Текст книги "Без маски"
Автор книги: Вирджиния Хенли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Улыбнувшись, король сказал:
– Глядя на твое лицо, я прихожу к выводу, что ты убедил леди принять твое предложение руки и сердца.
– Совершенно верно, сир. Мы сочетались законным браком в дворцовой часовне вчера вечером.
– О, хитрый дьявол! Лишил-таки своего государя возможности созерцать брачные таинства. Но двор тебе провести не удастся. Он потребует от тебя свадебных развлечений. Свадебный пир состоится сегодня же, а затем, как это принято, последует публичное укладывание молодых супругов на брачное ложе.
Монтгомери поморщился:
– Сомневаюсь, что Велвет понравится эта процедура.
Карл расхохотался:
– Держу пари, что вчерашнее укладывание в постель ей понравилось. Велвет – девушка с выдумкой и, полагаю, всегда рада пикантным развлечениям. Думаю, она не станет возражать против фривольных игр и проказ. Да, кстати сказать, я тоже надеюсь поучаствовать в них.
«Как будто король не участвовал в подобных «проказах» всю эту ночь!» – подумал Грейстил. Заставив себя улыбнуться, он сказал:
– Благодарю вас, сир. Свадебный пир – чрезвычайно щедрый дар.
Сразу после двенадцати в Уайтхолл приехала вдовствующая графиня, которая привезла с собой Эмму и весь гардероб Велвет. Кучер же принес вещи в огромном саквояже и тотчас спустился за следующим.
– Ты такая красивая, с таким дивным румянцем на щеках!.. – воскликнула пожилая леди. – Настоящая молодая графиня!..
– Но как вы узнали?..
Велвет с удивлением смотрела на Кристин.
– Высокородный граф изволил вчера вечером всунуть мне в руку записку, в которой обо всем рассказал. И я решила приехать к новобрачной пораньше, поскольку знала, что у нее только одно платье. А ведь для придворной дамы модный гардероб – это все.
– Спасибо тебе, Эмма, что упаковала мои вещи, – обратилась Велвет к служанке. – У нас в апартаментах имеется просторная гардеробная с двумя отделениями.
– Надеюсь, там есть также и полки, чтобы расставить баночки с твоими кремами, притираниями и косметикой, – сказала Кристин. – Вполне возможно, что гардеробная достаточно просторна для твоих платьев, дорогая, но я ума не приложу, куда будет вешать свою одежду лорд Монтгомери, – добавила она с усмешкой.
– Говоришь о черте, а он тут как тут! – закричала Велвет, когда дверь неожиданно распахнулась и в комнату вошел Грейстил с саквояжем жены.
Под тяжестью еще одной ноши сгибался кучер вдовствующей графини.
– Кто бы мог подумать, что невеста черта явится с таким количеством вещей?
Он приподнял Велвет над полом и поцеловал. Затем с улыбкой повернулся к Кристин:
– Благодарю вас, миледи, за заботы. А ты, Эмма… Не желаешь ли присоединиться к нам и жить при дворе? Графиня Эглинтон нуждается в твоих услугах.
Девушка низко присела, сделав книксен.
– Это предел моих мечтаний, милорд.
– Вот и замечательно. Я поговорю со смотрителем помещений и попрошу его предоставить тебе уютную комнатку рядом с нами. Между прочим, король устраивает сегодня пир в нашу честь. Так что я, милые дамы, удаляюсь по делам, оставляя вас распаковывать наряды.
– О, как это чудесно! – воскликнула Велвет. – Вы, Кристин, обязательно должны остаться.
Когда Эмма занялась переноской платьев из саквояжей в гардеробную, Велвет отвела вдовствующую графиню в сторонку, усадила в удобное кресло и вполголоса сказала:
– Мне нужно кое-что сообщить вам. Видите ли, покойный граф Эглинтон купил замок Болсовер и завещал его своему сыну. Король сказал, что я могу вернуть его семье после брака, но Монтгомери отказывается.
