной грустью, тронувшей Катрин до глубины души.