– Ты попросила его передать замок твоим родичам?
– Я попросила подарить его мне, но он отказался, мотивируя это тем, что я сразу же отдам его своему отцу.
– Слава Богу, что теперь рядом с тобой есть решительный человек, способный защитить тебя от себя самой. Запомни, Велвет, ты просто обязана сохранить замок для своих детей. А твои родственники наверняка лишили бы тебя справедливой доли при разделе имущества.
– Я так не думаю. Очень может быть, что отец собирается оставить мне замок по завещанию.
– Очень сомнительно, – пробормотала графиня. – Я все разузнала на сей счет, когда умер мой муж. Имей в виду, я стала его наследницей только по той причине, что наследство было обременено долгами. И, оплатив их, я приняла все меры к тому, чтобы с этого времени завязки кошелька находились лишь в моих руках.
– Знаете, миледи, когда Грейстил сказал, что Болсовер принадлежит нам и он перепишет его на нашего старшего ребенка, я поняла, что он прав, однако… Что я теперь скажу отцу?
– Я уверена, что наш непреклонный граф как-нибудь уладит этот вопрос с Ньюкаслом. Жаль, конечно, что все так получилось. Впрочем, отстаивая свои интересы в спорах с отцом, ты накопишь бесценный опыт, чтобы в будущем противостоять мужу.
– Какая вы, оказывается, хитроумная… – заметила Велвет.
– И не впадай в отчаяние, дорогая, – продолжала Кристин. – Таким вещам учатся быстро.
Когда новобрачные вошли в зал, их приветствовали громкие крики собравшихся. Заметив, какое количество нарядных дам собралось на праздничный пир, Велвет возблагодарила судьбу, что догадалась надеть бархатное платье, цвета синей грудки павлина, являвшее неповторимый контраст с ее золотистыми локонами. Среди гостей были Барбара и Роджер Палмер, а также веете вельможи и придворные, которые побывали у них дома вечером предыдущего дня. Кроме того, здесь находились и совершенно незнакомые ей люди, а также те, кто служил в гвардии под началом Монтгомери.
Когда Грейстил вел ее к столу, где они должны были занять почетные места рядом с королем, все леди и джентльмены, мимо которых они проходили, поднимались со своих мест и с улыбками приветствовали их. Велвет попыталась сделать книксен перед Карлом, но последний не позволил ей этого, а сразу же взял ее за руку и сказал:
– Леди и джентльмены! Я с величайшим удовольствием представляю вам нашу новую и совершенно очаровательную придворную даму Велвет Монтгомери, графиню Эглинтон. Должен заметить, что ее мужу Грейстилу очень повезло с женой.
Раздались оглушительные аплодисменты. Когда же лорд Монтгомери с видом собственника взял жену за локоток и отвел в сторону, чтобы король не мог до нее дотянуться, в зале послышались одобрительные возгласы.
Угощение было великолепное, вино лилось рекой, а тосты провозглашались один за другим. Грейстил вежливо отвечал на них, не пропуская ни одного, и по прошествии времени стало ясно: он в состоянии перепить и пересидеть за столом кого угодно.
Наконец все придворные перешли в бальный зал, где начались танцы. Когда Грейстил взял Велвет за руку, чтобы возглавить вместе с ней первый танец, король не без важности произнес:
– По праву сюзерена я требую, чтобы честь быть первым партнером этой дамы предоставили мне.
Велвет стояла между двумя высокими мужчинами, переводя взгляд с одного смуглого лица на другое; она чувствовала себя чем-то вроде приза на провинциальной ярмарке с непременными петушиными боями.
Воцарилось тягостное молчание, продолжавшееся не менее минуты. Наконец лорд Монтгомери тихо сказал:
– Сир, предоставляю вам право первому танцевать с прекрасной дамой.
С этими словами Грейстил возложил руку Велвет на руку Карла и деланно улыбнулся; было очевидно, что ему ужасно не хотелось уступать королю.
Второй танец был за Монтгомери, а затем к Велвет с лукавыми улыбками подошли Барбара и Кристин.
– Поторапливайся, дорогая, если, конечно, не хочешь, чтобы тебя раздели донага прямо в зале, – прошептала пожилая леди. – Ведь настало время укладывать тебя в постель новобрачных.
Взяв Велвет за руки, Кристин и Барбара повели ее к выходу, не обращая внимания на то, что по пути некоторые придворные делали попытки сорвать с платья Велвет таланты – бантики и бутоньерки из серебристой ленты. Музыка и смех звучали все тише, когда они поднимались по лестнице на второй этаж в апартаменты новобрачных. Пока Барбара помогала Велвет раздеваться, Кристин искала в гардеробной подходящее домашнее одеяние. Когда же Велвет надевала белую шелковую рубашку, вдовствующая графиня сказала:
– Укладывание в брачную постель – старинный обычай, дошедший до нас через века. Такого рода фривольные традиции были запрещены в суровые времена Кромвеля, зато теперь они к нам вернулись.
Барбара облизнула губы и спросила:
– А разве при укладывании новобрачная не должна быть обнаженной и ждать появления мужа именно в таком виде?
– Так происходило в средние века. Обнаженная новобрачная как бы выставлялась на всеобщее обозрение, чтобы все могли убедиться, что она девственна и не имеет физических изъянов.
– Что-то я уже не помню, когда была девственна, – со смехом заметила Барбара.
Кристин взялась за занавеси балдахина.
– Прыгай скорее в постель, дорогая. Кажется, сюда идут.
Едва лишь Велвет улеглась, как двери распахнулись, и спальня наполнилась придворными, многие из которых были основательно пьяны, а некоторые так просто валились с ног. Короля Карла сопровождали его брат Джеймс, герцог Бакингем и шотландский лорд Лодердейл. Остальные придворные тащили с собой совершенно обнаженного лорда Монтгомери, каковой и был торжественно водружен ими на широкую брачную постель рядом с новобрачной. Пока придворные дамы препирались и толкались, стараясь занять местечко получше для созерцания телесных достоинств молодого мужа, джентльмены громкими голосами подавали ему советы, касавшиеся акта совокупления.
Наконец Бакингем приосанился и громко сказал:
– Торжественно объявляю, что с нынешнего дня плотские удовольствия, неумеренное потребление вина, а также всякого рода шумные забавы и шутки снова вводятся в придворный ритуал, и они будут являться совершенно обязательными для нового королевского двора.
– Не желаешь ли, чтобы я показал тебе, как лучше управляться с дамой в постели? – осведомился ужасно пьяный Лодердейл, обращаясь к Грейстилу.
– Держись от невесты подальше, горец. Право первого поцелуя принадлежит мне, – заявил Карл, отталкивая в сторону своего шотландского приятеля.
– Вы все опоздали! Я давным-давно ввел ее в курс дела! – послышался вдруг чей-то голос.
Велвет подняла глаза и увидела исказившееся в злобной ухмылке лицо молодого лорда Кава.
– Этот парень налился вином по самое горло, – проворчал Грейстил. – Уберите его отсюда, пока я не взялся за свою шпагу.
Он почувствовал, как задрожала его жена, и решил побыстрее положить конец этому вульгарному развлечению.
Карл тут же развернулся и принялся выталкивать из спальни своих придворных.
– Вон, все вон! Надеюсь, все присутствующие уже убедились в достоинствах оружия Монтгомери? Он обещал сунуть его в ножны в тот момент, когда вы все удалитесь.
Грейстил тотчас выпрыгнул из постели и помог своему коронованному приятелю вытаскивать пьяных придворных. Затем, когда вышел и сам король, захлопнул дверь и запер ее на засов.
– Ну что, все ушли? – подала голос Велвет.
– Да, теперь все, – отозвался Грейстил.
Граф быстро вернулся к брачному ложу, задул свечи и, забравшись в постель, заключил жену в объятия, стараясь успокоить. Он знал, что грубость некоторых мужчин потрясла ее до глубины души.
Нежно лаская и целуя жену, Грейстил с улыбкой подумал: «Возможно, когда-нибудь она полюбит меня по-настоящему». Он мысленно возблагодарил Творца за то, что Велвет, несмотря на все свои колючки, оказалась женщиной ранимой и чувствительной.
Глава 17
– Предпочитаю королевскую кровать всем прочим, – проворковала Барбара, лежавшая в постели рядом с Карлом. – Она такая величественная и щедрая… прямо как вы.
Леди Палмер покинула Уайтхолл через парадную дверь и снова вошла через заднюю, где Проджерс встретил ее и тут же провел по лестнице для прислуги в личные покои короля.
Король вяло улыбнулся и пробормотал:
– Я рад, что тебе здесь нравится.
Она крепко прижалась к нему.
– Мне всегда хорошо с вами в постели, сир. Наши тела просто созданы друг для друга. Но если честно, то я отнюдь не всегда чувствую себя уютно при дворе.
Король едва заметно поморщился:
– Это почему же?
– У каждой придворной дамы есть какой-нибудь титул, и мне приходится всем им кланяться. Даже сегодняшняя новобрачная стала графиней. Все это заставляет меня чувствовать себя чуть ли не простолюдинкой.
«А ты и есть простолюдинка», – с улыбкой подумал Карл и тут же сказал:
– Что-то мало простоты я в тебе замечаю, Барбара.
Она отвернулась от него и надула губки.
– Когда все эти дамы смотрят на меня сверху вниз, они тем самым унижают вас, Чарлз. Но если вы возвысите меня, то им придется немного присмиреть.
Король рассмеялся и ущипнул Барбару за ягодицу.
– Сейчас я возвышу тебя, любовь моя.
– Я серьезно, Чарлз. Если бы вы на самом деле любили меня, то удостоили бы титула. Продемонстрировали бы тем самым мою избранность.
Будь его воля, Карл с удовольствием вознаградил бы Барбару за услуги каким-нибудь титулом или любой другой безделицей в том же роде, но он знал, что канцлер Хайд вряд ли даст согласие на возведение королевской любовницы в достоинство пэра Англии. С другой стороны, он не хотел терять эту женщину, очень даже устраивавшую его в постели.
– Я подумаю, как возместить твои моральные потери, дорогая, – произнес король, думая о приобретении нескольких крупных бриллиантов, которые могли бы хоть частично утешить Барбару.
Велвет приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать мужа, облаченного в новую гвардейскую форму, в создании которой он и сам принимал деятельное участие.
– В этом синем мундире у тебя очень строгий и воинственный вид, – с улыбкой заметила Велвет.
– Так и было задумано, – кивнул Грейстил. – Я как лев сражался против красного цвета, ибо считаю, что гвардейцы его величества существуют не только для украшения дворца и парадных выездов, но должны также осуществлять свою главную миссию – охранять священную особу короля.
– Твои гвардейцы – не частые гости в танцевальных залах. Готова держать пари, что они ездят верхом лучше, чем танцуют. Можно, я попозже приду во двор, чтобы посмотреть на выбранных тобой лошадей?
– Разумеется. Кстати, я и отца твоего пригласил. Хочу, чтобы он высказал мнение знатока о сделанных мной приобретениях. Возможно, это приглашение хоть немного умерит его недовольство из-за потери Болсовера.
Велвет прикусила губу.
– Когда он не явился на вчерашний свадебный пир, я подумала, что он узнал о замке и пришел в ярость.
– А мне почему-то кажется, что он будет рад видеть свою дочь хозяйкой Болсовера, который впоследствии отойдет его внуку.
Велвет очень хотелось думать, что отец и сам намеревался в один прекрасный день передать ей замок Болсовер. Передать если не в качестве приданого, то хотя бы по завещанию, в качестве части наследия рода Кавендиш.
– Может, он не будет так уж гневаться?
– Если и будет, то, наверное, смирит свой гнев после того, как я переговорю с ним.
Тут в дверь постучали, и тотчас же вошла служанка. Грейстил спросил у нее:
– Эмма, вы довольны своей комнатой?
– Благодарю вас, милорд! Весьма! Такой большой комнаты у меня еще не было. Она внизу по коридору, рядом с комнатой Томаса.
Выходя из покоев, Грейстил обратил внимание на белое шелковое платье Велвет.
– Эмма, миледи хочет сегодня утром спуститься в стойла. Позаботьтесь о том, чтобы она не надела ничего слишком яркого или контрастного.
Грейстилу было известно, что Карл любит лошадей и знает в них толк, поэтому почти не сомневался в его присутствии на финальном отборе и выездке благородных животных из последней партии, предназначавшейся для гвардии короля, которую все чаще стали называть «синие». Он также знал, что Карл надеется на урегулирование проблем, существовавших между ним и отцом Велвет. Когда же приехал Ньюкасл, Монтгомери, пожимая ему руку, сказал:
– Я хотел бы сразу кое-что прояснить, милорд. Откровенно говоря, я очень удивился, когда после смерти отца унаследовал замок Болсовер. Женившись на вашей дочери, я определил его как наследственное владение нашего старшего сына. В качестве компенсации готов предложить значительную сумму, оговоренную еще во времена обручения.
Ньюкасл принял предложение зятя, а лорд Монтгомери оказался довольно покладистым переговорщиком и учитывал все его требования и условия. Когда же наконец появился король, бывшие противники уже стали теми, кем им и следовало быть, то есть людьми, связанными узами давнишней дружбы, а теперь еще и породнившимися. И теперь предметом беседы стали исключительно лошади, причем и Карл, и Грейстил вынуждены были прислушиваться к мнению старого королевского конюшего. Хотя молодые люди всю свою жизнь считались лошадниками и имели по каждому «лошадиному» вопросу свое собственное мнение, они не могли не признать превосходство Уильяма Кавендиша – главного английского авторитета в области коневодства. И само собой разумеется, что окончательный отбор осуществлялся именно по его рекомендациям.
Гвардейцы уже седлали лошадей, готовясь к контрольному галопу, когда Монтгомери заприметил Велвет, стоявшую у ограды конюшни.
– Сие грядет невеста!.. – пропел Грейстил начальные слова старинной свадебной песни, после чего они с Ньюкаслом вышли из конюшни, чтобы встретить ее.
Велвет была в наглухо застегнутом платье для верховой езды василькового цвета, и этот наряд придавал молодой графине совершенно несвойственную ей сдержанность и даже строгость.
«Выглядит просто потрясающе!» – мысленно воскликнул Грейстил. Приблизившись к жене, он поцеловал ей руку, затем торжественно объявил:
– Дорогая, мы с герцогом пришли к взаимопониманию относительно замка Болсовер.
Велвет с облегчением вздохнула и, улыбнувшись, направилась к отцу. Но Ньюкасл вдруг отстранился от нее и проворчал:
– Вообще-то я всегда хотел передать Болсовер своему сыну, чтобы он оставил его своему. Но если уж замок достался Монтгомери на законных основаниях, то мы решили, что он перейдет по наследству твоему сыну. А взамен твой муж отказывается от каких-либо притязаний на твое приданое… в денежном выражении, если можно так выразиться.
Велвет внимательно посмотрела на отца, затем перевела взгляд на мужа.
– Неужели?! – воскликнула она, вскинув подбородок. – Выходит, вы обо всем договорились, не потрудившись даже узнать, что я об этом думаю?
– Велвет!.. – В голосе Монтгомери отчетливо звучало предупреждение.
Но она, проигнорировав его, продолжала:
– Граф Эглинтон может сколько угодно отказываться от притязаний на мой денежный сундук, но я от него не отказываюсь. Мое приданое в денежном выражении оценивается в двадцать тысяч фунтов, не так ли? И если уж я стала придворной дамой, то мне потребуются теперь деньги на всякую мелочь. Так что извольте платить – и не затягивайте с этим, поскольку годы идут, а я отнюдь не становлюсь моложе.
Ньюкасл покосился на Монтгомери и со вздохом проговорил:
– Вот чего я добился, потакая ей во всем, когда она была ребенком. Не завидую вам, граф, ибо перевоспитывать ее придется именно вам.
Велвет одарила отца любезной улыбкой.
– Когда мы с графом будем пребывать в Болсовере, приезжай навестить нас там, отец. И свою милейшую жену Маргарет не забудь прихватить. Скажи ей, что я очень, очень хочу ее видеть.
Приподняв юбку, Велвет проследовала к конюшне. Сделав реверанс перед королем, она сказала:
– Ваше величество, я хотела бы полюбоваться вашей конной гвардией.
Карл снял шляпу и с поклоном ответил:
– Не сомневаюсь, что мои гвардейцы оправдают ваши надежды, моя прелесть.
В ту ночь Грейстил обнял жену в полутемной спальне и сказал:
– Мне оставалось только восхищаться тем, как ты отстаивала наши с тобой интересы перед интересами своих родственников. Ну а когда ты пригласила отца с визитом в Болсовер, я понял, какого мужества это от тебя потребовало.
Велвет очень польстили слова мужа, и она расплылась в улыбке.
– С другой же стороны, когда ты затребовала свое приданое, я совершенно опешил, ибо мы с твоим отцом перед этим обо всем договорились.
– Это потому, что ты родился под знаком Овна. Овнам нравится всегда и во всем быть самыми главными и держать все в своих руках.
– Нет. – Грейстил решительно покачал головой. – Это потому, что я мужчина, которому не нравится, когда женщина меняет его решения.
Она приподнялась на цыпочках и поцеловала его в щеку.
– Да, я такая. Настоящая ведьма – вот кто. Даже отец сказал, что не завидует тебе, так как ты должен перевоспитывать меня.
– Уверен, что справлюсь с этим, – ответил Грейстил с усмешкой. Он поцеловал жену в губы, и она крепко прижалась к нему. – В следующий раз, дорогая, не оспаривай моих решений на публике.
Велвет поцеловала мужа в ответ и еще крепче к нему прижалась. Но она, разумеется, вовсе не собиралась выполнять его требования.
Велвет быстро стала одной из самых заметных дам при королевском дворе. Графиня Эглинтон была красивой, жизнерадостной, и она всегда прекрасно одевалась. Однако не эти качества выделяли ее из толпы придворных дам. Большинство придворных легко вступали в случайные связи и были совершенно безнравственными, а Велвет Монтгомери в этом смысле являлась исключением.
Что же касается короля Карла, то он готовился в самое ближайшее время вступить в брак. Недавно в Уайтхолл прибыл герцог Ормонд, который привез с собой португальского посла Франсиско де Мелло, предлагавшего Карлу руку дочери короля Португалии. И сразу же начались переговоры, которые король постоянно торопил, так что Мелло отплыл домой уже в начале июля, увозя с собой проект брачного договора. Принцесса Екатерина Браганса могла стать королевой Англии и женой Карла Стюарта в обмен на привилегии в торговле с португальскими колониями и внушительную сумму наличных.
Все лето король трудился во благо Англии, и можно было не сомневаться, что сложность и множественность стоявших перед ним задач сломили бы менее крепкого и энергичного человека. Кроме того, король Карл по-прежнему не отказывал себе в удовольствиях, поэтому всякого рода увеселения и празднества случались при дворе постоянно. Следует отметить, что за первые месяцы своего правления Карл зарекомендовал себя человеком весьма скромным, доброжелательным, и эти его качества многих к нему привлекали.
Как-то раз Велвет вместе с другими придворными дамами наблюдала за теннисным поединком между королем и Джеймсом Батлером, герцогом Ормондом.
– Его величество, как обычно, выигрывает, – сказала Велвет, – но ваш отец, Мэри, тоже отличный теннисист. Вам ведь нравится пребывание при нашем дворе?
Пятнадцатилетняя Мэри Батлер со священным трепетом внимала словам старшей подруги.
– Да, очень нравится, – закивала она. Потом вдруг воскликнула: – У вас такие красивые волосы, миледи! Как я хотела бы иметь локоны и завитки вроде ваших…
Графиня Эглинтон весело рассмеялась.
– Во-первых, зовите меня просто Велвет. А во-вторых, ничто не мешает вам обзавестись такими же завитками, как у меня. Приезжайте к нам в гости, и мы с моей служанкой Эммой покажем вам, как уложить волосы в такую прическу. Кстати, я слышала, что ваш отец ездил по Европе с миссией… Он должен был найти для нашего короля невесту. Интересно, преуспел ли он?
Мэри вспыхнула:
– Отец никогда не обсуждает со мной сердечные дела его величества. И вообще я в такие дела не вмешиваюсь.
Велвет с улыбкой кивнула:
– И правильно делаете, Мэри.
Она решила, что сама обо всем расспросит короля.
Когда теннисный матч завершился – вничью, как выяснилось, ибо соперники выиграли по два сета каждый, – Велвет последовала за возвращавшимся во дворец Карлом. Сопровождавшие его придворные деликатно удалились, дабы позволить им уединиться.
– Здравствуй, моя красавица! – Король улыбнулся молодой графине. – Тебе понравилась игра?
– Чрезвычайно. Его светлость герцог Ормонд – достойный противник.
– А Монтгомери играет в теннис? Мне почему-то представляется, что из него выйдет отличный игрок.
– Разумеется, играет. Он хорошо играет во все игры, – ответила Велвет с лукавой улыбкой. – Но так ли он хорош в теннисе, как Ормонд, я, конечно, сказать не могу.
– Что ж, достойный ответ преданной и любящей жены.
– Кстати, к вопросу о женах, сир. Не хотели бы вы, чтобы я, порывшись в астрологических книгах, представила вам подробную характеристику одной женщины, имени которой мы упоминать не будем?
– Ох, Велвет, какая же ты любопытная! – Король рассмеялся, потом вдруг сказал: – Дорогая, дай мне время принять ванну и переодеться. А потом приходи со своими астрологическими книгами, и мы с тобой поболтаем на эту тему.
Часом позже, когда Велвет постучала в дверь королевских апартаментов, открывший ей секретарь провел ее во внутренние покои и ввел в небольшой кабинет, где король сидел за письменным столом со своими любимыми спаниелями у ног.
При виде гостьи Карл поднялся из-за стола, а его спаниели бросились к ней, чтобы обнюхать ее юбки.
– Присаживайся, Велвет, и чувствуй себя как дома.
– Я, должно быть, отвлекаю вас от важных дел, сир?
– И хорошо, что отвлекаешь. Дела у меня никогда не кончаются.
Велвет опустилась в удобное кресло, а собачки расселись у ее ног. Карл же вернулся на свое место за столом и с улыбкой сказал:
– Сейчас занимаюсь тем, что подписываю документы о возведении в сан пэра тех, кто хорошо послужил моему делу. Например, Эдвард Монтегю, глава Адмиралтейства, завтра станет графом Сандвичем.
– Он будет эскортировать вашу будущую жену в Англию на одном из своих кораблей, не так ли?
– Это не его корабли, а мои. – Король усмехнулся и с любопытством посмотрел на Велвет. – Ты, дорогая, упряма, как терьер. Никак не оставишь эту тему. Неужели действительно веришь в астрологию?
– Верю, сир. Когда-то я сказала, что звезды обещают вам корону, и вы поверили мне! Ну так вот: если вы назовете мне день рождения этой леди, я расскажу вам, какая она.
Король ненадолго задумался.
– Год рождения я знаю. Что же касается всего остального… – Он открыл небольшую записную книжку и пролистал несколько страничек. – Вот, двадцать пятое ноября…
– Она – Стрелец, как и я!
Карл в притворном ужасе всплеснул руками:
– Помоги мне, Господи! Всюду сует свой нос, отчаянная, упрямая, да еще и любопытна… как обезьяна, верно?
– Нет, сир. Все это – качества декабрьского Стрельца. Те же Стрельцы, что рождаются в конце ноября, обладают мягким характером. Обычно они застенчивые, строгие в вопросах морали и не выказывают непослушания даже в малом. Кроме того, они обладают даром всепрощения, обожают животных, ненавидят ссоры и драки и никогда не доставляют никому неприятностей, но всяком случае – намеренно.
– Если верить твоим словам, она прямо-таки святая. Как ей, спрашивается, обрести счастье с таким грешником, как я?
– Она будет счастлива, сир. Все Стрельцы наделены огромным даром любви.
– По-моему, Велвет, ты манипулируешь мной. Говоришь о качествах, которые, по-твоему, должны мне нравиться, и утаиваешь все остальное.
Велвет поморщилась, но все-таки выложила всю правду:
– Люди, рожденные под знаком Стрельца, упрямы, откровенны и склонны к эксцентрическим поступкам и увлечениям.
– Вроде увлечения астрологией, не так ли? – насмешливо поинтересовался король. – Кстати, дай-ка мне описание человека, рожденного в начале ноября.
– Это – Скорпионы. Они честолюбивы, требовательны и опасны, поскольку обладают сильными страстями. Кроме того, они непреклонны в достижении цели, а также очень мстительны, любят запугивать других и устраивать сцены. И конечно же, они совершенно аморальны.
Карл подумал о Барбаре и пробормотал:
– Что ж, возможно, в этой твоей астрологии и в самом деле что-то есть…
Они завели долгий разговор на эту тему, и в результате Карл получил описания характеров некоторых своих родичей. Беседуя и посмеиваясь, король и придворная дама совершенно забыли о времени и пропустили обеденный час. В конце концов Проджерс постучал в дверь и тактично напомнил королю о том, что уже настал вечер.
Закончив дежурство, Грейстил зашел в свои покои и снял мундир. Близился обеденный час, а Велвет в их общих комнатах не было. Поскольку же они всегда обедали вместе, граф спросил у служанки, где находится его жена.
– Я видела миледи, когда она вернулась после тенниса, – ответила Эмма. – А после этого она снова ушла, но куда идет, не сказала.
Грейстил прождал жену еще минут тридцать, после чего отправился расспрашивать Томаса, но и тот ничего не знал. Решив, что Велвет присоединилась к придворным, обедавшим вместе с королем, граф быстро прошел в западное крыло и приблизился к лестнице, ведущей в личные апартаменты Карла. Стоявший там стражник вытянулся перед капитаном в струнку. Грейстил спросил:
– Его величество изволил спускаться к обеду?
– Нет, сэр капитан, – ответил молодой гвардеец.
Потом вдруг покраснел и отвернулся.
– Что-нибудь не так, Фентон?
– Нет, все в порядке, сэр капитан. – Парень еще больше смутился. – Его величество развлекает даму.
– Фентон, вам следует помалкивать об этом, – строго заметил Грейстил. – В противном случае вас переведут на охрану дворцового парка.
– Да, ясно, капитан, – пробормотал солдат.
В этот момент на лестнице, ведущей в королевские покои, появилась Велвет. Увидев мужа, она просияла и воскликнула:
– Грейстил, как ты узнал, где меня искать?! Мы потеряли всякое представление о времени! Король сегодня был очень мил!
Снова посмотрев на Фентона, граф сделал все возможное, чтобы сохранить спокойствие. Стиснув зубы, он молча взял Велвет за руку и повел по коридору в сторону лестницы, ведущей в их общие покои. Грейстил пытался внушить себе, что ревновать, основываясь наодних лишь подозрениях, просто-напросто глупо.
